В ОДНО ИЗ ВОСКРЕСЕНИЙ

Никогда так хорошо не поется, как на лодке, плывущей по реке, в грузовике, несущемся с экскурсией по загородному шоссе, в вагоне воскресного электропоезда, который везет горожан на лоно природы… Уже все знакомые песни были пропеты, и Лена мучительно думала, что бы еще можно было спеть. Потом вспомнила и затянула низким и приятным голосом: «По долинам и по взгорьям…» Олег сейчас же взмахнул по-дирижерски рукой, повелительно посмотрел на Сашу Еремина, и тот тоненьким тенорком продолжал: «Шла дивизия вперед»… Олег снова взмахнул рукой, но никто не присоединился к запевалам, и песня оборвалась.

— Так хорошо пели и перестали, — сказала с сожалением продавщица в белой курточке, пристроившаяся на краю скамейки в середине вагона и державшая на коленях корзину с коробками конфет, пачками печенья, сдобными булочками. — Не надо никакого радио.

— Приезжайте к нам в лагерь, — пригласил Саша, — симфонический концерт для вас устроим.

— Это, что называется, приходите к нам в гости, когда нас дома не будет, — сказал Генка, мальчик с наголо выбритой головой. — Мы еще сами точно не знаем, где наш новый лагерь, а ты зовешь туда. А может, еще такое место дали, что…

— Мне не нравятся эти упадочные настроения, — прервала его Зинаида Федоровна, молодая учительница биологии, настолько молодая, что ее очень часто принимали за ученицу, и даже не десятого, а девятого, восьмого класса. — Надо, Леонид Васильевич, пресекать их в корне.

— Давайте, ребята, потеснитесь, и пусть лучше Геннадий что-нибудь спляшет, — предложил Леонид Васильевич.

Леонид Васильевич бодрился, но на самом деле ему было далеко не так весело. Только два дня назад школе отвели, наконец, место для лагеря где-то в Бережках. Что это было за место, никто не знал. Скорее всего, оно было необжитым и неблагоустроенным, в этом смысле Генка, может быть, и был прав. Но беспокоило не это — не испугаются ли ребята трудностей, появится ли у них желание все делать заново. Уже многие ученики и ученицы, которые в прошлом году жили в лагере, узнав о случившемся, отказались ехать этим летом. Оставалась, собственно, не такая уж большая группа, в основном лучших спортсменов школы, которые не мыслили себе другого отдыха. Но и эти лагерные энтузиасты могли оказаться не такими уж стойкими. Поэтому Леонид Васильевич всеми силами старался поднять моральный дух своего воинства. И вот это воинство ехало сейчас к месту будущего лагеря для проведения, так сказать, первой разведки.

Поезд начал замедлять ход.

— Все! — сказал Леонид Васильевич, вставая.

— Только, Генка, если место не понравится, не хныкать, — предупредил Николай, выходя из вагона.

— А что же, прикажешь танцевать? — тряхнув головой, спросила стройная черноволосая девушка.

— Тебе, Нонна, и приказывать не надо. Ты всегда рада потанцевать, — невесело произнесла Лена. — А я страшно волнуюсь. Нет, такого чудесного места, как в Алешкине, нам не видать, конечно.

Поезд ушел, и все двинулись по платформе. Никого, кроме них, на ней не было. Только на скамейке возле газетной витрины, на которой колеблемые ветром шевелились остатки вчерашней газеты, тихо подремывал старичок.

— Не видно что-то леса, — сказала Лена, оглядываясь вокруг.

— Ведь надо еще идти к нему. Не сразу же, — ответила Нонна.

— И почва какая-то песчаная, — снова пожаловалась Лена и, нагнувшись, взяла в руки горсть земли. — Супески сыпучие.

— А по-моему это суглинок, — подскочил к ней Олег. — Зинаида Федоровна, что это за почва здесь?

Зинаида Федоровна тоже нагнулась, взяла щепотку земли и потерла ее между пальцами.

— Смесь супесков с суглинками, — определила она наконец.

