Людочкины выкрутасы (СИ)

Глава 2

Оксана — молодая женщина модельной внешности. При росте сто семьдесят пять сантиметров, она имела параметры девяносто — пятьдесят семь — девяносто. Густые шелковистые каштановые волосы локонами спадали с её плеч. У неё были большие зелёные глаза в обрамлении длинных ресниц, прямой упрямый нос, и резные, пухлые губы. Цвету её кожи можно было позавидовать. Девушка умело пользовалась косметикой. Любила одеваться со вкусом. Могла искусно применять бижутерию и другие хитрые женские штучки, способные ещё более украсить её. Никогда не была обделена вниманием мужчин. Ухаживания молодых парней в юности доводили её до истерики и ухудшения здоровья. Они часто дрались друг с другом, как лоси в брачный период, у неё на глазах. Преследовали, любым способом пытались привлечь её внимание. Сильная назойливость молодых людей, особенно тех, которые были ей неприятны, вызывали у неё страх. Ей казалось, что она никогда не сможет от них отделаться. Такие переживания часто сопровождались отвращением и даже рвотой. Оксана старалась ни с кем не знакомиться, но от одиночества страдала и ждала, когда появится тот единственный и любимый человек, который сможет ей понравиться.

Однажды, когда ей исполнилось восемнадцать лет, она отправилась на реку загорать. Стоя у самой воды, Соколова почувствовала удар камешком в спину и повернулась, чтобы посмотреть, кто это сделал. Позади её на берегу стояли трое ребят из медицинского училища, в котором она училась в то время. Девушка погрозила им пальцем и снова отвернулась к воде. Через минуту камешек попал ей в плечо. Оксана повернулась, но ребят на прежнем месте уже не было. Она обвела взглядом всех присутствующих людей поблизости. Вблизи, на берегу сидел парень и улыбался ей. В руке он подкидывал очередной камешек. Оксана отвернулась от него и снова стала смотреть на гладь реки.

Через мгновение он появился перед ней:

— Вы уж простите меня за то, что я решил таким способом привлечь ваше внимание. Я побоялся сразу подойти, чтобы познакомиться.

— Очень оригинальный способ знакомиться с девушками! По-вашему кидать в человека камни — это нормально?

— Честное слово, я больше не буду так делать. Меня зовут Александром, а вас?

Особого желания знакомиться с ним у девушки не было, но она почему-то ответила:

— Оксана.

— Оксаночка, а что вы делаете сегодня вечером? — сразу пошёл он в наступление.

— Ничего, — резко ответила она.

— Давайте встретимся вечером, сходим куда-нибудь.

Соколова внимательно посмотрела ему в глаза. Они ничего не выражали. Только длинные и прямые ресницы отбрасывали тени на его лицо. Он казался совершенно спокойным и непохожим на тех ребят, которые порой агрессивно пытались добиться её внимания. Это подкупило её, и она согласилась с ним встретиться.

Александр был на девять лет старше Оксаны. А спокоен он был потому, что его период петушиных боёв с соперниками уже закончился. Но Соколова этого не понимала в силу своей молодости. Ей было хорошо с Сашей, спокойно. Его страсти и чувства к ней были тихими и ненавязчивыми, а, скорее всего, отцовскими. Встречались они каждый день, а через полгода поженились. Молодая супружеская пара сняла комнату в трёхкомнатной квартире и стала в ней жить. Жили они, как чужие люди. Оксана ещё не научилась любить мужчину по-настоящему. Не было опыта. А мужу это было и не надо. Он не собирался учить её искусству любви. Поведение Александра было довольно-таки странным. Он часто сидел в задумчивости или разворачивал перед глазами газету «Спорт» и часами смотрел в неё. Оксана не раз замечала, что газета перевёрнута «вверх ногами». О чём думал человек — было загадкой. Удивляло и то, что он был абсолютно неласковым. Казалось, что Александр даже не догадывался о том, что с женой нужно быть нежным хотя бы в постели. При его холодности было излишним и Оксане проявлять к нему какие-то чувства и нежность. Их близость выглядела как насилие с его стороны, без всяких прелюдий, после которого он мгновенно засыпал и начинал храпеть, отвернувшись к стене. А оскорблённая супруга долго не могла прийти в себя.

Александр Пущин окончил педагогический университет. Затем какое-то время преподавал в нём же. Вскоре он оттуда уволился. Оксана не одобрила его увольнение из университета, но тогда она ещё не знала, что руководство университета потребовало от него написать заявление и уйти по собственному желанию. Произошло это из-за его же глупости и вседозволенности в поведении. Как-то раз он пришёл в гости к своему знакомому. В его квартире уже находилось несколько друзей. Все собрались отметить присвоение её хозяину звания «Мастер спорта». Так уж получилось, что у всех курящих гостей закончились сигареты.

— Санёк, ты сходи на последний этаж нашего подъезда, — попросил его хозяин квартиры. — Там находится семейное общежитие. Постучись в любую комнату и попроси сигарет.

Санёк не был курящим человеком, но за куревом пошёл. Постучал в дверь одной комнаты, и, не дождавшись ответа, толкнул её.

— Здравствуйте, — произнёс он, увидев в комнате женщину, — не угостите сигаретками.

Молодая женщина вышла к нему, закрыла дверь комнаты и спросила с возмущением:

— Здесь что, проходной двор? Почему вы считаете, что можете вот так спокойно ворваться в чьё-то жилище и попросить всё, что вам вздумается?

