Маленький секрет

Глава седьмая

Когда Джил Баррел остановила машину в Нанитоне на Говард-роуд у аккуратного здания, имеющего общую стену с соседним домом, Клер с интересом посмотрела на него из окна.

— Здесь ты пробудешь некоторое время, — сообщила ей социальный работник, выйдя из машины и открывая заднюю дверь.

Клер посмотрела на нее с отвращением, медленно вылезла из машины и встала на тротуар. Дом, несомненно, был намного лучше того, из которого она только что уехала, Клер молчаливо признала это. В лучах послеобеденного солнца окна сверкали словно зеркала, небольшой газон перед домом был ухоженным и опрятным. Социальные работники, встав по бокам девочки, провели ее к красной парадной двери. Клер чувствовала себя узником, которого ведут в тюрьму. Джил только успела протянуть руку к начищенной медной ручке, как дверь открылась и Клер увидела улыбающуюся ей высокую темноволосую леди. Клер решила, что она одного возраста с ее матерью. Женщина была хорошо сложена, лицо ее казалось дружелюбным.

— А ты, должно быть, Клер. Я миссис Гаррет, но ты можешь звать меня Молли.

Она протянула руку для приветствия, но Клер на нее и не взглянула.

— Давай, заходи, — продолжила женщина как ни в чем не бывало. — Уверена, Трейси будет очень рада тебя видеть.

Клер вступила в длинную узкую прихожую, стены которой украшали картины, а пол был покрыт ковром. Из прихожей вели три двери; Клер скоро выяснила, что через них можно было попасть в просторную гостиную, столовую и кухню. Все комнаты были со вкусом обставлены и украшены. Она последовала за женщиной в гостиную и открыла рот от удивления. В комнате преобладали красный и золотой цвета, что придавало ей теплый и уютный вид. Внимание Клер привлек длинный сервант красного дерева, который занимал почти всю стену и был отполирован так, что ее лицо отразилось в нем как в зеркале. Перед красивым, выложенным изразцами камином лежал большой ковер, а рядом с ним стояли два одинаковых кресла, обитых темно-красным бархатом. Но больше Клер ничего не заметила, потому что услышала сдавленный всхлип и увидела Трейси, которая бросилась к ней с дивана.

— Прости меня, Клер, — всхлипывала она, обнимая сестру худенькими руками за талию. — Я не хотела раскрывать этот плохой секрет, честно, не хотела, но… оно само так получилось.

— Все в порядке. — Клер нежно погладила ее волосы. — Все будет хорошо, вот увидишь.

На одном из кресел у камина сидел румяный мальчик лет десяти. Когда Клер на него посмотрела, он приветливо улыбнулся. Клер никак не отреагировала. Она снова обратила внимание на Трейси. Та со страхом смотрела на социальных работников.

— Когда… когда наша мама приедет за нами? — робко спросила она.

Прежде чем ответить, Джил Баррел посмотрела на коллегу.

— Думаю, скоро. Нам просто нужно кое о чем с ней поговорить. И я уверена, Молли прекрасно о вас позаботится до ее приезда. А это Билли, сын Молли. Скоро с работы вернется Том, и вы с ним познакомитесь. Это муж Молли.

Лицо Клер помрачнело еще сильнее, и она притянула к себе Трейси, словно желая ее защитить.

— Отлично, а теперь я покажу вам комнаты, в которых вы пока поживете, — весело сказала Молли в надежде развеять повисшее в воздухе напряжение. Трейси с Клер, все еще крепко держась за руки, последовали за ней обратно в прихожую и, поднявшись по лестнице, оказались на длинной лестничной площадке.

— Здесь у нас ванная, — показала Молли. — Внутри есть все необходимое, но если вам вдруг еще что-нибудь понадобится, не стесняйтесь, спрашивайте.

Глаза Трейси удивленно расширились, когда она увидела мягкие пушистые полотенца, аккуратно висевшие на сушилке, но промолчала, и Молли подвела девочек к следующей двери.

