Магия ответа

Глава 13. Болтливый

Оракул, как и следовало ожидать, начал издалека.

— Не просто так отлавливают Иных, — он покачал головой, — Сам подумай, Василий, для борьбы с буйными монстрами, которые вселяются в тела бедных магов, Стражи Душ не нужны…

— Почему же? — сказал я, — Насколько я слышал, они могут многое.

— Ну, его даже вычислять не надо, — Альберт пригладил бороду, — Сумасшедшего, который начал убивать всех вокруг, довольно легко заметить, не находишь? Справится и отряд обычных магов-бойцов.

Я вспомнил слова Феди Громова, лысого крепыша из академии Маловратска. Кажется, он что-то говорил про то, что Стражи Душ в основном занимаются вычислением таких вот «тихих» Иных, как я.

А наставник по «красногорской бузе», у которого я имел счастье заниматься целый один раз, рассказывал, что оракулы имеют целую систему, постепенно расчерчивая карту города. В конце концов линии сходились в каком-нибудь месте, а дальше уже дело техники.

Только тут до меня дошло… Пульсары! Вот как эти Стражи Душ чувствуют Иных.

Я вспомнил дыхание невидимого Вертуна, которое ощущал, вселившись в тело юного оракула, когда мы в академии развлекались мензурными дуэлями. Что-то незримое шумело совсем рядом.

Сколько этих Пульсаров вокруг? Сдаётся мне, гораздо больше, чем Вертунов других стихий.

А всплеск Белого Карлика, по которому почувствовали моё прибытие? Был этот всплеск, или это просто сказочка для обычных магов?

— Вы, Иные, обладаете недоступными нам знаниями, — со вздохом продолжил оракул, — И, кажется, Стражи Душ именно тем и занимаются, что пытаются заполучить их.

Я вспомнил свои занятия, когда только прибыл в армию и у меня обнаружились склонности к псионике. Помнится, нас попросили просто мысленно подвигать курсор в голограмме.

Ну, мысле-командами никого не удивишь в наше время, но, как потом выяснилось, та голограмма была настроена отнюдь не на мозг обычных людей.

Каждая мысль человека-псионика несёт в себе след ментальной энергии. И его поиском-то и занимались наши умники, просеивая ряды новобранцев.

Каково было моё удивление, что у меня курсор двинулся… В то время, как у моих сослуживцев он так и остался на месте.

Ну, а потом началось. Теория, практика, теория, практика… Небесные и земные чакры, потоки, вычисление врождённого дара, его усиление, доводка до автоматизма. И снова теория, практика, теория, практика.

И никаких тебе Лун, Вертунов и Пробоин.

Я подошёл к окну, не выпуская из рук саблю. И сказал Альберту:

— Возможно, мы что-то и знаем… Ты тоже хочешь что-то от меня узнать?

Альберт пожал плечами.

— Раньше бы хотел. Но пойми, когда в полной темноте проводишь столько лет, и единственное развлечение — это пытки время от времени, когда они приходят выведать секрет, — Альберт кивал своим словам, словно пытаясь оправдать себя, — Тогда появляются совсем другие мысли.

Я взглянул в его глаза. Муть из них почти исчезла, зрачки стали почти-что чёрными.

Двадцать лет провести в темнице и сохранить рассудок — это, конечно, сильно. Для этого внутри должен быть не просто стержень. Нужна железобетонная свая, вбитая в самые глубины души…

— Так они узнали секрет?

— Насчёт Рюревской крови? Вполне, ведь иногда я впадал в забытье, — честно ответил оракул, — Так что всё может быть.

— То есть, Вепревы могут знать, что я не Борзов… А вполне даже сын государя.

Альберт опять пригладил бороду, оглянувшись на дверь. Время поджимало.

— Думаю, Вепрев-старший, который является членом малого совета при государе, это знает.

— И хранит в тайне от остальных родных? Даже от сына?

— Тем более от сына… — усмехнулся старик, и заговорщицки прошептал, — Но это не важно. И даже то, что технику Пса так хотят заполучить великолунцы, тоже не важно.

— Великолунцы? Но зачем им она?

Альберт отмахнулся, таинственно улыбаясь.

— Скажем так, для создания особо опасной техники.

— Откуда ж вы это узнали-то, сидя в подвале.

— Когда у тебя в запасе двадцать лет, а на лбу заговорённый обруч, волей — неволей тратишь время на невозможное.

Я округлил глаза. То ощущение тишины, которое дарил «тхэлус» на лбу, я помнил прекрасно. Словно весь мир закрыт толстой бетонной стеной, да вдобавок с метровым слоем шумоизоляции…

Представить, что этот барьер можно пробить, я даже не мог.