Шурик всегда был на язык острым, а с женщинами бесцеремонным. Он схватил её одной рукой за грудки и, только хотел вылить на неё всю свою желчь, как дверь комнаты приоткрылась, и из неё выглянуло маленькое личико пятилетнего ребёнка. В Саньке проснулся «педагог». Он решил, что не стоит ребёнку слышать то, что он собирался сказать его маме, поэтому резко закрыл дверь свободной рукой. Раздался оглушительный детский крик. Дверью прищемило пальчики ребёнку. В коридор выскочили соседи. Увидев, что какой-то мужик держит их соседку за грудки, мужчины бросились к Александру. Тот, отбиваясь и нанося им мощные удары, ретировался и скрылся в квартире своего знакомого, до которой соседи пострадавшего мальчика преследовали его. Женщина ребёнка вызвала скорую помощь и милицию. Она сама оказалась сотрудницей милиции. Шурика арестовали и три дня держали в камере. Узнав, что он работает преподавателем в педагогическом университете, оскорблённая женщина лично пришла на приём к ректору. Рассказала ему о случившемся. В красках описала, какого морального урода он держит в университете. Положила на стол акт из милиции о совершённом Шуриком преступлении и копию справки из детской травматологии о полученных её ребёнком травмах кисти.

— Чему такой преподаватель может научить своих студентов? — возмущённо спросила она ректора.

Выслушав её, ректор поинтересовался:

— Что вы собираетесь предпринять относительно Александра Пущина?

— Подам в суд и добьюсь, чтобы ему дали срок, — еле сдерживая она своё негодование.

— Я прошу вас не портить жизнь молодому человеку. Обещаю, что проведу с ним серьёзную беседу, а из университета его уволю.

Он помолчал две секунды и добавил:

— Скажу честно, уволю не по статье. Потребую написать заявление об увольнении по собственному желанию. Вам же известно, что наши тюрьмы и так уже переполнены?

— Известно, — вздохнула женщина.

— А значит, ничего полезного для себя он там не почерпнёт.

— Разумеется, не почерпнёт.

И тут ректор хитро и тонко подметил:

— Мы с вами, в некотором роде, оба педагоги. Да?

Женщина опустила глаза, довольная таким сравнением.

— И вы и я занимаемся воспитанием людей, — вкрадчивым голосом продолжил ректор, поняв, что на верном пути. — Верно?

— Абсолютно с вами согласна.

— Так давайте поступим с ним так, как я предлагаю.

Женщина задумалась на мгновение, а потом выдала:

— Хорошо, я согласна. Но я проверю, уволили вы его или нет.

— Конечно-конечно! — начал, было, ректор, но смолк. Собеседница его перебила:

— Поймите, ему здесь не место! Если в течение недели он не уйдёт из университета, то я подам на него в суд. Пальцы моего ребёнка искалечены. Но он способен калечить и души людей. Вы знаете, он даже не извинился передо мной за свой поступок, а устроил драку с другими жильцами общежития.

— Я сам приглашу вас проверить факт увольнения Пущина, — заверил ректор, — или пришлю вам официальный документ, подтверждающий, что он больше не является преподавателем нашего университета.

Александр уволился и стал выступать за одну известную спортивную команду. При этом он каким-то образом был оформлен прапорщиком в лётной части, там же получал зарплату. Человеком он был физически сильным. Являлся мастером спорта по метанию молота. При росте сто восемьдесят три сантиметра у него был вес сто двадцать шесть килограммов. Основную массу его тела составляли накаченные мышцы. Ежедневно по вечерам он посещал спортивный зал. Тренировался он самостоятельно два часа в день в любое удобное для него время. Больше ничем не занимался.

Однажды, спустя год и три месяца после того, как они с Оксаной поселились в съёмной комнате, Александр пришёл домой и не обнаружил на полках своих кубков и других спортивных наград. После упорного выяснения отношений с хозяйским сыном, он узнал, что восьмилетний мальчик стащил их у него и раздарил друзьям. Хозяева квартиры вместе с Александром ходили по этим друзьям требовать награды обратно, а Оксана решила проверить, не исчезло ли ещё что-нибудь.

Она вытащила из-под кровати чемодан с вещами мужа и собралась поставить его на стул, но он встал не по центру, перевернулся и упал. Всё его содержимое вместе с нижней подкладкой вывалилось на пол. На этой самой подкладке она увидела письма и телеграммы. Оксана взяла их в руки и стала рассматривать. Отправлялись они на адрес их почтового отделения «до востребования». Даты на штампах соответствовали периоду их совместного проживания в этой съёмной комнате. Любопытство взяло верх, и Соколова прочитала всю эту корреспонденцию. Письма приходили из другого города, тёплые, семейные. Надя, так звали автора корреспонденции, знала, что Александр женат, но воспринимала это как явление временное. Обещала, что скоро они с Александром будут вместе жить.

Вскоре муж Оксаны вернулся домой с частью своих уцелевших наград. Увидев в руках жены письма, опустился в кресло и стал спокойно объяснять, кто такая эта женщина, с которой он переписывается.

