Маленький секрет

Глава десятая

Через три дня Клер выписали из больницы. Молли пыталась с ней заговорить, пока они ехали домой, но не получила отклика, и беседа закончилась, так и не начавшись. Когда Молли остановила машину у гаража, Клер вышла и молча направилась в дом.

Первым человеком, которого она увидела, была Трейси. Она холодно посмотрела на сестру.

— Значит, ты от нее все-таки отказалась? — спросила она обвиняющим тоном. — Как ты могла, Клер? Как ты могла просто отдать девочку, словно она ничего не значит, особенно зная, что мы пережили, когда мама от нас отказалась?

В глазах Клер мелькнула боль.

— Вырасти сначала, Трейси! — прошипела она. — Как я могла ее оставить? Ты что, хотела бы, чтобы ее жизнь ничем не отличалась от нашей?

— Это тебя не оправдывает, — возразила Трейси. — Сейчас наша жизнь значительно отличается от той, что была раньше. У нас есть Молли и Том, и мы все помогли бы тебе ухаживать за ребенком. Мы это сто раз тебе повторяли. И она называла бы меня тетей. — Губы девочки задрожали.

— В конце концов, это был мой ребенок, не твой и не Молли с Томом! Знаешь, почему я приняла такое решение? Потому что меня тошнит от попыток других людей управлять моей жизнью. На этот раз я сделала то, что хотела, и если тебе это не нравится, то это твои личные проблемы! Тебе только десять лет, откуда ты можешь знать, как будет лучше?

С этими словами Клер взбежала по лестнице и закрылась у себя в комнате. Она почти не выходила из нее целых шесть недель, до тех пор пока не появилась Джил Баррел с документами, которые нужно было подписать, чтобы отдать ребенка на усыновление.

Клер смотрела на бумаги, разложенные перед ней на кофейном столике.

— Клер, ты полностью в этом уверена? — осторожно спросила Джил, и девушка молча кивнула.

Джил неохотно протянула ей ручку, Клер торопливо нацарапала свою фамилию. Теперь возврата не было. Дело было сделано.

— Уверяю тебя, мы найдем для твоего ребенка прекрасный дом, — пообещала Джил. Она собрала бумаги, затем, словно вспомнив что-то, открыла портфель и вынула простой коричневый конверт.

— Чуть не забыла. Молодая медсестра из больницы, принимавшая роды, просила меня передать тебе это. — Она протянула конверт, но поскольку Клер не пошевелилась, чтобы его взять, просто положила его на столик и встала. — Мне пора, — тихо сообщила она и, кивнув Тому, последовала за Молли к двери.

Клер забрала конверт и ушла в свою комнату. Когда она открыла его, внутри оказалась фотография Жасмин: девочка крепко спала в своей кроватке. Слезы, стоявшие в глазах целый день, наконец пролились.

— Что же я наделала? — с болью прошептала Клер, раскачиваясь из стороны в сторону. Затем чудовищным усилием воли взяла себя в руки и положила фотографию в дневник.

— Что сделано, того не вернуть. Больше я никогда не проявлю слабость, — сказала она себе, и ее сердце словно окаменело. — Теперь я смогу справиться со всем остальным.

Клер тихо вставила ключ в замок и вошла в темную кухню. Неожиданно зажегся свет, и пока она, ослепленная, моргала, путь ей преградили Молли и Том. Молли была взбешена и совсем не собиралась это скрывать.

— Ты знаешь, что сейчас уже почти три часа ночи? — прошипела она. — Где тебя снова черти носят?

Клер упрямо на нее посмотрела.

— Я думала, это и так всем понятно. Я гуляла, — парировала она.

Молли вскинула голову.

— Да, это более чем понятно, я и не сомневаюсь, что ты снова таскалась с этим Марком. Опомнись, такое поведение до добра не доведет. Он слишком взрослый для тебя. Он хоть знает, что тебе только шестнадцать и что ты еще школьница?

«Слава богу, — подумала она, — что врач прописал ей противозачаточные таблетки. Она хотя бы не забеременеет снова».

— Да, знает, — соврала Клер. Ее ярость не уступала ярости Молли, и Том, который так и не проронил ни слова, нервно смотрел то на одну из них, то на другую.

