Мартин-Плейс

25

Они стояли в дверях «Палэ» и смотрели в зал. Он был переполнен, и через открытую дверь на улицу вырывались оглушительные звуки музыки: «Джазисты» просто неистовствовали.

— Вечерок в лучшем стиле, — заметил Арти, — в «Палэ» они это умеют.

— Народу-то! — сказала Пегги.

Она взглянула на его сосредоточенное лицо и глаза. Он был весь наполнен ритмом музыки. И она тоже. Но теперь это был прерывистый ритм с резкими диссонансами. Как все изменилось! Чувство, живущее в ней, было удивительно важным, растущим, теплым. В «Палэ» нет ничего похожего — и никогда не было! Внезапно ее охватило нетерпение, и ей захотелось сказать: «Пошли, Арти! Что толку стоять здесь и смотреть?» Но она знала, что ему хочется остаться, и промолчала. Ведь его увлеченность стала источником ее нынешней жизни, и в какой-то мере всем этим она обязана «Палэ».

Мимо кассы прошли двое молодых людей. Один из них вдруг остановился, а потом бросился через фойе.

— Да это никак мистер и миссис Слоун! — вопил Чик, тряся им руки. — Наши старожены! Познакомьтесь, это Чилл. — Он указал на своего спутника. — Чилл — мировой бильярдист. Не скажу, чтобы он был лучше тебя, Арти (В Чике проснулся прежний верный друг), но игрок классный. Верно, Чилл?

— На днях набрал сотню подряд, — скромно вставил Чилл, — первый раз в жизни.

— Чего это вас занесло в «Палэ»? — осведомился Чик.

— Так. Захотелось посмотреть на старую дыру. — Арти был сама небрежность. — Мы же на машине.

Глаза Чика вылезли на лоб.

— Ух ты! — сказал он. — Тебя, что же, управляющим у вас сделали или что?

Арти засмеялся:

— Я на жизнь не жалуюсь.

— Думаете потанцевать?

— Нет. — Арти отмел это предположение презрительным движением головы. — Просто заглянули на минутку, посмотреть, что здесь и как. Думаем поехать куда-нибудь в ночной клуб.

Чик даже охнул. Он покосился на Пегги и только сейчас по-настоящему увидел ее, и ощущение прежней близости с ними обоими постепенно испарилось. Да как же это так: Арти — и вдруг катит коляску с младенцем? Это ведь будет не прежний Арт Слоун. Чик смущенно о вел глаза, и прошлое иссякло, словно из него выдернули затычку. Он пробормотал:

— Ну, нам, пожалуй, пора. Договорились встретиться с одним парнем на улице.

Они сказали «до свидания», «всего хорошего», пожали друг другу руки и разошлись.

Арти надолго умолк. Он слушал музыку, и им овладевала глухая тоска. Ноги у него просто чесались. Эх, ну и девочки же! Он, конечно, так думать не хочет, но ведь от человека это не зависит! Особенно когда у тебя жена и ты все время только с ней.

Внезапно он обернулся:

— Пошли, чего здесь торчать! С меня на сегодня хватит.

Пегги забралась в автомобиль («Самый лучший сюрприз, Арти, какой только был у меня в жизни!»), и Слоун раздраженно захлопнул дверцу. Мотор не заводился, и он изо всей силы топнул по стартеру. Пегги повернулась к мужу:

— Арти, если хочешь, пойди потанцуй. Я подожду, мне скучно не будет.

Эти слова застали Слоуна врасплох. Ее чуткость заставила его взглянуть на себя со стороны, и забурлившая в нем нежность смыла тину раздражения.

— Брось, крошка! Мы лучше навестим твоих, а? Пожелаем им счастливого Нового года.

Мотор фыркнул и взревел.

— А ты видела физию Чика, когда я сказал, что у меня машина?

Пегги все еще держалась чуть настороженно.

— А потом ты сказал ему, что мы думаем поехать в ночной клуб!

Арти засмеялся. Воспоминание об этой выходке его несколько смущало, и он обрадовался, что Пегги поняла шутку.

