Я подзавис — нашёл магазин, торговавший готовой одеждой. Но нужного себе не нахожу. Дело в том, что мне придётся выйти на арену и не исключено, что меня помотают по земле. Или по опилкам. А костюм мне жалко. Допустим верх я сниму и останусь в рубахе. Но желательно найти что-то с коротким рукавом и поудобнее. А ещё нужно типа свободных брюк, ещё лучше трико. Иначе мои лопнут сразу по всем швам от резких движений. Но ничего похожего на трикотаж тут нет. Ботинки я оставлю свои. Они разношены, конечно это не борцовки, но другого я всё равно не отыщу.
— Сударь, Вам помочь? — ко мне подошёл молодой парень. Он не сразу меня понял, но когда тот вынес обтягивающие панталоны кремового цвета, я прифигел. Примерив, отметил, что ткань обтягивает мужское достоинство так, что явственно видны некие анатомические подробности. Нет, это для педиков. Больше мне понравились штаны из серой шерсти. Стоили они немало. Зато при этом они тянулись и не мешали двигаться — к тому же и сидели нормально на мне. Возможности переодеться мне всё равно никто не даст. Заодно взял свободную рубаху с разрезом и короткими рукавами. Вот так и пойду.
Нет, я понимаю эти понты, как же, неприлично приезжать вовремя в цирк, но мне хочется успеть к началу. А мои начальнички только-только засобирались. А время уже полшестого.
На площади, где стоит балаган, много экипажей, играет музыка, торговцы разносят напитки и сладости. Сам каркас сооружения -сборный, из лёгких деревянных конструкций и накрыто всё плотной серой тканью типа брезентухи. В партере мест 30–40, не больше. Остальные зрители сидят на галёрке. Впервые я сижу в партере и смотрю представление, которое проходит в нескольких метрах от меня.
Ну, для человека, испорченного цирком с совсем другими возможностями, мне немного скучновато. Жонглёры крутят четырьмя-пятью предметами в абсолютно комфортных для себя условиях. Могли бы стоять на скачущей лошади, к примеру. Я уже видел в цирке в прошлый раз, как на арене разыгрываются исторические сценки, более подходящие для древнего театра. Вот и эта была посвящена взятию какого-то османского города доблестным русским воинством. Две группы изображали штурм стены и закончилось всё нашей победой. Публика бурно рукоплескала, артисты кланялись и все были довольны, включая меня. Да, и меня увлёк их энтузиазм и одна стройная девица, изображающая барабанщика. Гимнасты тоже порадовали, два здоровых парня безжалостно перекидывали тоненькую девочку-подростка друг другу. А она летала и ещё махала публике рукой. А гнулась пигалица как змея, завязывая себя в узел. Даже её наряд копировал змеиную шкуру. Пара клоунов брала своей фактурой. Да им и делать то ничего особо не нужно, и так все угорали от смеха. Крупная женщина с настоящей окладистой бородой изображала неловкие сценки со своим якобы супругом, роль которого играл кривоногий карлик. Ему изрядно доставалось, и он даже выдавливал показную слезу, когда жёнушка отвешивала ему смачную оплеуху.
А антракте опять понесли еду и питьё, курили господа прямо в зале. Во втором отделении появились животные. Ну молодым дрессированным медведем никого не удивишь. Все ждали выступления наездников. И таки дождались. Два парни и три девушки, их объявили как одну семью. Явно выходцы с Кавказа, судя по жгучей масти. Но молодцы, мужчина постарше кнутом подгонял лошадей, задавая высокий ритм. И наездники лихо скакали, вставая на ноги и свешивались, касаясь рукой земли.
Когда объявили последний антракт, я вспомнил, зачем я здесь. До этого так увлёкся, что почувствовал себя просто гостем.
Плотный мужчина лет под сорок, поработал гирями, покрасовался мышцами и даже порвал цепь. Перед этим он предлагал желающим самим проверить, что цепь толщиной с мизинец целая, а гири и в самом деле тяжёлые. Пока ничего такого он не показал. Понравилось мне его работа с прикладными предметами. А когда он посадил в две корзины соединённые перекладиной на манер коромысла по человеку и подняв их вверх, принялся раскручивать, как вентилятор — зал бурно зааплодировал. Да, здесь нужны силёнки и сноровка.
Но фокусы быстро кончились и вышедший ведущий, или как его называют шпрехталмейстер и объявил о начале того, чего ждала публика. Сразу начался свист и крики. А когда ведущий объявил, что тому, кто уложит силача на лопатки, выплатят немедленно пять рублей серебром, то на галёрке началось движение. Потянулись желающие заработать денежку на шарика.
