Магические традиции

Глава 20. О буре

Последующие часы для Северуса стали настоящим кошмаром. Из зала вывели всех лишних, многие из которых и слова не успели сказать. Остались представители Министерства, попечительский совет, директор, МакГонагалл и Слизнорт, как деканы учеников, а так же Сириус, Лили, Джеймс, Северус и Катрин с родителями. Мистер Томпсон сидел, уткнувшись взглядом в колени. Миссис Томпсон невидящим взглядом смотрела в стену.

Главного среди двух сотрудников ДМП звали Реган Паркинсон, он был из побочной ветви рода, но все равно обладал большим влиянием как в министерстве, так и в среде аристократов. Он возглавлял в ДМП подразделение по работе с несовершеннолетними и за десять лет своей карьеры привык разбираться с маленькими волчатами, которые нигде не учились по причине крайней бедности, да с пару раз попадались мелкие правонарушители в узкопрофильных школах Великобритании. Но в Хогвартсе по столь важному вызову он был впервые. Вместе с ним прибыл Уильям Рипли, один из сотрудников подразделения по запрещенным зельям. Они уже несколько раз работали вместе, все же малолетние преступники обычно как раз на зельях и попадаются.

— Миссис Лилиан Блэк, — обратился Реган, — Вы подтверждаете, что были под действием двух опасных зелий?

— Да, — снова кивнула Лили.

Она низко опустила голову и боялась даже смотреть на Северуса. Она понимала, что подставляет его этими словами, но и отрекаться от своих слов после всего сказанного сегодня…

— Мы передадим вам заключение нашего колдомедика, — сурово сказала Вальбурга. — Но я не хочу, чтобы моя невестка участвовала в допросах. Нас удовлетворит то наказание, которое понесла мисс Томпсон…

— Мы не будем вам докучать, — тут же зачастил Реган. — Прекрасно понимаем, что миссис Лилиан Блэк не сможет часто отлучаться. Достаточно того, что она расскажет все сейчас… или даст воспоминания о произошедшем… разумеется, нас интересует только момент применения зелья.

Лили устало прикрыла глаза. Окружающие, по всей видимости, думали, будто она стеснялась показывать свое поведение под действием зелья. На самом деле, ей было стыдно вообще за то, что все это в итоге вскрылось. Рассказывая о произошедшем, она подводит Северуса. А те воспоминания послужат серьезным обвинением уже для Катрин Томпсон. Лили никогда не дружила с ней. Они даже, в некотором роде, враждовали, пусть Лили и не делала ничего, кроме игнорирования. Но она никому не желала оказаться в Азкабане. И все из-за глупости…

— Лили, — Сириус слегка приобнял ее и зашептал на ухо, — Я обещаю, что мы сделаем все, чтобы Северус не попал в Азкабан и смог закончить Хогвартс.

Она пораженно обернулась к нему. Тот спокойно продолжил:

— А еще обещаю, что уже завтра ты сама согласишься, что поступила правильно. Веришь мне?

— Почему ты постоянно это спрашиваешь? — нахмурилась Лили.

— Потому что ты, кажется, во мне сомневаешься. Оборви воспоминания на Обливиэйте, хорошо?

Лили устало кивнула, прошла от своего места на небольшую сцену. Коснулась палочкой виска, извлекла нужные воспоминания, послушно оборвав после голоса за спиной, и переместила сияющую нить в подготовленный Паркинсоном пузырек. Все. Назад уже ничего не вернуть. Она бросила в сторону Северуса извиняющийся взгляд, но тот смотрел себе под ноги и на происходящее никак не реагировал.

— Мисс Томпсон, у кого вы приобрели зелье подчинения? — раздался спокойный голос второго представителя ДМП.

Та ответила очень тихо:

— Я заказала пыльцу эдельвейса вымоченную в зелье подчинения у Северуса Снейпа.

Сириус крепко взял Лили за руку:

— Нам можно уйти? — поинтересовался он.

Сидящие в комнате посмотрели в их сторону. Лили была бледной, даже губы лишись своих ярких красок. Разумеется, им позволили выйти. Джеймс вздохнул спокойно. Никто не заметил, что Лили так обеспокоенно косилась на Снейпа. Могли бы и догадаться, что она знала о грязных делишках бывшего друга, и тогда бы пришлось участвовать в разбирательствах, а не просто по-быстрому слить воспоминания. А так… все складывается самым лучшим образом.

