Манга и философия

Несколько лет назад я, как читатель, только знакомящийся с шойо мангой, начала читать «Убежище ангела» (Angel Sanctuary) с ожиданиями западного читателя от романа для взрослых. Я предположила, что это подростковая готическая история, когда в рекламе, представляющей героя Сетцуна на задней обложке первого тома, увидела вопрос: «Почему Сетцуна так запутался? Несмотря на его попытки быть благородным, он ни с кем никогда не борется, он игнорирует власть и скрывает чувство к своей сестре, которое можно назвать только „кровосмесительным“».

Возможно, это было использование пугающих кавычек вокруг слова «кровосмесительный», но мне показалось, что издатели имели в виду что-то ещё. Я думала, что это будет история о мальчике-подростке, который смущён своими чувствами и не до конца понимает, что такое его любовь к сестре.

Нет.

В течение первой главы первого тома Каори совершенно явно даёт понять, что Сетцуна Мудо, герой сериала из двадцати томов, любит свою сестру Сару. Но он также влюблен в неё. И он хочет её, временами он мечтает о сексе с ней так же, как все мальчики-подростки одержимо мечтают о сексе. Поскольку Сетцуна — не только главный герой, но он также почти всегда герой, с точки зрения которого показываются все события в большинстве сцен, в которых он появляется, читатель очень быстро осознает, насколько сильно он хочет свою сестру. После того как он спасает её от грозящей опасности и несёт кажущееся бесчувственным тело к её постели, он целует её, и она позволяет себя целовать, а их религиозная мать, видя это, требует от него поклясться, что он будет держаться от неё подальше, чтобы спасти её душу. Она уже не надеется спасти душу сына, он безнадёжен.

Он действительно любит свою сестру

К концу первого тома Сара также говорит, что любит своего брата (в присутствии испуганной матери); Сетцуна отрицает, что чувствует любовь к сестре, говоря вместо этого, что «был просто очень возбуждён» и хотел «получить кое-что от моей маленькой сестрички. Я имею в виду, ты просто оказалась рядом». Но читатель видит, о чём он думает, когда говорит это. Он думает: «Всё, что мне нужно сделать, только сказать прямо противоположное тому, что я чувствую».

В конце первого тома их мать утешает страдающую Сару; говоря ей, что она ещё встретит подходящего мужчину, в которого по-настоящему влюбится и будет счастлива, но, как знает читатель, Сетцуна в это время думает: «Ты никогда не найдёшь мужчину, который будет любить тебя больше, чем я». Любовь Сетцуны к Саре, а также, как мы можем предположить, её к нему, хотя мы никогда не можем проникнуть в её мысли, представляет собой любовь настоящую, чистую, взаимную и желающую нарушить социальные и родительские условности.

Инцестуальные взаимоотношения Каори показывают как диаду между Сарой и её братом Сетцуной, более сложной является триада в готическом «Рыцаре-вампире» (Vampire Knight) Мацури Хино. «Рыцарь-вампир» относится к популярной литературе мейнстрима, его легко найти в США в основных книжных магазинах и в качестве сериала в «Шойо Бит».

…А Юки любит своих братьев

Сериал рассказывает нам истории Юки Кросс, пятнадцатилетней героини, больной амнезией. С её точки зрения показана история сериала: она начинается с приёмного брата, Зеро Кирю, главы Академии Кросса. Школа является местом удивительного социального эксперимента: люди, занимающиеся днём, делят школу с вампирами, которые учатся по ночам, с целью доказать, что такое сосуществование двух групп является возможным.

Предводитель ночного класса аристократичный вампир Канаме Куран — красивый взрослый мальчик, который становится объектом страстной влюблённости Юки. Десять лет назад он спас ей жизнь, когда на неё напали вампиры. В какой-то момент становится известно, что он также является братом Юки и что её родители (которые также являются братом и сестрой) понимают её желание стать женой Канаме. Читателю говорят, что инцест — обычное дело среди чистокровных вампиров, поскольку супружеская связь родственников гарантирует чистоту следующего поколения. В мире «Рыцаря-вампира» любовь Юки принадлежит обоим братьям.

Тогда как «Убежище ангела» говорит своим читателям очень ясно в первом же томе, что Сетцуна чувствует, что он не настоящий брат Сары, что он проверяет записи рождений, чтобы подтвердить их родство (и оно подтверждается), «Рыцарь-вампир» заходит несколько дальше в теме инцеста. Зеро похож на брата (но биологически он не брат), Канаме похож на безумие. Но он брат. А потом опять: может быть, биологически он и не брат, из-за технической стороны воскрешения и реинкарнации.

Масами Току говорит: «Шойо манга считается отражением желаний и ожиданий японских девочек и женщин» («Шойо манга! Комиксы для девочек!», стр. 30). Огромное количество примеров подобных историй на тему инцеста среди любовной манги для взрослеющих девочек предполагают, что инцестуальные отношения между братьями и сёстрами могут действовать как художественный приём в этих текстах, они заменяют что-то и представляют что-то, лежащее далеко за пределами литературных определений. В буквальном смысле инцест является сильным табу, есть не так уж много причин изображать инцест между братом и сестрой, как любовную историю, и непохоже на то, что нечто, культурно столь неприемлемое, как инцест, может отражать «желания и ожидания девочек». Но шойо манга, как зеркало, искажает отражаемые желания. Во многих смыслах защищающий старший брат становится замечательным возлюбленным, он всегда может быть рядом с ней, он всегда заботится о ней и любит свою младшую сестру любовью, усиленной семейными узами, он не может легко уйти, потому что связан со своей сестрой через семейное единство.

Авторы «Убежища ангела» и «Рыцаря-вампира» используют флэшбэки для того, чтобы показать прошлое, детское общение брата и сестры. Эти флэшбэки усиливают тему того, как детская любовная связь ведёт к текущим отношениям.

Универсальное табу?

Инцест часто называют одним из немногих универсальных табу. Он считается настолько неприемлемым, что почти столетие учёные пытались найти биологическое, социальное или психологическое объяснение избегания инцеста.

Финский социолог Эдвард Александр Вестермарк впервые заметил, что дети, растущие вместе, независимо от их генетических отношений, часто испытывают сексуальное влечение друг к другу. Эффект Вестермарка, как он называется, определяет обратный сексуальный импритинг: предполагается, что инцест между братьями и сёстрами редок, потому что пренебрегает биологическим и социальным неприятием. Хотя, возможно, инцест не так редок, как можно подумать, основываясь на сильном табу против него — в тех случаях, когда он существует, очень редко он становится результатом взаимного влечения, скорее это результат насилия, контроля и принуждения в неблагополучных семьях. Как заметила Джейн Мерски Ледер в своей книге «Соперничество взрослых братьев и сестёр»: «соперничество брата и сестры часто продолжается во взрослом возрасте».

Табу, которое ассоциируется с инцестом, может сделать нежелательным изображение его в любовных историях, написанных женщинами для девочек. Эти современные истории, часто выходящие в еженедельных журналах для девочек, таких как очень популярный «Шойо Бит», используют основную тему «как любовь преодолевает все преграды» (Масами Току, «Шойо манга! Комиксы для девочек! Зеркало мечты!», Мекадемия 2, стр. 19). В Японии шойо манга имеет несколько ограничений к изображаемому материалу: фактически, одним из наиболее популярных поджанров является шохен-ай, или «любовь между мальчиками» — истории для девочек, в которых показываются любовные отношения между двумя мальчиками («Шойо манга! Комиксы для девочек!», стр. 30).

Хотя инцестуальные истории не выделены в отдельный поджанр и даже редко обсуждаются в качестве дополнительной темы, они очень обычны для шойо манги. Сотни названий, среди этих названий 87 включают примеры инцеста между братьями и сёстрами как основную тему или часть одного или нескольких побочных сюжетов. Повсеместность темы инцеста в целом и инцест между братьями и сёстрами в частности вплетены в ткань любовных историй для девочек-подростков, в соединении с отсутствием обсуждений и знаний мотива кем-либо, кроме его фанатов, предполагает, что идея инцеста выполняет важную фантазийную роль для читателей шойо манги.

Просто обычные брат и сестра

В первых трёх томах «Убежища ангела» каждый флэшбэк показывает Сетцуну, защищающего Сару от опасности. В одном примере студент университета, кажется, неподобающим образом трогает маленькую Сару и явно заинтересован в дальнейшем сексуальном насилии. Сетцуна набрасывается и почти убивает его (том 1). История также показывает, как Сетцуна дарит Саре игрушечное кольцо в детстве, вещь, которую она очень ценит. Читатель понимает, что кольцо выступает как символ любовной клятвы, которую эта пара никогда не сможет произнести публично, и оно также является артефактом, который Сетцуна использует, чтобы восстановить память Сары о нём в конце сериала (том 20).

Эти сцены флэшбэков отражают современные сцены, в которых Сара подвергается сексуальному насилию и сексуальным домогательствам и также спасается благодаря вмешательству Сетцуны. К тому же флэшбэки показывают ситуацию в семье: родители, которые отсутствуют физически (отец) или эмоционально (мать), отдалены от детей и друг от друга, дети отделяются друг от друга после развода. Заметим, что те же самые факторы, которые автор показывает как начало истории, часто становятся обстоятельствами дела в реальных случаях инцеста или насилия («Соперничество взрослых брата и сестры»).

Мацури использует флэшбэки, чтобы показать подобные обстоятельства в «Рыцаре-вампире». Первый том открывается таким флэшбэком — на пятилетнюю Юки нападает вампир, но вмешивается Канаме. Так как во многих историях о вампирах желание вампира разделить кровь сексуализируется, то нападение вампира на маленькую Юки становится очень похожим на ласки в детском опыте Сары. Злобный вампир, показанный крупным планом в тесной рамке, плотоядно говорит: «Ты потерялась, маленькая девочка? Можно выпить твоей крови?». Юки отвечает крошечным, но ясным «нет» перед тем, как нападает Канаме, чтобы убить злодея. Каждый раз, когда автор использует флэшбэк этой сцены (следующий раз в третьем томе), он предлагает чуть больше информации: страх Юки во время нападения, доброта Канаме, Юки начинает новую жизнь с добрым директором школы Кроссом в Академии Кросса, крошка Юки влюбляется в своего спасителя Канаме, и, наконец, её страх, когда она понимает, что Канаме тоже вампир.

В противоположность этому, когда Мацури показывает первую встречу Юки и Зеро в первом томе, спасительницей оказывается Юки. Окровавленного молчаливого ребёнка привозят в академию, и одиннадцатилетняя Юки нежно купает бледного испуганного мальчика. Позднее читатель узнает, что Зеро стал сиротой после нападения вампира. Мацури предлагает достаточно доказательств того, что неожиданное нападение вампира похоже на сексуальное насилие. В третьем томе, в очередном флэшбэке, Юки успокаивает Зеро, когда он расцарапывает зажившую рану на шее, и она снова начинает кровоточить и болеть. Он говорит: «Это мерзко. Я до сих пор чувствую здесь эту женщину». Позже, когда он узнает, что Канаме вампир, он бьёт его и пытается убить, говоря: «Ты пахнешь так же, как та женщина» (том 3). Детские отношения Юки с двумя братьями заключаются в том, что один из них защищает её, а другого защищает она.

Возлюбленные приходят и уходят, а братья остаются

Как предполагает Джэйн Ледер о братьях и сёстрах, «они знают нас уникальным образом в течение всего детства, делят нашу историю, что даёт им понимание и чувство перспективы во взрослом возрасте. Друзья и соседи уезжают, бывшие сотрудники забываются, браки разрушаются, а родители умирают, но наши братья и сёстры остаются нашими братьями и сёстрами». В каждом повторении сюжета об отношениях между братом и сестрой в этих мангах персонажи демонстрируют любовь, защиту и уверенность в том, что их отношения будут длиться вечно. Даже когда Зеро нападает на Юки, кусает её и выпивает слишком много крови, Юки думает только о том, как он страдал один долгих четыре года и даже не поделился с ней — его самым близким другом, что он стал вампиром во время того нападения. Она вмешивается, когда он пытается убить себя от ужаса и раскаянья перед тем, что сделал, и понимает, что его долгая ненависть к вампирам — его семья была знаменитыми охотниками на вампиров — подтверждает, как сильно он должен себя ненавидеть.

Канаме, который с самого начала знает, что он брат Юки хотя она (и читатель) не знает этого до того момента, когда он отвечает на приставания Зеро к Юки и в его словах слышится сексуальная ревность к Зеро и любовь к Юки: «Я не могу оставаться спокойным, когда моя дорогая девочка была с кем-то другим». Он повторяет дважды на нескольких страницах, как дорога для него Юки, подтверждая свою любовь, и, наконец, обвиняет Зеро в том, что он украл её (том 1). Хотя Сетцуне в отношениях с Сарой часто отводится роль защитника, в важный момент, когда они убегают вместе, Сетцуна открывает ей, что он убил Като, и Сара обещает защищать его (том 3).