Молли в сердцах грохнула кулаком по столу.

— Клер, неужели ты не видишь, что ты с собой творишь? Посмотри на себя. Я надеялась, что перевод в новую школу позволит тебе начать все сначала. Тебе осталось учиться всего несколько месяцев, а затем придется искать работу. Сейчас нужно выполнять домашние задания и готовиться к выпускным экзаменам, а не шляться неизвестно где. И еще одно. Ты что, не понимаешь, какой опасности себя подвергаешь?

Клер холодно рассмеялась.

— Никто меня не тронет, — самонадеянно заявила она.

Молли начала успокаиваться и опустилась на стул.

— Послушай, Клер. — Она попыталась собраться с мыслями. — Мы с Томом… У нас уже не хватает терпения. Ты довела нас до предела, и я не знаю, сколько еще мы сможем выдержать. До тебя ничего не доходит. Я знаю, что ты пропускаешь школу, чтобы бегать к своему дружку шоферу. И я также знаю, что это ты воровала деньги у меня из кошелька. Теперь мне приходится его прятать. Почему, почему ты это делаешь, если ты можешь просто попросить все, чего душа пожелает?

— Вот ты как заговорила? Вы собираетесь от меня избавиться? Ты это хочешь сказать?

Когда Молли не стала ничего отрицать, Клер неожиданно стало страшно.

— Я лишь хочу сказать, — Молли опустила глаза и печально покачала головой, — что дальше так не может продолжаться. Твое поведение плохо влияет на Трейси и Билли, не говоря уже о нас с Томом. И через некоторое время… если ты хотя бы не попытаешься… У нас не останется выбора, кроме как сказать, что с нас хватит.

В комнате стало ужасно тихо. Клер пыталась осмыслить сказанное. И тут Молли сделала последнюю отчаянную попытку донести до нее свои слова.

— Клер, мы не хотим тебя терять. Мы любим тебя и хотим жить как одна семья. От тебя требуется лишь немножко уважать наши чувства. Прояви немного уважения и возвращайся домой вовремя.

Но удар был нанесен, и взбешенная Клер молча убежала в свою комнату. Там она подошла к окну и посмотрела на улицу.

«Значит, вот как, — сказала она себе. — Теперь они просто хотят от меня избавиться».

«Так тебе и надо», — шептал внутренний голос, но Клер старалась не обращать на него внимания. И тут она поняла страшную вещь. Несмотря на все данные себе обещания, она полюбила Молли и Тома. Но сейчас она могла их потерять, совсем как всех остальных взрослых, которых когда-либо любила. Клер до боли хотелось броситься Молли в объятия и извиниться. Сказать, что у нее просто не получается вести себя по-другому. Однако гордость и та стена, которую она выстроила между собой и окружающими, не позволили ей этого сделать.

Мысли Клер снова вернулись к ее крошке Жасмин, и боль усилилась. Затем она подумала о Трейси, которая мирно спала у себя в кровати в соседней комнате. Когда они только сюда приехали, Трейси даже не позволяла Молли себя искупать, если Клер не стояла рядом. Но и она, похоже, больше не нуждалась в сестре. Клер чувствовала себя никому не нужной. И тут девушка поняла, что делать дальше. Она убежит туда, где ее никто не сможет найти. Уж лучше это, чем страдать, переходя от одних приемных родителей к другим. Она отправится туда, где сможет начать жизнь сначала, стать такой, какой захочет. Не той не любимой никем Клер Мак-Маллен, которую только использовали и насиловали. Приняв решение, она легла в кровать и принялась строить планы.

На следующий день после школы Клер для разнообразия сразу пошла домой. Затем, даже не доев приготовленный Молли обед, поспешила на встречу с Марком. От ее дома до центра Нанитона было около полумили. Когда Клер добралась до моста Кок-энд-Бир, ее одолевали мрачные мысли. Впрочем, при виде грузовика Марка она немного приободрилась. Она встречалась с Марком уже несколько недель, и ей нравилось этим хвастаться. Марк был взрослым, намного старше любого парня из школы. Кроме того, Клер быстро сообразила, как себя вести, чтобы он давал ей деньги.