В тот же день Катрин Томпсон исключили из Хогвартса, ее палочку сломали без права на восстановление в течение пяти лет. Это было наказание для несовершеннолетних, которое бы заменяло Азкабан. Она собрала свои вещи совсем незаметно и так же незаметно покинула Хогвартс: опозоренная и без права колдовать. Отделалась она относительно легко, за что Томпсоны были благодарны Блэкам — Вальбурга сказала, что самое жестокое наказание девчонка уже получила.

Сотрудники ДМП заняли один из кабинетов, устроив там временный штаб. Весь день к ним приходили те ученики, которые находили на себе последствия странных зелий. Часть этих слухов подтверждалась, часть — опровергалась. Сириус сходил в этот кабинет четыре раза, каждый раз клялся, что на девушках никакие зелья не применял. В итоге не выдержал. Выложил все начистоту: что Снейп бы ни за что не продал ему даже настойку от бессонницы, что сам Сириус вообще не знал, что в Хогвартсе можно купить нелегальные зелья, и что он точно не применял зелья ни на одной из своих бывших девушек. Не стал говорить только то, что он в зельях не нуждался — его собственный дар работал, конечно, не столь безотказно, как зелье страсти, но ему хватало.

А Лили с ужасом наблюдала, как в тот кабинет тянутся дети с родителями. Как приходят выпускники… Она впервые осознала, что Северус продавал запрещенные зелья. И запрещали их вообще-то как раз по соображениям морали. Различные варианты любовных приворотов, составы, что подчиняли тело или разум, что убивали волю, что заставляли людей становиться рабами… Многие случаи подтвердить не удалось бы, если бы Северус не получил записку от Люциуса. Там было всего несколько слов.

"Ты теперь один".

Ранее он надеялся на друга и благодетеля, который чаще всего заказывал у него различные зелья, но теперь надежды не осталось. И Северус решил сдавать. Не всех. Только тех, чьи поступки ужасали и его самого. Одним случаем больше, одним меньше — он все равно натворил немало. Все надеялся, что попадется жертва Люциуса… но таких не было. Малфой был хитер и изворотлив, он не оставлял следов и намеков. Наверняка вообще ничего для себя не покупал, только стравливал своих врагов между собой. Вечером среды Северуса уводили из школы в Министерство. Посадили под арест в аврорате, как опасного преступника. Северус видел в толпе Лили. Она снова стояла рядом с Блэком — теперь она постоянно с ним — и цепко держала того за руку, будто ищет в нем защиту. Наверное, это и правильно. Блэк никогда не попадался. Он, наверное, сможет защитить ее от чего угодно. И почему-то даже эта мысль не вызывала никаких эмоций. Мир словно присыпало пылью, звуки заглушили подушкой, и даже запахи ощущались иначе. Эмоций не было. Мысли текли вяло.

К моменту, когда Северус прибыл в Министерство, он уже не хотел сдавать Люциуса. Да, это он когда-то подсказал зарабатывать этим на жизнь. Да, он много у него покупал. Но у Люциуса скоро свадьба, он чист перед законом, он — любимец Темного Лорда… Жаль немного, что сам Северус не успел присягнуть на верность… но ничего. Он поможет общему делу, не сдав Малфоя. Суд назначили на субботу. Северус не почувствовал ровным счетом ничего, когда услышал эту новость.

Процесс вышел быстрым и громким. Лили показалось, что в магическом мире вообще быстро умеют только судить, все остальное делается слишком медленно. По требованию новой семьи, Лилиан Блэк не значилась в списках обвинителей, поэтому она оставалась в Хогвартсе в субботу. А вот Сириус собирался идти.

— Почему мне нельзя с тобой?

— Потому что ты будешь нервничать и, возможно, даже плакать. Учи уроки, ты же этим обычно занимаешь свои выходные?

Лили сидела на кровати, закутавшись в одеяло. Им достались небольшие комнаты — спальня, отдельная гостиная, крохотная ванная. Камин располагался в гостиной, поэтому спать было довольно прохладно — Сириус даже ставил на кровать согревающие чары. Лили бы ни за что в этом не призналась, но она уже мечтала о каникулах и теплой кровати в поместье Блэк.

— Мне нужно кое-что сделать, — вздохнул Сириус, уже выходя.

