MARQUIS VON EMDEN

Глава 39

Глава тридцать девятая

Пользуясь начавшимся перемирием, генерал Боске отдал приказ срочно эвакуировать французские позиции подальше от Килен-балки. Новые траншеи потянулись вдоль Докового оврага, чтобы иметь полторы версты до новой линии Старко. Перемещали всё: и солдат, и орудия, чем разгрузили всю юго-восточную часть осадных позиций, примыкавшую очень близко к Камчатскому люнету. Англичане сначала возмущались, так как все позиции правой Ланкастерской батареи оказались оголены. Но наткнувшись на упёртость лягушатников в принятом решении начали освобождать свой холм, где им так уютно жилось во время осады. Опять загубили много лошадей, перетаскивая тяжеленные орудия за овраг. На гору Воронцова затащить за два дня не удалось, поэтому окапывались на склонах, причём временно.

Нашёлся ушлый американский журналист, задавший вполне любопытный вопрос:

- Мсье генерал! Английская группировка примерно одинакова по количеству с корпусом Старко. Как вы думаете, каков будет исход сражения, если бы они столкнулись в прямой схватке?

Ответ Боске прозвучал честно и откровенно.

- Тогда от англичан останется лишь память и корабли в море.

Лёгкая шутка дошла до лорда Реглана, который хворал последнее время. Неизвестно, то ли он обиделся, то ли осознал истинность, но через несколько дней фельдмаршал умер. Пришлось ждать нового командующего для англичан.

Через пару дней после окончания перемирия прибыл ожидаемый Старко сюрприз. Оказывается, ещё два года назад, началось формирование сводной дивизии на деньги и под контролем патриархии. Бронированный стрелковый полк из пяти батальонов по тысяче солдат в каждом, вооружённых сестрорецкими винтовками и револьверными ружьями. Артиллерийский полк из четырёх батарей полевых стальных орудий Круппа и восьми гаубиц. Ракетный дивизион с шестнадцатью установками. Полк бронированной кавалерии (тысяча всадников) с револьверными ружьями русского производства. Дорогущее подразделение сразу перешло в подчинение Старко согласно имеющимся документам. Причём, очень мобильное, даже пехотинцы приехали на лошадях ганноверской породы. Не тех, которые скаковые для соревнований, а тех сильных и быстрых из которых скаковую породу и выводили. Дивизию временно возглавлял отставной генерал Иоганн Штюрмер, когда-то перешедший на сторону русских во времена вторжения Наполеона.

- Принимайте, Олег Александрович, наших орлов. Всё, как вы тогда рекомендовали. Ну и Алексей Платоныч здесь, - доложился Штюрмер.

- Благодарю вас, Иван Иванович, - искренне приобнял генерала Олег, - ну, здравствуй Алексей!

Самый младший Каретин радостно обнялся со своим другом с детских времён.

- Здравствуй, Олег Саныч, очень рад!

- Сначала Андрея вызовем, а то он тебя давно не видел.

Слишком мало ближников было у Олега, вот и приходилось тасовать их туда-сюда. Вначале Андрей занимался становлением ганноверской армии, затем оправился немного поуправлять создающейся патриаршьей дивизией, а потом ушёл в Крым с батальоном диверсантов. Алёшка после него руководил ганноверцами, затем фризами, после чего был вызван к монасям-воинам. Теперь Егор Костромин формировал ганноверцев, завершая хоть одно дело. Понятно, что потом на него повесят армию Фризии, а до Крыма он навряд ли доберётся.

Бои временно затихли, так как союзники ожидали новых подкреплений. Остро встал вопрос с сардинцами. Их король, создавая свою армию, увеличил государственный долг в четыре раза. От вроде бы образцовых ста тысяч солдат осталось лишь восемьдесят пять тысяч. Если он снова пришлёт набранный где попало мусор, недолго и до межгосударственного скандала. Видимо придётся отправлять корпус из нормальных солдат, но тогда собственная армия сократится и заметно. Поразительно, но сардинцам в реальной истории пришлось легче и веселее. Их посылали в бои, а они, то разбегались, то, подойдя к полю боя, разворачивались и строем уходили прочь. Глядя на них английские солдаты отказывались воевать и французы всю кампанию тащили на себе.

Карта с расположением русских и нерусских позиций постепенно перерисовывалась. Пустота между Килен-балкой и Доковым оврагом так и тянула её занять, но тогда более пятисот вражеских пушек разных калибров смогут её обстреливать. А это нежелательные потери. Видимо, сейчас выгоднее вести контрбатарейную перестрелку и ждать, когда же полевая армия выделит тысяч двадцать пять, а то и тридцать, чтобы окончательно взять Балаклаву. Тогда Камышовой бухте придётся стать пристанищем для всех союзников, а это чревато при дальнобойном гаубичном обстреле.

Прекрасную инициативу захотел проявить Горчаков, чтобы сходу взять полупустую Евпаторию, не влезая в разборки под Севастополем. Увы, Старко предупредил его, что могут подойти военные корабли и просто бомбардируют город. Переписка велась, но нормальный общий язык не находился. Тем более, что все участники боевых действий ждали, чем закончатся тайные переговоры Франца-Иосифа с Александром. Предполагалось, что результат будет оглашен в середине июля.