Дорога шла между полями. «Супески», смешанные с «суглинками», оказались здесь простой пылью, по которой не так уж приятно было идти. Время от времени ветер, словно вспомнив о какой-то невыполненной им еще норме, налетал на озимые хлеба и бросал пригоршнями пыль в лицо и спину идущим.

— Ну, где наш запевала? — спросил Леонид Васильевич. — А то совсем не слышно песен.

— Очень сухо в горле, — сказала Лена и для большей достоверности откашлялась. — И вообще…

— Что вообще? — повернулся к ней Николай. — Ведь договорились…

— Ну, раз сейчас не до песен, — сказал Леонид Васильевич, переходя с дороги на траву, где было меньше пыли, — давайте поговорим тогда о деле. Вы знаете, ребята, что нам предстоит с лагерем? Ведь там, наверное, почти голое место…

— Да, Сахара какая-то, — нахмурилась Лена. — Не то, что в Алешкине.

В самом деле, более унылого пейзажа трудно было придумать. Поле было какого-то красноватого цвета, нигде, сколько мог охватить глаз, не видно было признаков леса и вообще какой-либо растительности. И близости реки не чувствовалось — воздух казался чересчур сухим и знойным.

— Какой чудесный, изумительный лес! — вдруг всплеснула руками Нонна. — Не могу разглядеть, что это — пальмы или кипарисы.

Все невольно оглянулись в ту сторону, куда она смотрела.

— Сама ты пальма, — сердито бросил Генка.

— Ой, горная речка! — восторженно продолжала Нонна. — И кто-то едет на лодке!.. Боже, его несет поток… Он сейчас разобьется… А сколько цветов! Гортензии, орхидеи…

Генка приложил руку к ее лбу.

— Горячечный бред, — определил он трагическим тоном. — Мираж в пустыне… Фата-моргана… Огни святого Эльма… Снежный человек…

Он сыпал всеми известными ему из книг о путешествиях умными словечками. И все уже улыбались, ко всем вернулось хорошее и бодрое настроение.

— А ну-ка, бегом марш! — вдруг скомандовал Леонид Васильевич.

Все побежали. Дорога очень скоро пошла под уклон, появилась растительность, воздух стал более свежим и влажным.

— Река! — крикнул бежавший впереди Николай.

Вдали показался деревянный мост, переброшенный через узкую мелководную речонку. Ребята остановились на пригорке.

— Тут не раскупаешься, — разочарованно проговорил Олег.

— О чем мы договаривались? — снова напомнил Николай.

— Я и не думаю хныкать, — начал оправдываться Олег и деланно улыбнулся. — Смотри, даже смеюсь.

— Выше головы, ребята, — крикнул Леонид Васильевич. — Дальше, говорят, река лучше…

Они перешли через мост и стали подниматься в гору. Вдали показалась темная полоска леса, и скоро дорога повернула к нему.

Все вошли в лес.

— Ребята, это уже что-то… — заявил Саша. — Может быть, и в самом деле здесь не плохо.

Леонид Васильевич остановился.

— Вот что, друзья. Вы побудьте здесь, только никуда не уходите. А мы с Николаем пойдем в деревню. Надо узнать, где точно нам отведено место для лагеря.

Они ушли.

Олег подбежал к двум стоявшим рядом березкам и стал их рассматривать. Потом крикнул:

— Идите сюда! Когда-то в старой России деревья стояли с ободранной корой. Знаете почему? — И, не дожидаясь ответа, продолжал: — Крестьяне жили настолько бедно, что из березовой коры варили суп. И обдирали деревья…

— Не беспокойся, мы до этого не дойдем, — сказала Нонна. — Прикрепимся к ближайшему сельмагу, и он будет снабжать нас по первому разряду!

Они спустились вниз, к самому берегу.

Лена наклонилась к воде, окунула в нее руку, потом разогнала зелень, плававшую на поверхности.