Желание, отраженное в этих рассказах, это не желание инцестуальных отношений, а стремление к взаимной заботливой любви и, возможно, полному отрицанию значимых социальных обычаев и почти платоническая борьба за баланс между самоконтролем и божественным безумием любви — силами, которые правят читателем-подростком на его пути к взрослению. И «Убежище ангела», и «Рыцарь-вампир» предлагают читателю истории, которые являются воплощением божественного безумия, которое Платон назвал в «Федре» даром богини Афродиты — любовь, как утверждал Платон, идёт во благо и любящему, и возлюбленному.

Божественная форма безумия

«Федр» — произведение Платона, в котором показан диалог Сократа и Федра, было написано около 370 года до н. э. и обычно читается для понимания размышлений Платона о риторике, хотя помимо основных предметов там есть мысли о реинкарнации душ и эротической любви, также являющиеся традиционными элементами готической шойо манги. В «Федре» Платон описывает душу человека через аналогию с «парой крылатых лошадей и возничим». За контроль над душами людей сражаются хорошая и плохая лошади, и это приводит всё в движение: душа борется за баланс между видением красоты и самоконтролем. Видение красоты даёт нам память о небесах и сияющей чистоте, которую души ощутили там. Красивая возлюбленная, таким образом, пробуждает память о небесах, а созерцание любимого лица приносит радость, разлука же причиняет боль и страдание.

В «Убежище ангела» использована псевдохристианская удивительно платоническая мифология падших ангелов, небесной политики, реинкарнаций, многослойных небес и ада, где нет чистого добра или зла, но есть множество кажущихся ни на чём не основанных табу, показанных на фоне декоративных готических декораций Каори. История сама по себе кажется запутанной, как описанная в «Федре» мифология Платона: персонажи умирают и возвращаются в других телах, телах, которые выглядят так, словно персонажей поменяли сознанием, мальчики выглядят как девочки, женщины выглядят как девочки, а мужчины выглядят удивительно андрогинными. Хотя никто из них не покажется незнакомым постоянным читателям шойо, они заставляют читателя сомневаться даже в том, кто сейчас находится в сцене.

Платон пишет, что души «пересекают всё небо, появляясь в одной форме, а иногда в другой» («Риторическая традиция»). Центральная черта персонажей в «Убежище ангела» — это то, что они движутся сквозь слои небес и ада по направлению к небесным вратам, чтобы увидеть истинное лицо создателя. Ближе к концу истории Сара запрограммирована не узнавать Сетцуну и видеть его как темного безликого монстра. Должно казаться, что Сетцуна хочет убить Сару — действие, которое ставит в тупик похожего на компьютер бога, который сражается за манипуляцию и контроль над всеми действиями всех игроков: ангелов, людей и демонов. Но потом тёмная вуаль, прячущая истинную форму Сетцуны, поднимается (том 20). В добавление к тому, что Сетцуна появляется перед Сарой в скрытом виде, он часто погибает при различных обстоятельствах и должен занимать другие тела, включая даже тело Алексиель, ангела женского пола (с ошеломляющим телом), которая бунтовала против небес и возродилась на земле как Сетцуна. Сама Сара принимает различные формы в течение сериала, она немедленно умирает после завершения своих отношений с Сетцуной (том 3), и он ищет её, находя во многих различных формах в аду и на небесах.

Сетцуна постоянно пытается найти Сару сквозь вспышки реальности, возможные в те моменты, когда лошади, управляемые возничим его души, находятся в равновесии. Его борьба за то, чтобы найти свою любовь, следует паттерну, описанному Платоном, когда он говорит, что душа может узнать правду, держа своего возничего в равновесии достаточно долго для того, чтобы посмотреть за край небес на реальность, ездоку будет дан ещё один круг за пределами, каждый раз он будет всё ближе приближаться к наиболее полному видению правды так долго, как долго плохая и хорошая лошади будут под контролем и в равновесии («Риторическая традиция»).

В конце Сара, героиня «Убежища ангела», представляет собой уже не только любовный интерес. Она — идеал, скрытый на небесах, и Сетцуна ищет её, обыскивает небеса и ад, чтобы вернуть её к жизни (и, может быть, вместе с этим спасти мир), что более важно для сюжета, чем сама Сара. Сара символизирует платонический баланс между красотой и самоконтролем.

Несколько раз во время своих поисков Сетцуна шпионит за теми, кого считает Сарой и кто иногда ею является, но иногда он должен воздержаться и попытаться спасти её для большой битвы за свержение небес, битвы, в которой он примет форму крылатого ангела и роль спасителя.

Однако Платон говорит, что гармоничная жизнь — это жизнь, прожитая между самоконтролем (или философией), любовью и честью. Платон не осуждает любовников, которые, как Сара и её брат, «в некоторые моменты бывают неосмотрительны» в том, чтобы получить блаженство, даже если они повторяют это и идут через жизнь, «веря, что они обменялись наиболее связывающим залогом любви» («Риторическая традиция», стр. 129). Более того, Платон предполагает, что эти любовники «отделяются от своих тел, нельзя сказать, что у них есть крылья, но их крылья начинают расти, так безумие любви даёт им немалую награду» (стр. 129). Последний кадр «Убежища ангела» изображает Сару и Сетцуну, сжимающих друг друга в объятьях. Его крылья обвиваются вокруг их тел, когда они возвращаются на землю. Сетцуна знает, что он снова стал обычным человеком, который любит свою сестру. Подпись гласит: «Не бог и не человек, тот, кто рождён для ослепительной любви. Их называют ангелами» (том 20).

Платоническая любовь и ограничение

В «Рыцаре-вампире» персонаж Юки предлагает другое воплощение платоновского божественного безумия. Готика Мацури носит европейский характер, персонажи обрамлены арками и сводчатыми криптами, украшены мальтийскими крестами, носят шёлковые платья, напоминающие по форме розы, парчу и кружево на школьной униформе. Наиболее частые визуальные мотивы — это брызги крови, красная роза и мальтийский крест. Тогда как в «Убежище ангела» представлены сотни действующих лиц, в «Рыцаре-вампире» меньшее число персонажей даёт возможность наиболее полно раскрыть каждый характер. Юки тёплая, открытая и любящая, она любит Канаме с тех пор, как себя помнит, он также относится к ней с теплотой и добротой, тогда как с другими кажется холодным и равнодушным. Похожим образом Юки дарит свою любовь и заботу Зеро практически с момента их первой встречи. Когда он подрастает, Юки становится ясно, что она сделает всё что угодно, чтобы защитить его.

Рассказ демонстрирует чистоту любви Юки через контраст её отношений с другими (безумный мальчик, безумный вампир, девочки) и через её взаимодействие с Зеро и Канаме. Манга включает несколько ранних сцен, в которых дневной класс студентов Академии Кросса страстно наблюдает за мальчиками из ночного класса (том 1).

Восхищение красотой, как предполагает Платон,— это не безумие божественно вдохновленной любви, а скорее заинтересованность в получении удовольствия и воспроизводстве. Taкой любовный интерес к красивым телам не внушает почтения, как говорит Платон, но фокусируется на «удовольствии и, подобно животному, подвержен вожделению и жажде воспроизводства, он требует согласия своего товарища и без страха или стыда добивается своего наслаждения».

Мы видим этих девочек в нескольких сценах, так что их неподобающее влечение к студентам ночного класса повторяется довольно отчетливо. В день, похожий на праздник Святого Валентина, девочки предлагают конфеты студентам ночного класса, они вежливо принимают дары, но явно считают их глупыми (том 1).

Юки, напротив, изображается имеющей иммунитет к этой форме безумия. Фактически её отец, директор школы, сделал её безупречной, и её роль — удерживать дневной и ночной классы от общения. В одной из ранних сцен студент ночного класса, Ханабусо Айдо, повалил на землю двух девочек из дневного класса. Чувствуя запах крови из пореза на руке Юки, он преследует девочек. Юки пытается защитить их, но девочки ей мешают: они не считают, что их нужно защищать, и говорят: «Он сказал, что мы хорошо пахнем». Хотя Юки удается спасти их, она говорит Зеро: «Мне жаль их» (том 1). Юки не склонна к подобной девичьей глупости.

Юки любит Канаме, но иначе — согласно Платону, она контролирует себя разумом. Она понимает, что Канаме, как вампир, боится того, что она человек, и для неё ясно, что она никогда не сможет быть с ним. Например, ближе к концу первого тома, обсуждая свои чувства к Канаме, она говорит Зеро: «Есть черта, которую вампиры и люди не могут пересечь». Но она знает, что и Зеро тоже вампир, она поворачивается к нему со словами: «Зеро, прости меня, я не имела в виду…» И Юки, очевидно, действительно не имела в виду Зеро, чей статус человека, превращённого в вампира, близок к ней. Только Канаме может представлять «преследование наслаждения по зову натуры».

В седьмом томе Юки даже ещё более недвусмысленна, когда, пытаясь открыть правду о своём прошлом, осознаёт, что Канаме является ключом к её заблокированным воспоминаниям. Она упрекает его в постоянном интересе к ней, говоря: «Не имеет значения, как сильно я пытаюсь преодолеть себя. Я не подхожу для тебя». Несмотря на свою любовь к нему, Юки опасается.

И показывает постоянное сдерживание, на которое другие девочки не способны.

Сила девочек

«Рыцарь-вампир» изображает Юки как возничего, пытающегося сохранить свою упряжку в равновесии. Сила Канаме и его социальное положение среди вампиров делают его хорошей лошадью, которая стремится направо, к добру и красоте, он носит белую униформу ночного класса. Зеро, поскольку он относится к уровню Е — человек, который стал вампиром случайно,— представляет собой тёмную лошадь слева, он носит чёрное, и Юки сложно его контролировать. Она постоянно должна говорить ему «Нет!» или «Стоп!», когда он пьет её кровь.

Счастье Юки обусловлено умением удержать двух братьев, которых она любит, в равновесии. Она предлагает Зеро собственную кровь, чтобы сохранить ему жизнь, даже если его вина за это будет губительна для него. Канаме хочет убить Зеро, но не делает этого, потому что ему также нужен Зеро, чтобы защитить Юки, и он знает, что если сделает что-то с Зеро, то потеряет Юки. Когда охотник на вампиров Ягари Тога (учитель Зеро) говорит Канаме, что ему следует знать о том, что Юки дала себя Зеро, он говорит: «Но, конечно, ты понимаешь, что она сделала? Ты, должно быть, еле сдерживаешь свой гнев?» Он хочет знать, не сделает ли Канаме что-нибудь, ведь он студент чести. Канаме отвечает: «Я не хочу потерять мою девочку» (том 2).

Но умение просто удерживать упряжку в равновесии не поможет Юки достичь блаженства «дружбы возлюбленного» («Риторическая традиция», стр. 129). Так продолжается до тех пор, пока Канаме тоже не укусил Юки, а потом, приняв кровь Канаме, она возвращает свои воспоминания и узнает, что по праву рождения она — принцесса вампиров. Поскольку Юки любит своего брата Зеро, Канаме предлагает свою кровь и ему, чтобы его кровь чистокровного вампира спасла его от деградации к уровню Е (том 7). Платон утверждает, что «эмоции нелюбящего, умеренные нравственным благоразумием и следующие утомительным и расчётливым правилам поведения, порождают во влюблённой душе ограниченность, которую обычно принято восхвалять как добродетель» («Риторическая традиция», стр. 129).

Декорации, от которых кровь стынет в жилах, с намёками на секс трёх видов, с питьём крови и БДСМ в том, как Юки контролирует Зеро (с оружием и магической цепью), наводящие ужас манипуляции Канаме над Зеро и Юки, делают тему инцеста одной из наименее извращённых в этом сериале для девочек-подростков. Определённо модель, представленная в «Рыцаре-вампире», можно описать как угодно, кроме «следования утомительным и расчётливым правилам поведения».

Для девочек расчётливые правила поведения напрямую запрещают все виды наслаждения, которые они хотят искать и найти. Энн Элисок в своей книге «Разрешённые и запрещённые желания: Матери, Комиксы и цензура в Японии» объясняет, что инцестуальные табу помогают укрепить родство, которое в свою очередь создаёт социальный обмен женщинами среди мужчин. Поскольку мужчинам не позволено иметь отношения со своими собственными сёстрами, они должны торговать ими с другими родственными группами, утверждая, что «женщины — средство обмена, происходящего по условиям мужской власти и желания» (стр. 135).

