Меч, павший в глубины отчаяния (СИ)

Неожиданное известие. Путь к развлечениям

На темный небосвод взошло златавое солнце, что светило ярче, чем обычно. Минуло зо три денницы с последнего разговора между членами «Генезиса» и Кенко. Они едва ли пересекались с фальшивой императрицей, ведь казалось, что та их избегала. Девушка готовила странникам, расспрашивала нанаши о самочувствии, но больше — ни слова. Так мечники и коротали эти дни, разговаривая сами с собой да златыми песками, виднеющимися за окном. Бывало, навещал их какой дух, вот и вели беседу безустанно. Но пришло время прощаться, ведь страннице стало знатно лучше. Им уготован свой путь, а Кенко…

В сей час из комнаты мечницы доносились какие-то голоса. Один — томный, ласковый, другой же — восторженный.

— На ясное небо взошла ранняя заря

Отдохнули ли вы, мои друзья?

Нам пришел час прощаться

В сей день знаменной,

Путь нас ждет развлекаться

Под яркой звездой.

Раздался воодушевленный хлопок, а за ним изумленный голос:

— Нанаши, — огласил Юцуна, — да ты поэт! Почти как Мацуо Басё!

Девушка отблагодарила путникa низким поклоном.

Присоединившись к разговору, зазвучал голос и старшего мечника:

— Мацуо Басё не просто поэт, а мастер хайку, — наставлял Нозоми.

— Ну, значит она второй мастер хайку. Разговоров-то.

— Хайку — трехстишие, а поэзия нанаши имеет шесть строк.

— Да какая вообще разница, главное, что круто получилось. И не учи меня, мы больше не ученик-наставник.

— Если бы я не старался наставить тебя, в любой момент ты бы мог сказать, что хайку — игра, а Мацуо Басё — торговец пряностями на обочине.

С этих слов мальчишка едва не воспылал.

— Ты!.. — сделав глубокий вдох вымолвил. — Ты мне давным-давно сказал уже, что означают эти два слова.

— Но кажется, что тебе в одно ухо влетело, а во второе, — продолжил, щелкнув по ушку паренька, — вылетело.

— Какой ты жестокий! Давай разрешим этот спор по-мужски — боем на мечах!

Юцуна уперся головой в длань старшего мечника, что без особых усилий могла не только удерживать разбушевавшегося юношу, но и сдвинуть его чуть подальше.

— Нанаши, — обратился Нозоми, — когда мы собираемся выдвинуться в путь?

— В скором времени. Я бы хотела напоследок попрощаться с Кенко.

— Кажется, ты расстроена тем, что она не пойдет с нами.

— В мире есть много вещей, не зависящих от нас, и эта — одна из них.

— Твои слова — истина. Ввиду сего, давай окажем достойный уход, — переведя взгляд на все также бушующего паренька, — ты тоже.

— Ладно, — сухо ответил тот.

Нанаши кивнула и подалась к двери. Стоило лишь приоткрыть её, как странники впали в недоумение: они увидели самую неожиданную вещь в этом доме. Прямиком перед их взором, стоя на коленях, была Кенко. Её вид полностью отличался от обычного: вместо излюбленного платья, та облачилась в роскошное да изящное темно-фиолетовое кимоно, что ничем не уступало своей красотой предыдущему одеянию, а на голове раскинулась широкая шляпа с длинной, аж до самого пола вуалью. За ней было едва видно лицо императрицы, что без особой на то причины находилась в столь дивном положении.

— Милая Кенко, — обратилась нанаши, кинувшись к девушке, — что случилось? Почему ты сидишь в таком положении?

— Пожалуйста… — едва слышно произнесла императрица, — прошу вас…

— В чем дело?

— Милостивая нанаши, господин Нозоми и Юцуна…

— Почему я просто Юцуна? — возмущенно огласил парень, за что получил подзатыльник.

— Я так хочу присоединиться к вам, — вымолвила молодица, проронив и не одну слезинку, — но мне так страшно. Пожалуйста, заберите меня с собой…

— Кенко, — схватив девушку за плечи вымолвила нанаши, — сначала тебе стоит успокоиться и объяснить нам, в чем причина столь необузданного страха.

Императрица взглянула своими заплаканными глазами на мечницу и кинулась девушке на шею. Она прижимала бродяжку так крепко, словно та была единственной надеждой в её жизни.

