Маленький мальчик нашел пулемет

Глава II Подарок добренького дяденьки

В голове у Сережи странно гудело. Он открыл глаза. В чулане было все так же темно. Сережа поднялся с холодного цементного пола, уселся на чемодан, почесал нос и протер глаза.

— Мальчик! Эй, мальчик! — вдруг позвал кто-то из недр чулана.

— Что? — вскрикнул Сережа, оглядываясь, но никого не замечая. — Кто ты? Где ты?

— Здесь! Я — очень добренький дядя. Я хочу тебе помочь. — с этими словами к Сереже шагнул из темноты высокий тощий человек.

Под потолком вдруг осветилось чуланное окошко — его явно кто-то открыл. В чулан проник дневной свет. Теперь Сережа мог разглядеть дядю как следует. Правда, ничего приятного для себя Сережа не увидел. Наоборот, дяденька оказался крайне противным: на нем болтался кривобокий мятый пиджак, тонюсенькие ножки стояли циркулем, носы облезлых ботинок загибались кверху. Но самым противным оказалось лицо дядьки — длиннющий нос крючком да ещё и украшенный россыпью бородавок, маленькие хитрые глазки, редкая щетина на подбородке. Натуральный бомж. Только во взгляде какое-то вдохновенье. На это и купился Сережа, сразу забыв о неприглядной внешности чуланного гостя.

— Ограничивают твою свободу? Не дают развернуться? Знакомо, мальчик, знакомо… Ну так беги! — дядя показал костистой рукой в направлении окошка. — Беги смело куда хочешь! Погуляй, порезвись! Ты же мальчик-то ещё маленький! Только и делать тебе, что резвиться на свободе. А там, на улице, самая настоящая свобода и есть! Что ты тут с бабками сидишь. Мотай туда, на вольный простор! Тебя ждут головокружительные приключения!

— Да! — согласился Сережа. — Я давно на улицу хочу! А эти бабки…

— Лезь в окно! Я тебя подсажу! — дяденька услужливо подхватил Сережу подмышки. — Помни, что это я тебя спас! Добренький дяденька! Вперед, мальчик! Приключения начинаются!

Сережа радостно полез по полкам к узкому окну. Падали и разбивались о цементный пол банки с вареньем, летели вниз кастрюли и коробки, из которых тоже что-то вываливалось и высыпалось. Но Сереже было на это плевать. Он пробирался к свободе. У самого окна он оглянулся и увидел, что дяденька машет ему рукой. Сережа махнул в ответ и просунул голову в окошко. Дождь на улице перестал, словно его никогда и не было.

Сережа вылез на крышу террасы и посмотрел вниз. Спрыгнуть было невозможно — там, внизу, стояли бочки с водой и корыто с кормом для поросят. Оставалось одно — перебраться на крышу соседского дома и уже оттуда пробираться на волю. Тем более, что дом соседей стоял так близко к дому бабушки. Сережа осторожно подтянулся к шиферному скату крыши, перебросил ногу. И вот он, пыхтя от напряжения, уже забрался на соседскую крышу.

Пришел на ум Сереже забавный стишок. Прокрутив его в памяти, он усмехнулся и подумал: «Ну надо же! И я залез на крышу. И что, интересно, дальше?» Он осмотрелся и стал карабкаться на крышу, чтобы с другой стороны соседского дома спрыгнуть на огородные грядки и бежать гулять. И вдруг Сережа увидел, что под яблоней стоит сосед дедушка Ваня и целится в него из обреза охотничьего ружья! Мурашки пробежали по спине Сережи. Он беспомощно оглянулся по сторонам. А в голове, вместо мыслей «Что делать?» крутилось:

Но в этот момент героический Сережа выхватил из кармана пистолет и двумя выстрелами уложил деда. Тот даже пикнуть не успел. Ружьишко вылетело у него из рук и упало в траву.

