Мат гроссмейстеру

Глава 5

Анхель влетел в дом старого друга, едва не сорвав с петель дверь и, тяжело дыша от злости, упал в мягкое кресло. Чеслав, как раз пьющий чай, едва не облился от неожиданности и непонимающе воззрился на него.

— Неужели не сработало?

Ворас промолчал, сжимая пальцами подлокотники кресла, едва не прорывая обивку. Оборотень недоверчиво покачал головой.

— Ничего не понимаю… Нет, я заметил, что время словно на миг сжалось, а потом я вдруг очутился в другом месте, но, черт возьми, Ан! У тебя же все было продумано, граф тебе верил, он должен был…

— Я сам знаю! — прорычал взбешенный Анхель, — Он должен был, Чес, должен! Он согласился на поединок, клялся, что будет биться до смерти… А в результате узнал, видите ли, стиль своего потомка, растрогался и швырнул в меня кинжал!

Рыжий длинно присвистнул. Такого поворота он совершенно не ждал.

— Значит, им удалось переманить графа обратно на свою сторону? Значит, все твои планы…

— Я сказал ему, что свои дни он окончит в одиночестве, — прозрачно-зеленые глаза злорадно сверкнули, — Сказал, что сына ему не спасти! Я обратил его в вораса, Чес, ты можешь себе это представить? Дал силу, а он… он… он и это обратил против меня! Обвинял меня черти в чем, говорил, что я всегда ему лгал… Глупец, — мужчина потянул носом воздух и заставил себя успокоиться, — Ладно, что уж теперь… Они прибыли, чтобы узнать у Рейнира, как одолеть магию дыхания и как победить тебя, но старик не может знать этого. В будущем ты мне сказал, что даже сам не знаешь, как можно тебя одолеть, значит, их путешествие было напрасным…

— Значит, теперь они вернутся обратно, — Чеслав нахмурился, — Опять в настоящее, при помощи силы хранителя памяти, пройдут через портал времен… Ан, ты должен быть там. Если ты не успеешь проскользнуть следом за ними, ты останешься здесь навсегда, потому что старик вряд ли пожелает оказать тебе такую милость!

— Сам знаю, — буркнул ворас и, еще раз глубоко вздохнув, неожиданно огляделся, — Где Курк?

Оборотень оторопело замер, непонимающе моргая — до сей поры друг пребыванием их крылатого помощника особенно не интересовался.

— На крыше, кажется, — неуверенно отозвался он, — Не уверен… Но я могу позвать его, зачем тебе?

— На его спине я влетел в портал, отправляясь сюда, — Ан тонко усмехнулся, — Курк тоже из будущего, Чес. Он лишь не может выразить своих чувств, но факта это не отменяет… Обратно я должен отправиться вновь вместе с ним. Жаль расставаться, брат… Но мы встретимся вновь, в будущем! И я клянусь — запомни мои слова, запомни их накрепко! — ворас внезапно поднялся и, подойдя к другу, крепко сжал его плечо, весомо проговаривая, — Я никогда тебя не предам, и никогда тебя не оставлю. Ты мне ближе, чем брат, Чес, ты — словно мое второе «я». Прошу, не допускай мысли, что я могу предать тебя.

Рыжий улыбнулся и, чуть кивнув, вдруг прищурился, склоняя голову набок.

— Даже ради Анри?

— Даже ради Анри, — твердо ответил собеседник, — Мальчик дорог мне, не скрою, он — мой друг, очень близкий друг… Но ты — мой брат. И эти узы крепче любых других. Запомни!

— Должно быть, в будущем я все-таки допустил мысль о предательстве, раз ты так горячо говоришь сейчас, — Чеслав усмехнулся и покачал головой, — Хорошо. Хорошо, Ан, я запомню, что ты сказал. А сейчас уходи! Я не прощу себе, если из-за меня ты задержишься и не успеешь пройти в портал.

Альберт пришел в себя резко, внезапно, словно вынырнул из темного омута навстречу живительному воздуху. Он рывком сел и, глубоко, с хрипом вздохнув, прижал руку к груди, окидывая окружающих его людей диким взглядом внезапно вырванного из сна человека. Обнаружив совсем рядом лысого мага с острыми, внимательными глазами, мужчина откровенно растерялся.

— Вы… вы спасли меня?.. — пробормотал он, рассматривая объект своего восхищения, как экспонат в музее, — Вы… Величайший из магов, великий Рейнир! И вы спасли мне жизнь… Это… О, это огромная честь для меня, магистр, спасибо! Спасибо…

Рейнир, мягко улыбаясь, останавливающе поднял руку.

— Не стоит благодарить меня столь горячо, мой друг, ибо помогал вам не только я. Мой ученик и ваш предок оказал неоценимую помощь в деле спасения вашей жизни, а ваш племянник и, как мне известно, ваш ученик, нескрываемо восхитил меня своими умениями. Его силы на исходе, ему, как и всем вам, пора возвращаться, но он, тем не менее, смог…

— Возвращаться?.. — мастер непонимающе сдвинул брови, — Так скоро?.. Но мы прибыли сюда, чтобы задать вам важные вопросы, магистр, учитель, я надеюсь получить на них ответы…

Винсент, до сей поры остававшийся позади учителя, стоящий там со скрещенными на груди руками, тяжело вздохнул и шагнул вперед, виновато пожимая плечами.

— Мы уже задали эти вопросы, потомок. И получили ответы, увы, неутешительные…

— Если говорить более прямо, ответов я не знаю, — перебил его Рейнир, — Способ одолеть вздох Дьявола мне неизвестен, магия эта смертельна, но я выразил и выражаю вам свою надежду на способности вашего внука. В вас, дети мои, в каждом из вас, — старый маг поднялся с пола, на котором по сию пору сидел, и окинул долгим взглядом Винса, Луи и Альберта, — Я вижу более, чем свое продолжение. Вы, все вместе и каждый из вас, вы давно превзошли мои скромные способности и умения, а если мальчик, о котором вы говорите, вами полагается сильным и способным, я верю, что он найдет путь спасения сам. Что же до Чеслава…

— Подождите-подождите, — Альберт уперся ладонью в пол, поднимаясь сам и недоуменно нахмурился, — Но я учился магии по вашим записям! Вы — мой учитель, хоть и не знаете об этом, я всегда стремился стать хоть в половину так силен, как вы…

— И вы превзошли меня, мой друг, — маг мягко улыбнулся, присаживаясь на недавно оставленный стул возле стола, — Создать целый мир! Вы — великий маг, Альберт Антуан де Нормонд и, если все, что поведал мой ученик, верно, то я рад, что вы избрали путь добра. Тьма никогда и никому не приносила пользы, она бы никуда не привела вас… Вы правильно поступили.

