Мат гроссмейстеру

Глава 8

Анхель никогда не умел перемещаться. Не умел он и быстро передвигаться, молниеносно оказываясь на другом месте, и сейчас как никогда раньше проклинал свою медлительность.

Он слышал выстрелы, мгновенно понял, что это друг призывает на помощь, и что зовет он именно его — в конце концов, кого же еще мог бы позвать Чеслав? Он понял, что выстрелы донеслись со стороны холма, а чуть позже, уже спеша по лесу в нужном направлении, увидел и башни замка, внезапно вновь вознесшиеся над ветвями зимних деревьев. Почти сразу вслед за этим потрясением слуха его коснулся вой — вой отчаянный, зовущий, молящий, и Анхель поспешил прибавить ходу.

Вой повторился еще дважды. Каждый раз ему чудилось, что голос волка слабнет, каждую секунду казалось, что силы оставляют его друга, но, выбежав из лесу к холму, ворас убедился, что это не совсем так.

Зрелище, представшее его глазам, восхищало и ужасало одновременно.

На склоне холма, перед взявшимся из ниоткуда замком, крупный рыжий волк, покрытый красными пятнами своей и чужой крови, яростно бросался на полчища существ, тварей, осаждающих его и так и норовящих вцепиться кто в глотку, а кто и хотя бы в лапу.

Кто эти существа, что они собою представляют, Анхель знал — понял по бессмысленным, налитым кровью глазам, по особой резкости и неестественности движений, и мгновенно догадался, что призвал их никто иной, как великий мастер Альберт.

Кровь бросилась ему в голову. Он знал, что Чеслав отправился на холм вовсе не для того, чтобы нарваться на ссору, что он пошел сюда исключительно с целью вновь зарядиться силой, напитаться ей, как делал это в шестом веке. А выходит, что, придя, он нарвался на бой… на жестокое и бесчестное сражение, когда целая армия упырей набросилась на одного оборотня!

Да, бессмертного, да, нечеловечески сильного оборотня, но все-таки одного!

Ан рванулся вперед и, не добежав несколько шагов до безумной свалки, буквально упал на одно колено.

— Чес! В сторону! — сорвался с его губ предупреждающий крик и, не дожидаясь реакции определенно услышавшего его друга, ворас прошептал привычное, — Dum spiro spero. Freddo, freddo!

Волк отскочил назад, ближе к своему спасителю, и у ног того взметнулся столб ледяного пламени. На этот раз оно не было похоже цветом на обычный огонь, отдавало синевой, дышало холодом и, по-видимому, не только не обжигало, но и более того — замораживало.

Упыри, не обращая внимания на огонь — в их сознании был искоренен инстинкт самосохранения, отсутствовал страх смерти, — двинулись вперед, бросились за ускользающей добычей… Пламя коснулось их, пламя объяло их, скрывая от глаз друзей и, замерев на миг, двинулось дальше.

На снегу остались стоять прекрасные ледяные скульптуры, идеально повторяющие человеческую форму.

— Браво, — задыхающийся, усталый голос Чеслава, раздавшийся за спиной, и знакомая ладонь, сжавшая плечо, заставили Анхеля облегченно улыбнуться. Все-таки, силы на то, чтобы принять человеческий облик, у друга есть, как и на то, чтобы вести вполне связную речь. Он обернулся, собираясь что-то сказать, но осекся на полуслове.

Оборотень выглядел не просто ужасно, а нескрываемо жутко. Все лицо, все тело его было покрыто кровоточащими ранами, кожа казалась белее снега, на котором он стоял, да и стоял-то молодой человек с определенным трудом.

— Си… сильно же тебя потрепали… — хрипло пробормотал ворас, качая головой, — Уходим. Пламя их задержит, но не остановит — фигуры вскоре оттают. Надо успеть убраться подальше — если эти твари получили приказ, они не остановятся, пока не исполнят его.

— Я знаю… — Чес тяжело вздохнул и, уже нескрываемо опираясь о плечо друга, сжал губы, — Альжбеты дома нет… Надо найти Чарли. Стой! Надо призвать Нейдр!

Анхель на секунду замер, всматриваясь во взбудораженного битвой названного брата, потом тяжело вздохнул и сам схватил его за плечо, слегка встряхивая.

— Опомнись! Нейдр отбирает силу, а они не обладают силой! Они даже не созданы ей, они — просто звери в человеческом облике! Нейдр будет бесполезен, Чес, надо бежать!

Рыжий моргнул, по-видимому, начиная сознавать справедливость слов друга. Ведь и в самом деле… Одолеть при помощи одного меча толпу упырей невозможно, а сил их лишить он не сможет — нечего лишать! Что же делать…

— Мы же не можем просто уйти, оставив победу за ними, — оборотень сжал кулак свободной руки, бросая яростный взгляд на замершие фигуры, — Я не могу, Ан, я не должен!..

— Какого дьявола! — ворас, не в силах сдержаться, тряхнул собеседника сильнее, — Да очнись же ты, болван, или на тебя мастер тоже наложил заклятие? Ты не справишься, Чес, не сдюжишь, мы не справимся! Ты хочешь прожить несколько лет калекой, не могущим двигаться? Или жаждешь остаться обрубком без конечностей — а они на это способны, ты знаешь! Беги, идиот, спасайся, я побегу с тобой! Я пришел спасти тебя и не брошу на растерзание этим тварям!

— Я… — Чеслав попытался еще что-то сказать, но, наткнувшись на взгляд прозрачно-зеленых глаз, умолк на полуслове. Крыть было нечем, спорить не имело смысла — друг был прав, и друг действительно пришел спасти его. Он глубоко вздохнул и, обреченно прикрыв на несколько мгновений глаза, мрачно кивнул. В конце концов, он и на ногах-то стоял едва-едва, какое уж тут продолжать бой?

Со стороны ледяных фигур послышался приглушенный треск, посыпались отколовшиеся кристаллики льда. Упыри оживали, одолевали свой ледяной плен, и медлить больше было нельзя.

Чес стиснул плечо друга, и глаза его решительно сверкнули.

В следующий миг покрытый снегом холм остался далеко позади, и оба друга оказались на ступенях у входа в поместье Мактиере — тоже покрытых снегом, но родных и привычных.

Чеслав, обессиленный этим перемещением, вымотанный во время битвы, пошатнулся и тяжело осел на ступеньки, чуть дрожащей рукой стирая кровь, сочащуюся из глубокой раны над бровью, норовящую залить глаз.

— Мне нужен Чарли, — хрипло бросил он, медленно переводя дыхание, — Только я не знаю… не знаю, где он сейчас. В больнице?..

Анхель, присев рядом с другом, медленно покачал головой. За время коротких визитов в больницу к Анри, он успел выяснить и кое-что о судьбе капитана Бешенного, поэтому теперь вполне мог дать ответ.

— Он снова ушел в море, — негромко вымолвил ворас, — Когда стало ясно, что жизнь Анри вне опасности, Чарли извинился и сказал, что обязан вернуться на фрегат. Мне показалось, он что-то задумал, но я не уверен… Чес, — лицо мужчины посерьезнело, — Чес, я прошу тебя — сдайся. Прекрати это бесполезное сражение, пусть идут к черту все эти де Нормонды с ла Бошерами, давай просто спокойно жить! Ты же видишь, к чему все идет — нормондцы перешли в решительную атаку, мастер обозлился, ни со дня на день они… он… тебя…

— Он меня проклял, — равнодушно отозвался рыжий и, глубоко вздохнув, оглядел собственные, покрытые кровью, руки, сбитые костяшки пальцев, обломанные ногти… потом решительно сжал губы и упрямо мотнул головой.

— Они бросили мне вызов, Ан, и я не могу на него не ответить. Я ведь сказал — это уже не только твоя война, но и моя, с этими людьми у меня теперь личные счеты… Маленький брат Анри предрек мне поражение, которому я буду рад, и я пока не могу представить себе, что это должно значить. Но одно я могу сказать тебе точно — победа моим врагам не дастся легко! Они кровью оплатят мое поражение и, когда я буду побежден, я буду знать, что жизнь продал дорого, — он неожиданно встал, зябко обнимая себя руками, — Холодно. Мне нужен Чарли сейчас, или я потрачу слишком много времени на восстановление — раны, нанесенные упырями, не затягиваются так просто, как те, что нанесены человеком, эти твари все-таки ядовиты… Я отправляюсь на фрегат, Ан. Вернусь, когда получу необходимую помощь.

…Чарли в раздумье водил тыльной стороной карандаша по большой карте, когда в дверях капитанской каюты неожиданно появился Чеслав. Он замер, созерцая своего капитана, давая тому возможность самому заметить его состояние.

Чарли поднял голову. Ранений вновь прибывшего он, похоже, не заметил, зато улыбнулся так светло и радостно, будто вдруг узрел ангела, принесшего чудесные вести.

— А, помощник, — говорил Бешенный, тем не менее, очень спокойно, без малейших признаков ликования в голосе, — Ты очень вовремя, я ждал тебя.

Оборотень чуть повернул голову, недоверчиво созерцая собеседника.

— «Помощник»? Ты, никак, меня разжаловать успел, капитан?

Капитан легко пожал плечами и, положив карандаш на карту, спокойно опустил подбородок.

— Ты ждал чего-то другого? На корабле я тебя почти не вижу, ты все время занят своими сухопутными делами… Старшему помощнику так себя вести не полагается. Пойдем-ка, покажу кое-что.

