Монументальное, расположенное в пустынном котловане, здание, окруженное лабиринтом громоздких стен, возвышалось одинокой пирамидой посреди мягкого снега, украшенное сосульками, как гирляндой. В щелях заунывно завывал морозный ветер, небо постепенно поглощалось пухлыми тучами, в воздухе витало потрескивающее напряжение, заставляющее матерых шиноби оглядываться раз в несколько секунд.
Спустя много лет это здание использовалось для собрания Пяти Каге, любезно предоставленное лидером Страны Железа, Мифуне. Коридоры гулкие, пустынные, ведущие сквозь протяжные лестницы к главному залу переговоров. В его центре стоял единственный круглый стол, за которым в данный момент расположилась Великая Пятерка Правителей с посредником: Пятая Мизукаге — Мей Теруми, Пятый Кадзекаге — Собаку-но-Гаара, Четвертый Райкаге — Эй, Третий Цучикаге — Ооноки, Пятая Хокаге — Сенджу Цунаде и во главе — сам Мифуне.
Заскрежетали отодвигаемые стулья, зашуршали одежды, перегляды между Каге нагревали атмосферу, выявляли нетерпение и скрытую враждебность некоторых личностей.
— Снимите свои головные уборы Пяти Каге и положите их перед собой, — монотонно, официально провозгласил лидер Страны Железа — Данное собрание проводится по просьбе Кадзекаге-доно. Я руководитель этого места, Мифуне, будем знакомы. Итак, собрание Пяти Каге началось.
Гаара сложил локти на стол и оперся подбородком о сцепленные в замок пальцы, его строгий взор обвел остальную четверку.
— Раз я был тем, кто срочно выслал просьбу о встрече…
— Ха! Молодой Кадзекаге, а манер не ведает, — презрительно выкрикнул Ооноки — Поздоровался бы вначале, пацан!
— Цучикаге-сама, вам бы самому манерам обучиться, — посоветовала серьезная Мэй и кивнула Гааре — Не перебивайте мальчика. Кадзекаге-сама, прошу, продолжайте.
— Пф, дерзкая девчонка, — проворчал Ооноки себе под нос.
— …Рад, что вы нашли в себе силы ответить после нескольких просьб о помощи. Ранее все они были в основном из-за преступной группировки «Акацуки», однако с недавнего момента всю угрозу стащила на себя Учиха Изуна. Полагаю, отчасти из-за неё вы и соизволили оторваться от внутренних дел деревень.
— Учиха? Она же ваше порождение, не так ли, Хокаге-сама? — грузно, с издевательством уточнил Эй.
— Конкретно её я лично не рожала, — ухмыльнулась Цунаде, однако тут же её улыбка потухла, накрашенный палец застучал по деревянной поверхности — По моим данным Изуна недавно захватила Акацуки, единолично устранила большую часть отступников S ранга.
— Ха?! Эта малявка?! — вскинулся Ооноки — Я думал, ваша деревенька с ней уже разобралась, девчонка.
Цунаде скрипнула зубами.
— Мои люди отвлеклись на взрыв в столице Страны Ветра.
— Все мы к сегодняшнему дню знаем: Даймё Ветра мёртв. В курсе ли вы деталей? — обвел взглядом Каге Гаара.
— Да все всё знают! Прекращай попусту болтать! — рявкнул гневно Райкаге, стукнул кулаком по столу.
Свист металла, воздуха и внезапная теснота ознаменовалась появлением сопровождения всех Каге. Мифуне напрягся, едва не вскочил на ноги со стула.
— Прошу успокоиться. Райкаге-доно, не устраивайте балаган. Здесь не поле боя.
— Тц…
Вместо того, чтобы вернуться в скрытые улочки появившиеся шиноби встали по бокам от своих Каге, настороженно поглядывая на соседей.
— Хокаге-сама, вы единственная, на ком лежит вся ответственность! — неприлично тыкнул пальцем в дрогнувшую от раздражения Цунаде Райкаге — Мало того, что отступница из вашей деревни и вы никак не устранили эту катастрофу, по какой-то неведомой причине на собрании за вашем плечом стоит один из известнейших нукенинов! Как вы это объясните?! Возможно, что все происходящее подстроила ваша деревня!
От нового удара по поверхности стола пролегла тонкая трещина, лицо Эя жутко покраснело, а капилляры полопались.