— Спасибо, нанаши… спасибо, что слушаешь меня, — вполголоса произнесла Кенко.

Онна-бугэйся приобняла тую в ответ. Кинув многозначительный взгляд на Нозоми. Странник кивнул, словно соглашаясь на просьбу девицы. Юцуна же, находясь в полном недоумении, наблюдал за каждым из мечников. «Ну и дела», — прозвучало в его голове.

Спустя некоторое время, когда все стало на свои места, настал и час разговора. Все та же опочивальня служила прекрасным местом для переговоров. Первой зазвучала нанаши.

— Итак, поведаешь ли ты нам, Кенко, о причине своей тоски, печали и страха?

Волнение от предстоящей беседы нахлынуло на девушку, но та все равно ответила.

— Да. Эта история начинается с моей матери. Она не была чистокровной фумчанкой, ведь её мать походила из империи Дунфан, а отец — из Фумецу. Эту шляпу, — продолжила, сняв головной убор, — она получила от своей родительницы прямиком из соседнего государства, опосля чего та досталась мне, но сейчас не об этом. Дело в том, что, не взирая на дунфанские корни, она занимала высокое расположение в обществе, побывала придворной дамой и даже наложницей. И, казалось бы, раз такой статус дает прекрасные привилегии, то и проблем не должно возникать, вот только не в этом случае. Как раз на момент вторжения армии Цанахина, она осталась в Императорском дворце. Цымыш не убил мою мать, а решил взять себе в жены. С тех пор, я считаюсь его дочерью, хоть и не родной.

— Твой страх кроется в преследовании и последствий такого бегства? — обратилась нанаши.

— Верно. Это именно та причина, по которой я так хочу присоединиться к вам, но опасаюсь исхода.

— Значит, основание такого внимания со стороны Цымыша к твоей персоне кроется в этом, — продолжил Нозоми, все раздумывая над чем-то. — Среди простых граждан ходят слухи о желании сего тирана взять тебя в наложницы.

— Слухи на то и слухи, чтобы лгать и недоговаривать. Хотя, вполне возможно, что он задабривал меня именно с этой целью.

— Твоя мама все ещё при Императорском дворце? — заинтриговано вопросил Юцуна.

На мгновение в комнате затихло абсолютно все.

— Больше, нет. Он убил её, сосчитав недостойной «императорского сердца».

— Кенко, — вновь-таки обратилась онна-бугэйся, уже более твердым голосом, — ты ненавидишь Александра Цымыша?

— Я всей душой презираю его. Он испортил мне жизнь, сослав в это место, заставил сомневаться в здравости своего разума, а мою матушку и вовсе убил. Этот человек не заслуживает ничего, кроме обезглавливания, о доброжелательном отношении не может быть и речи.

Мечники одновременно переглянулись. Но не из-за жестокости слов, а раздумывая над принятием какого-то решения. Они взвешивали все «за» и «против» взглядами, и вскоре нанаши огласила:

— Милая Кенко. Мы понимаем все твои опасения да волнения касаемо такой ситуации, и принимаем их. В связи с этим, я хочу предложить тебе нашу защиту, как члену «Генезиса», — вытянув руку, продолжила дальше, — если твое сердце желает идти с нами по одному пути, если разум жадает истины, и если сердце ждет возмездия — ступай с нами в новый день как созданная, но несовершенная, незавершенная. Здесь ты найдешь себе место и постигнешь желаемого.

Услышав вновь слова, в которых так нуждалась душа Кенко, она, вне всяких сомнений, ответила:

— Я согласна вступить с вами в новый день и неизведанные края, как одна из «Генезиса». Позаботьтесь обо мне.

Мечники воодушевленно захлопали, изрядно радуясь такой новости. Быть может, в их сердцах все ещё таятся сомнения, основанные на недавнем инциденте, однако почему бы и не дать второй шанс тому, кто так отчаянно выражает свое сочувствие и желание следовать несуразным, но интригующим идеям, найти себя и радоваться каждому дню вместе, а главное — освободиться от оков? В её глазах, даже в печали, отчаянии и негодовании, они все равно будут улыбаться, покуда держатся вместе.

— Я рада, что ты остаешься с нами, Кенко, — молвила нанаши, придерживая девушку за руки.