— Трейси, думаю, тебе понравится эта комната, — сказала она, широко открывая дверь. У Трейси чуть глаза не вылезли на лоб от неожиданности. На полу лежал мягкий ворсистый ковер, кровать была прикрыта симпатичным стеганым покрывалом. Вся комната была выдержана в приглушенных оттенках розового и казалась уютной и приветливой, на окнах висели цветастые занавески.

— Но… но где же будет спать Клер? — запинаясь, спросила Трейси.

— О, об этом не волнуйся, милая. Это совсем рядом.

Молли подошла к следующей комнате. Она сочетала в себе все оттенки лилового и была такой же красивой, как и комната Трейси, но Клер покачала головой и отказалась в нее заходить.

— Мы с Трейси хотим спать вместе, — решительно заявила она.

— Но кровати в каждой из комнат рассчитаны только на одного, — заметила Молли.

Прежде чем она успела продолжить, Джил учтиво объяснила:

— Думаю, первое время им и так будет хорошо. Если им нравится спать вместе, пусть спят.

— Да, наверное, никаких проблем не возникнет, — согласилась Молли, хотя такое решение, ей, судя по всему, не очень нравилось. Но она уже достаточно давно занималась детьми и знала, что всем им требуется какое-то время, чтобы привыкнуть к новым условиям. Без сомнения, к концу недели они только рады будут получить в полное распоряжение собственную комнату. Молли весело щебетала, распаковывая их вещи и складывая в комод в комнате Трейси. Покончив с этим, она повернулась к девочкам с предложением:

— Хотите, я принесу вам поесть? Осмелюсь предположить, что вы успели проголодаться.

Клер строго посмотрела на Трейси и притянула ее к себе поближе. От нее не укрылось, как та облизнулась. Трейси всегда хотела есть. Честно говоря, у Клер тоже свело живот, но она была слишком гордой, чтобы это признать. Скоро они оказались в просторной кухне, чистой как стеклышко. От духовки исходили волны вкусного аромата, и, несмотря на принятое девочкой решение ничего не есть, желудок Клер заурчал от голода. Особенно после того, как Молли вынула из духовки дымящийся мясной пирог и поставила его на стол.

Она как раз усадила их за стол, а тем временем социальные работники уже собрались уходить, на прощание пообещав вскоре вернуться. Клер скривилась и попыталась уклониться, когда Джил ободряюще похлопала ее по плечу. Впрочем, мысль о предстоящей трапезе ее немножко ободрила. Трейси улыбнулась сестре. Женщины ушли, а к девочкам присоединился сын Молли. Начался их первый день в новом доме.

Гораздо позже, ночью, когда они лежали в кровати Трейси, тесно прижавшись друг к другу, Трейси спросила дрожащим голосом:

— Мама же нас скоро заберет, правда, Клер?

— Ну конечно, — уверенно ответила Клер. — Как только мама вернется из этой поездки, она пулей примчится сюда, чтобы нас забрать.

Успокоившись, Трейси уткнулась носом в сестру, и вскоре девочки уже крепко спали.

Два дня спустя громкий стук в переднюю дверь вырвал Карен Мак-Маллен из крепкого пьяного сна. Она вернулась вчера поздно ночью и упала в кровать, почти не раздевшись, так как была уверена, что девочки уже давно спят.

— Клер! — Ее голос прокатился над лестничной площадкой. — Открой эту гребаную дверь, пока ее не снесли с петель.

Когда ей никто не ответил, Карен выругалась и села на краю кровати. Яркий солнечный свет ударил ей в глаза, и она застонала.

— Чертова ленивая корова, — бормотала она, надевая старый вылинявший халат. — Она еще получит за то, что совсем ни во что меня не ставит.