Цунаде махом ладони остановила открывшего рот, спокойного, как рыба в воде, Итачи, и единственным прищуром погасила разгоряченный пыл Райкаге.
— Итачи Учиха состоял в долгосрочной миссии S ранга по шпионажу за «Акацуки». Вместе с этой группировкой пропала нужда в её продлении и он на законных правах вернулся в реестр шиноби Конохи.
— Интересная ситуация. А кто возместит причиненный им ущерб за время выполнения миссии?! — взвился Ооноки.
— Балаган, — приложила ладонь к лицу Мэй — Эй, Ооноки, деды вы старые, не отвлекайтесь от главной проблемы!
— Что вякнула, девчонка?!
— Охренела! — не то с вопросом, не то с восклицанием рявкнул Райкаге.
— Мизукаге-сама права, — удивительно размеренным голосом внес свое слово Гаара — У Изуны, благодаря «Акацуки», во власти похищенные биджу, за исключением восьмихвостого. Я верно говорю, Райкаге-сама?…Райкаге-сама?
Эй медленно опустился на стул, до хруста сжал пальцами края стола, его глаза горели непролитыми слезами, а голос звучал непривычно глухо:
— Изуна его похитила. Убила.
— Что?! — хор опешивших, сложенных в эхо неверия голосов Каге и некоторых несдерживаемых сопровождающих грохотали в зале переговоров.
Итачи с Шикамару переглянулись. Учиха мрачно кивнул Нара и перевел внимание на виднеющейся из окна пейзаж. Чересчур умиротворённый для надвигающейся на мир шиноби катастрофы. Итачи заметил тень, услышал краем уха знакомый треск стекла и рефлекторно перетек в оборонительную стойку, когда в отдельный стол Мифуне всадился кунай.
— Это!.. — не успел предупредить Шикамару, как воздух над кунаем исказился, казалось, само пространство в помещении зазвенело, сам воздух сгустился, стоило главной виновнице Гокаге Кайдан вспышкой, на подогнутых коленях встать фактически у лица Мифуне.
— Изуна! — вновь неподдельно слаженный хор лидеров когда-то вражеских деревень окликнули возникшую персону.
Все повыскакивали с мест, заскрежетали падающие стулья, воздух разрезал угрожающий взмах боевого веера, нескольких десятков метательных оружий и миниатюрных, но действенных шарообразных, точно пилюли, бомб. Ветер воронкой подхватил остальную смертельно опасную поддержку, предвещающую смерть попавшейся жертве.
Мифуне с его самураями успели уйти с точки поражения, в отличие от Изуны.
Итачи дёрнулся наперерез было, но его ошибку успешно предотвратил Шикараму, одним взором говоря: «Нельзя».
К воронке со стороны Райкаге присоединился сверкающий поток бессистемных молний, ослепляющее в лёгком сумраке зала после короткого выкрика Даруи: «Стихия Шторма: Лазерный Цирк!».
Последовательные песчаные выстрелы дополнили тройку техник, ознаменовавший верную смерть противнику.
Шуршание песка, стрёкот молнии и острый вьюн ветра безрезультатно поглотились подсвечивающимся самой тьмой, скелетом. По щеке Изуны скатилась кровь, а над ней повисла разрушавшая потолок, наводящая отчаянный ужас костяная фигура, в защищающем жесте выставившая правую, будто горящую руку, частично покрытую мышцами.
— Это Сусоноо, — мрачно объявил закашлявшейся от каменной крошки Итачи обмершим от шока нападавшим — Третья сила Мангёко Шарингана. Абсолютная защита.
— Мелкий выродок, — пророкотал Райкаге — Сколько эта техника поддерживается?!
— У каждого пробудившего период индивидуальный, — с нарочитым равнодушием, сухо дополнил Итачи — Зависит от выносливости, развития очага и резерва.
— Плевать!
Эй оттолкнулся от остатков стола, оставляя за собой напряженное электричество, как хвост, мимолётно, подобно скорости звука, сблизился с Изуной и с рёвом обрушил массивный кулак на абсолютную защиту. Взгляды Райкаге и Изуны скрестились в секунду.
Подобные рыбьи глаза покоробили Эя, но не успел он осознать, как его спина пробила разделяющую зал с коридором стену, а из горла вырвался сдавленный выдох.
— Райкаге-сама!
