Магия ответа

Глава 10. Неожиданный

Альберт Перовский, уставившись в полумрак темницы, только посмеивался над моей реакцией.

Рюревская кровь… У меня сразу в голове всплыла та пробирка, которую свистнули из лазарета Соболевой. Ведь если я наследник, то желающих узнать обо мне правду наверняка целая очередь.

А если я единственный наследник, который сейчас никому не нужен? Царь болен, и свита наверняка уже поделила власть, как им выгодно — такое творилось сплошь и рядом в истории моей Земли.

Даже Плетнёв-младший кричал тогда о людях, «которые его убьют»? Дурень влез туда, куда вообще не следовало, и там даже папашка не помог бы.

Впрочем, что я за него переживаю? Ему-то уже всё равно, а вот мне…

Ведь меня и вправду могут искать не только Вепревы.

— Ты действительно не знал, что Рюревский? — послышалось от Альберта.

Я покачал головой, и это была правда. А мой внутренний гормональный сосед начинал очередную истерику.

Мне казалось, что оракул чем-то обеспокоен, но его лицо и так представляло сплошную муку, и тут я не был уверен. Впрочем, время шло, и надо было что-то делать…

— Нельзя просто так сидеть, — я выпрямился на нетвёрдых ногах, по привычке проверил наличие патрона в казённике.

Мне хотелось спокойно выслушать всю историю, но я чуял, что хозяина тела уже потряхивает. И если я потеряю контроль над телом, это создаст мне проблему.

Так, Васёк, давай спокойней. Я так-то и сам охренел немного.

Потом выслушаем старика, только в спокойном месте. Нам отсюда надо выбираться, ты слышишь?

— Твоя мать была фавориткой царя, — вдруг сказал Перовский, — Обычное дело…

Меня пошатнуло, я опёрся ладонью о стену. Василий внутри меня, кажется, совсем потерял самообладание.

— Помолчите, пожалуйста, — процедил я сквозь зубы.

— А?

Перовский поднял голову, прислонившись затылком к холодному кирпичу. Его мутные глаза с явным сомнением смотрели на меня.

А я вспоминал реакцию того Борзова на откровение Духов Рода, которое видел в усыпальнице. Что-то любящий муж был не особо рад узнать правду о жене и ребёнке, и это казалось искренним.

Или привычка играть дворцовые интриги сохраняется даже в молитвах Духам Рода? Ну, состроить удивлённое лицо, предаться благородному отчаянию и гневу.

Духи Рода — они ведь где-то там, и мало что могут. А после смерти разберёмся, как говорится, ведь все свои. Мёртвые должны понимать, что у живых свои проблемы, а лояльность Царского Рода надо как-то зарабатывать.

Вот маманя и старалась…

Василий дёрнул моими плечами, прикусил мне язык, и я, замычав, шаркнул ногой, пытаясь сохранить равновесие.

— Василий, ты возмужал… Настоящий воин, — слабо кивнул Альберт.

Да чтоб его…. Ну как он может говорить, что я возмужал, если должен был меня видеть только младенцем?

Я стиснул зубы, тронув ободок на лбу. Твою псину, тхэлус меня защищает, но при этом я и сам не чувствую псионику.

Потом, прикрыв глаза, я попробовал нащупать ту границу, из-за которой выпускал Василия в усыпальнице, чтобы тот говорил. Это было трудно, учитывая, что всё тело полыхало гормонами стресса.

А если теперь эту границу резко сместить в другую сторону? Не освободить, а засунуть глубже?

Я сделал это резко, конкретно приложив Васька, и сразу же стало легче. Медленный вдо-о-ох… и ноль эмоций, седой хозяин тела где-то совсем далеко, почти не ощущается.

Посиди пока там, Вася, потом выпущу подышать.

Оракул косился на мою улыбку. Чует, кажись, что с Васьком что-то не так. А выяснять сейчас, какой будет реакция на Иного у измученного старика, мне не хотелось.

— Мне говорили, что обоих Стражей Врат у Борзовых убили… — сказал я.

— Стражей Врат? — бывший узник довольно улыбнулся, показывая выбитые зубы, — Ты мне льстишь, юнец…

Он хотел засмеяться, но закашлялся. Ему понадобилось время, чтобы восстановить дыхание.