Чеслав быстро слизнул с губы капельку крови, и скрестил руки на груди.

— А ты не хочешь узнать, что со мной случилось, почему я в таком состоянии? Не хочешь для начала оказать помощь, а потом уже показывать, что ты там хочешь продемонстрировать?

— Гром и дьяволы! — Чарли определенно начал закипать, — Не зли меня, собака, или я… — он осекся, наткнувшись на насмешливый взгляд желтых глаз и гордо приподнял подбородок. В голосе его зазвенел металл.

— Никогда в жизни я по своей воле не захотел бы оказать тебе помощь, проклятая пиранья. Я делал это только потому, что ты приказывал мне, потому, что я исполнял твою волю!.. — он медленно выдохнул и неожиданно положил руку на плечо смутно начинающему подозревать какой-то невнятный подвох рыжему, — Пойдем. Пойдем, Чес, ты должен это увидеть. После… я займусь тобой.

Чеслав хмыкнул и, чуть дернув плечом, сбросил руку капитана, как бы демонстрируя, что ему не до панибратства. Потом резко развернулся и, вежливо пропустив спутника вперед, направился за ним, гадая, что же за сюрприз приготовил ему Бешенный. Почему-то хорошего ничего не ожидалось.

Они прошли по палубе, минуя матросов, провожающих их какими-то странными, довольно нехорошими взглядами и, наконец, приблизились к штурвалу. За штурвалом никого не было — здоровяк Боб, издали заслышав капитанскую поступь, поспешил уступить свое место.

— Ну, вот… — Чарли глубоко вздохнул и внезапно, прежде, чем спутник успел что-либо сказать или сделать, положил руку на штурвал. Чеслав нахмурился, не понимая, что за глупую комедию его вынуждают наблюдать — избавиться от его власти Бешенный одним поворотом руля не мог, тут требовалось нечто большее…

Капитан, сияя улыбкой, резко повернул штурвал, меняя курс, а затем неспешно обернулся к недоумевающему помощнику.

— Ты, должно быть, думаешь, зачем я тебе это показал, да? — мягко осведомился он, нарочито медленно убирая руку со штурвала, — Видишь ли… перед тем, как отправиться на фрегат, я успел найти отца, поговорить с ним, — рука взметнулась в воздух, и рыжий замер. На бледноватой ладони капитана отчетливо виднелась кровоточащая ссадина, а на штурвале были заметны следы крови.

— Крещение кровью… — нараспев проговорил Чарли, — Премерзкая штука, ничего не скажешь. Особенно, если креститель не знает о том, что делает. Но и его можно превозмочь, если окропить окрещенный предмет той же кровью еще раз, уже осознанно, можно отобрать власть у того, кто посмел забрать ее! Грот и стаксель! — голубые глаза сверкнули сдерживаемой яростью, — Ты просчитался, собака, ты зря поставил на свою магию! Я, может, и не маг, но в жилах моих полно волшебства, и мне хватило сил вернуть себе власть и над кораблем, и над своей жизнью! Эй, черти!

Ответить обалдевшему Чеславу капитан не позволял, не желая выслушивать его издевки, или еще какие-нибудь противные словечки. Он взмахнул рукой, подзывая экипаж, и оборотень, ощущая, как за спиною его собирается вся команда, мигом почувствовал себя неуютно.

— Я дал тебе корабль… дал команду!.. — он все-таки заговорил, не обращая внимания на Бешенного, — Имей хоть каплю благодарности, капитан! Я исполнил твою мечту, и взамен попросил так мало!..

— О, да, совсем ничего, — Чарли издевательски хохотнул, — Всего лишь мою жизнь. Хватит мне тут ванты морским узлом вязать, гнилое ты шакалье! Ребята, — он окинул быстрым взглядом команду и, указав глазами на опального помощника, коротко приказал, — За борт.

Крепкие руки схватили ослабленного боем с упырями оборотня. Он задергался, пытаясь высвободиться и, не веря себе, уставился на капитана.

— Ты… ты не имеешь права! Это… в конце концов, противозаконно!

— Противозаконно? — Бешенный саркастически изогнул бровь, — Что ж в этом противозаконного? Ты бессмертен, значит, не умрешь, да и в воде, полагаю, надолго не останешься — поторопишься слинять к себе в поместье, под крылышко к Анхелю. Уж приятель-то твой поумнее тебя будет, как я слыхал, он уже не шибко рвется в бой… Может и тебя холодная вода чему научит. Бросай его, ребята!

Он еще пытался что-то сказать, как-то возмутиться, чувствуя бессилие и чувствуя ярость, не в силах справиться с какими-то простыми людишками, и то потому, что на этом корабле власти у него уже не было. Его подтащили к борту и приподняли на руках.

Еще секунда — и Чеслав Вилкас, рыжий оборотень, стремительно лишающийся и сил своих, и влияния, полетел в холодную воду.

Анри проснулся от прикосновения холодной руки ко лбу и, распахнув глаза, напряженно уставился в темноту. Обнаружив чуть склонившееся над ним бледное лицо с немного светящимися в темноте прозрачно-зелеными глазами, он медленно выдохнул и, расслабляясь, чуть улыбнулся.

— Ты рискуешь, — говорил парень тихо, практически шептал, указывая при этом взглядом на дремлющую на стуле Татьяну, — Если мама проснется, и увидит тебя…

— Разве она сможет мне что-то сделать? — Анхель усмехнулся, однако, голос повышать не стал, ограничиваясь все так же шепотом, — Как ты?

Молодой человек неопределенно пошевелил в воздухе рукой. Как себя чувствует, он не знал и сам.

— Неплохо… наверное. Лучше, чем на том свете, — он чуть приподнял уголок губ и тотчас же опустил его, — Как твои дела? Что Чеслав?

— А что Чеслав? — ворас на секунду сжал губы, выдерживая паузу, — Я пытался убедить его сдаться, пытался уговорить его забыть о ненависти и борьбе… Он сказал, что теперь у него с обитателями Нормонда личные счеты. Ты знаешь, что твой дед натравил на него упырей?

Анри удивленно покачал головой — об этом ему как-то не сообщили, видимо, не посчитав достойным упоминания, а может и просто не успели. В конечном итоге, деда он с прошлого раза еще не видел, а мама ничего о событиях вне больницы не знала.

Анхель прищурился.

— А о том, что мастер восстановил замок?

Анри попытался приподняться на кровати, однако, друг его удержал.

— Ты шутишь!

— Ничуть, — мужчина быстро улыбнулся, — Замок восстановлен и, полагаю, когда поправишься, ты переберешься в него. Дома-то и стены, как известно, помогают… — здесь он примолк и чуть погрустнел: как такового дома у Мактиере не было, родовое поместье он таковым не считал и, в целом, внутренне все еще полагал себя бродягой, — Твой дед восстановил Нормонд, Анри. И, чтобы Чес не мешал ему делать это, натравил на него упырей, которые его изрядно потрепали… Чес отправился к Чарли, на фрегат, думал, что тот поможет ему восстановиться — упыри, как ты знаешь, ядовиты и их укусы так легко не исцелить, — но в результате полетел за борт. Капитан сумел избавиться от его влияния, велел своим чертям выбросить экс-помощника… — ворас вздохнул, — Я видел его несколько часов назад — мокрого, злого и истекающего кровью. Он заперся в своей лаборатории, сказал, чтобы я не лез, что он постарается восстановить силы и здоровье сам. Я не знал, что делать, поэтому пришел к тебе.

Ответить Анри помешал внезапно вспыхнувший свет. Татьяна, которая, казалось бы, мирно дремала на стуле, но успела проснуться как раз вовремя, чтобы услышать новости, стояла возле выключателя, глядя на незваного визитера серьезно и внимательно.

— В былые время гонцу, принесшему плохую весть, отрубали голову, — задумчиво проговорила она, — Полагаю, будет справедливым приветить того, кто принес весть хорошую. Значит, ты говоришь, Чеслав потерпел громкое поражение?

Анхель, который особой симпатии к этой девушке никогда не питал, но, с другой стороны, и во враги ее особенно не записывал, недовольно кивнул.

— Подслушивать нехорошо, Татьяна, — от шпильки он, тем не менее, не удержался, — Могла бы включить свет раньше, я бы рассказал обо всем и тебе, и твоему сыну. Да, — он сдвинул брови, — Да, мой друг потерпел поражение. Не окончательное, но все-таки громкое, ибо армия, призванная твоим отцом, оказалась чересчур многочисленна. И да, я просил его забыть о вражде — я не хочу больше воевать! Не хочу этих постоянных стычек между моим братом и моим другом, не хочу метаться между двух огней!..

— Ты предпочтешь меня? — Анри, чуть повернув голову, внимательнее вгляделся в друга, — Ведь нужно выбирать, Ан… Или ты с нами, или с ним.

— Я не хочу выбирать! — ворас немного повысил голос, — Я, черт возьми, полторы тысячи лет жил одной только ненавистью, а теперь, обнаружив, что и в стане врага у меня есть друг, не хочу продолжать цепляться за нее! Я не хочу разлучаться с Чесом, но я не… — он осекся и много тише продолжил, — Не хочу помогать ему идти против вас.

Татьяна негромко вздохнула и покачала головой. Собеседнику в этот момент она искренне сочувствовала.