— Работенки здесь будет! Берег очистить надо — раз, пристань сделать надо — два, водоросли убрать — три…

— Пляж организовать — четыре, — в тон ей продолжал Олег, — киоски с продажей фруктовых вод — пять, мастерскую по ремонту спортинвентаря — шесть…

Конечно, Алешкино было непревзойденным, ни с чем не сравнимым по своей живописности и удобствам местом. Но и тут было совсем не плохо. В реке, чуть подальше от берега, была чистая, прямо-таки прозрачная вода — видно было песчаное дно и даже рыбы, сонно плавающие где-то в глубине. Частый кустарник, росший у реки, переходил в густой смешанный лес. Тропинки, извиваясь, сбегали к воде. Холмы, окружавшие поляну, где должен был разместиться лагерь, защищали ее от ветра…

Послышался шум мотора, и из-за деревьев на дорогу выскочил маленький автомобиль с брезентовым верхом. В нем были Леонид Васильевич и Николай, за рулем сидел пожилой, плотный мужчина.

— Вот, познакомьтесь, — сказал Леонид Васильевич, — это Александр Иванович, председатель колхоза.

Пожилой мужчина пожал всем поочередно руку. Потом низким густым басом сказал:

— Правление колхоза отвело это место для вас. Даже прикинуло, как надо спланировать лагерь. Здесь вы поставите ворота. Почему? А потому, что прямо к ним ведет дорога. Она достаточно широкая для подъезда машин.

— Слева от входа, — сказал Николай, — мы поставим хозяйственный сарай. В нем будем держать лопаты, пилы, дрова… А напротив — построим кухню…

— Здесь? — Саша посмотрел, куда указывал Николай, с видом знатока. — Пожалуй, для кухни это подходящее местечко.

Потом все прошли к почти прямоугольной ровной площадке.

— Вот здесь ставьте палатки, — предложил председатель колхоза. — Есть они у вас?

— Пока нет, но будут, — поспешила заверить Нонна. — Наши девочки сами сошьют из брезента… Но я не вижу одного. Где тут самое поэтическое место? Чтобы пели соловьи и цвели цветы…

— Орхидеи и гортензии? — насмешливо спросил Генка.

— Нет, анютины глазки и ландыши. Нам надо устроить танцплощадку.

— Ну, конечно, без нее никак нельзя, — рассмеялся Александр Иванович. — Не волнуйтесь, найдется и для нее место.

Он повел всех к полянке, окруженной со всех сторон молодыми березками.

— А как здесь у вас с питьевой водой? — с беспокойством оглянулась Зинаида Федоровна.

— Вода не плохая в наших местах. Недалеко есть колодец, мы вам покажем.

— Во всяком случае, Леонид Васильевич, надо будет сделать анализ воды, — заключила Зинаида Федоровна.

Александр Иванович взялся за дверцу машины и, усаживаясь за руль, сказал:

— В общем, если что надо, пожалуйте ко мне… А как, между прочим, у вас обстоит дело с капиталами? Есть что-нибудь на счету в банке?

— Кое-что мы собрали. — ответил Леонид Васильевич. — Не очень много, но все-таки. Наши комсомольцы работали на стройках района, сдавали металлолом, макулатуру… Надеемся, что и шефы подкинут. А потом соберем между собой.

— Ну, тогда все в порядке, — одобрил председатель и запустил мотор.

— Деловой, — произнес Олег, провожая глазами машину. — Председатель колхоза, который не умеет управлять автомобилем, по-моему, ничего не стоит.

Еще долго ребята бродили по территории будущего лагеря. Определили места для линейки и для мачты, вымерили площадку для палаток, кухни, кладовой. Отвели специальные места для умывания, туалета. Вбили колышки там, где будут спортивные площадки. Нашли место для огорода.

Тут уже Саша не выдержал:

— Леонид Васильевич, ну какое нам дело до будущей картошки и огурцов? Душа сейчас просит чего-нибудь материального.

— Да, пора уже, — произнес Леонид Васильевич. — Ну-ка, Швырок, вытаскивай наши запасы.

Лена вынула из рюкзака кусок брезента и разостлала его на земле. Затем появились банки с консервами, ложки, ножи, вареный картофель, соль, колбаса, яйца. Земля была еще сырая, кое-кто уселся на пнях, а некоторые так стоя и приступили к еде.

— Ну как, Саша, удовлетворена душа? — спросил Леонид Васильевич, когда «первый заход» был закончен.

