Мечебоец

Глава четвертая Яр град

Два дня река несла ладью вниз по течению. Беглецы из крепости Вал почти не садились на весла, отдав все на волю волн. На утро третьего дня показалась пристань большого города.

— Свист, правь к причалу, — скомандовал Волч.

Спустя несколько минут паренек ловко пришвартовался, за два дня он так освоился у руля, что ни почем не желал расставаться с ладьей и с грустью принял решение Слава ее продать. Деньги было решено поделить между беглецами. Спустя час Волч сторговал ладью за семьдесят золотых, купец был очень доволен проведенной сделкой, сэкономив на покупке приличные деньги. Слав же радовался, что все закончилось так быстро.

— Вам с княжной по десять, — улыбнувшись сказал Волч на прощанье, протягивая деньги. — Нам с оставшимися ратниками столько же. Остальное поделят между собой горожане. Свист уговорил купца оставить его кормчим, и теперь парень при деле. Ладья пойдет в Новый-град. Я нанялся охранником, мои люди тоже изъявили желание посмотреть дальние земли. А вы куда путь держите?

— Не знаю, — ответил Слав. — Снимем комнату на постоялом дворе, а дальше видно будет.

Зимушка, стоящая у него за спиной, кивнула.

— Ну тогда прощайте, — улыбнувшись, сказал Волч. — Может, еще встретимся.

И, развернувшись, он пошел обратно к причалам, где подручные купца уже грузили на ладью товар.

— Почему мы не отправились с ним? — спросила Зимушка, стараясь идти в шаг со Славом и рассматривая улицы и дома.

— Это не наша дорога. Волч увидел в этой ладье свой шанс начать новую жизнь, пускай ему повезет. Наш путь еще впереди. Давай за мной, еще успеешь осмотреться, — и он шагнул к большому постоялому двору со странным названием «Наперсток».

В городе было несколько постоялых дворов, но купец, купивший у них ладью, охарактеризовал этот как самый лучший. Он оказался прав — просторный чистый зал, освещенный двумя десятками факелов, опрятные служанки, снующие между столами.

— Чего изволят господа? — раздался справа от Слава услужливый голос.

— Комнату и ужин, — опережая спутника, ответила бывшая княжна.

— Комната два серебряных в сутки, — ответил хозяин. — Ужин в зависимости от того, что закажите.

— Годится, — кивнул Слав, протягивая деньги. — Распорядитесь, чтобы в комнату доставили бадью с теплой водой.

— Как будет угодно, — сказал хозяин. — Эй, Ждан, проводи постояльцев.

Парень, ровесник Зимушки, вырос точно из-под земли. Забрав у Слава оба дорожных мешка, он пошел вперед, указывая дорогу.

Спустя час парень и девушка сидели за столом, чистые и немного отдохнувшие, и обсуждали дальнейшие планы.

— Ну и куда думаешь отправиться? — спросила Зимушка, облизывая ложку и придвигая к себе пирог с лесными ягодами.

— Пока не знаю. Денег у нас достаточно, пару дней поживем здесь, а там и решим. — Сказав это, Слав отхлебнул вина и оглядел зал постоялого двора.

Посетителей было немного — несколько солдат, три купца с челядью, мастеровые и странный человек, сидящий в темном углу, в который не доставал свет факелов. Слав так и не смог разглядеть его лица, но ему казалось, что он следит за ними, не отводя глаз.

— Тебе что-нибудь надо купить? — поворачиваясь к спутнице, спросил он.

— Да, я уже осмотрела то, что кинула мне в мешок Юлия, — при упоминании имени служанки легкая грусть проскользнула в ее глазах, но девушка справилась с собой и продолжила, — нужен дорожный костюм. Нарядное платье, которое она мне кинула, совсем не годится для путешествий. К тому же она запихнула в мешок ларчик с моими украшениями. Он достаточно большой и тащить с собой все эти побрякушки нет никакой нужды. Я оставлю только ожерелье, которое отец подарил моей матери, и пару серег, остальное можно продать. Меч и кольчуга у меня есть, может, еще лук купить. Еще нам с тобой лошади не помешают.

— Ну, значит, решено, — кивнул Слав. — Сейчас доедаем и идем на торг, продаем твои побрякушки и покупаем себе коней. Эх, жалко тех, что остались в конюшни Вала. Но делать нечего. Нужно еще стрел купить. Мне почему-то кажется, что стрелы и лук, подаренные мне Скилом особенные, я не хотел бы их тратить попусту. Куплю три десятка обычных, думаю, этого хватит.

— Прошу прощения, — раздался за спиной Слава слащавый голос.

— Чего тебе? — спросил он, повернувшись и оглядывая низенького пухлого человека в дорогом кафтане.

— Меня зовут Меньшак, и я насчет вашей спутницы, — торопливо сказал он. — Меня интересует, продается ли такая красавица? Я готов заплатить золотом.

Слав взлетел вверх, словно камень, выпущенный из пращи. Его кулак сжался и с хрустом врезался в зубы Меньшака. Тот даже не пытался увернуться, а только пискнул и кубарем улетел под соседний стол. Ратники, сидевшие в трех столах от Слава, повскакивали с мест.

