Мат гроссмейстеру

Глава 1

Силы все еще не восстановились до конца, но он решил рискнуть. Он знал, что после того, как совершит задуманное, будет на некоторое время обессилен, сознавал, что задумка его рискованна, что враги могут воспользоваться его слабостью… Но удержаться было выше его сил.

Сейчас, чувствуя в себе мощь, почти сравнимую с той, что наполняла его тело раньше, вот так взять и отказаться от мести? Отказаться от безудержной ярости, что снедала его на протяжении пятнадцати лет, не исполнить то, чем угрожал?!

Ну, уж нет.

Он легко передернул, почти встряхнул плечами и замер, поднимая голову и с кривой ухмылкой осматривая громаду высящегося на склоне холма замка. Последние секунды великой вотчины… Как жаль, что сам хозяин не будет похоронен под ее камнями!

Ну ничего… ничего-ничего, ему, сидящему в глубокой темнице будет слышен грохот развалившегося замка, а сыночек не преминет доложить ему о постигшей их трагедии. Давно пора было это сделать.

Он глубоко вздохнул и на несколько мгновений прикрыл глаза, призывая к себе всю силу этого места, прося природу помочь ему восстановить справедливость, уничтожить то, что изуродовало лик холма больше тысячи лет назад. Он знал, что помощь получит. Он всегда умел использовать силу, бьющую здесь из земли сплошным потоком, всегда умел привлекать ее к себе, наполнять ею свое тело… Сейчас он пропустит ее сквозь себя.

Руки взмыли в воздух, широко раскрываясь, будто пытаясь обнять громаду замка. Распахнутые глаза полыхнули желтым огнем, губы растянула поистине дьявольская, звериная улыбка.

В вышине замерцали первые звезды — кругом царила ночь, вполне глухая, вполне темная для страшных деяний, хотя и озаренная блеском покрывающего холм снега.

Руки опустились немного ниже — чудилось, неподъемная ноша ложится на них, казалось, человек не сумеет справиться с ней… Пальцы задрожали; плечи напряглись. Лицо перекосила гримаса почти боли, безудержного усилия… А в следующий миг ладони с хлопком соединились над головой.

Звук хлопка разнесся над безмолвным лесом, окружающим холм, подобно грому, раскатился вокруг и, будто отразившись от незримой стены, вернулся обратно, всей тяжестью обрушиваясь на башни замка. Те задрожали, затряслись; древние камни, не выдерживая атаки, посыпались вниз.

Человек отступил на несколько шагов, не желая быть задетым камнепадом, любуясь делом рук своих. Улыбка на губах его стала шире.

Прекрасное, величественное, монументальное строение дрожало, как в лихорадке, тряслось, роняя все бо́льшие и бо́льшие камни, разрушалось на глазах, повинное воле жестокого мага, прибывшего к его порогу.

А он смотрел, смотрел и улыбался, на то как разрушается оплот графской семьи, как рушится дом, крушатся надежды, как исчезает целый ряд жизней, смотрел и упивался своим могуществом.

Пока еще могуществом. Пройдет несколько минут — и силы оставят его, он знал это и чувствовал, понимал, что лучше будет уйти и переждать время бессилия в поместье… Но не мог заставить себя оторваться от потрясающего зрелища.

Он так долго ждал, он столько раз грозил, обещался разрушить проклятый замок, оплот проклятого графа, и вот, вот! Он наконец-то сделал это. Это свершилось, его месть свершилась… а где-то в прошлом сейчас его брат вершит свою месть.

Ах, как сладка она, выдержанная на протяжении полутора тысяч лет, настоявшаяся, терпкая, с привкусом удовлетворенной одержимости! Как приятно пить ее, наслаждаясь каждым мгновением, смаковать падение каждого камешка, любоваться тем, как рушится некогда незыблемое место!

Со стороны главного входа послышались крики, и разрушитель насторожился. Похоже было, что чертовы обитатели проклятого замка все-таки заметили творящееся светопреставление и теперь спешили покинуть свою вотчину, а это значило, что ему и вправду пора уходить. Жаль, конечно, что не погибнут под его развалинами… Но это уже не так актуально, как прежде. Кого следует, убьет Анхель там, в шестом веке, а те, кто останутся в живых, возвратившись, обнаружат только руины. Те самые руины, что мастер некогда демонстрировал своей дочери, засыпанные снегом развалины Нормонда, жаль лишь, что без трупов…

Он тряхнул рыжей шевелюрой и поморщился. Нет, надо усмирить свою кровожадность. Его целью всегда было разрушение чертова замка, это Ан мечтал перебить представителей двух проклятых родов, ему же это никогда не было принципиально.