— Нанаши, — обращалась та, — я все хотела сказать, что, может, у тебя и есть корни фумчан, но тоже не являешься чистокровной. Твоя внешность совсем не походит на жителей Фумецу или Дунфана. Ты ничего не помнишь, поэтому не знаю, поможет ли тебе это найти правду о себе…

— Вот как, — призадумавшись продолжила, — быть может, я и вовсе не фумчанка?

— Нет, мне кажется, что Фумецу — твоя родина, но видеть светловолосую девушку с изумрудными глазами и совершенно чужими чертами лица очень непривычно. В жизни я встречала лишь двух таких, но даже они не обладали такой белоснежной кожей и волосами. И в книгах о подобных случаях не упоминалось…

— Кенко, ты забываешь о жителях Цанахина, что также имеют отличительную внешность. Среди них нередко встречаются светловолосые дамы и господа. Однако нанаши и с ними имеет сильные различия, — выказал паренек.

— Точно, — кивнув, согласилась девушка. — И вовсе вылетело из головы…

— У нас будет достаточно времени, чтобы разузнать об этом.

— Ты права, нанаши. Но, в любом случае, будь осторожна. Может ты и прекрасна, как первый снег, обворожительна, как яркий полумесяц, однако люди не любят тех, кто не похож на них, и я волнуюсь, как бы ты не пострадала от этого.

«Выходит, здесь чужестранцев все ещё не жалуют, — раздумывала та. — Неудивительно. Именно они причинили столько вреда сим землям. Однако, имею ли я к этому особое отношение?»

— Все будет хорошо. Спасибо за твою заботу, — вымолвила, и девушки улыбнулись друг другу.

— И все же, — зазвучал парнишка, — как насчет того, чтобы отправиться в Тейменто? Нам следует поторопиться, иначе будем блуждать в потемках, а мне так хочется поскорее попробовать тамошнее данго. Город, конечно, тоже хочу увидеть.

— Ты прав. Дорога не так далека, но на своих двух мы туда не доберемся за два часа. Хотя, будь у нас аргамак⌜⁵³⌟, то смогли бы преодолеть такое расстояние куда быстрее.

— Вся прелесть путешествий в том, что ты долго, трепетно блуждаешь, видишь не только цивилизованный да обустроенный мир, но и прелестные виды природы вокруг. Замечаешь цветение сакуры, падение листка клена, дуновение ветра и проливной дождь… — молвил старший мечник.

Эти слова очаровали странницу. В это мгновение, она узрела иную сторону Нозоми — утонченную и чувственную. Создавалось ощущение, что перед ней стоял не какой-то странный, всеведущий незнакомец, а кто-то очень близкий и родной сердцу. Быть может, слова мечника были ей как никогда знакомы.

— Коль вы не прочь, давайте поговорим уже в пути. Безусловно, нам есть что обсудить, — выказала нанаши.

— Постой, — обратился мечник, доставая какую-то вещицу из-под кровати, — ты забыла это.

Странник протянул алую заколку, что ранее красовалась на волосах девицы.

— Я и не заметила, что её нет при мне… — продолжила, перенимая утерянную вещицу. — Премного благодарна тебе, Нозоми.

— Постарайся больше не терять её. Она тебе к лицу, — промолвил путник с улыбкой, хотя в его голосе и чувствовалась некая печаль.

Вновь переубедившись, что все ценное при странниках, те выдвинулись уже в новом составе, но все той же неугасимой надеждой и верой в лучшее.

Легкий ветерок развевал шуцуриан, а тот ласкала пяты странникам. Этот город, как и раньше, был совершенно пустым, укрытым тем же мраком и переполнен пугающим декором, но даже так он больше не казался одиноким. Маленькая цитадель утеряла значение в жизни своего правителя. Больше он в ней не нуждается, и не станет преклонять колени перед страхом и отчаянием. Неприступная территория сняла свои оковы и зажила самостоятельно, но какова её дальнейшая судьба — не ведомо никому.

Темные пташки вздымались высоко вверх, разбавляя яркий небосвод своим тоскливым нравом. Птицы подлетали к Кенко, но никогда не задерживались, ведь у них слишком много дел, и императрица явно не входила в их счет.