— Если бы не мой внук, быть может, я бы и не поступил так, — мастер виновато опустил голову, — Мой внук, моя дочь, мои племянники — вся моя большая семья, которую я так хотел вернуть, и в которую вернулся сам. Но я убежден, что и вы способны создавать миры!

— Я никогда не задумывался о возможности этого, — старик легко отмахнулся, было, но внезапно заинтересованно замер, — Впрочем… быть может, вы расскажете мне, как вам удалось создать свой мир? Как я понял, вы фактически переделали настоящее?

— Так и есть, — Людовик, не в силах дольше молчать, решительно встрял в разговор, — Дядя бессовестно изменил реальность, и в своей избавился от всех неугодных, стал величайшим магом, мастером, как называли его повсеместно. Со мной он, правда, промахнулся — поскольку убил его я, меня изменения не затронули…

— Луи, — Альберт быстро улыбнулся племяннику, — Позволь мне все объяснить магистру лично. Боюсь, мой мальчик, подоплека моих действий неизвестна тебе все же… Итак. О возможности создания своего мира, учитель, я думал довольно долгое время, представлял его себе в красках, продумывал все до мелочей. Признаюсь, некоторые мои «новшества» не были продиктованы благими намерениями — я разрушил замок, взял в плен своего старшего племянника… — мастер виновато вздохнул, — Но не стану углубляться в это сейчас. Создание нового мира, новой реальности катализировал удар кинжала, нанесенный Людовиком. Я не виню его — он поступил верно, на его месте сейчас и я бы сделал тоже самое, пожалуй. Я был убит, чувствовал, что умираю, и безмерно хотел жить. Сил у меня было много, к тому же я и сам находился в замке на холме, что силу увеличивало стократ, и в момент смерти произошел сильный ее всплеск. В моей голове тогда все смешалось, я думал о своем мире, о своей несбывшейся мечте и, должно быть, неосознанно вложил всю свою силу в исполнение этого желания. Это и в самом деле произошло спонтанно, вопреки предположениям моих родных, — мужчина улыбнулся, — Я не планировал создавать свой мир, я не знал способов сделать это, и до сих пор не уверен, что знаю, как это возможно…

— И, тем не менее, вы вполне емко объяснили систему его создания, — задумчиво прервал его Рейнир. Он сидел, подперев одной рукой щеку, а другой потирая подбородок и, внимательно глядя на собеседника, очень явственно о чем-то размышлял.

— Нет, — наконец, мысль его обрела форму, — Нет, для меня это невозможно. Вы находили мой скелет в своем будущем, моя смерть — зафиксированное во времени событие, она явилась катализатором многих других событий. Нет, я не могу малодушно сбежать в иной мир, не могу, не имею права…

— А если бы вы отправились в другой мир не телом, а духом? — Винсент, абсолютно не желающий мириться с тем, что ему придется опять оставить любимого наставника, бросить его обреченным на смерть, нахмурился, переводя взгляд с одного из великих магов на другого, — Если бы создали другой мир, где ваш разум нашел бы воплощение в ином теле, быть может, более молодом, более сильном…

— Мой дух итак отправится в мир иной, — маг печально улыбнулся, — Хотя, быть может, в твоих словах имеется резон, мой мальчик… Обсудим это чуть позже. Я слышу шаги, и кажется мне, что друзья ваши возвратились не одни.

…Адриан цеплялся похудевшими ручонками за отцовскую шею и, прижимаясь к родителю, непонимающе оглядывался по сторонам. Куда его несут, зачем забрали из теплой постели, мальчик не понимал, а папа на вопросы отвечать не торопился, ограничиваясь коротким: «Так надо».

Сам Виктор был взволновал. Он прижимал сына к себе трепетно, нежно, будто боясь раздавить, но вместе с тем держал крепко, всем видом показывая, что никому ребенка не отдаст, и обидеть его не позволит. Спутники графа, поглядывая на них, понимающе переглядывались сами, но предпочитали трогательную картину не комментировать. Даже Роман, привыкший подтрунивать над все и вся, сейчас желания шутить в себе не ощущал, и только и думал, что о спасении малыша. В конце концов — рассуждал виконт, — дома его ждали племянники приблизительно такого же возраста, и думать о том, что нечто подобное могло случиться с ними, было жутко. Да и потом, было просто по-человечески жалко несчастного Вика, столько пережившего и так неожиданно вновь обретшего надежду.

— Я только боюсь, как бы это не изменило прошлое, — шепнул молодой человек на ухо шедшей рядом девушке. Та неопределенно повела плечом и красноречиво вздохнула. Тонкие материи, грань между прошлым и будущим, могущая стоить жизни четырех-пятилетнему мальчику, была ей противна. Кстати, интересно все-таки, сколько лет Адриану?

— Ричард, — она осторожно оглянулась на вышагивающего позади баронета и, вновь покосившись на отца и сына, понизила голос, — А сколько сейчас мальчику?

Ренард ограничился тем, что продемонстрировал ей растопыренную пятерню. Татьяна кивнула и, вновь повернувшись вперед, продолжила путь.

Голоса она услышала еще на подходе к избушке старого мага и, распознав среди них отцовский, радостно прибавила шаг. Уходить куда-то вот так, чтобы вернуться, когда все наладилось и возвратилось на круги своя, было неимоверно приятно.

Дверь Татьяна распахнула первой, опередив даже тоже прибавившего шагу интантера.

— Вот торопыга, — отметил тот и, демонстративно оттерев девушку плечом, прошествовал в комнату, — Привет, дядя. Хорошо, что ты очнулся — твоя дочь остро нуждается в воспитании!

— Как и твой племянник, — подхватила сияющая дочь и, отпихнув Романа, без излишних слов бросилась отцу на шею, — Я так боялась за тебя…

Альберт, широко улыбаясь, прижал девушку к себе, глубоко вздыхая. Каждое проявление ее заботы о нем было великому магу как бальзам на душу.

— Все хорошо, — ласково шепнул он, — Наши родные и великий магистр смогли помочь мне. Хотя я до сих пор не понял, что произошло и что вы сделали, — последние слова он проговорил уже в полный голос и с нескрываемым удивлением.