— Вон он! — молодой, звенящий от ярости голос резанул по ушам, а в следующий миг белое покрывало снега вдруг вздыбилось, поднялось огромной волной и взметнулось в воздух, явно намереваясь рухнуть ему на голову гигантской лавиной.

Разрушитель вскинул голову, ощущая, что силы начинают оставлять его и последним усилием, спасая жизнь, спешно переместился, исчезая на холме и возникая вновь уже в чаще леса. Перемещение оказалось не самым удачным — очутившись в лесу, он тотчас же поскользнулся и наиглупейшим образом упал лицом в снег. Вскочил и, кое-как отряхнувшись, широко улыбнулся, медленно оборачиваясь через плечо.

Высоких башен замка над лесом больше не было.

…Выскочившие на улицу почти в последний миг, успевшие ускользнуть от каменных обломков, рушащихся на головы, люди, остановились, медленно оборачиваясь и недоверчиво созерцая натюрморт жестокой разрухи.

— Должно быть, это показывал когда-то отец Татьяне… — хрипло пробормотал молодой человек со светлыми волосами, собранными в хвост и серьгой в левом ухе, — Мы… то есть, вы, хоть что-то успели?

Высокий итальянец сумрачно кивнул, не сводя взгляда с торчащих, как памятник гибели великого замка, двустворчатых деревянных дверей.

— Что-то успели, — негромко ответил он, — В воспоминаниях Рикардо мы видели битву, видели предательство Виктора де Нормонда и вероломную атаку нашего старого врага… Но цели своей она не достигнет. Мы сумели передвинуть время для наших друзей дальше, но… — он сжал губы и покачал головой, — На какой промежуток, неизвестно — действовать пришлось в спешке.

— Хуже другое, — лохматый молодой человек с каштановыми волосами, мрачный и серьезный, тяжело вздохнул, — Синьор Паоло верно сказал — мы сумели передвинуть время, они будут спасены… Но я боюсь, что мы не успели завершить процесс, а это значит, что время теперь будет двигаться для них само по себе, уже вне зависимости от нашей воли. К чему это может привести… и сумеем ли мы вновь вмешаться… — он умолк и просто развел руки в стороны.

Пожилой француз, стоящий по правую руку от него, слабо усмехнулся.

— В наших друзьях я уверен — они справятся, тем более, что с ними теперь Винсент, и вскоре они попадут к моему великому предку. А вот что теперь делать нам, и как оказать помощь месье Эрику и Анри — это вопрос посложнее.

Стража графа бросилась вперед, размахивая мечами; кое-кто из них вновь начал целиться из луков. Альбинос, кривовато ухмыляясь, принялся что-то нашептывать в сжатый кулак, явно готовя новую атаку. Рыжий оборотень, куснув себя за губу, вытянул правую руку вперед и мягко повел ею вверх, заставляя бушующее перед домом огненное море подняться гигантской волной, так и норовящей обрушиться на головы незадачливых путешественников во времени…

И вдруг все исчезло. Пропало пламя, пропали стражи, исчезли враги. Испарился скрывающийся за спиной вораса граф де Нормонд, а самые двери поместья вдруг оказались заперты.

Замершие в ожидании неминуемой гибели люди осторожно зашевелились, переглядываясь и постепенно начиная убеждаться в чудесном спасении.

— Время… — Винсент, первым нашедший разгадку произошедшему, презрительно сплюнул на землю, туда, где мгновением назад поднималась смертоносная волна, — Ну, конечно, наши друзья не стали бы ждать, пока нас тут поджарят заживо! Эй! — он поднял взгляд к небу и, глупо улыбаясь, кивнул, — Спасибо, ребята! Если бы еще немного подшаманить…

— Учись радоваться тому, что имеешь, сын мой, — замогильным голосом отозвался Людовик и, выудив из кармана неизменный эспандер, стиснул его в руке, — Ты остался в живых — благодари судьбу, время и прочую пакость, а друзей поблагодарим, когда вернемся. Выношу вопрос не повестку дня — что делать дальше?

— Ждать, пока время опять куда-нибудь дернется, — пробурчала Татьяна. Она, наверное, испугалась больше всех своих спутников, и сейчас все еще не могла до конца прийти в себя. Такой устрашающей близости смерти девушке ощущать не доводилось даже находясь в плену у Чеслава и Анхеля.

— Можем порадоваться еще кое-чему, — второй из ее шуринов, неугомонный виконт Роман, поспешил влезть со своими наблюдениями, — Теперь наши враги, по крайней мере, выступают единым фронтом, и никто из них больше не едет на запятках нашей кареты. Было очень неуютно ощущать постоянное присутствие зубастого зверя за спиной.