Миры фантазий, в которых братья и сёстры не должны продавать своих сестёр посторонним, могут бросить вызов сразу и социальному табу, и заявлению Платона об узкой ограниченной осторожности. Но что они предлагают девочкам, так это шанс исследовать желания, которые в самом деле испытывают, потому что подрывают одно из наиболее ранних и наиболее универсальных табу просто предположением того, что родство может предложить девочкам нечто большее, чем просто быть предметом торговли.

Невероятным умением и героизмом Эдвард Эрик спас жизнь своего брата Альфонса, присоединив душу Эла к пустым рыцарским доспехам. Эл, который был мальчиком, теперь стал ходящими и разговаривающими доспехами. Ему не нужно есть, у него не течёт кровь, он утратил способность чувствовать так, как раньше. Тем не менее, он помнит свою прошлую жизнь, и он продолжает следовать за своим братом, обучаясь и вырастая, как любой другой мальчик.

Нам интересно, насколько он реален. Алхимия, изображённая в «Стальном алхимике» (Fullmetal Alchemist), лишена какого бы то ни было научного основания, но меня интересует, возможно ли вообще разделение между душой и телом, как в опыте Эла.

Останется ли Эл после таких изменений тем, кем он был? По-прежнему ли он Альфонс Элрик — маленький брат Эда?

Хотя крайне маловероятно, что в принципе возможно присоединить душу мальчика к рыцарским доспехам, мы, кажется, вполне верим в то, что человеческая душа существует и что душа существует отдельно от тела. Разумно ли это?

Допуская, что душа существует, большинство из нас верят в то, что душа нематериальна, а следовательно — её нельзя проверить или изучить. В мире философии вопрос существования души и её взаимодействия с телом может быть рассмотрен и изучен очень глубоко, даже если сама по себе душа неосязаема. Два знаменитых философа, Рене Декарт и Гилберт Райл, занимали крайние точки зрения в ответе на вопрос, можно ли человеческую душу действительно отделить от тела.

«Стальной алхимик» уделяет большое внимание понятию человеческой души. Эл представляет собой душу мальчика, присоединённую к рыцарских доспехам, гомункул — это похожее на человека создание, лишённое человеческой души, а человеческие мутации запрещены, потому что нет цены, достаточно высокой, чтобы создать человеческую душу. Но откуда вообще пошла идея души? Почему мы так убеждены в том, что есть душа отдельная и отличная от человеческого тела?

Декарт в значительной мере несёт ответственность за наше понимание того, что существует душа, которая является компонентом людей и при этом отделена от тела. Разделение между душой и телом было тем, во что верил Декарт, и его идеи постоянно отражают это.

Эд не сомневается в том, что душа Эла — это отдельная вещь и её можно переносить с места на место. И он уверен, что Эл останется тем, кем был, но даже сам Эл в этом не так уверен.

Разум и душа Эла — это одно и то же?

Когда мы пытаемся понять, насколько возможно, чтобы Эл сохранил свои мысли и воспоминания, мы должны держать в уме аргументы Декарта, согласно которым нет разницы между разумом и душой. Он доказывает, что разум является компонентом каждого человека, что разум бессмертен и не зависим от существования тела, таким образом, по сути, он представляет собой то, что мы называем душой.

Декарта как философа можно назвать субстанциональным дуалистом. Он думает, что существуют две субстанции: разум и тело. Разум или душа — это нематериальная субстанция, тогда как тело является физической субстанцией и подчиняется законам физики. Поскольку душа — нечто нематериальное, то, согласно Декарту, она не подчиняется законам физики и не взаимодействует таким образом, как материальные объекты. Мир «Стального алхимика» действует по законам такого дуализма.

Похожая на субстанцию душа Эла может быть перемещена из его тела и присоединена куда-то ещё, например, к рыцарским доспехам. Хотя душа нематериальна, её всё же можно перемещать, как будто это обычная вещь. Идея того, что душа является нематериальной, но всё же это нечто, похожее на субстанции, идет от Декарта. И так же, как в мире «Стального алхимика», Декарт смотрел на душу как на место расположения разума. Когда мы думаем о разуме, мы думаем о чём-то, что является прибежищем нашей личности, интеллекта и воспоминаний. Таким образом, если это сохранить, наша сущность будет сохранена, независимо от того, что случится с телом.

Это тут же ведёт нас к вопросу, терзающему разум Эла: если нет тела, можем ли мы быть уверены, что это тот же самый человек. Это чрезвычайно сложный вопрос в философии. Мы спрашиваем: «Что делает нас нами?» Если мы следуем Декарту, то мы не можем сказать, что это наше тело, но если это не наше тело, то как же нам идентифицировать себя? Для Декарта аргумент прост: у меня есть явная и отчётливая идея моего разума. Я могу представить этот разум без тела, следовательно, тело и разум — это отдельные и отличные субстанции. Это разум, который является отдельным от твоего тела, это и есть то, что делает тебя тобой. Но как Эл может быть тем же, кем был? Без тела и без мозга — что делает его маленьким братом Эда?

Мне не нужно думать о теле, чтобы постигнуть разум. Это отличается от других видов связанных идей. Есть идеи, для которых требуются другие идеи, чтобы обдумать их, следовательно, их нельзя назвать отдельными. Например, попытайтесь представить квадрат без границ. Это кажется невозможным. Для того чтобы быть квадратом, он должен иметь границы, и его нельзя представить без этих границ. По этой причине квадрат нельзя назвать отдельным и отличным от его границ. С другой стороны, несложно представить разум без тела. Кажется, не должно быть никакой необходимой телесности для того, чтобы познать разум.

Я могу представить разум, меняющий тела, я могу представить разум вне тела, и я могу представить тело без разума. Кажется, что разум и тело — это два концептуально различных понятия. Хотя я не могу взять в руки душу и переместить её из тела, нет причин, по которым необходимо смотреть на них как на нечто, связанное вместе. Разум не нуждается в теле для того, чтобы существовать как идея.

Может ли Эл в самом деле иметь воспоминания?

Но как существует разум? Мы смотрим на него как на нечто, в чём содержится наша суть, но, кажется, нет ни одного способа понять, как именно разум делает нас нами. Современная наука говорит нам, что в мозгу находятся воспоминания, и эти воспоминания могут быть утеряны, если мозг будет повреждён. Декарт верит в то, что у нас есть ясная и отчётливая идея нашего разума, а следовательно — значительный доступ к нему, но это необязательно является правдой.

Какой доступ я на самом деле имею к моему разуму? Я не могу удержать себя от амнезии или дряхления — процессов, связанных с мозгом. Но если воспоминания находятся в мозгу, то что известно по поводу души, делающей меня мной? Эла мучают подобные вопросы. Какая причина заставит его, не имеющего мозга, поверить, что те воспоминания, которые у него есть, это действительно те самые воспоминания, которые находились в его материальном мозге?

Нельзя с абсолютной уверенностью сказать, что наши воспоминания продолжаются после нашей смерти. Совершенно ясно, что не только наши воспоминания расположены в материи нашего мозга, но что наша личность сама по себе действительно связана с мозгом. Подумаем о случаях значительных изменений мозга, таких как химеры (как в случае Нины). Если маленькая девочка соединена с собакой, она начинает вести себя иначе, хотя, в теории, у неё остаётся её душа. Почему же она ведёт себя настолько по-другому, не так умно, например? Это потому, что существенные изменения в мозге привели к существенным изменениям её личности. Тот факт, что наша личность и мысли связаны с тем, что происходит с нашим мозгом, должен быть совершенно очевиден для нас.

Мы можем подумать о случаях наподобие знаменитого Финеаса Гэйджа, который вызвал масштабные дискуссии в девятнадцатом веке. Он был рабочим на железной дороге, выжившим после того, как железный прут полностью прошёл сквозь его голову. Кажется, что Гэйдж был действительно отличным парнем до того, как произошёл этот несчастный случай. После этого он стал неприятным болваном с дурным характером. Некоторые из его друзей говорили, что он стал совершенно другим человеком. Хотя детали случая Гэйджа противоречивы, этот и многие другие недавние случаи показывают, что повреждение определённых зон мозга может стать причиной существенных изменений личности.

Если у меня депрессия, я принимаю антидепрессанты, которые являются материальной вещью, и при этом они могут улучшить моё настроение. Если я гиперактивен, я могу принять лекарство, чтобы успокоиться. Тот факт, что большая часть нашей личности расположена в нашем мозге, не вызывает вопросов. Если у меня будет удар, я потеряю воспоминания, я могу даже забыть о том, как разговаривать. Почему? Из-за повреждения мозга. Но тогда какая часть меня действительно является нематериальной?

Сомнения Эла в том, что его воспоминания действительно принадлежат ему,— это очень серьёзная проблема. Как вообще возможно, чтобы у Эла, не имеющего тела, могли возникнуть новые воспоминания? Ведь у него не могут возникать новые соединения между синапсами головного мозга, а именно так возникают наши воспоминания. Эл не может чувствовать, как чувствуем мы, поскольку у него нет тела, и если воспоминания связаны с мозгом, как может он, не имея мозга, получить доступ к своим воспоминаниям или записать новые? К чему получает доступ Эл, когда вспоминает что-либо, и где происходит запись новых воспоминаний? Конечно, не на рыцарских доспехах. Он помнит о том, что он брат Эда, но где записана эта память?

Должно быть, воспоминания хранятся в разуме Эла, и именно посредством разума он получает доступ к своим воспоминаниям. Декарту нравится эта идея. Понимание этого вопроса Декартом заключалось в том, что разум должен существовать как отдельная вещь, являющаяся местоположением интеллектуального Я, поскольку, хотя мы может сомневаться по поводу существования наших тел, мы не можем сомневаться по поводу существования нашего разума. Это в чём-то странное, но честное понимание. Возможно, вы можете сомневаться, действительно ли вы спите в какой-то момент, в который вам кажется, что вы проснулись, или думать о том, что вы всего лишь вымысел воображения Бога, но вы никогда не сомневаетесь, что вы существуете как нечто мыслящее. Как можно усомниться в этом?

Как только вы начинаете сомневаться в своём собственном существовании, вы подтверждаете свое существование самим актом сомнения. Таким образом, даже если вы ставите под сомнение различные возможности, вы не можете сомневаться в том, что вы сомневаетесь. Если вы в чём-либо сомневаетесь, значит существует «ВЫ», которое сомневается. Точка зрения Декарта проста: Я могу сомневаться в моем теле, но Я не могу сомневаться в моём разуме. И, следовательно, Я могу постигнуть мой разум без моего тела.

Это отличный ответ на проблему Эла до тех пор, пока не вернемся к вопросу о том, какие воспоминания на самом деле хранит разум Эла. Как вообще его нематериальный разум может записывать воспоминания? И, хуже того, как его нематериальный разум может заставлять двигаться его материальные доспехи? С этой проблемой и обратился к Декарту Гилберт Райл. Критикуя Декарта, Райл очень сильно упирает на проблемный вопрос философии Декарта — проблему, которую осознавал и сам Декарт: как может нематериальное нечто взаимодействовать с чем-либо материальным.

Если душа лишена материи, как может она взаимодействовать с материей? Возможно, вы думаете о душе или о разуме, как об энергии, но помните, если она нематериальна, значит, она не может являться энергией, поскольку энергия обладает материальными возможностями, таким образом, она не похожа на электричество, например, потому что электричество может взаимодействовать с физическими элементами. Душа Эла присоединена к его рыцарским доспехам при помощи его крови, но как его душа на самом деле движет его тело? Вы можете поспорить, что я не понимаю — душа Эла на самом деле вселилась в его доспехи, и всё в порядке. Но даже если душа Эла вселилась в доспехи, как она может заставлять их двигаться? Ваше тело двигается, потому что его приводят в движение мускулы. Так как может нечто нематериальное двигать нечто физическое?

Как душа Эла взаимодействует с его телом?

Первоначальный ответ Декарта, что разум и тело взаимодействуют через шишковидное тело в мозге, в каком-то смысле, не так уж отличается от того, как душа Эла взаимодействует с его телом через печать на доспехах.

Но как может это взаимодействие иметь какое-то значение? Шишковидное тело и печать Эла являются физическими вещами, как же возможно, чтобы нечто нефизическое соприкасалось с ними? Прикосновение само по себе — это физическая идея, и она может иметь место только в физических взаимодействиях. Кто-нибудь может захотеть использовать аргумент, что печать Эла одновременно находится в обоих мирах, она является и духовной, и физической, таким образом, духовный аспект печати взаимодействует с душой, а физический аспект взаимодействует с его рыцарскими доспехами.