— Тебе тяжело, — тихо резюмировала она, — Выбор не прост, и я понимаю, что ты хочешь сказать, к чему стремишься… Но, Анхель, ты же понимаешь, что Чеслав не примирится! Он… я не знаю, он вообще когда-нибудь был нормальным человеком? Спокойным, счастливым, не желающим никому зла…

Альбинос тоскливо, протяжно вздохнул и улыбнулся с такой неизбывной грустью, что у девушки невольно защемило сердце.

— В детстве, — шепнул он, — Только в детстве, в те несколько месяцев, когда мы играли в саду моего отца, и нас никто не трогал. Тогда он был обычным человеком, он был счастлив, и счастлив был я. Но потом пришел ворас, подосланный Антуаном ла Бошером, Чес открыл в себе оборотня, Чес убил человека… — он мотнул головой, — А я потом убил Антуана. Пожалуй, месть моя давно совершена…

— Мудро, — Анри все-таки немного приподнялся на кровати, и на сей раз уложить его попыталась взволнованная мать, — Месть твоя давно совершена, Ан, и я уже много раз просил тебя не цепляться за застарелую ярость. Оставь сражение озлобленным, отойди в сторону, — молодой наследник легко улыбнулся, — Прошу тебя.

Ворас поник, видимо, сознавая, что время делать выбор настало, и никуда ему от этого не деться, что решение он должен принять прямо сейчас.

— Анри… — голос его зазвучал еще более хрипло, чем обычно, — Я не хочу и не могу идти против тебя. Но и бросить его, оставить, когда он ранен, когда истекает кровью, я не могу! Я… не стану помогать ему вредить вам. Но и его на произвол судьбы не брошу никогда.

Питер Вандерер или Бродяга Пит, как его прозвали на судне, подошел к погруженному в прокладывание маршрута капитану совершенно бесшумно, и голос его заставил Бешенного вздрогнуть.

— Чарли… есть разговор.

Молодой человек медленно повернулся, отметив для себя, что его не назвали «капитаном», обратились просто по имени и отвел одну руку в сторону.

— Я слушаю.

— Я… — Пит быстро оглянулся через плечо на дверь капитанской каюты, и Чарльз, проследив его взгляд, обнаружил любопытные лица матросов, заглядывающие внутрь, — Да все мы, если на то пошло, хотели сказать. Мы не знаем, что сделал с нами этот «святоша», но что-то он определенно сделал, головы нам задурил капитально… Наверное, и тебе?

— Наверное, — обтекаемо отозвался Бешенный. Ему-то голову, по большому счету, никто не дурил, его скорее поймали на желании вернуть свой обожаемый фрегат, но эта информация сейчас была бы лишней.

— Ну, в общем, да… — Вандерер замялся, пытаясь сформулировать мысль, — Мы все стали почему-то считать себя пиратами, а тебя — нашим капитаном, но я убежден, что все мы плясали под дудочку этого негодяя! — он сжал кулаки и тотчас же разжал их, понуро опуская плечи, — Мне кажется даже, что он… что он и не человек вовсе. Готов поклясться, Чарли, когда я видел его в первый раз, он выглядел иначе!

— Так и было, — говорил Чарли все еще спокойно и очень уверенно, — Этот парень — оборотень, Пит, как бы трудно в это ни было поверить. Оборотень и, кроме того, сильный маг, он и в самом деле задурил головы тебе и ребятам… Нам всем. Я понимаю, что ты хочешь сказать. Чеслав исчез с фрегата, его власти конец, а значит конец и моему капитанству — я должен уступить пост тому, кто заслуживает…

— Нет-нет! — Питер так живо замотал головой, что Бешенный на секунду опешил, — Вовсе нет, Чарли, нет, капитан! За это короткое плавание я увидел, понял, кто тут действительно достоин командовать этими чертяками, — он быстро оглянулся на дверь и усмехнулся, — Я пришел сказать, что и я, и все мы просим тебя остаться нашим капитаном, даже не взирая на отсутствие этого рыжего. Черти морские, неужто он и впрямь не человек…

— Не задерживайся на этом, — посоветовал Чарли, — Так ты полагаешь, мне не следует передавать тебе полномочия?

Вандерер улыбнулся.

— Нет. Нет, сынок, оставайся капитаном. Я уже не так молод, чтобы командовать и давно подумываю уйти на покой, а ты — достойный преемник. Только, мой тебе совет, Чарли — зайди в порт Британии и отрапортуй о том, что отныне занимаешь капитанский пост, что плаваешь на этом странном судне… Дьявол, но до чего же добрая посудина! — экс-капитан восхищенно прищелкнул языком, — Понимаю теперь твои фантазии о деревянных фрегатах — это не корабль, это, черт возьми, птица! Под такими парусами он едва ли не быстроходнее моего корвета, а это, сам знаешь, говорит о многом! Искренне надеюсь, что его не заберут в музей…

— В музей я его не отдам, — Бешенный сжал кулаки; глаза его сверкнули, — «Semper Vivens» создан не для того, чтобы прозябать где-то в доках, он должен ходить по волнам!.. Только как я вообще объясню его наличие?..

Питер махнул рукой.

— Скажешь правду, сынок. Скажешь, что этот засланный казачок был гипнотизером, что это была заранее спланированная акция — он подготовил задолго до своего преступления корабль, и однажды ночью привел его к нашему борту. А после задурил всем нам головы, хотел сделать пиратами под своим командованием… Я же от себя прибавлю, что ты оказался единственным, кому удалось справиться с этим негодяем, поэтому ты вполне заслуживаешь звания капитана. Только вот о том, что за борт мы его… думаю, не следует.

— Скажем, что посадили в трюм, да он бежал, задурив мозги охране, — Чарли легко отмахнулся и широко улыбнулся, — Да, кстати, Пит… я тут, как ты знаешь, остался без старшего помощника. Как ты смотришь на то, чтобы принять на себя эти полномочия?

Вандерер заулыбался в ответ и, вытянувшись по струнке, лихо козырнул.

— Есть, капитан! Почту за честь бороздить моря на этом красавце под твоим командованием! Нас, быть может, и на серьезные дела пустят — борта у фрегата крепкие, а пушек достанет, чтобы даже металлическое судно ко дну пустить.

Чарли невнимательно кивнул и, задумчиво улыбаясь, быстро глянул в иллюминатор. Что ж, Чес исполнил его мечту, хотя и не так, как хотел сам.

Капитан Бешенный снова стоял на капитанском мостике, отдавая приказы, и его черти слушались каждого слова. За бортом мягко плескала океанская вода, ветер надувал паруса, а острый нос фрегата уверенно резал волны. Чарли глубоко вздохнул и улыбнулся шире.

Да. Больше мечтать ему просто не о чем.

Домой, в родной замок, Анри вернулся по прошествии еще одной недели. Чувствовал он себя уже значительно лучше, в больнице уверенно ходил по палате, но домой удрал все-таки без спроса. Объяснять всем и каждому, что дома ему и в самом деле помогут стены, пропитанные древней магией, что там он поправится значительно скорее, чем валяясь здесь, парень не стал и предпочел просто втихомолку исчезнуть из палаты.

Татьяны рядом с ним к этому времени уже не было — девушку отец и муж, заглянувший к сыну, убедили прервать свое неусыпное бдение. К уговорам присоединился и сын, напомнив между прочим, что у мамы еще есть и кроме него дети, которые тоже скучают. Татьяна, спохватившись, что и в самом деле так и не виделась с мига возвращения из прошлого с Марком и Адой, поспешила домой.

О том, что Анри сбежал из больницы и даже о том, что он собирается делать это, не знал никто. Молодой наследник, верный своему безрассудству и желанию казаться взрослым, не стал ставить их об этом в известность и просто однажды ночью переместился из палаты в свою собственную кровать (благо, она уже стояла на своем месте в восстановленном замке). Когда же утром он, еще немного пошатываясь, но уже ощущая стремительно возвращающуюся силу, а вместе с нею и здоровье, спустился к завтраку, появление его произвело эффект разорвавшейся бомбы.

Начать с того, что как раз в тот момент, когда юноша вошел, родные его живо обсуждали посещение больницы, и рассуждали, что принести несчастному раненому.

— Я и обычным завтраком обойдусь, — заявил несчастный раненый, входя в двери гостиной.

Эрик с Татьяной одновременно вскочили; девушка испуганно бросилась к сыну. Альберт так резко повернулся на стуле, что у того подозрительно хрустнула ножка. Роман от переизбытка чувств едва не запрыгнул на стол; Винсент обалдело открыл рот; Людовик длинно присвистнул. Тьери, Марко, Паоло, Дэйв и Влад на несколько мгновений откровенно лишились дара речи. Андре тяжело вздохнул и обреченно махнул рукой. Виктор покачал головой и, приобняв за плечи сидящего рядом сына, шепнул ему:

— Никогда не делай, как этот дядя.

Марк с Адой, счастливые лицезрением брата, сорвавшись с мест, как ракеты, бросились к нему, и Татьяне пришлось в спешном порядке останавливать их, чтобы они не сбили Анри с ног.

— Кто тебе… — начал, было, Эрик, но тотчас же оборвал сам себя, — Хотя о чем я говорю — ты никогда не спрашивал дозволения. Но, Анри, твое здоровье!..

— Намного лучше, папа, — молодой человек, с нескрываемым удовольствием присев на свое законное место, улыбнулся, — А после ночи, проведенной в Нормонде…

— Ночи?! — великий мастер едва ли не за голову схватился, — Ради всего святого, Анри! Так ты сбежал еще вчера вечером, и всю ночь, втайне от нас, провел здесь? Гром и молнии, мальчик, о чем ты думал?! Что, если бы тебе вдруг стало плохо?!!