— Что ж, теперь зубастый зверь будет стоять прямо перед тобой, — баронет Ренард Ламберт, больше известный как Ричард Бастар Лэрд, тяжело вздохнул и, оглядевшись, привалился спиной к забору, у которого стоял, — Но мне все-таки интересно, куда они все делись? Поместье уже необитаемо, или Вик просто спрятался за его крепкими дверями… О, кстати, — заметив шагающего по улице немолодого джентльмена с тростью, Рене поспешил окликнуть его, — Простите, месье! Будьте любезны, подскажите нам — не в этом ли доме проживает Его сиятельство граф де Нормонд?

Джентльмен ответил на вопрос взглядом нескрываемо изумленным, и неодобрительно покачал головой.

— Вы, должно быть, не местный, месье, — сочувственно отозвался он, — Его сиятельство уж лет пятнадцать как не живет в поместье — он выстроил себе замок, и обитает в нем. Его отсюда даже можно увидеть, вглядитесь-ка во-он туда, — и он вытянул руку, указывая на какую-то точку в отдалении.

Баронет, Винсент и пока хранящий молчание Альберт повернулись как по команде, вглядываясь в указываемом направлении; Роман длинно присвистнул.

— Пятнадцать лет… — его брат ошарашенно покачал головой, — Ни фига себе время скакнуло на этот раз!

Мимолетный собеседник, слов юноши определенно не понявший, с самым искренним недоумением покосился на него и, предпочитая адаптировать странное высказывание под свое понимание, чинно кивнул.

— Да, юноша, время летит, тут ничего не скажешь. Уж старший сын Его сиятельства, говорят, на девок поглядывает, а сестре его родители жениха присматривают! Ладно все у Его сиятельства, и хвала небу, а то ходили же слухи, будто кто-то проклял его замок! Но Бог доброго человека миловал — сам здоров, в достатке живет, жену любит, детей вон наплодили они сколько… Уж младшая дочурка подрастает, ей скоро четыре стукнет, а графиня, я слыхал, опять на сносях!

— Спасибо, — Ренард, несколько утомленный словоохотливостью джентльмена, благодарно улыбнулся, склоняясь в неглубоком поклоне, — Большое спасибо, ваша информация была для нас очень ценна. Мы… непременно навестим Его сиятельство в замке, еще раз благодарю.

Джентльмен кивнул и, раскланявшись, предпочел продолжить свой путь.

Путешественники во времени переглянулись.

— Значит, четыре… — Альберт задумчиво потер подбородок, и тяжело вздохнул, — Бедный Виктор. Насколько я помню, несчастье с его младшей дочерью случилось где-то в этом возрасте, плюс-минус год…

— А на свет скоро появится малыш Адриан, — подхватил баронет, — Да, Вика ждут тяжелые времена… Плохо то, что он опять поддался влиянию этого мерзавца, и совершенно не желает принимать нашей помощи!

— А я вообще не понимаю, чего мы с ним церемонимся! — Роман недовольно тряхнул длинной шевелюрой, — Нас тут целая толпа умных и сильных людей, если не считать Татьяну, почему бы нам не навалиться всем вместе и не помочь ему насильно?

Татьяна, совершенно не обидевшаяся на пренебрежительное высказывание в свой адрес, уже давно привыкшая получать подобные подколки то от одного шурина, то от другого, тихонько вздохнула, обнимая себя руками.

— Насильно мил не будешь… — пробормотала она, — И что же, отправимся к Рейниру? Или все-таки попытаемся достучаться до Виктора? Или это уже лишено смысла…

— Ну, нет, бросать Вика на произвол судьбы мы не будем! — Винсент решительно топнул и, мотнув головой, взъерошил свою короткую шевелюру, — Черт, как неудобно без длинных волос… Да, так вот — я полагаю, что сначала следует все-таки навестить учителя, поговорить с ним, узнать его мнение обо всем этом сумасшествии. А там, глядишь, да и подскажет он, как нам было бы лучше поступить…

Предложение было принято беспрекословно — в конечном итоге, визит к Рейниру был главной целью их путешествия в это время, и откладывать его еще дольше уже не было ни желания, ни смысла.

Эрик Стефан де Нормонд медленно поднял голову и взглянул на бледное лицо сына. Он не винил его в невольном подчинении, служении Чеславу, не сердился, что отпрыск вынужден играть роль его стражника, он был, пожалуй, даже рад этому — то, что Анри всегда был рядом и при этом оставался практически свободным, грело душу.