Вокруг Изуны рассредоточились все Каге, даже с трудом вставший Эй, все шиноби, самураи и Мифуне в частности встали на изготовку. Из осыпающейся камнями стены завывал леденящий ветер, подгоняющий опадающие снежинки внутрь, холод царапал красные, то бледные щёки всех находящихся в зале переговоров, в комнате витало облако пыли, грязи и щепок, ставшими напоминанием от бывшего стола со стульями, под ногами хрустело стекло, а атмосфера побуждала мурашки бегать по коже.
Изуна, незащищенная Сусаноо, телепортировалась за спину Ооноки и пинком между лопаток предотвратила активацию его фирменной техники. Цучикаге удачно увернулся, едва не врезавшись в острый пик бывшей стены. Скрежет железа, скольжение клинка по краям ножен и два меча скрещиваются с такой силой, что образуют лёгкую воздушную волну.
Мифуне одобрительно щурится в начисто без эмоциональное лицо противницы.
Со стрёкотом молнии она исчезает, появляется в двум метрах от него и без труда парирует атаки обоих самураев, заставляя их захлебываться своей кровью и падать, хватаясь за перерезанное горло.
Изуна невесомо совершает полукруг ногой, как в танце, отчего её окружили несколько каменных тупых пиков, поглощая собой точечную технику из лавы Мизукаге. Второе танцевальное движение — земляные столбы пробивают солнечное сплетение рывком прыгнувшего в атаку на сближение Ао и частично Чоуджиро, который успел выставить блок мечом.
Изуна свистяще закрутила катану, уворачиваясь от разрозненных попыток ранить её, и всадила острие в землю. Сотни зарядов райтона ослепили роговицу нападавших, Акацучи и Куроцучи схватили неудачу — не успели уйти из зоны поражения и упали бессознания после встряски.
В следующую секунду Изуну окружил адово полыхающий, скворчащий чёрный огонь, достающий ей до пояса.
— Отойдите! — приказным тоном выкрикнул Итачи — Это пламя пожирает всё, до чего доберется. Не пытайтесь его погасить или преодолеть! Если не стремитесь не оставить после себя даже пепла.
Пережившие короткий бой в сознании, живые Каге, Мифуне и часть сопроводительных шиноби агрессивно уставились на отстраненно смотрящую на разруху зала Изуну.
— Что тебе здесь надо, Изуна? — вступила первой в разговор Цунаде, косо глянула на стоявших за её спиной Итачи и Шикамару.
— Явилась сюда и надеешься спокойно уйти? — насмешливо рассмеялся парящий возле Райкаге Ооноки.
— Против нас ты не выстоишь. Ты сильна, однако не задирай нос, считая, что победишь Великую Пятерку Каге — высокомерно вскинулась Мэй, вытирая большим пальцем краешек губ — Мой совет: беги куда подальше и сдайся родной деревне. Это твой шанс на жизнь, Изуна.
— Никуда она не уйдёт! Сегодня она заплатит за смерть моего брата! — по телу Эя заскользили молнии, а капилляры полопались от гнева — Не строй из себя богиню Милосердия, Мизукаге. Или ты с ней заодно?!
— Ты скрывалась столько времени, сеяла хаос на землях Великих Стран, убила Даймё Ветра, поработила Акацуки, в твоё распоряжение попали биджу… Зачем ты пришла на Гокаге Кайдан? Какова твоя цель, Изуна? Ищешь смерти? — спокойно разбавил яростный тон Эя Гаара, вокруг которого угрожающе витал песок, задевая ноги и талию.
Изуна равнодушно смотрела сквозь полыхающий Аматерасу на сильнейших шиноби деревень и её взор мимолетно мазнул по Итачи, встретив в единый миг будто в шторм настигающую волну спокойствия.
Итачи не волновался. Ни капли, несмотря на очевидный факт: он не узнавал родную сестру.
Впрочем, как он думал, спустя столько лет одиночества любая собака взвоет и рассвирепеет. Особенно его сестра, у которой есть все основания для ненависти.
Он, не отрывая взгляда от Изуны, сжал подсумок на пояснице, нащупывая твёрдый, прямоугольный дневник.
— Смерть настигла бы вас сегодня, — впервые за долгие годы услышал голос сестры Итачи. Волосы на его затылке топорщились, а маска невозмутимости треснула через неожиданный нервный тик.