— По окончании университета, я остался в нём преподавать. Для проживания мне была выделена комната в студенческом общежитии. Однажды меня попросили выступить на соревнованиях за честь университета. Соревнования проходили в Сочи. Парень из нашей спортивной команды повёл меня вечером в одно злачное местечко. Там он снял девушку, с которой потом переспал. В эту же ночь он поделился ею со мной. Я не возражал. Только после этого я больше не смог без неё жить. В категоричной форме я потребовал, чтобы она ехала со мной и принадлежала только мне. Она согласилась. Так в общежитской комнате нас стало двое. Надя почти ни о чём со мной не разговаривала. Красотой она не блистала, но её нельзя было не хотеть. Она обладала какой-то магической властью над мужчинами. На лето мне пришлось уехать в спортивный лагерь. А Надя осталась жить в общежитии. Через полмесяца в лагерь приехал преподаватель нашей кафедры, который тоже жил в том же общежитии, и сообщил, что в нём не осталось ни одного представителя мужского пола, с которым бы Надежда не переспала. Я отпросился у руководства лагеря и поехал домой. Когда вошёл в свою комнату, то Надежды и её вещей в ней уже не было. На столе лежала записка: «Прости, меня уже не переделать. Думаю, что тебе доложили о моих проделках в вашем общежитии. Так я зарабатывала деньги на обратную дорогу. Жить с тобой в нищите я не хочу». Меня совершенно не волновало её поведение и распутство. Я понял, что умираю без Надежды. На мои звонки и письма ни она, ни её мать не отвечали. Я собрался и отправился в Сочи. Дома Надежды не было. Мать сказала, что она с ней больше не живёт. Зная, что я буду её искать, не сообщила даже матери, куда ушла. Жизнь для меня потеряла всякий смысл. Спустя год я увидел на пляже тебя. Ты красива, на тебя пялились все, в чьё поле зрения ты попадала. Поняв, что Надю мне не вернуть, я решил на тебе жениться, чтобы побыстрее забыть её. Получив наши свадебные фотографии, я отправил парочку на её сочинский адрес, даже не знаю зачем. И она откликнулась. С тех пор мы переписываемся. Дважды уже виделись с ней.

— Так значит, ты никогда не любил меня?

— Никогда, — честно признался Александр. — Моё сердце не было свободным от чувств к Надежде.

— Зачем же ты потребовал, чтобы я родила ребёнка? — заплакала Соколова. — Ведь я видела, что с тобой что-то происходит не то, и рожать ещё не была готова.

— Чисто из любопытства, — без зазрения совести ответил Александр. — Мне хотелось посмотреть, на что я способен, как мужчина.

Оксану била мелкая дрожь. Она еле владела собой. Но муж даже не предпринял попытки успокоить её. Казалось, что он получает удовольствие оттого, что беременной Оксане стало плохо.

— Тебя не мучает совесть за то, что ты сломал мне жизнь? — тихим голосом спросила она.

— Надю же она не мучила, так почему должна мучить меня? — с вызовом ответил Александр.

— Я не Надя.

Только теперь она поняла, какую страшную бомбу подложила ей Надежда, сама того не подозревая. Многие студенты, проживавшие в одно время с Александром и Надеждой в общежитии педагогического университета, и побывавшие в её объятиях, хвастались перед однокашниками и знакомыми своей связью с женой преподавателя Пущина. Рассказывали об её ненасытных страстях в постели, и что это было здорово. Так вот, некоторые студенты, никогда не проживавшие в общежитии и не видевшие Надежду в глаза, но много слышавшие о ней, потом Оксану принимали за неё. И ещё долгое время пытались познакомиться с ней и сделать недвусмысленное предложение. Другие не скрывали к ней своего откровенного презрения. Ревнивые студентки даже угрожали ей расправой. А Оксана всё не могла понять, почему молодые люди с ней так себя ведут? Теперь всё прояснилось.

Через два месяца Оксана родила дочь, но Александр к ней был абсолютно равнодушен. Даже из роддома девочку и Оксану забирала её мать. Он там не появился, смотрел футбол по телевизору.

В этом же году их семье дали двухкомнатную квартиру. К себе Оксана мужа больше не подпускала. Да и чего ради она должна была это делать? Он конкретно сказал, что не любит её. Когда Ирочке исполнилось полтора года, Оксана развелась с Александром, а квартиру разделила с ним через суд. Она вставила в дверь своей комнаты замок. Это разозлило Александра. Ему захотелось показать, что он будет продолжать делать с ней всё, что захочет. Однажды, хорошенько подвыпив, он, со словами песни «Вихри враждебные веют над нами», выбил дверь, чтобы овладеть бывшей женой. Но не тут-то было. В своей комнате, напротив двери стояла Оксана с грозным выражением лица. В руках она держала двурогий торшер основанием вверх, которым и отходила Александра. Рога торшера погнулись, но Оксана его не выбросила. Он ещё не раз служил ей средством обороны. Когда дочке Ирочке исполнилось два года, она вышла на работу в больницу и стала самостоятельно содержать её и себя.

Соколова проснулась под звон будильника. Вышла из своей комнаты и направилась в кухню готовить кофе. Ей опять предстояло ехать на работу в ночную смену. Свою дочку сегодня она снова не увидит. Бабушка заберёт её из садика вечером, а утром отвезёт в него. На запах кофе в кухню пришёл Александр.

— Угостишь кофейком?

— Садись, пей.

— Оксанка, я сегодня уезжаю в другой город, — сообщил он, сёрбая из чашки кофе. — Через месяц вернусь с женой. Жить с ней будем здесь. Обещаю, через месяц ты сама захочешь покинуть эту квартиру.

— А сегодня у тебя кто был? — невозмутимым тоном спросила она, вспомнив про Селезнёву Татьяну.

— Да так, одно недоразумение.

Оксана допила кофе, переоделась и поспешила на остановку. Слёзы душили её. Она сто раз пыталась продать свою комнату и купить отдельную однокомнатную квартиру для себя и Ирочки. Но бывший муж так отвратительно и нагло себя вёл, когда риелтор приводил в квартиру покупателей, что те быстро покидали её, даже не осмотрев. Оксане он говорил откровенно:

— Я сделаю так, что ты сама меня попросишь взять в дар твою долю квартиры.

Оксана приехала в больницу, приняла дежурство и пошла, выполнять назначения врача. В это время к приёмному отделению подъехала скорая помощь. На носилках занесли молодого мужчину. Простыня под ним была в пятнах крови. В двери палаты появилась санитарка.

