Маша и Медведь-3

22. ЗАКРЫТАЯ УСАДЬБА

ДЕВОЧКИ

Как вы себе представляете реализацию отличной, новой, можно сказать, революционной идеи с большой стране с давними традициями и развитым бюрократическим аппаратом? Совершенно правильно представляете.

Комиссию по организации Магической академии… Конечно, комиссию! Любому начинающему делопроизводителю понятно, что невозможно осуществить реализацию столь масштабного проекта без комиссии! Как же иначе⁈ Столько вопросов, согласований, столько утверждающих актов и приказов следует издать! А вопросы учёта и контроля? А архивация данных? А стенограммы заседаний?

Так вот, комиссию по организации Магической академии назвали «Специальной закрытой». Набрали в неё тех специалистов… которые были. Магов из действующих училищ, кое-каких экспертов из магоуправлений — в основном столичных, конечно. Столиц (включая прошлые, не желающие снимать венец славы) теперь было три, и профессионалы от магии едва не толкались локтями. Желающих много, мест, как всегда, мало. Внешне, однако, соблюдалась полная благопристойность и политес.

— Егор Вадимович, друг мой, и вас пригласили? Как я рад!

— Весьма, весьма, Семён Карлович, взаимно! Однако дивные вещи были в приложенных к письму в секретных материалах, я даже не вполне всему поверил. Маг из другого мира, проникнувший к нам порталом, левитация…

— Изрядные сомнения вызывают столь энергоёмкие методики, вы не находите?

— А то, что главным магом заявлен медведь, вас не смущает?

— Вы что, до сих пор боитесь рассказов об этом медведе?

— Что значит «рассказов»?

— А вы его видели? Лично?

— Нет, но тайная аналитическая записка…

— Я вас умоляю, мой дорогой! Подобные записки преследуют одну лишь цель: составить у определённого круга лиц определённое мнение.

— Так вы думаете…

— Предполагаю. Кому-то удобно иметь послушных и немножко испуганных магов. Вы разве не слышали разговоров о том, что магическое училище стало слишком много о себе думать?

— Ах, вот оно что!

— А вы говорите — «медведь»!

Всё высокое магическое собрание было размещено в специально отведённом для этого гостиничном комплексе. По мере работы комиссии (не этой, а другой — дознавательной, той, что собирала все подробности магических инцидентов) господа маги получали выжимки структурированной информации. Для человека, бывшего очевидцем рассматриваемых событий, всё в этих записках было бы стройно и логично. Но не для докторов и профессоров магических наук, каждый из которых имел своё особенное мнение на счёт происходящего. А уж когда разговоры зашли о том, что в управление будущей академии планируется ввести неких девиц, при этом даже несовершеннолетних…

Как это часто бывает в малых закрытых сообществах, происходящие в кулуарах диспуты быстро мутировали и начали приобретать совершенно новые оттенки.

— Что за идея: собрать трёх, пусть и одарённых, девочек и поручить им читать лекции?

— Согласен, полнейший бред!

— Им самим бы поучиться!

— А не кажется ли вам, что дело отдаёт диверсией? Некто, декларируя революционные изменения в практических подходах, затеял подорвать русскую магическую школу?

— Я скорее поверю, что некто под видом преобразований вознамерился пробиться наверх, потеснив якобы устаревших мэтров.

— Безобразие.

— Не то слово! Вредительство и саботаж!

— Меж тем, господа, из весьма надёжного источника мне стало известно, что одной из девиц серьёзно заинтересовался цесаревич.

Некоторая пауза.

— Действительно серьёзно?

— Во всяком случае, встречам молодых людей не чинится препятствий.

Ещё одна пауза.

— А ведь это выход, господа!

— О чём вы?

— Элементарно!

— Тише!

— Простите… Элементарно — где вы видели преподающих в университетах замужних дам? Ведь это нонсенс!

— А-а-а…

— Нам нужно максимально способствовать устройству личной жизни этих особ. А после назначить их почётными членами академии, полностью соблюдя высочайшиий указ.

— Эврика!

— Пару раз в год приглашать на торжественные мероприятия, вручать букеты — дамы это любят.

— Можно не скупиться и медаль вручить. Даже парочку!

— Вполне!

— Только нужно представить всё максимально благовидно.

— Под соусом…

— Верности империи! И привязки в царствующему роду!

— Великолепно. Значит, первой заинтересовался цесаревич…

— Мы можем даже предложить им совместную инспекцию будущего здания академии. Для большего укрепления, хе-хе, дружбы.

— Неплохая идея! Пусть разбирают чертежи, изображают важную деятельность.