— Что здесь произошло? — приблизившись, спросил старший из них с нашивками десятника.

— Ничего особенного, господин десятник, — вставая, сказала Зимушка. — Просто этот человек оскорбил меня, а мой спутник вступился за мою честь.

— И чем же он вас оскорбил? — продолжил допрос десятник.

— Он спросил, продаюсь ли я? — ответила Зимушка. — Я свободная, на мне нет ни ошейника, ни клейма хозяина, а это оскорбление.

Десятник кивнул и поднял за шиворот Меньшака, у того были разбиты губы и выбиты передние зубы, кровь обильно стекала по подбородку.

— Сегодня не твой день, — сказал ратник. — Убирайся-ка ты из города, пока тебя не зарезали в темном переулке.

И он, поставив низенького мужичка на пол, развернул его к двери и наладил хорошего пинка. Тот пробежал на своих коротеньких ножках какое-то расстояние, затем споткнулся и покатился кубарем, открыв входную дверь лбом.

— Спасибо, господин десятник, — сказала Зимушка, опускаясь за стол. — Не выпьете ли с нами вина?

— Я на службе, — смущенно сказал он, оглянувшись на ратников стоящих у него за спиной.

— Тогда квасу или меду? — предложила Зимушка.

— С удовольствием, — кивнул десятник, и ратники быстро уселись за стол.

Трактирщик довольный тем, что скандал с Меньшаком не получил продолжения, принялся таскать на стол жбаны с квасом и медом. Слав краем глаза заметил, как среднего роста мужик, сидевший рядом с Меньшаком, спустя несколько минут поднялся и вышел. Отметив этот факт, но не придав ему особого значения, Слав присоединился к разговору дружинников и Зимушки. Так они просидели еще час, получив от десятника емкую информацию о городе и прилегающих к нему окрестностях.

— Яр-град — город богатый, — говорил десятник, назвавшийся Микулой, — но правят им не князь, а десяток самых богатых людей — купцы и ремесленники. В основном здесь занимаются торговлей. Отсюда можно попасть, куда захотите: Новый-град, Резань, Кий, даже Константинополь, если вам уж так нужно к грекам, это по воде. А по суше — вообще куда глаза глядят. Дорог множество. После сегодняшнего инцидента я не советовал бы вам здесь задерживаться. Меньшак не пользуется любовью, но у него много денег, а значит, он может устроить вам неприятности.

— Скажите, а ладья в Новый-град, что сегодня должна отплыть, еще на пристани? — спросил Слав, взвешивая все «за» и «против».

— Нет, — отозвался Микула, — за полчаса до встречи с вами я проводил почтенного Бразда. И он уже довольно далеко отсюда.

— Жаль, — сказал Слав, но его никто не услышал.

Вскоре дружинники поднялись и попрощавшись с Зимушкой и ее седовласым спутником и направились на службу. На прощанье десятник тихонько сказал Славу:

— Если понадобится помощь, найди меня, я обитаю на втором воинском дворе, спроси Микулу из третьей сотни.

— Спасибо, — улыбнувшись, ответил Слав и направился к себе в комнату следом за уже ушедшей Зимушкой.

Десятник не соврал, город действительно был богатым: повсюду двухэтажные каменные дома, где на первых этажах располагались различные мастерские и лавки торговцев, а выше жили сами хозяева. Кроме того, город размерами действительно огромен. Чтобы пройти от южных городских ворот к северным пешему путнику понадобилось бы немало времени. Зайдя в несколько лавок, они купили все необходимое — дорожную одежду для Зимушки, лук и стрелы. Продали украшения княжны, получив за это еще несколько десятков золотых и пару добрых коней под седлом. Осталось купить припасы в дорогу и можно отправляться в путь. Но куда ехать? Какую дорогу выбрать?

Они долго бродили по городу, присматриваясь к людям. Заглянули на торг, побродили между множеством навесов, на которых можно найти, все что угодно: от персидского булата до шелка из далекого Китая. Когда Зимушка отвлеклась на очередного торговца, уговаривавшего ее купить великолепное украшение, идеально подходящее для такой красавицы, Слав почувствовал быстрый и недобрый взгляд. Развернувшись, он попытался найти глазами наблюдателя, но никого не обнаружил, кроме двух торговцев и нескольких женщин, оживленно торгующихся с ними, и нескольких дружинников, следящих за порядком. Правда, на секунду у дальнего лотка мелькнул силуэт мужчины в темном плаще, но это могло быть игрой воображения.

Взяв свою спутницу под локоть, он отвел ее в сторону от лотка, спасая от въедливого торговца, который почти уговорил девушку купить совершенно не нужную ей побрякушку.

— Спасибо, — выдавила Зимушка, встряхивая головой. — Не знаю, что на меня нашло, но еще немного, и я купила бы все, что у него на лотке.

— Не расстраивайся, — улыбнулся Слав, — это морок, некоторые купцы специально едут к нечестным ведунам, чтобы научиться его накладывать. Я уже сталкивался с подобным, сейчас зайдем в лавку с амулетами, и больше тебе не придется иметь дела с такими пройдохами. — Говоря это, он аккуратно осматривался по сторонам, пытаясь найти и определить источник беспокойства, который потихоньку разгорался у него внутри.