— Вполне, — посыпая яйцо солью, ответил Саша. — Теперь можно и отдохнуть.

— Я не знала, что ты такой сибарит, — возмутилась Зинаида Федоровна. — Как это тебя выбрали в совет лагеря?..

— Это он больше притворяется, Зинаида Федоровна, — поспешила заступиться за товарища Лена. — Он вовсе не такой.

— Защищай! — сказал Олег. — Его в древней Спарте уничтожили бы еще в утробе матери.

— Ну вот что, спартанцы и сибариты, — проговорил Леонид Васильевич, складывая перочинный ножик. — Не все хорошо в нашей физкультурной работе. Ведь в нашей школе немало есть ребят, которых мы не заинтересовали еще спортом…

— В самом деле, — воскликнул Олег, — у нас есть ученики, которые даже на знают, как зовут преподавателя физкультуры.

— Это плохо. А еще хуже, что преподаватель физкультуры не знает, как зовут этих учеников, — сказал Леонид Васильевич.

— А почему, Леонид Васильевич, именно сейчас вы об этом заговорили? — спросила Лена.

— Почему? Много причин, Лена. Главная же — лагерь нам поможет привлечь таких ребят к спорту.

— Очень нужно! — отмахнулся Генка. — Да и разве пойдут они. Попробуйте привлеките к спорту Сашу Маслова.

— Его в первую очередь! — сказал Леонид Васильевич. — Он когда-то пробовал заниматься спортом, и ничего не вышло. Самолюбие его было задето. И появилась у него этакая маска — мол, не нужен ему спорт, он выше его. Зачем ему спорт, если он хорошо декламирует? А другой поет, третий играет.

— Вот у нас есть такой — Виктор Черных, — вспомнила Нонна. — Хорошо играет на рояле, а к спорту относится иронически.

— Вовсе не иронически, — вмешался Николай. — Он признает спорт, но только…

— Только для других? — перебил его Олег.

— Видишь ли… С детства он не занимался им. А сейчас трудно начинать. Я, думаете, мало с ним спорил, ругался по этому поводу?

— Но у него, как будто бы, была справка от врача, — сказала Нонна.

Николай махнул рукой.

— Справка! — сказал он пренебрежительно. — Ее мама выхлопотала. Я уж не знаю, как с ним…

— А его надо было заставить, — упрекнул его Леонид Васильевич. — И ты прежде всех должен был это сделать. Ведь ты его приятель как будто.

— Нет, я просто не могу удержаться от смеха, — сказал Олег. — Представить себе Виктора в майке, в трусах. Это же не человек, а какой-то воробышек.

— Если воробышек, то уж, конечно, маэстро воробышек, — рассмеялась Нонна.

— Да, да, это очень правильно, — поддержала Зинаида Федоровна. — Пускай эти воробышки у нас в лагере за лето расправят свои крылышки.

— У нас как-то скучно назывались отряды — номер первый, второй, третий, — пожаловалась Лена. — А надо что-нибудь…

— Менее официальное, хочешь сказать? — подсказала Нонна.

— Да, да! Пусть это будут спортивные общества, и каждое со своим названием.

— Да, что-то в этом роде, — согласился Леонид Васильевич. — И соревноваться надо будет не только по спорту. Пусть общества соревнуются, как у них поставлена самодеятельность, дисциплина, что ребята читают, чем интересуются.

— Тогда я пойду в то общество, куда запишется Витька! — воскликнула Лена. — Он такие сонаты будет играть, что мы всех забьем.

— А где рояль? — насмешливо спросил Генка.

— Да, правда. Я об этом не подумала… Ну, ничего, он музыкальный кружок организует. Или будет играть на баяне.

— Воробышек еще не прилетел в ваше орлиное гнездо, — улыбнулся Леонид Васильевич. — Виктора надо еще уговорить. Его и еще кое-кого.

— Его не сагитируешь, — снова безнадежно махнул рукой Николай.

Леонид Васильевич неодобрительно покачал головой, потом сказал:

— А если попробовать? А? Попробовать, по-моему, надо…

Загрузка...