Магия твоего взгляда

Глава 4

В то же мгновение как он вошел в оранжерею, она ощутила напряжение в его биополе, и это ее обеспокоило. В человеке послабее подобный дисбаланс энергии мог вызвать серьезную болезнь психического характера. Люсинда решила, что Калеб Джонс бессознательно контролирует этот дисбаланс одним только усилием воли. Она сомневалась, что он вообще понимает, какие нездоровые энергетические потоки пульсируют вокруг него.

Состояние его психического здоровья — это не ее проблема, напомнила себе Люсинда, если только оно не помешает ему провести тщательное расследование. Интуиция, однако, подсказывала ей, что беспокоиться не стоит. От него веяло решительностью и твердостью. Калеб был человеком, который выполнит поставленную перед ним задачу, чего бы это ему ни стоило.

Меньше всего Люсинде хотелось встретиться именно с ним, но выбора у нее, похоже, не было. Ее положение было опасным, а совершенное преступление определенно связано с миром, понятным далеко не всем. Это означало, что ей нужны детективы, которые умеют расследовать паранормальные явления. Единственной подобной компанией было недавно основанное Джонсом агентство.

К сожалению, обращение в это агентство означало, что придется иметь дело с одним из членов семьи Джонс, имевшей репутацию эксцентричной и даже опасной. Общество «Аркейн» было закрытой организацией, а могущественные члены клана Джонсов — потомков основателя общества — всегда составляли ее ядро. Если верить слухам, они очень хорошо защищали тайны общества, равно как и свои, довольно темные, секреты.

Она догадывалась, что Калебу очень скоро удастся понять правду. Это ее пугало. Поговаривали, что все в этой семье обладают тем или иным талантом, и Люсинда ожидала, что Калеб сразу же продемонстрирует свое профессиональное мастерство.

Странно, но как только она почувствовала его присутствие в оранжерее, ею овладело не только любопытство, а просто самое что ни на есть восхищение. Внутри у нее все затрепетало, и эта дрожь была явно чувственного характера, что пугало. Подобные ощущения были бы простительны для невинной восемнадцатилетней девушки, но совершенно не подобали светской леди двадцати восьми лет.

«Боже мой, официально я девица, вернее, старая дева. А он Джонс. Что, черт побери, со мной происходит?»

В Калебе Джонсе чувствовалась притягательная сила и вместе с тем какая-то мрачная меланхолия. Как будто он, изучив благодаря своему интеллекту все стороны жизни, пришел к выводу, что она не может предложить ему ничего радостного, но он все же не оставляет попыток. Даже не зная, что он прямой потомок Сильвестра Джонса, основателя общества, она увидела бы в нем несомненный талант.

В нем бурлило что-то еще — какая-то всепоглощающая энергия, целеустремленность, которая, как она знала, является обоюдоострым мечом. По опыту Люсинда могла сказать, что часто только очень тонкая грань отделяет умение сконцентрировать на чем-либо умственные способности от нездоровой одержимости. Люсинда подозревала, что Калеб не один раз переступал эту грань, и это в сочетании с дисгармонией в его ауре настораживало. Но выбора у нее не было. Возможно, Джонс был единственным, кто стоял между нею и обвинением в убийстве.

Она собралась с духом и мыслями и приступила к осуществлению своего плана.

— Теперь вы понимаете, почему я попросила вас приехать, мистер Джонс. Я хочу, чтобы вы расследовали кражу папоротника. Я уверена, что если вы найдете вора, то обнаружите, что это он приготовил яд, убивший лорда Фэйерберна. Вы найдете вора и передадите его в руки инспектора Спеллара вместе со всеми уликами, доказывающими его вину.

Калеб удивленно поднял брови:

— Полагаю, ваше имя нигде упомянуто не будет, не так ли?

Она нахмурилась:

— Конечно. В этом и заключается смысл привлечения к расследованию частных сыщиков? Это гарантия конфиденциальности.

— Так всегда говорят.

— Мистер Джонс.