— Что ты имеешь ввиду? — перекричала возмущение Райкаге Цунаде. Её хвосты распушились, прежде опрятная одежда испачкалась серыми пятнами и помялась, но внимание, сосредоточенное на враге почти физически ощутимо кололось, как иглой.
— …— Изуна вернула катану в ножны, заправила назад белую чёлку, закрывающую доселе уши с шрамами на обеих мочках — Но я передумала: вместе с вами умрёт весь остальной мир шиноби.
Изуна прикрыла светящиеся кровавым Мангёко, Итачи заметил как дрогнула её бровь.
Слова, произносимые джинчурики девятихвостого, шпарили, как хлыст по оголенной коже:
— Ваше сознание угаснет от лап того, кому предначертано погубить этот мир. От Джуби.
— Ч-что? Разве есть демон, имеющий более девяти хвостов?! — икнула оторопело Темари.
— Он является объединенной формой всех биджу. Истинный хвостатый демон. Нет, дьявол, — Изуна раскрыла глаза, черное пламя своенравно подскочило, словно желая сожрать хозяйку — Рикудо Сеннин — тот, кто в далеком прошлом спас человечество от джуби, вначале став джинчурики дьявола, а затем на пороге смерти разъединив его чакру на девять частей.
— Не неси чепухи! Кто тебе позволит уничтожить мир шиноби?! Силенок не хватит! — пригрозил воинственно кулаком Эй.
Изуна мрачно ухмыльнулась, Итачи показалось, словно кукла попыталась растянуть резиновые губы.
Она вдруг громко, охрипшим, надломленным тоном расхохоталась, закинув голову назад, точно безумная. Вместе с неутомимым черным пламенем, белоснежными волосами и искривленным шрамами лицом с жаждущим крови шаринганом для находящихся в зале переговоров опытных шиноби, бывалых вояк, Учиха Изуна предстала в облике потерявшим рассудок, опасным для сложившегося мира Монстром.
Наводящий тревогу, коробящий хохот резко затих. Изуна резала воздух дерзким объявлением, не опуская головы:
— Это Война. Это моё возмездие.
— Война?! Ты ополоумела, девчонка?! — закашлялся от шока Ооноки.
Изуна опустила подбородок на грудь, сверкнула Мангёко и, стоило огню погаснуть, исчезла с искаженным воздухом впоследствии.
Мизукаге тяжело оперлась о попавшийся обломок стены, вяло смотря на тащившего тело Ао Чоуджиро, скрестила руки на груди.
Камешки и деревянная щепка потрескивала под шагами очухавшихся и раненых шиноби. Воздух неприятно коробил от дыма, пыли, металлического запаха и статического напряжения. Случившиеся нападение оставило за собой вязкий осадок с привкусом гнили на языке, у каждого, даже у Райкаге, мрачное, будто сдавливающее сердце чувство оккупировало грудь. Война — её не было достаточно долго, чтобы привыкшие к миру шиноби содрогались от безмолвного плача, особенно вспоминая крайнюю войну. Особенно, учитывая, что эта принесёт в перспективе больше потерь, чем все прошлые вместе взятые.
— Полагаю, — угрюмо подал голос Мифуне, обводя всех напряженным взором — В связи со сложившейся ситуацией логично создать первый в истории Объединенный Альянс Шиноби.
— Логично, — согласился Гаара, переглянувшись с Цунаде — У Изуны на руках все биджу. Кто знает возможно ли объединить их в джуби, врала ли она, однако сила хвостатых чересчур масштабна, чтобы её игнорировать.
— Не зря Хаширама изловил всех демонов, — кивнула Мизукаге — Я не против сражаться за мир в объединении.
— Сомневаюсь, что у Изуны нет в рукаве больше козырей, помимо названных, — Цунаде сжала кулаки, впиваясь ногтями в нежную кожу — По одиночке нас легче перебить, а подлинная сила Изуны неизвестна.
— Кхм, — задумчиво поджал губы Ооноки — Не нравится мне это… Но я в деле. Умеет девчонка навести жути, хм… Я этого не говорил!
— Конечно, — ухмыльнулась Мэй и повернула голову к молчаливому Эю — А вы? Сомневаюсь, что ваша гордость уцелеет, но хоть в этот раз умерьте её.