Парень, ухмыльнувшись в ответ на пиратское выражение из уст деда, пренебрежительно махнул рукой.

— Сил позвать кого-нибудь мне бы точно хватило. Да брось, дед, у меня уже остался только маленький шрамик, не больше! Вообще не понимаю, что мне делать в больнице… — он мотнул головой и поспешил изменить тему, — Итак, какие у нас новости?

Ответом ему послужили отнюдь не слова, и даже не сколь-нибудь определенные действия.

Маленький Адриан, спокойно восседающий на своем месте рядом с отцом, вдруг вскинул голову и быстро потянул носом воздух. Потом нахмурился, переводя взгляд на Ричарда — с ним новоявленный оборотень уже успел пообщаться, и осознал, что в лице горячо любимого дяди отныне получает не менее горячо любимого наставника.

— Возле замка кто-то есть… — неуверенно проговорил он, виновато косясь сначала на отца, а потом на Анри, как бы извиняясь, что прервал серьезный разговор. Ричард, хмурясь, сам приподнял голову, принюхиваясь и мигом помрачнел еще больше.

— Более того, — сумрачно подтвердил он, — Возле замка оборотень. Принюхайся еще раз, Адриан, запомни запах. Так пахнут оборотни, тебе пригодится это в жизни.

Мальчик кивнул и, не давая никому вставить и слова, торопливо принюхивался, затем покачал головой.

— Но он пахнет не так, как ты!

— Он ранен, — бросил Лэрд и неожиданно поднялся на ноги, — К сожалению, я знаю, кто этот оборотень. И, признаюсь, не понимаю причин, приведших его к нашим дверям…

— Почему он не стучит? — влез Роман, — Или хотя бы в звонок не звонит? Откуда мы должны знать, что гости пожаловали, если он даже не дает о себе знать! Мы же так ни пистолеты зарядить серебром не успеем, ни шампуры наточить под волчий шашлычок…

Ричард медленно перевел на несносного племянника тяжелый взгляд.

— Кроме него, здесь находятся еще два оборотня, так что не смешно. Кто пойдет выяснить причины неожиданного визита?

— Вот ты и иди, — Людовик, нахально развалившись на стуле, по-королевски махнул рукой, — Давай-давай, дядя, не отлынивай. Можем, конечно, тебе в помощь еще пару кошечек отрядить, ну или… мм… может, мага какого-нибудь завалящего… Дядя, — взгляд его устремился к Альберту, — Как тебе идея проверить последствия заданной трепки?

«Завалящий» великий маг, как раз поднимающийся со стула, быстро улыбнулся, давая понять, что шутку понял и оценил, и неожиданно оперся о столешницу кулаками.

— Пойду я, Ричард, Виктор и Винсент, — серьезно произнес он, — Остальные здесь, и следите за детьми! Анри, — взгляд его упал на уже приподнимающегося внука, — Сиди дома. Искренне надеюсь, что твои родители тебя не выпустят — нам хватит одного огнестрельного.

— Можно подумать, он каждый раз в меня стрелять будет, — насупился молодой маг и, тяжело вздохнув, прибавил, — Мне интересно, почему он ничего не делает. Пришел к замку — и что? Любуется его стенами?

— Восхищается работой мастера! — вставил Роман, — Критически оценивает недоработки, готовит мастерок и шпатель, чтобы исправить их лично…

— Может, ему бригаду упырей в помощь призвать? — Луи лениво потянулся и между прочим заметил, — Кстати, что за такая дискриминация? Я вот тоже хочу взглянуть, как выглядит рыжик после встречи с армией.

Адриан, внимательно прислушивающийся к разговорам взрослых, негромко вздохнул. Ему тоже хотелось увидеть Чеслава, увидеть его таким, каким его, по-видимому, знали его друзья и родные, а не таким, каким он предстал пред мальчиком ночью… но его к выходу из замка, видимо, подпускать никто не собирался. Хотя он, между прочим, не слабак какой-нибудь! Он может постоять за себя, да и Чеслав не станет обижать его — в этом паренек не сомневался. И, в очередной раз покосившись сначала на отца, а потом на Марка и Аду, твердо решил все-таки как-нибудь исхитриться и высунуться из замка, взглянуть хоть одним глазком…

Он не подозревал, да и некому было сказать ему это сейчас, но Анри в его годы поступал примерно так же. Не зря Виктор всегда говорил, что Анри похож на Адриана — сейчас это сходство становилось вполне очевидно.

Правда, пока еще не слишком заметно. Все-таки никаких предосудительных действий сын Вика пока не предпринял, только планировал их, поэтому подозрений никому особенных не внушал.

Ричард, подавая пример, поднялся вслед за мастером со стула; Винсент и Виктор последовали его примеру. Отвечать на шутки братцев де Нормонд никому не хотелось, тем более, что, зная Романа и Людовика, можно было смело сказать, что дискуссия может затянуться до бесконечности. Медлить же никто не хотел.

Адриан, оставленный на несколько секунд без присмотра, сноровисто шмыгнул под стол и затаился, выжидая миг, когда можно будет вышмыгнуть следом за старшими из замка. Марк, заметив это поведение кузена, чуть приподнял брови и что-то шепнул сестре. Аделайн в ответ заулыбалась — ей смелость нового знакомого определенно пришлась по душе.

Мальчика никто не замечал. Мужчины, настороженные, серьезные, шагали к выходу, молчали и лишь переглядывались изредка, полностью уверенные в том, что дети находятся под защитой оставшихся.

Двери распахнул Альберт — он, с тех пор, как начал жить в Нормонде, ощущал себя едва ли ни его полновластным хозяином (хотя и признавал таковым Эрика), и старательно берег замок от неприятных визитеров. Остальные остановились за его спиной, аккуратно выглядывая. Адриан, затаившись возле балюстрад, вытянул шею, пытаясь понять, что происходит.

Картина, представшая их взглядам, впечатляла, забавляла и изумляла одновременно, заставляя цепенеть в недоумении, и думать лишь о том, как реагировать на это.

Прямо перед дверями замка полулежал, развалившись на явно специально призванном сюда шезлонге, Чеслав. Оборотень все еще был покрыт ранами, уже заживающими, уже больше похожими на шрамы, но все еще жутковатыми; казался излишне бледным для здорового человека, да и вообще выглядел довольно слабым, но валялся на шезлонге с видом такой безукоризненной наглости, что даже беспокоить его было как-то неловко.

Адриан, видя, чувствуя, что угрозы никакой вроде бы не наблюдается, да и не планируется, осторожно подошел ближе, на свой страх и риск замирая за спинами родных.

— Что ты здесь делаешь? — голос первым подал все-таки великий мастер, не желая позволять какому-то «псу без роду и племени» трепать ему нервы.

Упомянутый пес, безмятежно улыбнувшись ясному морозному небу, неспешно поднял голову, устремляя на него ленивый взгляд. За ленью в желтых глазах угадывалась колючая искорка насмешки.

— Разве я тебе мешаю? — вопросом на вопрос ответил он, — Я не подражаю тебе, мастер, не бойся — стучать в дверь и вызывать на бой я не планирую. Я пришел просто отдохнуть, восстановить силы… Разве это преступление?

— Возле нашего замка? — Винсент криво ухмыльнулся, скрещивая руки на груди, — Да, Чес, это преступление, самое тяжкое преступление! Даже и не знаю, какое наказание…

— Может быть, каторга? — желтые глаза чуть блеснули; насмешка в них стала более заметна. Хранитель памяти, терпеть не могущий напоминаний о горьком времени своей жизни, помрачнел и отвел взгляд. Что сказать он пока не знал, да и в мыслях его неожиданно возник другой вопрос.

— Что же сделает тебя счастливым… — пробормотал мужчина, не слишком отдавая себе отчет в том, что произносит. Оборотень заинтересованно приподнял левую бровь.

— Ты хочешь мне счастья? Увы, для этого тебе придется умереть, Венсен, а на это ты, боюсь, не пойдешь. Но причины мне любопытны, даже очень. Ну же, скажи, с чего вдруг такой альтруизм?

Ричард, категорически не желая выдавать врагу их тайн, да к тому же еще сознающий необходимость поддержать друга, уверенно коснулся ладонью его плеча, слегка сжимая.

— Просто хотелось узнать, как сохранить тебя в состоянии постоянного несчастья, — хладнокровно сообщил он и, хмыкнув, легко пожал плечами, — При взгляде на тебя почему-то в голову приходит именно это определение.

Действительно пострадавший, действительно преданный и побежденный не так давно Чеслав помрачнел, и попытался вернуть бразды правления в свои руки. Руководить беседой, управлять ей, направлять в нужное русло, при этом не поднимаясь из шезлонга ему казалось нетрудным.

— Ну, почему же… — рыжий изо всех сил старался говорить как можно более расслабленно, — Не так уж и печальны мои дела, Рене. Вот, например, не так давно я отобрал у Виктора сына…

— Это ложь! — Вик, который доселе хранил поистине олимпийское терпение, но таких намеков вынести просто не мог, так и вскинулся, — То, что ты сделал с Адрианом… ты мерзавец, но сын все еще со мной, здесь, в замке, и тебе я никогда его не отдам! Даже не пытайся…

— Не пытаться что? — Чес сузил глаза, насмешливо созерцая экс-помощника, — Мальчик принадлежит мне, Вик. В нем моя кровь, он — мой кровный сын, мой, а не твой. Ты теперь можешь полагаться… скажем, приемным родителем. Я даже разрешу ему жить с тобой! До поры.