— Господин Альберт, — взволнованно произнёс я, — Вы же не хотите сказать, что смогли обойти защиту тхэлуса?

Тот погрустнел.

— Это отнимает много сил. Но услышать через него вполне можно, — он поднял палец, — Если ты сильнее того, кто заговаривал камень.

— Так вы сильнее?

— Нет, конечно. Какой недолунок додумается повесить на оракула артефакт, сделанный подмастерьем? Но отдельные рывки я всё же мог делать. Ты знаешь про три столпа магии, три источник силы?

Я поморщился и неуверенно покачал головой. Не люблю, когда мне встречается что-то совершенно новое в той сфере, где я считал себя специалистом.

— Что-то в академии про такое нам не говорили.

— А зачем? Каждый маг, будь то простой боец, или спутник, или даже оракул. Они получают своё предназначение, а потом следуют ему. Неужели кузнецу надо знать, что он поднимает молот силой мышц? А разве художнику необходимо знать, что он использует силу мысли?

— Так что за три столпа? — поспешил я напомнить.

То, что старик всё время соскальзывал с темы, меня раздражало. Но, твою Пробоину, его побочная болтовня была не менее интересна!

— Три источника силы. Материя. Мысль, — оракул сделал паузу, — И дух.

— Кажется, немного понимаю, о чём вы.

Старик опустил руки к паху, повернув ладонями книзу, будто нажимал на лепёшку теста.

— Нижние чакры переполнены материей, там мало мысли. А дух едва ощутим, — его руки переместились кверху, к солнечному сплетению, — А мысль, вся её сила, сконцентрирована здесь. И влияние духа уже больше.

Жжёный ты псарь, а ведь его рассуждения были так похожи на то, что я изучал в корпусе псиоников. Та самая грязь в энергии, которую мы тщательно вычищали — это сила материи?

Тогда почему, на хрен, здесь маги так легко её используют, а мы там, в нашем мире, сжигаем мозги вместе с имплантами?

Я бы поверил в заговор умников, которые коварным образом всадили всем псионикам импланты, чтобы никто не смог постигнуть такую опасную магию. Подумать только, шары огня из рук, каменные копья…

Но я лично видел, что творится с теми, кто отключал импланты. Не-е-ет, тут дело не в заговоре… Что-то творится с нашими мирами, есть какая-то категоричная разница.

Мы словно перевёрнуты относительно друг друга, как зеркальыне отражения. Вот и получается, что в этом мире псионики легко осваивают магию стихий. А в нашем, если верить теории этого оракула, мы пользуемся силой духа.

Той самой, чистой небесной псионикой…

— Дух в основном сверху? — я постучал пальцем по виску, намекая на чакры в голове.

Оракул кивнул, но всё же удивил меня.

— Да, должен быть. Но эти знания мне практически недоступны. Это такая тонкая сила, о которой я могу сказать только одно — её используют Привратники.

— Уж извините, конечно, — с улыбкой произнёс я, — Вот как раз о Последнем Привратнике я бы и хотел услышать.

— Молодой человек, я двадцать лет мало с кем разговаривал по доброй воле, — оракул пожал плечами, — Ты уж извини старика, Василий.

Я улыбнулся, но продолжал пытливо смотреть на Альберта.

— Есть легенда… В древности, говорят, когда вышла Чёрная Луна…

— Чёрная? — я удивился, — Я думал, это сказки.

— Василий, если ты так и будешь меня отвлекать, мы до сути не дойдём.

Я только хапнул воздуха от возмущения, но промолчал. Не моё это, спорить со старым любителем поболтать.

Альберт помолчал, словно ожидая, что я вступлю в ним в полемику, но потом продолжил:

— Да, Чёрная Луна. Это были страшные времена, и к их концу выжили очень немногие, ведь в мире тогда царила магия мёртвых.

— Магия… — хотел было спросить я, но придержал язык.

— Да-да. Так вот, к счастью для наших лунных предков, эти времена закончились. И, когда Чёрная Луна ушла, многим оракулам в мире пришло видение… Практически все выжившие оракулы увидели его.

— Даже те, кто не являются Стражами Врат?

— Все. Поэтому-то пророчество и помнят до сих пор, — ответил Альберт, — Они увидели, что перед тем, как Чёрная Луна снова придёт, появится Последний Привратник.

— Ну-у-у… — протянул я разочарованно, — И в чём его миссия?

— А кто знает? В видении было только то, что он появится. И когда это произойдёт, все Лунные исчезнут.

— В смысле? — вот тут я удивился.

— Не будет магов, останутся только Безлунные, — серьёзно сказал Альберт.

Я вспоминал то, что наблюдал в своих видениях. Ведь пару раз я видел какой-то сон.

Как через Пробоину вылетают осколки Белой Луны, и выглядывает Чёрная Луна. Как весь мир то рушится под камнепадом метеоритов, то чернеет от неведомой магии.