— Изуна убила моего брата. Грозиться стереть с лица Земли мою деревню, да что там: весь мир, — странно спокойно сказал Райкаге — Она сошла с ума. По опыту знаю, что свихнувшаяся шиноби и нукенины самые опасные. Они потеряли человечность, потеряли мораль, потеряли себя. С подобными необходимо разбираться резко, как вправляют кость. К сожалению, кое-кто, — с намеком посмотрел на Цунаде — Допустил развитие гнойной раны.
— То есть вы согласны? — перебила Сенджу нарочито скучающим тоном.
— Дай договорить, девчонка!
— Какая я тебе девчонка, маразматик?! — выставила кулак в угрожающем жесте Сенджу.
— …— Эй покосился на всколыхнувшуюся грудь и отвернулся, все наблюдатели с ехидством заметили красные уши — В любом случае выбора нет.
— Мы, самураи, тоже примем участие в войне, — ошарашил Мифуне — Если масштаб угрозы такой, какой я представляю, то весь мир содрогнется от катастрофы.
— Весь мир? Вы преувеличиваете, — фыркнул Ооноки, повел плечом.
— Для Альянса необходим Лидер. Предлагаю избрать на эту должность Хокаге-доно, — не повел и бровью от замечания Мифуне.
— Аргументируйте, — наклонила голову Мизукаге.
— Цучикаге-доно, при всем моем уважении, стар, его взор затуманен временем. Кадзекаге-доно наоборот, чрезвычайно молод и не имеет опыта ведения военных действий. Райкаге-доно не отошел от смерти брата, вспыльчив и отдает предпочтение силе. Вы, Мизукаге-доно, знаете что такое гражданская война, но не участвовали в командной должности в широком масштабе войны. А Хокаге-доно достаточно уравновешена, опытна и сильна для разумных решений.
— Что же, — хихикнула от перекошенного лица Райкаге Мэй — Ваши доводы имеют под собой подоплеку.
— …— Ооноки цыкнул, но принял сказанное главой самураев — Кадзекаге, Райкаге, вы согласны с этим?
Гаара безмолвно кивнул, а Эй скрипнул зубами.
— Из-за Конохи мы вляпались в дерьмо, а вы настаиваете на назначении лидером Хокаге? Это бред!
— Успокойся, Эй, — нахмурилась Цунаде — Все претензии выскажешь позже. Слишком мало времени на твои истерики.
— Какими бы резкими слова Хокаге не были они правдивы, — раскрыла рот раньше Эя Мэй — Если нет возражений, то перейдём к более несущим вопросам.
— Да, — закряхтел Ооноки, ухмыляясь — О сформированном Альянсе и патовой ситуации с Изуной мы должны сообщить Даймё.
Итачи вздохнул, перевел взгляд на идущий снегопад с подвывающим ветром за пределами дыры, краем уха прислушиваясь к разговорам Каге. Погода набирает обороты. Что-то подсказывает ему: грядет буран.
По чистым дорожкам аллеи мягко спадали желтеющие листья с ровным рядом высаженных деревьев. Вдоль идущих прохожих приколочены удобные лавочки с мусорными баками. На бульваре распространена жужжащая слабыми шепотками тишина, отдаленная от гомона центра Конохи, словно совершенно иной мир, где горожане, не ведавшие о скорой войне, проводят время с близкими, друзьями, партнерами и родственниками — самое то в безоблачную, солнечную, осеннюю, почти безветренную погоду. Небеса удивительно сверкают бирюзой, укрывая летающих в нём птиц.
Единственный, кто одиноко отдыхал на аллее был закутанный в пальто, с длинными, скованными резинкой, черными волосами шиноби. Он выбрал лавочку в отдалении от снующих людей, которая была спрятана в глубине бульвара для подобных ему людей.
Итачи выдыхал прозрачное облачко пара, любуясь шелестящими ветвями окружавших его деревьев. Он наслаждался иллюзией спокойствия в родной деревне, но изнутри все равно снедала тревога. Причин столько, что не счесть: война, справки, выписки, диагноз ирьенина, к которому он недавно ходил после наказа Цунаде — а ведь Итачи при ней лишь легонько кашлянул — полуразрушенный клановый квартал, семейные счета в банке, замороженное наследство родителей, избегающий его Саске и подобно вишенке на торте — проинспектированная квартира Изуны. Её не трогали все года отсутствия сестры — непонятные для него суеверия? — поэтому все вещи сохранились, будто Изуна вышла на пять минут, а не предала Коноху, став нукенином. Их осталось достаточно, чтобы понять: Изуна сбежала, прихватив всё снаряжение, а на бытовые и личные вещи она не обратила внимание, коих без того было мало.
