Людочкины выкрутасы (СИ)

Глава 10

Феодосия Ивановна вновь посетила опорный пункт милиции, в котором когда-то работал её сын. Сергей Егоров приветливо встретил её и снова спросил:

— Нужна какая-нибудь помощь?

— Нет, Сереженька, — грустно ответила она, — принесла тебе показать результаты экспертиз. Заодно и поблагодарить тебя за помощь в проведении их.

— Да я — то, какую помощь вам оказал? — засмущался он.

— Ну, не скажи! Ты правильно подсказал, куда мне обратиться и как.

Она протянула ему листки. Взглянув на них, Сергей схватился за голову:

— Людка почти четыре года терроризировала Ивана беременностью и ребёнком, якобы рождённым от него, а он из-за этого никак не мог от неё отделаться!

— Так он что, не хотел связи с ней? Эта бесстыжая женщина, принуждала его приходить к ней в квартиру?

— Конечно, не хотел! — с чувством выпалил Сергей. — Она обещала убить его сына, рассказать мужу, что он её изнасиловал. Пожаловаться нашему начальству. Требовала оставаться у неё ночевать, когда муж уходил в ночную смену.

— А эта Людмила знала, что Иван женился?

— Что вы! Он боялся признаться ей, в этом. И ему и его Оксанке была бы хана! Людка достала бы их обоих! Да чем только она его не стращала! И вот теперь, оказывается, что общего с ней ребёнка у Ивана не было никогда. А семья его из-за её вранья распалась. Он ведь по-настоящему любил Оксанку. Места себе не находил, когда она его выгнала из дома. Какое-то время даже оставался ночевать в опорном пункте, чтобы не говорить вам о том, что Оксана не пускает его домой. Всё надеялся, что простит его.

— Да где и как он с этой Людкой познакомился?

— Мне бы не хотелось говорить вам об этом, — откровенно признался Сергей.

— Серёжа, не щади меня, — попросила Феодосия Ивановна. — Расскажи всё, как есть. Может быть, я пойму своего сына, и мне станет легче.

Участковый был в замешательстве. Ему не хотелось рассказывать матери друга о его юношеских проблемах?

— Ну! — поторопила его Милованова властным голосом.

— Эту историю мне рассказал сам Иван, — начал он стеснительно. — Вы же знаете, что ещё в школе все ребята мечтают переспать с девушкой.

Мать Ивана засмущалась, когда услышала, о чём собирается поведать ей Сергей, но заставила себя сделать спокойный и сосредоточенный вид.

— Как правило, это случается ещё в восьмом-девятом классе.

— Всю жизнь прожила, — подумала Феодосия Ивановна, — а этого не знала. — Так вот почему в этом возрасте они нам все косы обрывали.

— А Иван уже учился в одиннадцатом классе, и всё ещё оставался девственником.

Феодосию Ивановну это порадовало:

— Порядочного сына я воспитала, держался до последнего.

— Одноклассники пронюхали про его юношескую проблему.

— Проблему? С каких это пор целомудрие стало проблемой? — подумала она.

А Сергей продолжил:

— Сначала подшучивали над ним, а потом предложили познакомиться с опытной женщиной, которая сделает его мужчиной. Рассказали ему, что она имеет дефект ноги, но в постели очень даже ничего.

— Разодрала бы на части этих пакостников и доброжелателей.

— Посоветовали не связываться со сверстницами, потому что они неопытные и неинтересные. Кто-то договорился с этой Людкой и сообщил, когда он должен будет к ней придти. В общем, эта женщина — «учительница» первая его по сексу.

— Как же эта Людка не боялась, что может получить срок за совращение несовершеннолетнего мальчика? — спросила Феодосия Ивановна вслух, отведя глаза от стыда в сторону.

— Да так же, как и все другие женщины не боятся, — констатировал Сергей. — Ведь не секрет, что свой первый сексуальный опыт многие из нас получают в несовершеннолетнем возрасте с женщинами, намного старше нас.

Феодосия Ивановна призадумалась, словно вспоминая что-то из своей молодости. И, похоже, что вспомнила, потому что, как-то сразу присмирела.