Марк стоял, прислонившись к кабине, курил и разговаривал с другими мужчинами. Подойдя к нему, Клер почувствовала на себе их восхищенные взгляды. Как только Марк ее увидел, его глаза радостно вспыхнули и он оценивающе ее осмотрел.

— Привет, красавица, — поздоровался он. — Ты только с работы?

Не моргнув и глазом, Клер кивнула. Его друзья разошлись, подмигивая ей на прощание.

— Я сегодня ненадолго, — сообщила она. — Просто пришла узнать, куда ты завтра уезжаешь.

— В Лондон, — ответил Марк. — Смогу пару ночей провести в собственной постели.

Обрадованная ответом, Клер улыбнулась.

— Ты не одолжишь мне пятерку?

Она, дразнясь, провела пальцем по его груди. Марк тут же полез в задний карман и вложил ей в руку банкноту.

— Здорово, должно быть, иметь собственную квартиру, — с завистью сказала Клер, пряча деньги в сумочку.

Он кивнул и притянул ее к себе. Наученный горьким опытом, Марк не пытался ее поцеловать, вместо этого он жадно провел языком по шее Клер и дал волю рукам. Клер стояла, купаясь в ощущении собственной силы.

— Довольно, на сегодня это все, — наконец сообщила она.

Его лицо разочарованно вытянулось.

— Ну давай ненадолго заберемся в грузовик, — взмолился он.

Клер покачала головой.

— Нет, не сейчас. — Она высвободилась из его рук. — Мне срочно нужно кое-что сделать. Но не переживай, мы еще увидимся, и раньше, чем ты думаешь.

Подмигнув, Клер ушла, оставив Марка тоскливо вздыхать.

Она торопливо шла, пока не достигла окраины Нанитона, затем срезала путь через поля, отделявшие ее родной поселок от города. План побега был готов, но прежде чем воплощать его в жизнь, Клер необходимо было кое-что сделать. Она хотела в последний раз увидеться с матерью. Социальные работники сообщали той в письмах о беременности Клер и об отказе от ребенка, но ответа не последовало. Карен не навещала их уже бог знает сколько времени, но теперь Клер решительно настроилась на встречу.

В поле было темно, и Клер не раз оступилась, попадая ногой в рытвины. Но она шла дальше, не снижая скорости. Темнота ее больше не пугала. Наоборот, под ее прикрытием Клер могла позволить себе плакать. У нее накопилось столько невыплаканных слез! Из-за бабушки, которая теперь стала лишь полустершимся воспоминанием. Из-за отца, который ее бросил. Из-за Тинкера, единственного верного друга, который у нее был. Из-за Трейси, которой она больше не нужна. Из-за ребенка, которого она любила слишком сильно, чтобы оставить. Из-за матери, которая ее не любила и не стала защищать. Из-за Молли с Томом, ее приемных родителей, которые, как и все, кого она когда-либо любила, собирались от нее избавиться. И наконец самые горькие слезы — из-за детства, которого ее лишили. Но больше слез не будет, в этом Клер была уверена. Сегодня она в последний раз предстанет перед матерью, а завтра начнет новую жизнь.

Ее воображение рисовало сцены будущего воссоединения. Клер собиралась высказать матери все, что о ней думала, рассказать о всей боли, которую та ей причинила. Девушка представляла себе, как мать будет ползать перед ней на коленях и молить о прощении… Она так замечталась, что даже удивилась, обнаружив, что стоит прямо перед своим бывшим домом. Клер удивленно моргнула: старый облезлый муниципальный дом изменился так сильно, что она с трудом его узнала. Заросший, неухоженный палисадник превратился в аккуратный газон, окруженный бордюром. Окна гостиной щеголяли симпатичными цветастыми занавесками. В доме горел свет, и переднюю комнату было видно как на ладони. Возле камина в кресле сидел мужчина и читал газету. Затем из кухни появилась незнакомая женщина в сопровождении двоих детей. Клер стояла в замешательстве. Куда подевалась ее мать и что за семья жила теперь в их старом доме?

Когда плеча Клер неожиданно коснулась чья-то рука, она чуть не умерла от страха. Повернувшись, девушка нос к носу столкнулась с миссис Толли.

