Маленькие властелины

Глава 15

Шеннон

Два часа спустя

Боль усиливается с каждой минутой. Она начала распространяться по всему животу. Мой малыш брыкается, и я немного расслабляюсь. По крайней мере, с Комочком всё в порядке… на данный момент.

Найт держит меня за руку. К счастью, он перестал расхаживать по комнате. На его лице написано беспокойство.

— Хорошая новость в том, что с вашим ребёнком всё в порядке, — подбадривает нас Лайр. — Твоё кровяное давление в норме, и я подозреваю, что анализ крови тоже будет удовлетворительным. Не вижу никаких признаков отслоения плаценты.

— Лайр, пожалуйста, говори по-английски, — просит Найт. Его голос напряжён.

— Это когда плацента отделяется от матки. Это может быть вредно для будущего плода. Я не вижу этого здесь, так что можете быть спокойны. Как я уже объяснял ранее, этот пояс отслеживает частоту сердечных сокращений ребёнка, но он также измеряет схватки, — он выдыхает. — Могу с уверенностью сказать, что у тебя ранние схватки, Шеннон.

Моё сердце замирает.

— Еще слишком рано для схваток.

По моей щеке скатывается слеза. Затем ещё одна.

— Судя по росту малыша, — кивает он, — я бы согласился. Судя по твоему графику, у тебя тридцать четыре недели. Малышу тридцать пять недель, — Лайр пожимает плечами. — В том-то и дело, — он понижает голос. — Этот ребёнок не человек… ни в коем случае.

— Что это значит? — Найт заглушает мои слова.

— Это значит, что тридцать четыре недели могут быть не таким ранним сроком, как мы думаем. Как я уже говорил, у нас нет возможности узнать наверняка, — Лайр снова пожимает плечами.

— Но по весу ребёнок действительно доношенный, если говорить о нормальном весе при рождении? — спрашиваю я, чувствуя, как у меня перехватывает горло.

— Что является нормальным для ребёнка получеловек-полуоборотень-полубог? У нас нет возможности узнать. Что я знаю точно, так это то, что, если бы это был человеческий ребенок, тридцать четыре недели считались бы умеренно преждевременными. У него или у неё были бы отличные шансы на выживание, если бы он родился сегодня. Поэтому я не думаю, что есть причины для серьёзного беспокойства. Я рекомендую начать давать тебе лекарства, чтобы попытаться остановить схватки. Мы также начнём давать тебе препараты для развития лёгких ребёнка.

— Сколько пройдёт времени, прежде чем эти лекарства подействуют? — перебивает Найт. — Что, если роды у Шеннон будут протекать так же, как у Авы?

Я вижу, что Найт в панике. Я сжимаю его руку.

— Хотелось бы надеяться, что мы отложим роды хотя бы на сутки, но, очевидно, чем дольше, тем лучше, — Лайр смотрит на нас с сочувствием. — На данный момент, все выглядит хорошо. Постарайтесь не слишком нервничать. Особенно ты, Шеннон. Я намереваюсь дать тебе лекарства. Постарайся немного поспать.

— Мне не следовало сегодня усердствовать, — у меня сжимается грудь.

— Не вини себя, — Лайр пытается смягчить моё чувство вины. — Ты ничего не сделала и не виновата в том, что это произошло. Так бывает.

— Хорошо, — я киваю.

— Скоро увидимся, — говорит Лайр, уходя.

Найт опускает голову, пока его лоб не оказывается у меня на животе. Он учащённо дышит. Он напряжён.

Я провожу руками по его волосам.

— Всё будет хорошо, — говорю я ему. — Комочек сильный, — добавляю я.

Когда Найт поднимает голову, его глаза блестят от непролитых слёз. У него перехватывает дыхание.

— Я очень тебя люблю.

— Знаю… Я тоже тебя люблю.

— Я здесь. Если тебе что-нибудь понадобится, — говорит он. — Всё, что угодно.

— Я в порядке. Лайр прав, мне нужно поспать.

— Тебе не очень больно?

Я качаю головой.

— Больно, но ничего, с чем я не могу справиться.

Хотя о сне не может быть и речи. Может, я и не испытываю сильной боли, но мне неудобно.

Приходит медсестра. Она толкает перед собой тележку.