— Я слышал страшный грохот… — медленно, напряженно промолвил граф, сверля юношу взглядом. Это было еще одним плюсом их странного положения — Анри узнавал новости напрямую от Чеслава, и приносил их отцу, поэтому тот, по крайней мере, не чувствовал себя оторванным от мира. Впрочем, он и в плену-то провел всего лишь несколько дней. А может быть, и вовсе часов…

— Замок… папа… — Анри задрожал, медленно опускаясь рядом с отцом на колени и, приглушенно всхлипнув, сжал его скованные руки, — Он… он разрушил замок… наш замок! Он разрушил, уничтожил его, превратил в груду камней!.. — в серых глазах юноши засверкали слезы, — Что же делать, что делать?? Я не представляю, как восстановить его, не могу даже придумать, как поступить сейчас… Если ему достало сил совершить такое…

Блондин, чувствуя, как замирает на каждом стуке сердце, как потрясение, смертный ужас сковывает его крепче цепей, стиснул пальцами руки сына и мотнул головой, давя непрошенные слезы.

— Что с Марком и Адой?.. — голос его дрожал, однако, мужчина силился держать себя в руках, — Что с нашими друзьями, они… они…

— Они целы, — юноша глубоко вздохнул, пытаясь унять волнение, — Паоло, Тьери, Дэйв, Марко, Андре и Влад успели выскочить и забрали Марка и Аду. Но замок, папа, замок!..

Несчастный граф, закусив губу, мотнул головой.

— Это неважно. Главное, они живы, а замок… мы сумеем восстановить его, Анри, я верю в это! В конечном итоге… — он глубоко вздохнул, — Нормонду уже доводилось быть разрушенным, его уничтожали в идеальном мире твоего деда, но после он вновь был восстановлен, и сейчас… то есть, до сего дня… гордо высился над лесом. Альберт — сильный маг, он сумеет…

— И ты полагаешь, — знакомый насмешливый голос с откровенно издевательскими нотками в нем прервал беседу отца и сына, — Что Антуану достанет сил возродить то, что было уничтожено мной? В этом мире! — неожиданно появившийся в подвале рыжеволосый парень шагнул к клетке, где сидел граф де Нормонд и, смеясь, развел руки широко в стороны, — В этом времени! Ты думаешь, я настолько слаб, граф, думаешь, мастеру достанет сил изменить то, что сделал я? — он фыркнул и, резко повернувшись, неожиданно вытянул правую руку куда-то в сторону, туда, где два подвала — подвал несуществующего ныне замка, и подвал поместья Мактиере, — делила надвое возведенная обитателями замка крепкая стена. Сейчас ее наличие создавало неудобства — не будь каменной кладки, Эрик, быть может, сумел бы сбежать из плена рыжего негодяя, мог бы добраться хотя бы до подземелий своей вотчины, мог надеяться на помощь друзей… Впрочем, сейчас уже и друзей в окрестностях разрушенного замка, скорее всего, не было, и выбраться из глубокого подпола без чьей-либо помощи граф бы не смог.

Чеслав, ухмыляясь, бросил на него проницательный взгляд и, быстрым, четким движением повернув голову к стене, легко пошевелил пальцами.

Послышался неприятный хруст. Каменная кладка, повинуясь силе оборотня, зашаталась, посыпалась камнями, разваливаясь, разрушаясь на глазах, и граф вместе с сыном только и могли, что изумленно вскинуть брови. Зачем их тюремщик занимается столь бессмысленными делами, они не понимали, не могли даже себе представить — он фактически освобождал им путь для побега, предоставлял возможность уйти, но почему? Какой в этом смысл, что он задумал??

Блондин настороженно покосился на недоумевающего сына; тот ответил отцу растерянным взглядом. Действий рыжего он не понимал, проникнуть в суть его замыслов не мог, но испытывал вполне обоснованные подозрения, что ничего хорошего Чеслав для них не готовит. Что его планы намного опаснее, намного шире и глубже, чем они могут себе представить, что он…

Грохот разлетевшихся вдребезги камней перебил мысли, нарушая их ход. В полумраке подвала сверкнула опасная молния, шустрой змейкой скользнувшая к оборотню и занявшая место в его руке.

Анри, не в силах сдержаться, ошарашенно приоткрыл рот и, не веря себе, самым глупым образом протер глаза. Он слышал об этом предмете, слышал не единожды, но видеть воочию ему его доселе не доводилось — он был замурован в стене недалеко от плененного оборотня, чтобы не позволить тому возвратить силу. Как жаль, что с обязанностью своей он не справился…

Чеслав, усмехаясь, придвинул руку, сжимающую меч, ближе к себе и с видимым удовольствием оглядел его лезвие. Затем снял двумя пальцами с него воображаемую пылинку и растянул губы в улыбке, переводя взгляд на молодого наследника и его отца.