Лили упала обратно на подушки. Она сильно устала за прошедшую неделю. Работы прибавилось. Кроме учебы и обязанностей старосты, ей теперь нужно было изучать книги, что рекомендовала Вальбурга Блэк, а спать она теперь ложилось позднее — Сириус, как иногда казалась Лили, был несколько ненасытен. Так почему бы не использовать выходной, чтобы выспаться? Она залпом выпила склянку с зельем сна без сновидений — сама варила, накрылась еще одним одеялом, свернулась комочком и уснула почти мгновенно, напрочь забыв о колдорадио, где можно было прослушать открытые заседания Визенгамота.

Сириус сел на один из первых рядов. Валбурга Блэк подошла позднее, заняла кресло рядом. Благожелательно улыбнулась своим знакомым, но осталась с сыном. Они молчали, но слова им особо и не были нужны. Вальбурга уже знала, зачем ее сын сюда пришел: ему хватило ума обо всем договориться заранее. Сейчас же женщину больше интересовало его поведение. Она наблюдала за сыном боковым зрением, отмечая мельчайшие эмоции.

Он сильно вырос не только физиологически, но и в целом стал взрослее. Правда, теперь временами походил на великовозрастное дитятко, что отказывается отдавать любимые игрушки. Было отчетливо заметно, что учиться ему лень, занятия с магом разума его раздражают, а семейные традиции тяготят. Но себя он хорошо контролирует. На лице такое презрительное выражение, что Малфой может съесть свой галстук от зависти. Но ни Люциуса, ни Абраксаса здесь нет. Вальбурга испытывала садистическое удовольствие от простой мыслей: у Малфоев были планы на этого зельевара. А если планы были у Малфоев, то они были и у Тома.

Тома Вальбурга недолюбливала. Как и любая женщина, в некоторых вещах она была нелогична и признавать это не желала. Когда-то давно она отказала полукровке… а он магически доказал свое родство со Слизерином, да еще и возглавляет теперь политическую партию… впрочем, возглавляет он скорее политическую шайку с десятком толковых ребят, но все равно происходящее было несколько неправильным. Нет, Вальбурга не жалела о выборе. Она была счастлива в браке. Пусть между ней и Орионом никогда не было любви, пусть муж так и не смог подарить Вальбурге ощущение защиты, которое она когда-то судорожно искала в мужчинах… но они хорошо жили, у них замечательные сыновья, их уважают в обществе. Вот только Вальбурге для полного счастья не хватало сущей малости. Знать, что все ее прежние женихи стали полнейшими неудачниками.

Сириус же внимательно наблюдал за приходящими в зал. На трибунах сидело не так уж много людей. В основном — журналисты, несколько особо любопытных магов. Сидел и Брендон Эйвери, чем немало удивил Сириуса: он думал, что слизеринец не рискнет признавать свою дружбу с уголовником, а этот пришел.

Все говорили, что в этих годах состав Визенгамота был самым неудачным для чистокровных магов. Потомственных аристократов среди пятидесяти четырех судей было всего двадцать человек. И еще пятеро тех, кто был на их стороне. Именно поэтому сейчас принимались законы, которые сильно не устраивали чистокровных.

Аристократов в составе суда было легко узнать. Осанка, прилипшее выражение легкой скуки на лице. Глава Визенгамота — Патрик Госсен. Он был уже очень стар, слегка глуховат на ухо и имел привычку пресмыкаться перед сильными мира сего. В большей степени — перед богатыми.

Вызвали свидетелей. Так как заседание суда было публичным, многие давали показания снова, хотя адвоката у Северуса не было, и некому было выяснять дополнительные обстоятельства. Народ в зале шептался. Страшным правонарушителем его могли считать разве что совсем уж дремучие деревенские ведьмы, а маги поумнее в чем-то даже сочувствовали парню. Северус сидел, не поднимая головы. Он слабо реагировал на происходящее, только крутились мысли «За что?», «Почему именно я?» и «Неужели все закончится так?».

Приступили к зачитыванию обвинений. Первая часть — варка зелий. Перечислять не стали. Затем — перечень соучастия в преступлениях против личности. Северус сплел пальцы в замок и сильнее сжал руки — боль отрезвляла. Так он лучше слышал слова председателя Визенгамота.

Амортенсия для Белинды Фоули — пострадал Николас Огден.

Зелье страсти для Уильяма Штейн — пострадала Изольда де Претто

Зелье подчинения для Амикуса Кэрроу — пострадавшие Питер Джонсон, Калеб Харрис и Кассандра Уилкост.