— Он совсем обалдел, — сказал он. — Только я-то говорил про следующий Новый год. Понимаешь? А оно так и будет.

— Как было бы хорошо, Арти!

Он погладил ее по колену, и автомобиль тронулся. Пегги смотрела на него с любовью, с восхищением, изумляясь всему, что ей удавалось хотя бы отчасти понять в его личности, которую меньше всего можно было бы назвать рациональной. Он ведь не остепенился и не успокоился, как она. Он по-прежнему мучительно жаждал слишком многого. Это томление все еще жило в его глазах и в том, что он говорил. Например, что он поведет ее в ночной клуб, обзаведется машиной, уйдет со службы. Ее кольнуло дурное предчувствие — она еще помнила, как воплотились в жизнь эти фантазии в вечер танцевального марафона. И вот сегодня опять те же выдумки.

Все ее существо восставало против них, но не открыто — он не должен догадываться, что она не верит почти никаким его обещаниям. Выйдя за него замуж, она твердо усвоила одно: она не только знала его, но знала его гораздо лучше, чем он сам.

У Бенсонов в гостях были соседи. На столе стояло несколько бутылок пива, стаканы и блюдо с рождественским пирогом. Миссис Бенсон кинулась к дверям, схватила Пегги в объятия и расцеловала ее. Потом она поцеловала Арти и познакомила его с соседями.

Фред Бенсон нахмурился и налил в стакан пива.

— На, — сказал он, протягивая стакан Арти, — выпей.

Арти взял стакан и подумал: «Новый год ударил старому дураку в голову».

— Спасибо, — сказал он, потом добавил с фальшивой веселостью: — Счастливого Нового года всем и каждому! — и залпом выпил пиво.

Фред раскраснелся. У него были круглые дряблые щеки, неожиданно злой рот и маленькие колючие глазки, которые сейчас буравили зятя.

— Мы как раз говорили о своих пожеланиях на Новый год, — сказал он. — А ты чего загадал?

Арти поставил стакан на стол, протянул мужчинам пачку с сигаретами, закурил сам и сказал:

— Обзавестись автомобилем получше того, который я на днях купил.

Рот Фреда открылся, а миссис Бенсон вскричала:

— Что, что, Арти? Ты купил автомобиль?

— Точно, мамаша. Все четыре колеса и то, от чего они вертятся. Хотите взглянуть?

Вся компания вышла на улицу. Фред неохотно замыкал шествие — у него был вид человека, которого вынуждают присутствовать при чем-то неприятном и невероятном.

— Вот она, — объявил Арти. — Конечно, не высший класс, но для начала тоже ничего.

Фред неторопливо подошел к нему.

— Сможешь теперь носиться как угорелый, а?.. Лучше положил бы денежки в банк. Прочухаешься, когда уж поздно будет. У таких, как ты, всегда так.

Наклонившись к его уху, Арти сказал:

— Разница в том, что такие, как вы, никогда и не прочухиваются. Ясно? — Он взял миссис Бенсон за локоть. — Давайте, мамаша, прокатимся вокруг квартала!

— А ты, Фред? — окликнула мужа миссис Бенсон.

— Ну, уж меня в этот драндулет не заманишь! — злобно отрезал Фред.

Он остался стоять, прислонившись к забору, а они укатили. Когда они вернулись, миссис Бенсон вылезла и помогла сесть Пегги. Арти помахал рукой, они крикнули: «До свидания! Счастливого Нового года!» — и уехали.

В Бонди они остановились на набережной над пляжем. Арти обнял Пегги, и она пристроилась у него на плече. Теперь, когда он наступил на мозоль старику Бенсону, настроение у него заметно улучшилось.

— Вот уж не думала, что мы будем в этот вечер сидеть здесь в собственной машине, Арти!

Голос у Пегги был как струйка сливок — он нежил и успокаивал.

— А что я всегда говорил, крошка? Можешь положиться на Арти Слоуна! С ним не соскучишься.

— Арти… Ты ведь хочешь маленького, правда?

