Маленький секрет

Глава первая

Нанитон, ноябрь 1982 года

— Клер, тебя действительно ничего не беспокоит? У тебя очень усталый вид. — Добрые глаза директрисы школы выражали тревогу.

— Нет, мисс. Ничего. — Клер покачала головой.

Во время этого серьезного разговора с учительницей она угрюмо переминалась с ноги на ногу. Сердце миссис Дженкинс рвалось к стоящему перед ней ребенку, однако между ними повисло неловкое молчание. Девочка выглядела очень несчастной и бледной, но упрямо вздернутый подбородок дал женщине понять, что проявленная ею забота нежелательна. Казалось, она разговаривала со взрослым собеседником, а не с маленькой девочкой, которой едва исполнилось одиннадцать лет. Похоже, внутренне Клер была гораздо более взрослой, чем полагается в ее возрасте. И в то же время такой хрупкой, что напоминала учительнице фарфоровую куклу. Платье девочки, поверх которого был надет великоватый ей кардиган, по всей видимости, не стирали неделями. Каблуки на туфлях были сбиты, а длинные белокурые волосы стянуты на затылке в тугой конский хвост.

Клер смотрела на учительницу, не сводя с нее глаз, и миссис Дженкинс невольно попыталась представить девочку спокойной и с улыбкой на лице. Словно прочитав ее мысли, Клер зарделась и, отведя взгляд, принялась сердито рассматривать пол.

Директриса разочарованно вздохнула. Все ее чувства предупреждали о том, что происходит что-то ужасно неправильное, однако как бы там ни было, Клер дала ей понять, что не собирается с ней этим делиться. Поэтому, не желая более причинять девочке неудобство, она ласково ей улыбнулась.

— Хорошо, Клер, я больше не буду отрывать тебя от уроков, но помни… если вдруг что-нибудь случится — что угодно, — ты всегда можешь прийти и рассказать мне об этом. Ты поняла?

— Да, мисс… Спасибо, мисс.

Согласно кивая, девочка попятилась к двери, затем с облегчением развернулась и убежала, громко хлопнув дверью.

Миссис Дженкинс поднялась со стула и подошла к окну, где замерла, глядя на безлюдную школьную площадку. В последнее время учителя неоднократно сообщали ей, что Клер приходит в школу вся в синяках. Но у девочки всегда находилось объяснение: споткнулась обо что-то или упала с лестницы. Успеваемость ее тоже ухудшилась — только на прошлой неделе Клер уснула посреди урока. Все это не могло не тревожить, однако пока миссис Дженкинс не удавалось помочь девочке, так как та ей не доверяла.

Раздавшийся стук в дверь прервал эти размышления и вернул ее к реальности.

— Войдите, — резко ответила она.

В комнату, пошатываясь и пытаясь сохранить равновесие, вошла одна из старост школы с охапкой классных журналов и положила их на стол директрисы.

— Спасибо, Дженни, — улыбнулась ей миссис Дженкинс, приступая к работе, и скоро мысли о Клер отошли на задний план.

Оказавшись в безопасности в пустом коридоре, Клер выразительно закатила глаза к потолку.

— Старая любопытная сучка, — одними губами прошептала она. — Неужели нельзя просто оставить меня в покое и заняться своими делами?!

Подтянув школьную сумку повыше на плечо, она торопливо пошла по коридорам. Добравшись до своего класса, девочка заглянула внутрь через стекло двери и нахмурилась: остальные одноклассники уже расселись по местам. Ее опоздание вызвало волну хихиканья, и Клер, еще сильнее нахмурившись, проскользнула на свое место.

Миссис Роджерс, ее классная руководительница, постучала мелом по доске.

— Хорошо, дети, хватит шуметь, успокаиваемся, — велела она, затем сочувственно улыбнулась Клер и продолжила урок.

Клер так устала, что не могла сосредоточиться, поэтому звонок на перемену вызвал у нее вздох облегчения. Следуя за шумной толпой детей на школьную площадку, она сразу же принялась искать Трейси, а заметив ее, крепко взяла за руку и отвела в дальний угол площадки.

Не обращая внимания на холод, исходящий от бетонного покрытия, они присели, и Трейси подняла на нее сияющие глаза.

— Угадай, что я тебе расскажу, Клер, — взволнованно затараторила она. — Мисс Тейлор сказала, что скоро может пойти снег. Как ты думаешь, это возможно?