Хруст листьев под подошвой отвлёк Итачи от созерцания прекрасного. Он не повернулся. Рядом смахнули несколько листьев с лавочки и сели на другой стороне, словно незнакомцы.
— Я думал, ты не хочешь меня видеть, — прохладно заметил Итачи, услышал независимый фырк, столь знакомый и родной с детства.
— Это всё ещё так, — почти шептал Саске, кутаясь носом в шарф — Я видел тебя в больнице. На собрании Изуна ранила тебя?
Итачи вздохнул, задумчиво глядя в небо сквозь прикрывающие его кроны. Он распахнул пальто и достал из внутреннего кармана смятую пачку исписанных кривым почерком листов, положил их на лавочку и подтолкнул к брату.
Несколько минут шуршание страниц мешало естественной природной мелодии. Со спины поднялся единичный вихрь, неприятно всполошивший не попавшие в хвост волосы. Мимо глаз Итачи невпопад разлетелись медицинские очерки, он ненадолго прикрыл глаза, словно уходя от этого мира жалкие мгновения пока листы парили вокруг, скользяще приземлялись на опавшие с деревьев листья.
— Ирьенин… Какие шансы на выздоровление? Тебе проведут операцию? — прежде дерзкий голос дрогнул, упал на несколько тонов, став невнятно глухим.
— Всё решится после войны.
— Но никто не знает когда она закончится! — рявкнул Саске, рвано выдохнул — Чёрт…
— Ты годен для вступления в войска? — Итачи наконец повернул голову, но не сумел разглядеть лицо брата, оно скрыто шарфом, обмотанным вокруг головы и шеи подобно паранже.
— В этот раз будем биться спиной к спине…брат, — унылая усмешка звучала сквозь тяжёлые слова младшего Учиха — Они пропускают каждого ходящего и тех, кто в состоянии держать кунай достаточно крепко.
— Если не хочешь — не иди, — меж бровей Итачи залегла складка, глаза сощурились от шального солнечного луча — Последние представители кланов в праве отказаться от исполнения воинского долга перед деревней.
— Удобный закон, — фыркнул Саске, качнулся вниз, смотря исключительно на сжимающие грубую ткань штанов пальцы — Тогда почему ты не отказался? Я видел списки и твоё имя в первый строках. Мы можем переждать, брат, остаться в резерве на должностях оборонительной армии Конохи. Давай используем эту лазейку, выживем и…тебя прооперируют.
Плечи Саске вздрогнули от мягкого касания, он медленно повернулся к Итачи.
Итачи не дрогнул, рассмотрев подлеченное ирьенинами, не скрытое бинтами, безбровое лицо Саске, половину которого уродовал и искажал омерзительный, выпуклый шрам, будто отпечатанный солнцем, а волосы под шарфом вовсе отсутствовали. Из былого красавца он обратился отталкивающим чучелом. Пальцы сильнее сжали левое плечо, Итачи не отводил серьезного взгляда от блестящих непролитыми слезами чёрных глаз.
— Прошу, брат, — Саске заикнулся, стиснул зубы.
— Я не могу, — доверительно шепнул Итачи.
— Почему?…Это из-за…
— Я нужен Изуне, как старший брат.
Саске оттолкнул руку Итачи, резко подскакивая, будто взлетая, на ноги, отчего шарф скатился на плечи, прекращая закрывать нанесенное сестрой увечье. Ветер, издеваясь, поднял все безвольно стелющиеся ковром листья. Они воспарили за обернувшимся Саске, закружились в яростном, слепящем танце, отражая его внутренний взрыв после заявления старшего брата, а шумные сухик ветви долголетних деревьев поддержали громкими шебуршащими возмущениями. Саске всплеснул левой рукой, широкими глазами смотря на уравновешенно спокойного брата.
— ЕЙ НИКТО НЕ НУЖЕН! — заорал на всю аллею дрожащий голос Саске — ОНА МОНСТР! ДЕВЯТИХВОСТЫЙ ДАВНО ПОГЛОТИЛ ЕЁ! ТОЙ ТРЯПКИ-СЕСТРЫ БОЛЬШЕ НЕТ! ИТАЧИ, НАША СЕСТРА УМЕРЛА НЕСКОЛЬКО ЛЕТ НАЗАД!