— Оксана, иди, принимай тяжёлого больного, — быстро проговорила она.

Заканчивая ставить капельницу больному, она спросила:

— Врач неотложки сказал, с чем его привезли?

— Огнестрельное ранение.

Соколова бросилась к телефону и вызвала хирурга. Санитарка Лариса подогнала каталку. Записав все данные поступившего раненного, Оксана набрала номер телефона дежурного по отделению милиции и передала информацию о раненном. Через пятнадцать минут милицейская машина лихо подлетела к крыльцу приёмного отделения. Открылась дверь, и внутрь быстро вошёл молодой, высокий, симпатичный лейтенант милиции.

— Приветствую вас! — улыбаясь, поздоровался он с медсестрой, словно с давней доброй знакомой.

— Здравствуйте. Вы по поводу огнестрела?

— Да. Я могу опросить пострадавшего?

— Думаю, что нет. Он, наверное, уже в операционной.

— Ну, девушка, мы же с вами прекрасно знаем, что за то время, пока хирург моется перед операцией, я успею вытянуть из пострадавшего нужную информацию, — лукаво улыбнулся лейтенант. — Кстати, он в сознании?

— Был в сознании.

Оксана связалась по внутренней связи с операционной.

— Приехал сотрудник милиции, просит разрешения опросить больного, которого готовите к операции.

Прослушав ответ, она положила трубку.

— Поднимитесь на второй этаж в предоперационную палату. Там вам дадут стерильный халат, бахилы, маску.

Лейтенант ушёл, а у Оксаны вдруг возникла странная идея:

— А что, если я проконсультируюсь у этого милиционера по поводу того, как мне нужно поступить с бывшим мужем, чтобы поставить его на место? Наверняка он сталкивался по долгу службы с различными ситуациями и сможет дать мне дельный совет.

Через десять минут лейтенант спустился в приёмное отделение. Оксана тут же бросилась к нему.

— Вы не могли бы дать мне небольшую консультацию? — обратилась она к нему.

Глаза милиционера загорелись и приобрели умное выражение. Гарцуя на месте, как молодой жеребец, он с улыбкой произнёс:

— Помогу, чем смогу.

— Мне неловко об этом говорить, но я больше ни с кем не могу посоветоваться по поводу одной очень деликатной темы.

— Да, ладно, девушка, не стесняйтесь, мы тут все свои! — подбодрил её лейтенант, шаря бархатными глазками по её фигуре.

— Понимаете, получилось так, что мы с мужем развелись и официально разделили нашу квартиру, — начала она.

— Ай-яй-яй! Как опрометчиво он поступил?! — с наигранной досадой промолвил милиционер. — Потерял такую женщину!

Оксана засмущалась и потупила взор.

— Продолжайте же, — снова подбодрил её собеседник.

— Ну, так вот, он живёт в одной комнате, а я с дочерью — в другой. Я много раз пыталась продать свою комнату и купить другое жильё. Но он устраивает такие «концерты» перед людьми, пришедшим посмотреть комнату, что те отказываются её покупать.

— Какие концерты?

— Он запугивает их. Претворяется сумасшедшим. Иногда говорит, что болен туберкулёзом и пообещал пришедшему человеку, что скоро будут болеть им вместе с ним, если тот купит мою комнату. Одного человека он даже побил.

— Надеюсь, пострадавший обратился по этому поводу в милицию?

— Нет.

— Почему?

— Риэлтор с покупателем припугнули его, что позвонят немедленно в милицию, но бывший муж их сразу предупредил, что милиция с ним даже связываться не будет и заявил:

— Не тешьте себя напрасной надеждой!

— У него, что есть большие связи в милиции?

— Да нет у него никаких связей. Он соврал, что состоит на учёте в психушке. Те и ушли. А риэлтор после этого отказалась продавать мою комнату.

— Вот артист! Наверное, ваш муж по-прежнему любит вас, если не желает с вами расставаться?

— Он никогда меня не любил и не любит. Сказал, что устроит мне такую весёлую жизнь, что я сама захочу подарить ему свою долю жилья.

— А-а-а! — понял лейтенант. — Значит, такими своими действиями он пытается заставить вас отдать ему свою комнату?

— Вот именно! Сегодня он сообщил мне, что уезжает в другой город жениться и вернётся через месяц со своей женой. Сказал, что жить с ней будет в нашей квартире, и вдвоём доконают меня.

— Да, весёленькую жизнь вам устроил ваш бывший супружник! — медленно проговорил милиционер, обдумывая, что можно посоветовать медсестре.

— Не то слово. Я и так уже живу, как на пороховой бочке. Если он ещё что-нибудь придумает — я не выдержу. Вы не могли бы подсказать, как я могу избавиться от него, и продать наконец свою комнату?

Лейтенант сдвинул рукой фуражку на лоб, которую только что надел, почесал затылок и с умным видом произнёс:

— У вас есть только один выход — выйти замуж и привести своего нового мужа жить в свою комнату.

— Спасибо! — недовольно произнесла Оксана. — Этот вариант мне не подходит.

— Почему?

— Хотя бы потому, что мне не за кого выходить замуж. К тому же я не успею это сделать за один месяц.

Милиционер улыбнулся, пожал плечами, сказал, что других советов дать не может, попрощался и ушёл.

В первом часу ночи, когда уставшая Оксана пила вторую чашку «милк-тоника», на её столе зазвонил телефон.

— Приёмное отделение, — ответила она усталым голосом.

— Это Оксана Соколова? — спросил мужской голос.

— Да, — ответила она с тревогой в голосе.