— Я здесь с вашими лекарствами, — нараспев произносит она. — Мы скоро поможем вам почувствовать себя комфортно, — она пожилая женщина, у неё доброе лицо.

— Звучит заманчиво, — отвечаю я.

Найт хмурится. Его телефон звонит. Он смотрит на экран, и его глаза затуманиваются. Он сует телефон в карман, выглядя взволнованным.

— Кто это? — спрашиваю я.

— Никто, — он качает головой. Его глаза темнеют.

— Давай же, — настаиваю я. — Кто это? Думаю, я могу догадаться.

— Мне нужно, чтобы вы протянули руку, — раздаётся голос медсестры.

Я делаю, как она просит. Медсестра начинает протирать участок кожи на моей руке, ватка холодит кожу.

— Не имеет значения, — Найт качает головой.

Его телефон снова начинает вибрировать, звук заполняет комнату. Он раздражённо хмыкает.

Я приподнимаю брови.

— Это Болт, — наконец выпаливает он.

— Ты должен ответить.

— Я не хочу, — Найт качает головой. — Я сейчас здесь, с тобой.

Снова раздаётся жужжание.

— Просто ответь на звонок. Я уверена, он волнуется.

— Поздновато для этого, не так ли? — Найт сжимает челюсть.

— Ребята, как давно вы дружите? — я не жду, пока он ответит. — Ещё не слишком поздно. Тебе нужно ответить на звонок.

Найт на мгновение задерживает на мне взгляд, а затем достаёт свой телефон. Жужжание прекращается прежде, чем он успевает ответить. Его глаза сужаются. Они бегают по экрану.

— Он только что написал мне. Болт здесь, — он совсем не выглядит счастливым. — Почему он здесь?

— Потому что он заботится о нас больше, чем готов признать. С другой стороны, он здесь, так что, возможно, он готов, наконец, признать этот факт.

— Сомнительно, — бормочет Найт.

— Есть только один способ это выяснить.

— Нет, — он качает головой, — я не оставлю тебя.

— Я в порядке. Ты будешь снаружи. Ничего не случится. Если что-то случится, я дам тебе знать. Я сейчас не одна, так что мы отлично проведём время.

— Я с радостью останусь, пока вы не вернётесь, — говорит ему медсестра.

— Видишь, — добавляю я.

— Ты уверена? — спрашивает Найт, как только его телефон снова начинает жужжать.

— Конечно! А теперь иди.

— Уходите уже! — настаивает медсестра, уперев руки в бока.

Найт переводит взгляд с одной на другую и уходит.

— Будет больно? — спрашиваю я.

— Ни капельки, — отвечает она, и добрая улыбка возвращается на её лицо. Я сразу же чувствую себя непринужденно.

— Тогда ладно.

Найт

Я хочу развернуться и пойти обратно. Я не хочу расставаться с Шеннон. Я полностью отвергаю эту идею. Единственное, что заставляет меня делать шаг за шагом, — это моя девушка. Шеннон разозлится, если я вернусь, не повидавшись с Болтом. Она слишком, блядь, сострадательна. Слишком добрая. Слишком сладкая. Если бы это зависело от меня… Я бы не оставил её.

Я заставляю себя разжать кулаки и глубоко дышу.

Болт один в зале ожидания. Увидев меня, он поднимается на ноги. Выражение его лица серьёзное.

— Как Шеннон?

Я хочу быть совершенно незрелым и крикнуть: «А тебе-то какое дело?», но он здесь, так что на каком-то уровне ему должно быть не всё равно.

— Держится. У нее схватки, но ещё на ранней стадии. Лайр надеется замедлить процесс с помощью лекарств.

— Фордж что-то говорил о том, что роды начались на пару недель раньше срока?

Я киваю.

— Примерно на три недели, если считать, что это безопасно, но трудно сказать наверняка, поскольку она беременна не человеческим ребёнком.

— Я приехал, как только узнал, — он смотрит себе под ноги. У него перехватывает дыхание. — Думал, ты не ответишь на мой звонок или сообщение.

— Чуть было не отказался.

— Что заставило тебя передумать? — он засовывает руки в карманы.

— Шеннон. Она уговорила меня выйти сюда. Она невероятная.

— Я здесь, чтобы узнать, как у тебя дела. Чтобы предложить любую поддержку, в которой ты нуждаешься… и извиниться. Я облажался! — он не стесняется в выражениях. Я рад.