Карен, шатаясь, подошла к открытой двери спальни. Во рту у нее словно кошки нагадили, и уже давало о себе знать похмелье. Она распахнула дверь комнаты Клер и с удивлением обнаружила, что там никого нет. Вздохнув, Карен подтянула пояс халата и, спотыкаясь, начала спускаться по лестнице.

— Иду, иду, какого черта вы там так шумите, — пробормотала она, сражаясь с замком. Затем дверь открылась, и Карен увидела двух женщин.

— Ну что? — выпалила она. — Какого черта вам от меня нужно в эту гребаную рань? Еще, наверное, и десяти нет.

Старшая из женщин, которую Карен про себя назвала злобной стервой, холодно на нее посмотрела.

— Миссис Мак-Маллен? Миссис Карен Мак-Маллен?

— Ну да, это я. И что? — В животе у Карен проклюнулся первый росток страха и в сочетании со вчерашней выпивкой вызвал тошноту.

— Мы пришли поговорить с вами о ваших детях. — В голосе женщины было столько льда, что Карен покрылась мурашками.

— А что с детьми? Они наверху, у себя в кроватях, как и должно быть в это проклятое время. — Сама не зная почему, Карен начала оправдываться.

— Думаю, ваши дети сейчас совсем не в постели, миссис Мак-Маллен, — сообщила ей Джил Баррел. — Если вы впустите нас, мы, возможно, вам все объясним.

— Как это они не в постели? Что вы хотите этим сказать? Где же, черт возьми, тогда им быть? И кто вы такие?

Социальный работник прошла мимо нее и направилась в кухню в сопровождении коллеги. Карен захлопнула дверь и неохотно пошла вслед за ними, заметив неодобрительные взгляды, которыми те окидывали внутреннее убранство дома.

— Ну… рассказывайте наконец, — потребовала Карен. — Что здесь вообще происходит?

— Если бы вы находились здесь последние два дня, вы бы знали, что происходит, миссис Мак-Маллен.

Карен сглотнула. Теперь она почуяла неладное.

— Меня зовут Джил Баррел, а это моя коллега, — представилась женщина. — Мы социальные работники, и два дня назад мы отправили ваших детей к приемным родителям.

— Что вы сделали?! — выкрикнула Карен, бледнея. Она лихорадочно схватила пачку сигарет, лежащую здесь же на грязном столе, быстро прикурила и жадно затянулась дымом. Размазанная тушь резко выделялась на фоне обескровленных щек, и только это жалкое зрелище помогло Джил Баррел справиться с собой и не передернуться от отвращения.

— Нам можно сесть? — спросила она.

Карен ошарашенно кивнула.

Женщина опустилась на край стула и продолжила:

— Дело в том, что Трейси рассказала кое-что своей учительнице в школе. И у нас не было другого выбора, кроме как перевести детей в место, где им ничто не будет угрожать до окончания расследования. Но мы не могли его начать, так как вас не было дома.

— Я… э… Я ездила проведать свою маму. — Карен начала бить дрожь, но в глазах женщин не было и намека на сочувствие.

— Правда? Очень странно. Трейси сказала нам, что ее бабушка уже давно умерла.

Слабый румянец залил лицо Карен, когда она поняла, что ее ложь раскрыта. Но она все еще продолжала перебирать различные версии происходящего. Почему они здесь? Что такого могла рассказать Трейси? Да она шкуру с этой маленькой негодяйки спустит, как только доберется до нее.

Решив выбрать другую тактику, Карен спросила:

— Так где сейчас мои девочки?

— В очень надежном и безопасном месте, уверяю вас. Но хочу предупредить, что заявление, сделанное Трейси, оказалось очень серьезным, и сегодня вам еще придется поговорить с полицией. Она сказала, что подверглась сексуальному насилию со стороны некоторых мужчин.

Карен охватила паника, и она испуганно затараторила:

— Не стоит вам прислушиваться ко всему, что говорит Трейси. Она та еще актриса и к тому же маленькая лгунья.