Торжествующе закричал Сережа. Не выпуская пистолета из рук, он подумал: «Вот это класс! Будут тут всякие деды в меня из обрезов целиться. Можно подумать, по крышам полазить нельзя. А мне все можно! Ох, я теперь и погуляю! Только вот откуда у меня в кармане пистолет взялся? Да ещё такой здоровенный. Маузер. Ничего не понимаю. А дед умер по-настоящему или притворяется? Игра такая, что ли? Ладно, будем думать, что игра. Но все-таки на всякий случай надо слезть и проверить, как там дедушка.» Решив так, Сережа бросил пистолет на шиферную крышу. Он упал с громким стуком, а затем медленно съехал вниз. Да, что и говорить. Такая игра нравилась Сереже. Полазить по крышам, побегать, пострелять из настоящего оружия! И все вживую, а не на экране телевизора или компьютера! Вот привалило счастье, вот какой крутой подарочек устроил ему незнакомый благодетель тощий дядька с бородавчатым носом!

Сережа собрался слезать с крыши. До мягких грядок, которые начинались сразу под домом, было высоты всего метра два. Сережа только спустил ноги и приготовился к прыжку, как вдруг почувствовал, что его нога упирается во что-то твердое. Он посмотрел вниз и… глазам своим не поверил! Вместо крыши одноэтажного деревенского дома он висел на краю крыши высоченного небоскреба! А ноги Сережи едва-едва упирались о карниз окна самого верхнего этажа и скользили по нему. Хотя Сережа ни на какое окно забираться и не собирался. А внизу… Что там творилось внизу! Люди, точно букашки, сновали по тротуару, по дороге ездили крохотные машины. Этажей двадцать, никак не меньше!

«Вот это подлянка! Как же я тут оказался? — с ужасом подумал Сережа. Ведь я точно помню, что на крышу соседского дома забрался! А вместо этого на небоскребе повис! Я же не могу так долго висеть. Надо как-то на этот карниз влезть.» Руки отказывались держать его. Пальцы совершенно онемели. Продолжая висеть между небом и землей, Сережа пытался нашарить ногой устойчивый карниз, но руки отпустить боялся. Вот, кажется, встать можно. Поверхность казалась ровной и устойчивой. Сережа разжал пальцы — он был уверен, что спрыгивает на карниз. Но вместо этого вдруг услышал насмешливый голос:

Сережа не успел сообразить, кто это говорит и откуда. Ноги Сережи скользнули по карнизу. И мальчик рухнул вниз. Перед глазами помчались окна многочисленных этажей, все быстрее, быстрее…

«Я же разобьюсь!» — в ужасе думал Сережа. Он летел, то и дело перекувыркиваясь через голову. Ему хотелось прекратить этот безумный полет, позвать на помощь. Но вместо этого он заорал:

Страшный удар об асфальт превратил тело мальчика в сплошной кисель. Невыносимая боль выключила Сережино сознание.

…Неизвестно, сколько прошло времени, но постепенно до Сережи стало доходить, что чьи-то руки аккуратно соскребают его тело-кисель с асфальта, терпеливо лепят, придавая телу прежнюю форму. Сережа попытался оглядеться по сторонам, понять, кто же с асфальта его собирает. На какой-то миг мелькнул белый платочек, Сережа почувствовал на своих плечах знакомые теплые руки. «Бабушка!» — обрадовался Сережа, хотел закричать, вытянул шею. Но вместо этого увидел, как октябрятский отряд во главе с пионервожатым, словно сошедший со старой фотографии, браво марширует по трамвайным путям. Трамвай уже настигал их, норовил раздавить. Но малыши и их вожатый, казалось, не замечали ничего.

«Вот вредной Тихоновне посмотреть на это. Вряд ли ей понравилось бы. Ох и взвилась бы старушка… — ехидно подумал Сережа. Очень ему хотелось пакость бабкиной подруге сделать. — Сейчас подавят твоих октябрят. И получится…» Словно подсказывая, на ухо Сереже гнусавый голос зашептал:

Сережа представил, как вытянется при этом виде физиономия Антонины Тихоновны, которая капала на мозги, какие раньше дети хорошие были, и какой он, Сережа, плохой. Он гаденько захохотал. Но вдруг подумал: «Да как же так? Ведь они же малыши! Октябрят же сейчас трамвай на самом деле задавит!»