Татьяна, выскользнув из отцовских объятий, оглядела всех присутствующих и нахмурилась.

— Вы что, не сказали ему?

— Я пытался! — Людовик торопливо замахал перед собою руками, — Но дядю понесло в далекие степи, и я подумал — кто я такой, чтобы перебивать великого мастера? Пусть уж болтает, раз ожил.

Великий мастер досадливо махнул на него рукой.

— Так что же произошло? Анхель сказал, что отравил меня, я чувствовал яд, но я помню его слова, что противоядия в этом времени еще нет…

Рейнир, сидящий за столом у камина, тонко улыбнулся и, прищелкнув языком, покачал головой.

— Ворас запугивал вас, друг мой. Для того яда, что составил он, конечно, противоядия нет, но есть иное средство. Он смешал несколько ядов, приправив собственным и думал, что найти антидот будет невозможно, но не учел, что для каждого яда он уже есть. Довольно было ввести несколько противоядий, как страшная отрава была нейтрализована, и вы пришли в себя. Что же до других вопросов… — он внезапно перевел взгляд на замершего в дверях Виктора с сыном на руках, и вежливо изогнул бровь, — Для меня честь принимать вас у себя, господин граф. Вижу, вас привело ко мне старое несчастье…

— Да, — граф де Нормонд резко шагнул вперед, продолжая прижимать недоумевающего сынишку к себе, — Вы можете… я хочу сказать, вы знаете, мы не обращались к вам… По глупости думали, что в проклятии виновны вы, я приношу извинения… Я хотел просить вас, я вас умоляю…

— Папа, кто этот человек? — Адриан, не выдержав, решился подать голос, недоверчиво косясь на лысого старика. Потом перевел взгляд дальше и неуверенно помотал головой.

— И другие люди… папа, зачем мы здесь?

Рейнир, улыбаясь, встал. Протянутые к ребенку руки его были руками друга; лицо лучилось доброжелательным сочувствием, и Вик, поколебавшись, осторожно передал ему сына, проведя напоследок рукой по волосам последнего.

— Не бойся, сынок, — в голосе его нежность причудливо смешалась с горечью, — Этот человек… Этот… дядя…

— Дедушка тебе поможет, — перебил его Рейнир, — Или, по крайней мере, сделает все для этого. Не бойся меня, малыш, — он шагнул назад и, опустившись на стул вновь, усадил маленького пациента себе на колени, — Ну-ка, открой ротик.

Адриан послушно разинул рот — к подобным осмотрам он за последнее время привык и, в целом, не удивлялся им. Только не думал, что они могут хоть к чему-то привести хорошему… Он сидел на коленях у неизвестного старика, сидел в теплой комнате возле жаркого камина, и дрожал, трясся как в лихорадке. На лбу его блестели капельки холодного пота, личико осунулось и исхудало, и невооруженным взглядом было видно, что мальчик болен, что он нуждается в серьезном лечении.

Рейнир продолжал осмотр. Он изучил горло ребенка, проверил его глаза, потрогал лобик. А потом вдруг прижал ладонь к груди в области сердца, и на несколько бесконечных мгновений закрыл глаза.

Адриан сидел совершенно безучастно, только моргал непонимающе — больно ему не было, неприятно тоже, но что происходит, мальчик не знал.

Чем больше проходило времени, тем сильнее мрачнело лицо старого мага, и тем больше волновался Виктор. Наконец, ладонь старика скользнула к плечу мальчика и легонько сжала его; глаза открылись.

Увидев в выцветших очах слезы, граф почувствовал, как оборвалось его сердце.

— Вы… — хрипло начал он, — Вы ничего не…

— Я не могу, — горечь в голосе Рейнира говорила яснее ясного о его искренности, — Проклятие рыжего оборотня породило болезнь, о которой я не слышали никогда прежде, я не знаю, как лечить ее… — он поник и, покачав головой, слабо улыбнулся, — Прости меня, малыш.

Адриан пожал плечами. Ему было все равно, он уже знал, был уверен, что умрет и спасения не ждал. Он думал лишь о том, что там, на небе, его ждет покой и счастье, что там ему будет хорошо, и он больше не будет болеть. Он не боялся смерти: он не понимал, почему ее так боятся другие.

Рейнир сидел, поглаживая мальчика по голове, грустный, удрученный, не знающий, что предпринять и изучающий пол под своими ногами. Люди вокруг молчали, подавленные ужасной правдой. Что сказать, никто не находился.

Этот мальчик… доселе он был лишь абстрактной фигурой, частью легенды, а теперь вдруг ожил, обрел плоть и кровь, и… и что же, его теперь потерять?

— Неужели совсем ничего нельзя сделать?.. — Татьяна умоляюще прижала руки к груди, — Я не верю! Если ваш потомок, Чарли, стал таким хорошим доктором, если о нем идет слава, как о великом целителе, излечивающем едва ли не прикосновением, значит, в вас тоже должно это быть! Значит, вы…

— Конечно! — старый маг вдруг вскинул голову и лицо его озарилось улыбкой, — Конечно, дитя мое, вы правы! Мой потомок… Чарльз, Чарли Бешенный, пират, ведь по своей природе он врач! Разумеется, не может быть сомнений! Господин граф, — Рейнир повернулся к не совсем понимающему, что происходит, но ощущающему тень возвращающейся надежды Виктору, — Я знаю, как спаси вашего сына! В мое время эта болезнь еще не известна, как лечить ее, я не знаю, но мой потомок, живущий спустя полторы тысячи лет, конечно, способен сделать это! Я убежден, я не сомневаюсь — Чарли спасет вашего сына!

— Но… — Вик кашлянул, все еще не до конца понимая мудрости слов старого мага, — Но, месье… Я прошу простить… Чарли в будущем, а Адриан здесь…

— Так заберите его с собой в будущее! — Рейнир, широко улыбаясь, взъерошил волосы столь же, как и его отец, недоумевающего мальчугана, — Это лучший выход, месье, самый разумный! Ваш сын должен перестать существовать в этом времени — он перестанет, отправившись вперед во времени! Он не должен был вырасти, не должен был что-то сделать здесь, и его исцеление сейчас могло бы изменить ход истории, но его жизнь в будущем никому не повредит! Но вы должны спешить, — улыбка на лице старика сменилась серьезностью, — Видит Бог, здесь этому мальчику осталось недолго, вы должны немедленно покинуть прошлое! Правда… — он нахмурился, — Есть одна загвоздка. Сюда вы, как я понимаю, прибыли вместе с ворасом?