— Да, это так, — отвечаю я.

— Я надеюсь, мы сможем найти способ это исправить, — продолжает Болт, делая шаг ко мне. — Я вёл себя как полный идиот. Я бы абсолютно понял, если бы ты послал меня нахуй, — он делает глубокий вдох. — Не уверен, что на меня нашло. Я был так зол на тебя. Не мог ни видеть, ни мыслить здраво. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять, что… — он постукивает носком ботинка по полу, глядя вниз. Затем поднимает взгляд. — Я ревновал.

— Ты не получишь мою женщину, — я сужаю глаза.

На мгновение он улыбается.

— Я не это имел в виду, — Болт проводит рукой по волосам. — Думаю, Шеннон великолепна, но я ревновал тебя.

Я растерянно моргаю.

— Я хожу не по той тропе (прим. перев. — имеется в виду сексуальная ориентация).

— Нет! — Болт давится смехом. — Мы всегда были лучшими друзьями. Всегда прикрывали друг друга. И в трудные времена, и в хорошие. И вдруг ты исчез…

— Я не исчез, придурок! Это ты свалился с планеты. Не я.

— Теперь я это понимаю. Мне потребовалось время, чтобы во всём разобраться. Я также какое-то время злился на Шеннон.

Я рычу на него, ничего не могу с собой поделать. Я чувствую, как чешуйки вылезают у меня из-под рубашки. Зубы даже заостряются. Я чувствую их на своем языке.

— Расслабься, — говорит он. — Это было иррационально и неоправданно. И снова мне пришлось справиться со своими идиотскими эмоциями. Я ходил к психотерапевту. Это помогло мне.

— Ты? — я поднимаю брови. — С психотерапевтом?

Болт кивает.

— А ещё я упрямый и твердолобый. Потребовалась срочная помощь, чтобы по-настоящему вывести меня из ступора. Мне чертовски жаль… — он замолкает, затем делает глубокий вдох, глядя себе под ноги. Болт шмыгает носом. Он смотрит на стену справа от меня. Я вижу, как он берёт себя в руки. Его глаза горят. Они также блестят. — Я здорово облажался, — наконец выдавливает он. — Я бы понял, если бы ты не мог смириться с этим, но надеюсь, ты дашь мне второй шанс. Я хочу быть рядом с тобой… и с твоей семьёй тоже. Я хочу получше узнать Шеннон. Если приглашение ещё в силе, я хочу быть шафером на твоей свадьбе и крёстным отцом этого ребёнка. Я хочу снова стать твоим другом.

— Ты поразил меня «приемом у психотерапевта», — шучу я, подавляя смех. В горле у меня комок эмоций.

Мы бросаемся друг другу в бесцеремонное «мужское объятие». Оно длится меньше двух секунд.

— Как дела? — спрашивает он.

— Мне чертовски страшно, — отвечаю я. — Я не настолько горд или мужественен, чтобы признать это. Она для меня всё.

— Знаю. Я здесь ради вас, ребята, — успокаивает он меня.

— Я жалею, что не женился на своей девушке. Я имею в виду, что, если… — мой голос срывается, и я на секунду-другую сжимаю челюсти.

— Все будет в порядке. Ты сказал, что Лайр уверен, что у него всё под контролем.

— Привет, — раздаётся голос, и я чувствую запах озона.

Не раздумывая, я поворачиваюсь и хватаю брата за горло. Я прижимаю его к стене.

— Какого хрена ты здесь делаешь? — рычу я.

Глаза Смерти расширяются. Он издаёт сдавленный звук, и я понимаю, что он не может говорить. Его лицо краснеет.

— Отпусти его, — произносит Болт командным тоном.

Мне, наконец, удаётся заставить свою руку повиноваться и отпустить его. Смерть набирает полные лёгкие воздуха. Он потирает горло.

— Почему ты здесь? — я рычу себе под нос.

Смерть выпрямляется. Он всё ещё тяжело дышит, но цвет его лица возвращается к норме. На шее у него очень красный отпечаток ладони. Он морщится.

— Я пришёл узнать, всё ли с тобой в порядке, — его голос хриплый. — Я слышал, у Шеннон начались схватки.

— Тебя не вызывали? — мне приходится приложить немало усилий, чтобы не прорычать эти слова.