Гибнут все…

А на горизонте появляется он, незнакомец в плаще, который разговаривает со мной.

«Кажется, здесь нужен Привратник».

Это он сказал, ведь так?

— И что он закроет? Последние Врата?

Алберт пожал плечами.

— Ну, есть разные теории. В одной все Вертуны сразу, в другой Пульсары, в третьей… кхм, — Альберт скосил взгляд наверх и осенил себя знаком, нарисовав круг вокруг лица, — В третьей версии он закроет Пробоину.

— Мощно, — только и выдохнул я.

Это даже не жжёный пёс, а истлевший до углей кобель! Кучка пепла от толчкового пса…

Какую силу надо иметь, чтобы закрыть Аномалию? Именно так, Аномалию с большой буквы, сравнимую по размерам с планетой, в дыру которой заскакивают целые Луны.

Я представил космические крейсера нашей Свободной Федерации. Говорят, на некоторых кораблях флотилии были экспериментальные установки, способные как-то воздействовать на горячее ядро планеты, изменяя магнитное поле.

Это было оружие смерти не только для большого количества народу, но и для целой планеты. Поэтому его никто и не применял, так и продолжая тактику мелких стычек.

Но чтобы одинокий псионик… ну, пусть маг-привратник… Чтоб он выдал такую мощь, меняющую объект на орбите?

Нет, вашу псовую луну, мне в это с трудом верится… Впрочем, пару недель назад я и в магов, выращивающих камни из рук, не верил.

Василий же внутри меня, кажется, пребывал в шоке. Ну, это лучшее его состояние — молчит, поражённый, и не отсвечивает.

— И что, вы думаете, я — этот самый Последний Привратник?

— Не знаю. Но полагаю, ты можешь быть и его предвестником, так называемым предтечей.

Альберт пояснил, что с тех времён прошло много времени, и появлялись другие оракулы, которые получали небольшие видения. И на данный момент выстроилась вполне стройная теория: Последним Привратником, скорее всего, станет сильный Иной. И перед его появлением Иных будет появляться всё больше и больше.

— Этот Иной, скорее всего, должен проснуться либо в маге-оракуле, либо в маге-привратнике, — добавил Альберт.

— Ага… Но я, стало быть, Пустой?

— Когда принимали роды у твоей матери, — с готовностью ответил Перовский, — это событие охраняли маги-бойцы и один оракул.

— Вы?

— Нет, это был чистокровный Борзов.

— Зачем же столько охраны-то…

Тут неожиданно оракул смутился, едва не покраснев. Я испугался, что затронул какую-то слишком опасную тему, о которой, как это водится, в этом мире знают все.

Но Альберт, смущаясь, всё же поведал. Оказывается, существовало поверье, имеющее корни в той же самой древности. Многие верили, что лоно матери — та же самая Пробоина, из которой может выйти как хорошее, так и плохое.

— Ну, естественно, мы с тобой понимаем, что женщина… — глупо улыбаясь, сказал Альберт, теребя свою бороду, — …это просто женщина. Но традиции имеют порой силу большую, чем обоснованная магия.

— Понял. У главы рода Борзовых должен был родиться сын, и поступиться традициями никто не мог.

— Пусть будет так, — улыбнулся старик, потом продолжил с чуть большей уверенностью, — Так вот, тот оракул, когда ты… кхм… то есть, Василий… освети меня луна! В общем, едва ты появился на свет, ему пришло видение.

— Я об этом слышал. Видение такое сильное, что это почуяли и другие оракулы в округе, — тут я встрепенулся, — Стоп! Так что, Пульсары заволновались, вот другие и почувствовали?

Альберт пожал плечами.

— Это запутанная история. Ты понимаешь, твоя мать, она же не знала, что увидел оракул… Она лишь поняла, что случилось самое страшное — ребёнок не Борзова, а царя.

Альберт поведал, что Ветрова пыталась и подкупить оракула. И что, когда узнала правду о будущем сына, сама попросила наложить «вето». А потом она подстроила смерть этого предсказателя…

Хотя тут Перовский засомневался, добавив, что её могли подставить, тем более, Вепревы со Славиными тогда уже вовсю плели заговор.

А впрочем, женщины, когда боятся, способны на многое. Я, вспоминая реакцию Василия в прошлый раз, решил обойтись без осуждения.

— Внимание царя к Анжелике Ветровой, скажем так, дарило её мужу некоторые преференции, — сказал оракул.

— То есть, он знал о связи жены с государем?

Тут я удивился. Получается, там, в усыпальнице, Борзов всё же отыгрывал роль сокрушённого горем отца перед духами рода? У меня даже не находилось слов, как это можно назвать.