Зелье страсти для…

Северус слушал и не хотел слышать. Обычно он продавал зелья и просто не думал о том, что с ними делают покупатели. А выходит огромное количество сломанных судеб. Николас Огден женился. Зелье наверняка уже выветрилось и теперь он живет с девушкой, которая ему неприятна. Изольда де Претто уехала к родне во Францию. Говорят, что красавица ведет образ жизни затворницы и даже хотела покончить с собой. Питер Джонсон — маглорожденный, Калеб Харрис — полукровка. Они травили Кассандру в течение двух недель, обзывали, применяли шуточные заклинания, обкидывали мелом и пыльными тряпками. Кассандра ушла из школы, а Питер и Калеб провели на отработках остаток года, и все это время недоумевали, почему они так поступили с девушкой.

А список все продолжался. Всего в нем было девятнадцать пунктов. Девятнадцать только тех, чьи случаи подтвердились. Когда запахло паленым, кто-то из его влиятельных покупателей явно подсуетился. Суд назначили пораньше, чтобы следователи не успели выявить остальные преступления.

— По закону, зельевар, изготовляющий запрещенные зелья на продажу, лишается лицензии отправляется в Азкабан, либо обязан выплатить штраф, — недовольно пробурчал Патрик Госсен. — Лицензии у подсудимого нет.

Это было время для обсуждения — старая традиция. Прежде, чем уйти на обсуждение дела, члены Визенгамота выслушивают предложения пострадавших и простых зрителей. В полной тишине со своего места встал Гораций Слизнорт. Он откашлялся и с елейной улыбкой на лице начал говорить:

— Северус — настоящий талант. Зельевары такого уровня рождаются нечасто, но его дар — родовой. Северус — сын Эйлин Принц. После Азкабана его дар может погаснуть, и магическое сообщество навсегда лишится возможного мастера.

В зале многие тут же согласно закивали. Зельеваров в Великобритании было не мало. Но в данный момент среди них не было имеющих Дар.

— Кроме того, — продолжил Слизнорт. — Мальчик учится на Слизерине, его соседи по комнате — богаты и родовиты. Он выбрал не самый удачный способ дотянуть до их уровня, но вправе ли мы винить его за это? Уверен, он не желал никому зла на самом деле. Он ведь не знал заранее, для каких целей продает зелье.

В зале послышались шепотки. Доля истины в словах Слизнорта имеется, да и терять талантливого мальчика не хочется. Гул в зале нарастал. Северус пораженно поднял голову, уставился на Слизнорта. Он просто не мог поверить, что тот его спасает. Они не особенно ладили. Слизнорт не любил тех, кто ничем ему не выгоден. Неужели это внезапное проявление доброты связанно с его деканством?

— Размер штрафа для мистера Снейпа, — заговорил Эдгар Боунс, заместитель мистера Госсена, — Будет никак не меньше десяти тысяч галлеонов. Есть ли у мистера Снейпа такие деньги?

Сердце Северуса словно рухнуло в бездонную пропасть. Разумеется, таких денег у него не было. Даже если не спеша и вдумчиво продать все ингредиенты (большая часть из них запрещена к продаже), наберется чуть больше трех сотен. У матери нет и сотни. А Люциус, единственный, кто был способен выплатить столь огромный штраф, разорвал все связи со своим протеже. В зале шептались. Все понимали, что сумма может оказаться еще больше, Боунс назвал действительно минимальную сумму выкупа.

— Семья Блэк готова выкупить долг Северуса Снейпа в обмен на контракт о службе, — раздался голос Сириуса.

Снейп вздрогнул. Он поднял голову и с ужасом посмотрел на старого врага. Выкупит долг? Да это же огромные деньги даже для Блэков!

— Выкупите долг? — удивился Патрик Госсен. — Это огромные деньги, Лорд Блэк, ваша семья согласна с вами?

Вальбурга, сидящая рядом, заговорила в полной тишине:

— У нас давно не рождались дети хоть сколько-нибудь разбирающиеся в зельеварении. А зелий нам в скором времени понадобится немало.

На лицах сидящих в зале появились смущенные улыбки. Рождение магического ребенка — далеко не всегда легкий и быстрый процесс. Быть может, первенец Сириуса и не будет нуждаться в специальным зельях, но второй ребенок точно потребует дополнительной помощи. Свой зельевар — это не только экономия. Это еще и возможность работать вместе с ним. А все в Великобритании знали, что Вальбурга Блэк является последним сертифицированным Магом Крови.

