Марьям

Глава 9

Марьям удивилась внезапному пробуждению. В прошлом она уже переносила хирургические вмешательства, после которых валялась час в вялости и мутном сознании. В этот же раз она распахнула глаза и была такой же бодрой, как после пары чашек кофе.

Комната была незнакомой. Марьям поняла, что находится в медотсеке, по яркому свету и резкому запаху антисептика. Она лежала на медицинской кровати, диагностические панели окружали ее туловище. Справа от нее тихо жужжали другие приборы, а слева возвышался улыбающийся доктор Айхас.

— Доброе утро, матара.

Страх пронзил ее грудь. Руки Марьям потянулись к животу под диагностическими и лекарственными панелями и замерли, прежде чем она успела прикоснуться к себе. Она спросила с трудом, словно выдавливая слова:

— Сработало?

Широкая улыбка опередила его ответ.

— Даже лучше, чем я смел мечтать. Твоё тело приняло плод, и он принял тебя.

Глубокий выдох вырвался из легких Марьям. Она провела кончиками пальцев по животу, чувствуя выпуклость, которой раньше не было. Ребенок. В ее наспех укрепленной гормонами утробе.

— И никаких проблем? — спросила она хриплым голосом.

— Все жизненные показатели хорошие, прогноз оптимистичный. — Улыбка Айхаса дрогнула, и он сорвался: — Первая пересадка калкорианского плода землянке! Я не ожидал подобного достижения, когда поступал на медицинский! — его смех звучал почти истерично.

Марьям не могла винить его. Она сказала, потирая живот и поражаясь холмику:

— Поздравляю.

Айхас с трудом пришёл в себя.

— Все благодаря доктору Релту — специалисту, который руководил операцией.

— Ты тоже заслуживаешь поздравления. Ребенок погиб бы без твоей идеи. — Что напомнило ей о третьем переменной в уравнении. И снова она заговорила через силу: — А Бриэль… Она…

Его радость померкла.

— Как мы и ожидали. Но уверен, она благодарна тебе за всё, что ты сделала для неё.

Марьям смахнула слезы.

— Ты имеешь в виду за то, что мы сделали. Однако я воздержусь праздновать, пока ребёнок не родится сильным и здоровым. Я надолго застряла в постели?

— Возможно, я разрешу встать и двигаться уже сегодня вечером, если не будет осложнений.

— Не плохо для бездетной женщины. — Марьям шмыгнула носом и вытерла глаза коротким рукавом тонкой сорочки.

— Доктор Релт не заметил никаких признаков потенциальных проблем с вынашиванием ребенка в ближайшем будущем. Наша единственная забота — разница в размерах между калкорианским и земным плодом. Однако, пока что картина складывается фантастически. Примерно через пару дней ты сможешь вернуться к нормальной жизни. — Айхас покачал головой, снова испытав благоговейный трепет.

Марьям всё потирала живот. Она беременна без нездоровых признаков. Она носила в своем теле ребенка, и если Айхас прав, она не потеряет его.

«Пока ты не родишь и не отдашь его отцам». Напоминание о том, чей это ребенок, похитило часть радости.

* * * *

«Я — нобэк. Я сильный. И держу всё под контролем».

Дерган продолжал повторять про себя мантру, не слушая, как доктор Айхас рассказывал клану подробности операции. Нервы нобэка были на грани истощения после трехчасового ожидания в главном медицинском отсеке и краткого отчета «похоже, пока что пересадка проходит успешно».

Пана прервал Айхаса, переходя к главному:

— Эмбрион жив? У матары Марьям есть побочные эффекты?

— Пока я не вижу ничего, что могло бы угрожать их здоровью. Прогноз выглядит превосходно. — Айхас одарил их ободряющей улыбкой, которую несколько портили темные круги под глазами.

Дергану следовало расслабиться, но он не смог. Как и его соклановцы, суда по выражению их лиц.

Плохие новости не заставили себя ждать от сочувствующего Айхаса.

— Как и ожидалось, ваша матара не пережила операцию. Я сожалею о вашей потере.

Дерган потянулся к Пане, не обращая внимания на спазм в животе. Келс последовал его примеру, но было уже слишком поздно. Дерган мельком увидел страдающее лицо имдико, прежде чем его супруг выбежал из медпункта. Он хотел последовать за ним, но Келс схватил его за руку.

— Он хочет немного побыть один.

Дерган сглотнул приступ тошноты.

— Конечно, зачем мы ему, когда подвели Бриэль?

Он отвернулся от страдающего Келса и прошагал в угол. Дерган стоял, повернувшись спиной к комнате, и позволил захлестнуть себя яростной смеси боли и гнева.

* * * *

Спустя несколько часов после пробуждения, а затем еще парочки после визита благодарных, но смущенных Келса и Дергана, Марьям пригласила Пану.