Слоун с недоумением посмотрел на нее.

— Ну, а как же? Мужчина только тогда чувствует себя по-настоящему женатым, когда обзаведется сосунком.

— Как хорошо!

Она теснее прильнула к нему. Ветровое стекло запотело от соленого ветра, из темноты доносился глухой рокот прибоя. Вскоре Арти нетерпеливо заерзал. Черт! Ну и скука же — сидеть здесь вдвоем и смотреть на воду! Он сказал:

— Может, поедем назад на Кингс-Кросс, поглядим, что там и как? Народу, наверное, собралось уже порядочно.

Пегги села прямо. Она предпочла бы остаться здесь.

— Хорошо, Арти. Поехали.

Они выехали на Кингс-Кросс, поставили автомобиль у тротуара и стали прогуливаться в гуще толпы.

— Тут куда веселее, — сказал он. — Эти волны такую тоску на меня нагнали!

Пегги сказала, что она устала, и, вернувшись в машину, они принялись ждать полуночи вместе со всем этим множеством людей на улицах, на балконах, в ярко освещенных комнатах.

И полночь пришла под выкрики и свист, под грохот консервных банок, под завывание автомобильных сигналов, под пение «Забыть ли старых нам друзей» — стремительное высвобождение всех чувств: старый деспот скончался, а новый был еще слишком юн, чтобы проявить свою власть.

Арти прихлопнул кулаком сигнал и не отпускал его.

— Счастливого Нового года, крошка! — завопил он, сияя. Они поцеловались. Арти жадно оглядывался вокруг, стремясь раствориться в толпе, в огнях, в шуме.

Когда веселье немного утихло, Пегги сказала:

— Больше ничего не будет, Арти. Поедем домой. — И когда они легли: — Спокойной ночи, милый! Ой, как я устала!..

Арти поцеловал ее и, лежа на спине, уставился в темноту. Он прислушался к дыханию Пегги, ровному и спокойному, и вдруг его охватило непреодолимое желание вырваться из этой тесноты. Он лежал неподвижно, а его лицо и тело покрывались мелкими капельками пота. Он лежал так неподвижно, словно был прикован к кровати цепями, а его сознание металось в кольце мрака…

Тихонько поднявшись с кровати, Слоун пробрался в их маленькую кухню и повернул выключатель. Свет озарил темные углы его сознания, он огляделся в поисках сигарет. Но сигарет на кухне не было. Вернувшись на цыпочках в спальню, он вытащил пачку из кармана брюк. На кухне он высунулся в окно и курил, поглядывая на проулок внизу, прислушиваясь к шуму уличного движения, к глухому гулу города, к звукам рояля, к шагам на соседней улице. Если бы погулять немного, ему, пожалуй, удалось бы заснуть. Он поглядел на будильник. Половина второго — ночь только-только вылупилась из яйца, ну, а Пегги… ее сегодня и пушкой не разбудишь! Он прокрался в спальню, сдернул рубашку и брюки с крючка за дверью, нащупал башмаки с носками и выбрался назад на кухню. Он уже сбросил влажную пижаму, натянул рубашку и возился с запонкой, когда вдруг услышал, что она зовет его.

— Арти! — Голос был тихим, но в нем прятался страх. — Арти!..

Содрав с себя рубашку, он накинул на плечи пижаму и вернулся в спальню.

— Ну! — сказал он так же тихо и ласково. — Что случилось? — И подошел к кровати.

Пегги лежала на спине, и даже в темноте он увидел ее глаза.

— Арти, Арти… — она погладила его руку. — Я думала, ты ушел. Я так испугалась!

— Я здесь, крошка, — сказал он, и голос его прервался.

— Тебе не спится, Арти?

Он погладил ее по плечу.

— Да, немножко. Встал покурить. Ну куда бы я, по-твоему, ушел посреди ночи?

— Не знаю, Арти. Только тебя не было рядом, вот я и подумала…

— Нечего думать глупости, когда я просто вышел на кухню. Ложись-ка на бочок, а я докурю и вернусь.