Силач одет в обтягивающее трико. Оно больше открывало, чем скрывало. Особо заметно мужское достоинство, но на это никто не обращал внимание. Мужик весит килограмм сто, я полегче буду. Мускулатура не рельефная, такая бывает у представителей профессий, занимающихся тяжёлым трудом. Те же грузчики или даже молотобойцы. Нет, силушки тут немерено, просто мужик не выглядит как мраморный Геракл. Но это не помешало ему провести захват и припечатать первого же соперника лопатками к земле.
Правила говорят, что проигрывает тот, кого трижды кинут на землю. Ну и конечно самое позорное — это прижатие лопаток. Обидно, ногами машешь, а ничего сделать не можешь. Ограничения по времени нет, до победы.
После пятого поединка, когда претендент от удара головой о землю повредил шею и его унесли с арены, больше желающих не нашлось. Борец прошёлся по кругу и вскинул руки, грозно зарычав. Ну, имеет право, отстоял титул и теперь снимает сливки. Народ радостно приветствует атлета. А вот я заметил, что он в каждой схватке побеждал одним и тем же приёмом, броском с прогибом. Несомненно зрелищный приём, но силач не балует зрителей разнообразием. То есть после небольшой прелюдии, борец «обнимает» соперника за спину и подсев, красивым броском через себя припечатывает его к земле. Сильного удара о твёрдое покрытие хватает, чтобы противнику осталось только с трудом подняться и признать поражение. Эффектно, без сомнения и с хорошей амплитудой.
Когда я стал протискиваться к арене, публика заволновалась. Все хотят продолжения.
Я же сразу стал в низкую стойку, при которой бросок прогибом у него никак не получится. Зачем баловать соперника и подставляться. Это заставило атлета попытаться применить другой приём.
Вот же пёсий сын. Неожиданный сюрприз — соперник, на мой взгляд, нечестно борется. Он в облегающем трико и к тому же смазал маслом руки и шею. Поэтому мой захваты не проходят, ладони скользят. А вот он вполне успешно цепляет меня за рубаху, входя в клинч. Приходится выворачиваться и пытаться атаковать самому.
Старая классическая мельница явно оказалась для соперника сюрпризом. Повторный приём тоже прошёл удачно, как дети в школу. А ведь он должен был после первого раза придумать методы борьбы с этим приёмом. К примеру, попытаться сбить захват или провести контрприём. Но здесь импровизация не проходит. Такие упражнения долго отрабатываются на тренировках и в спаррингах.
Захват его левой руки, резкий проход ногой между его широко расставленными ногами, подседаю с полуповоротом, придерживая его бедро. Бросок и он шумно шлёпается на землю, посыпанную мелким песочком. И так три раза, только последним прошла для разнообразия обратная мельница. Смешно было смотреть на шпрехшталмейстера. Тот растерянно шевелит губами, не решаясь объявить о моей победе. Ведь по идее он также выполняет роль арбитра.
Да, жалко расставаться с денежным призом, но публика шумно выражает своё недовольствие и на арену даже полетели подручные предметы типа яблок и яиц.
Как же меня бесит эта высокомерная манера общения барона. Вот он вроде очень участливо и вежливо расспрашивает меня о бое с цирковым борцом. Но при этом полное впечатление, что я слуга, а он важный господин. По сути, так и есть, но осознавать себя человеком низшего сорта неприятно.
Мы втроём сидим за столиком ресторана на открытой террасе. Очень приятный вечер, не назойливо играет музыка и я засмотрелся на публику. Здесь простолюдинов типа меня нет, видимо высшее общество города в это время в таких заведениях и посиживает. Здесь даже официанты одеты во фраки, что уже говорить о гостях.
Сергей Аполлинариевич угощает и я решил, что отказываться глупо. Если честно я проголодался и с удовольствием накинулся на вкуснейшие блины с красной и чёрной икрой. Давненько я не баловался такой вкуснятиной. В селе блины, конечно, делают, но не такие.
— Советую заказать телятину с пикантной подливой, тут неплохой повар француз, рекомендую.
Хм, барон с сыном тихо разговаривают по-французски, видимо, чтобы я не понял их беседу. Хотя тут буквальное поклонение перед всем французским. В редком приличном доме нет гувернантки или повара из Франции. А не знать язык Вольтера считается неприличным.