— Северус — друг детства Лилиан, — криво улыбнулся Сириус. — Она расстроится, если его отправят в Азкабан.

Вот теперь Снейпу стало по-настоящему стыдно. Он сомневался, что Лили бы просила о подобном. Это слишком большие деньги, а у нее с финансами все тоже было не так уж радужно. Наверное, Блэки сами пошли на такое: и загрести себе в полное пользование зельевара, и успокоить будущую мать наследника. Пусть пока дети были только в планах, чистокровные привыкли задумываться о будущем заранее.

— Мистер Снейп, — обратился к нему Госсен. — Вы согласитесь стать магическим должником семьи Блэк?

Северус ответил хриплым, не своим голосом:

— Да. Согласен.

— Что ж, — встал со своего места Глава Визенгамота. — Суд удаляется на обсуждение нюансов дела. Окончательная сумма выкупа будет известна после остальных судов по делу о незаконных зельях в Хогвартсе, но готовьте текст клятвы. После оглашения суммы выкупа, у вас будет двадцать четыре часа на перечисление указанной суммы на счет министерства. И… вы ведь понимаете, что лицензию мистер Снейп сможет получить только через год?

Вальбурга величественно кивнула. Лишение лицензии на год — минимальное наказание. В течение этого времени он не может продавать зелья, но может быть семейным зельеваром. Но там суммы выплат за каждое зелье минимальны. Так долг не выплатишь и за всю жизнь. У Северуса лицензии еще не было. Значит, он сможет ее получить лишь после окончания штрафа. Экзамен стоит еще шестьсот галеонов, и эту сумму, скорее всего, тоже внесут Блэки. Северус понимал, что ему потребуется очень много времени, чтобы расплатиться с этим долгом. Но все же лучше выплачивать долги, чем умереть в Азкабане. По совокупности преступлений его наказание тянуло лет на пятнадцать минимум.

Вальбурга спустилась по проходу к Северусу. Протянула свиток с написанным текстом клятвы и пузырек с зельем. Северус легко определил его. Темно-синяя жидкость, но если встряхнуть флакон, можно увидеть белые крупинки. Зелье Ясного Ума. Его запрещено принимать во время экзаменов, да и побочных эффектов от него немало — головная боль, сухость во рту, обезвоживание, иногда тошнота и мышечная слабость. Но сейчас оно действительно понадобится, чтобы правильно произнести слова клятвы.

Северус выпил его одним глотком и вчитался в текст. Все стандартно: клянется не вредить семье заемщиков какими-либо методами, клянется держать их заказы в приоритете, клянется развивать свой дар и улучшать зелья по мере своих сил. Необычен лишь последний пункт — клянется не вступать в какие-либо организации и тайные сообщества без разрешения заемщиков.

— У нас в семье не особенно ценят вашего Темного лорда, — елейно улыбнулась Вальбурга Блэк.

Северус устало кивнул. Спустя минут пятнадцать состав Визенгамота вернулся. Приговор был достаточно мягок. Лишение права на получение лицензии в течение года — тут его заемщики выступали смягчающим обстоятельством. Штраф за варку запрещенных зелий, выступает в качестве замены Азкабана, — девять тысяч галлеонов. Триста галлеонов — издержки суда. Плюс он должен разделить выплаты по моральному ущербу семьям пострадавших — по пять процентов с каждого штрафа.

В полнейшей тишине Северус прочел клятву должника семье Блэк, Сириус в ответ поклялся не превышать полномочия, и они все вместе вышли из зала суда.

— В Гринготс, — приказала Вальбурга. — Разделаемся со всем сразу. Мистер Снейп. Я вышлю вам книги… Вы не должны учиться по ним магии, это запрещено. Но вы должны понять принцип работы Магии Крови. На зимних каникулах приедете к нам вместе с Сириусом и Лилиан. Осмотрите лабораторию, я удостоверюсь, что вы хорошо понимаете нужный нам раздел магии.

Северус пораженно кивнул. Вальбурга шла быстро, совсем по-мужски. Ей не мешала даже длинная юбка и узкий корсаж платья. Перед ней почтительно разбегались мелкие министерские сошки, а некоторые еще и кланялись. Северус косился на женщину с долей испуга. Он и раньше понимал, что титул Сириуса не делает его настоящим главой семьи, а теперь, глядя на его мать, Снейп в этом окончательно убедился. Он даже испытывал легкий страх: кажется, с этой леди лучше не спорить.