Отход французов значительно облегчил положение севастопольцев в восточной части города, а в Камчатский люнет перетащили батарею стальных полевых пушек. Фактически всё пространство между Доковым оврагом и Лабораторной балкой оказалось в радиусе картечной стрельбы, что немаловажно для борьбы с пехотой. В первую неделю июля англичанам прислали генерала Симпсона и тот чуть не удавился от реалий. Ну, или удивился странностям местной войны. В некоторых местах от англичан до севастопольцев было всего лишь от восьмидесяти до ста ярдов дистанции. Естественно, что он захотел сразу отличиться и погнал своих в атаку, предполагая быстренько захватить бастион номер три и возгордиться. Потеряв в первые же минуты более двух тысяч, вернул остальных на место (всё-таки укреплённые позиции), сказался заболевшим и передал командование бригадному генералу Кодрингтону (на три месяца раньше, чем в реальной истории). Понтовилу, в итоге, через месяц отозвали и он, прибыв в Лондон, дал несколько интервью. По лондонским ушам знатно ударил факт того, что русские имеют больше тысячи двухсот пушек. До этого обыватели были информированы о всего лишь четырёх сотнях, причём "старушек".

А уже в середине июля, наконец-то наконец, австрийский и русский императоры оповестили в Варшаве две новости: одну хорошую, другую плохую (для коалиции). Согласно первой Австрия заключила "Пакт о ненападении", идентичный прусскому, сроком на двадцать лет. Вторая расстроила союзников выходом Вены из войны.

- Это сепаратный договор...

- За спиной великих держав...

- Вена за это ответит...

Ну да, ну да, попробуй введи какие-нибудь жёсткие санкции или попробуй угрожать - можно и тройственный военный союз заполучить, коли три страны испугаются и примут угрозы близко к сердцу. Никаких Сардиний не хватит, чтобы от русских и немцев отбиться. Султан тут же, желая разморозить корпус Омер-паши, прислал фирман требующий начать победоносные активные действия против русских и вернуть захваченные земли обратно. Даже прислал три тысячи своих личных гвардейцев, чтобы подавали пример. Мушир (маршал) Омер-паша, чистокровный серб, сын австрийского офицера был известен кровавыми расправами над славянами и неславянами на Балканах. Он, награждённый орденами Станислава и Анны первой степени, считался кровным врагом дворян даже в Турции и теперь его близкий друг, султан Абдул-Меджид Первый, послал своего фельдмаршала на смерть. То ли искренне верил в возможность османского героизма, то ли просто хотел смыть тёмное кровавое пятно со своей армии.

Первая же попытка выбить русских из Гюмеш-Хане закончилась полной ханой. Истребительные ударные бронированные подразделения снулили более двадцати тысяч турецких солдат, включая всех гвардейцев. Между делом и Трабзон потеряли, так как защищать его стало некому. Корабли сбежали в Синоп, не дождавшись уцелевших героев. Странное дело, но и самого Омер-пашу тоже не нашли ни среди мёртвых, ни среди живых, ни среди пленных. А то, что в далёкой Америке через несколько месяцев поселился некий очень состоятельный эмигрант Иван Букович, к нашей истории никакого отношения не имеет. Зато султан потихоньку начал побухивать и предаваться сладострастию. Война вела его казну уже к банкротству и навряд ли какое-нибудь чудо могло спасти ситуацию.

С 16 июля начались бомардировки батарей Гордона. Как и все укрепления союзников, они не являлись капитальными сооружениями. Зачем строить всё, как положено, если предполагалось захватить Севастополь за неделю-другую. Кроме того, это наземные и морские орудия должны убивать русских, а не русские европейцев. Ряд стен был всего лишь наваленными друг на друга мешками с песком, камнями или землёй. Так что показательный урок порки прошёл с успехом, причём экономно. Английские артиллеристы не только уменьшились в количестве, но и не соглашались возвращаться к своим пушкам. Конечно, если имелось к чему возвращаться. Дивизион самых мощных осадных орудий коалиции прекратил своё существование, а вместе с ним и вера в мирный благоприятный исход войны. Например то, что Россия сдастся и признает своё поражение. И заплатит за нанесённый ущерб. И больше никогда-никогда не будет перечить ни "сэрам", ни "мусьям". Да, в бомбардировке участвовала лишь артиллерия Старко, но страшно стало почему-то всем союзникам. А моральный дух всех русских взлетел до небес! Особенно славно радовались на балах в Петербурге и славили государя-императора и бога войны Горчакова.

Наполеон Третий, случайно узнав, что англикосы начали какие-то тайные сверхсекретные переговоры с русскими, приказал отправить в Крым ещё пятьдесят тысяч. И вправил мозги сардинскому королю, чтобы тот прислал двадцать пять тысяч, пригрозив, что иначе оставит Сардинию воевать с русскими один на один. Прикольно, но сардинцы никак не смогут свалить под шумок. Если русская армия и Балтийский флот прибудут то, просто отберут все погремушки у Виктора Эммануиловича.

А к Чёрному морю потихоньку ползли четыре броненосца под видом плавучих батарей. Лишь бы не шторм или иная напасть, а там всё встанет на свои места. Правда, что противопоставить тридцатисемитысячной группировке Старко, так и не было известно. Кирдык Иванович явил себя во всей красе, имея вполне реальный образ и огромное количество богатырей и витязей в тигриной...виноват, в леопардовой...сорян, в камуфляжной форме.