— Вы не ожидали этого, ребятки? — голос оборотня напоминал мурлыканье и, вместе с тем — ядовитое шипение, что выглядело не слишком приятно, — Нейдр давно не причиняет мне вреда, я могу безбоязненно касаться его, могу жить и колдовать рядом с ним! — он легко взмахнул мечом и мягко указал его острием точно на Анри, — А вот тебе, мой мальчик, меч может оказаться вреден, и знаешь, что случится, если я коснусь тебя им? — рыжий, ухмыляясь, склонил голову набок и, не дожидаясь ответа, принялся очень ласково объяснять, — Если ты потеряешь всю свою великую магическую силу, все то, что взращивал в себе столько долгих лет… Вздох Дьявола вновь обретет власть над тобой, — желтые глаза в полумраке нехорошо блеснули; Анри вздрогнул. Ему не надо было объяснять, к чему может привести потеря силы, не надо было уточнять, что без нее он станет уязвим… но того, что побежденная однажды дрянь может вновь возвратиться и опять завладеть его разумом, парень не ожидал.

Острие Нейдра замерло в нескольких сантиметрах от его груди; Чеслав насмешливо сверлил юного мага взглядом, готовый в любой миг отобрать у него то единственное, что могло еще гарантировать хоть какую-то безопасность и ему самому, и его отцу…

Эрик зарычал и, рванув кандалы, дернулся вперед.

— Хочешь убить кого-то — я перед тобой! — рявкнул граф, в ярости ударяя скованными руками по полу и силясь встать, — Не смей трогать сына! Он ничего не сделал тебе, у тебя нет причин ненавидеть…

— Но он ударил меня, — оборотень задумчиво облизал губы, изучая молодого человека насмешливым взглядом, — Ударил, когда я был беспомощен и не мог ответить… Теперь беспомощен ты, наследник. Как ощущения?

Анри постарался взять себя в руки. Ему было страшно, очень страшно и спорить с этим он не мог — Нейдр всегда казался ему опасным оружием и, говоря начистоту, парень порою радовался, что меч замурован в стене и не сможет причинить ему вред… но спасовать перед этим рыжим мерзавцем? Да хоть сто тысяч Нейдров он возьмет в руку, дух молодого наследника ему не сломить! Тем более… что у него тоже припрятана парочка козырей в рукаве.

— Забавные, — молодой человек говорил спокойно, с легкой издевкой, внимательно глядя в желтые глаза напротив, — Живо представляю, как будет разочарован Ан, когда вернется из своего вояжа. Ты ведь, кажется, клялся ему, что не причинишь мне вреда?

Острие меча дрогнуло; в желтых глазах зажегся нехороший огонек.

— Не называй его так, мальчик… — Чеслав медленно отвел руку с мечом назад, будто намереваясь нанести роковой удар, — Не смей так…

— Я называю его так, как он сам некогда предложил мне называть его, — холодно бросил в ответ Анри, внимательно следя за действиями рыжего, — И, думаю, он не будет очень рад узнать, что ты нарушил данное ему слово. Ах… да, конечно, — парень прищурился, — Ты же сам не знаешь, когда можешь нарушить свое слово.

Лицо собеседника потемнело.

— Значит, он сказал тебе и это… — тихо процедил он и неожиданно со звоном опустил меч острием на каменные плиты пола. По губам его расплылась мрачная, презрительная улыбка.

— Это правда. Так все и есть, мальчишка — я не знаю, в какой момент могу нарушить данное Анхелю слово, ибо случается, что он не видит угрозу своей безопасности, тогда как ее вижу я… — оборотень медленно выдохнул, — Но за полторы тысячи лет я еще ни разу не нарушил своего слова. Я никогда не обману моего друга, не стану клятвопреступником, тем более, не стану из-за тебя! — меч чиркнул по плитам, высекая маленький сноп искр, — Оставайся в живых! Оставайся при своей силе, Анри, но помни — отныне ты слаб предо мною! Ибо, если ты вдруг решишь проявить непослушание, если попытаешься пойти против меня — я лишу тебя силы и у тебя на глазах отрублю голову твоему папаше. Запомни это, щенок… — желтые глаза на миг полыхнули яростным пламенем, но почти сразу же и погасли. Чеслав, предпочитая растянуть мгновения окончания беседы, неспешно направился к ведущей наверх лестнице, с неприятным скрежетом волоча меч острием по камням.

Отец и сын, подождав, пока их тюремщик скроется с глаз, медленно переглянулись; Анри сглотнул.

— Не ожидал в тебе такого, сынок, — граф чуть склонил голову набок, изучая сына внимательным взглядом, — Не думал, что ты способен найти болевые точки собеседника и надавить на них. Видимо, этому тебя научил он?

Парень недовольно передернул плечами.

— Он ничему не учил меня, папа, я учился, глядя на него. И, прости, конечно, но лично на мой взгляд, это не такое уж и бесполезное искусство.