— Борзов-старший, он… да хранят его Святые Привратники, как бы это сказать… — замялся Альберт.

Я усмехнулся. В нашем мире тоже было так принято: говорят о мёртвых либо хорошо, либо ничего.

— В общем, он злоупотреблял тхэлусом, практически не снимал его, — старик постучал по голове, — У него была паранойя, ведь в эти времена два наследника делили трон. И Стражи Душ, помнится, частенько захаживали к Борзовым со своими проверками.

Я вспомнил видение из усыпальницы, как Борзов спрашивал у наставника, можно ли закрыться от оракула без «тхэлуса». Видимо, ученик всё же не достиг больших результатов, раз продолжал пользоваться артефактами.

— Но на вас этот обруч был двадцать лет. Да и вся темница в тхэлусе…

— А кто сказал, что я не сошёл с ума? — грустно улыбнулся оракул, — Передо мной стоит тот, кто, быть может, уничтожит этот мир. А я ему помогаю…

— Но зачем?

Брови Альберта чудь подпрыгнули.

— Месть? — он не утверждал, а спрашивал, — Может ли безумный старик после двадцати лет темниц и пыток желать мести?

— Может, — кивнул я, — Но как он смог сохранить при этом рассудок?

Мой взгляд ясно говорил оракулу, что я кое-что в этом понимаю.

— Любовь? — спросил старик.

И глаза Альберта потемнели, мой кокон подёрнулся от всплеска его псионики. Дёрнулся, но не свернулся… Что-то тёмное, выращиваемое в недрах души эти пресловутые двадцать лет, проглянуло в зрачках старика.

Я поверил сразу.

Оракул и вправду сошёл с ума, но спрятал это так глубоко, что и не определишь. Кто из них настоящий, этот Альберт, или тот, которого я не ещё видел?

Кого-то он потерял в ту самую ночь, когда Красный Карлик вырос в Гиганта. Потерял… и не простил этого целому миру.

— Думаю, можно не спрашивать, кто она была?

— Да я и не отвечу, — хмуро сказал оракул, — Тебе достаточно знать, что это моя месть. Месть абсолютно всем: и Славиным, и Вепревым. И государю, позволившему такое. И Стражам Душ, которые, прикрываясь высокими целями, всего лишь хотят больше силы.

— А ваш род?

Перовский вздохнул.

— Я много думал, у меня было на это время. Ты знаешь про чернолунников?

— Церковь Чёрной Луны?

— Да. У них есть своя версия легенды о Последнем Привратнике. Они должны принести его в жертву, чтобы наступили Блаженные Времена.

— Воу! — вырвалось у меня.

Как-то вдруг я понял, что это будет для меня ещё одной проблемой. Если ещё и чернолунники будут искать избранного…

— Они вроде ждут прихода Чёрной Луны.

— Ждут, но верят, что маги сами должны действовать. Что Последняя Жертва принесёт в мир равновесие, и все станут равными.

— Что-то какая-то не очень хорошая церковь.

— Она не мешает государю, тем более, они обучают магов-привратников. Вокруг всё гораздо сложнее, чем ты думаешь. Но это не важно.

Я едва сдержался, чтоб не завыть.

— А что важно-то?

— Важно то, что я понял: всё будет по-другому. Исчезнут Вертуны, уйдут маги, и останутся Безлунные… Это будет совсем другой мир, где нам нет места.

Его безумные глаза погрустнели, и старик горько улыбнулся каким-то своим мыслям.

— И, быть может, это будет прекрасный мир.

— Но всё же ваш род исчезнет.

— Чисто технически… Ох, освети меня луна, какая это всё-таки чудесная фраза. Чисто технически мы просто потеряем силу.

— Ага, — я поджал губы, — Ну да, это не так страшно…

— Вот видишь, Иной, ты меня понимаешь.

— И вот это всё… ну, теория… это всё лишь ваши мысли?

Альберт поморщился, усмехнувшись.

— Знаешь, я подозреваю, что чернолунники знают о таком исходе. Поэтому-то им и важно поймать Последнего Привратника, чтобы его жертвой изменить грядущее.

— И всё же, господин оракул, — чуть более настойчиво повторил я, — это только ваши мысли?

— Ну, что ты заладил, Василий? — старик хохотнул, — Да, это моя месть, и ты можешь в это не верить. Но давай зайдём с другой стороны… Я подскажу, как тебе снять твоё «вето». Как тебе такой вариант?

— О, дядя Альберт… — довольно произнёс я, — Ну, с этого бы и начали.

— Другое дело, — довольно улыбнулся оракул, — Осталось лишь обдумать дальнейший план.

Он повернул голову, потому что из-за двери послышался шум. Ужин должен был вот-вот начаться, и за мной, скорее всего, уже пришли.