— Это он сюда прибыл с нами, — недовольно огрызнулся Винсент и, сообразив, с кем говорит, смутился, — Простите, учитель. Чес с Анхелем сговорились, и последний влетел в дверь следом за нами. На спине ворона Чеслава он влетел. А что, вы хотите… Думаете, мы должны забрать его обратно?

— Если он останется здесь, неизвестно, что сумеет натворить, — здравомыслящий Альберт, внимательно слушающий разговор, наконец, решил внести в него свою лепту, — Но как его вернуть? Сейчас он, скорее всего, у Чеслава…

Словно в ответ на его слова за окном избушки мелькнула черная тень. Послышалось неприятное, хриплое карканье.

Старый маг усмехнулся и покачал головой, передавая подошедшему графу де Нормонд сына.

— Судя по всему, ворас не так глуп, как можно было бы подумать. Он сознает необходимость вернуться в будущее, это прекрасно, прекрасно… А теперь идите! Винсент, Венсен… мой ученик, мой мальчик, — он поднялся на ноги и, шагнув к хранителю памяти, неожиданно крепко обнял его. Мужчина, смутившись, обнял старого учителя в ответ, на мгновения прижимая его к себе. По наставнику он действительно скучал.

— Я безмерно горд тобою, мое творение, — гордость звучала в голосе старика, и сомневаться в его словах не приходилось, — Ты стал достойным человеком, мудрым и способным магом, прекрасным хранителем памяти! Не тоскуй обо мне. Жизнь многогранна и, как знать… — он неожиданно подмигнул, — Быть может, однажды мы еще встретимся. Идите!

Винсент тяжело вздохнул и, ощущая ком в горле, безмолвно склонил голову. Прощаться сил он в себе не находил — тяжело было оставлять старика второй раз, оставлять, зная, на что он обречен.

— Я прослежу за тем, чтобы время восстановило свой ход здесь, — продолжил маг, — Я постараюсь не дать событиям измениться. Господин граф, берегите сына! Как знать, возможно, ему суждены свершения не менее великие, чем другим вашим потомкам. Господин баронет… — Рейнир чуть поклонился в сторону приосанившегося Ренарда, — Счастлив, что мой дар все же принес вам пользу. Идите, идите, и да, Винсент… — он неожиданно поманил ученика пальцем. Хранитель памяти нахмурился, но подошел, и старик, схватив его за ворот, заставил нагнуться, приближая губы к его уху.

Несколько слов, маленький совет, намек, идея — и он уже оттолкнул ученика от себя, загадочно улыбаясь.

— Подумай об этом, — велел он, воздевая указующий перст, — Убежден, что ты найдешь решение. А теперь, полагаю, будет лучше нам выйти на улицу — там Винсент продемонстрирует мне свое умение, а я прослежу, чтобы все было сделано правильно.

Чеслав мрачно сидел в соседних с разгромленной, заваленной гостиной покоях в глубоком кресле, отставив противно ноющую, крепко перебинтованную подручными материалами ногу, и прижав к себе болящую тупой болью руку. Последняя тоже была перевязана, подвешена к шее, чтобы, как сказал личный доктор оборотня, «находиться в покое», но облегчения рыжему это не приносило.

— Лучше бы ты позвал Альжбету, — скрипнул он зубами, когда Чарли в очередной раз прошел мимо, пытаясь среди груды ненужного хлама отыскать хоть какие-то аналоги современных медикаментов.

— Лучше бы ты сам срастил переломы, — в тон ему откликнулся капитан пиратов и, язвительно улыбнувшись, прибавил, — Мне не пришлось бы возиться с твоими клешнями, триста акул тебе в печенку.

— Ха-ха, — раздельно произнес Чес и, тяжело вздохнув, надулся, как маленький.

На душе у него было паршиво. Мало того, что проиграл молодому магу, мальчишке, так еще и теперь так позорно обессилен, вынужден прибегать к обычным человеческим методам лечения, должен мириться с упрямством Бешенного!

— Почему ты не хочешь позвать Альжбету?

Вопрос сорвался с губ прежде, чем оборотень успел подумать, но, прозвучав, вдруг живо заинтересовал его. В желтых глазах сверкнуло недоверчивое подозрение — может, Чарли что-то знает, что-то утаивает от него? Может, у него есть веские причины не встречаться с ведьмой… но какие?

— Я ее боюсь, — просто ответил бравый капитан, отводя одну руку в сторону, и Чеслав, не удержавшись, сплюнул на пол. Тоже мне, пират! Смельчак, отважный и бесстрашный! А какую-то ведьму он, видите ли боится!

Ах, ну почему, почему все так трудно… Сбежав из подвалов Нормонда, он чувствовал себя сильным, разрушив проклятый замок — непобедимым, а теперь? Теперь превратился в чахлую развалину, которая не способна даже срастить переломы!

Нет, и ведь только-только он наконец-то свершил свою месть, только разрушил проклятый замок, освободил холм… Точно! Холм!

Чеслав попытался подняться, но не смог и яростно зарычал, привлекая внимание своего лечащего врача. Тот удивленно оглянулся.

— Далеко собрался?

— Замок! — рявкнул оборотень, упираясь здоровой рукой в сидение и кое-как все-таки поднимаясь на ноги, — Холм! Он дает… он всегда давал мне силу! Сейчас холм свободен, замка нет, а значит и помешать мне получить силу никто не может! Помоги мне дойти до него.

Чарли изумленно шагнул к самопровозглашенному хозяину и аккуратно поддержал его.

— Да ты псих, парень, — подчиняться Чеславу он подчинялся, но свое мнение утаивать не желал, — В таком состоянии пробираться сквозь лес, сквозь всякий там бурелом? Да еще и, как я помню, перебираться через реку — ты же не сможешь!

Рыжий скрипнул зубами. То, что путь предстоит трудный, он знал и без дополнительных подсказок, не нуждался в них, но в своей силе воли был убежден. Сможет… он обязательно сможет пройти лес, сумеет пробраться в обход реки длинным путем, он все-таки выйдет к холму!

Ах, если бы Анхель сейчас был здесь… С ним добраться до разрушенного замка было бы не в пример легче, чем с этим вредным капитаном! Какое-то странное у последнего подчинение, кстати, выходит — критиковать его действия он все не прекращает, да и почтением или хотя бы уважением в его отношении к оборотню даже не пахнет. Должно быть, вольную душу пирата не в силах подчинить даже крещение кровью… Ну, да ничего.