Сначала на лице имдико читалась скорбь, но затем она сменилась испугом и замешательством, когда он застал Марьям в кресле вместо кровати. Его глаза расширились от паники, напомнив Марьям о его постоянной суете вокруг Бриэль.

— Проходи, Пана. Доктор Айхас сказал, что мне не повредит немного движения. Он хочет последить за показателями ребенка, когда я что-то делаю. — Она указала на считывающий жилет поверх больничного халата.

Его плечи поникли — то ли от облегчения, то ли от того, что он вот-вот рухнет, Марьям не знала. Его красивое лицо было напряжено, и он выглядел так, будто скинул несколько килограмм за последний день. Смерть Бриэль сильно ударила по нему.

В комнате был еще одно кресло, и он придвинул его к Марьям и уселся.

— Ты хорошо себя чувствуешь?

— Превосходно. Будто в сказке. Я никогда еще не была беременна на таком сроке. Зная, что она пройдет до самого конца… Я вся в эмоциях. — Она не могла остановиться и снова потерла округлый животик.

— Ты даже не представляешь, как мы благодарны тебе. Но если подумать, может, и сможешь. Прости. Глупо говорить об этом женщине, которая потеряла… — он покраснел. — Мне очень жаль. Я не могу сказать ничего, все прозвучит ужасно.

Она находила милыми его неуклюжие попытки.

— Не волнуйся. Мы через многое прошли. В ближайшие пять минут я ни на что не обижусь. — Марьям сделала вид, что хмурится. — Но потом я приму только безупречный манеры и никаких ошибок.

Пана смог рассмеяться, хотя это звучало и выглядело натянуто.

— Приготовься к сильному разочарованию. Могу я что-нибудь принести? Как ты уже слышала, я прекрасно справляюсь с чрезмерной опекой и осторожностью.

— Я в порядке. — Она подавила желание взять его ладонь. Казалось, он нуждался в утешении, а Марьям хотела прикосновений больше разумного в этот эмоциональный момент.

Пана уставился в пол.

— Жаль, что я не мог быть для нее лучшим супругом. Я никогда не мог найти золотую середину между личным пространством и удушающей опекой.

— Она видела заботу среди твоего… энтузиазма.

Его моментально окатили эмоции. Он хлопнул себя ладонями по лицу и наклонился, раскачиваясь в сиденье. Его плечи вздымались и опускались, хотя он не издавал ни звука.

Его печаль накрыла Марьям. Несколько минут слезы текли по ее щекам, пока она гладила Пану по спине. К черту личное пространство. Они оба нуждались в утешении.

Через некоторое время напряжение спало с дрожащего тела имдико. Он сел и отодвинул стул так, что рука Марьям упала. В нем смешались гнев и страдание, он избегал её взгляда.

— Не будь так добра ко мне. Я подвёл спутницу жизни и не заслуживаю этого.

— Как ты можешь так думать? Ты был предан Бриэль.

Он застонал, и его голос стал хриплым от боли.

— Нет, нет, я не любил ее. Даже немного. Лишь уважал ее. Я хорошо относился к ней и надеялся влюбиться — какой порядочный мужчина бы не устоял? Она была умной, весёлой, прекрасной. Я должен был полюбить ее.

Марьям глубоко вздохнула. Неудивительно, что он страдал. Судя по рассказам об имдико, они состояли из чувственных и сопереживающих мужчин, которые, как правило, легко влюблялись. И всё же, Пана не проникся искренней любовью к Бриэль, как и она к нему.

— Должно быть, вам чего-то не хватало, — предположила она. — Того ключевого механизма, благодаря которому работают семьи.

— Я делал все возможное, чтобы искупить свою вину, подавляя ее вниманием. Я думал, что всё случиться само собой, если буду притворяться достаточно долго.

— Притворяйся, пока не добьешься — так мы говорим на Земле.

— Она была достойна имдико, который обожал её. Как будто она ушла, потому что я не справился.

Бедняга. Он мучил себя из-за чувств, которые не мог контролировать.

— То, что ты чувствуешь из-за неудачи… Даже когда ты сделал все, что мог. Оно настолько сильное, что хочется броситься со скалы?

— Ты понимаешь меня? — удивление немного смягчило его тревогу.

— После каждого выкидыша я разъедала себя изнутри, гадая, что же сделала неправильно. Не следовало ли мне есть те сладости, или я недостаточно отдохнула, или забыла принять витамины. Хуже всего было думать, что я была настолько ужасным человеком, что Бог решил наказать меня, забрав детей, которых я так хотела.

Пана пристально посмотрел на нее, выражение его лица было почти оскорбленным.

— Это просто смешно. Я не могу себе представить, чтобы ты думала так о себе. Ты, наверное, самый замечательный человек из всех, кого я встречал.

— Сомневаюсь. — Марьям хихикнула его преувеличенному комплименту.