— Не спорю, — Эрик тонко улыбнулся, откидываясь спиной на стену позади, — Я рад, что тебе достало ума и — чего греха таить! — коварства, чтобы переубедить этого мерзавца. Однако, увы, участь наших друзей это не облегчает — они более не защищены стенами замка, а теперь у Чеслава в руках Нейдр… Если он лишит силы наших магов, боюсь, Ада и Марк останутся без защиты.

Девочка сосредоточенно выводила на стене замысловатые узоры под пристальным взглядом брата, когда в комнату вошел Андре. Осмотрев разрисованные стены, он кашлянул, едва сдерживаясь, чтобы не вцепиться в волосы и покачал головой.

— Аделайн, радость моя, — он улыбнулся и, присев рядом с маленькой племянницей на корточки, ласково коснулся ладонью ее плеча, — Скажи мне — зачем ты портишь дяде квартиру?

Старший брат Аделайн, не давая сестре сказать и слова, соскочил со стула и, хмурясь, шагнул вперед.

— Не мешай ей, дядя! Ее рисунки защищают нас — плохим людям не пройти сквозь них!

Ведьмак неспешно перевел на него взгляд и, на секунду сжав губы, вздохнул. Разрушать детскую уверенность, святую веру в собственную защищенность, молодому человеку совершенно не хотелось, и беспокоило его сейчас совсем иное. Маленький Марк впервые заговорил о плохих людях, впервые задумался о необходимости защиты… Малышка Ада рисовала каракули на стенах, чтобы спасти себя и брата… Неужели детство этих детей закончилось так рано? Неужели проклятый Чеслав со своей одержимостью местью сумел сломать жизнь даже невинным малюткам?

Андре не нашелся, что сказать.

— Да? — он скованно улыбнулся и, потрепав серьезную девочку по плечу, поднялся с корточек, — Ну… хорошо, хорошо, я не буду мешать. Можно… я позову Тьери, чтобы он тоже… ммм… убедился?

Аделайн кивнула и, не отвечая, провела еще одну линию, соединяя две невидимые ведьмаку точки. Затем отложила карандаш и подняла печальный взгляд.

— Дядя… — голосок девочки дрогнул, — Где Анри?..

— И папа! — подхватил Марк, подходя ближе и обеспокоенно глядя на взрослого собеседника, — Они ведь были в замке, а когда он… когда он исчез, здесь их уже не было. Почему?

Андре растерялся до такой степени, что едва не выложил детям всю правду, как есть, лишь в последний миг сообразив, что малышам об этом знать не полагается.

— Они… — парень торопливо выдавил улыбку, — У них… они… заняты, дела у них… кое-какие… Я пойду, позову Тьери, он сможет объяснить понятнее. Я… и сам до конца не знаю, — и, быстро взъерошив волосы племянника, он поспешно зашагал исполнять свое намерение, то есть звать более сведущего в обманывании детей мага.

Аделайн с Марком переглянулись.

— Значит, они действительно пропали… — девочка шмыгнула носом, — Дядя Андре пытается врать, но он не умеет… Мама где-то в прошлом, Винсент, Ричард, Луи и Роман вместе с дедушкой — тоже, а папа и Анри пропали! Марк, что же нам делать?..

— Не реви! — мальчик погрозил сестре пальцем и тотчас же обнял ее, — Твои рисунки защитят нас, спрячут квартиру с глаз того, злого, который сидел в подвале… Тогда, наверное, взрослые смогут решить все проблемы. Помнишь, как говорил Влад? Что можешь вообразить — уже существует, давай воображать, что мы всех победили и снова вернулись в замок!

— Конечно, давай, — Ада закивала, сжимая руку брата своей и, зажмурившись, принялась отчаянно представлять себя в любимом замке. Марк, тоже закрыв глаза, сосредоточенно выдумывал, как одолеть плохого рыжего человека.

…Когда вошедший Тьери обнаружил брата и сестру держащимися за руки и стоящими с закрытыми глазами, он только приподнял брови, но говорить ничего не стал. Старый маг, в отличие от Андре, разбирался в детской психике чуть лучше и сейчас прекрасно понимал, что маленькие наследники понимают и чувствуют, что происходит, понимал, что они ищут способ справиться с ужасом вокруг своими силами, и не хотел мешать им.

Он присел на корточки возле одной из стен, изрисованных Адой и, склонив голову набок, принялся изучать ее каракули. Некоторое время он молчал, затем неспешно обернулся через плечо и тихо позвал:

— Ада…

Девочка вздрогнула от неожиданности, и открыла глаза. Обнаружив возле своих художеств старого мага, она смутилась и, выпустив руку братишки, опустила взгляд.