— Я все еще новичок в частных расследованиях, но уже понял, что некоторые клиенты придумали некие правила, которым я должен следовать. Я нахожу это утомительным и досадным.

Она была в ужасе.

— Мистер Джонс, если вы пришли сюда под каким-то неблаговидным предлогом, будьте уверены, что я обращусь прямо к новому магистру общества и пожалуюсь на вас в самых нелицеприятных выражениях.

— Не советую сейчас тревожить Гейба. У него работы по горло. Он пытается реорганизовать руководящий совет организации. Он верит, что сможет избавиться от тех слабоумных старикашек, которые все еще верят в алхимию. Я предупредил его, что некоторые из них могут оказаться опасными, если пройдет слух, что их собираются заменить, но Гейб настаивает на том, что элементы Демократии необходимы, чтобы подготовить общество к требованиям нового времени.

— Мистер Джонс, — сурово произнесла она, — я пытаюсь обсудить с вами мой случай.

— Верно. Так на чем мы остановились? Ах да, на конфиденциальности.

— И что? Вы готовы гарантировать, что сохраните в тайне все относящееся к этому делу?

— Мисс Бромли, для вас это, возможно, будет сюрпризом, но я почти все сохраняю в тайне. Я не очень общителен. Это вам все подтвердят. Я презираю светскую болтовню и, хотя всегда прислушиваюсь к слухам, поскольку они часто являются источником полезной информации, сам никогда не сплетничаю, уверяю вас.

— Понимаю. — В это было нетрудно поверить.

— Обещаю, что я сохраню в тайне ваши секреты.

— Спасибо, — облегченно вздохнула она.

— За одним исключением.

— Каким?

— Поскольку услугами моего агентства могут пользоваться все члены общества «Аркейн», моей первой обязанностью является защита секретов организации.

Она нетерпеливо отмела это заявление:

— Да-да. Это было первым заявлением Гейбриела Джонса, когда он объявил о создании вашего агентства. Уверяю вас, мое дело не имеет никакого отношение к секретам общества «Аркейн». Оно связано лишь с кражей растения и убийством. Моя единственная цель не сесть в тюрьму.

В его глазах промелькнула искра удивления.

— Разумное желание.

Он извлек из внутреннего кармана своего элегантного пальто карандаш и небольшую записную книжку.

— Расскажите мне о краже папоротника.

— Месяц назад мне нанес визит человек, назвавшийся доктором Ноксом. Его мне представил старый друг моего отца. Как и вы, мистер Джонс, я не выезжаю в свет, но тем не менее иногда встречаюсь с людьми, которые тоже интересуются ботаникой.

— Насколько я понимаю, этот Нокс интересовался редкими растениями?

— Да. Он попросил меня устроить ему экскурсию по оранжерее. Сказал, что прочел все книги и доклады моего отца, и с восхищением рассказывал о них. Я не видела причины отказать ему.

— А вы часто проводите такие экскурсии? — спросил Калеб, оторвавшись от записной книжки.

— Нет, конечно. У меня же не Королевский ботанический сад Кью-Гарденс и не сад Ботанического общества.

Люсинду вдруг охватило давнишнее чувство обиды и несправедливости. Ей удалось не выдать себя, но она все же немного стиснула зубы. Ей показалось, что наблюдательный мистер Джонс это заметил.

— Понимаю, — только и сказал он.

— Во всяком случае, после смерти моего отца и безвременной кончины жениха желающих посетить оранжерею было очень мало.

Ей почудилось, что на его лице промелькнула тень сочувствия, но она исчезла в считанные секунды. Видимо, Люсинда ошиблась. Калеб Джонс вряд ли был настолько чувствителен.

— Продолжайте свой рассказ, мисс Бромли, прошу вас.

— Доктор Нокс провел со мной в оранжерее почти два часа. Очень скоро я поняла, что его особенно интересуют лекарственные растения и травы.

Калеб перестал писать и бросил на нее испытующий взгляд.

— Вы выращиваете лекарственные травы?