— Рождённая в городе Москве третьего апреля тысяча девятьсот семьдесят девятого года?

— Да, — уже насторожено произнесла она.

— Проживающая по адресу?..

И он назвал её адрес.

— Да, — уже совсем испуганным голосом еле вымолвила Оксана. — Кто вы, и что вам нужно?

— Ваш новый знакомый лейтенант милиции. Помните, вы сегодня расспрашивали меня о том, как отделаться от своего бывшего мужа?

— Помню. Только зачем вам понадобились все мои данные перечислять по телефону? И вообще, зачем вам вздумалось их обо мне узнавать?

— Да так, покуражиться захотелось, — честно ответил он. — Кроме того, Оксаночка, я же должен знать, с кем имею дело?!

— Какое дело? — не поняла девушка.

— Мне вдруг очень сильно захотелось вам помочь, — сообщил он доброжелательным тоном.

— Правда? И как вы собираетесь это сделать?

— Давайте мы с вами встретимся в неформальной обстановке и поговорим на эту тему. Вы же понимаете, что такие вопросы не решаются по телефону.

— Я согласна встретиться с вами, — с надеждой на лучшее промолвила Оксана.

— В шестнадцать часов я подъеду к вашему дому, и мы поговорим. Хорошо?

— Хорошо.

Оксана положила трубку, а перед глазами всплыл образ лейтенанта. Он был высоким, худощавым. Шапка слегка волнистых светло-русых волос была зачёсана назад от самого лба. В голубых глазах постоянно бегали лукавые искорки. Нос был каким-то женским, маленьким и слегка вздёрнутым. Губы — яркие, но не выделяющиеся особыми формами. Она вспомнила, что на неё он смотрел исподлобья, чуть опустив голову, хотя она была ниже его ростом. Внешностью он обладал привлекательной, милицейская форма ему шла. Оксане он понравился тем, что не был накачен, как Александр, но выглядел вполне мужественно.

Приехав после дежурства домой, Оксана приняла душ и бухнулась в постель.

— Надо хорошенько выспаться, — решила она. — Сегодня я должна выглядеть на все сто, чтобы у милиционера появился дополнительный стимул помогать мне. А таким стимулом может стать только моя безупречная внешность.

Коснувшись лицом подушки, она тут же заснула. Сновидения не заставили себя долго ждать. Она увидела свою свадьбу, тех же самых гостей, которые присутствовали на первом бракосочетании, только женихом был милиционер, с которым ей предстояло встретиться. Они смотрели друг на друга влюблёнными глазами.

— Мама, мама, — вдруг услышала она.

Оксана повернулась в ту сторону, откуда доносился детский голос. Там стояла Ирочка и смотрела на жениха Оксаны.

— Этот дядя теперь будет моим папой? — глядела дочка на мать чистыми глазками.

— А тебе он нравится?

— Нравится.

— Тогда пусть он будет твоим папой.

— А как дядю зовут?

— Боже мой! — вдруг запаниковала Оксана. — Я выхожу замуж за человека, а имени его не спросила!

Она так разволновалась, что от напряжения появился звон в ушах.

— Как тебя зовут? — прокричала она своему жениху и проснулась.

В комнате стоял звон будильника. Оксана отключила его, пошла в кухню, приготовила себе лёгкий обед, поела, и начала собираться на встречу с милиционером. Без пятнадцати минут четыре она уже сама не могла себя узнать. Смотрела в зеркало, плавно поворачивалась перед ним из стороны в сторону и не верила, что это она. Без трёх минут четыре Оксана вошла в лифт и поехала вниз. Этажом ниже лифт остановился, впустив в себя девушку с молодым человеком. Глаза молодого человека с любопытством сверлили Соколову. Девушка толкнула его в бок.

— Ты не забыл, что со мной едешь, а не с ней?

Вдохновлённая вниманием спутника девушки Соколова вышла из подъезда. Напротив него стоял автомобиль. Дверца открылась, и наружу вышел милиционер, одетый в довольно-таки элегантный гражданский костюм. Он подал Оксане руку, подвёл к машине, открыл дверцу и помог сесть на сидение. Затем сам забрался на водительское место и ещё раз взглянул на неё с улыбкой на устах:

— Вы выглядите просто восхитительно!

— Спасибо, — с ложной скромностью опустила глаза Соколова, понимая, что так оно и есть.

— Не возражаете, если мы куда-нибудь отъедем от вашего дома и там поговорим?

— Не возражаю.

Машина рванула с места. Спустя минут пять они подъехали к небольшому скверику, оставили машину на стоянке, отыскали свободную скамейку под липой и опустились на неё.

— Аромат липового цвета пьянит меня, — произнесла девушка.

И вдруг вспомнила свой сон и тут же спросила его:

— Как вас зовут?

— Иван Милованов, — представился молодой человек.

— Так как же вы собираетесь мне помочь?

Иван уставился на Оксану так пристально, что у неё стали «гореть» уши. А он всё смотрел и смотрел, словно пытался принять какое-то очень важное решение, но боялся ошибиться. Что он пытался в ней разглядеть, было известно только ему одному.

— Не смотрите на меня так, — взмолилась девушка, — мне страшно. Вы напоминаете мне маньяка.

— Хо-хо-хо! — засмеялся он. — Неужели вам известно, как выглядит маньяк? Насколько мне известно, определить его по внешнему виду или по взгляду практически невозможно.

— Не смейтесь, — строго оборвала она Ивана. — Я сейчас уйду, если вы не перестанете на меня так пялиться.

Оксана привстала, делая вид, что уходит, но он удержал её за руку. Это получилось так нежно и трогательно, что её словно пригвоздило к скамейке. Желание уйти больше не возникало.