Она сидела, упираясь в колени подбородком.

Клер нежно ей улыбнулась. Мисс Тейлор была учительницей Трейси, и Трейси обожала ее почти так же сильно, как и сестру.

— Ну, раз мисс Тейлор так сказала, то, наверное, возможно.

Улыбка малышки стала еще шире.

— Мисс Тейлор говорила, что до Рождества осталось всего шесть недель. Вот было бы здорово, если бы на Рождество пошел снег!

Не успев ответить, Клер заметила, что к ним направляется группа девочек. Их с Трейси скоро окружили, и Мелани Уилсон, заводила, презрительно смерила их взглядом. Ее одежда, как всегда, была в безукоризненном порядке: теплое пальто, толстые перчатки, на голове шерстяная шапочка, прикрывающая уши. Трейси робко прильнула к своей сестре, и Клер обхватила ее плечи рукой, словно пытаясь защитить.

— Что тебе нужно? — Клер дерзко посмотрела на ухмыляющуюся Мелани.

— Да уж конечно не ты.

Ее сторонницы захихикали.

— Просто уйдите и оставьте нас в покое, — со злостью выкрикнула Клер. Мелани рассмеялась; ее дыхание стыло в морозном воздухе, превращаясь в пар.

— Не волнуйся, я не собираюсь подходить к тебе ближе. Не хочу набраться вшей.

Клер задрожала от ярости, но, к счастью, прежде чем Мелани успела еще что-нибудь сказать, к ним, словно карающий ангел, подлетела мисс Тейлор, которая сегодня дежурила на школьной площадке и моментально оценила ситуацию.

— Мелани Уилсон и все остальные, немедленно убирайтесь отсюда! Я не потерплю хулиганства, вы меня слышали? Убирайтесь!

Мелани с важным видом и самодовольной улыбкой на простоватом лице отправилась восвояси в окружении своих прихлебательниц. Когда те отошли на безопасное расстояние, мисс Тейлор повернулась к Трейси и Клер.

— Не обращайте на них внимания.

Ее сердце болезненно сжалось при виде двух измученных личиков.

— Знаете что? Почему бы вам не пойти и не провести остаток перемены в раздевалке? — предложила она. — Там тепло и уютно, а если кто-нибудь спросит, скажите, что я разрешила вам там посидеть.

Трейси благодарно посмотрела на нее, а Клер бесцеремонно поставила сестру на ноги и потащила за собой. Не говоря ни слова, они торопливо ушли.

В раздевалке было тепло. Девочки прошли вдоль рядов металлических вешалок до длинной узкой скамьи, стоявшей у большой батареи отопления. Здесь они сели поближе друг к дружке.

— Почему Мелани всегда к нам лезет? — спросила сестру Трейси. — Это потому, что у нас нет красивых нарядов, шапочек и перчаток, да?

— Это потому, что Мелани задира и слишком много о себе воображает. Она думает, что может делать все, что захочет, только потому, что у ее папочки есть хорошая работа и она живет в шикарном доме, — угрюмо заявила Клер.

Трейси несколько минут обдумывала слова сестры, но потом ее лицо прояснилось.

— Когда-нибудь наш папа вернется домой и купит нам разные красивые вещи. Тогда мы тоже будем шикарными.

Клер внимательно посмотрела сестре в глаза; они были почти такими же, как ее собственные. Она почувствовала, как в горле растет комок. Ее надежда на возвращение отца в последнее время начала угасать. Но Клер не могла сказать об этом сестре, поэтому просто ободряюще улыбнулась ей, и та радостно придвинулась к ней поближе. Трейси почти не помнила их отца. Когда Робби Мак-Маллен ушел из семьи, она была еще совсем маленькой. Но в любом случае, в мыслях Трейси он представал перед ней как живой, во многом благодаря красочным рассказам сестры.

При мысли об отце у Клер заболело сердце. Если бы только он вернулся домой, все сразу встало бы на свои места, она была в этом уверена. Раньше, пока он не ушел, с ней никогда не происходило ничего плохого. Клер невольно вздрогнула. Трейси удивленно на нее посмотрела, но та, игнорируя ее вопросительный взгляд, сморгнула, прогоняя слезы, и осторожно погладила темные курчавые волосы девочки. Оставшееся до урока время они просидели молча, голова к голове, понимая друг друга без слов.