Ответить Виктору, да и прочим, возмущенным сверх меры защитникам замка помешало неожиданно раздавшееся за их спинами злое рычание.

Обернулись одновременно, взирая на маленького рыжего волчонка с коричневыми подпалинами с нескрываемым изумлением; Чеслав потянул носом воздух и негромко, довольно расхохотался.

— Ну и ну! Волчонок показывает зубки! Да не кому-нибудь, а мне, своему отцу, своему создателю! Похоже, ты плохо воспитываешь моего сына, Виктор.

— Замолчи! — Вик, видя, что сын его, по-видимому, унаследовавший его вспыльчивость, готов броситься вперед, дабы разобраться с наглым оборотнем по-свойски, торопливо заступил ему дорогу, — Адриан, не вздумай! Он сильнее тебя, нам не нужны жертвы!

— Отправляйся в гостиную, волчонок, — Альберт говорил тихо, вполголоса, но очень ясно и четко. И совершенно непререкаемо.

Волчонок отступил, поджал лапу… и неожиданно обратился мальчиком — непонимающим, негодующим и явственно сердитым.

— Я никуда не пойду! — Адриан топнул ногой, — Почему он так говорит? Почему хочет отобрать меня у папы, я не пойду с ним!

— А я и не зову тебя, малыш, — рыжий приподнял подбородок, силясь заглянуть за спины защитников замка, — Живи рядом с тем, кого считаешь отцом, но помни и знай, что по твоим венам теперь течет кровь оборотня. Моя кровь.

— А дядя Ричард говорит, что быть оборотнем у меня могло быть в крови еще до тебя! — мальчик, нимало не смущаясь тем, что собеседника не видит, и что тот не видит его, высунул язык, — Я сам по себе оборотень, без тебя! Я не хочу быть твоим сыном!

Ричард, всем видом показывая, что маленький волчонок, его племянник, находится под защитой, выпрямился, расправляя плечи. Говорить он ничего не хотел — вмешиваться в базарные склоки баронет в принципе не любил, а спорить с Чесом вообще терпеть не мог, зная, что того переспорить довольно мудрено, — однако, защищать маленького оборотня был готов до последней капли крови.

Виктор, краем глаза заметивший это, испытал приступ неожиданного удовлетворения. Ему всегда было приятно получать новые и новые подтверждения лжи рыжего оборотня, видеть доказательства верности и преданности Ричарда семье, и даже личное ему самому, поэтому сейчас по губам графа змеей скользнула улыбка. Чеслав успел заметить ее.

— О, — он склонил голову набок, насмешливо созерцая экс-пособника, — Господин граф доволен, как я погляжу. Мне кажется, ты рановато радуешься, Вик. Адриан еще вырастет, и его мнение еще может измениться… Надеюсь, ты не забыл мои заветы, мальчик?

Адриан промолчал, опуская голову. О «заветах» оборотня родным он не сказал толком ничего, предпочел удержать это в тайне, и теперь ощущал себя последним лжецом. Впрочем, насладиться этими ощущениями ему не дали.

— Зачем вы вышли, зачем помешали мне? — продолжал Чеслав, все так же не поднимаясь из шезлонга, и скрещивая руки на груди, — Я не трогал вас, я лишь получал здесь силу, наслаждался ей, приводил в порядок свое здоровье! После того, как ваш добрый друг-пират вышвырнул меня за борт, мне, знаете ли, приходится крутиться самому, а залечить раны от зубов и когтей армии мастера не так-то просто. Уходите! Я не трону вас, но и вы мне не мешайте.

Винсент насмешливо улыбнулся, и безмятежно повел сильным плечом.

— Ты, по-моему, не в том положении, чтобы ставить условия, рыжий. Чтобы получать здесь силу, надо спросить разрешения у владельцев холма, а мы тебе такого разрешения не давали.

— И вряд ли дадим когда-нибудь, — продолжил мысль предка Альберт, — Уходи, Чеслав. Или, клянусь, моя армия на этот раз разорвет тебя на части!

Оборотень прищурился, переводя насмешливый взгляд с одного из противников на другого, и останавливая его, наконец, где-то за их спинами, пытаясь разглядеть Адриана.

— Такие речи не для детских ушей, мастер… — задумчиво выговорил он, — Ты показываешь себя довольно посредственным воспитателем. Что ж. Я уйду. Но следующая наша встреча не за горами, и помните — Нейдр все еще в моих руках.

— Есть у него Нейдр! — Роман, которому, как и всем прочим, беседу с рыжим оборотнем передали практически слово в слово, надменно фыркнул и задрал нос, — Да ну и что! Можно подумать, очень напугал! У нас вон зверья полно, да и лично я фехтовать умею, фигу он с нами справится этой железкой! — вспомнив о способностях волшебного меча, парень на миг примолк, но тотчас же с новым воодушевлением продолжил, — Или Эрика фехтовать обучим, а ему-то уж Нейдр точно не страшен! Как говорится — нет силы, нет проблем…

— Роман, — граф де Нормонд, которого родной брат по доброте душевной несколько опустил, быстро улыбнулся и покачал головой, — Не переходи рамки, будь добр. Тем более, что дело серьезное — мне против Чеслава не выстоять, а остальным не справиться с Нейдром… До сих пор не понимаю, как ему удалось подчинить этот меч себе. Никто из обладающих силой не может касаться его, но Чеслав владеет им, как обычным оружием, даже более того — он способен призвать его к себе.

— И я даже знаю, кого благодарить за это… — глаза Альберта дьявольски сверкнули, и он тотчас же поспешил уточнить, — Точнее, кого за это следовало бы благодарить ему. Скажи, Тьери, не знаешь ли ты, где Альжбета?

Старый маг скованно пожал плечами. Не то, чтобы он не знал ответа на заданный вопрос, или не хотел отвечать — он скорее не одобрял отношения великого мастера к собственной матери, но высказывать это неодобрение не торопился.

— Я подозреваю, что она могла вернуться к себе домой, — помолчав, негромко вымолвил он, — После того, как мы покинули квартиру Андре, но не пожелали забрать ее с собой… Вернее, вы не позволили сделать нам этого, учитель.

Великий маг негромко хмыкнул, скрещивая руки на груди.

— Если ты ждешь от меня раскаяния, то зря. Я не раскаиваюсь в том, что не позволил ей войти в Нормонд — я все еще не доверяю ей!..

— Дядя, — Людовик недовольно поморщился и, забывшись, уперся ногой в столешницу, немного наклоняя стул, — Может, хватит уже, а? Что ты, в самом деле, как маленький — не успел перестать ненавидеть нас, начал ненавидеть родную мать! Тебе вообще не стыдно? Совсем-совсем, ни капельки? Ты же подаешь нам всем дурной пример, плохо влияешь на наше воспитание!

— Вот именно! — мгновенно внес свою лепту Роман, — Ты же должен всем быть большим примером, ты у нас тут вроде бы как на позиции старшего и глубокоуважаемого человека находишься! Или что, мне прогуляться с тобой в тренировочный зал, да выбить дурь из твоей головы?

— За пятнадцать лет ты из него дурь так и не выбил… — Винсент тяжело вздохнул и только покачал головой. Шутливые упреки, скрывающие под собою серьезные претензии, не нравились хранителю памяти, предпочитающему более прямоту и ясность разного рода экивокам.

— Но ребята правы в одном, потомок, — мужчина устремил взгляд на мастера, — О ненависти к матери тебе давно пора было бы забыть, это уже просто глупо…

Альберт тяжело вздохнул и, решительно кладя конец дискуссии, с хлопком опустил ладонь на стол. Лицо его было серьезно.

— Я не ненавижу ее, — негромко, но очень весомо и внушительно молвил он по прошествии некоторого времени, — И не презираю. Но она чужая мне, всегда была таковой. Я встретил ее впервые лишь спустя три столетия после своего рождения, и мне неприятно, когда какая-то посторонняя женщина упорно зовет меня сыном. У меня была мать! — великий маг чуть нахмурился, окидывая внимательным взглядом всех трех своих племянников, — Моя мать — это ваша бабушка, Натали де Нормонд, и я не намерен отказываться от нее ради той, кого никогда не знал! Я отношусь к Альжбете как к чужой женщине, как к ведьме, имевшей какие-то дела с Чеславом, помогшей ему заклясть Нейдр, и здесь вы не сумеете меня переубедить!

Повисло молчание. Слова мужчины были горячи, решительны и неоспоримы; никто не мог найти в себе даже слова, чтобы противопоставить его этим резким заявлениям, да и не видел особенного смысла.

Что ж, на войне как на войне. Сын может не ненавидеть мать за то, что она бросила его когда-то, но он не обязан верить той, что помогала врагу. Если она предала его однажды — может предать вновь, и никто не даст гарантий, что Альжбета вдруг изменилась.

— Хорошо, — разрушила тишину, ко всеобщему удивлению, Татьяна, — Я понимаю твои чувства, папа, могу их понять. Если она чужая для тебя, то здесь уже твое восприятие делится на две категории: «друг» или «враг». И, по-видимому, Альжбету ты относишь скорее ко второй из них… Но она же помогала нам, — девушка нахмурилась, — Она учила Аду, она помогла ей защитить их с Марком от возможных поползновений Чеслава! Она ушла только потому, что ты не позволил ей отправиться с нами, но мы знаем, где она живет, мы можем прийти и спросить… Спросить, по крайней мере, каким образом был заклят Нейдр, и не может ли это заклятие быть разрушено.