— Подождите, — дрожащим голосом произнёс он. — Я хочу предложить вам выйти за меня замуж.

В интонации его голоса она уловила какую-то нотку обречённости, словно кто-то насильно заставил его сделать такое предложение.

— Вы что, с ума сошли?! — возмутилась она. — Мы же совершенно не знаем друг друга!

Иван решительно встал со скамейки, прошёлся несколько раз туда и обратно вдоль неё и спросил:

— Когда обещал вернуться домой ваш бывший муж с новой женой?

— Через месяц.

— Значит так! Завтра мы с вами подаём заявление в ЗАГС.

От такого предложения у Соколовой голова пошла кругом.

— Я должна подумать. Сейчас на ваше предложение я отвечать не готова.

— У вас будет время подумать. Регистрация брака может произойти не раньше, чем через месяц. Вот в течение этого времени мы и сможем основательно познакомиться друг с другом. Я не раз читал, что сложившиеся впечатления о человеке именно в первый месяц знакомства являются самыми верными.

— Я в это не верю. За один месяц невозможно узнать друг друга, — категорично возразила Оксана.

— Ну, что же, если мы поймём, что напрасно затеяли нашу женитьбу, то на регистрацию не явимся и всё. Насильно под венец вас никто не поведёт. Годится?

Оксана предусмотрительно ничего не ответила, чтобы не подавать Ивану глупую надежду на возможный брак.

— Когда у вас следующее дежурство?

— Завтра с двадцати часов и до утра.

Она взглянула на Милованова. Его вид был тоже растерянным, а лицо вымученным. Оксана поняла, что решение жениться на ней ему далось нелегко. И сейчас он борется сам с собой. Только не понятно, зачем это ему понадобилось?

— Мне пора, — подскочила она со скамейки, — хочу дочку забрать из детского сада пораньше. Я её почти не вижу.

— Куда же вы? — остановил её Иван. — Я отвезу вас обратно на машине. Не хочу, чтобы мою прекрасную невесту кто-нибудь похитил в дороге.

Он осторожно взял её под руку, помог сесть в машину и отвёз домой.

Оксана не находила себе места и металась по квартире, вспоминая каждое сказанное Иваном слово.

— Зачем ему понадобилась эта женитьба? — гадала она. — Второй Пущин. Увидел, женился, сделал ребёнка и прости дорогая, я тебя не люблю.

Быстро помыв руки, она бросилась к холодильнику. Не глядя, достала из него все продукты и принялась нервно жевать, не ощущая вкуса, запаха и даже, не понимая, что ест.

— Как бы мне снова не вляпаться в какую-нибудь историю с этим Иваном! Потом не отвяжешься, да ещё и последнюю комнату потеряешь.

Она переоделась и пошла в детский сад за Ирочкой. Тревожные мысли не покидали её всю дорогу. Соколова снова и снова мысленно возвращалась к разговору со стражем порядка.

— Не хочу связываться с этим Иваном, боюсь! Зря я к нему обратилась за советом! Не хочу больше с ним не встречаться?

На следующий день в пятнадцать часов запищал домофон. Она сняла трубку и услышала его голос.

— Откройте мне, пожалуйста.

— Что-то мне не нравится его неожиданный визит, — заволновалась она, но на кнопку нажала.

Потом впустила его и в квартиру.

— Ну, что, госпожа Соколова, — решительно произнёс незваный гость, — берите свой паспорт, едем в ЗАГС.

— Я не могу, у меня скоро начнётся дежурство.

— Не волнуйтесь, — с усмешкой произнёс он, вспомнив, во сколько начинается её смена. — За пять часов мы успеем, подать заявление, и я отвезу вас на работу.

— Поверьте, мне не подходит предложенный вами вариант помощи, — сдавленным голосом просипела она. — Я не хочу ехать в ЗАГС.

— Но, почему?

— Я совершенно не знаю вас. Поэтому боюсь непредвиденных последствий. Поймите же — мне страшно!

— Даю слово, что их не будет. Поторопитесь. К тому же в вашем распоряжении будет целый месяц. Под венец вас насильно никто не поведёт. Я это вам уже говорил.

Оксана, как под гипнозом, быстро собралась и неуверенно поплелась за Иваном. В машине он вручил ей букет цветов.

— Момент для меня торжественный, я собираюсь жениться первый раз, и хочу, чтобы всё было красиво и по-настоящему.

Девушка приняла цветы, поблагодарила за них Ивана и уткнулась в букет носиком.

Заявления в ЗАГС Милованов заполнил сам. Оксана только поставила свою подпись.

На работу Соколова не опоздала, но всё дежурство была несосредоточенной.

Со следующей встречи Иван с Оксаной перешли на «ты». Иван оказался весёлым балагуром. С ним было интересно. Так уж получилось, что он на два года был младше своей невесты, то есть ему был всего двадцать один год. Работал он участковым милиционером. И лишь изредка дежурил в отделении милиции. Так было заведено. Именно в такое дежурство и состоялся их первый разговор в больнице.

— Смотри, Оксаночка, — предупреждал он свою избранницу при очередной встрече, — участковые приходят домой ночью. Тебе придётся к этому привыкать. По семьям своих коллег знаю, что жёнам участковых такой график работы мужей даётся очень даже не просто.

Месяц пролетел быстро. Свадьбу было решено играть, только фамилию свою Оксана менять не захотела категорически. На свадьбе гуляло всё отделение милиции. После свадьбы они с Иваном приехали жить в её комнату. День спустя, когда молодожёны были ещё в постели, в прихожей раздался звонок. Оксана подошла к двери и заглянула в глазок. Там стоял Александр. Оксана быстро бросилась в свою комнату и предупредила об этом Ивана.