Чеслав кривовато ухмыльнулся. Так даже лучше. Пусть Чарли сознает свои действия, пусть понимает, что творит, но все равно подчиняется.

— Руку! — рыкнул оборотень, сам вцепляясь в локоть доктора своей здоровой, — А теперь ходу! И не вздумай идти быстрее меня — в лесу заблудишься. Я покажу дорогу.

…Шли медленно. Даже очень медленно, как казалось Чарли — слишком. Нет, он сознавал, что ведет больного человека, что у спутника сломана нога, и где-то даже сочувствовал ему, когда тот охал и стонал от боли, но все-таки врожденное нетерпение гнало пирата вперед. Сдерживать его выходило с трудом, но он справлялся. Тем более, что и самому ему по снегу было передвигаться не слишком-то просто.

Чеслав повел его действительно какой-то другой дорогой, не той, по которой они когда-то добирались до поместья, и никакой реки преодолевать им в результате не пришлось. Когда Бешенный, сообразив, что идут они уже немало, а никакой воды не видно, выразил свое удивление этим, рыжий только загадочно улыбнулся и тотчас же скривился от боли, неловко ступив на поврежденную ногу.

— Зато скоро дойдем до избушки Альжбеты, — с некоторым трудом выговорил он, — А. Вон она уже и видна.

Впереди среди голых стволов заснеженных деревьев и в самом деле весело зеленела крыша аккуратного домика, одним своим видом внушающего уют и умиротворение.

— Славное местечко, — оценил капитан пиратов, — Заодно и согреемся, а то у меня уже руки замерзли тебя волочь. Может, и дальше идти не придется…

— Как бы не так! — Чеслав с хрипом втянул воздух и, выдохнув облачко пара, попытался прибавить шаг, — Силу я вернуть хочу, хочу восстановить ее полностью, целиком… Идем! Старуха поможет мне, убежден — меня она боится любого!

Чарли пожал плечами и, крепко сжимая руку спутника, попробовал немного ускориться. Хромающий оборотень не возражал, хотя идти ему было, несомненно, затруднительно.

Но вот уже и избушка.

Капитан хотел, было, постучать, но Чеслав отрицательно покачал головой и толкнул дверь домика…

— Заперто! — с губ его сорвался почти рык, — Чертова старуха, куда ее понесло среди зимы?! И главное, как раз в тот момент, когда она нужна мне здесь, сейчас, черт бы ее побрал!

— Не психуй, — Бешенный попытался, как мог, утихомирить своего старшего помощника, — Идем дальше, все равно же хотел добраться до замка. А я, видимо, не зря не хотел звать Альжбету ла Бошер… — он быстро покосился на окошко домика и поспешно отвернулся. За занавеской бравому пирату почудилась мелькнувшая тень, но, коль скоро новоявленный господин ни о чем его не спрашивал, капитан решил промолчать.

Анри осторожно отогнул краешек цветастой занавески и выглянул наружу. С губ его слетел вздох облегчения; он быстро обернулся к отцу, отводя одну руку в сторону.

— Ушли, — парень пожал плечом отведенной руки, — Хорошо, что я успел запереть дверь.

— Не думал, что Чеславу может прийти в голову вновь искать помощи у Альжбеты… — Эрик, сидящий на тахте, задумчиво покачал головой, — И хорошо, что ты успел загасить огонь, сынок, иначе рыжий не поверил бы, что в доме пусто.

— Ну, ломать дверь бы он в любом случае не стал, да и Чарли не подвиг бы, думаю, на это, так что не страшно, — молодой маг легкомысленно махнул рукой и, снова отогнув занавеску, бросил взгляд в ту сторону, куда удалились странные путники. Что-то в этом направлении его беспокоило, что-то цепляло внимание…

— Слушай, папа… — парень быстро облизал губы и, куснув себя за нижнюю, вновь повернулся к родителю, — А не к нашему ли замку они идут?

Граф де Нормонд спокойно улыбнулся, легко закидывая ногу на ногу. Он такого варианта вовсе не исключал.

— Вполне вероятно, — голос молодого мужчины был столь же спокоен, как и его улыбка, что его наследника несколько изумило, — Я хорошо помню историю нашего замка и нашего рода, Анри. Особенно ее… так сказать, адаптированную версию. Чеслав проклял Виктора не потому, что тот не нравился ему, а лишь по той причине, что Вик занял своим замком холм, что давал рыжему оборотню силу. Сейчас замка нет, а значит и помех для получения силы больше не имеется. Для того же, чтобы восстановиться после вашей битвы, ему нужна сила…

— Да, — Анри невнимательно кивнул и вздохнул, — Помню, Винс мне как-то рассказывал, как ты, папа, однажды сказал, что проклят не замок, а граф… Все тогда подумали, что ты говоришь про себя…

— Я и говорил про себя, — прервал его Эрик, угадывая окончание фразы, — Но то, что я ошибся в этом, не означает, что не был прав в другом. Проклят не замок, а граф, Анри, и граф этот — Виктор де Нормонд, несчастный человек, по злому стечению обстоятельств перешедший дорогу Чеславу. Я бы хотел помочь ему, хотел бы снять проклятие… Но как это сделать, увы, не знаю.

Сын графа поник, понуро кивая. Как побороть древнее проклятие, он тоже не знал.

— Если бы это хоть случилось сейчас, а не в шестом веке… — парень покачал головой и, махнув рукой, внезапно оживился, — Хотя наши сейчас как раз в шестом веке! Что, если они сумеют снять проклятие с Вика?..

— Тогда это может изменить и наши жизни тоже, — граф нахмурился и погрозил отпрыску пальцем, — Анри-Анри, кто из нас обучался магии? Сделанного не воротишь, нельзя менять прошлое! Увы, Вик должен быть проклят… Так ты сказал, они идут к замку?

Молодой маг кивнул, вновь устремляя взгляд на окно.

— Да, направление точно то самое, но я совершенно не понимаю… хотя нет, теперь понимаю. Чес хочет восстановить силу, чтобы быстренько залечить переломы, — в серых глазах юноши сверкнул жестокие искры, — Должно быть, ему больно от них… Я неплохо постарался.

— В тебе это от Луи? — Эрик нахмурился, — Мне неприятно, когда так ведет себя он, но ты…

Анри вздрогнул, стряхивая с себя мимолетное наваждение кровожадности и виновато пожал плечами.

— Должно быть, затесалось где-то в генах. Извини, папа, больше не буду… Я вот что подумал — может, нам последовать за ними?