Но это только поднимает проблему на следующий уровень, потому что мы должны спросить: «Но как духовный аспект печати Эла взаимодействует с физическим аспектом печати Эла?» Если нематериальные вещи не следуют законам физики, каким образом они могут стать причиной чего-либо происходящего в материальном мире физики? Помните, что, когда мы думаем о нашем разуме или душе, мы думаем о чём-то, чего мы никогда не сможем найти, даже разъединив себя на части. Мы никогда не сможем дотронуться до своей души, увидеть её или взаимодействовать с ней. В противном случае может создаться впечатление, что душу можно исследовать при помощи микроскопов и других инструментов, но все обычно соглашаются, что это выглядит глупо. Так как же душа взаимодействует с телом? Если мы никогда не сможем ухватить её в физическом смысле, как она может толкать и тянуть нас?

Хуже всего для Эла — понимание того, что его воспоминания относятся к физическому миру. Когда Эл видит что-то, слышит что-то или трогает что-то, эти физические события — если оказались достаточно эффективными — в результате создают его память. Теперь, когда у него есть человеческое тело, он может видеть что-либо своими глазами, эта информация попадает в его мозг, а его мозг записывает эту информацию при помощи довольно сложных электрохимических процессов.

Тем не менее воспоминания создаются при помощи физических процессов. Не только в том смысле, что память записывается в результате физических процессов и может быть утеряна по физическим причинам, например из-за удара, или в случае трансмутации, как в примере с химерой, но даже и в том смысле, что событие, которое стало причиной возникновения воспоминания, было физическим событием — он видел что-то. Так как же может нематериальная душа получить физический опыт? Конечно, ответом может быть «ну, потому что физическое тело испытало его», но этого ещё недостаточно, потому что остается проблема взаимодействия души с физическим телом.

Если душа Эла не является чем-то физическим, как могут физические события оказать на неё настолько сильное воздействие, чтобы создать воспоминания? Ответом на это не может быть «ну, мы просто не понимаем этого», потому что это не похоже на обычную научную проблему, при которой мы знаем, что «это» происходит, но не знаем, каким образом «это» происходит. Напротив, перед нами когнитивная проблема: мы понимаем, что не можем понять, что у нас нет способа понять, каким образом это могло бы происходить. Потому что, определив душу как нечто нематериальное, мы самим этим определением исключили возможность её взаимодействия с материальным миром.

Разум нельзя потрогать, увидеть, попробовать на вкус, услышать, обонять или взаимодействовать физически каким-либо другим образом, а следовательно — он не может взаимодействовать с телом. Мы не можем создать в нём воспоминания, он не может приводить нас в движение и не может получить физический опыт. Хуже того: теперь, когда мы понимаем мозг, мы начинаем понимать, каким образом мы двигаемся, думаем и записываем воспоминания без какого-либо упоминания о разуме и душе вообще. Другими словами, когда Эл был человеческим мальчиком, мы могли объяснить, каким образом его мозг приводит в движение его тело, как возникают его мысли, но теперь у нас нет разумной возможности понять, как его разум делает это теперь, в виде рыцарских доспехов.

По этой причине Райл верит в то, что мы сделали ошибку, особый вид ошибок, который мы называем категорийными ошибками. И это ужасная новость для Эла. В основном Райл думает, что мы сделали ошибку в наших размышлениях не потому, что мы думаем, что у нас есть разум, а потому, что воспринимаем разум как некую субстанцию, как нечто, что может быть прикреплённым куда-то. То, что может быть присоединено к физическим телам, является физическими вещами, поскольку их можно присоединить. Райл также предлагает объяснение того, что такое разум, без предположений о душе. Но если его ответ верен, Эл уже мёртв. Райл доказывает, что субстанции под названием «разум» не существует. Напротив, он объясняет, что разум — это в первую очередь функция мозга в определённом смысле. Да, мы можем представить мозг без разума, и таким образом Декарт был прав, мозг и разум — это не одно и то же, но это не значит, что разум не нуждается в мозге. Райл считает, что разум — это результат работы компонентов мозга.

Что такое разум Эла, если не душа?

Чтобы понять, что имеет в виду Райл под категорийной ошибкой, представьте место наподобие центра города. Ваш друг никогда раньше не был в городе, и теперь вы хотите показать ему центр. Вы показываете все места города, военные укрепления, рынки, дома, школы, церкви и так далее. После чего ваш друг говорит вам: «Хорошо, спасибо за то, что показал мне военные укрепления, рынки, дома, школы, церкви, а когда же ты покажешь мне центр города?»

Задавая этот вопрос, ваш друг совершает категорийную ошибку. Он думает, что город относится к такому же типу вещей, как здание. Но, когда вы думаете об этом, вы понимаете, что они совсем не одинаковы. По существу, город и здания могут быть отделены друг от друга. Возможно ли, чтобы все здания города оставались на месте, но город при этом перестал бы существовать? А возможно ли сровнять все здания города с землей, но чтобы город при этом остался существовать? Дело в том, что город делает городом вовсе не физическое наполнение — его создают люди, работающие вместе: мэр, судьи, полиция, горожане — все они работают вместе, чтобы создать функционирующий город.

Возможно, город — это не лучший пример, поскольку вы можете сказать о «потерянных городах», в которых вообще не осталось людей, но мы продолжаем считать их городами. Но это, в сущности, просто мёртвые города. И, возвращаясь к точке зрения Райла, если город мёртв, это значит, что его душа куда-то ушла? Нет, конечно, нет! Это просто значит, что хотя физическое наполнение осталось — здания, дороги, другие объекты,— функционирующий город прекратил своё существование. У города никогда не было души; город сам по себе — это совокупность различных компонентов, работающих вместе.

Если Райл прав, тогда человеческий разум — это функционирование мозга. Это не мозг, но разум создаётся, когда части мозга работают вместе, чтобы создать разум. Но эта совместная работа не создает нематериальную субстанцию, так же как работающие вместе люди не создают нематериальную душу города. Сам по себе мозг не является разумом, это просто мёртвый мозг. Но разум не является сверхъестественной вещью, которая может быть куда-то физически присоединена — это разновидность концепции или функционирование. «Разум» — это то, как мы называем работающий мозг, так же как мы называем функционирующий город городом. Но что это значит для Эла? Похоже, всё это кажется очень плохой новостью.

Райл первым из философов использовал выражение «призрак в машине». Его волновало, как легко мы хотим привнести в действия людей атрибуты, похожие на призраков. Таким же образом, этой машине не нужен призрак, чтобы действовать. Чтобы совершать действия, нам не нужно ничего, кроме действующего мозга. Эл теперь, по существу, является призраком в машине. Но если Райл прав, то нужно начать с того, что не может быть ни субстанции души, ни призраков. Разум Эла никогда не существовал отдельно от его тела. В определённом смысле, разум Эла представлял собой функционирование его мозга. Когда мозг Эла перестал функционировать таким образом — перестал существовать разум Эла, а также и сам Эл.

Что бы ни приводило доспехи в движение, это не может быть Эл, потому что его разум зависит от его мозга. Его воспоминания, личность, сама его суть были расположены в мозге и создавались им. Таким образом, совершенно нечего было бы присоединить к доспехам. Мы не можем присоединить разум Эла к доспехам, так же как не можем присоединить центр города к новым зданиям. Мы можем переместить название с одного места на другое, но если функционирование центра как центра прекратится, город перестанет сущестовать. Да, можно построить новые здания и уничтожить старые, так же как вы можете добыть новые клетки тела и утратить старые, но когда функционирование само по себе прекращается — ни город, ни разум больше не существуют.

Так что же приводит в движение костюм Эла? Определенно, не младший брат Эда. Эл умер той судьбоносной ночью. Его мозг прекратил функционировать, и его память, личность, его самосознание были потеряны. Он прекратил существовать, потому что то, что делало его Элом,— не сам мозг, но функционирование мозга — прекратило существовать. Рыцарские доспехи, которые) теперь мы считаем Элом, не могут функционировать как мозг и не могут даже воспроизвести функционирование мозга Эла. То, что Эд присоединил к рыцарским доспехам, является по своей природе гомункулосом, не имеющим ни души, ни разума, не являющимся человеком в полном смысле этого слова.

Со времен Фрейда идея того, что опыт младенчества и раннего детства формирует нашу взрослую личность, принята повсеместно до такой степени, что мы часто смотрим на особенные события нашего детства, чтобы объяснить индивидуальные особенности нашей личности себе и другим. Биология, как сказал Фрейд,— это судьба, и кажется, мы тоже верим в это.

Но что, если мы сможем изменить биологию настолько радикально, что это полностью изменит процессы рождения и развития? Что, если биологическое рождение будет упразднено, а люди будут создаваться в пробирках? Что, если мы сможем перескочить детство и взросление и перейти сразу от младенчества во взрослый возраст? Как это подействует на человеческую психику, и чем станет человество, раем или кошмаром?

Эти вопросы задаёт Кейко Такемия в своём научно-фантастическом манга-сериале «Достичь Терры» («Tera e»), который впервые вышел в журнале «Ежемесячная манга для мальчиков» («Gekkan manga shūnen») с 1977 по 1980 год, а в английском переводе появился в 2007 году.

В будущем обществе, которое описывает Такемия, человечество рассеялось по всему космосу, сбежав с загрязнённой необитаемой Земли. Общество управляется суперкомпьютером, называемым Великая Мать, который контролирует все аспекты жизни. В этом чрезвычайно регулируемом, иерархическом обществе люди вырастают в капсулах, потом их отдают приёмным родителям, у которых они остаются до подросткового возраста. Затем воспоминания об их детстве стираются во время подготовки для вступления во взрослый мир. Но в этой системе произошла мутация: у некоторых людей возникают сверхчеловеческие способности, названные Мью. Великая Мать приказывает уничтожить всех Мью, но они собираются вместе и пытаются найти путь обратно на Терру (Землю), где, как они верят, они смогут жить в мире.

В первой части мы видим главного персонажа, Джоми Mapкуса Шина[14], в день его перехода от детства во взрослый возраст. Великая Мать готовится стереть его память, но его латентные силы Мью дают отпор, отказываясь уничтожить воспоминания его детства, так что теперь он знает, кто он на самом деле. Глава заканчивается тем, что Джоми присоединяется к подпольному объединению сопротивления Мью, ему предназначено возглавить их в битве против людей и в путешествии на Терру. Легко симпатизировать желанию Джоми сохранить свои воспоминания, но так ли это важно, что он помнит женщину, которая не была его биологической матерью? Почему суперкомпьютер пытается стать заместителем матери?

Воображаемый фаллос

В центре «Достичь Терры» лежит поглощённость репродукцией, матерями, отцами и травмой процессов взросления, описанных Фрейдом как эдипов комплекс, а Лаканом — в терминах желания и недостатка.

Жак Лакан (1901—1981) — французский психоаналитик, который начал свою карьеру, работая с психиатрическими пациентами в Париже в 1920‑х годах, хотя более всего он известен своими теоретическими работами и семинарами, которые он начал вести в 1950‑х годах и продолжал до самой смерти. Он подверг критике, пересмотрел и расширил теории Фрейда. Он занимался не только изучением и лечением психических болезней, но также описывал, как все люди ощущают себя, и как наши взгляды на себя и мир вокруг нас формируют нас в процессе взросления. Другими словами, Лакан переместил психоанализ из области медицинской науки в царство философии.

В основе теории психики Фрейда, которая привлекала Лакана, лежит эдипов комплекс. Фрейд говорит, что власть отца в семье заставляет ребёнка мужского пола формировать индивидуальную идентичность путём отделения от матери. Согласно этой теории, дети не имеют чувства индивидуальности, они думают, что их матери являются частью их самих. Когда ребёнок взрослеет и осознает, что его мать — это отдельный человек, его желание еды и утешения, которые он получает от матери, принимает форму желания обладать ею, иногда выражаемого в сексуальном смысле. Однако детскому желанию, которое ребёнок испытывает к матери, препятствует отец: ребенок боится, что, если он разозлится на отца, соревнуясь с ним за любовь матери, он будет наказан кастрацией, от которой уже, как он предполагает, пострадала мать. Скорее чем бросить вызов отцу за обладание матерью, ребёнок учится быть послушным власти отца и смотрит, как другим образом удовлетворить свои желания.

Эта теория эдипова комплекса подвергалась нападкам. Феминистские критики указывали на то, что она посвящена только мальчикам, тогда как девочки проходят через зеркальное отражение этого процесса (иногда называемого комплексом Электры — желание отца и борьба с матерью) или более сложную версию эдипова комплекса, что является ещё темой, открытой для дебатов. А также и предположение Фрейда о том, что его теория универсальна и подходит всем культурам, также остаётся открытой для обсуждения темой.

Например, японский психоаналитик Хейсаку Косава видоизменил эдипов комплекс согласно японской мифологии (Анн Элисон «Разрешённые и запрещённые желания», стр. 3—4). Однако эдипов комплекс формируется, когда мы думаем о нас и получаем идеи из романов и популярных культурных текстов. Так что хотя манга «Достичь Терры» написана женщиной в Японии, она всё же скорее основана на основной теории эдипова комплекса, чем на феминистской или японской критике.