— Открывай, — сказал он спокойно, быстро натянул на себя брюки и снова юркнул под одеяло.

Оксана открыла дверь.

— Фу, наконец-то я дома, — выдохнул Санёк, сбрасывая с плеча огромную сумку.

— А где твоя жена? — поинтересовалась Оксана, заглядывая ему за спину.

— Не пошла за меня эта меркантильная гадина, — разочарованно произнёс он, входя в прихожую.

— А что так?

— А что? Расспросила меня о моих жилищных условиях, о моём заработке, сказала, что всё это её не устраивает, и исчезла. Какие же вы, бабы — твари?! У вас на уме только деньги да комфорт. Э-э-эх! Прошли времена настоящих жён, для которых с милым был рай в шалаше! — обидчиво скривил он рот.

— Поздравь меня! — торжественно произнесла Оксана, гордо вскинув голову. — Я вышла замуж и сейчас живу с мужем здесь, в этой квартире.

Санёк посмотрел на Оксану озверевшим взглядом, с силой толкнул дверь в её комнату и остолбенел.

— А ну, подъём! — взревел он, увидев в постели своей бывшей жены мужчину.

Он медленно перевёл взгляд на стул. На его спинке висел милицейский китель.

— Уйдите, пожалуйста, с нашей жилой площади, — потребовал спокойно Иван, на всякий случай, лёжа под одеялом в брюках.

— Тьфу! — зло плюнул на пол Санёк и вышел.

Ближайшие два часа из его комнаты доносились крепкие ругательства и грохот мебели. Зная буйный нрав Александра, Оксана сидела в кресле, сжавшись в комочек.

— Не расстраивайся, — успокаивал её Иван, — перебесится и успокоится. Ну, побьёт, что не жалко для острастки. Устанет — успокоится.

И действительно он перебесился. Никакой агрессии по отношению к бывшей жене и Ивану больше не проявлял. Но и к своей дочери был равнодушен. Поэтому Ирочка вскоре начала называть нового мужа мамы папой Ваней. К родному отцу обращалась тоже по имени — папа Саша. Мало того, проживание Ивана в квартире стало для Александра чем-то вроде комедийного бесплатного сериала, в котором он сам принимал участие. Его забавляли наблюдения за жизнью стража порядка в условиях коммунальной квартиры. Новый жилец старательно намывал пол в своей комнате и в местах общего пользования квартиры. Но больший восторг Шурик испытывал от того, как Иван Милованов готовил пищу для семьи, в период нахождения жены на работе в дневную смену. Так уж получалось, что, когда она возвращалась вечером домой, Ивана уже дома не было. Он находился в своём опорном пункте милиции.

Однажды, придя домой и приняв душ, Оксана направилась в кухню, приготовить ужин, но обнаружила на плите свою двухлитровую кастрюлю. Александр уже сидел за столом и с интересом наблюдал за ней. Не успела она поднять с кастрюли крышку, как он разразился неукротимым смехом:

— Ну и придурка же ты себе нашла!

— Оксана сделала вид, что не слышит его.

— Я получил огромное удовольствие от созерцания процесса приготовления им супа с рожками.

В этот момент Оксана заглянула в кастрюлю. Там горкой лежало какое-то подгорелое месиво.

— Представляешь, — продолжил Санёк, — он одновременно бросил в кастрюлю мясо, картошку, соль и высыпал целую полукилограммовую пачку макаронных изделий. Немного погодя рожки разварились и подняли крышку над кастрюлей. Твой придурок попробовал картошку и мясо. А они-то сырые! Он взял половник и полчаса мешал это месиво в кастрюле, пока оно не начало подгорать ещё больше.

Оксана продолжала делать вид, что не слышит, о чём взахлёб рассказывает её бывший муж. Спокойно достала из шкафа тарелку, положила в неё приличную порцию густой массы из кастрюли и, сделав довольный вид, стала старательно её поглощать.

— Сдохну, но принципиально всё съем, — решила она.

Шурик, скорчив брезгливую физиономию, наблюдал за ней до тех пор, пока тарелка совсем не опустела.

— Из моих рук ты такое дерьмо есть не стала бы, — с обалдевшим видом произнёс он, показав рукой на тарелку.

— А ты и не готовил мне ничего.

Она прихватила чайную чашку, чайник с кипятком и отправилась в свою комнату.

— Второй такой пытки я не выдержу! — чуть ли не рыдала она, выпивая вторую чашку чая. Надо будет научить его готовить суп.

Между тем работа участкового милиционера действительно стала её доставать. Они практически не пересекались друг с другом. Виделись редко, только после двух часов ночи, когда Иван приходил домой. Но иногда он приходил домой вообще утром. Совпадение это было или нет, но такими днями были каждые четвёртые. То есть через три дня на четвёртый он дома не ночевал совсем. Объяснял это очень просто:

— Была тяжёлая ночь, приходилось снимать много показаний по горячим следам. Отложить работу на потом было нельзя.

— Понимаю, только я не вижу в тебе настоящего мужа, а так, иногда приходящего гостя. Я даже не успела к тебе привыкнуть. Порой не понимаю, кого жду дома до полуночи или до утра. И вообще нужен ли мне такой брак?

А тут ещё Шурик, как сдурел, стал водить домой разных девиц, которые после близости с ним пользовались общей ванной, возможно, и полотенцами членов её семьи.

— Ты женись и живи нормально с одной женщиной, — просила его Оксана. — Не забывай, что этой ванной пользуется твоя же дочь. Мало ли какую заразу эти девицы могут на ней оставить. Да и я не уборщица, чтобы убирать за всеми вами. А с твоей женой мы бы по очереди наводили порядок в квартире.