Граф приподнялся на тахте, изумленно созерцая сына. Замыслов его он пока не понимал.

— Ты надеешься помешать Чеславу возвратить силу? Анри, это невозможно — стоит ему ступить на холм… И ты просто не успеешь ничего сделать.

— Я знаю, — Анри покусал губу и прошелся по горнице, в раздумье постукивая себя пальцем по подбородку, — Но интуиция говорит, что я должен быть там, папа, что мы оба там должны быть! Возможно, на холме сейчас и я обрету силу бо́льшую, чем та, коей владею, и тогда сумею вновь одолеть этого треклятого… — он осекся, не желая ругаться при отце и быстро улыбнулся, — А возможно, наши наконец-то вернуться из прошлого, и мы должны будем встретить их. И защитить.

— Представляю, какой сюрприз их ожидает по возвращении, — граф де Нормонд тяжело вздохнул, — Мне и самому-то будет тяжко видеть руины Нормонда, но я боюсь представить, что почувствует Альберт… Да и Роман с Людовиком — они любили замок, да мы все его любили! А уж Виктор… — он покачал головой и решительно поднялся на ноги, — Хорошо. Если твоя интуиция толкает тебя следом за теми двумя — идем, сын, идем. Но обещай мне соблюдать осторожность и без необходимости в бой не бросаться!

— Клянусь, — быстро проговорил наследник, незаметно скрещивая пальцы на правой руке. Нет, безрассудству поддаваться он вовсе не желал… Но был убежден, что во многих ситуациях, которые отец может посчитать не стоящими драки, именно последняя и может быть единственным выходом.

Серый туман постепенно рассеивался, под ногами уже ощущалась твердая поверхность. Роман довольно зажмурился и, потянувшись, вдохнул почему-то очень морозный, свежий воздух.

— Похоже, тут решили проветрить к нашему… — он открыл глаза и, увидев, где находится, осекся, не в силах продолжать. Брат, шагнувший в открытую хранителем памяти дверь вместе с ним, пошатнулся, вцепляясь в плечо виконта и дикими глазами озирая жуткую картину пред собой.

За спинами молодых людей приглушенно вскрикнула девушка, охнул ее отец. Винсент, совершенно не понимающий, что происходит, недоверчиво оглянулся на портал, начиная подозревать, что совершил какую-то ошибку. Ричард, приоткрыв рот, потрясенно покачивал головой.

Виктор, вышедший из дверей времени последним, испуганно вскрикнул, крепче прижимая к себе перепуганного и изумленного перемещением сынишку.

Над головами бесшумной тенью скользнул огромный ворон, успевший, как и в прошлый раз, миновать временной портал вместе с путешественниками.

— Что… что здесь стряслось?.. — говорить получалось с трудом, губы дрожали, да и холод пробирал до костей, но основатель рода все-таки пытался. За шею его обнимал сын, перед которым хотелось выглядеть более или менее смелым и уверенным, чтобы не пугать ребенка еще больше.

— Это… — Татьяна прижала руку ко рту и замотала головой, силясь прогнать непрошенные слезы, — Это… как тогда, ты помнишь, папа?.. То, что ты мне показывал… развалины, снег…

— Но я не хотел! — Альберт, вздрогнув, испуганно огляделся по сторонам, силясь различить среди засыпанных снегом руин что-то еще, что-то пугающее, жуткое… — Но где Эрик, где Анри? Где Марк, Ада, где, в конце концов, все, кто оставался здесь?! Как они могли допустить это?!

Ричард сдвинул брови и, шагнув вперед, осторожно коснулся плеча разгневанного и испуганного мага.

— Прекрати психовать, — голос оборотня звучал на удивление ровно и спокойно: баронет, единственный из всех, уже взял себя в руки, — Разрушить замок мог лишь один человек, одно существо, а против него… Я подозревал, что нашим друзьям будет не так-то просто справиться.

— Но Анри силен! — Луи, ошарашенный и перепуганный не меньше прочих, рывком повернулся к дяде, — Он очень силен, он мог бы одолеть Чеса! Я убежден, он бы запросто… если только…

— Рыжий любит действовать исподтишка, — мрачно перебил его брат, — Если все было совершено под покровом ночи, когда внимание их было отвлечено… Да о чем я вообще, где они все могут быть?! Разве могли они… Нет, я не верю, что они могли погибнуть, они не дураки, они бы…

— Тихо! — Винсент внезапно вскинул руку, прерывая разговор и быстро глянул в сторону леса, чуть левее проведенной к замку дороги, — Кто-то идет.

— Если это рыжий, я с него кожу живьем сдеру! — виконт заскрежетал зубами, не в силах сдержать ярость, но вновь оказался прерван, на сей раз старшим предком.

— Роман, будь сдержаннее, — Вик сдвинул брови, прижимая к себе Адриана, — Здесь все-таки ребенок.

Интантер резко повернулся к нему, безмерно желая что-то сказать, как-то ответить, желательно резко, бескомпромиссно, объяснить все, что думает о ситуации вообще и о поведении Виктора в частности… но натолкнувшись на чистый, ясный взгляд недоумевающих детских глаз, осекся и ограничился лишь тем, что гневно выдохнул. Этого мальчика он хотел спасти, его он спасти помог, и сейчас не имел права забывать об их родстве. И не важно, что происходит вокруг — права этого у него бы никогда не появилось.

Послышался скрип снега под чьими-то ногами; раздались негромкие голоса.

На вершину холма кто-то поднимался, кто-то, пока невидимый за обломками стен, но уже смутно узнаваемый.

— Я думал, тебе довольно ступить на холм, зачем же ты решил подняться? — вопросил кто-то, и притаившиеся за стеной путники радостно переглянулись. Голос они узнали.

— Потому что на вершине концентрация силы выше, капитан, — ответивший ему хриплый голос тоже был узнаваем без труда, не вызывая, впрочем, добрых эмоций, зато вызывая изумление болезненными нотками в нем, — Там она бьет сплошным потоком, мне стоит лишь ступить в него… мне даже ничего не надо будет делать… чертов мальчишка, я еще поквитаюсь с ним!

Татьяна почувствовала, как тревожно сжалось сердце. Про кого Чеслав мог говорить так, она поняла каким-то сверхъестественным шестым чувством, материнским чутьем, угадала, что речь идет об Анри… Но чем, чем мог ее мальчик так прогневить эту злобную тварь, этого мерзкого оборотня??