Чувство опасности — одно из самых главных для воинов и путешественников. Научиться определять угрозу еще до того, как на тебя навалятся, было крайне полезным для здоровья и, теперь Слав чувствовал, что за ними следят, но с какой стороны и кто, он так и не понял. От этого человека явственно исходила опасность, а значит, десятник прав — надо поскорее убираться из города.

— Завтра мы уедем, — сказал он, стараясь держаться к Зимушке как можно ближе.

— Почему? — удивилась бывшая княжна. — Мне в этом городе нравится. Неужели мы не можем здесь хоть немного задержаться?

— Это твой выбор, оставайся, — достаточно грубо ответил Слав. — Всегда найдется Меньшак, который захочет купить или украсть тебя. И если тебе по нраву рабский ошейник, то можешь погостить тут еще, держать не буду. Почти закат, городские ворота закрыты, и сегодня уехать просто невозможно, так что сейчас мы пойдем на постоялый двор и хорошенько выспимся, а завтра…

Именно в этот момент пятеро неприятных типов, одетых в какие-то лохмотья, кинулись на них из окутанного сумерками переулка. Если бы не кольчуга Олеля, одетая под плащ, Слав был бы мертв — нож первого из нападавших, прорезав ткань, наткнулся на прочные кольца и не дал погрузится стали в живот парня. Но удар был настолько силен, что его отбросило на несколько метров, приложив затылком о стену дома. Зимушка от неожиданности не успела даже закричать, грязная лапа одного из нападавших зажала ей рот. Секунду спустя появился импровизированный кляп, а руки бывшей княжны оказались прочно стянуты веревкой. Слав вскочил, вытягивая из ножен черный меч. Напротив него застыло трое бродяг с длинными ножами. Двое оставшихся тащили упиравшуюся Зимушку в переулок.

— Забудь о ней, — сказал один из бродяг, стоящих напротив него. — Ты мог заработать на этой красавице, а теперь на ней заработаем мы. Просто вложи меч в ножны и уходи, а завтра, когда откроются городские ворота, навсегда убирайся из города.

Слав ничего не ответил, лишь призывно крутанул в руке клинок, который с резким свистом распорол воздух.

— Уйди с дороги, — сказал он в ответ на речь бродяги, — и вы все останетесь живы.

— Как знаешь, — пожав плечами, отозвался тот и прыгнул в ноги несговорчивого парня.

Его товарищи одновременно кинулись на Слава справа и слева. Маневр был прост: один сшибает седого паренька с ног, двое других пронзают длинными ножами упавшего.

Слав высоко подпрыгнул, пропуская под собой распластавшиеся в полете тело главаря, не ожидавшего от жертвы такой прыти. Двое оборванцев, уже готовые ударить упавшего защитника бывшей княжны, растерялись. Видимо, это первый раз, когда подобная схема дала сбой. Свистнул меч, и рука одного из нападавших отделилась от тела и полетела в дорожную пыль. Кисть по-прежнему продолжала сжимать уже бесполезный нож с зазубренным лезвием. Раненый дико взвыл, но второй удар рассек ему грудь слева направо. Слав повернулся ко второму нападавшему, замершему на месте и с ужасом разглядывающего то, что осталось от оседающего на землю товарища. Меч снова свистнул, и из рассеченного горла хлестанул фонтан дымящейся крови. Бандит попытался зажать страшную рану, но это было бесполезно, голову назад не приставишь. Остался лишь растянувшийся в пыли главарь. Слав приставил к его горлу лезвие меча.

— Отвечай быстро, — сказал он. — Замечу, что соврал, лишишься головы. Куда увели девушку?

— В трактир, что неподалеку от северных ворот! — заикаясь и глотая дорожную пыль быстро ответил главарь.

— Как он называется?

— «Кнут и пряник».

— Кому вы ее должны передать?

— Он не назвался, — сказал поверженный главарь, но, почувствовав, что лезвие вот-вот начнет разрезать кожу, заговорил быстрее, — лица я тоже не видел, среднего роста, в черном плаще. Это все, что я знаю.

— Я верю тебе и не нарушу слова, — произнес Слав, убирая лезвие от шеи бродяги. — Твоя голова останется при тебе. Об остальном уговора не было. — И острый клинок, пробив левую лопатку и прячущееся за ней сердце, вошел в землю.

Ноги главаря дернулись в судороге и застыли в согнутом положении. Выдернув меч и вытерев его о лохмотья нападавших, Слав поспешил к воинским дворам. По дороге ему навстречу попалось несколько горожан, спешащих по своим делам, и указавших Славу дорогу. К его радости трактир и воинские дворы были почти по соседству.

— Чего надо? — спросил стоящий у ворот ратник, оглядывая седого парня со шрамом.

— Позови Микулу — десятника из третьей сотни, — миролюбиво сказал Слав, прислоняясь к воротам и переводя дыхание.

— А зачем он тебе? — не двигаясь с места, продолжил допрос стражник.

— Не твоего ума дело. Он сказал, понадобится помощь, найдешь меня здесь, а остальное тебя не касается.