Он качает головой. Затем пытается улыбнуться.

— Ты подумал, я здесь, чтобы забрать Шеннон?

— Или… — я этого не говорю, но стискиваю зубы и сжимаю кулаки.

— Во-первых, ваш нерождённый ребенок невинен. А во-вторых, Шеннон нет в списке душ, предназначенных для загробного мира. У меня нет полномочий. Я так же, как и вы, ничего не понимаю в этом вопросе.

Я вздыхаю, чувствуя, как напряжение спадает.

— Слава богу! — бормочу я. — Прости. Наверное, я чувствую себя немного напряжённым.

— Понятно. Как она?

Я передаю информацию, которую только что сообщил Болту. Смерть кивает.

— Звучит позитивно.

— Я всё ещё обделываюсь. Мне нужно вернуться туда, — я указываю на дверь. — Если эти лекарства не поможет…

— Не говори так, — останавливает меня Болт. — Лекарства подействуют… А если нет… с твоим ребёнком всё будет в порядке, — затем на его лице появляется странное выражение. — На самом деле мне нужно кое-что сделать. Это очень важно. Я скоро вернусь.

Что, чёрт возьми, у него есть более важного, чем это? Наверное, какое-то важное дело. Я ничего не говорю. Шеннон права. У нас за плечами годы дружбы. Я киваю.

— Скоро увидимся, — молвит он.

— Ты задержишься здесь? — спрашиваю я Смерть.

— Столько, сколько смогу, — он сжимает моё плечо. — Я буду часто заходить. Передавай Шеннон привет.

— Передам.

Я поворачиваюсь и направляюсь обратно в родильное отделение. Болт начинает что-то говорить Смерти, но я сосредоточен на возвращении к Шеннон. Меня слишком долго не было.

Найт

Три часа спустя…

Лекарства, кажется, помогают. Шеннон проспала почти два часа. Боли прекратились… на данный момент. Я слышу сердцебиение нашего ребёнка на мониторе. Это успокаивает меня.

За пределами нашей комнаты много людей. Похоже, пришло время ужина. Мой желудок сжимается, но я не смог бы есть прямо сейчас, даже если бы захотел. Кроме того, я не оставлю Шеннон.

Она шевелится, и её ресницы затрепетали. Затем она потянулась и открыла глаза.

— Привет, красавица, — я заправляю прядь волос ей за ухо. — Как ты себя чувствуешь?

— Хорошо, — отвечает она. — Действительно хорошо, — она улыбается. — Боль прошла. Я думаю, лекарства помогают.

— Я тоже так думаю, — я заправляю прядь волос ей за ухо и глажу по щеке.

— Я так рада, — она делает глубокий вдох и снова потягивается. — Знаешь что? — подсказывает она мне.

— Что?

— Я голодна. Нет, очень проголодалась, — она улыбается. — Это хороший знак, не так ли?

— Это здорово! — я нажимаю кнопку вызова. — Я принесу что-нибудь для тебя. Сэндвич с индейкой, который я купил ранее, уже не съедобный.

Входит та же медсестра, что и раньше.

— Смотрите, кто проснулся! — она сияет. — Вы хорошо выглядите, — она бросает взгляд на монитор. — Фантастика, — кивает женщина.

— Шеннон проголодалась, — говорю я, улыбаясь.

— Отлично. Я приготовлю вам обоим что-нибудь на ужин, — она подмигивает Шеннон и направляется к двери.

Я поворачиваюсь к своей невесте.

— Надеюсь, ты не возражаешь, но я попросил принести сюда раскладушку. Я не хочу тебя оставлять.

— Со мной всё будет в порядке.

— Нет, — качаю я головой. — Утром я отправлюсь домой, чтобы собрать кое-какие вещи.

— Что насчёт собак?

— Трайдент останется дома на ночь.

По какой-то странной причине Флер решила, что он ей нравится. На самом деле, я почти уверен, что он нравится ей больше, чем я, и это немного беспокоит.

Я вижу, как Шеннон расслабляется.

— Ладно, тогда ладно. Флер любит его.

Я ворчу… про себя, но улыбаюсь своей девочке.

— Не волнуйся, всё было… — прежде чем я успеваю закончить, раздаётся стук в дверь, и входит Болт с букетом цветов в руках. За ним следует Смерть, тоже с цветами. Но в вазе.