— Несколько лет назад? — Итачи грациозно встал, шагнул на встречу Саске, как к обезумившему зверю — Что ты имеешь ввиду?
— Э-это… — сдувшись, Саске безвольно опустил руки, не замечая накатывающихся слез, он продолжил сквозь зубы —…После сдачи экзамена в Академии…Изуна начала меняться. Мы не состояли в одной команде, так что это становилось для меня заметнее, чем раньше. Из наивной, легкомысленной дуры, жующей сопли она стала зеркальной версией себя. Прекратила общение со мной, не лезла под руку, отвечала на оскорбления, влезала в травмоопасные драки, творила не пойми что, а на экзамене на чунина…жестоко расправилась со своим сокомандником, когда тот попался ей в качестве оппонента на третьем этапе, — Саске передёрнуло, он неуверенно отвел взгляд — Я пришел к выводу, что девятихвостый добрался до сознания Изуны и уничтожил его. Он обратил её в монстра и…или убил… Она чудовище, Итачи, и как бы я не ненавидел тебя: Прошу, брось свою идею помочь ей. Ради твоего же блага.
Безответное молчание вызвало новую волну гнева. Тело Саске едва заметно затряслось, ногти впились в кожу ладоней, а грудь часто вздымалась от недостатка воздуха и попыток вдохнуть глубже, больше.
— Она не монстр, — сделал второй осторожный шаг к брату, хмурясь всё глубже.
— Раз Изуна настолько тебе дорога, раз ты её покрываешь…Почему же бросил её, а, Итачи? Ты знал на какие муки обрекаешь сестру, — каждое обвинение метко вонзалось в часто стучащее сердце Итачи, однако тот не шевельнулся, не раскрыл рта, продолжая с арктическим спокойствием нагнетать атмосферу одним невозмутимым видом.
Саске не выдержал накала: рывком сблизился с братом. Итачи без сопротивления кулем свалился на твёрдую лавочку от кулака в скулу. На разбитой губе выступила кровь, кожа в месте повреждения пульсировала, точно горела, особенно на контрасте с холодными, касающимися наливающегося синяка кончиками пальцев.
— Ты всегда! Всегда таким был! С тех пор как мама раскрыла личность Изуны, ты, как одержимый, присматривал за ней, чуть ли не из ложечки кормил, — в омерзении продолжил гневную тираду Саске, кривясь и баюкая руку с краснеющими костяшками — Ты, наверное, — затих, чтобы набрать воздух в лёгкие и срывая окончательно голос рявкнуть — И УМРЁШЬ ЗА НЕЁ?!
Пряди скользнули по лбу Итачи, когда тот опустил подбородок на грудь, пряча всколыхнувшиеся чувства в глазах. Он до трещин сжал спинку скамейки, сухие губы поджались, а мышцы от напряжения проступили на тонкой водолазке, сквозь распахнутое ненарочно пальто.
Саске натужно закашлялся в кулак, невыносимо слыша завывающий сквозь ветви деревьев ветер на фоне. Он презрительно фыркнул, развернулся и стремительно убежал, покидая скрытую глубинку аллеи, по пути случайно наступив на один из больничных справок.
Стоило Саске уйти, как Итачи вскинул голову к небу, где за время разговора откуда-то приплыли чернеющие облака, мрачно перекрывающие солнце. Ледяной ветер освежающе и колко оцарапал незащищенную шею, задел поврежденную скулу и губу.
Итачи лениво достал из грудного кармана миниатюрный, потрепанный временем, перепачканный сизыми и бордовыми пятнами дневник. В середине обложки корявыми буквами крепилась надпись: «Учиха Изуна».
Итачи не раскрывал его, не перечитывал во второй раз. Он с трепетом, осторожностью сжимал самый корешок, смакуя на языке из неоткуда объявившийся пряный привкус, словно он переместился в прошлое: в уютный осенний вечер, в дом с тёплой кухней, готовящей матерью, читающим книгу отцом, лепечущим о проведенных тренировках Саске и тянущей к нему со счастливым лицом руку, в которой обязательно было испеченной Микотой печенье, Изуной.
На холодный кончик носа упала первая капля дождя, знаменующая начало отчёта до Грозы.
…Вернуться в прошлое нельзя, но помнить буду постоянно…