— Да позови ты Микулу, — попросил напарник стражника, стоящий около левой створки ворот.

— Не позову, пока этот не скажет, в чем дело, — уперся первый.

— Что здесь происходит? — раздался за спинами стражников громкий властный голос.

— Вот, господин десятник, этот, — и стражник указал на Слава, — хочет видеть Микулу, десятника из третьей сотни.

— Ну так позови, — лениво отозвался командир. — Тебя для чего здесь поставили?

Получив негласный выговор от начальства, стражник стал более сговорчивым и, приоткрыв ворота, исчез за ними.

Минуты ожидания всегда текут очень медленно, особенно, если при этом нечем заняться. Славу казалось, что прошло несколько часов, прежде чем стражник снова появился в проеме ворот вместе с десятником третьей сотни.

— Слав, ты что здесь делаешь? Где Зимушка?

— Выкрали Зимушку, — отозвался он. — Набросились впятером из переулка и увели в трактир «Кнут и пряник», что неподалеку отсюда.

— Опознать нападавших сможешь? — спросил десятник, уже разворачиваясь к стражникам.

— Конечно, — кивнув, ответил Слав. — Трое мертвы, валяются недалеко от рыночной площади. Пошли людей, они вряд ли ошибутся. Во всяком случае, других трупов я там не видел.

— Ясно, — кивнул Микула. — Дрозд, — позвал он. В проеме ворот появился дежурный десятник. — Пошли человек пять к рыночной площади, — обратился Микула к нему, — там трое покойничков из ночной братии, надобно убрать, чтобы горожане не видели.

— Сделаем, — сказал десятник и исчез за воротами.

Спустя минуту оттуда, громко топая подкованными сапогами и сопровождаемые скрипом старой телеги, выскочили пять ратников и поспешили в указанном направлении.

— С этим разобрались, — сказал Микула, провожая взглядом дружинников. — Теперь о девушке. Нужно спешить. Сейчас схожу за своим десятком, и пойдем. — И он исчез в проеме ворот, оставив Слава наедине со стражниками.

— Ты вправду завалил троих из ночной братии? — спросил второй стражник, который просил упрямого напарника позвать Микулу.

— Да. А что? — удивился Слав.

— Да так, ничего, — отозвался дружинник. — Просто они последнее время стали очень наглыми, нападают на наших, грабят прохожих. Говорят, у них появился сильный вожак, который теперь их направляет. К нему идет часть от каждого грабежа. Один сотник пытался его найти и арестовать, на утро его нашли мертвым в собственном доме. Самое странное, что двери и окна были заперты изнутри.

Его рассказ прервал топот множества ног. В проеме ворот возник Микула в сопровождении своих ратников.

— Пошли, — бросил он Славу, — надо торопиться.

И первым направился к переулку, ведущему к трактиру. Слав и ратники двинулись следом.

Трактир «Кнут и пряник» был грязным двухэтажным зданием с ярко освещенными окнами.

— Слушай сюда, — зашептал на ухо Славу Микула. — Я с моими парнями зайду внутрь и осмотрюсь, ты жди здесь. Появление ратников никого не удивит, наши часто туда ходят пропустить стаканчик винца. У меня там даже свой стол есть, так что, когда вон в том крайнем окне погаснет свет, это будет сигналом для тебя. Заходи, но к нам не иди, осмотрись. Найдешь знакомых, направляйся к ним, а мы чуть позже подтянемся.

Слав кивнул в знак согласия, и Микула с ратниками направился к трактиру. Когда за ними закрылась дверь, Слав прислонился к стене ближайшего дома и стал ждать условного сигнала. Минуты ожидания неторопливо текли, заставляя седого паренька задумываться о своей жизни. Она делилась на длинные и короткие отрезки. Самый длинный — до гибели родных и разрушения родной веси. Следующий — два года жизнь и тренировки в приграничной крепостице. А дальше сплошные отрезки, некоторые в месяц, некоторые в один день, как на постоялом дворе Скила или в крепости Вал. Все они сходились в одной точке — возле грязного трактира под странным названием «Кнут и пряник».

Свет в окне, указанном Микулой, погас, но спустя мгновение снова загорелся. Слав проверил, легко ли меч покидает ножны, и шагнул к трактиру. Распахнув дверь, он внимательно осмотрел зал. В углу сидят дружинники Микулы, в остальном же здесь собрался всякий сброд: бродяги, подсобные рабочие, золотари, которые сумели наскрести меди на кружку дрянного пива. А рядом со стойкой, за которой стоял толстяк трактирщик, расположились те, к кому Слав и пришел — Меньшак и среднего роста человек в черном плаще. Откинув плащ и взявшись за рукоять меча, Слав пошел к ним. Меньшак, заметив седого парня с безобразным шрамом на лице, напрягся. Его подручный тоже взялся за рукоять меча.

— Где Зимушка? — спросил Слав, подходя к столу.

— Не знаю, — отозвался Меньшак, — мы с моим управляющим сидим здесь несколько часов. И если ты и дальше собрался докучать нам, то я позову дружинников.

— Нас что ли? — раздался у него за спиной голос Микулы.