— Знаете, я не говорила ранее, но меня поразила ваша смелость по прибытию в земли Ранзильема. Нарушить закон, блуждая с саблями за оби, ступить на неприступную территорию и бросить мне вызов — это что-то невероятное, — молвила Кенко.

— Зачинщицей сего стала наша безымянная госпожа, ведь куда она — туда и мы.

— Отнюдь нет. Мне думалось, что мы разминемся по прибытию на эту территорию, однако все произошло вопреки планам, за что я более чем благодарна. Без вас мне было бы куда хуже, но и твоей вины в этом нет, Кенко. Прежде всего я привела ребят с собой на неприступную землю, и также рада, что лишь я отделалась кое-какими ранениями.

— Нанаши, не слишком ли ты беспечна? Говорить так немного странно. Я даже начинаю сомневаться в подлинности твоего отрицания на подозрения в мазохизме…

Императрица невзначай хихикнула.

— Она по-настоящему о вас заботиться, что даже готова принять удар на себя. Надеюсь, я не причиню каких-либо хлопот.

— Мы ведь уже говорили ранее, что в случае чего окажем достойную помощь как члену «Генезиса», потому и волноваться тебе не о чем, — упрекнул Юцуна.

— Я рада это слышать, — продолжила Кенко, — а можете ли вы поведать мне, где такие разные характеры впервые повстречались?

— Ну, мы с Нозоми знакомы с «Девятнадцати великих сил», а вот с нанаши впервые встретились на крыше какого-то бара. Я тогда подозревал её в том, что она «белокрылая нимфа» Куро, потому что та тоже белая.

— Куро? — отрешенно вопросила девушка и неоднозначно взглянула на странницу.

— Ага, но, как оказалось, это не она.

— Вот как. Значит, у вас была очень занятная история знакомства.

— Да, только мы тогда сразу разошлись, а вот со следующей нашей встречи я стал её первым спутником в Фумецу!

— Вижу, ты гордишься этим, — с улыбкой молвила Кенко, — а что насчет вас, нанаши и Нозоми?

Онна-бугэйся взглянула на мечника, словно дожидаясь его слов. Странник уловил созерцание девицы и вымолвил:

— Не так давно за чашей нихонсю в «Вельзевуле», кой в Сакурине.

— Никогда бы не подумала, что вы знакомы самую малость.

Нозоми старался не встречаться взглядом со странниками, потому, все также глядя вдаль, вопрошал:

— Почему же?

— Даже не знаю. Есть в ваших взаимоотношениях что-то такое, заставляющее думать именно так. Ваши мнения сходятся во многом, похожа манера речи и поведение, хотя, быть может, это просто совпадение или судьба.

Когда он услышал слово «судьба», то едва ли не засмеялся, вспомнив не верящую во что-то столь нелепое нанаши, а также её речи, связанные с этим.

— У нас есть общее, есть и различное, потому не стоит делать поспешные выводы.

— Ты прав, но мне все равно было интересно послушать о ваших первых встречах друг с другом.

— Нозоми единственный человек из вас троих, с кем я познакомилась вне сражения. Надеюсь, судьба одарит меня и последующими не менее спокойными знакомствами.

— Даже не знаю, гордиться этим или нет.

Компания все также заливалась смехом, беседуя, о чем только в голову взбредет, и блуждая по бледым пескам. Теплый солнечный осенний день грел душу, не взирая на то, что вот, всего лишь через день, наступит зябкая зима. Последний день столь прекрасного и красочного времени года совсем не ощущался таковым. Легкий ветер и только. Мысли-фразы — больше ничего.

— Каков он — этот Тейменто?

— Тейменто всегда был известен своей растительностью и яркой игрой тонов. Порой, сие место именовали, как оазис, в связи с близким расположением эдакой «пустыни» Ранзильема и водоемом в самом центре города. Укутанные да разукрашенные в зеленый виды походили на нечто сверхъестественное и даже божественное, однако со сменой сезонов меняется и вид местности. В период со средины осени и до самой зимы, город заливается алой краской, преображая цепкий оазис на ликорис с небесно-голубым стеблем. Листва не опадает длительный промежуток времени, а все вокруг тонет в красе сего места. Что о зиме? Восторг: она неописуема. Не сумею я вымолвить и одного слова, что смогло бы изложить все волшебство города, — молвил Нозоми.