Вот и, с одной стороны, привезённое на тележке блюдо с мясом под крышкой отчасти примирило меня с действительностью. А с другой, посещение этой ресторации ещё больше загнало в комплекс. Теперь понятно, о чём дед говорил, когда отговаривал меня от поездки в город. Ну да, я ловлю на себе пренебрежительные взгляды со стороны посетителей. За соседним столиком сидят два важных господина, а рядом с ними женщина в годах и совсем юная девушка. Я такие платья только в кино видел. Нежно-голубого цвета, оно выставляет на суд зрителей стройною шейку и пока несформировавшуюся грудь. Трогательно выделяются девичьи ключицы, но вот взгляд её бархатистых глаз ранил прямо в сердце. Нет, не потому что меня внезапно поразила стрела Амура. Карие глаза с любопытством оценили моих спутников, потом прошлись по мне. Но когда девушка оценила мой парадно-выходной костюм, то отвернулся, будто побоялась заразиться.
А тут ещё эти двое сидят по-барски, пьют шампанское, курят, оживлённо перекидываются со знакомыми фразами на лягушачьем языке. Они, собственно, не голодны, ну да, в обед плотно перекусили в ресторации. А сейчас посматривают, как я уминаю мясо, явно поражаясь моему аппетиту. А что, я в последний раз только утром завтракал и то слегонца. А сейчас для меня уже поздний вечер. Тем более мы с дедом никогда не страдали отсутствием аппетита. Да и организм мой растущий надо питать, к тому же тяжёлая работа и тренировки требуют дополнительных питательных веществ.
Поэтому я принципиально не тороплюсь, пусть подождут. Доел не торопясь мясо и попросил принести кофе с пирожными. Платить всё одно не мне. А такого хорошего кофе давненько не пробовал.
Прихлебывая ароматный напиток, всё-таки поглядывал на публику. Замечаю, кто как одевается. Пытаюсь угадывать статус и важность отдельных особ. Косые взгляды в свою стороны стараюсь игнорировать. Я же не пацан, хотя именно таковым и выгляжу. Я понимаю, что большинство сидящих здесь не стукнули палец о палец, чтобы заработать себе на пропитание. Тех же оборотистых купцов, которые тоже представлены в зале, уважаю. А вот дворянство — ни сколько.
— Михаил, завидный аппетит у тебя однако. Вот что значить молодость. А теперь давай поговорим о наших делах, — Сергею Аполлинариевичу надоело наблюдать как я питаюсь и изображать светскую беседу с сыном.
А мне только и остаётся слушать. Мяч на его стороне, пусть предлагает.
— Миша, скажи мне пожалуйста. Откуда у тебя знания по французской борьбе. Только не говори, что дедушка научил. Я немного знаком с Лукьян Мартыновичем. Очень хороший мастер и несомненно сильный человек. Но сегодня ты показал нечто иное. Кто тебя обучал?
Хм, так я тебе и выложил, кто меня обучал. Ну допустим, тренер детской школы олимпийского резерва Коваленко Константин Игоревич. В прошлом известный борец, даже на спартакиаде народов СССР бронзовую медаль взял. Собственными глазами видел и даже трогал. Только как это вам, господа хорошие, поможет? А вот тянуть с ответом будет невежливо.
Барон смотрит на меня внимательно и с интересом. А вот молодой барин делает вид, что выше этого. Он типа высматривает знакомых в зале. А у самого аж ухо шевелится, как локатор.
— Не поверите, Сергей Аполлинариевич. Но именно дед приучил меня к физическим упражнениям. Каждое утро подымал в пять утра и гнал заниматься. Мы тягали гири и прочее железо, у нас есть свой комплекс зарядки. А вечером я уже сам занимаюсь. А откуда знание приёмов? Не знаю, просто интуитивно чувствую, что так будет правильно. И ещё по сопернику заметно, что он собирается делать. Иного объяснения у меня нет.
Повисла пауза, барон прикурил сигару и сделал рукой жест, будто разгонял дым. На самом деле он явно собирался мне что-то сказать, даже рот открыл. Но внезапно передумал.
— Ладно, Миша. Уже поздно, давай попросим метрдотеля вызвать тебе извозчика. Ты езжай, Прохор откроет. А у нас тут ещё дела есть.
Когда парень вышел, младший Четихин развернулся к отцу:
— Ну и что ты думаешь о нём? Только не говори мне, что он всю жизнь деду в кузне помогает. Наши сельские парни двух слов связать не могут. А этот за словом в карман не лезет и говорит грамотно, как с равными. И посмотри, как он ел. Правда вилку перепутал, но аккуратно и пользовался ножом, будто его учили вести себя за столом.
— Не знаю, Михаил. Сам поражаюсь. Но ведь у деда он в принципе недавно. А так проживал в городе. Может его родители из мещан или даже из купечества. Надо будет поговорить с кузнецом. Но в любом случае я намерен забрать его с собой в столицу. Поселю в нашем доме, найму ему учителя. Посмотрим, авось воспитаем своего борца. Тогда можно будет выставлять его на бои по французской борьбе. Вон граф Шереметьев имеет своего чемпиона и даже водит его с собой на светские рауты, так там от дам отбоя нет. Каждая хочет с ним познакомиться.