Меньшак съежился еще больше. Его управляющий в черном плаще с ястребиным неприятным лицом поднялся и заговорил.

— Девушка у ночной братии. Мы действительно заплатили им деньги за ее похищение, но они обманули нас. Сказали, чтобы мы забыли о ней, она принадлежит Соловью — их главарю. Мы последовали совету и не стали возмущаться.

— Все ясно, — сказал Микула. — А вам советую завтра же убраться из города.

— Мы последуем совету десятника, — шутливо поклонившись, ответил Ястреб, как прозвал его про себя Слав.

Микула же, тронув Слава за плечо, показал на выход, мол, дальше здесь делать нечего. После закопченного факелами зала трактира ночная прохлада показалась чем-то очень замечательным.

— Где мне найти Соловья? — спросил Слав.

— Я скажу тебе, только сначала выслушай мой совет — забудь о Зимушке. Сам погибнешь, и ее не спасешь.

— Микула, для меня смерть будет избавлением, — улыбнувшись, сказал Слав. — Я дал клятву на крови, защищать ее до последнего вздоха. А ты знаешь, как боги карают клятвопреступников? Не отговаривай меня.

— Ну раз так, — грустно сказал десятник, — иди. Но я не могу пойти с тобой или дать тебе людей. Если Соловей узнает, что ратники помогают тебе, то все нищие начнут на нас охоту, и завтра город будет залит кровью дружинников, а нам придется запереться на воинских дворах. Правда, не уверен, что это спасет, но все же шанс. А Соловья найти не так уж и сложно, прямо за этим трактиром начинаются его владения — Сумеречная пустошь. Там даже в солнечные дни сплошные сумерки. А пустошь — потому что там ты не найдешь честных и добрых людей. Ратники не решаются соваться на территорию Соловья, да и никому нормальному не придет в голову идти туда по доброй воле.

— Спасибо, Микула, — сказал Слав, слегка кланяясь. — Вот, возьми на сохранение, — и он протянул десятнику тяжелый кошель с золотом. — Если вернусь, отдашь, а нет — справьте по мне тризну.

— Береги себя, — произнес в ответ Микула, принимая кошель. — Если выйдешь оттуда живым, приходи к нам на воинский двор, я угощу тебя отличным вином.

И кивнув своим ратникам, десятник направился к переулку, ведущему ко второму воинскому двору.

Проводив их глазами, Слав завернул за угол трактира и увидел длинную узкую улочку, уходящую в ночную мглу. Откинув плащ и крепко взявшись за рукоять меча, он шагнул между двух полуразвалившихся лачуг. Дорога оказалась нетрудной, прямая, как стрела, она заводила его все глубже в логово ночной братии. Где-то позади Слава раздался скрип прогнившей доски. Он давно знал, что его сопровождают и следят за каждым его движением, и поэтому не стал оборачиваться. Дорога имела очень мало свертков, и перекресток, на котором он в нерешительности остановился, был для седого паренька большой неожиданностью.

— Чего потерял? — раздался у него за спиной скрипучий, как несмазанная дверь, голос.

— Наверно, он потерял разум, — ответил ему насмешливый голос из темноты справа от Слава.

— Нет, он потерял жизнь, — сказал третий голос из подворотни, что была от Слава по левую руку.

— И кошелек, — добавил голос из темноты улицы, к которой Слав стоял лицом.

— Неверно, уважаемые, я потерял Соловья, — улыбнувшись, произнес он.

— Соловья? — удивленно переспросил голос, который говорил о кошельке.

Слав кивнул.

— Вы не ослышались, мне действительно нужен ваш атаман. У него то, что принадлежит мне, и я готов оспорить его права.

— А с чего ты взял, что он будет говорить с тобой? — спросил скрипучий голос позади Слава. — Может, нам проще зарезать тебя прямо здесь? Соловей скажет нам спасибо. Да и вещички твои можно будет поделить между нами, а то все Соловью достанется.

— Конечно, вы можете попробовать, — улыбнувшись, сказал Слав, — но тогда ваш атаман потеряет очень много, а вы лишитесь большей добычи, чем мои вещи.

— Ты врешь, — взвизгнул скрипучий.

— А если нет? — развел руками Слав.

— Убьем его, и дело с концом, — еще громче завизжал скрипучий.

Ответом ему было молчание, более выдержанные ночные грабители думали.

— Хорошо, ты увидишь Соловья, — сказал из темноты тот, что был прямо перед Славом. — Но если ты соврал, берегись. А теперь следуй прямо и никуда не сворачивай. До полуночного терема сам дойдешь. И знай, мы следим за тобой.

Раздался шелест каких-то тряпок, и Слав понял, что путь свободен, но его сопровождающие никуда не делись. Идя в указанном направлении, он думал о том, что скажет Соловью. Этих провести легко, а вот что делать с атаманом? Неожиданно дорогу Славу преградила каменная стена какого-то полуразрушенного здания.

— Поздравляю, — раздался у него за спиной насмешливый голос, — ты дошел до Полночного терема.

В этот момент камень, загораживающий дорогу внутрь, отвалили в сторону, и на Слава уставилось множества глаз. Широкий проход был забит крепкими мужиками в лохмотьях, которые очень недружелюбно его рассматривали. Их было не меньше двух десятков.