Винсент, внимательно выслушав племянницу, серьезно кивнул. Идея ему понравилась.

— Это разумно, — заметил он, подпирая щеку кулаком, — Вопрос только в том, кто отправится к Альжбете, особенно в свете произошедшего. Чеслав бродит вокруг замка — путь может быть опасен, даже не взирая на то, что оборотень ранен. У него, в конце концов, есть Анх…

— Ан не пойдет против нас больше! — Анри, не выдержав, вскочил на ноги, сдвигая брови, — Он обещал, он клялся мне, что больше не станет помогать Чеславу, вредя нам! Я ему верю, не надо его опасаться, Анхель, он вообще…

— Он, вообще-то говоря, ворас, — Роман, не удержавшись, перебил племянника, чуть сужая серо-зеленые глаза, — От этой братии можно всего ожидать, вплоть до предательства. Уж извини, Анри, но ты его знаешь пятнадцать лет, а Чес с ним знаком больше пятнадцати столетий… Боюсь, предан наш экс-дворецкий в большей степени своему старому другу, нежели тебе.

Хранитель памяти, глубоко вздохнув, медленно поднялся на ноги, возвышаясь над столешницей и окидывая неслухов тяжелым, многозначительным взглядом.

— Молодые люди, — голос мужчины напоминал голос учителя, готового выгнать из класса излишне болтливых учеников, — Я был бы вам очень признателен — вам обоим, Анри! — если бы вы не перебивали меня. Итак, вокруг замка бродит Чеслав, и в перспективе Анхель. Он же вполне может добраться до Альжбеты и надавить на нее, заставить изменить мнение и отбросить желание помогать нам. Но даже если на этот раз рыжему такое в голову не придет, есть еще один фактор — собственно Альжбета, которая может просто не пожелать рассказывать нам то, что мы хотим узнать. Может испугаться мести рыжего, может обидеться на Альберта, может придумать еще какую-нибудь причину… Я пока не говорю, что тебе надо идти на поклон к блудной матери, потомок, но все-таки подумай об этом.

Альберт так и вскинулся; глаза его сверкнули гневом. «Идти на поклон» к биологической матери, к предательнице, к той, к кому никогда не питал добрых чувств и о ком предпочел бы не вспоминать… Да что там — идти на поклон вообще к кому бы то ни было, идти ему, великому мастеру!

— Что за шутки, Венсен? — процедил маг, сжимая кулаки, — Я не люблю подобных острот, должен тебе заметить. К Альжбете я не пойду.

— Но сюда же ты привести ее не разрешишь, — Людовик развел руки в стороны, пожимая плечами, — А она ведь и в самом деле может упереться рогом в землю, и не пожелать открывать свои тайны никому, кроме сыночка. А сыночек чихать на нее хотел, бабуля обидится, и уйдет к Чеславу, будет ему жуткие зелья варить, да нас потихоньку губить…

— Прекрати! — Альберт, абсолютно не настроенный на шутку, сдвинул брови, — Альжбета не так сильна, чтобы ее можно было всерьез опасаться, и не так способна, чтобы можно было рассчитывать исключительно на нее! У нас есть обширная библиотека, я уверен, что где-то среди книг можно найти состав того зелья, каким она привязал Нейдр к Чеславу.

Паоло, предпочитающий больше размышлять, чем говорить, да и вообще в спорах не желающий участвовать, негромко кашлянул, привлекая к себе внимание.

— Говоря откровенно… — медленно вымолвил он, — Я почти убежден, что заклятие, как и зелье, должно было быть как-то связано с кровью оборотня. Нейдр — сильный меч, чтобы заклясть его, нужна сильная магия, и кровь в такой магии необходима. Уверен, Чеслав поделился с мечом частью ее, и меч признал в нем хозяина.

— Нам это ничего не дает… — Эрик тяжело вздохнул, подпирая, по примеру Винсента, щеку рукой, — Совершенно ничего! Ах, как я иногда скучаю по тем временам, когда единственной нашей проблемой были люди из соседней деревни и Ричард…

Баронет заинтересованно склонил голову набок, вглядываясь в племянника.

— Хочешь, чтобы я снова стал вашей проблемой?

— У тебя уже не получится, — мигом влез Роман, — Ты нас слишком любишь.

Оборотень демонстративно вздохнул и разочарованно махнул рукой, всем видом показывая, что и рад был бы вновь чинить неприятности любимым племянникам, да вот родственные чувства не позволяют. Впрочем, в демонстрацию эту никто не поверил — все слишком хорошо знали Ричарда, чтобы подозревать его в предательстве.

— Но что нам все-таки делать? — Анри, честно и искренне ждавший принятия решения и уже изведшийся в ожидании его, снова не выдержал, — Может, к прабабушке мне сходить? Она меня вроде как любит, наверное, не откажет…

— А про шляющегося вокруг Чеса ты забыл? — Луи нахмурился, — Мало одной дырки, герой, вторую заиметь не терпится?

— Да не будет же он в меня… — начал, было, молодой наследник, но тут же недовольно махнул рукой, — Да что вам доказывать. Лучше бы, не знаю, стрелять меня поучили, чтобы я мог сыграть не опережение и засадить этой сволочи девять граммов серебра в сердце…

— Анри! — Татьяна сдвинула брови, — Здесь дети.

Упомянутые дети мгновенно потупились, изо всех сил делая вид, что они совершенно ничего не слышали. Адриан, проявляя чудеса изобретательности, задал отцу какой-то идиотский вопрос, в ответ на что Виктор фыркнул и закрыл сыну уши ладонями.

— Подумаешь, дети, — Анри чуть дернул плечом, — Между прочим, я в их годы уже вовсю подслушивал ваши разговоры, и был более или менее в курсе событий.

— Тоже мне, нашел повод для гордости, — Роман насмешливо ухмыльнулся, — Я вот, например, и будучи старше продолжал подслушивать, поэтому я всегда и все знаю! Но детям этого не рассказываю и, кстати, племянник, не завирайся. Я за тобой внимательно следил и подслушивать тебе не позволял.

— Да конечно, — племянник виконта скрестил руки на груди, — Ты просто подслушивал вместе со мной, или болтал обо всем на свете. Слушайте, давайте серьезно, — парень внезапно поднялся из-за стола, упираясь ладонями в столешницу, — Именно я сразился с Чеславом и победил его, именно я сумел ослабить его настолько, что он до сих пор не может вернуть силу. Я полностью поправился, чувствую себя очень хорошо, и считаю, что вполне способен отправиться к Альжбете ла Бошер, чтобы она объяснила, как побороть заклятие на меч!

Повисло недолгое молчание. Речь молодого наследника была яркой, уверенной и горячей, и производила именно то впечатление, на которое парень и рассчитывал. Сомнений в его силе, по здравом размышлении, ни у кого больше не возникало.

— Говоришь-то ты горячо… — наконец, начал Альберт, но оказался прерван.

— И в словах твоих есть смысл, — Винсент, сдвинув брови, медленно опустил руку на стол ладонью вниз, — Но один ты не пойдешь, Анри. Мы едва не потеряли тебя недавно, неужели ты думаешь, что позволим тебе рисковать снова?

— Ну, тогда решайте, кого зачислить в почетный эскорт, и пойдем вместе, — парень медленно вновь опустился на стул и пожал плечами. Лицо его при этом на мгновение исказила гримаса боли, но юноша тотчас же поборол ее.

На его счастье, этого никто не заметил — старшие родственники и друзья уже были заняты горячим обсуждением кандидатур в «почетный эскорт».

Выбор, надо заметить, было поистине труден. Большой группой идти не хотелось — к чему пугать бедную (и вредную) старуху, к чему угрожать ей или оказывать давление? Кто ее знает, эту Альжбету — вдруг, увидев много людей, она, вместо того, чтобы рассказать, замкнется в себе?

Итак, большая группа людей отметалась сразу. Значит, следовало собрать маленький отряд, но тут возникало еще больше сомнений — в свете возможной встречи с Чеславом следовало выбрать людей, во-первых, сильных, во-вторых, сведущих в магии и, в-третьих, обладающих даром красноречия, могущих уговорить старую ведьму открыть тайну своей магии. Самый же сведущий и красноречивый идти не хотел, не испытывая желания видеть родную мать, да и его присутствие могло дать обратный эффект.

Помимо этого, нужно было думать и о том, кто останется защищать замок — допускать опять ошибку, оставляя замок незащищенным и возвращаться вновь к его руинам никому не хотелось.

— Я пойду, — Ричард, сдвинув брови, уверенно поднялся на ноги, — Нутром чую — близится час расплаты для рыжего мерзавца, и я не хочу пропустить этого. Кроме того, Анри в его «свите» не помешает оборотень. Особенно, если придется идти против другого оборотня.

— Я тоже пойду, — Винсент, пожав плечами, поднялся по примеру баронета на ноги, — Услышать, что за заклятие или зелье использовала Альжбета, мне хотелось бы из первых рук. Правда, не могу сказать, что я очень разбираюсь в этом, но… Тьери? Вы, кажется, лучше меня понимаете этот предмет, может быть, вам составить нам компанию?

— Тем более, что Альжбета — его подруга! — мигом влез Роман, оживленно кивая, — Кстати, я, пожалуй, вам тоже составлю компанию. Вдруг удастся поупражняться в фехтовании за чей-то рыжий счет?