— Не сомневайся. Ты была готова выносить нашего ребенка, даже после всего того, через что мой клан заставил тебя пройти. И да, я знаю, что ты сделала это ради Бриэль.

— И чтобы получить свободу.

Он сузил уставшие глаза.

— Почему-то я не верю, что это было твоим приоритетом. Поэтому еще раз поблагодарю тебя. Ты удивительная.

Его искренность согрела ее. Пана был не просто порядочным человеком, он был замечательным. Несмотря на собственные страдания и неуверенность, он не терял времени даром, чтобы поднять ее дух.

— Ты будешь прекрасным отцом, не сомневаюсь. Ты уже выбрал имя малышу?

Смущенная улыбка тронула его губы. Он посмотрел на ее живот, не скрывая радости стать отцом. Не успела он опомниться, как Марьям взяла его ладонь и положила на то место, где покоился ребенок.

Пана ахнул, восторг озарил его лицо. Он опустился на колени у ее ног, широко разведя пальцы на животе. Его рука была теплой, которое проникало глубоко в нее, и Марьям показалось, что ребёнок тоже чувствует его. Малыш подгадал момент, чтобы пошевелиться, и Пана громко рассмеялся.

Усмехнувшись до боли в щеках, Марьям рассмеялась вместе с ним.

* * * *

Келс нахмурилcя, когда Одак вывел огромную проекцию перед полукруглым мостиком эсминца. Драмок увидел проблему еще до того, как капитан указал на нее.

— Я выслал необнаруживаемые микросенсоры, чтобы следить за границей шторма. Вы видите, как земные корабли окружают ионное облако.

Как будто кто-то мог их не заметить. Штормовое ионное облако выглядело как плотная серая масса на заполненной звездами проекции. Более десятка земных военных кораблей удачно окружили шторм и включили дальнобойные сенсоры. Если эсминец вырвется из шторма, то через несколько минут за ним двинется по меньшей мере половина вражеских кораблей.

Одак увеличил экран, выводя в поле зрения более отдаленные точки окружающего пространства. Еще два десятка огоньков указывали на приближающиеся земные корабли.

Келс не стал приукрашивать свою оценку ситуации.

— Думаю, они начнут заходить в шторм, как только к ним присоединятся другие корабли. Они вытеснят нас в открытое пространство, где смогут прикончить.

— Я тоже так думаю. У нас есть несколько дней, чтобы продолжить ремонт, прежде чем они доберутся до нас. Нам придется бежать, пока они не перекрыли все пути к отступлению. — Одак свирепо посмотрел на Келса. — Теперь у нас не осталось надежды на торг с землянами, когда земная матара носит твоего ребенка. Они будут одержимы уничтожить нас, сильнее чем когда-либо. Стоило ли твое задание смертного приговора моему экипажу?

Низкое рычание донеслось от Дергана, стоявшего позади Келса. Драмок сам был на грани срыва.

— Марьям не пешка в твоей игре, капитан. Она больше, чем миссия.

Он пожалел, что сам не пришел к этому выводу раньше и позволил долгу взять вверх над здравым смыслом.

Но он не собирался вдаваться в подробности их истории и грубо ответил:

— Текущая ситуация не позволяет играть в «найди виновного». Вместо этого мы должны найти способ выжить.

Оправившись от минутной агрессии, Дерган добавил:

— Я еще раз предлагаю помощь боевому командиру, так как его заместитель погиб во время нападения.

— Он обрадуется твоей помощи. — Одак отбросил обиду, в которой пребывал с момента появления Дергана и Келса. Дерган отвесил поклон и направился к нобэку у командного пункта вооружения — одного из немногих технических помещений, которые не пострадали. Большинство компьютеров показывали черный экран, ремонтные бригады собрались вокруг, пытаясь заставить их снова работать. Станция командира была полностью потеряна, ее структура почернела и искорежилась от плавления после скачка напряжения, мостик пах горелым металлом. Станции штурвала, связи и навигации выглядели несколько лучше. Именно на них инженеры сосредоточили свои усилия.

Одак переключил внимание на Келса, и намек на его прежнюю угрюмость снова появился. Он кивнул в сторону своей уцелевшей станции.

— Давайте и мы разберемся с нашей лучшей надеждой на побег.

* * * *

Спустя несколько часов Келс согласовал план с капитаном, и оставила Дергана на мостике. Он отправился прямиком в медицинский центр, где убедился вместе с доктором Айхасом, что Марьям и ребёнок продолжают показывать результаты сверх ожиданий.

— Учитывая последние результаты анализов, я могу освободить ее через несколько часов. Я отпущу её с диагностирующим устройством. — Айхас явно радовался этой новости.