— Ещё одна — простите, господа, это неточно, но ходит слушок, что ещё одна из этих девиц весьма симпатизирует молодому человеку из этой… контрольной группы.

— Значит, он тоже маг?

— Этот вопрос необходимо уточнить.

— Если он маг, всё будет легче. В подобной паре вероятность рождения детей со способностями выше, двести лет наблюдений…

— Коллега, оставьте цитаты из учебника студентам. Здесь мы упрёмся в другую проблему.

—???

— Клан юноши. Захотят ли они отпустить его?

— А что за клан?

— Неизвестно. Все фамилии засекречены.

— Значит, он может быть и не лоялен Романовым…

— Идея! Нужен выход на министра двора.

— Х-м-м. Выход есть, но достаточен ли повод?

— Нужно заронить мысль о выделении этой пары в отдельный род!

— Гениально! Если их выделить и приблизить к императорской семье…

— Новый род, магически одарённый, в высшей степени обязанный императору…

— Должно сработать.

— Остаётся ещё одна.

— С этой зайти через фрейлин государыни. Императрица уже в том возрасте, когда дамам нравится женить. Повод тот же — сформировать магический сильный, преданный престолу род.

— Слишком похоже и подозрительно.

— Тогда зайдём с другой стороны! Девушка — бедная сиротка…

— Она только что пожалована в графини, хочу напомнить.

— Тем более, мой дорогой! Бедная девушка, на которую свалился титул. Без водительства она может растеряться и выбрать не достойную партию, а какого-нибудь проходимца.

— Вот это звучит гораздо лучше! Государыня с удовольствием устроит ярмарку женихов из подходящих семейств. Кто возьмётся, господа?

— Н-ну… Моя троюродная кузина служит секретарём у фрейлины Головиной. Я мог бы написать…

— Оставьте! Кому сейчас нужны эти письма! К тому же это компромат.

— А что если мы пригласим вашу достойную кузину на дружеский ужин? Вы могли бы позвонить и договориться. Всё-таки речь идёт о благоустройстве судьбы бедной одинокой девушки…

В МАЛЕНЬКОМ МИРКЕ

Закрытая усадьба под Омском

Маша

Нудное допрашивание продолжалось, и не видно ему было конца и края… Мне казалось, что иногда кто-то из молодых людей на беседах вдруг вспоминал какую-то деталь, и нас — кого-то из трёх девиц — сразу же вызывали прояснить подробности.

На другой день после нашего сидения в оранжерейке мы с Дмитрием бессовестно слиняли туда сразу после завтрака.

— Одно я не пойму, — вслух подумала я, присматривая за его старательным и немного неуклюжим сбором маны, — а где твои верные оруженосцы? Не бегут, в двери не ломятся.

— Ещё бы им ломиться, — сосредоточенно пробормотал Дима, — я ж им обещал ноги выдернуть, не взирая на прошлые заслуги, если они сюда явятся.

— Радикально!

Сидят, наверное, всякую ерунду про нас думают… Да и в пень еловый все их подозрения! Мы тут вон каким полезным делом заняты.

— Достало… меня… под беспрерывным… присмотром… ходить… — совсем уж тихо пропыхтел Дмитрий.

— Так-так… красиво закругляемся… Молодец! А помнишь, — я стрельнула глазками, — я тебе обещала кое-что показать, если у тебя первое упражнение получится?

— Помню, конечно, — он придвинулся чуть ближе.

— Показываю! Упражнение номер два!

Видели бы вы эти глаза.

— Всё по-честному! — быстро сказала я и подскочила с сиденья. Вот, ёлки-моталки, как смотрит-то, прямо жалко его. — А вот если…

— Что?

Да кто меня за язык тянул?..

Дмитрий, напротив, вставать не торопился, а слегка откинулся на спинку скамейки:

— Чего хочет прекрасная и могущественная магичка Мария в обмен на поцелуй?

Быстро себя в руки взял, да ещё улыбается, вот язва!

— А заставь вот этот куст зацвести!

Мне показалось, что он разозлился. И глаза стали такие же чёрные как тогда, на «Царицыне». Я успела пожалеть о своей выходке, лучше бы ничего не говорила вообще… и тут спящая суданская роза вдруг начала выпускать новые побеги и листья! С добрый десяток бутонов мгновенно набух и раскрылся тёмно-красными махровыми цветами.

Я глазела на происходящее, разинув рот, и безуспешно пыталась подобрать челюсть с пола.

— Это… как это?.. Как ты смог?..