Что за…?

Затем Фордж вкатывает Аву в инвалидном кресле. Её сын уютно устроился у неё на руках.

— Что всё это значит? — спрашивает Шеннон, широко улыбаясь. Затем она выдыхает. — Он великолепен, Ава. Поздравляю снова… вас обоих, — она уже говорила им это раньше, но вид ребёнка, кажется, ошеломляет её; она шмыгает носом и вытирает слезу.

Следующим появляется Лайр в сопровождении неизвестного мужчины.

— Я могу уделить тебе пять минут, Болт, — он сурово смотрит на часы. Затем широко улыбается.

— Эм… я… — заикается Болт. Не думаю, что когда-либо видел его таким косноязычным. — Знаю, что в какой-то степени я виноват в том, что вы, ребята, до сих пор не поженились. Нет! Это я виноват. Я должным образом извинюсь перед тобой, Шеннон, за то, что вёл себя как придурок… — он поворачивается к незнакомцу и бормочет: — Простите, отец, — затем продолжает: — Но прямо сейчас у нас нет времени, — Болт неловко протягивает Шеннон букет цветов.

Смерть ставит свою вазу на стол рядом с Шеннон и подмигивает ей.

— Ранее ты упоминал, что сожалел о том, что до сих пор не связал себя узами брака с Шеннон. Я подумал, что было бы неплохо провести церемонию сейчас, чтобы исправить это, поэтому я организовал это небольшое собрание.

Я не уверен, как Шеннон отнесётся к этому. Я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее, а она плачет. Я понимаю, как выглядят слёзы счастья.

Спасибо, черт возьми.

Она счастлива.

— Мы сможем устроить настоящую свадьбу, как только вы двое выберетесь отсюда, — обещаю я ей. — Моя мама будет настаивать на этом. Я не смог с ней связаться. В любом случае, я бы хотел жениться на тебе прямо сейчас, Шеннон. Если ты согласишься?

— Я выйду за тебя замуж дважды? — отвечает она.

— Да, выйдешь.

— Я не хочу торопить события, — предостерегает Лайр. — Мне нужно, чтобы ты отдохнула, Шеннон.

— Пожалуйста, возьмитесь за руки, — говорит пастор. Теперь, когда он подошёл к кровати, я замечаю на нем воротничок священника.

Мы делаем, как он просит, и он достаёт из кармана смятый листок бумаги.

— Обычно я запоминаю имена. Сегодня у меня не было времени!

Мы все смеёмся в ответ.

— Без дальнейших церемоний, — начинает он, — я вижу, что вы двое безмерно любите друг друга. Я предполагаю, что никто не возражает? — он ждёт несколько секунд, и моё сердце бешено колотится. — Берёшь ли ты, Найт, Шеннон в жены? Чтобы с этого дня и впредь, в радости и в горе, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, любить и оберегать Шеннон, пока смерть не разлучит вас?

Я едва могу дышать. Мне потребовалось так много времени, чтобы дождаться этого момента. Наконец-то он настал.

— Да.

— А ты, Шеннон, берёшь Найта в мужья? Иметь и беречь, начиная с этого дня, в радости и в горе, в богатстве и бедности, в болезни и здравии, любить и лелеять, пока смерть не разлучит вас?

— Да, — она прикусывает нижнюю губу. Она в больничном халате. Её волосы растрёпаны. На ней нет ни капли косметики, и всё же моя девочка — самая красивая женщина, которую я когда-либо видел. Бесспорно.

— Вы можете поцеловать свою невесту, — говорит священник.

Я целую свою Шеннон. Мою жену. Мою возлюбленную. Мою пару. Я прижимаю её к себе и вдыхаю её аромат, наслаждаясь им. Когда я отстраняюсь, комната пуста.

— У нас отличные друзья, — шепчет она.

— Да, — я целую её в кончик носа. — И у меня самая лучшая жена.

— Мне нравится, как это звучит, — хихикает она. — Жаль, что мы не можем… ну, ты понимаешь, — она приподнимает брови.

— У нас ещё будет для этого достаточно времени, — говорю я искренне и чувствую себя намного лучше. Не знаю почему, но это так. — Что касается первой задачи, которую я должен выполнить как твой муж, я собираюсь найти тебе что-нибудь поесть.

Она потирает живот и кивает.

— Звучит заманчиво.