Многие добавления, сделанные Лаканом к теории Фрейда, вращаются вокруг основной теории эдипова комплекса и страха кастрации. Лакан перенёс обсуждение эдипова комплекса от буквального к символическому. Используя термин «фаллос», он говорит не столько о пенисе, как физическом органе, сколько имеет в виду идеи, которые представляет пенис (такие, как сила или исполнение желаний). Фаллос является воображаемым объектом, символом того, что хочет ребёнок, но чего никогда не сможет получить. Часть успешного разрешения эдипова комплекса означает принятие того, что есть желания, которые никогда не исполнятся или могут исполниться лишь частично при помощи заменителей. Эта концепция неудовлетворённости является основной в трудах Лакана: чтобы сформировать индивидуальное Эго, мы должны принять неудовлетворённость в нас самих и в других. Поскольку Лакан использовал символические термины, теория продолжает работать даже в случае физического отсутствия отца, например в том случае, когда ребёнка растит одинокая мать.

Подростки-мутанты

Действие «Достичь Терры» разворачивается в воображаемом мире без биологической репродукции и отражает важность взаимоотношений между детьми и родителями. Ни один персонаж «Достичь Терры» не имеет нормального детства, и, хотя на короткое время это даёт им огромную силу, в целом это не может стать основой здорового устойчивого общества.

Лидер Мью, Джоми Маркус Шин, обладает огромной силой потому что он остановился в развитии: в отличие от людей, он сохранил воспоминания своего детства. История начинается в момент, когда Джоми исполняется четырнадцать, за день до того, как он должен пройти проверку на взросление, и его память должна быть уничтожена компьютером Великая Мать, после чего он отправится жить как взрослый. В этом мире не только дети появляются искусственным способом и выращиваются приёмными родителями, но дети и взрослые вообще живут в совершенно разных мирах. Дети живут на планете-колонии под названием Атараксия (греческий философский термин, указывающий на безмятежность). После того как воспоминания стёрты, подростки отправляются на другие планеты или на огромные космические корабли для подготовки к окончательному возвращению на Терру.

Разделение между детьми и взрослыми соответствует описанному Лаканом процессу взросления, хотя в реальной жизни это происходит с детьми гораздо более младшего возраста. В основе размышлений Лакана лежит триада: Воображение, Символ и Реальность. Воображение включает в себя бессознательное, но для Лакана это всегда состояние, которое не может быть достигнуто взрослыми. Фрейдистские идеи бессознательного или подсознательного обычно понимаются упрощённо, обычно в значении снов, или мечтаний, или чего-то не полностью проговорённого (например, предположение о том, что тебе не удалось достичь цели, поскольку подсознательно ты на самом деле не хотел этого).

Но для Лакана воображение является состоянием детей до того, как они осознают свою отдельность от матери, до того, как символическая кастрация приведёт к формированию индивидуальной идентичности. Как только это происходит, и мы получаем доступ в мир взрослых, посредством языка мы входим в то, что Лакан называет Символическим Порядком. Над воображаемым и символическим находится реальное, также являющееся недостижимым состоянием, но которое мы пытаемся описать при помощи языка. Эти термины могут показаться странными, поскольку в повседневной речи мы склонны относиться ко взрослому миру как к «реальному» и считать символическим мир снов и фантазий. Но Лакан просит нас осознать, что язык — это не более чем система символов, и что язык на самом деле создает расстояние между нами и тем, чего мы хотим (фаллос).

Как только мы начали формировать отдельную идентичность и, что более важно, позволили нашему миру быть структурированным и управляемым законами языка, бессознательное утрачивается, и мы никогда больше не сможем получить к нему доступ. Это другое измерение нужды, осознание, что символический порядок языка отдаляет нас от фаллоса (того, чего мы желаем). В «Достичь Терры» этот разрыв с подсознательным и вход в символический мир взрослых происходит уже не с детьми, а с подростками (разумеется, потому что истории о подростках являются более интересными, чем истории о детях).

Для Джоми попадание в мир взрослых оказывается травмирующим — компьютер Великая Мать пытается стереть его детские воспоминания, чтобы дать ему возможность усвоить правила и структуру взрослого общества. Если это произойдёт, как описывает Лакан, пути назад не будет, он навсегда утратит прямой доступ к бессознательному. Но в последний момент вмешивается Мью и спасает Джоми от Великой Матери. Он сохраняет свои детские воспоминания и, как все Мью, сопротивляется взрослению. Прямой доступ Джоми к бессознательному показан его вечно юной внешностью, не важно, сколько проходит времени, он по-прежнему выглядит как подросток. И как все Мью, он обладает огромной физической силой.

Однако простого сохранения детских воспоминаний ещё недостаточно, чтобы изменить это искажённое общество. Хотя он является самым сильным из Мью, сам Джоми не может иметь детей. Тем не менее, он осознает важность родителей и детства и поощряет Мью начать биологическую репродукцию. Рождается десять детей, все они наделены чрезвычайной физической силой. После нападения людей эти дети используют свои сверхвозможности для того, чтобы превратиться из едва начавших ходить малышей сразу в подростков, чтобы защитить Мью. Их предводителем становится Тони, самый старший и сильный из них, во время нападения ставший сиротой.

Тони, однако, скорее монстр, чем герой. Он получил свои силы путём естественного рождения, но его неестественное взросление отрезало его даже от других Мью. Хотя он выглядит как подросток, эмоционально он всё ещё младенец, поэтому ему сложно себя контролировать, особенно в своём гневе на людей. Перескочив процесс взросления и сразу получив силу взрослого (фаллос или то, что, как мы думаем, является фаллосом), Тони слишком быстро оказывается неспособен существовать как контролирующий себя взрослый. Действительно, в конце истории его неспособность повиноваться приказам Джоми уничтожает последний шанс на мирное разрешение борьбы между Мью и людьми.

Природа против закона отца

Тони — не единственный персонаж, лишённый детства. Главный противник Мью, Кейт Аньян — искусственное существо, созданное Великой Матерью и сразу наделённое сознанием взрослого, для того чтобы действовать как её агент среди людей, хотя он не осведомлён о том, кто он такой. Созданный Великой Матерью, чтобы быть совершенным, он быстро получает ведущую роль в человеческом обществе, на борту космического корабля, стремящегося к Терре, он готовит людей к созданию новой утопии на Земле. Но его совершенство отделяет его от других людей, он отдалён, ему не хватает сочувствия, и он даже на самом деле не верит в их миссию.

Правда об искусственном создании Кейта открывается Секи Рэй Широе, молодым человеком со скрытыми возможностями Мью, который сопротивлялся уничтожению памяти и сохранил детские воспоминания. Широе жертвует своей жизнью, чтобы добраться до архивов компьютера и открыть доказательства того, что Кейт был создан компьютером, в надежде на то, что это подорвёт власть Великой Матери. Подстёгиваемый Широе, Кейт вступает в конфронтацию с компьютером, который говорит ему:

Для того чтобы создать совершенного человека, компьютер пытается создать взрослого, который не страдал от травмы эдипова комплекса или страхов кастрации. Но Кейт далёк от людей, в его холодном повиновении плану Великой Матери он гораздо больше похож на Тони, чем на других более слабых людей.

Аналог Кейта среди Мью — Физис, слепая провидица, которая так же, как и старейшие из Мью, хотя у неё не было детства, сохраняет юношескую внешность. На протяжении первой половины истории Физис является пассивной материнской фигурой для Мью. Она производит физическое изображение Терры, давая им цель и объект желания, но она не ведёт их активным образом, как делает Джоми. В конце мы выясняем, что Физис была также создана Великой Матерью, таким же образом, как и Кейт, с намерением создать совершенного человека, но она была отвергнута как несовершенная из-за своей слепоты. Однако компьютер использовал некоторую часть генетического материала Физис для создания Кейта, таким образом, по сути, Физис является его матерью.

Кейт и Физис представляют разные аспекты эдипова комплекса: противодействующие силы природы и закон общества. Слово «физис» является греческим философским термином для обозначения природы. Характер Физис представляет естественное, докастрационное состояние воображаемого. Все Мью, поскольку они помнят свое детство, а следовательно — имеют доступ к воображаемому (подсознательному, что в реальной жизни Лакан называет непознанным), живут в природном состоянии. Размышляя об эдиповом комплексе в символических терминах, Лакан говорит, что ребёнок должен принять власть отца, но это не обязательно должен быть настоящий отец. Скорее ребёнок узнает, постигая посредством языка, символический порядок, правила и законы общества и принимает их. Это то, что Лакан называет Именем Отца (или иногда «нет» Отца). Основополагающее «нет» Отца — это табу на инцест, закон, который заставляет ребёнка смотреть на свою мать не как на источник удовлетворения своего желания.

Если Физис представляет собой природу, тогда Кейт воплощает номос, или закон. Функция Кейта — быть посредником между людьми и законом, или номосом, воплощаемым Великой Матерью. Несмотря на попытки Великой Матери полностью контролировать человеческое общество, люди всегда находятся в опасности сбиться с пути под влиянием физис (природы), представленной Мью. Мью — не только внешняя опасность (армия Мью под предводительством Джоми Маркуса Шина), но также внутренняя угроза — люди, подобные Секи Рэй Широе, и многие другие персонажи, которые вначале кажутся людьми, а потом демонстрируют способности Мью, всегда связанные с возможностью вспомнить своё детство. Компьютер полагается на Кейта, чтобы усилить закон для людей и уничтожить Мью, не желающих принимать эти законы.

Великая Мать и большой другой

Компьютер Великая Мать представляет собой то, что Лакан называет «Другой». Лакан делает различие между другой и Другой (с большой или маленькой, хотя во французском это слово autre, и многие переводы Лакана на английский используют маленькую или большую A). Маленький другой — это другие люди, часть осознания, что есть существа, отделенные от кого-то. Но большой Другой — это то, что называется радикальным отличием (инаковостью), так язык и закон управляют символами. Мать — это первый Другой для ребенка, источник языка и команд, которые ребенок должен понять или, по крайней мере, слушаться без полного понимания. Даже после того как мы взрослеем и больше не находимся под материнской заботой, Другой всё ещё воплощает символическую власть. Для людей в «Достичь Терры» Великая Мать — это Большой Другой, отдельный от них, но всё ещё управляющий каждым аспектом их жизни, иногда непостижимым образом.

Кейт Аньян, созданный Великой Матерью для того, чтобы укрепить закон, представляет собой менее функционирующего человека, чем образ того, что Лакан называет Идеальным Эго. Снова Лакан улучшает описание эго, данное Фрейдом, которое в данном контексте значит просто Я (не путайте его с популярным использованием термина Эго в значении «гордость» или «хвастливость»). Лакан описывает идеальное эго (заметьте, маленькими буквами) как идеализированное представление себя, образ, который мы хотим создать, чтобы произвести впечатление на других людей (маленький другой). Но Идеал Эго направлен на большого Другого. Также Кейт является посредником между Великой Матерью и людьми, также Идеал Эго — это то Я, которое мы создаем, чтобы произвести впечатление на Другого, идеал, который мы стремимся сделать согласным законам символического порядка.

Тeppa как недостижимый объект желания

Сама по себе Терра представляет то, что Лакан называет «объект А». Помните, что поскольку все мы находимся в кастрированном состоянии, пойманные языком в ловушку символического порядка, мы отделены от реальности и не можем достичь её (или достичь фаллоса, то есть той вещи, которую мы желаем). Напротив, вещь (во французском — объект), которую мы желаем, становится искажённой — мы фиксируемся на чём-то, на «объекте А», который, как мы думаем, исполнит наши желания, но, поскольку мы никогда не сможем достичь фаллоса, а только его заменителей, мы всегда будем испытывать фрустрацию.

Терра — это недостижимый объект желания как для людей, так и для Мью. Великая Мать внедрила образы Терры в разум Кейта и Физис, которые передают это желание своим последователям — так же, как идея фаллоса внедряется в разум ребёнка. Но по этой причине история не может закончиться счастливым прибытием на Терру. Даже если люди и Мью в конце вернутся туда, всё окажется не таким, как они надеялись.

В конце истории люди пытаются высадиться на Терру, хотя она всё ещё загрязнена. Армия Мью при помощи своей сверхъестественной силы заставляет людей позволить им приземлиться на Терре и начинает вести переговоры о мирных взаимоотношениях. На короткое время кажется, что люди и Мью могут найти способ мирного сосуществования. Но Тони — неконтролируемый ребёнок Мью — жестоко прерывает переговоры. Это ведёт к окончательной битве между Джоми и Кейтом в самом сердце компьютерного комплекса Великой Матери, который заканчивается уничтожением их обоих, самого компьютера и Терры.