— Ну, так вот, — уже более спокойно и смело продолжил участковый, — он приходил к ней не один раз. А когда решил больше с Людмилой не встречаться, то она заявила, что ждёт от него ребёнка, и не отпустила от себя с помощью всевозможных запугиваний и уловок. Вот так он и стал зависеть от неё. Да и родившегося мальчика ему было жалко.

— Вот значит, чем занималась эта Людка, — горько усмехнулась Феодосия Ивановна, — школьников несовершеннолетних развращала. Спасибо тебе, Серёжа, за то, что ты рассказал мне историю отношений моего сына с Людмилой.

Она попрощалась и ушла.

Степан не мог дождаться, когда мать Ивана придёт к нему, заявить о своих правах на внуков. Но она всё не шла и не шла. Ему даже обидно стало. Он непременно желал высказать ей всё, что думал о её покойном сыне. Понимал, что о покойниках говорят либо хорошо — либо ничего, но накипело же!

— Даже позвонить ей не могу, — разозлился он. — Почему я не догадался попросить её номер телефона?

Но потом вспомнил, что Иван работал в ближайшем опорном пункте, и решил сходить туда, чтобы попросить адрес его матери.

Когда он вошёл в кабинет и поздоровался с Сергеем, тот вдруг с улыбкой произнёс:

— Рад за вас! Я уже знаю, что вы растите всех своих сыновей. Это здорово, что сына Ивана среди них не оказалось.

— Вы о чём? — поднял брови Степан.

— Ну, вы же с детьми проходили генетические экспертизы?

— Ну, — промычал Степан.

— В экспертизах участвовал материал Ивана Милованова?

— Ну, да! И что?

— Мать Ивана получила результаты экспертиз. В них указано, что он не может приходиться отцом ни одному вашему ребёнку.

Степан растерялся, не ожидая такого известия.

— Получается, что все трое детей ваши. Так написано в ваших результатах экспертиз?

— Так, — зачем-то соврал Степан.

— Вот с этим я вас и поздравляю!

— Спасибо, — пошёл он к выходу.

— А зачем приходил-то? — крикнул ему вслед участковый.

Но дверь уже закрылась за спиной Людкиного мужа. Адрес Феодосии Ивановны ему больше не был нужен. Он брёл, как в воду опущенный.

— Так что же это, получается, — размышлял он, — Людка не только с Ванькой мне изменяла?

Он даже не заметил, что переходил улицу на красный свет, а водители проезжающих машин сигналили ему и, что-то кричали в открытые окна.

— Чьих же тогда детей я рощу? Кому должен набить морду? Кто мне подскажет, что я теперь должен делать со своим позором? Оказывается и участковый знает, что я рогоносец.

Чем больше он злился на свою жену и думал о ней, тем больше скучал по ней. Теперь она была для него ещё желаннее. Невзирая на измены, его калека выросла в его глазах, как женщина. Прежде он считал, что кроме него на неё никто не способен посмотреть. И лишь он, её муж, знал, какой неистовой и одновременно нежной она была в постели. А теперь об этом знал и Иван, хотя уже и ушедший в мир иной. И, как он понял, этот сопляк не спешил с ней расставаться по собственному желанию, ведь его мать сама считала, что их отношения с Людмилой длились долгие годы. Он вспомнил, как соседи утверждали, что младший сын рождён от него. А ему сейчас три года.

— Плюс время на вынашивание беременности, — подсчитал он, — вот и получается в общей сложности четыре года.

Он остановился у дерева, растущего у обочины дороги, и облокотился об него. Идти дальше было тяжело, не хватало воздуха.

— Боже мой! Да причём тут Иван, — горестно подумал он, — если все сыновья Людмилы вообще рождены от кого-то другого? И этот другой значительно дольше, чем он, морочит голову моей жене, и нравится ей, судя по тому, что она захотела рожать от него троих детей!

Внезапно он ощутил страх от той мысли, что может потерять свою Людку навсегда.

— А может именно к нему она сейчас и сбежала? — пронеслось у него в голове.

Егоров снова продолжил свой путь домой, но нога предательски подвернулась на ровном месте. Он ощутил в ней острую боль, доковылял до близстоящей скамейки, опустился на неё и закрыл глаза.

— Людочка, — тихонько заскулил он, как раненный зверь, — возвращайся, я всё прощу. Родная, я буду рад растить твоих детей, своих-то иметь всё равно не могу.