— Да, я на этом специализируюсь, мистер Джонс.

— Я этого не знал.

— Мои родители оба были талантливыми ботаниками, но интерес матери лежал главным образом в сфере изучения лекарственных свойств растений. Я унаследовала этот интерес. После смерти матери я продолжала сопровождать отца в его экспедициях. Растение, привлекшее внимание доктора Нокса, было очень редкой разновидностью папоротника, обнаруженной мною во время нашей последней экспедиции на Амазонку. Я назвала его Ameliopteris amazoniensis в честь моей матери, которую звали Амелией.

— Это вы обнаружили этот папоротник?

— Не совсем. Это заслуга небольшого племени, живущего в той части света. Но, вернувшись из экспедиции, я не нашла ни одного описания этого папоротника ни в одной книге или учебнике. А наша библиотека, смею вас уверить, весьма обширна.

Калеб с большим вниманием оглядел полки:

— Да, вижу.

— Знахарка племени показала мне этот папоротник и рассказала о его свойствах. Она назвала растение так, как называли его люди ее племени, и это название переводится как «тайное око».

— А как этот папоротник используется?

— Племя использует его в своих религиозных обрядах. Однако я очень сомневаюсь, что доктор Нокс — человек религиозный, не говоря уже о том, что он вряд ли соблюдает священные ритуалы крошечного южноамериканского племени, обитающего в весьма отдаленной деревушке в дебрях Амазонки. Нет, мистер Джонс, он использовал мой папоротник, чтобы каким-то образом приготовить яд, быстродействующий и не оставляющий после себя ни запаха, ни вкуса.

— А вам известно, какой эффект этот папоротник производил на людей во время религиозных обрядов племени? — спросил Калеб.

Вопрос удивил ее. Большинство людей не интересовались верованиями живущих где-то на краю света.

— Знахарка уверяла меня, что приготовленное из этого папоротника зелье способно открыть у человека то, что ее соплеменники называют «тайное око человека». Жители деревни верят, что именно это происходит с человеком, который выпьет зелье. Но ведь так в любой религии? Главное — это вера.

— А вы можете пояснить что имела в виду знахарка, говоря о том, что открывается тайное око?

Его несомненный интерес к этому папоротнику и его свойствам, а вовсе не к самой краже, начал пугать Люсинду. Дошедшие до нее слухи о Калебе Джонсе говорили о том, что он не просто эксцентричный человек.

Однако уже было поздно указывать ему на дверь. Она уже посвятила его в свою тайну. Во всяком случае, заменить его все равно было некем. В Лондоне было немало людей, претендующих на обладание необычными талантами. К тому же паранормальные явления вообще были в моде. Но члены тайного общества знали, что большинство этих людей были мошенниками и шарлатанами. Так что Люсинде непременно нужен Калеб Джонс. Только он.

— Я не считаю себя экспертом в религиозных верованиях, — сказала она, — но знахарка, употребляя термин «тайное око», имела в виду то, что мы с вами называем состоянием транса. Калеба вдруг осенило.

— Вот сукин сын, — сказал он почти шепотом. — Так это Бэзил Халси.

Она посмотрела на него с неодобрением:

— Вы опять ругаетесь, мистер Джонс? Неужели вы находите удивительным, что и за пределами Англии есть люди, знающие толк в паранормальном? Ведь мы не единственные, кто обладает энергетическим потенциалом.

Она вдруг резко замолчала, потому что Калеб вскочил с кресла с такой стремительностью, словно был подброшен извержением вулкана. Он подошел к дивану, поднял Люсинду на ноги и заключил в объятия.

— Мисс Бромли, вы даже представить себе не можете, как вы мне помогли. Клянусь, я готов поцеловать вас в знак благодарности.

Она была так потрясена, что не смогла произнести ни единого слова, подобающего в такой ситуации леди, и лишь испуганно пискнула, не успев опомниться, как его рот прижался к ее губам, а атмосфера вокруг них наполнилась горячей энергией.