— Сначала переломы срасти, акула ты бесхвостая, — хохотнул в ответ Чарли и, тяжело вздохнув, покачал головой, — Выдумал, тоже мне… Я уже задолбался тебя тащить наверх, сам бы шел!

— Обратно пойду сам, — огрызнулся рыжий и, остановившись, перевел дух, — Почти пришли… Что это? — он неожиданно потянул носом воздух, явственно принюхиваясь и губы его растянула злорадная, издевательская ухмылка, — Ааа… Так мы здесь не одни.

Чарли нахмурился, крутя головой — с его места видно никого не было, а похвастаться таким же острым чутьем, как спутник, он не мог. Чеслав хрипло закашлялся и, прижав руку на мгновение к груди, вытянул ее, дрожащую, в сторону большого обломка стены.

— С возвращением, — голос звучал болезненно, но все-таки достаточно громко, чтобы вновь прибывшие могли услышать его, — Надеюсь, вам понравился мой маленький сюрприз?

Альберт рванулся вперед — ярость душила его, желание растерзать насмешливую мразь на куски мутило рассудок, заставляя забыть даже о том, что здесь находится маленький ребенок. Винс попытался ухватить потомка за плечо, но не успел.

— Ты! — мастер выскочил из-за стены, как стрела, гневный, яростный, взбудораженный, готовый учинить расправу прямо сейчас… но увидев покалеченного врага, от неожиданности замер. Язык зачесался спросить, что произошло; разум взбунтовался, требуя не проявлять заботу о мерзавце, и на несколько томительных секунд воцарилось молчание.

Чеслав усмехался, насмешливо глядя на великого мастера, сознавая, как поражает того его вид, и почти наслаждаясь этим. Чарли, чувствуя себя виноватым в том, что не сумел воспротивиться заклятию рыжего, стоял, опустив взгляд.

Молчание начало затягиваться, и прочие присутствующие, не выдерживая его мук, начали потихоньку выходить из-за стены. Татьяна, покинувшая укрытие следом за Ричардом, обнаружив перебинтованного врага, изумленно вскинула брови.

Роман длинно присвистнул; Луи довольно хохотнул.

— Это кто же это нашего песика подковать успел, я скромно интересуюсь? — именно молодой маг первым и задал всех волнующий вопрос: в этом времени силы стремительно возвращались к нему, он вновь ощущал покинувшую его, было, мощь, и чувствовал себя не в пример более уверенно. Брат его, всецело одобряющий поведение младшего, язвительно улыбнулся.

— Полагаю, ответ тут очевиден, — промурлыкал он, — Скажи-ка, рыжик, ведь «чертов мальчишка», что так приукрасил твой облик — мой ненаглядный племянник?

— Ты догадлив, виконт, — Чеслав осторожно отставил больную ногу в сторону и, делая вид, что просто встает более удобно, сделал небольшой шаг вперед, оглядывая всю честную компанию и продолжая задумчиво рассуждать, — Мальчишка сломал мне руку и ногу, разрушил потолок в моей гостиной, и так просто я этого не оставлю, разумеется… Но я удивлен видеть всех вас живыми и здоровыми, особенно… — взгляд желтых глаз уперся в Адриана, и оборотень ощутимо помрачнел. Голос его зазвучал тихо, зловеще, настолько, что мальчик испуганно прижался к отцу.

— Как ты посмел привести сюда то, что должно принадлежать прошлому, граф?

— Не твое собачье дело, — вежливо откликнулся вместо предка Роман и, переведя взгляд на спутника оборотня, воодушевленно хлопнул в ладоши, — Чарли! Очень хорошо, что ты здесь, нам от тебя надо…

— Убей их, — Чеслав тонко улыбнулся, устремляя взгляд на поникшего пирата, — Нет, лучше убей мальчишку! Его присутствие в этом времени нарушает все мыслимые и немыслимые законы, давай, Чарли, убей его!

Бешенный тяжело шагнул вперед, доставая из-за пояса револьвер. Виктор испуганно попятился, прижимая к себе сына — того, что в будущем ему будет грозить такая опасность, он даже не подозревал.

Чарли медленно, словно борясь с собой, поднял руку с оружием и вытянул ее в сторону ребенка. Палец его коснулся курка.

Татьяна зажмурилась, не зная, что делать, не представляя, как помешать, помочь, как не дать Чарльзу, почему-то повинующемуся рыжему мерзавцу, совершить роковую ошибку. Прочие, тоже в растерянности, замерли, недоверчиво созерцая жуткую сцену.

Пират глубоко вздохнул, начал давить на курок… и в этот миг Адриан вдруг закашлялся, сжимаясь на руках отца и утыкаясь лбом ему в плечо.

Чарли вздрогнул, словно его облили холодной водой. Рука медленно опустилась; палец оставил так и не нажатый курок.

— Стреляй! — рыкнул над ухом Чеслав, и рука дрогнула, было, снова… но капитан гигантским усилием воли не дал ей подняться и, не желая допускать вновь подобного, разжал пальцы. Револьвер упал в снег.

Пират медленно, тяжело шагнул вперед, не сводя взгляда с мальчика.

— Он… болен?.. — голос звучал хрипло, приглушенно, словно сквозь вату и с нескрываемым усилием: чувствовалось, что душа доктора, жажда помогать страждущим, пробивается сквозь облик пирата наружу.

Виктор, продолжая прижимать сынишку к себе, неуверенно кивнул.

— Болен… — голос графа звучал напряженно, дрожал, как струна, — В прошлом его болезнь неизвестна, он умирает! Если бы ты мог…

— В самом деле, Чарли! — Людовик, решительно перехватывая инициативу, сам шагнул вперед, — Если так хочешь нас всех поубивать — потом убьешь, а сейчас давай-ка, спаси мальчонку! Мы его приволокли сюда не просто так, мы же знаем, что ты свое дело знаешь, что ты хороший врач…

Хриплый, болезненный смех прервал его. Чеслав, согнувшись пополам, прижимал здоровую руку к груди, и желтые глаза его светились полубезумным весельем.

— Врач! — вскрикнул он, качая головой, — В этом ваша ошибка, глупцы — вы все еще видите в Чарли врача! Но он пират, он капитан пиратов, не правда ли, Бешенный? Давай же, убей! Ну! Я приказываю!

Чарли вновь шагнул вперед, тяжело, через силу, не сводя взгляда с мальчика в руках у графа. Оборотня он, судя по всему, не слушал.