— Я не хотела портить стену…

— Твои рисунки удивительны, — последовал неожиданный и совершенно искренний ответ, — Я уже давно не встречал такой магии, откуда ты узнала ее?

Аделайн, мигом оживившись, немного подалась вперед; брат ее, заинтересованный сверх всякой меры, прижал сжатые в кулачки руки к груди.

— Я ее не узнавала, месье, я просто рисую… Когда мне хочется, что придет в голову — рисую и все. Но я знаю, что они защитят…

— Я тоже в этом уверен, — Тьери улыбнулся маленькой ведьме и, протянув руку, ласково погладил ее по волосам, — И даже подозреваю, от кого ты могла унаследовать этот дар. Думаю, нам не помешает показать твои рисунки одному человеку… Ты же не будешь возражать? Она, быть может, подскажет тебе что-то, научит, как сделать их более… мм… результативными. Хорошо?

Девочка, не поняв сложного слова, но сообразив, что при посторонней помощи рисунки ее станут лучше, воодушевленно кивнула, с хлопком соединяя ручки.

— Конечно! Месье Тьери… а где папа и Анри?

Марк, серьезнея, кивнул.

— Да, дядя Андре сказал, что вы скорее объясните нам это, сам он не смог… Он говорит, у них какие-то дела, но вы скажете нам правду, да? Они… — мальчик напряженно вздохнул, сдерживая слезы, — Они пропали, да?

Тьери на мгновение задумался, теряясь между двух вариантов, не зная, сказать ли правду или же все-таки обмануть доверчивых детишек. Потом посмотрел на рисунки Ады, взглянул на сжатые кулачки Марка и неожиданно для себя кивнул.

— Увы, малыш, увы. Ваши брат и отец сейчас в плену у плохих людей, и мы пока не знаем, как вызволить их. Но мы уверены, что они живы, что вреда им не причинят, поэтому беспокоиться не надо. Скоро вернется ваш дедушка, вернется мама, и мы спасем Анри и Эрика, обязательно спасем. Не надо плакать.

Мальчик погрозил шмыгающей носом сестре кулаком и, выпятив грудь, шагнул вперед.

— Я пронжу этого плохого рыжего человека дядиной шпагой, если он только сунется сюда! Я не позволю ему обижать Анри и папу, я…

— Малыш, — старый маг терпеливо улыбнулся и, поднявшись с пола, покачал головой, — Доверься взрослым, я прошу тебя. Твоя сестренка подала сейчас мне прекрасную идею — пока не вернулись наши друзья и родные, мы сумеем найти помощь в другом месте. Но вы — вы оба! — обещайте мне пока сидеть здесь, под защитой рисунков Ады, не покидайте комнату без нас! Поклянитесь!

— Клянусь… — Аделайн торопливо вытерла кулачком слезы. Брат ее мрачно кивнул.

— Клянусь!

— Вот и договорились, — старик улыбнулся шире и тоже кивнул, — А теперь я пойду расскажу всем об удивительной силе Ады, и сообщу о возможности получить помощь.

…Паоло медленно приподнялся на стуле, недоверчиво вглядываясь в сообщившего удивительные новости старого француза.

— Она что?.. — чуть севшим голосом выдавил он и, потрясенно качнув головой, упал обратно, — Но я много лет не слышал ни об одной ведьме, владеющей магией линий! Это искусство передается по наследству, от матери дочери, но Аделайн не могла, у нее в роду нет…

— Есть, — Тьери победоносно улыбнулся, опускаясь на стул напротив итальянского мага, — Альжбета, мать учителя Альберта, владела этим искусством. Полагаю, владеет и сейчас, и более того — уверен, что она жива, и может оказать нам помощь…

— Стоп-стоп-стоп! — Марко, вклиниваясь в речь магов, вытянул перед собою руки и отчаянно замотал головой, — Альжбета, старуха Альжбета?? Да мастер же убьет нас, если мы обратимся к ней! Вы забыли, как он ненавидит ее? И потом! — видя, что ему собираются возразить, молодой итальянец повысил голос, — Альжбета была на стороне Чеслава! Она боится его до полусмерти, она не пойдет против него!

Дэйв, тяжело вздохнув, беспардонно зажал сидящему рядом с ним «коллеге» рот и, удовлетворившись гневным взглядом того, покачал головой.

— Альжбета ла Бошер не так уж сильна, чтобы можно было надеяться на ее помощь. Магия линий, конечно, значит много… но почему-то прежде она ни разу не использовала ее, тем более против Чеслава. Я согласен с Марко — она не пойдет против него.

Влад, что-то отрешенно чертящий в открытом блокноте, лежащем на столе, медленно поднял голову.