— Мертвяк, — прошипел один. У него отсутствовали передние зубы, видать, когда-то его приложили рукоятью меча.

— Не тебе решать, — отрезал Слав.

— Мне, — не согласился с ним беззубый, — я местный палач, и если что, ты попадешь в мои руки.

— Вот попаду, тогда и будешь говорить, а сейчас мне пора, — и Слав двинулся следом за обладателем насмешливого голоса.

Мужики в лохмотьях тронулись за ним.

— Как тебе наши ратники? — насмешливо спросил проводник.

— Нигде не видел таких грязных, — честно ответил Слав. — Может, если помыть да остричь, неплохая бы дружина получилась.

— А ты весельчак, жаль будет тебя убивать, — сказал насмешливый, не оборачиваясь.

В этот момент они вступили в большой зал, в конце которого стоял настоящий княжеский трон.

— Что это за место? — удивленно спросил Слав, оглядываясь на застывших в проходе бродяг.

— Княжеский терем, — отозвался насмешливый, подходя к трону и усаживаясь на него. — Мне передали, что ты хотел забрать у меня какую-то вещь.

— Ты Соловей?

— Тебя это удивляет? — отозвался насмешливый. — Представлял меня таким огромным, грязным как мой палач?

— Честно — да. И приятно удивлен, — слегка поклонившись, сказал Слав. — Откуда у тебя такая правильная речь? Спорю на все, что имею, ты благородного происхождения.

— У тебя есть не так уж и много, — отозвался Соловей, — но ты выиграл, я действительно принадлежу к знатному старинному роду князей. Видишь ли, это мой терем, вернее, он когда-то принадлежал моему отцу. Пока купцы в сговоре с боярами не убили его и не захватили власть. Я вынужден был бежать вместе со своей матерью. Вскоре она умерла, а я, побродив по свету, вернулся сюда и занял принадлежащий мне по праву трон. Так что ты хотел у меня забрать?

— Твои люди похитили девушку, которую я охранял, и мне нет другой дороги, как вернуть ее или погибнуть.

— Какие мои люди? — удивленно спросил Соловей.

— Которых нанял управляющий Меньшака.

— Ааа, это тот с лицом ястреба, — улыбнувшись произнес Соловей.

Слав кивнул.

— Они сказали, что она у тебя. Твои люди похитили ее, но решили оставить себе.

— Клянусь честью, у меня нет твоей спутницы, — ответил Соловей. — Меньшак обманул тебя. Мои люди передали ему девушку и получили плату.

— Тогда мне необходимо спешить, — сказал Слав.

— Куда? — удивленно приподняв брови, спросил атаман.

— Спасать ее, иначе он продаст Зимушку в рабство.

— Прости, — с грустью в голосе произнес Соловей, — но ты не сможешь отсюда уйти. Таков мой закон: либо останешься с нами и будешь служить мне, либо умрешь. К тому же, благодаря тебе, я лишился трех дружинников. И мне необходимо пополнить число своих ратников.

— Я не могу остаться, — сказал Слав, разворачиваясь и шагая к выходу.

— Тогда ты умрешь, — просто и без всякой злобы сказал ему в спину Соловей.

— Пусть так, — отозвался Слав, обнажая меч и пристально разглядывая мужиков в лохмотьях, которых бывший княжич назвал ратниками. У всех в руках длинные кинжалы или кроткие мечи. Все смотрят на него с ненавистью, которую испытывают бедные к богатым, рабы к свободным, холопы к знатным. — Тебе придется искать больше трех ратников, — улыбнувшись сказал Слав Соловью, даже не обернувшись к нему. — Если мне повезет, я прихвачу половину твоей дружины.

— Странно, тебе действительно нестрашно!? — удивленно сказал атаман. — Ты не боишься ни меня, ни их, но тебя страшит нечто другое… Что?

— Если я отвечу, отпустишь меня? Время дорого.

— Я подумаю? И если твоя история меня заинтересует, то даже помогу тебе. А если нет, то ты все же умрешь.

— Хорошо, — сказал Слав, вдвигая меч в ножны и поворачиваясь лицом к трону.

Атаман сделал знак рукой и отправил своих ратников обратно в ход, по которому они пришли.

— Я слушаю тебя, — устраиваясь поудобней, проинес он.