В конце и людям, и Мью приходится вернуться назад в космос. Хотя вся история посвящена возвращению на Терру, в конце возвращение оказывается невозможным. Лакан может сказать, что это происходит потому, что та вещь, которую мы желаем, «объект А», никогда не может быть достигнут, поскольку все желания иллюзорны. Неприятно осознавать, что те вещи, которых мы желаем, на самом деле не имеют силы сделать нас счастливыми. Лакан не заинтересован в том, чтобы мы почувствовали себя лучше, он хочет показать, что каждое желание пpoмежуточно и полное исполнение желания невозможно.

Путешествие к взрослости

Последняя глава показывает не только фрустированные желания, но также фантазии о бунте против родительской власти — через персонаж Кейта Аньяна. Как только Тони прерывает мирные переговоры, Джоми нападает на центральный компьютерный банк Великой Матери, но Кейт, который всегда действует под контролем Великой Матери, стреляет в Джоми и убивает его. В этот момент Великая Мать хвалит Кейта, но Кейт впервые сопротивляется, крича: «Ты никогда больше не изменишь мою волю!» (том 3, стр. 286).

Волнами взрыва, которые спровоцировал Джоми, Кейта отбрасывает в более глубокое спрятанное хранилище компьютеров. Здесь он находит старший компьютер, высочайшую власть, которую можно назвать Великим Отцом. Отец открывает тайну, которая беспокоила Кейта на протяжении всей истории: если Великая Мать имеет высший контроль над репродукцией людей, как она позволяет рождаться детям с генами Мью? Великий Отец отвечает: учёные, которые построили Высшее Управление и компьютеры для контроля над обществом, верили в то, что Мью — это эволюционный скачок, который спасёт человечество и не позволит, чтобы оно было уничтожено.

Великий Отец был расположен здесь, чтобы подготовить Землю для того, чтобы люди вновь заселили её, когда человечество будет готово. Как он говорит, «чтобы проснуться, когда человечество будет искать кого-то выше, чем мать» (том 3, стр. 301). Великий Отец даёт Кейту выбор повернуть программу так, что Терра снова станет пригодной для обитания людей, или так, что она будет уничтожена навсегда. Не желая давать людям победу над Мью, Кейт выбирает уничтожить Великого Отца, что ведёт к уничтожению Терры и его собственной смерти.

Финальная сцена выражает эдипов комплекс. Кейт восстаёт против власти Отца и убивает его. Хотя сам Кейт умирает, он действует от имени человечества, которое теперь освобождено от авторитарного контроля. Без Великой Матери люди смогут сами контролировать свои тела и воспоминания. В реальной жизни успешным разрешением эдипова комплекса становится принятие власти символического отца, хотя фантазии о насилии часто становятся частью этого травматичного процесса. Лакан может оспорить, что, хотя мы можем освободиться от власти наших родителей, в более широком смысле мы никогда не сможем освободиться от Имени Отца. Потому что мы все существуем в символическом порядке и не можем вернуться в детское состояние до принятия языка. И хотя где-то за символическим есть реальное — это то, куда мы можем стремиться, но чего никогда не достигнем. Подобно Терре, Реальное всегда ускользает от нас.

Терра представляет собой желание вырасти и стать независимым индивидуумом. Но Терра сама по себе является иллюзорной целью. Человечество не может повзрослеть путём возвращения в место своего происхождения, фактически для человечества лучше, чтобы Терра была уничтожена и чтобы они могли свободно жить в маленьких самоуправляемых группах. В постскриптуме мы видим людей, живущих в космосе в течение будущих столетий. Кажется, что после уничтожения Великой Матери люди и Мью перестали быть врагами, а наоборот соединились. Вместо искусственного мира детей, рождённых в пробирках, и проверок на взросление, люди живут семьями и рожают детей биологическим способом. Хотя они живут в космических кораблях, эти семьи кажутся более прочными и удовлетворительными, чем искусственное Верховное Правление.

В постскриптуме случайно встречаются две семьи, и родители начинают говорить о своём стремлении на Терру, мёртвую планету, которую они никогда не видели. Их дети, мальчик и девочка, общаются между собой. Освобождённые от контроля Великой Матери и Великого Отца, проходящие в своем развитии через нормальное детство, эти двое способны сформировать настоящую человеческую связь. «Объект А» может никогда не быть достигнут, но успешное разрешение эдипова комплекса позволяет людям создать значимые связи с другими людьми. Другими словами, подобно ребёнку, который развивается от зависимости от своей матери к пониманию того, что исполнение своих желаний надо искать где-то в другом месте, также и человечество растёт от необходимости в контроле со стороны Великой Матери к возможности контролировать себя самим. И когда такое случается, в первый раз в истории мы видим двух персонажей, которые встречаются и влюбляются, показывая, что человеческое общество, наконец, достигло этого уровня развития.

Манга и Лакан

Возможно, вы думаете: откуда столько Лакана в научно-фантастической манге? Одним из вариантов ответа может быть то, что Лакан писал об обычном человеческом опыте, и, описывая, как мы формируем нашу идентичность и как мы относимся к этому миру, он описал функции, которые могут быть найдены где угодно, от глубочайшего романа до легчайшего поп-культурного журнала, независимо от намерений автора.

В книге «Как читать Лакана», например, философ Славож Жижек использует Лакана для анализа Шекспира, «Чужого» и войны в Ираке. Как пишет Жижек: «Для Лакана в основополагающем смысле это не теория и техника лечения психических расстройств, но это теория и практика сопротивления индивидуальности наиболее радикальному человеческому опыту. Это не показывает индивидуальный способ приспособить его или её к требованиям общества, напротив, объясняет, как нечто наподобие „реальности“ ставит себя на первое место» (стр. 3).

Однако если вы знакомы с историей манги в Японии, для вас будет не столь удивительно обнаружить психоаналитические идеи в «Достичь Терры». Манга в 1970‑х, когда впервые была опубликована «Достичь Терры», была широко экспериментальной, и так как демографический таргетинг сместился со старшего школьного возраста к студенческому, писатели развивали всё более и более амбициозные, психологически сложные сюжеты. Кейко Такемия начинала с шойо манги — романтических комиксов для девочек-подростков. Большинство художниц шойо манги были молодыми женщинами, как и Кейко Такемия, которая начала выпускать комиксы ещё подростком и которая написала «Достичь Терры», когда ей было немногим больше двадцати.

Так как эти женщины боролись с сексизмом в реальной жизни, они выражали свою фрустрацию гендерным неравенством в романтике, создавая фантастические миры, в которых законы любви и даже биологической репродукции были изменены. «Достичь Терры» была опубликована в журнале комиксов для мальчиков и была ориентирована как на мальчиков, так и на девочек, так что технически она не относится к жанру шойо манги. Но она очень похожа на большую часть шойо манги в описаниях взросления и фантазиях на тему альтернативных видов репродукции. Значительная часть шойо манги была вдохновлена идеями Фрейда и Лакана. За примерами можно обратиться к эссе Мидорий Мацури в книге «Феминизм и политика различий».

«Достичь Терры» является тем, что литературные критики называют открытым текстом. Существует много возможных интерпретаций этого произведения и ещё больше свободных толкований, чем могло быть сделано в этой главе. Например, греческие названия планет предполагают, что эту мангу можно прочесть в терминах греческой философии, например, философии Платона. Поскольку Такемия писала «Достичь Терры» выпусками в течение более трёх лет, есть места, в которых история, кажется, заканчивается, а потом начинается снова и где предыдущая информация о персонажах и мире, в котором они обитают, пересматривается или кажется неточной. Манга также была адаптирована для аниме в 1980‑х и позднее — в 24‑серийное телешоу в 2007 году[15], каждая из этих постановок меняла историю по-своему.

Серьёзные вопросы, которые поднимает «Достичь Терры» об индивидуальности, взрослении и желаниях, сопротивляются простым ответам, так что вполне естественно, что эта манга не может обеспечить единственного варианта прочтения. Воображаемое, как сказал бы Лакан,— это то, о чём мы не можем говорить напрямую, но только опосредованно и незавершенно. Идеи Лакана, что язык (символический) отделяет нас от воображаемого и реального, что все мы несовершенны (кастрированы) и что наши желания никогда не исполнятся, могут показаться удручающими, особенно потому, что мы склонны думать о психоанализе как о способе чувствовать себя лучше.

Окончание «Достичь Терры», в котором все главные персонажи погибают, а Терра разрушается, может также показаться очень угнетающим. Но процесс взросления всегда сопровождается фрустрацией и потерей. Вместо того чтобы пассивно подчиняться фантазиям о материнской привязанности, «Достичь Терры» заставляет своих читателей расти.

Франка, Хосе и Генриетта — персонажи в Манга/Аниме собственности, «Школа Убийц», созданного Ю Айда, опубликованного ASCII Media Works Inc. @ Yu Aida/ ASCII Media Works Inc. Английский текст публикуется по A.D. Vision. Все права сохранены.

Департамент социального обеспечения, секция 2 Секретно

Это конфиденциальное досье содержит документы, связанные с проходящим в настоящий момент расследованием по делу террористки, известной под кодовым именем Франка.

[фото наблюдаемого объекта]

Документы были собраны в период между мартом 2009‑го и февралем 2010 года как часть глубоко секретной операции под названием LA FAMIGLIA. Мы предлагаем сохранить ей жизнь и использовать на службе вместе с нашей военизированной группой «Падания». Наша конечная цель — превратить её в нашего агента и присоединить к нашей «Семье». Это деликатная операция, поэтому мы посылаем нашего наиболее обаятельного и симпатичного агента.

Вложенные документы открывают нравственную сложность этой личности: она умная, чуткая и требует понимания значения её действий. Мы осознаём её враждебность, но также видим, что она пытается понять свои действия и пытается решить, являются ли они терроризмом и можно ли её назвать террористкой. Она также интересуется тем, почему наши оперативники, которые делают то же самое, что и она, называются героями.

На время данной операции всей текущей информации присваивается уровень секретности СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО, который позже может быть снят. Документы включают переписку между агентствами, записи телефонных разговоров и избранные фото из её блога, перехваченные электронные письма, личные почтовые письма и другие разнообразные записи и фотографии подозреваемой.

Документ № 1 Запись из блога Франки http://codenamefranca 7/29/09 Заново рождённая

Я была мертва три минуты. Холодная тёмная вода заполнила машину, я прекратила бороться с ремнём безопасности и потеряла сознание. Три пулевых ранения, которые я получила во время неудачной попытки спастись, перестали болеть, а крики Франко, предупреждавшие меня ехать тише, стали совсем неслышными. Мне неприятно говорить об этом, но все эти клише о состоянии на границе между жизнью и смертью оказались правдой. Знаете, все эти огни, цвета и яркие кадры. В фильмах иногда показывают, как люди в таком состоянии вспоминают своё прошлое, но это просто выдумка. То, что ты действительно видишь,— так это будущее, которого у тебя уже не будет. Я видела сверкающие кадры того, как я получаю свой диплом адвоката; я стою в парламенте, выступая против коррупции; я пробую вино с моим именем на бутылке; я вижу няню, держащую моего новорождённого ребёнка. Все эти картины возникали в мгновенной вспышке, я увидела будущее, ради которого стоило бы жить.

Если я хочу иметь такое будущее, мне нужно пересмотреть мою идентичность и узнать, возможно ли вновь стать Катериной. Я смогу сделать это, только если клеймо Франки не слишком несмываемое. Несколько лет назад после одного неожиданного события я внезапно превратилась из студентки в политическую активистку, борца за свободу. Через какое-то время меня стали называть террористкой, и мой портрет был расклеен повсюду в полицейских участках с надписью «разыскивается».

Теперь, после очередного поворота событий, я съехала с утёса, и, по счастью, власти решили, что я мертва. Теперь у меня есть возможность, которая даётся немногим. Мне дали роскошь нажать на кнопку перезагрузки и прожить жизнь, которую я хотела бы прожить. Меня вдохновил на это блог Жозе. Он был чёрным детективом, работающим на агентство социального обеспечения. Мы были врагами, работающими на противоположных сторонах, но после того, как я прочитала его блог, я поняла, что у нас много общего. Так, под его руководством я буду использовать этот блог, чтобы оценить моё прошлое и строить планы на будущее.

ПРИМЕЧАНИЕ: В предыдущем посте Франка, кажется, имеет в виду http://jose-meaculpa.blogspot.com/ — мы можем только предположить, что, когда Франка говорит «этот», она имеет в виду, как это выяснилась, файлы с жесткого диска, конфискованного 14th flIGA600, содержащего исходный контент блога http://codanamefranca.blogspot. com/, хотя нам не удалось отследить айпи-адрес, и местонахождение Франки оставалось тайной.