— Стражи Врат — это Царская Гвардия. А мы так, местного розлива, — чуть бодрее сказал оракул, — Не дотянул я немного в юности… Но и ладно, служить роду Вечных Лунных тоже большая честь… была…

— Так тебя не убили?

— Вепревы должны были убить… — поджал иссохшие губы Перовский, — Но оставили в качестве свидетеля.

Не спуская глаз с Бориса Вепрева, который так и лежал без чувств, я слушал тишину коридора. Что-то мне подсказывало, что скоро у нас должны быть гости.

А ещё интуиция говорила, что Георгий тоже о себе заявит. Что-то случилось со сменщиком надзирателя, и мне кажется, белобрысый громила как-то с этим связан.

— Славины… это ведь они затеяли всё это, — тихо сказал старик, — Вепревы согласились им помочь убрать Борзовых. Но подстраховались, и вот я здесь.

— Все двадцать лет тут?

— Ну, раньше это поместье принадлежало Борзовым. Вепревы не теряли надежды узнать… кха… один секрет…

— А Славины, — я перебил старика, — это у нас…

Оракул чуть округлил мутные глаза.

— Тебя что, тоже взаперти держали? — он удивился.

Я усмехнулся:

— Ну, условия были получше. Хотя вот сегодня я накосячил, как видите.

Мне удавалось говорить ровно, и старик не учуял ложь. Что, что, а следить за эмоциями я умею. Тем более, Василий после моего ментального толчка притих.

— Славины… это же третий Великий Род… ну, то есть, второй уже…

— Вечные Лунные, — кивнул я, наконец вспомнив.

Белобрысый Георгий рассказывал мне об этих Славиных. И Вепрев упоминал тогда в карете, что это они могли подослать убийц ко мне в Маловратске.

А ещё носатый сказал тогда о Перовских…

— Кха, — вырвалось вдруг у очнувшегося Вепрева, и я вскинул магострел.

Между нами метр, не промахнусь.

Борис распахнул глаза, проморгался, пытаясь понять, что происходит. А потом вдруг вытаращился на меня и на оракула.

— Тхэлус… — прошептал он, — Ты чего наделал?

Он успел нахмурить брови… Я понял, что маг высвобождается, и уже хотел нажать на курок, как Перовский тронул моё колено:

— Стой.

Вепрев замер, уставившись в одну точку. Его желваки играли, губы дёргались, будто происходила какая-то внутренняя борьба.

Ноги ему я не связывал, и оракул вдруг сказал:

— Встань.

Борис послушно, кряхтя от неудобства, перекатился на живот, упёрся лбом в пол.

Я заметил, что ремни, стягивающие его руки за спиной, почернели и слегка дымились. Ещё чуть-чуть, и вырвался бы…

— Иди, — прошептал оракул, а потом протянул мне руку, — Помоги, Василий.

Лишь на миг я призадумался, но потом подхватил старика, помогая встать.

Мы вышли в коридор, на одном плече у меня висел ослабевший старик, второй рукой я нацеливал ружьё в спину покорному Вепреву.

Сгорбившись, тот подошёл к выходу, у которого лежали трупы его охранников. Остановился, повесив голову.

А старика рядом со мной стало слегка потряхивать. Он и так ноги еле переставлял, а тут вдруг стал тяжелеть у меня на плече.

— Открыть бы, — сказал Альберт, — Думаю, не надо пока отпускать огняша… — его растопыренные пальцы развернулись в сторону Вепрева.

Я осторожно опустил старика на пол, обошёл носатого, положил руку на засов.

— Думаешь, сработает? — послышалось из-за двери.

— Должно, — прозвучал второй голос, уже мне хорошо знакомый, — Магистр так сказал.

— Георгий? — позвал я, — Это ты?

За дверью притихли. Потом послышалось недоверчивое:

— Господин Борзов?

Ну точно, его голос, белобрысого громилы. Вполне себе бодрый, и не похоже, что его размазали по стенке час назад.

Я без колебаний отодвинул засов. Мигнула магическая плёнка, намекая на снятие защиты, и дверь открылась.