— Вот-вот наступит зима. Как бы застать это чудное мгновение, — мечтательно проговаривала Кенко.

— Как бы нам успеть прийти вовремя, чтобы мой любимый продавец данго был ещё на месте! — выказывал свое недовольство и опасение парнишка. — Мы прошли уже такую дистанцию, а города все ещё не видно…

— Издали виднеются очертания города. Быть может, скоро мы достигнем нашего пункта назначения.

Взаправду. Манящие алые макушки деревьев тяжело бы не заприметить среди столь светлых оттенков. Совсем скоро, мечники ступят на очередные земли в поисках приключений, истины и забвения.

Шаг за шагом, город приближался к странникам, иль странники к городу — как знать. Вдали, это место выглядело столь крошечным, но стоило лишь пройти с десяток миль, как Тейменто величаво глядел сверху вниз на маленьких людишек, что так усердно стремятся узреть во всю его красу.

— Сия река даже издалека величественнее, нежели можно представить, — молвила нанаши, глядя глубоко в даль неохватных просторов.

— Шиаванами — одна из самых красивых и больших рек во всем Фумецу, так что считай, узреть её в живую — роскошь. Мы обязательно должны спуститься к ней по прибытию! — воодушевленно выказал Юцуна.

Странники согласились со столь интересной мыслью. Тогда же, Нозоми кое-что вспомнил:

— Нередко к этому именованию приплетают выражение «и смех и грех», якобы объединяя в себе радость от предстоящего веселья и грех от легкомысленности да беспамятства, глупой людской натуре.

— Безудержная радость пьянит сильнее алкоголя, потому теряешься в этом забвении.

— Ты схватываешь все на лету, нанаши, — с восхищением изрекла Кенко.

Вновь и вновь разговоры ни о чем да обо всем кружили в воздухе, что пропитался позитивным настроем мечников. В силу того, что Ранзильем — самый маленький город островного государства, дорога к Тейменто намного меньше, чем путь от близлежащего городка веселья до Зансатина. И вот, блуждая при восходе солнца до конца денницы, путники таки-то узрели границы последующего места. Здесь пыльца шуцуриана лишь немного затрагивала земли чарующего леса Тейменто.

Однако, спокойное и беззаботное странствие нарушил какой-то шорох, доносящийся из-за леса. Громкий, интенсивный, словно кто-то бежит сюда.

— Вы слышите это? — указав на лес обратилась императрица.

— Это твои приведения, Кенко? — вопросил несколько озадаченно Юцуна.

— Да нет же, это что-то непонятное…

Мечники постарались всмотреться, как вдруг из-за леса стремглав выскочила невысокая, но до чего шустрая молодица, что едва ли не наткнулась на ошарашенных странников, но успела выказать: «Поберегись!»

Странники рассыпались по всей дороге в разные стороны, как девушка, совершив какой-то невиданный ранее трюк, приземлилась прямиком перед ними.

— Фух, успела остановиться, — выказала та.

С неким недопониманием, путешественники перевели свой взгляд на непоседливую леди. Перед ними красовалась миловидная девчушка, что своими большими глазами глядела на них, дожидаясь какой-либо реакции. Темные, собранные в пучок волосы рассыпались, развеваясь на ветру, аки ветви ивы. Расставив руки в боки, она улыбалась во всю, не взирая на свою усталость и одышку. С первого взгляда, она походила на какую-то разбойницу, её одежда — подобна простолюдинам, беднякам, но стоило лишь приглядеться в эти черты лица, укрытые капельками пота и упавшими волосинками, можно разглядеть изысканность, которая была, как правило, у благородных дам, танцовщиц и их учениц. Так они и поведали о новой знакомой.

— Почему вы смотрите на меня так, будто увидели что-то странное?

— Нас впечатлило Ваше неожиданное да умопомрачительное появление, — молвила нанаши.

— Тоже мне — запуганные дети, — смеясь во всю выказала молодица. — Мичико Кавасаки — мое имя. Я знаю, что тебя зовут Юцуна, тебя — Нозоми, а тебя, — приподняв доули девушки, — Кенко. А тебя, — указав на нанаши, — я не знаю. Но мне не так уж интересно твое имя, странная мечница, потому что я здесь, дабы привести вас к наставнице и показать город.