Документ № 1а Фото 7/29/09

Документ № 2 Личное письмо Жозе 7/31/09

Я знаю о семейной трагедии, после которой ты пришёл в Агентство, и я хочу, чтобы ты узнал мою историю и понял, как я превратилась во Франку, террористку. Я была богатой студенткой университета — мой отец был интеллектуалом и аристократом, который тратил время на преподавание в университете и присмотр за недвижимостью и виноградником, столетиями принадлежавшими нашей семье. Тогда моё имя было Катерина, я была единственным ребёнком и наследницей не только всей собственности, но также социального положения и состояния. Я была молода, привлекательна, умна, собиралась докончить учёбу в университете и получить степень по праву. Мой мир был надежён, моё будущее было определено.

Моя жизнь была безмятежной, но для Италии эта было неспокойное время. В этой переменчивой атмосфере правительства подозревала всех, мой отец смело критиковал местную магистратуру. Ему не дали шанса ничего объяснить, он был обвинён в таинственном и недоказанном преступлении, арестован, посажен в тюрьму, а потом загадочно «умер» в своей камере да того, как закончилась судебное разбирательство. Мой отец был ошибочно принят за врага государства и потому уничтожен. Всего за одну неделю мой мир рухнул, и моё доверие к правительству было втоптано в грязь. В первый раз я увидела учреждения, которым я доверяла, совсем в другом свете. Правительство и его правоохранительная система не были благосклонными демократическими учреждениями, призванными служить и защищать людей. Их блaгожeлameльноcmь была ложью. Через свой страх перед инакомыслием и несоблюдение надлежащей правовой процедуры правительству удалась создать настоящего врага: МЕНЯ.

Чао,

Франка

BACKGROUND

REC.8-1-09

Документ № 3 http://codenamefranca Blog Post 1/11/10 Немного просвещающего чтения

Я читала много написанного о терроризме, ища рациональное объяснение моему поведению, и верю, что работа Альберта Бандуры лучше всего применима к моей ситуации. Это знаменитый профессор психологии Стэнфордского университета, он много писал о способах, которые люди используют, чтобы морально освободиться. В «Понимании Терроризма» он писал о роли селективной морали освобождения в терроризме и контртерроризме, то есть техники, которые он описывает, одинаковы для «Падании» и меня, и также — для Жозе и агентства.

Одна из техник нравственного освобождения называется «нравственное оправдание». Я использовала её, когда мне приходилось делать бомбы, действие которых я обычно определяла как морально предосудительные — и переопределила их как лично и социально приемлемые. Я вложила в свои тренировки и обучение по изготовлению бомб высокие моральные цели. Я говорила себе, что я не просто работаю, чтобы уничтожить правительство, убившее моего отца, я работаю, чтобы уничтожить режим, который пренебрегает конституцией и оскверняет систему правосудия. «Падания» добавила к этому свои политические цели, которые включали поддержку северной монархии, и вскоре почувствовала, что я защищаю всю Италию от коррумпированного кровавого правительства. Нравственное оправдание освятило жестокие средства.

Другая техника, которую описывает Бандура и которая помогла мне нравственно освободиться, была связана с использованием эвфемизмов. «Падании» нравилось использовать особый «смягчённый язык»: даже убийство человеческого существа становится не таким отвратительным, если назвать его не убийством, а «расходом» или «поражением». В агентстве такие миссии могут называться «зачистками», а если случайно будут убиты граждане, их назовут «сопутствующими потерями». (Террористам запрещено использовать термин «сопутствующие потери» — подробнее об этом позже.)

«Падания» и агентство используют язык законных терминов, чтобы придать ауру респектабельности своей незаконной деятельности. Они используют термины вроде «план игры», чтобы описать свои смертоносные миссии, и они сделали меня «командным игроком». Они используют эвфемизмы, чтобы их неприятная деятельность выглядела не столь отвратительно. У нас был парень, которого они называли «Бруно-Наладчик», которого вызывали после «поражения». Его работой было уничтожение тел, он делал это, растворяя их кислотой, или резал на куски и скармливал свиньям, или сжигал дотла. Имя Бруно-Наладчик делало его похожим скорее на участливого ремонтника, чем на службу по уничтожению трупов.

Обвинять во всём врагов — это ещё одна из техник Бандуры, которую я использовала для морального освобождения. Я верила, что во всём виновато правительство, потому что «они начали это». Я смотрела на себя и своего отца как на безвинных жертв, которых заставили всё это делать провокации правительства. Я ощущала, что у меня есть законное право ответить на их насилие таким же насилием. Зуб за зуб — и так насилие возрастает, потому что ни одна из сторон не сделает в ответ что-то доброе, они в ответ будут бить всё сильнее, и война раскручивается по бесконечной спирали.

Я была недостаточно взрослой в то время, чтобы понять, что вина правительства — это не только повод для совершения актов насилия в ответ, это также даёт мне справедливое право бороться с ними. Итак, я присоединилась к Франко, научилась делать бомбы и морально освободила себя от вины. Это может измениться со временем, но теперь получилось, что «пока, Катерина» и «привет, Франка».

Документ № 4 http://codenamefranca Blog Post 5/1/09 Что в имени?

Новые рекруты французского иностранного легиона принимают noms de guerre или псевдонимы, чтобы показать полный разрыв с прошлой жизнью. Борцы сопротивления принимали их по конспиративным причинам: прятали свою личность и защищали семьи от преследования. Люди, которые выбирают действовать за рамками закона, такие, как художники граффити, компьютерные хакеры и террористы, прячут свою настоящую личность под кодовыми именами. Так они могут заниматься своей вызывающей вопросы деятельностью, сохранив при этом свою гражданскую личность неприкосновенной. Так они могут жить сразу в двух мирах, так поступала и я.

Катерина — это традиционное итальянское имя, которое значит «чистая». Оно звучит мягко и женственно и, казалось, подходит мне официально. Идеалы Катерины были чисты, и она не была запятнана ненавистью к правительству. Катерина могла посетить виноградник, посидеть в кафе, общаться с людьми. Имя Франка звучит более жёстко и несёт сильное значение. Это было имя свирепого германского племени. Франки получили это родовое название из-за особого типа копья, которое они использовали. Так что моё кодовое имя на самом деле значит «оружие», и я им стала.

Честно говоря, я думаю, что это имя, которое я взяла, было ещё одним инструментом, который помог мне освободиться от того, что я (Катерина) считала правильным. Это напоминает мне немного доктора Джекила и мистера Хайда. Хотя это и не лучшая аналогия, в каком-то смысле Франка была моим мистером Хайдом, а Катерина — моим доктором Джекилом. Франка была способна совершить то, о чем Катерина не могла бы даже подумать. Но в моём случае эти две личности знали одна о другой и часто усмиряли друг друга. Техники морального освобождения помогали мне больше в планировании и тренировках, когда задания были ещё только теорией. Но на поле, когда приходило время по-настоящему убивать, я отступала от края. Я не могла повредить невинным людям, и тогда, вместо того чтобы продолжать моё психическое освобождение, я начинала физически освобождаться от «Падании». Я переставала быть хорошим солдатом и становилась наёмником, принятым на работу, которую он контролирует. Когда ты прочтёшь о Пьяцца ди Спанья, ты увидишь, что влияние Катерины было очевидным.

Документ № 4а http://codenamefranca Blog Предыдущий пост 5/09

Комментарий Жозе:

Катерина, ты как-то комментировала один из моих постов и упомянула книгу Ханны Арендт «Банальность зла». Этот текст был очень важен и помог мне увидеть моё поведение в совершенно другом свете, так я решил ответить тебе тем же и предложу кое-что почитать.

Извини меня за использование слова на букву «Т», но Джон Хорган, директор Интернационального Центра по Изучению Терроризма в Государственном Университете Пенсильвании, сам бывший член «Падании», называет это «внутренними ограничениями» террористов.

В своей книге «Уходя от терроризма», опубликованной в прошлом году, доктор Хорган собрал отчеты двадцати девяти бывших террористов, многие из которых были боевиками групп наподобие Ирландской республиканской армии или Аль Кайеды. Он обнаружил, что террористы в большинстве своём верят в то, что насилие, обращённое на врага, не является безнравственным (нравственное освобождение, описанное в твоём посте). Но он также обнаружил, что у них есть внутренние ограничения, о которых они зачастую даже не знают до тех пор, пока прикреплены к своей группе. Это и случилось с тобой, и я аплодирую тебе за то, что ты достигла своих внутренних ограничений так рано.

Документ № 5 http://codenamefranca Blog Post 5/1/09 Пьяцца ди Спанья

Сегодня я хочу рассказать о моём разочаровании в «Падании». Их политические идеи, казалось, шли на втором месте после экономических побуждений. Иногда я сомневалась, зачем я вообще согласилась работать с ними. Франко и меня попросили сделать мощную бомбу замедленного действия, которая, как нам сказали, будет взорвана на фабрике на южной окраине Рима. Ночью перед днём, когда мы должны были бросить бомбу, нам позвонили в отель из команды «Падании» и попросили бросить бомбу здесь, в Риме, этой ночью. Когда я спросила, почему, парень на том конце провода проговорился и сказал, что целью была вовсе не фабрика, целью была Пьяцца ди Спанья, или Испанские ступени.

Если вы когда-нибудь были в Риме, вы знаете, что эта площадь — одна из самых красивых и наиболее популярных в городе. И туристы, и местные используют её как место для встреч и приятного проведения времени. Когда я обнаружила, что это культурное и исторически важное место — цель для одной из моих бомб, мне нужно было принять решение. Я верила, что мы должны продолжать оказывать давление на правительство, и нам придётся приносить ущерб, чтобы достичь своей цели, но какой ценой?

Я решила, что лучше дам им поддельную бомбу, чем позволю этому случиться. После этой работы мои отношения с «Паданией» ухудшились. Чувство внутреннего недоверия росло. На движущейся шкале это решение переместили меня на несколько градусов дальше от террористов, потому что я отказалась убить невинных людей, и на несколько градусов ближе к героям, потому что я спасла архитектурную и культурную ценность.

Документ № 6 электронное письмо Лоретте Наполеони 1/9/10

Дорогая Миссис Наполеони,

Я видела ваши разговоры на TED и сразу же захотела с вами связаться. Я взяла ваши книги и хочу вам сказать, что вы действительно сразу поняли то, что я открыла очень медленно — что жизнь террориста управляется не политикой или идеологией, а экономикой.

Когда вы говорили о вашем друге детства, который был членом «красных бригад», вы сказали кое-что о психологическом профиле террориста, и это оказалось очень важным для меня.

Я пишу вам, чтобы сказать, что я, так же как вы, слишком чистосердечная и упрямая, чтобы быть хорошим террористом, и я так же не совсем уверена, что принимаю насилие. Я пыталась принять несколько решений по поводу моего будущего, и вы помогли мне. Спасибо.

Искренне Ваша

Катерина

Документ № 7 электронное письмо профессору права ■■■■■■■8/13/09

Дорогой доктор ■■■■■■■

Мне нужна ваша экспертиза. Я пытаюсь составить мнение о событиях, в которые я впуталась, и мне бы помогло, если бы я могла обсудить с вами правовую сторону дела. Я не могу прийти к вам, потому что это может подвергнуть вас опасности, но я чувствую, что писать вполне безопасно. Не беспокойтесь. Мой айпи-адрес зашифрован.

Вы учили нас, что Закон управляет военными действиями и, естественно, законодатели должны найти лазейки для того, что осознаётся как оборонительные действия. Силы террористов часто называют наступательными, а силы контртеррористов — оборонительными. Наступательные силы разрушают имущество и уносят жизни — поэтому они убийцы. Оборонительные войска убивают только нападающих террористов, если невинный гражданин встретится на их пути и умрёт, его смерть не была преднамеренной, так что никто не несёт за неё ответа. В таком случае это не называется убийством, это называется сопутствующими потерями.

Если я правильно помню, легальное объяснение сопутствующих потерь основано на Доктрине Двойного Эффекта (ДДЭ), впервые основанной католическими казуистами в Средние века. Её целью было разграничение между результатом преднамеренных и непреднамеренных действий, даже если сам результат почти не отличается. Например, когда невинные очевидцы убиты бомбой террориста, мы говорим, что террорист намеревался убить их, и называем это убийством. Террорист морально виновен и несёт ответственность за свои действия, потому что они направлены на невинных людей. С другой стороны, борцы с терроризмом могут также убить невинных свидетелей, но разница в том, что эти люди не были целью. Когда борцы с терроризмом сбрасывают бомбу в населённый район, они совершают моральное действие, потому что борются с терроризмом. Если их бомба убивает граждан, это достойно сожаления, но они не несут ответственность за их смерть. Я права?