— Не знаю, как я смог, — Дмитрий Александрович явно был доволен произведённым эффектом, — но кое-кто мне должен поцелуй.

Он притянул меня за руку, усадил на колени…

— Ты воспользовался моим замешательством, — через некоторое время сказала я.

— Я каюсь.

— Фу, как неискренне, ваше высочество!

Он тихонько засмеялся, уткнувшись носом мне в шею.

— Нет, объясни мне! Как ты это сделал? Ты же не природник! И не универсал. Маг-подавитель…

— Я просто велел ей цвести. Мысленно.

— А так можно⁈

— Понятия не имею.

— Обалдеть. Новое слово в магической науке. Никому не говори! Это будет твой секрет. Наш!

— Обязательно, — кольцо тёплых рук сжалось плотнее.

— Дмитрий Александрович!

— М?

— Упражнение номер два. Да-да. А уж потом, если у вас всё получится…

А что? Маруся со своим Лёнечкой вон как усердно занимается, а мы чего сидим?

КРУГ ВСЁ МЕНЬШЕ

Вечерами мы собирались маленьким девичьим кружком в одной из спален и делились событиями дня.

— Хорошо тебе, Маша! — сказала как-то Маруся. — Сбежала с утра пораньше, и голова не болит. Я вот тоже уже готова куда-нибудь побежать, но боюсь, что Лёне не спустят такое своевольство с рук с той же лёгкостью, как цесаревичу.

— Ты его фамилию так и не выяснила?

— Нет. Какая-то у них страшная инструкция, что к чему, и зачем такие сложности, я ума не приложу.

— Ань, а ты чего?

Аня сидела смурная.

— Да-а…

— Аня? — очень серьёзно спросила Маруся, и слёзы покатились по Аннушкиному лицу. — Что такое? Кто⁈

Я прямо испугалась, что наша инквизирорша сейчас рванёт разбираться с мужским населением: кто обидел подругу?

Аня полезла за платком и шумно вздохнула:

— Спросила я сегодня…

— Про Савелия? — догадалась Маруся.

— М-гм… — Аня горестно покачала головой и уткнулась в ладони. — Говорят: не о том я думаю. Надо во благо империи. Что я теперь при дворе, и…

— Дай, я предположу, — кисло сказала Маруся: — «Следует направить ваше внимание на кандидатов более достойных?»

— Тебе тоже так говорили⁈ — вскинулась Аня.

Маруся неопределённо покачала головой:

— Не вполне, но… Подозреваю, что донимать не будут разве что Машеньку, и то есть варианты. Слухи неизбежно просочились. И многие кланы готовы порваться на британский флаг, лишь бы заграбастать себе сильную магичку. Даже — имейте в виду — совершенно не зная, кто мы. Наших фамилий тоже нигде не значится.

— Ни фамилий, ни фотографий, — протянула я.

— Да ничего о нас неизвестно, кроме возраста и магического статуса! Может, мы тут бабы-Ёжки как на подбор. Но им плевать.

— Что, делались предложения? — поняла я.

— Неоднократно. Так что, Анюта, ты не одинока…

Прошло дня три, и, примчавшись к ужину (раньше Димы, который заскочил к себе зачем-то), я обнаружила, что приборов расставлено в два раза меньше, чем обычно. Суровая Надежда Николаевна заканчивала сервировать стол.

— А что случилось? Куда делись люди?

Домоуправительница чопорно ответила:

— Часть постояльцев была перемещена в другие пансионы, ваше высочество*, по указанию руководства.

*Да, именно мне почему-то досталось такое обращение,

а не «ваша светлость», как всем нормальным герцогам.

Видимо, каким-то образом

титулы Баграра в местную систему пересчитали.

Я плюхнулась на своё место — первая! Есть хочу, ужас.

Из нашего коридора вышла Маруся, села рядом со мной.

— Ты чего невесёлая? — я обрадовалась мясной котлете почти как медведь. — А где Анечка?

— Она получила предложение, от которого не смогла отказаться.

Вилка брякнула у меня из рук:

— Как? Замуж?..

— Пока нет, но… Императрица прислала ей личное приглашение погостить, — Маруся приподняла брови.

— Ёшки-матрёшки…

— Вот именно. Если в игру вступили такие силы, поди-ка откажись… Я ей кое-что подсказала на дорогу, но… — в зал вошли Дима с компанией, Маруся моргнула, мол: потом, и быстро перевела тему: — А за Виктором Ивановичем жена приехала, ты можешь себе представить? Их, кто на Бриарее долго жил, почти всех перевели на дачу академии наук, разрешили проживание с семьями.