Альберт тонко улыбнулся, давая понять, что оценил шутку племянника и перевел взгляд на его младшего брата.

— Луи… Я полагаю, тебе тоже следует отправиться с ними. Отряду нужен маг и, чем сильнее он будет, тем больше шансов на успех. Не в обиду, Тьери.

— Я и не думал обижаться, учитель, — старый колдун чуть склонил голову в знак большого уважения, — Вы совершенно правы — ваш племянник много сильнее меня, а маг в отряде…

— Секундочку! — молодой наследник, откровенно опешивший от такой наглости, не выдержав, вновь вскочил на ноги. Чуть пошатнулся, удержался, ухватившись за столешницу, и окинул гневным взглядом деда и дядюшку, которому никто не давал вставить и слова. Людовик последним фактом был нескрываемо недоволен.

— «Отряду нужен маг», «Луи сильнее Тьери»… а про меня вы забыли? — парень гневно нахмурился, — Или что, думаете, я ни на что не годен, меня только защищать теперь надо?!

— Анри, остынь, — хранитель памяти устало вздохнул, потирая висок пальцами, — Никто про тебя не забыл, все совершенно уверенны в твоих способностях. Полагаю, мой потомок хотел сказать, что отряду необходим маг, чтобы помочь тебе, другому магу. Не забывай, мальчик мой — Чеслав сильный противник. Чем больше магов выйдет против него, тем выше наши шансы на успех. К слову, потомок, должен напомнить, что я магией тоже немного владею… А вот ты, справишься ли ты с защитой замка?

Великий маг улыбнулся и, разведя руки в стороны, окинул долгим взором всех, остающихся вместе с ним в Нормонде.

— Я не один, — мягко напомнил он, — А замок — крепкая цитадель, с помощью синьора Паоло, своего сына, Марко, Дэйва и прочих наших друзей я убежден, что оборону мы сможем держать долго.

Стук в дверь — очень резкий, сбивчивый и требовательный, — заставил всех участников собрания удивленно умолкнуть, растерянно переглядываясь. Неужели обсуждаемому ими оборотню хватило наглости вернуться и вот так прямо полезть на рожон? А если дело действительно обстоит так… то что ему может быть надо на этот раз?

Альберт сдвинул брови.

— Я взгляну.

— Один?.. — Винсент, тоже нахмурившись, обеспокоенно поднялся на ноги, — Слушай, потомок, безрассудная храбрость — это, конечно, хорошо и очень достойно восхищения…

— Да ладно вам психовать! — Луи, не выдержав муки молчанием, сам вскочил на ноги, — Вообще, пока вы будете спорить, волчонок передумает, убежит, и мы так и не узнаем, он это был или вообще не он. Я открою и, если что, позову…

— Эй, в замке!

Хриплый, ощутимо пьяный голос, ворвавшийся сквозь витражи в гостиную, мигом погасил все споры. Голос был хорошо знаком всем и каждому из здесь присутствующих, угрожающим не казался, и вызывал лишь один вопрос…

— Чего это он так набрался? — Роман, заинтересованно приподнявшись на стуле, перевел взгляд на окно.

Стук в дверь повторился — все такой же сбивчивый, требовательный и какой-то ощутимо нетрезвый.

— Открывайте, сухопутные черти, капитан прибыл!

Людовик, ощутимо расслабившись, опустился обратно на стул и, широко ухмыльнувшись, закинул ноги на стол, полностью игнорируя недовольство возмущенного этим Альберта.

— А он обнаглел, — заметил молодой маг, — Роман, будь другом, отопри капитану дверь, пока он ее из пушек не снес.

— Это с чего это я должен открывать всяким нетрезвым личностям? — справедливо возмутился виконт, — Я не хочу его пускать! Он будет подавать плохой пример мне, детям и всем дядям сразу, а ты знаешь, чем это может быть чревато? — здесь интантер сделал страшные глаза. Его младший брат беспечно пожал плечами и отрицательно покачал головой, то ли сообщая, что не знает, то ли говоря, что и знать не желает.

— Вот и я не знаю! — гордо возвестил Роман и, поплотнее усевшись на стул, скрестил руки на груди, — Поэтому я его пускать в замок не намерен, а ты иди, скажи бравому капитану, что рома для него у нас не найдется, так что может поискать другую гавань.

— Вот сам и скажи, — отмахнулся молодой маг, — Я боюсь с пьяными разговаривать — они все какие-то неадекватные. Возьмет еще, дверь выбьет…

Из холла смутно донесся какой-то шорох. Зазвенели по мраморному полу холла нетвердые, но знакомые и вполне уверенные шаги.

Братья де Нормонд, не исключая и Эрика, изумленно и где-то даже обеспокоенно переглянулись: сам граф, хоть и не был настроен столь категорично, как его младшие родственники, пускать пьяного Чарли в замок тоже не рвался — дурной пример детям пират подать вполне мог.

— Кто его впусти… — начал, было, негодовать, виконт, однако, увидев две фигуры в дверях гостиной, осекся и махнул рукой, — А, ну, конечно. Все-то он за папочкину спину прячется…

— Ты как говоришь с капитаном, салага?!

Чарли, пошатывающийся, почему-то безмерно счастливый, распространяющий сильный запах алкоголя, широко улыбнулся и, вскинув руку над головой, неловко помахал ею.

— Приветствую, сухопутные друзья мои! — гаркнул он и, шатнувшись сначала вперед, потом назад, ухватился за плечо стоящего рядом Тьери. Старый маг, и в самом деле впустивший только что сына, вздохнул и, поддержав его, покачал головой.

— Чарли-Чарли… Морская жизнь плохо на тебя влияет.

— Нормально! — бравый капитан уверенно мотнул головой, мотнувшись вместе с нею и сам и, пьяно расхохотавшись, взмахнул рукой, — Рому, семь дьяволят мне за пазуху! Рому всем, это надо отметить!

Растерянные и недоумевающие обитатели замка переглянулись, затем в едином порыве устремляя взгляды на моряка. Что ему хочется отметить, понятно пока не было.

— Чарли… — Татьяна осторожно кашлянула, — Если ты о своем бравом поступке, о том, как выкинул Чеслава за борт, то мы, безусловно, наслышаны, и ты молоде…

— К черту эту рыжую бестию! — Бешенный топнул ногой в высоком сапоге и, опять ухватившись за отца, неожиданно улыбнулся совершенно обезоруживающей, по-детски счастливой улыбкой. Голос его зазвучал как-то мягче и спокойнее, даже показался более трезвым.

— Меня капитаном назначили. Официально! Капитаном «Semper Vivens», друзья, мой фрегат был принят во флот Великобритании на законных основаниях! Разве это не заслуживает кружечки рома?

Роман длинно присвистнул и, не в силах сдержать порыв, неожиданно зааплодировал. К нему присоединился Людовик, за ним Эрик, Татьяна, Анри, Винсент — все, все присутствующие в гостиной люди бурно радовались назначению Чарльза, поздравляя его овациями.

— Ура капитану Бешенному! — виконт, приходя в совершенный ажиотаж, одним прыжком вскочил на стол, потрясая невесть откуда взявшейся шпагой, — Семь футов тебе под килем, капитан, и попутного ветра во все паруса!

— Роман! — Альберт, откровенно возмущенный выходкой племянника, сдвинул брови. Голос его зазвенел сталью.

— Слезь со стола. Луи, сядь нормально, опусти ноги. Чарли… — великий маг перевел взгляд на пьяного от счастья капитана, — Я поздравляю тебя, от всего сердца поздравляю. Но являться в таком виде в замок, где есть маленькие дети…

— Да ты стал настоящим ревнителем нравственности, мастер, ежа тебе в печенку! — фыркнул капитан и, продолжая цепляться за гордого им отца, пренебрежительно махнул рукой, — Дети, не берите пример с дядюшки Чарли, берите пример со своего деда. Доволен? Теперь мне будет позволено сесть и отпраздновать назначение?

Роман, без особой охоты слезший со стола, нескрываемо фыркнул и, подбросив шпагу в воздух, щелчком пальцев заставил ее исчезнуть.

— Да ты, капитан, уже отпраздновал, по всему судя. Куда тебе еще-то?

— Тем более, что здесь решаются немаловажные вопросы, — вежливо вставил Анри, — И, в общем и целом, сейчас немножко не до праздника, мне надо идти…

— Куда это ты собрался, юнга? — капитан Бешенный, как раз направившийся нетвердой поступью к столу, замер на полушаге, подозрительно вглядываясь в своего юного друга и, отчасти, даже воспитанника. Все-таки, в свое время Чарли нередко общался с маленьким Анри, рассказывал ему о море, и пытался на свой лад воспитывать наследника великого рода. Намерение парня сейчас опять броситься куда-то, очертя голову, моряку не нравилось.

— Опять под пулю подставиться хочешь?!

Анри всплеснул руками, поморщился от боли в плече и, закатив глаза, беззвучно прошептал несколько слов. Судя по выражению лица, весьма нелицеприятных, быть может, даже нецензурных.

— Да вы что, сговорились все, что ли?! — наконец нашел он в себе более или менее культурные выражения, — Не будет же Чес каждый раз стрелять в меня, на кой черт ему это вообще надо?! Он и в прошлый-то раз не в меня целил, если кто забыл — я маму защищал, потому меня и задело! Но на сей раз я пойду один…

— Ты пойдешь не один, — оборвал внука на полуслове великий мастер, — Мы, кажется, об этом уже условились.