Барон мечтательно посмотрел на темнеющий берег Волги, а Михаил снисходительно улыбнулся. Уж он-то догадывался, ради кого отец всё это затеял.
Утром мне дали поспать, но я и сам не смог дрыхнуть дольше восьми часов. Спустился вниз и порысачил к реке. Там, на пятачке, скрытом кустарником, мне удалось взбодриться и выполнить привычный комплекс упражнений без отягощений. Мысль окунуться быстро перестала казаться заманчивой. Просто мимо проплыла раздутая собачья тушка и это напомнило мне, что в городе с экологией не так всё замечательно.
Баре встали ближе к одиннадцати и это было видимо очень рано. Потому что они выползли всклокоченные, с красными воспалёнными глазами. Интересно, чем они занимались? Хотя вроде для этой публики ужин навроде завтрака, впереди вся ночь развлечений. Поди подались на светский приём, где предавались порокам и разврату.
Несмотря на то, что мы с Прохором уже перекусили краюхой свежайшего ржаного хлеба с пластиками сала, я не стал отказываться от приглашения ещё раз позавтракать с Чётихиными. Понимаю, что вчерашний разговор ещё не закончился.
Вот, что значить не очень здоровый образ жизни. Старший Четихин морщился от дневного света и только две чашки крепчайшего кофе разгладили страдальческие морщины на его лбу. А вот Михаил ничего, видать молодость рулит, умял ещё и пару круасанов. Эту кофейню держали какие-то немцы, потому что официантка изъяснялась с нами с жёстким швабским акцентом. Для себя я попросил большую кружку чая, несколько свежайших булочек и горячий шоколад.
Ум, просто объедение. Я отламывал кусочек духовитой булочки, цеплял его вилкой и окунал в шоколад. Может это и не аристократично, но зато горячий чай старался пить тихо. Хотя с дедом мы любили прихлёбывать этот напиток, чем он вкуснее, тем громче.
М-да, видать барон вчера хорошо назюзюкался, вон сейчас хлопнул рюмку анисовой и сразу ожил. Батенька, да Вам сразу надо было ядрёный рассольчик и пару рюмашек крепкого принять. Как говорится …от чего болит, тем и лечатся. Сергей Аполлинариевич наконец обратил внимание на окружающих:
— Ну, Мишаня, готов покорять столицу?
— В смысле? Почему именно столицу?
— А ты что против? Не хочешь посмотреть Санкт-Петербург?
— Ну, я как бы не против. Но что мне там делать?
— Хороший вопрос. Понимаешь, мне кажется, что у тебя талант к борьбе. Ты уникален, если сам без учителя дошёл до всего. И завалил матёрого силача. Это чуть ли не первый подобный случай. По-крайней мере в Саратове. Поэтому предлагаю тебе пожить у меня в доме. Я найму тебе учителя и предоставлю все условия для занятий. Ты сможешь увидеть такие удивительные вещи, о которых даже понятие не имеешь. Представляешь, как дружки тебе завидовать будут.
Сомнительный довод, но предложение и в самом деле интересное. Вот только сразу соглашаться не следует.
— А как же дед? Как я его одного оставлю?
— Ну, тут ничего не поделаешь. Я, конечно, могу и его перевезти в столицу. Только что он там будет делать? В селе-то он уже свой. Да ты не переживай, он вместо тебя других учеников наберёт.
— Это понятно, но на что я в городе жить буду? Мне же нужны карманные деньги. С дедом у меня всегда денежка в кармане водилась.
Сергей Аполлинариевич вмиг поскучнел, — ну допустим я смогу выделять тебе рублей десять серебром в месяц. На карманные расходы. Понимаю, дело молодое. Но тогда уж придётся постараться, чтобы и отдача от тебя была. Давай решайся, завтра утром и тронемся в дорогу.
— Как завтра, а мои вещи? Да и с дедом надо попрощаться.
— Ничего, — уже жёстче ответил помещик.
— Какие там вещи, барахло одно. Закупимся в городе. А деду письмо напишешь. Ты, кстати, грамотный? — на мой утвердительный кивок, барин многозначительно переглянулся с сыном.
— Вот и напишешь ему, да он и сам всё поймёт, Прохор объяснит.
— Да дед и читать толком не умеет, — последняя моя попытка выглядела откровенно жалкой.
— Ничего, там найдётся, кому прочитать. Давай пройдись-ка с Прохором по магазинам, возьми себе необходимое на первое время.
Хм, для меня писанина — ещё то удовольствие. Писать то проблем нет. Но вот чинить гусиные перья и макая в чернильницу царапать, пачкая бумагу — ещё тот квест.