Затем она тяжело опустилась на ближайший стул и в сердцах затушила сигарету о пепельницу, где и так уже было полно окурков. Карен поняла, что сейчас нужно быть очень осторожной, иначе ей грозят серьезные неприятности.

— Как я поняла по вашей реакции, вы не знали, что кто-то из ваших любовников совершил сексуальное насилие над вашими девочками?

— Ну конечно же, я ничего не знала, — торопливо подтвердила Карен, опасаясь за свою собственную шкуру. — За кого вы меня принимаете? Неужели я могла бы допустить, чтобы такое происходило по моему согласию? Мои любовники… Вы же знаете, как сейчас непросто в одиночку растить детей. Они помогали мне деньгами и прочим, они бы никогда… Моя Трейси солгала вам — это не может быть правдой.

— Могу вас уверить, что девочка сказала правду. — Джил Баррел старалась сохранять спокойствие. — Обе девочки вчера прошли полное медицинское обследование в участке, и заключение врача подтвердило ее слова.

— Но этого не может быть…

Лица женщин ясно давали понять, что они не верят ни единому ее слову, но Карен продолжала отстаивать свою позицию несмотря ни на что. «Конечно, вам хорошо сидеть здесь, — думала она, — таким самодовольным и шикарно одетым. И дома вас, небось, ждут мужья, в то время как я…»

Она неожиданно вспомнила тот вечер, когда от нее ушел муж, и на глаза Карен навернулись слезы жалости к себе. С тех пор у нее все пошло наперекосяк, и все потому, что она оступилась и завела крохотный, ничего не значащий роман. Тот факт, что рождение Трейси могло быть результатом этого самого романа, конечно же, не давал Робби права ее бросать, думала она. Вот ублюдок! И с тех пор все становилось только хуже. Откуда этим двоим было знать, что такое одиночество? Каково это — чувствовать, что ты готова пожертвовать чем угодно, даже собственными детьми, ради чьей-то любви? И потом, девочки же живы и здоровы, так к чему весь этот шум?

— Слушайте, — сказала она дрожащим голосом. — Я не знаю, что вам рассказала Трейси, но если вы вернете мне детей, я прослежу, чтобы ничего подобного больше не повторилось.

— Боюсь, все не так просто, — безжалостно оборвала ее Джил.

Если мать Трейси не признает, что была в курсе происходящего, то на суде будут рассмотрены только ее показания против показаний Трейси. И в этом случае у нее есть шансы выйти сухой из воды. То же самое касается мужчин, потому что даже если их арестуют, им просто нужно будет все отрицать. Несмотря на результат медицинского осмотра, у суда не будет никаких доказательств их причастности к изнасилованию девочек, за исключением слов Трейси. Но что такое слова маленькой девочки? Джил Баррел тяжело вздохнула. В дни, подобные этому, она всегда задавалась вопросом, зачем ей вообще понадобилось становиться социальным работником.

К моменту первого визита Карен к Гарретам девочки пробыли там почти неделю. Они вернулись домой из школы и застали ее сидящей на диване с чашкой чаю в руке. Судя по всему, Карен чувствовала себя очень неуютно.

— Мама! — Лицо Трейси просияло от радости, она бегом бросилась через комнату и крепко вцепилась в мать.

— Привет, милая. — Карен чувствовала, что Молли и Джил Баррел не сводят с нее глаз, поэтому улыбалась не переставая и сделала вид, что ужасно рада видеть своих девочек.

— Я знала, что ты за нами придешь, — взволнованно сказала Трейси. — Вот видишь, Молли, я же тебе говорила. Ты пришла, чтобы забрать нас домой?

Ей ответила Джил, избавив таким образом Карен от необходимости подбирать слова.

— Нет, милая, не сейчас. Нам все еще необходимо кое-что выяснить.

Лицо девочки помрачнело. Ну почему им нельзя пойти домой прямо сейчас?