День постепенно утратил свои краски, и в школе наконец прозвенел звонок, оповещающий о том, что можно идти домой. Уставшая Клер вышла из здания, ища глазами Трейси в толпе детей и их мам на школьной площадке. Она почти сразу увидела сестру. Та ждала ее у высоких металлических ворот возле входа в школу. Трейси казалась такой же мрачной, как огромные темные тучи в небе, и на Клер неожиданно нахлынули воспоминания о счастливых временах. В них она видела маму, которая стояла на том самом месте, махала им рукой и ласково улыбалась. Но это было так давно, что воспоминание только усугубило чувство одиночества и отчаяния. Глубоко внутри она знала, что убежала бы из дому, если бы не Трейси. Или хотя бы рассказала кому-нибудь о страшных темных секретах, которые была вынуждена хранить. Когда Клер вспоминала ночные ужасы, ее начинало тошнить. Но пока Трейси на нее полагается, никто ни о чем не узнает. Ее предупредили, что в таком случае их с сестрой разлучат и они больше никогда не увидят друг друга. Это было немыслимо. Расправив плечи, она растянула губы в веселой улыбке и, пробравшись сквозь толпу, предстала перед сестрой. Настроение Трейси снова испортили обидчики.

— Хорошенький был денек? — спросила Клер.

Трейси кивнула, не поднимая глаз. Клер пыталась придумать, как можно ее развеселить, и тут ее осенило.

— А что, если мы пойдем домой дальней дорогой — через лес, мимо Голубой лагуны?

Трейси немедленно оживилась.

— Да, здорово. Но мама не рассердится, если мы опоздаем?

— Нет, я уверена, что не рассердится.

Клер сомневалась, что их мать вообще заметит, пришли они домой или нет, но промолчала. Теперь настроение Трейси несколько улучшилось, и сестры отправились в путь.

Место их обитания — Гейтли-Коммон, что в Уорикшире, — было небольшим поселком, где все друг друга знают. Поселок состоял из района с муниципальными домами и недавно построенного частного района, прозванного Нобс-Энд[1]. Именно там жила Мелани Уилсон. Еще в поселке было несколько старых домиков-землянок, где раньше жили шахтеры. Шахта перестала быть твердым источником дохода для жителей несколько лет назад, но многие бывшие шахтеры вместе с семьями не покинули старые дома. Мимо них сейчас как раз проходили Клер и Трейси. Дома располагались ровными низкими рядами, окна и двери выходили прямо на тротуар. Трейси, не устояв перед искушением, украдкой заглядывала в окна. В одном из домов она заметила свою школьную подругу Джейн, та приветливо помахала ей рукой. Клер увидела маму Джейн, которая как раз накрывала на стол. Ее полная фигура четко вырисовывалась на фоне горящего камина. От этого зрелища у Трейси громко заурчало в животе.

— Интересно, что мама для нас приготовит? — пробормотала она почти про себя. Клер пожала плечами. Их мама, скорее всего, вообще ничего не приготовит, хорошо, если она хотя бы окажется дома.

Скоро они дошли до конца Плау-роуд и начали карабкаться вверх по крутому холму, чтобы выбраться из долины. Пар от их дыхания застывал в воздухе, Трейси хихикала, поскальзываясь на обледенелой траве. Она бы уже не раз упала, если бы Клер не держала ее крепко за руку. Затем, утомившись, они утихли и молчали, пока не взобрались на вершину холма. Здесь сестры остановились передохнуть и полюбоваться окрестностями. Несмотря на то что ранний вечер выдался серым и облачным, отсюда открывался вид на многие мили. Трейси смотрела вдаль с выражением благоговения на лице.

— Клер, мы стоим на вершине мира?

Наивный вопрос вызвал у старшей сестры улыбку.

— Не совсем, — осторожно ответила она. — Это только так кажется.

Трейси умолкла. Она никогда не сомневалась в правоте слов Клер и всегда поддерживала ее точку зрения. Отсюда им было видно крошечных как муравьи людей, снующих по улицам поселка. По очереди начали зажигаться фонари. Они были похожи на праздничные огоньки на новогодней елке, и в их свете изморось на тротуарах сверкала, словно яркая пыльца на крылышках фей. Справа вдали светились огни Нанитона, казавшегося огромным по сравнению с их поселком. А слева, нарушая общую идиллию, по периметру долины поднимали в небо закопченные трубы покинутые здания шахт. До девочек донесся слабый шум проехавшего далеко внизу автобуса. Постепенно тупая боль в висках, не покидавшая Клер на протяжении всего дня, начала утихать.