— Четыре дня назад в небольшом трактире мне дал приют старый искалеченный воин по имени Скил. Утром он обещал дать мне припасов в дорогу, но случилось непредвиденное — его сын оскорбил двух путников, и они захотели отплатить. Я вступился и убил обоих в честном поединке, мне достались их кошели, лошади и дорожные мешки. Одну лошадь я оставил Скилу, вторую взял себе. В мешке, закрепленном на ней, я обнаружил чистую одежду и эту кольчугу, — Слав на секунду прервал рассказ и распахнул плащ, демонстрируя свою находку. — Затем была беспокойная ночевка в лесу, а вечером я оказался в крепости Вал, которой правил князь Борей. Той же ночью крепость осадили урмане, а местный оружейник Олель признал в кольчуге, добытой мной, свое изделие. Именно она была на его сыне, когда тот покинул крепость. Он обвинил меня в убийстве и потребовал божий суд, который состоялся в полдень на перекрестке четырех дорог. Я победил, меч оружейника разлетелся, как кусок горного хрусталя, а вечером меня позвал к себе князь и предложил работу по охране его дочери Зимушки. Я согласился. Девчонка оказалась боевой, под видом тренировки вызвала меня на поединок, поставив перед выбором — проиграть ей, и тем самым угодить госпоже, или выиграть у нее, и нажить себе врага. Я показал ей несколько приемов, которым научился у дружинников, и победил строптивую княжну. Потом начал ее тренировать, и она на время забыла о том, что я ее одолел на мечах. Затем она сбежала от меня и пошла на городскую стену, где в этот момент находился князь со своим сыном Лютом. Но я узнал и догнал ее в тот момент, когда князь повернулся на зов дочери. Борей, конечно, обо всем догадался, но сумел усмирить свой гнев. Вечером он вызвал меня и попросил заботится о Зимушки. А когда я ушел, меня догнал Лют и потребовал клятву кровью. Я поклялся самым святым, что у меня есть, памятью предков. А вечером они устроили вылазку за стены по потайному ходу, собираясь напасть на урман. Но как я понял из слов десятника, который помог мне и Зимушке бежать, их предали, и у выхода из секретного туннеля князя и его сына ждала засада. Так погибли Борей и Лют. Сотня ратников не могла долго удерживать стены, и вскоре крепость пала. Нас вывел через потайной ход десятник Волч. Сегодня он с тремя уцелевшими ратниками отплыл на ладье Бразда в Новый-град. А бывшую княжну захотел купить Меньшак. Я счел это оскорблением и выбил ему пару зубов. Ну а дальше ты знаешь, его помощник нанял твоих людей, и они ее похитили, а мене сказали, что ты не выполнил условий договора и оставил красивую девушку у себя в наложницах.

— Это все правда? — выслушав историю Слава, спросил Соловей.

— Да, все до последнего слова, — кивнул седой паренек.

— Если бы я сам не был беглым княжичем, который в конце концов стал атаманом ночной братии, я бы тебе не поверил. А так верю и отпускаю тебя. Ты сможешь спокойно покинуть Сумеречную пустошь, тебя проводят.

Он громко хлопнул в ладоши, и на его зов из туннеля вышел сутулый невзрачный человек.

— Горбун, — обратился к нему Соловей, — проводи нашего гостя до трактира «Кнут и пряник». Желаю тебе найти девушку, — это уже относилось к Славу.

— Желаю тебе вернуть свой трон, — сказал в ответ Слав и шагнул к выходу.

— Еще один вопрос, — догнал его в спину голос Соловья.

Слав обернулся.

— Ты идешь за ней только из-за клятвы?

— Не знаю, — честно ответил Слав и, развернувшись, пошел за горбуном. — Наверно, нет, — сказал он сам себе, — за эти три дня она стала такой близкой и похожей на меня.

Спустя полчаса седой парень покинул Сумеречную пустошь и направился в трактир. Людей в зале почти не было, только за столом в самом углу сидели Меньшак и его подручный. Слав, обнажив клинок, шагнул к ним. Мужик с лицом ястреба вскочил и обнажил свой меч, загораживая Меньшака, который от страха вжался в угол.

— Где она? — спросил Слав, делая пробный выпад в сторону Ястреба.

— Ты ее никогда не найдешь, — отозвался тот, парируя удар.

— Отдайте ее, и я уйду.

— Это невозможно, — отозвался Ястреб, в свою очередь атакуя Слава. — За нее обещано много денег.

— Тогда вы умрете, — отводя удар Ястреба, сказал Слав.

Его меч замелькал в свете чадящих факелов. Подручный Меньшака был умелым бойцом, сил понапрасну не тратил, его удары скупы и точны. Но у Слава имелся дополнительный стимул — он не мог позволить Меньшаку и его подручному наложить свои грязные лапы на девушку, которую он поклялся защищать ценой собственной жизни. Потихоньку парень стал теснить Ястреба от стола, прижимая его к стене. Тот пятился, но продолжал яростно отбиваться. Вдруг его неожиданно качнуло вперед и он попытался сохранить равновесие, нелепо взмахнул руками и налетел на выставленный Славом меч. Все произошло мгновенно. Острый наконечник черного клинка пробил грудь подручного Меньшака. Покачнувшись, тот глянул на хозяина и рухнул на залитый дрянным пивом пол. Слав глянул под ноги поверженного противника, под его правым сапогом валялась расколотая надвое тяжелая дубовая пивная кружка. Именно из-за нее он оступился.

— Где девушка? — поворачиваясь к сжавшемуся в углу Меньшаку, грозно спросил Слав.

— Наверху, — заикаясь, пролепетал тот.

— Убирайся и не попадайся больше мне на пути, третий раз будет последним, — сказал Слав, наблюдая, как Меньшак на негнущихся ногах семенит к выходу.