За проёмом стояли двое. Георгий и второй, незнакомый мне черноволосый боец. С квадратной челюстью, ростом он был намного ниже белобрысого, но, кажется, в ширине плеч ему не уступал.

Оба вздрогнули, узрев за моей спиной Вепрева, и на руках у них загорелись шары огня.

Я приготовился поймать поток псионики от магов, но с досадой вспомнил, что на мне этот дурацкий тхэлус.

Тут визитёры заметили, что Борис связан, да и вообще подаёт мало признаков разумной жизни.

Георгий растерянно прищурился, рассматривая меня. Второй, с квадратной челюстью, внимательно оглядывал открывшееся побоище в коридоре.

Я заметил в лице бойца какие-то знакомые черты. Твою псину, кого он мне напоминает?

Тут его глаза упали на старика, прислонённого к стене…

— Магистр! — чернявый сразу же метнулся к нему, чуть не отпихнув меня.

Перешагнув трупы охранников, он проскользнул мимо Вепрева и присел перед стариком. Закинул его руки себе на плечи.

— Карл, — пальцы оракула коснулись щеки бойца, — Как же ты вырос-то!

На вскидку чернявому Карлу было двадцать пять, ну точно не больше тридцати. Если учесть, что старик тут провёл все двадцать лет, то должен был видеть пацана максимум десятилетним.

И узнал ведь…

— Господин Альберт, — ласково шептал Карл, помогая старику ступать, — Мы ведь даже не знали, что вы живы…

— Понимаю, понимаю, мой мальчик, — кивал оракул.

От меня не укрылось движение сбоку. Что-то полыхнуло, но уже в следующую секунду приклад моего ружья заехал в голову Борису Вепреву. Видимо, Перовский от чувств потерял на миг контроль над магом, и тот разом сжёг ремни, даже успел вскинуть руки.

На лице носатого появилась улыбка, но сразу затухла, когда приклад воткнулся ему в красный лоб. Не знаю, почему я решил не убивать его…

— Эх, — Георгий упёр руки в бока, разглядывая рухнувшего мага, — Твою ж Пробоину, как нам его вытащить?

— Ребят позвать? — спросил Карл.

Тот покачал головой:

— Нет, слишком рискованно, — Георгий махнул мне, — Давай, Василий, поможешь.

Я поджал губы, всем своим видом показывая, что мне не особо нравится его ненавязчивость. Но пришлось повесить магострел на плечо, и наклониться, подхватывая Вепрева младшего за плечо.

— Ну, а теперь молитесь Духам Рода и своей Луне, — прошептал белобрысый, оглядываясь на всех, — Погнали.

***

Такой план не должен был сработать, потому что никто не додумается похищать заключённого из темницы посреди белого дня. Но именно наглость этой затеи давала шанс на успех.

Эти парни рискнули, и теперь мы быстрым шагом двигались вдоль стены Вепревской крепости, обходя огромный двор по краю.

С нами было ещё трое мужчин, которые несли завёрнутого в мешковину Бориса. В двоих из них я узнал тех самых охранников, утащивших тогда Георгия после потасовки возле трапезной. Перехватив мой взгляд, один из заговорщиков подмигнул.

— Пробоины не видно, — сказал Карл, глядя на небо, — Хороший знак.

— Не говори «луна», пока она не вышла, — хмуро ответил Георгий, тоже поглядывая наверх.

Я поднял голову. Аномалию и вправду не было видно из двора крепости.

И почему-то именно с этой стороны двора не было ни одного охранника. Почти…

Потому что, когда мы обходили очередную дозорную башню, из-за неё вдруг показался молодой парень. Одетый в новенькую фиолетовую форму, он как раз застёгивал ширинку и поправлял китель.

— Ой, — паренёк замер, оглядывая странную процессию.

Его пальцы, схватившись за полы кителя, задрожали, а лицо заплыло краской. Кажется, он только что справил нужду, но явно не там, где это разрешено.

Моя рука застыла на лямке магострела… Ну, толчковый пёс, я привыкший ко всему вояка, но этот пацан даже моложе моего Василия.

Георгий рядом со мной наверняка думал точно так же.

— Вот, значит, как мы чтим память Великого Лунного Рода? — холодно произнёс белобрысый, грозно набычившись, — Ссым на его стены?!