После того, как Феодосия Ивановна узнала историю отношений своего сына с Людмилой Егоровой, она стала ещё сильнее испытывать свою вину перед Оксаной за конфликт, устроенный ей на кладбище во время похорон сына. Да и сына ей хотелось оправдать в глазах своей снохи. Однажды вечером она собралась и поехала к ней в гости. Оксана встретила бывшую свекровь холодно, но пригласила пройти в квартиру.

— Феодосия Ивановна, чаю выпьете?

Свекровь оживилась:

— С удовольствием!

Оксана вскипятила воду, заварила в фарфоровом чайничке ароматный чай, разлила заварку и кипяток по чашкам, прихватила сладости и принесла всё это в комнату. Когда всё было расставлено на журнальном столике, свекровь гордо выпрямилась в кресле. Было видно, что она готовится к какому-то важному разговору.

— Знаешь, что меня привело к тебе? — с лукавинкой в голосе спросила Феодосия Ивановна, взяв в руку чашку.

— Даже не догадываюсь, — равнодушно ответила Оксана.

Та сделала один глоток, поставила чашку на стол, вытащила из сумочки листки бумаги и протянула невестке.

— Что это?

— Результаты генетических экспертиз, — гордо произнесла Милованова. — В них сказано, что Иван не приходится отцом ни одному ребёнку Людмилы Егоровой.

— Ну и что из этого? Он всё равно ночевал у неё и сожительствовал с ней, находясь в браке со мной.

Тогда Феодосия Ивановна в подробностях рассказала Оксане историю о том, как Иван попал в зависимость от Людки, и почему не мог с ней порвать.

— Поздно говорить об этом, Феодосия Ивановна, Ивана уже не вернёшь, да и я не склонна верить тому, что вы мне сейчас рассказали. Ему с самого начала надо было быть со мной честным. Если я имела проблемы со своим бывшим мужем, так я рассказала о них вашему сыну. А для меня, его похождения к Людмиле Егоровой были страшным испытанием. Я ещё молодая женщина, а уже окончательно разочаровалась в мужчинах и с ними больше не связываюсь.

Слёзы навернулись на её глазах.

— Вот скажите, что во мне не так? Почему мои мужья изменяли мне с падшей женщиной, с калекой? Чем они лучше меня?

— Оксаночка, — виновато произнесла Феодосия Ивановна, — я для того и пришла, чтобы успокоить тебя и объяснить, что мой сын тебя любил, но не знал, как разорвать отношения с Людмилой Егоровой. Она шантажировала его тем, что убьёт его ребёнка, даже если после этого сядет в тюрьму. А ему было жаль своего мальчика. Он ведь не знал, что Людка дурачит его, и что ни один из её детей не приходится ему сыном. Ты успокойся, доченька, — ласково проговорила она, словно сама чувствовала то, что происходит в душе Оксаны, — затянется со временем твоя душевная рана, как затягивается у всех остальных обманутых женщин. Доля наша женская такая — терпеть измены мужей.

Когда Феодосия Ивановна ушла, Оксане действительно стало легче на душе. Она уже не чувствовала себя обманутой женщиной. И даже начала считать, что Иван правильно поступил, не рассказав ей о Людкиных угрозах. Иначе она не пошла бы за него замуж вообще. И в её жизни не произошли бы те позитивные изменения, за которые она всю жизнь будет благодарна Ивану. Взять хотя бы квартирный вопрос и избавление от первого мужа. А сам Иван, вероятно, надеялся, что со временем всё равно порвёт отношения с Егоровой. Только вот медсестра Наташа не вовремя поведала о них Оксане, тем самым поспособствовав распаду их с Иваном семьи. Она снова загрустила. Молодая женщина по-прежнему испытывала чувство необъяснимой вины за смерть Ивана. Ей всё время казалось, что будь они вместе, события каждого прожитого дня разворачивались бы совсем по другому сценарию, и её муж мог хоть на немного опоздать в тот день на работу или наоборот, прийти значительно раньше. В результате он не оказался бы в том злополучном подвале. На эту мысль её навело предположение Андрея Ивановича о том, что Милованов по пути на работу засёк какого-то правонарушителя и спустился за ним в подвал, когда тот пытался от него сбежать. А там получил удар по голове и не смог выбраться наружу.