— С другой стороны, никого из нас защищать тебе не придется, — вставил Ричард, — Мы, все-таки, дяденьки взрослые, уж как-нибудь да постоим за себя сами…

Чарли, добравшийся, наконец, с отцовской помощью до стола, тяжело обрушился на ближайший к нему стул и, надув губы, недовольно потряс головой.

— Один, не один, защищать… — он махнул перед собственным носом рукой, и красноречиво поморщился, — О чем тут речь, сухопутные? Налейте капитану рома, и объясните все по-человечески!

Людовик, не так давно вынужденно скинувший ноги со стола, и теперь сидевший с надутым видом, изящно повернулся к экс-пирату, красиво выгибая четко очерченную бровь.

— Прошу прощения, капитан… Разве без рома ваши мозги уже не работают?

Бешенный, абсолютно не обидевшийся, пожал плечами и, напрочь игнорируя хорошие манеры, закинул на стол ноги в тяжелых сапогах.

— Топливо нужно всему, юнга, запомни это! Хорош языком трепать, салаги, сотворите мне рому! Живо, живо, можете и себе по кружечке сделать — отметим и в путь! Я же не отпущу нашего мальчика одного в лапы рыжего осьминога, — здесь Чарли вновь легко пожал плечами и немного сполз на стуле, устраиваясь поудобнее. Натолкнувшись на весьма красноречивый и очень недовольный взгляд Альберта, капитан пьяно хихикнул и махнул в его сторону рукой.

— И никому я никакой пример не подаю, акула меня проглоти! Понятно тебе, мастер? Не устраивай мне бурю — мои паруса крепки, а мачты надежно закреплены на палубе! Сниматься с якоря! Лево руля, салаги!

— Чарли!

Эрик, в конечном итоге не выдержавший, уперся кулаками в стол, грозно поднимаясь на ноги.

— Возьми себя в руки, — голос графа де Нормонд был привычно холоден, и остужал буйную голову моряка получше ведра холодной воды, — Прежде, чем куда-то идти, тебе не помешает проспаться, а дело у нас срочное…

Худая рука капитана Бешенного с вытянутым укоризненным перстом взметнулась в воздух, покачалась из стороны в сторону и, наконец, указала точно на блондина.

— Не недооц… ценивай капитана Бешенного, граф! — с некоторым трудом, но все-таки очень членораздельно выговорил пьяный моряк, — Я в любом состоятельном состоянии способен сражаться и… ох… побеждать! Налейте мне выпить, что бы вас морские ежи затоптали! — рука капитана, внезапно сжавшись в кулак, с грохотом опустилась на стол, — Я не пьянею! Мне хочется разделить с вами радость, потом можете рассказывать страшные истории, и звать меня в любой поход! Живо!

Людовик, не любящий долгих разговоров, и предпочитающий решать все вопросы быстро и четко, фыркнул и пренебрежительно махнул рукой. На столе перед Чарли возникла большая глиняная кружка, полная источающей крепкий алкогольный запах жидкостью.

Моряк потянул носом и, довольно кивнув, соблаговолил опустить ноги со стола, хватая посудину и в несколько глотков опустошая ее наполовину. Потом грохнул кружку на стол и, с видимым удовольствием выдохнув, утер губы тыльной стороной ладони.

— Вот это я понимаю — гостеприимство! — голос подвыпившего капитана после возлияния зазвучал тверже: казалось, Бешенный внезапно протрезвел, — Пойло, конечно, не высший класс, но промочить глотку годится. Итак… — он вежливо кашлянул и, сцепив руки в замок, уложил их перед собой на стол, принимая вид исключительно благообразный и культурный. После чего окинул долгим взглядом молчащих друзей и пожал плечами.

— Ну, я слушаю. Что опять вытворяет мой экс-помощник, и куда намылился Анри?

Винсент хмыкнул и, откинувшись на спинку своего стула, скрестил руки на груди.

— Твоему мозгу, похоже, и в самом деле было необходимо топливо, Бешенный… Что ж. Экс-помощник твой имеет наглость прохлаждаться в шезлонге у дверей замка, сказал, что силой здесь напитывается. Угрожал, предупредил, что Нейдр все еще в его руках… Нас интересует вопрос, как одолеть этот меч. Ведь, как тебе известно, Нейдр — оружие магическое, он способен высасывать силу из того, кто его коснется, и никогда не знаешь, какую силу он заберет, поэтому его опасность, как и необходимость с ним справиться…

— Винс, — Чарли тряхнул головой и потер висок, растягивая губы в улыбке, — Ценю твое красноречие, но я сейчас слишком пьян, чтобы выслушивать витиеватые речи. Скажите по существу — что вы намерены делать?

— Я отправлюсь к Альжбете, — Анри, перехватывая эстафетную палочку у несколько обиженного хранителя памяти, чуть сдвинул брови, — Чеслав способен держать Нейдр, и нам это может сильно осложнить жизнь. Закляла меч именно прабабушка, ну и, поскольку меня она, кажется, любит… — парень развел руки в стороны и предпочел оставить предложение не оконченным, — Я пойду не один, со мной тут уже целая делегация собирается. Ну, кроме дедушки. Мы имеем все основания подозревать, что Чес может попытаться добраться до Альжбеты первым и либо убить ее, либо заткнуть ей рот как-нибудь иначе. Все-таки, именно ей известен секрет зелья, которым она привязала меч к Чеславу, сделав рыжего хозяином оружия.

Бешенный глубокомысленно кивнул, и в раздумье потер подбородок. На лице его отобразилась напряженная работа мысли.

— Глупо.

Молчание моряка было недолгим, а вердикт, вынесенный им — неожиданным, заставившим всех недоуменно переглянуться. Они-то решение уже приняли, они были абсолютно убеждены в его верности, и вдруг такое заявление…

— Что же здесь глупого, позвольте узнать, капитан? — голос великого мастера звучал исключительно ядовито, однако, Чарльза не смутил. Он пожал плечами и, откинувшись с кружкой рома в руке на спинку стула, вновь закинул ноги на стол.

— Да все глупо. Посылать мальчишку на такое дело — ладно, я еще где-то согласен, парень силен. Но какого осьминога вообще говорить с бабкой? Да хоть бы сто раз Нейдр был привязан к Чесу, у нас есть в анамнезе не обладающие силой, которые могут его победить! Ладно, себя называть мне было бы нескромно, но как насчет Эрика? — капитан взмахнул кружкой в сторону графа и сделал из нее прочувствованный глоток, — Парень, насколько я знаю, вполне сведущ в фехтовании и, если забыть о том, что Чес любит действовать бесчестно…

— Вот именно! — несдержанный Анри вскочил на ноги, хлопая ладонями по столу. Из-под последнего донеслось недовольное мяуканье — непонятно когда успевшая забрести сюда кошка выражала свое негодование громкими звуками.

— Я не могу позволить отцу выходить один на один с этой рыжей тварью! — не обращая на нее внимания, горячо продолжил молодой наследник, — Мне хватило сил одолеть его, даже когда у него был меч, а я был в плену — я справлюсь с ним и сейчас! Анхель поклялся не мешать нам больше, я верю ему, значит, противник у нас остается только один! Тем более, что вообще нет никаких гарантий, что Чеслав будет возле избушки Альжбеты. Он слишком обессилен для того, чтобы давать нам полноценный бой.

— И, тем не менее, против обессиленного пса вы выдвигаетесь целым отрядом, — хладнокровно отметил Чарли и, отпив еще рома, покачал головой, — Я повторюсь — это глупое решение. Если идти против Чеса — так уж идти против него открыто, а не пытаться найти пути обхода. Мне Нейдр не опасен, а силой я, смею верить, не обижен, да и фехтовать вы меня научили. Пока Чес обессилен, считаю целесообразным собрать команду, и… Кстати, — он внезапно оборвал сам себя, — А что вы с ним собираетесь делать? Цепи его не удержат, как мы уже поняли.

Винсент, до сей поры кажущийся едва ли не главнокомандующим собранной армии, ощутимо сник и помрачнел.

— Мы не знаем, — буркнул он, — Учитель сказал мне, что его слабость я могу найти в том, что делает его счастливым, но… Что способно сделать счастливым Чеслава? Он говорит, что единственное счастье ему может принести моя смерть, но я как-то не готов умирать. Даже ради благого дела.

Татьяна, внимательно слушающая разговоры и споры друзей и родных, неуверенно пожала плечами и, неловко кашлянув, устремила взгляд на старшего сына.

— Анри… — негромко произнесла она, — А ты помнишь… Анхель говорил, что счастлив его друг был…

— Только в детстве, — подхватил молодой наследник, мигом поняв, что имеет в виду мать, — Если бы его можно было вернуть в это время… Может, он бы так и остался ребенком и не захотел бы расти и вредить?

— Остался ребенком?.. — хранитель памяти в раздумье облизал губы, и неожиданно устремил взгляд на молчаливо внимающего происходящему Марко. Затем перевел его на Дэйва, явственно ища помощи в «коллегах» и, наконец, моргнул, чуть сдвигая брови.

— Кажется, мне придется остаться в замке, — сделал он неожиданный вывод, — И я думаю… Быть может, мои друзья и коллеги помогут мне принять верное решение. Дэйв, Марко… я ведь могу на вас рассчитывать?

Итальянец быстро покосился на хранителя памяти Ричарда и, усмехнувшись, согласно опустил подбородок.

— Sicuramente, Vincenzo![3]