Хоть Келс и успокоился после разговора с уверенным доктором, он не мог не волноваться, что Марьям будет вне медкабинета. Тем не менее, с приближающимся выходом эсминца из ионного шторма, медикам, вероятно, понадобятся все доступные медицинские кровати. Раненых и умирающих будут сваливать в кучи, если побег, который они с Одаком придумали, не сработает

Поблагодарив Айхаса, Келс направилась в комнату, отведенную Марьям. Дверь открылась почти беззвучно, и смеющаяся пара внутри не заметила его появления.

Когда он в последний раз видел его имдико с настолько широкой улыбкой? Пана был всегда красив, но счастье удваивало его привлекательность. И Марьям. Она не была калкорианкой, но назвать ее «прелестной» было бы скорее комплиментом этому слову, чем ей. Ее нос очаровательно сморщился, когда она улыбнулась своему гостю. У Келса возникло странное желание обхватить ее лицо ладонями, почувствовать ее инопланетную красоту.

Сможет ли он когда-нибудь развеселить ее так же сильно, как Пана? Он смотрел на них, пораженный образом имдико и землянки. Они сидели рядом и улыбались, смотря друг на друга. Как старые друзья.

Или любовники. Предки, они смотрятся так идеально вместе.

Келс не мог припомнить, чтобы Пана смотрел на Бриэль с такой теплотой. Им так и не удалось развить настоящую связь. Как он смог так проникнуться Марьям за столь короткое время?

«Мы совсем не подходили Бриэль. Это так очевидно».

Борясь с жгучим уколом совести, Келс вошел в комнату и поклонился, привлекая внимание пары.

— Матара, ты выглядишь потрясающе. Доктор Айхас просто светится от счастья, благодаря твоим показателям.

— Всё настолько хорошо идёт, что мне даже немного страшно. — Её радость померкла по мере его приближения, сменившись условной вежливостью и напряжением. Перемена в его присутствии встревожила Келса.

Расстроенный, он не смог сдержать потока извинений.

— Если бы я мог вернуться и всё исправить, я бы так и поступил. Не только ради моей матары, но и чтобы освободить тебя из плена, в который сам тебя и загнал. Сейчас мои извинения бессмысленны, но я искренне сожалею о том, что похитил тебя.

Пана уставился на него круглыми от удивления глазами.

Марьям тоже пристально посмотрела на него, но после мгновения ошеломленного молчания выражение ее лица расслабилось. Смягчилось. Келсу показалось, что он заметил примирительную улыбку на ее губах.

— Твои извинения отнюдь не бессмысленны, драмок. Они многое значат для меня.

— Возможно, ты никогда не простишь меня, но я надеюсь, что ты найдешь в своем сердце милость для нобэка. Это я приказал ему похитить тебя. Вина лежит только на мне.

Он склонил голову в сожалении, что не может повернуть время вспять и последовать принципам достойного человека. Как и чтобы Бриэль могла найти подходящий ей клан и прожить полную жизнь, которую она заслужила.

Марьям пыталась разобраться в запутанных чувствах. Перед ней страдал мужчина. Боль Келса была столь ощутима, что Марьям была готова расплакаться. Он совершил ошибку, которую некоторые могли бы назвать чудовищной. Он дорого заплатил за неё жизнью Бриэль и почти — сына.

Учитывая обстоятельства, он все еще мог потерять ребенка. Если земные боевые корабли догонят их, он потеряет еще больше. Поговорив с Паной и выслушав рассказы о прошлом клана, Марьям обнаружила, что ей трудно продолжать строго судить Келса, хотя в ней всё ещё кипел гнев.

Она ответила, тщательно подбирая слова:

— Я не могу простить большое зло, причиненное мне. Тем не менее, я понимаю отчаяние, которое побудило тебя и Калкорианскую империю совершить преступление. Честно говоря, если бы Земля боролась с подобной проблемой, мои люди поступили бы также. У нас ужасная история похищения того, что нам не принадлежит.

— Я не оправдываюсь. Я не выпрашиваю прощения. Но всё это так неправильно. Ты разделишь нашу судьбу, если земные корабли поймают нас. — Агония наполняла каждое его слово.

— Тем не менее, у нас сложилась такая ситация. Полагаю, нам ничего не остается, кроме как взять то, что мы имеем, и найти что-то хорошее. — Как часто она повторяла себе эти слова?

Келс поднял на нее глаза. И снова Марьям поразилась его притягательности, хоть на его лице и застыли стыд и горе.

— Спасибо. За то, что дала моему сыну шанс. Я не понимал Бриэль так хорошо, как должен был, но, очевидно, она умела выбирать друзей. Клянусь предками, чего бы мне это ни стоило, я сделаю все, что в моих силах, чтобы доставить тебя в безопасное место.

Марьям кивнула, давая ему прощение, в котором он так нуждался. Она не могла презирать Келса, видя, как он тонет в море неудачных решений. Ни капельки.