Еще не совсем отодранный от асфальта и слепленный, Сережа бросился к трамвайным путям, по которым продолжали шуровать глупые малыши.

— Уходите! Ребята! Октябрята! — кричал Сережа на бегу. — Трамвай идет! Спасайтесь! Отходите! Он задавит вас!

Сережа уже почти подбежал к отряду, попытался оттолкнуть хоть какого-нибудь октябренка от надвигающейся железной громадины. Вместо этого Сережу вдруг сильно ударило кованым носом трамвайного вагона. И он полетел куда-то. И только краем глаза заметил на рельсах:

«Эх, значит, я не смог помешать…» — горько подумал Сережа, пролетая над двумя вагонами трамвая, над столбами и проводами. Снова его шлепнуло обо что-то тяжелое, отчего только что слепленное тело заныло.

Придя в себя и оглядевшись, Сережа понял, что его занесло на огромную строительную площадку. Повсюду стояли краны, огромные бочки, в чанах что-то дымилось и чадило. И конца-края не было видно этой стройке. С верхних этажей недостроенных зданий то и дело срывались и падали бетонные плиты большие и поменьше, оглушительно взрывались чаны, из которых вытекал дымящийся гудрон. Сережа еле успевал уворачиваться от летающих плит, каждая из которых, приземлившись, спокойно превратила бы мальчика в лепешку. «Кто же это плитами так разбрасывается? По мне попасть хочет, или случайно они вниз падают?» — задрав голову вверх, подумал Сережа. Он уже и не знал, с какой стороны ему ждать опасности. Потому что она была везде. И только Сережа это подумал, огромная, размером с теннисный корт плита спланировала прямо на него. Развив невероятную скорость, Сережа бросился бежать. Раздавленным плитой ему быть не хотелось.

— Фу, успел! — увидев, как плита вдребезги разбилась всего в полуметре от него, подумал он, переводя дух.

Такой ход игры Сережу совершенно не устраивал. За ним явно охотились. Гоняли, как мышонка по клетке. Где тут подвиги, где настоящие приключения? А малыши со своим вожатым в чем провинились? За что их трамваем переехало? «Да это ж такой уровень игры! — догадался вдруг Сережа, уже привычно отскакивая от строительного крана, который неожиданно с большой скоростью начал падать на него. — Меня испытывают! Ловкий я или не ловкий. Вот, значит, не особо ловкий, раз на крыше небоскреба не удержался. Но ничего. Мне ж, видно, уровень по новой пройти разрешают. Вот я тут и оказался. Уровень, наверное, первый, с самого начала переигрываю. Значит, теперь надо не забыть — октябрят нужно спасти от трамвая, удержаться на карнизе небоскреба и…»

Не успев додумать эту мысль, Сережа свернул за угол, сделал следующий шаг — и тут же угодил в бочку, которая стояла сразу под деревянным настилом. Бочка была такая глубокая, до краев налитая бензином, что до дна её Сережа не доставал. Он лишь барахтался на поверхности, пытаясь выбраться, захлебывался, противный бензин заливался в нос, плескался в рот. Глаза разъедало, они чесались и почти ничего не видели. Сережа задыхался.

Раздался знакомый голос. И тут Сережа увидел, что на деревянном настиле, с которого он только что бултыхнулся в бочку, сидит тощий дяденька из чулана и радостно болтает ножками, обутыми в бомжатские ботинки.

— Ну что, мальчик, — весело сказал он, подмигнув Сереже, — помнишь такой стишок? Как маленький мальчик по стройке гулял?

— П-помню… — произнес Сережа.

— Ай да умница! Прижился ты в моей игре! — дяденька взмахнул тонкими ручками и щелкнул пальцами. — Значит, нашего полку прибыло! В таком случае, приветствую тебя, мальчик, в прекрасном мире искаженной реальности!