— Хорошо, а когда мы сможем вернуться? — Теперь ее голос дрожал, и Клер ненавидяще посмотрела на мать. Зачем же она пришла, если не собиралась их забирать?

— У вас ведь все хорошо? — спросила Карен, надеясь разрядить ситуацию.

— Откуда ты можешь знать? — воскликнула Клер. — И потом, тебе же на нас наплевать! — В голосе девочки была такая горечь, что Карен на миг потеряла дар речи.

Затем опомнилась и затараторила:

— Не кричи на меня, деточка! Я же приехала сюда. Разве этого недостаточно?

Клер села в кресло с лицом мрачнее грозовой тучи. Трейси начала тихонько плакать. В новой школьной форме, купленной Молли, с вымытыми и расчесанными волосами малышка великолепно выглядела. Клер же, напротив, отказалась снимать одежду, в которой приехала, несмотря на все попытки Молли ее приодеть.

— Мне ничего от вас не нужно, — угрюмо заявила девочка, когда Молли принесла ей новую школьную форму. — Моя мама скоро приедет, чтобы нас забрать, так что можете отнести ее обратно в магазин.

И вот наконец ее мама была здесь, но она совсем не собиралась везти их домой. По крайней мере пока.

— Послушайте… Можно я немножко побуду с девочками наедине? — попросила Карен. Они вместе с Молли ожидали ответа социального работника. Джил Баррел согласно кивнула.

— Хорошо. Мы с Молли выйдем на кухню, но оставим дверь открытой. У вас есть десять минут.

Джил отвернулась и вышла из комнаты, Молли последовала за ней. Карен снова обратилась к девочкам.

Для их матери возникшая ситуация обернулась удобным поводом отделаться от дочерей. Дом был чудесным, и Трейси раньше никогда так хорошо не выглядела. Теперь Карен чувствовала себя в безопасности, так как социальные работники сообщили ей, что дело не дойдет до суда. Она просто отрицала, что ей было известно о происходящем, а так как Клер, к счастью, ни слова не сказала в полиции, то одних результатов медицинского обследования было недостаточно для передачи дела в суд. За последние несколько дней эгоистичная молодая женщина сообразила, насколько лучше жить в доме одной, без девочек, за которыми нужно постоянно присматривать. И потом, пребывание здесь пойдет им только на пользу.

Словно прочитав мысли матери, Клер снова задала вопрос:

— Так мы поедем домой или нет?

— Ну… Дело в том, что расследование еще продолжается, поэтому лучше всего будет, если вы еще некоторое время живете здесь, — уклончиво ответила Карен.

Клер скривилась. Она знала мать как облупленную. И прекрасно поняла, что та имела в виду. Карен была сейчас слишком занята собой и развлечениями, чтобы забирать их обратно.

— Не смотри на меня так, — предупредила Карен. — Я могла бы и не приходить. Просто хотела проверить, что у вас здесь все в порядке.

— Значит, теперь, когда ты пришла, ты можешь уйти и с чистой совестью заниматься своими делами? — парировала Клер.

В глубине души ей хотелось броситься матери в ноги и умолять ее забрать их домой, но гордость не позволяла ей этого сделать.

— Точно. Я совсем не обязана это выслушивать, — капризным тоном заявила Карен, оттолкнула Трейси и поднялась на ноги. — Возможно, лучше будет, если я сейчас уйду и вернусь, когда ты немножко остынешь.

— Да-да, выметайся и оставь нас в покое, — выкрикнула Клер. Трейси подошла к ней, обняла и спрятала лицо на груди сестры. — У нас и так все хорошо, правда, Трейси?

Карен бросилась прочь из комнаты, до девочек донесся грохот закрывшейся за ней входной двери. Клер зарылась лицом в сладко пахнущие волосы Трейси и расплакалась так, что ее сердце едва не разорвалось. У нее было отвратительное предчувствие, что она больше никогда не увидит мать.