— Что с ним? — голос звучал все так же приглушенно, но теперь уже более уверенно. Виктор, чувствуя, как вырастают за спиной пока еще слабые, но все боле крепнущие крылья надежды, покачал головой.

— Мне неизвестно. Может быть… если ты осмотришь…

— Чарли! — в голосе рыжего зазвучало нескрываемое удивление, — Чего ты медлишь? У тебя есть шпага, пронзи…

Бешенный в несколько быстрых шагов приблизился к графу и, осторожно повернув лицо его сына к себе, вгляделся в него. Потом потрогал лоб, оттянул веко, рассматривая глаз, попросил открыть рот… и, наконец, под удивленными перекрестными взглядами присутствующих, негромко вздохнул. По губам его, к изумлению перепуганного графа, скользнула улыбка.

— Грипп, — вынес вердикт доктор, — Тяжелая форма, но не смертельно. Курс антибиотиков — и малыш встанет на ноги, но лучше это проделать в больнице… — Виктор заулыбался, не в силах скрыть охватившее его счастье, а Чарли оглянулся на присутствующих здесь магов, — Кто-нибудь может переместить его туда? А лучше бы и меня, я объясню, что следует сделать, смогу устроить…

— Я могу! — Луи, которому не терпелось испробовать вернувшуюся силу, шагнул вперед, — Могу и тебя, и Вика, и Адриана — всех! Я вообще все могу!

Татьяна весело рассмеялась, чувствуя, как теплеет на душе. Черная туча, застящая действительность, казалось, рассеялась, все вновь возвращалось на свои места…

— Ну, нет, не так просто! — Чес внезапно подался вперед и, буквально упав в снег, схватил брошенный Чарльзом револьвер, прицеливаясь прямо в девушку, — Хочешь полетать, сопляк? Я тебе устрою путешествие — одного в больницу, другую на кладбище!

— Мама! — знакомый до боли, до слез голос вдруг разорвал на мгновение воцарившуюся испуганную тишину. Чеслав быстро оглянулся и, увидев стремительно бегущего по снегу парня, зарычал, вытягивая руку с оружием в сторону девушки, касаясь курка…

Анри прыгнул, исчезая в воздухе и в следующий миг уже оказался перед матерью. Он хотел схватить ее, забрать, переместить отсюда куда-нибудь в безопасное место… но не успел.

Грянул выстрел.

Парень вскрикнул и, цепляясь за правую сторону груди, неловко завалился в снег, пачкая его кровью.

— Анри! — Татьяна, перепуганная сверх меры, упала на колени, приподнимая голову сына; родные, близкие бросились к юноше, окружая его; по холму вверх спешил изо всех сил насмерть перепуганный Эрик…

— Так проклятие и вправду работает, — Чеслав, медленно поднявшись, удивленно оглядел револьвер в своей руке и криво ухмыльнулся, — Всегда умирают дети.

В следующую секунду он полетел в снег от сильного удара в челюсть и, пораженный, потрясенный, подняв голову, уставился на взбешенного Анхеля, взявшегося буквально из ниоткуда. В голове мигом замелькали догадки — значит, ворас не сбежал, он оставался здесь, неподалеку от арены действий, и теперь… теперь… теперь!!

— Ты ударил меня, брат? — разбитую губу неприятно саднило, однако, рыжий говорил спокойно, даже улыбался. Альбинос гневно выдохнул, взирая на него едва ли не с ненавистью.

— Ты клялся не причинять вреда Анри! — голос его напоминал шипение змеи, прозрачно-зеленые глаза сверкали яростью, и Чеслав вдруг ощутил, как сердце его сковывает страх. Таким злым своего друга он никогда еще не видел, не предполагал, что он может оказаться способен на такое, и чего ждать от него сейчас, не знал.

— Он сломал мне руку и ногу… — начал, было, рыжий, но собеседник не дал ему закончить, хватая за грудки.

— Но оставил в живых! — прошипел он и, оттолкнув названного брата от себя, вновь швырнул его в снег.

Чеслав упал, упал навзничь, на миг захлебнувшись в снегу, и вдруг… расхохотался, так счастливо, как сложно было представить, так громко, что даже взволнованные родственники раненного парня, включая и подоспевшего, наконец, Эрика, изумленно воззрились на него.

— Спасибо, брат! — голос рыжего звучал легко, беззаботно: ни капли боли больше не чувствовалось в нем, напряжение исчезло, словно растаяв с каплями снега на разгоряченном лице, — Спасибо, большое спасибо! Самому мне было сложно дойти сюда, но ты помог… Превосходно! — Чеслав вскочил на ноги легко, непринужденно; взмахнул забинтованной рукой и вскинул ее в воздух. Бинт, охватывающий перелом, вспыхнул пламенем, исчезая на глазах.

Чарли, склонившийся над тяжело, хрипло и с присвистом, дышащим Анри, быстро оглянувшись, сдвинул брови.

— Он вернул силу… — пробормотал доктор, — Живее, живее! Людовик, Альберт, унесите нас отсюда! Отправьте в больницу — не надо, чтобы Анри и дольше лежал на снегу! Да и малышу быть на морозе не полезно…

— Идите, — Эрик, сдвинув брови, сжал руку взволнованной, испуганной супруги, — Не тратьте время на нас, мы справимся! Луи, Альберт, Чарли прав — заберите больных в больницу, уходите!

— Но… — Людовик неуверенно покосился через плечо брата на счастливого Чеса, и на сжимающего кулаки Анхеля, — Если эти двое…

— Брысь отсюда! — Винсент, не выдержав, наконец, решил взять бразды правления в свои руки, — Мы справимся, уж сбежать-то, по крайней мере, сумеем! Уходите, живо, больным нужно оказать помощь! Татьяна…

— Я пойду с Анри, — девушка упрямо сжала губы, — Я не могу оставить…

Муж быстро притянул ее к себе и легко поцеловал в висок.

— Иди, — шепнул он, — Я покажу нашим родным место, где можно укрыться. Уходите, а позже и мы присоединимся к вам.

Альберт, не в силах произнести ни слова, испуганный за внука больше, чем боялся бы за самого себя, быстро кивнул и, коснувшись одной рукой плеча дочери, а другой — руки ее сына, исчез вместе с ними. Луи, следуя дядиному примеру, обнял одной рукой Виктора вместе с Адрианом, а другой коснулся плеча Чарли и тоже испарился.

Теперь ряды их поредели, но надежда на благополучный исход, как ни странно, возросла.