— Да, я не ошиблась, — радостно затараторила она. — Я так и думала, что это ты, Клер. Но убедилась в этом, только когда подошла поближе. Неудивительно — ты теперь так выросла…

Клер попыталась ответить, но от смущения слова застревали в горле.

— Что ты делаешь в такой глуши, милая? — продолжала миссис Толли, затем, заметив смущение на лице девушки, взволнованно спросила: — Ты же не пришла сюда, чтобы повидаться с матерью?

— Не… нет, — выдавила из себя Клер.

Миссис Толли слегка расслабилась.

— Тогда хорошо, потому что, как ты наверняка знаешь, она уехала отсюда несколько месяцев назад. Люди болтали, будто она смылась с одним из своих приятелей… ну и слава богу, наконец-то мы от нее избавились… — Миссис Толли запоздало прикрыла рот ладонью. — Ой, прости, милая. Не надо было мне этого говорить. Язык мой — враг мой. Она же все-таки твоя мать.

— Ничего, миссис Толли, — успокоила ее Клер. Но от сказанного у нее свело живот. Так вот почему ее мать так долго им не писала, вот почему ее не было ни на одной из бесконечных встреч и консультаций! Она ничего не знала о ребенке. Карен просто уехала и забыла о своих детях, словно они для нее ничего не значили.

Миссис Толли не сводила глаз с бледного лица девушки, освещенного уличным фонарем.

— Слушай, милая, может, ты заглянешь к нам на чашку чаю? — ласково предложила она. — Здесь зверски холодно. И мой старик очень тебе обрадуется. Он столько раз меня о тебе спрашивал. Да и я тоже. Как там малышка Трейси? С ней все в порядке? Я слышала, вы теперь обе живете в Нанитоне — это правда?

— У Трейси все хорошо, спасибо, миссис Толли, — тихо сказала Клер. — У нас у обеих все в порядке. Да, мы живем в Нанитоне. Но я… Мне пора идти. Если вы не возражаете, я пойду.

Клер попятилась; она выглядела такой несчастной, что миссис Толли долго сочувственно смотрела ей вслед, хоть и не пыталась ее остановить.

— Хорошо, милая, не буду тебя задерживать. Я очень рада, что увидела тебя. Ты такая хорошая девушка, Клер. О, чуть не забыла… Мистер Толли похоронил Тинкера, как ты и просила. Он закопал его у нас в саду под яблоней.

Непролитые слезы блестели у Клер на ресницах. Ей неожиданно захотелось оказаться как можно дальше от этого места и пришлось сдерживаться, чтобы не убежать.

— Спасибо, миссис Толли, — сглотнув, сказала она и пошла прочь. Сердце девушки готово было разорваться.

Она сама не заметила, как оказалась на холме высоко над долиной, затем пошла дальше, через лес. Наконец Клер добралась до Голубой лагуны и остановилась. Она глядела на чистое звездное небо. Ночь выдалась тихая и холодная. Поверхность озера расстилалась перед ней как стекло, в ней отражались миллионы звезд. Это было ее любимое место, место, куда они с Трейси приходили, чтобы забыть о горестях. Но сегодня оно не могло ее успокоить, девушку только охватило удушающее чувство горечи.

Перед глазами всплыло лицо матери, и из сердца хлынул поток обжигающей, словно желчь, ненависти.

— Сука, — всхлипнула она, обращаясь к молчаливым деревьям и впиваясь ногтями в ладони, так что по ним потекла кровь. — Ты даже не пришла попрощаться с нами! Просто хотела от нас избавиться. Отлично, ты нам больше не нужна. Надеюсь, я никогда тебя не увижу. Чтоб ты сгнила в аду, где тебе самое место! Но знаешь, что я тебе скажу? Моя жизнь больше тебе не принадлежит. С сегодняшнего дня я сама отвечаю за свою судьбу, и когда-нибудь я добьюсь своего. Я больше не буду бесполезной дрянью, в чем ты всегда меня убеждала. Со мной будут считаться. Вот увидишь.

Усилием воли взяв себя в руки, Клер в последний раз посмотрела на свое бывшее тайное место, зная, что больше никогда сюда не вернется. Затем, истощенная переживаниями до глубины души, медленно вернулась к дому Молли и легла спать. Она точно знала, что это ее последняя ночь, проведенная в этой кровати.