— Я… я… — парнишку затрясло.

Да, мозгами он был немного обделён. Мешок в руках троих охранников, слепой старик в тюремной хламиде на плечах у Карла… А пацан только и делает, что поправляет китель.

— Пшёл вон, — процедил Георгий.

Парня как ветром сдуло, его тень исчезла за следующей дозорной башней спустя секунду.

— Плохо, — вздохнул Карл, — Он нас видел.

— Они бы и так поняли, кто всё устроил. Нас видели соседи тюремщика того, — Георгий отмахнулся, потом кивнул, — Но сваливать надо, ты прав.

Он зашёл за угол дозорной башни, и послышались его ругательства:

— Да сгинь его луна!

— Чего там? — тихо спросил Альберт Перовский.

Старик явно слабел — вся эта гонка, пусть и на плечах чернявого крепыша, вымотала его. Да и контроль над Магом Первого Дня спустя двадцать лет под обручем тхэлуса для него не прошёл даром.

— Гоша, чего молчишь? — поинтересовался Карл.

— Да этот зассыха кнопку всю… чтоб его Пробоина сожрала, магию огня ему в жопу!

Тут стенка перед нами скрипнула, и часть камней отъехала, словно была цельной створкой. Троица сразу опустила замотанного Бориса, схватилась пальцами за края каменной двери, приоткрыла.

Георгий вышел из-за дозорной башни, вытирая руки пучком травы. Поймав мой взгляд, он резко сжёг пучок магией огня, и встряхнул ладонями, сбрасывая пепел.

— Чего? — раздражённо спросил он.

Вот эта злость мне понравилась. Белобрысый был искренним, и мне пришлось признать — без его помощи я бы, может быть, ещё не скоро выбрался бы из темницы.

— Мог бы и предупредить насчёт трости, — сказал я.

— Ну, у нас были свои планы на неё, — усмехнулся Георгий, — Но и ваша импровизация была неплоха.

Он показал мне на открытый тайный ход, приглашая следовать за уже исчезнувшими там сообщниками.

***

За стеной нас ждала крытая повозка, которой управлял очень нервный плюгавый старикашка. Он сразу же закидал нас сверху сеном, ругаясь при этом пятилунным матом.

— Я вас полдня ждал, вылунь вы проклятая, — старичок чуть не плевался, взбивая сено руками в нескольких сантиметрах от моего лица, — А Пробоина эта зырит и зырит, чтоб она Луной подавилась!

— Эй, безлунь, ты бы за языком-то следил, — проворчал Георгий из толщи соломы.

— А ты давай, огню поддай, — веселился старичок, запрыгнув на козлы, — Во полыхнём, все вместе!

Белобрысый шумно засопел, а Карл прошептал ему успокоиться.

— Всё, лежим тихо! — плюгавый закрыл тент, и повозка двинулась.

Потом я с любовью вспоминал грохочущий грузовик, на котором нас возили к Белому Карлику из академии. Это там я жаловался на амортизаторы?

И дорогу старик выбрал какую-то особенную, богатую на кочки. Я иногда выглядывал, раздвигая пальцами сено, и видел сверху редкие кроны деревьев.

Из крепости-то я выбрался, но мне не нравилось, что это всё не моя инициатива.

***

Коренастый Карл тоже оказался Перовским. А оракул Альберт был ему то ли дедом, то ли братом деда…

Едва чернявый сказал, откуда он, как я вспомнил ненаглядную Васька, Елену Перовскую. И вдруг понял, что этот крепыш так похож на неё.

Ну, не квадратной челюстью, естественно, а какими-то неуловимыми, братскими чертами лица.

Ещё один из троицы помощников тоже служил раньше у Борзовых. Ну, успел немного, по крайней мере, и тоже давал клятву. А другие двое были связаны с Перовскими.

— Поверить не могу, господин Альберт, — Карл так и качал головой, — Вы и вправду живы.

Старик сидел за дубовым столом, отпиваясь горячим чаем, и жмурился от удовольствия.