Девочка гордилась тем, что знает здесь каждый сантиметр окрестностей, и этот вид всегда ее радовал. Она помнила, как стояла на этом самом месте рядом с отцом. И даже сейчас могла бы пересказать те интересные истории, которыми он с ней делился. Он рассказывал о своем доме в Шотландии, где жил, пока не переехал в поселок, чтобы работать на шахте. О том, как он познакомился с мамой и женился на ней. Робби Мак-Маллен рано остался сиротой, его взяла к себе пожилая тетя, которую он просто обожал. После ее смерти он приехал сюда в поисках работы.

Когда Клер смотрела на раскинувшиеся вокруг поля, на ее губах играла легкая улыбка. Она словно слышала, как папа указывает ей на различные ориентиры, сравнивая постоянно меняющие цвет поля с огромным лоскутным одеялом. Отсюда даже было видно бывший дом ее бабушки. Клер ее почти не помнила. Когда бабушка умерла, ей исполнилось всего пять лет, но даже эти обрывки воспоминаний были счастливыми. Ее дедушка погиб в результате несчастного случая, когда Карен, мама Клер, была еще ребенком. Бабушке пришлось растить Карен и ее старшую сестру Джин самостоятельно. Джин эмигрировала в Канаду задолго до рождения Клер. Было здорово знать, что на другом конце света у нее есть тетя. Но иногда ей хотелось, чтобы тетушка Джин никуда не уезжала. Потому что порой Клер чувствовала, что у нее нет никого, кроме мамы и Трейси.

— Пошли, Клер, — сказала Трейси, начиная терять терпение, и дернула ее за руку. Она больше не могла бороться с желанием увидеть Голубую лагуну. Мелани Уилсон и ее жестокие насмешки были теперь забыты, и Трейси жаждала продолжения приключений.

Они направились к лесу, прошли под деревьями, укрывшими их пологом голых ветвей. Наконец перед ними возникла Голубая лагуна, покрытая опасно тонким льдом, в котором отражался последний свет уходящего дня.

— Не вздумай на него становиться, — предупредила сестру Клер. — Лед слишком тонкий, он сразу проломится.

Трейси послушно кивнула, отбежала прочь и вскоре вернулась с пригоршней плоских камешков. Следующие полчаса девочки провели, запуская камни по поверхности озера, соревнуясь, чей отскочит дальше и не утонет. Затем они играли в прятки между деревьями, весело смеясь и забыв все горести, как это могут только дети. На чудесные несколько часов Клер удалось оттеснить ночные кошмары в дальний уголок сознания, и ее бледные щеки раскраснелись от морозного воздуха.

Но в конце концов она окликнула Трейси.

— Нам пора, — с сожалением сказала Клер, — нужно возвращаться, ведь скоро стемнеет.

Их хорошее настроение только улучшилось, когда девочки, спускаясь с холма и держась за руки, поскользнулись и съехали вниз по склону. Пока они шли по поселку, Трейси весело махала рукой соседям и знакомым. Однако темные окна показавшегося вдалеке дома не сулили ничего хорошего.

Клер выругалась про себя.

— Черт, хоть бы камин не погас, — шептала она.

Они подошли к своему дому, миновав ряды точно таких же муниципальных домов. Клер отыскала ключ, спрятанный под перевернутым цветочным горшком у задней двери. В кухне на столе она сразу заметила торопливо написанную записку, прислоненную к пустой молочной бутылке.

Дорогие девочки!

Уехала с Доном, буду, когда вернусь. Приготовьте себе что-нибудь и не сидите допоздна.

Мама

— Ну и ладно.

Клер смяла записку и бросила ее в камин. Пламя еле тлело, но, к счастью, не погасло.

— Мы займемся камином, а затем отыщем в буфете что-нибудь поесть.

— Мама ведь скоро вернется? — Голос Трейси дрожал, и Клер поспешила ее успокоить.

— Конечно, скоро. Снимай пальто и посмотри телик, пока я приготовлю чай. Давай, поторопись.