— А по-моему, пойдет, — негромко вымолвил художник и, обнаружив направленные на него негодующие взгляды хранителей памяти, пожал плечами, — Альжбета был счастлива увидеть правнука, я помню, Анри рассказывал, в каком она была восторге и как стремилась защитить его от Чеслава. Вы думаете, услышав, что оборотень схватил его, ведьма не пожелает помочь? Думаете, узнав о существовании еще двух правнуков, не захочет защитить их?

— Тем более, что, если она будет выступать против Чеслава вместе с нами, она будет под защитой, — поддержал его Тьери и, неожиданно нахмурившись, всмотрелся в набросок в блокноте, — Что ты рисуешь?

Владислав, который вычерчивал линии, особенно не задумываясь над тем, что же именно он изображает, махнул рукой и положил карандаш.

— Да так… начал рисовать еще дня три назад, вчера закончил, а сейчас так… редактирую.

— Позволь взглянуть.

Марко, Паоло и Дэйв, вместе с примкнувшим к ним молчаливым Андре недоуменно переглянулись — такой неожиданный интерес к рисункам замкового художника был им непонятен.

Влад, растерянный не меньше, кивнул и осторожно протянул собеседнику блокнот.

Тьери хватило одного взгляда.

— Владислав… — говорил он негромко, очень спокойно и, вместе с тем, довольно грозно, поэтому молодой человек непроизвольно съежился, — Какого черта… какого дьявола ты это нарисовал?! — старый маг швырнул блокнот на стол, и все любопытствующие мгновенно склонились над ним.

На белом листе, вычерченная очень аккуратно и четко, высилась груда камней, венчающая собою холм, а на переднем плане торчали, как памятник погибшему строению, большие врата. Узнать страшный натюрморт разрушенного замка труда не составляло, и негодование Тьери мигом передалось и прочим присутствующим, изливаясь на несчастного художника.

— Что за чертовщина?!

— Как тебе это пришло в голову?!!

— Совсем с ума…

— Да подождите вы! — Владислав, уже толком не понимая, кто к нему обращается, прижал руки к груди, словно пытаясь защититься, — Я нарисовал это еще до разрушения, понимаете? Просто вспомнил о том, что было в идеальном мире мастера, и решил… подумал… запечатлеть, ну, просто на память…

— Кретин, — Тьери устало вздохнул и, запустив руку в не по-старчески густую шевелюру, перевел взгляд на итальянского мага, — Вы ведь понимаете меня, синьор Паоло, не правда ли?

Итальянец кивнул, мрачнея на глазах.

— Более чем, синьор Тьери. Видимо, сегодня день удивительных открытий — уже второй человек обнаруживает в себе магический дар. Вы знали о том, что способны своими картинами творить реальность, юноша? — взгляд его обратился к опешившему Цепешу. Тот усиленно замотал головой, недоверчиво переводя взгляд с одного из магов на другого, заодно косясь и на явственно растерянных хранителей памяти.

— Я… но как я могу, синьор?? Я никогда не был магом, во мне нет никакой силы, я… я всегда просто рисовал!

— Рисовали сцены из жизни, месье Цепе́ш, — с некоторым ехидством, явственно подделываясь под своего учителя, напомнил Тьери, — Рисовали, не замечая, как воплощается в жизнь сотворенное вами. Это тоже магия линий, но более модифицированная, скорее похоже на неосознанное воплощение. Вы представляете, рисуете, а рисунки незаметно для вас оживают… Прошу прощения, кажется, вы однажды изобразили моего сына капитаном на мостике фрегата?

Влад открыл, было, рот, чтобы что-то сказать, но внезапно сообразив, к чему клонит старый маг, рот закрыл. Он изобразил… действительно, нарисовал Чарльза на мостике фрегата, и что теперь? Теперь Чарли вновь капитан пиратов, он опять стоит на мостике своего корабля и над ним реет черный флаг — все так, как было нарисовано, как было изображено!.. Ой, не хватало еще, чтобы Бешенный и вправду решил стать пиратом…

— Рисуй, Влад, — Андре, не дожидаясь более ничьих пояснений, решительно стукнул по столу, — Бери блокнот и рисуй восстановившийся замок! Рисуй побежденного, обессиленного Чеса, рисуй, черт возьми, все, к чему мы стремимся! А мы… что будем делать мы?

— Уж не сидеть на месте, ожидая, пока все, что рисует Владислав, обретет форму, — Тьери негромко хмыкнул и решительно поднялся на ноги, — Я найду Альжбету и приведу ее сюда. Вы же пока охраняйте детей — они самое дорогое и самое хрупкое, что есть у нас. Жаль… мы пока не можем знать, что происходит в жизни моего сына, не можем связаться с ним. Быть может, он бы тоже сумел оказать нам посильную помощь.