Но после таких слов Александр грубо посылал свою бывшую жену и отвечал:

— Если ты не уборщица, то пусть твой придурок всё моет и убирает! У него это отлично получается. Ему не привыкать!

Однажды Шурик привёл очередную девицу. Уже был час ночи, а в его комнате всё ещё громко играла музыка. Оксана вышла, чтобы попросить Александра выключить её, но обнаружила открытую дверь в ванную. Под душем стоял он с какой-то девицей в интимной позе.

— Ты совсем уже с ума сошёл? А если бы сюда вышла Ирочка?

Шурик «заржал»:

— Я же сказал, сделаю так, что ты сама мне подаришь свою комнату, и будешь бежать отсюда без оглядки со своим придурком.

Девица без зазрения совести продолжала на нём виснуть. Оксана подошла к ванной, чтобы закрыть в ней дверь.

— Пошла отсюда, проститутка! — выкрикнул Александр.

— Ты кого проституткой назвал? — раздался в прихожей возмущённый голос Ивана, входящего в квартиру из подъезда. — А ну-ка извинись перед моей женой!

— Что-о-о? — взвыл Александр.

Он выскочил из ванны и бросился на Милованова. Силы были неравные. Иван был на одиннадцать лет младше своего соперника и в два раза легче. Вскоре он валялся на полу окровавленный. Оксана быстро вызвала скорую помощь. Она не поехала сопровождать мужа в госпиталь. В комнате спала Ирочка. Оставить её одну она побоялась.

А Шурик со своей подружкой спокойно продолжил развлекаться в своей комнате под звуки музыки. Примерно через час в дверь позвонили. Оксана вышла в прихожую и посмотрела в глазок. Там стояли два милиционера. Она открыла дверь.

— Гражданка Соколова?

— Да.

— Что здесь у вас произошло?

Оксана знала, что визит сотрудников милиции неизбежен. При приёме в стационар больного с насильственной травмой, информацию о нём сотрудники приёмного отделения немедленно передают дежурному ближайшего отделения милиции. Поэтому сразу провела стражей порядка в кухню и всё рассказала.

Они постучали в дверь Александра.

— Пошла на… — Сейчас выйду из комнаты, и тебе ещё морду набью! — выкрикнул он на свою голову, тем самым, подтвердив свою причастность к избиению Милованова.

— Откройте, милиция!

— Ну, что ещё? — возмущённо спросил он, открывая дверь в голом виде.

— Собирайтесь оба, — показал милиционер рукой на Пущина и его гостью. — Поедете с нами в отделение.

— Вы тоже поедете с нами, — сказал второй милиционер Оксане. — Напишите заявление.

Оксана собралась сама, одела сонную дочку и спустилась с ней к машине.

— Давайте разберёмся, кто из вас кто? — сказал сотрудник милиции, находящийся в отделении. Вы, как я понял, его бывшая жена, — обратился он к девице.

— Нет, — сказала Оксана, — это я его бывшая жена, а она — его любовница.

Лейтенант закатил глаза, выражая, таким образом, неодобрение выбора Пущина, и попросил Оксану пройти с ней в соседний кабинет. Он посадил её за стол и предложил написать заявление.

— Где он взял эту бомжиху? — спросил её лейтенант.

— Не знаю. — Он уже достал нас этими девицами! — с безысходностью в голосе произнесла Оксана. Тащит в квартиру всех подряд.

Затем она отвезла Ирочку в детский сад и поехала в госпиталь УВД к мужу. Ей разрешили пройти к нему. Хирург объяснил, что у Ивана имеется перелом нижней челюсти, разрыв слухового прохода, разрыв барабанной перепонки и тяжёлое сотрясение головного мозга. Был он уже в сознании. Но его постоянно тошнило.

В госпитале он пролежала почти два месяца. В это время Александром занималась военная прокуратура, так как он числился прапорщиком в одной лётной части и на всех соревнованиях выступал за какой-то военный спортивный клуб.

Не осталась без внимания и Оксана. Милиция, как это водится, посетила её соседей и расспросила, не слышали ли они каких-либо криков и шумов из её квартиры.

— Ну, как же — как же, — словно, сговорившись, подтверждали они. — Жить не возможно стало. Музыка иногда до самого утра орёт.

— А скандалы в их квартире бывают?

— Хозяин частенько на повышенных тонах разговаривает со своими домочадцами. Бранными словами их ругает.

Такие свидетельства совсем не были в пользу Александру.

— По тяжести причинённого вреда моему здоровью, — сообщил Иван жене после выписки из госпиталя, — твоему бывшему мужу грозит не менее пяти лет лишения свободы. Военная прокуратура просила меня решить этот вопрос мирно, но я его всё равно засажу в тюрьму.

— Засадить человека всегда можно, — задумалась Оксана. — Но мне не хочется, чтобы Ирочке когда-нибудь сказали, что её отец сидит в тюрьме. Из этой ситуации нужно найти другой выход. Я согласна с тобой полностью в том, что Сашку надо наказать, но при этом самим остаться с выгодой.

— Что ты имеешь в виду?

— Предложи ему написать дарственную на его часть квартиры.

— На кого? — не понял он.

— На меня, конечно. Он хотел нас с дочерью лишить жилья, а я хочу, чтобы он сам его потерял. Пусть прочувствует, каково это оказаться на улице.

— Мне было бы приятней осознавать, что он сидит на зоне, — сознался Иван. — Но так уж и быть, предложу ему твой вариант решения вопроса.

С этим вариантом Александр согласился не без уговоров военной прокуратуры. Через две недели Оксана с дочерью стала хозяйкой всей квартиры, а Александр не сел в тюрьму.