Скажем, государственная организация, называемая Агентством, противостоит действиям террористов. По закону Агентство не будет виновно и не будет нести ответственность, когда умирают граждане, но что, если они убивают невинных умышленно?

Я могу сказать вам об одном случае, когда Агентство совершило убийство. Это случилось в отеле, где прятались оперативники «Падании»: они стали целью довольно предательского уничтожения. Убийство членов «Падании» не является проблемой, это законно и нравственно, потому что они враги государства. Но они не были единственными, кто погиб во время этой операции.

Одна из юных киборгов-убийц Рико была послана тайно разведать операцию. В течение наблюдения она встретилась и подружилась с молодым посыльным Эмилио. Хотя она не должна была ни с кем говорить, через некоторое время она стала разговаривать и флиртовать с Эмилио. Эмилио был уничтожен, в день убийства Рико была одета как горничная и направлялась в комнату, где жили члены «Падании», под видом разноски свежего белья. В комнате она должна была «убрать» каждого, кто там был, и она сделала это.

Но потом, убегая, Рико в холле наткнулась на Эмилио. Вначале он был рад видеть её, но его радость сменилась недоверием, когда она вынула пистолет, направила на него и сказала: «Я сожалею».

Она убила его, потому что он был свидетелем, он мог бы узнать её, и Агентство было бы вовлечено в это тайное уничтожение. Убийца, состоящая на службе правительства, убила Эмилио, который оказался просто не в том месте не в то время. Это было признано несчастным случаем, но не преднамеренной случайностью, и по закону это посчитали сопутствующими потерями. Я думаю, что это было убийство. Я права, профессор?

С уважением, Катерина

Документ № 8 http://codenamefranca Blog Post 8/21/09 Моё гражданское столкновение

Я написала моему бывшему профессору права на прошлой неделе и дала ему пример того, как агентство выбрало убить невинного молодого мальчика, потому что он стал свидетелем того, что не должен был видеть. Доктор ■■■■■■■ сказал, что бывали прецеденты, когда солдат и агентов признавали виновными в смерти гражданского населения, но убийство чрезвычайно сложно доказать без СВИДЕТЕЛЬСКИХ ПОКАЗАНИЙ. Он хотел знать, есть ли кто-либо, кто захочет свидетельствовать. Если они и были, я уверена, что их уже уничтожили. Я хочу теперь написать о том, как разрешила случай со случайным свидетелем в похожей ситуации.

Франко и я взяли большую работу, которая должна была привести нас на Сицилию.

Мы нанялись создать мощную бомбу, для того чтобы остановить конструкцию Мессинского моста. Этот мост был «горячим пирожком» для политиков, потому что это значило, что Сицилия впервые будет соединена дорогой с материком. Строительство моста несло последствия для торговых судов, которые должны были уйти из бизнеса, объединений грузовых перевозок, и должно было стать огромным национальным вложением в публичный рабочий проект, который принёс бы большие выгоды югу. Конечно, «Падания» со своими северными симпатиями и экономической мотивацией решила, что мост должен быть взорван до того, как будет закончен, так что они придумали запутанный сюжет, включающий похищение и одну из наших особых бомб.

Пиноккио, пятнадцатилетний боевик «Падании», был послан защищать меня и Франко во время работы. Мы встретили Пино в квартире, где он жил последние несколько месяцев. Маленькая девочка, Аврора, подружилась с ним и пришла к нему в квартиру. Я знала, что, по слухам, агентство использовало маленьких девочек как убийц, поэтому, увидев её, я вытащила пистолет и начала задавать вопросы. Она заплакала и сказала, что она не представляет опасности и что она никому о нас не расскажет, если мы позволим ей уйти. Пиноккио голосовал за то, чтобы сразу убить её, потому что его учили никогда не оставлять свидетелей, которые могли бы потом узнать его. Я вмешалась и сказала Пино, что «Падания» не мой босс и что «Я сама выбираю, кого убивать». Я защитила Аврору, и Пиноккио пришлось отступить.

В этот момент я действовала не как террорист. Да, я собиралась принять участие в антиправительственном заговоре уничтожения имущества и могла себя нравственно оправдать, обвиняя правительство в экономической агрессии — но я не собиралась убивать ни в чём не повинного человека. Пиноккио не забыл этот пример милосердия, потому что на следующий день он выбрал сохранить жизнь Триеллу, молодому киборгу агентства. Так, моё альтруистичное поведение не только спасло Аврору, оно спасло Триеллу, и кто знает, как много жизней ещё.

Документ № 8а ■■■■■■■ ■■■■■■■ ■■■■■■■ 9/11/09

Документ пропущен

Документ № 9 Секция 2. Отчёт агента Джеремийя 4/1/09

В час ночи мы обнаружили подозреваемую, едущую по направлению Тусколано. После подтверждения её личности мы организовали ловушку для Франки, разыскиваемой террористки.

Агенты Ирма и Фредо выехали с шоссе и притворились, что им нужна помощь. Когда Франка вышла из машины, чтобы помочь, агенты схватили её и отвезли в надёжное место для допроса.

Теперь 4.30 утра. Я продолжу допрос и закончу отчёт, как только она во всём сознается.

(На этом отчёт заканчивается. Ирма, Фредо и Джеремийя были найдены мёртвыми. Франка сбежала.)

Документ № 10 Запись телефонного разговора 4:02 pm 4/1/09

Франко: Пиноккио, Франка пропала.

Пино: И что?

Франко: Её машина не двигалась 4 часа, я беспокоюсь, нам лучше найти её.

Пино: Я устал. Я не хочу никуда идти.

Франко: Мне плевать, как ты себя чувствуешь, бери свои ножи.

Пино: Ммм… О’кей.

Документ № 11 http://codenamefranca Blog Post 2/1/10 Расширенный допрос

Секретные операции, которые проводит агентство, не подчиняются тем же правилам и такой же публичной проверке, как действия официальных военных сил и законных силовых агентств. Так что здесь мы видим ещё один пример того, как агентство ведет себя, как грубый террорист. И в этот раз я была жертвой.

Я поехала в Рим, чтобы встретиться с дядей Маринов и посмотреть изнутри, что происходит в «Падании». На обратном пути к винограднику я была поймана оперативниками агентства, которые установили на меня ловушку, и я угодила прямо в неё. Выглядевший отчаявшимся человек бросился к моей машине за пределами города. Когда я остановилась, он сказал, что у его беременной жены начались схватки на заднем сиденье, и попросил, чтобы я помогла ему. Во-первых, «террорист» никогда бы не остановился. Когда я попыталась помочь, они вырубили меня и привезли на заброшенную ферму для допроса.

Человек, который «допрашивал» меня, был явно не знаком с правилами, которые управляют допросом подозреваемых, потому что он бил меня, а его коллеги из правительства смотрели на это. Между ударами он говорил, что в прошлом году пострадал от взрыва террористской бомбы, потерял два пальца и зрение на один глаз. «Террорист» ответил бы ему бранью, но я находилась в странном эмоциональном состоянии. Я могла идентифицировать себя с болью этого человека и его ненавистью ко мне. Он не просто бил меня — он бил террориста, из-за которого он пострадал в прошлом году и потерял один глаз. Я знаю этот гнев, и я симпатизировала ему. Помню, мне стало интересно, поможет ли ему то, что он меня бьёт, почувствовать себя лучше. Я потеряла сознание из-за его ударов, но я чувствовала, что это стало для меня поворотным моментом. Я осознала, что эмпатия — это то, что объединяет нас всех и держит человеческую расу вместе, и когда мы теряем это, мы теряем всё. Гнев и возмездие, которые я осознала, никогда не заставили бы меня чувствовать себя лучше.

Документ № 12 http://codenamefranca Blog Post 2/10/10 Мои последние дни в роли Франки

Несколько недель спустя, когда моё лицо зажило после ударов, мы все снова собрались на винограднике одной большой семьей. Дошёл слух, что «Падания» предала охранника Пиноккио, Кристиано. Они выдали агентству местоположение его убежища в Ломбардии, и агентство планировало рейд, чтобы поймать его и заключить в тюрьму. Я знала, что если сказать об этом Пино, он поспешил бы в Ломбардию, чтобы помочь защитить его.

Я не любила Кристиано. Он был гангстером, маскирующимся под политического активиста, и он был в ответе за то, что научил юного Пиноккио стать хладнокровным убийцей. Но во мне развилась доброта и материнский инстинкт по отношению к Пино. Месяцы на винограднике показали мне, что Пиноккио можно спасти и у него может быть нормальное будущее, но он никогда не будет даже пытаться, потому что лояльность к Кристиано определила его судьбу. Он оставил виноградник, чтобы помочь Кристиано или умереть, защищая его. Снова я и Франко поссорились. Мы ненавидели Кристиано, но мы сблизились с Пино и не могли видеть, как он в одиночку сражается с агентством. Так что мы заправили «Альфу» и поехали на север, чтобы помочь Пиноккио спасти Кристиано.

Вам, наверно, интересно узнать конец истории. Пиноккио умер, сражаясь с Триеллой, а мы ворвались и схватили Кристиано. Когда мы ехали обратно, держа его на заднем сиденье, в нас начали стрелять, и в меня попали три раза. Мне почти удалось сбежать, но я забыла об остром повороте на краю холма. Я теряла сознание из-за нехватки крови и последнее, что я помню — то, как Франко кричал: «Катерина, не умирай!» Он назвал меня Катериной…

Этот экстремальный опыт, хотя и был травматичным, стал для меня новым началом. Это была для меня возможность оставить жизнь Франки и опять вернуть к жизни Катерину, и я решила вернуться в школу и использовать всё, что я узнала, чтобы бороться.

Также у меня появился новый приятель. Жозе и я переписывались, и я пригласила его, Генриетту и других из школы убийц, кто хотел уйти, приехать и остановиться у меня на винограднике. Наша первая встреча завтра. Жизнь здесь была целительной для Пиноккио, и я думаю, что такой же она будет для девочек-киборгов.

Выдуманные истории о преступлениях и терроризме дают людям возможность подумать над важными общественными вопросами — ответственности за преступления природе героизма, влиянии политики на законодательство и природе справедливости. Рассказывая такие истории, авторы полагаются на формулу, которая содержит несколько главных ингредиентов — герои, злодеи и счастливый конец. Но в моей истории, мне кажется, удалось показать, что хорошие парни иногда бывают плохими, а плохие парни иногда бывают хорошими. Это очень смущает и является морально двойственным, но это оказывает большую услугу, потому что заставляет нас раздумывать над нашими решениями и, делая это, нам приходится столкнуться с такими же вопросами в реальности.

Когда я начала этот блог, я хотела принять несколько решений по поводу моего будущего и моей идентичности, и думаю, мне это удалось. Я знаю, мне хотелось бы, чтобы эвфемизмы в мире были отменены, а риторика «высоких нравственных целей» не могла бы вести к разрушительным действиям. Я хочу мира, где избиение кого-то не дает нам возможности чувствовать себя лучше и сочувствие не подлежит ответственности. Я могу пообещать, что больше не буду думать о членах «Падании» как о борцах за свободу, но я хочу, чтобы Жозе и агентство дали мне немного quid pro quo.

Какого мира ты хочешь, Жозе?

Наше будущее начинается.

Документ № 13 Внутренняя докладная записка 2/11/10

February 11, 2010 СЕКРЕТНО

КОНФИДЕНЦИАЛЬНАЯ: Докладная записка Премьер-министру

От: Моники Петрис, Директора Отдела спецоперации, секция 2, агентство социального обеспечения

RE: Операция La Famiglia

Операции, подобные этой, длятся чрезвычайно долго, и нам казалось, что наше терпение почти на исходе. Мы получили сообщение от нашего агента, работающего глубоко под прикрытием, что он вступил в контакт с его целью и назначил встречу.

Возможно, вы помните, что когда в прошлом году мы начали La Famiglia, мы сфабриковали измену наших собратьев Жозе / Генриетта, чтобы попытаться выманить Франку из укрытия. Жозе и Генриетта «исчезли» в прошлом году, когда он попытался выйти из агентства, чтобы «спасти» Генриетту. Мы попросили его вести ПУБЛИЧНЫЙ блог, который мы назвали Mea Culpa, в нём он признавался в своих профессиональных провалах и рассказывал о том, как агентство неэтично использует девушек-киборгов в качестве убийц.

Мы стерпели это публичное унижение, потому что это позволило Жозе и Генриетте стать доступными и более не связанными с агентством социального обеспечения. Как мы и надеялись, блог привлёк внимание Франки, которая вначале только оставляла комментарии, но, в конце концов, захотела более личного общения. Теперь она пригласила его присоединиться к ней в её убежище. Через несколько часов она будет схвачена.