— Ну так Вепревы не дураки, — кивнул он, — Убили б меня, и никто б на Славиных не смог показать пальцем. А так, сидел у них козырь в темнице, да сидел…

При этих словах у Карла сжимались кулаки, и он ругался, прохаживаясь по этим самым Вепревым заборной руганью.

Мы скрывались в какой-то отдалённой крестьянской деревне, которая, насколько я понял, принадлежала Перовским. Хозяйка дома, дородная Безлунная, прислуживала с явным уважением.

Иногда она бросала удивлённый взгляд на старика, и в глазах проскальзывало узнавание. Женщине было на вид около пятидесяти, а значит, она могла раньше видеть этого оракула.

Очнувшемуся Вепреву на руки и на лоб нацепили обручи, с неизвестными мне тёмно-красными камнями, и он сидел связанным в углу, у печи, с нескрываемой ненавистью разглядывая нас. Его допросом пока никто не занимался, да и вообще, как я понял, мы здесь кого-то ждали из старших Перовских.

— Ничего, государь вас прижмёт к стенке, — уже в десятый раз ворчал Карл, глядя на связанного носатого, — Убийцы Вечных!

Тот никак не реагировал.

— А чего Борзов-то тхэлус не снимет? — вдруг поинтересовался один из троицы.

Георгий покосился на меня и пожал плечами.

— Не доверяет, может. Я его понимаю.

Я никак не отреагировал, стоя у окна в обнимку с магострелом. Так-то ясно, что с этим косым ружьём мало что можно сделать, появись во дворе противник.

Но в избе, в упор, это было страшное оружие. Что-то мне подсказывало, что защита, которая раньше висела на Вепреве — удовольствие дорогое. И не все маги могут себе позволить такое.

Да и вообще, с винтовкой мне всегда было спокойнее.

— Так это ладно, если не доверяет, — отмахнулся любопытный, — Так ему же мозги разъест.

Непроизвольно мои пальцы коснулись ободка с камешком. Чего он там сказал про мозги?

Покосившись на слепого старика, я перехватил его мутный взгляд. Старик едва заметно кивнул.

Георгий пожал плечами, постучав по виску пальцем:

— Ну, в академии-то вам должны были преподавать такое, господин Борзов.

Я кивнул…

Как назло, мне нельзя было опросить оракула в присутствии лишних свидетелей. Кажется, то, что я — Иной, удивит всех меньше, чем то, что я — Рюревский.

И поэтому для всех пока я оставался Борзовым…

Подумав, я стянул артефакт с головы. Рассмотрел чёрный камушек в оправе, потом положил ободок на подоконник.

И вздохнул с облегчением, чувствуя, как псионика снова вторгается в моё нутро. Пусть крохотным потоком, но это же так классно! Да, Василий?

Вспомнив, что хозяина тела я загнал слишком глубоко, я попытался отодвинуть границу. Вася отозвался слабым эмоциональным откликом, и я чуть не пошатнулся.

Вот жжёный пёс, какая слабость накатила. Это тело напрямую среагировало на то, что Васе плохо.

Я стиснул зубы. Когда он просто был в обмороке, и то полегче было. Может, так глубоко топить Василия опасно?

— Предложили бы чаю последышу, — проворчал оракул, показывая в мою сторону, — Парню тоже досталось.

Георгий кивнул, и хозяйка исчезла в соседней комнате.

В этот момент кто-то спугнул кур на улице, в грязном стекле показался силуэт. Я вскинулся, перехватывая винтовку, и сместился ближе к столу, чтобы укрыться за ним, если что.

Георгий встал, делая остальным знак приготовиться. Двое заняли позиции по разные стороны от двери, у всех бойцов загорелись руки.

Вот створка приоткрылась, и послышался голос:

— Свои, спокойно. Тень Борзовых тут не пробегала?

Георгий облегчённо выдохнул, остальные тоже расслабились. А я напрягся… псовая луна, где я слышал этот голос?!

— Если только тень длинною в двадцать лет, — спокойно ответил белобрысый, возвращаясь за стол к оракулу.

Когда дверь распахнулась, впуская внутрь гостя, я замер на долю секунды…

На меня смотрел тот самый великолунский диверсант, который прострелил мне ногу в горах возле Маловратска. Он начал хмуриться, его рука потянулась к поясу, и я нажал на спуск.