Меня больше тревожил Лёня, но судя по безмятежному Марусиному виду, его переводить не стали. Точно, вон он идёт!

Теперь я смогу сосредоточиться на рассказе про «летописца». Хотя Виктор Иванович не особо меня трогал. Да, вроде бы, человек неплохой, но не настолько, чтобы чрезмерно печься о его судьбе.

— Маша, да ты меня не слушаешь! — с досадой сказала Маруся.

— Ой, извини, извини, я задумалась. Так что жена?

— Это наша Агриппина!

— Не может быть!

— Правда, Маша, я смотрела из окна! Услышала звуки и выглянула. Выходит женщина — я думаю: надо же, как похожа. А тут он — он, наверное, её сквозь стеклянные двери из прихожей увидел, и как побежит навстречу! А она к нему! Ноги подкосились, плачет, смеётся…

— Боже мой, — прошептала я и схватила салфетку, промокнуть выступившие слёзы.

— Барышни в своём репертуаре, — смущённо проворчал Добрыня.

— И всё же, господа, это очень трогательно, — Александр поднял бокал, — предлагаю выпить этот прекрасный морс, чтобы все семьи на земле благополучно воссоединились!

Ещё дней десять мы практически валяли дурака. Расспросы почти прекратились, даже дознаватели наезжали уже не каждый день, а время от времени, прояснить очередной пунктик.

— А кто-нибудь знает, зачем мы тут сидим? — за очередным обедом спросила я.

Нет, мне, конечно, нравится время с Дмитрием Александровичем проводить, но как-то не так представляла я себе нашу будущность.

Но ответить мне никто не успел. В столовую стремительно вошла домоправительница с серебряным подносом, на котором лежал небольшой прямоугольник бумаги:

— Прошу прощения, ваше высочество, Дмитрий Александрович, срочное!

Дима взял записку, пробежал глазами…

— Надежда Николаевна, это всё?

— Абсолютно, ваше высочество! — вытянулась колом та. — Слово в слово!

— Ничего не пойму. Отец требует, чтобы завтра я, совместно с Машей, явился на место постройки будущей академии… — пожал плечами. — Зачем?

— Только вы? — уточнил Иннокентий.

— Да. Держи, тут и для тебя есть приписка.

Кеша тоже перечитал листок.

— Действительно, странно как-то. Возможно, он не хотел по телефону, и завтра ты получишь разъяснения на месте?

ТИХОЕ УТРО

Закрытая усадьба под Омском

Маруся

Так получилось, что сразу после завтрака большая машина с затемнёнными стёклами увезла по секретным делам и Машу, и цесаревича с неизменными сопровождающими. Маруся с Лёней остались вдвоём. Даже в работе дознавательной комиссии был объявлен перерыв.

— Предпочитаете пройти в гостиную? — Леонид церемонно подал ей руку.

Они всё никак не могли перейти на «ты», и Марусю это начало даже тяготить. Но самой предложить было как-то неловко.

— Напротив, Лёня, я буду очень благодарна, если вы составите мне компанию в моей комнате. Мне нужно собрать некоторые вещи.

— А это не будет… выглядеть неприлично?

— Я вас умоляю! Чем моя комната отличается от любой другой комнаты здесь, в которой мы в любом случае будем находиться вдвоём? Мы оставим открытыми двери, и все нормы приличия будут соблюдены.

И всё-таки он входил в этот девичий мирок как на чужую территорию. И этот знакомый взгляд… Дежа-вю, в самом деле!

— Присаживайтесь, Лёня! — Маруся махнула рукой в сторону кресла. — Мне нужно рассортировать кое-какие бумаги, отдельные записки…

Маруся начала рыться в сумочке и вдруг выгребла оттуда довольно бесформенный шёлковый комок:

— Ах, мы про него совершенно забыли со всеми этими событиями! А ведь скоро Масленица!

— А-а-а… что это за предмет?

— Да это… — Маруся засмеялась и начала разворачивать ткань, — я ведь рассказывала про аккумуляторы? Так вот, когда мы болтались в «Следопыте», насквозь промокшие, я впотьмах собрала все наши запасные украшения и завернула их в этот палантин, чтобы не растерять мелкое. Сунула в сумку, а потом забыла. Сколько оно тут тряслось-болталось…

На измятом шёлке возвышался спутанный комок из цепочек, оправ, шнурков и ремешков, переливающийся гранями камней.

— Здесь и драгоценное, и недрагоценное, несколько верёвочек для болящих тоже, всё перепуталось…

— Я могу разбирать с этого края, а вы — с того, — предложил Леонид. — Быстрее закончим.

— Отлично!