— Кто же твоя наставница, Мичико Кавасаки? — вопрошала девушка.

— А вот это уже — секрет.

— Хорошо, будь по-твоему, майко ⌜⁵⁴⌟.

— Уже поняла, что я майко? Умница, странница!

Нанаши поблагодарила Мичико небольшим поклоном головы, а тая поклонилась ей. Молодица ступила вперед на усыпанную листвой тропу, странники — последовали её примеру.

— А вы чего притихли? — обратилась к мечникам. — Спрашивайте, что хотите, но не обещаю, что отвечу.

— Вопрос о том, кто подослал тебя, напрашивается сам собой, но раз говорить ты не желаешь, то, может, поведаешь, далеко ли расположено её имение? — вопросил Нозоми.

— Не-а, скоро вы встретитесь. Её домик совсем близко, стоит лишь пройти лес.

— Мы бы хотели посмотреть реку, вообще-то, — недовольно огласил Юцуна.

— У тебя будет полным-полно времени посмотреть на неё, а заставлять ждать достопочтенную женщину — неприлично.

Закатив глаза, странник умолк. Повисла неловкая тишина.

— Почему вы такие скучные? — огорченно бормотала девушка. — Мне говорили, что прибывшие мечники — занятные люди, но на деле все оказалось совсем не так.

Пройдя чуть дальше вперед, майко обернулась и подошла почти вплотную к нанаши.

— Но знаешь, ты, беловолосая странница, выглядишь очень странно, прямо-таки выделяешься из всех. Откуда ты?

Небрежно поведя плечом, онна-бугэйся произнесла:

— Мне чужды разговоры о себе, но что насчет тебя, Мичико Кавасаки? Как давно ты обучаешься у наставницы?

— Любопытствуешь, да? Я не против, — улыбаясь, продолжила, — на гейшу я обучаюсь с раннего детства, конечно же. Но вот с наставницей мы познакомились лет так пять назад, когда она только прибыла сюда и поразила всех своим выступлением. Тогда я, безусловно, решила следовать её примеру и попросила обучить, чтобы стать такой же невероятной гейшей, ведь это дозволенно лишь в Тейменто. Но знаешь, скоро я тоже смогу попытать удачу и ступить на путь великой танцовщицы.

— Весьма увлекательная история, майко. Кажется, твоя наставница — невероятный и почитаемый человек.

— Ха-ха, наставница и правда впечатляет. О ней ходят разные слухи, но, когда дело доходит до танцев, она — лучшая из лучших.

— А что насчет окия ⌜⁵⁵⌟? — вопросила Кенко. — Ты ведь не туда нас ведешь, так?

— Я бы провела вас туда без малейшего колебания, если бы не правила, запрещающие ступать мужчинам в учреждённый дом. Да и наставница не часто проявляется там, поэтому мы держим курс в одну из её минок.

— Вот как, тогда я с нетерпением жду нашей встречи!

— Осталось совсем немного, ребятки, — выказала майко с неким подвохом.

Блуждая среди опрятных и изысканных видов, вглядываясь в каждое деревце, листочек, и вслушиваясь в чарующее пение пташек, мечники и не заметили, как оказались совсем близко к небольшой, но весьма аккуратной минке. Дом, сооруженный из лучшей древесины Фумецу, что пахнула свежестью, аки от проливного дождя, вычищенная до блеска энгава, новенькая сёдзи, — все выдавало в ней обеспеченную госпожу.

Приоткрыв дверь, неким жестом майко пригласила странников внутрь. Те неспешно вошли, но, не успели и оглянуться, как их обоняние пленил какой-то запах. Приятный, убаюкивающий и до чего же нежный аромат затуманил разум каждому вошедшему.

— Что за чудный аромат?… — в полусонном бреду вопрошала нанаши.

— Пахнет…данго… — улыбаясь, как ненормальный, выказал Юцуна.

Но не успел кто-либо что-нибудь сказать, как разом мечники повалились на пол и уснули мертвым сном, вдыхая блаженный запах, рассыпавшийся по всей минке.

— Надеюсь, вам понравится подарок наставницы, — обращалась Мичико к странникам, стараясь не вдыхать вездесущий аромат, и быстро покинула дом.

Сон, блаженство и неясность — вот что окружало странников.