Трейси послушно сняла пальто, а Клер подбросила в камин пару кусков угля. Через несколько минут вокруг них заплясали веселые языки пламени, и в комнате стало теплее. Клер занялась ужином. Они поужинали тушеными бобами и гренками. Гренки слегка пригорели, а бобы пришлось отскребать от дна кастрюли, но Трейси так проголодалась, что не стала жаловаться и вмиг смела все, что было на тарелке. После чая с подсохшим печеньем Клер собрала всю грязную посуду в комнате, перемыла ее и вытерла. Затем девочка вытряхнула переполненные пепельницы и убрала в бедно обставленной комнате. В полвосьмого, когда мама еще не вернулась, она задернула шторы и погнала Трейси в ванную.

— Ну Клер, можно я посижу еще полчасика? — Трейси смотрела умоляющими глазами, но Клер покачала головой.

— Нет, нельзя. Иди в ванную.

Пока Трейси мылась, Клер надела старый выцветший домашний халат, стуча зубами от холода. Она провела сестру в ее комнату и расчесывала ей волосы, пока они не заблестели как шелк, обрамляя чисто вымытое личико.

— Так-то лучше. — Она улыбнулась. — А теперь запрыгивай в кроватку, как хорошая девочка, пока не простудилась.

Трейси послушно забралась в кровать; Клер сидела, глядя на нее. Девочка была похожа на ангела, ее темные локоны рассыпались по подушке. Когда Клер заговорила, в ее тихом голосе отразилась вся любовь к сестре.

— Знаешь что? Если ты немножко подвинешься, я лягу к тебе и расскажу одну историю. Хочешь?

Трейси с энтузиазмом закивала и отползла в сторону, освобождая место для Клер. Несколько долгих мгновений они лежали молча, согревая друг друга. Потом Клер прошептала в темноту:

— Так какую историю ты хочешь услышать?

Трейси ответила не раздумывая:

— Расскажи мне о папе — какие мы будем счастливые, когда он вернется.

— Ну, — начала Клер, — однажды наш папа вернется домой, и у нас будут самые красивые наряды… такие красивые, что даже Мелани Уилсон нам позавидует.

— У нас будут и шарфики, и шапочки, и даже перчатки? — перебила ее Трейси.

Клер кивнула.

— Да. У нас их будет очень много, все разных цветов. Мы будем ходить в зоопарк и на пикники. И даже ездить летом на море.

Трейси вздохнула, представляя себе чудесные картины описанной Клер жизни.

— И у нас будут совочек с ведерком, и мы будем играть в песке на пляже? — спросила она сонным голосом. Из всего, что хоть немного было похоже на пляж, Трейси видела только песочницу на школьном дворе. Поэтому ей не хватало воображения представить целый берег, покрытый песком.

— Мы будем играть на пляже целый день, — пообещала Клер. — А затем поселимся в самом роскошном отеле. И нам принесут самые вкусные блюда; еды будет так много, что мы не сможем съесть все, чтобы не лопнуть.

Она почувствовала, как Трейси устраивается поудобнее в кровати, и прошептала:

— Мы переедем в красивый дом в Нобс Энде, но конечно, подальше от Мелани Уилсон. А когда пойдет снег, папа слепит нам большого снеговика в саду на заднем дворе и будет катать нас на санках. На Рождество у нас будет огромная индейка на завтрак и рождественский пудинг, весь залитый густым сливочным соусом.

Она так замечталась, что некоторое время молчала.

— А что ты об этом думаешь? — наконец спросила Клер, но ей никто не ответил, и девочка посмотрела на сестру.

Трейси крепко спала со счастливым выражением на лице, длинные темные локоны спадали ей на щеки. Клер тихонько выскользнула из кровати.

— Не бойся, — прошептала она, обращаясь к спящей девочке. — Я не позволю никому тебя обидеть. Никто не причинит тебе боль, если я смогу этому помешать.

Осторожно поцеловав сестру в щечку, Клер на цыпочках вышла из комнаты.

Пока Клер мылась в ледяной ванной комнате и надевала ночную рубашку, она снова успела замерзнуть и, вздрагивая от холода, поспешила в теплую гостиную. Ей опять захотелось есть. Девочка достала наполовину опустошенный пакет с кремовыми пирожными и налила себе чашку чаю. Пирожные размякли по краям, но она жадно на них набросилась и съела все до одного. Теперь, чувствуя приятное тепло в желудке, она уютно устроилась на старом диванчике; девочка согрелась, ее клонило в сон. За окном выл ветер, телевизор тихонько бормотал, прогоняя одиночество. Она устроилась поудобнее, чувствуя, что глаза начинают слипаться.

— Посижу еще пять минут и пойду к себе спать, — пробормотала она. И в ту же минуту крепко уснула.