— Где-где? — от удивления Сережа высоко подпрыгнул и на миг выскочил из бензина. Но дяденька, легким движением ноги нажал ему на плечо, и Сережа снова погрузился в бензин.

— А тут у нас такая реальность. — дяденька обвел руками пространство. — Каждый сам её себе придумывает.

— Это как? — удивился Сережа, пытаясь схватиться за острые края железной бочки.

— О чем ты больше всего говоришь, то и получаешь. — сказал дяденька. А я тебя давно приметил. Ты — наш мальчик. Вон сколько моих стихов знаешь про героического маленького мальчика. Теперь ты будешь этим мальчиком в мире искаженной реальности. Искаженной, то есть измененной так, как нравится. Ведь ты, мальчик, хоть и маленький, но уже хорошо постарался, чтобы реальность исказить.

— Как? — подал Сережа голос из бензина. — Кому?

— А хоть бабушке своей Матрене. — живо ответил дяденька, и главная бородавка на его носу зашевелилась, точно живая. — Старался, портил ей реальность всеми силами. Правильно, мой мальчик! Ты работал в верном направлении. И бабкиной кошке противной изменил реальность тоже. Похвально, весьма похвально.

— Как — кошке реальность изменил?

— Гонял ты её с бумажками на лапах просто отменно! — в восхищении воскликнул дяденька. — И пинки отвешивал весьма конкретные, ощутимые такие пиночки! Вот для кошки-то новая реальность и наступила. Небо с овчинку показалось. И подруге бабкиной досталось!

— Ой!

— Да. — качнул головой дяденька и снова изящным движением ноги спихнул Сережины цепляющиеся руки обратно в бочку. — Жила она себе спокойненько, а ты её так напугал, что бабка булкой чуть не подавилась! Как рассказал ей стих про задавленных октябрят! Ух, она занервничала! Одним словом, молодец ты. А теперь резвись тут до посинения! Для тебя самого реальность тоже исказилась! И теперь она у тебя вот какая!

— Какая?

— Да такая, какая тебе нравится! — воскликнул дяденька. — Та, про которую ты столько пел и стихов рассказывал! Так что тут все для тебя! Все, как ты захочешь!

— Я захочу? — удивился Сережа, выплевывая бензин.

— Ты. — закивал головой дяденька. — Теперь маленький мальчик из моих стихов — это ты! Понял? Вот они — мечты! Сбылись и реализовались! Перед тобой твоя новая реальность! Действуй!

Сережа, из последних сил бултыхаясь в бензине, понял, что ему уготовано, и закричал:

— Нет! Мне такая реальность не нравится!

— Ай, не скромничай! — махнул рукой дяденька. — Видел я, как она тебе нравится. Ты о ней днями и ночами пел… А песня остается с человеком, как сказал поэт. Тем более что и я теперь с тобой. Помогу, если что. Например, не понравится, если тебя катком начнут давить, так я тебе что-нибудь другое организую. Дыбу, распиливание деревянной пилой, взрыв на макаронной фабрике. Ты обращайся, и я сделаю. Ну, играй на славу! А дальше узнаешь, что будет.

— А что? — закашлявшись, пробормотал перепуганный Сережа. — Лучше или хуже?

— Увидишь, мой мальчик. — С этими словами дяденька достал из кармана коробок, вытащил оттуда спичку. Чиркнул ею, вспыхнуло пламя.

— Не-ет! — что было сил закричал Сережа, задыхаясь.

А дядя все ближе подносил спичку к бензиновой бочке, с большим чувством декламируя:

— Не надо! — продолжал кричать Сережа, пытаясь выпрыгнуть из бочки.

— Ты уже задыхаешься? — спросил дяденька, поднося спичку. — Ну-ка, носик высуни посильнее, чтоб все по правде было.

— Я не… не… — беспомощно бормотал Сережа. Он знал, что ждет его, если в бензин попадет горящая спичка. Умирать не хотелось.

Но со словами:

Добренький дяденька действительно поднес спичку к бочке с бензином и мальчиком Сережей. Прогремел мощный взрыв, вспыхнул пожар.