Проводив его глазами, парень направился к лестнице, ведущий к горницам на втором этаже. Их было всего четыре. Три оказались пусты, сразу видно, что сейчас их не занимали постояльцы. В четвертой лежали два дорожных мешка на лавке, висела кольчуга Ястреба. Окинув комнату взглядом, Слав не обнаружил следов Зимушки. Он уже собирался идти догонять Меньшака, когда его взгляд упал на довольно большой мешок в самом углу. Поддев острием меча ремни, стягивающие горловину, он увидел, как из-под падающей на пол рогожи появляются русые волосы, заплаканное лицо княжны с кляпом во рту и стянутыми за спиной руками.

— Пора домой, — произнес Слав, разрезая веревку и вытаскивая изо рта девушки кляп.

Та совершенно неожиданно разревелась и бросилась ему на шею. Слав растерялся, он не был готов к подобному. Стараясь ее успокоить, он погладил девушку по волосам, а затем, отстранив ее, направился к выходу.

— Пошли, тебе надо вымыться и поспать.

Под пронзительным взглядом трактирщика они прошли через зал и вышли на крыльцо. Луна в этот момент скрылась за облаками, и Слав споткнулся о какой-то большой предмет, валяющийся посреди лестницы. Нагнувшись, он разглядел скрюченное тело Меньшака. В спине работорговца торчал длинный кинжал или короткий меч, как кому больше нравится. Точно такой же был на поясе горбуна, когда тот вел его из Сумеречной пустоши.

— Он оболгал нас, — раздался из темноты скрипучий голос, — и заплатил за свои слова. Это был приказ Соловья. Он передает тебе привет, и рад, что ты нашел и освободил свою спутницу.

— Передай от меня Соловью, — сказал Слав в темноту ночи, — что я благодарю его. Пускай он вернет то, что его по праву. И если понадобится моя помощь, я всегда к его услугам вместе с моим мечем.

— Хорошо, — проскрипел голос из темноты, и все стихло.

— Кто такой Соловей? — спросила Зимушка, когда они отошли от «Кнута и пряника».

— Беглый княжич, который стал атаманом воров и убийц. Это его люди тебя похитили.

— Ты подружился с человеком, который приказал похитить меня? — удивленно спросила Зимушка. — И людьми, которого пытались убить тебя?

— Ну, насчет подружился — это сильно сказано, — улыбнулся Слав. — Но мне он более симпатичен, чем Меньшак и его подручный.

— Наверное, ты прав. А он правда беглый княжич?

— Как и ты беглая княжна. Его отец правил этим городом, но был зарезан собственными боярами и купцами.

Вскоре они переступили порог постоялого двора, в котором у них была оплачена комната.

— Хозяин, — позвал Слав, подходя к стойке.

— Чего изволите? — ответил заспанный голос.

— Распорядись приготовить поесть и бадью теплой воды в нашу комнату. Еду туда же принеси.

— Скоро будет, — отозвался тот же заспанный голос, а следом за ним ворчание разбуженных людей.

Спустя час Слав и вымытая Зимушка ели вкусную горячую кашу, запивая ее медом.

— Что будем делать дальше? — спросила она, закутавшись в овечьи шкуры и забравшись с ногами на лавку.

— Выспишься, прикупим провизии, и завтра с утра покинем этот город, — сказал Слав, проверяя деньги, которые у них остались.

В комнате в мешках были спрятаны сорок золотых и двадцать серебряных монет, еще десять золотых и пятнадцать серебряных лежали в кошеле, который был у Микулы.

Зимушка, измученная волнениями пережитыми за несколько часов, уже крепко спала, когда в дверь постучали.

— Войдите, — негромко сказал Слав, вставая и беря в руки ножны с мечем.

Дверь открылась, и в нее вошел десятник Микула. Слав с облегчением вздохнул и повесил ножны на вбитый в стену крюк.

— Чего-то опасаешься? — спросил десятник, глядя на его манипуляции.

— Да в вашем городке можно чего угодно ожидать, — отозвался седой паренек, обнимая Микулу.

— Возьми, — протягивая кошель, сказал десятник.

— Спасибо, что сохранил, — ответил Слав, вешая кошель обратно на пояс. — Меду?

— Не откажусь, — и Микула тихо, чтобы не разбудить Зимушку, прошел к столу.

Налив по чарке меда, Слав присел рядом, ожидая вопросов.

— Как тебе удалось вернуться от Соловья живым? — наконец спросил десятник.

— А какая разница? — ответил Слав. — Я сумел его заинтересовать, и мы разошлись миром. Он наказал Меньшака, который навел на него напраслину, а я вернул свою спутницу.

— Понятно, — произнес Микула. — Каков он?

— Я тебе отвечу, но сначала задам свой вопрос — каким был ваш князь?

— С чего такой вопрос? — удивился десятник.

— Просто ответь.

— Ну хорошо, — сказал Микула, слегка прикрыв глаза. — Ярополк, — начал он, — хороший князь. При нем в городе был порядок. Его убили на охоте, а жена и сын пропали. Спустя несколько дней власть в городе захватили бояре и купцы. Именно при них сюда наползло множество всякого сброда. А князь действительно был хорош: справедливый, храбрый, совсем не жестокий, может, немного доверчивый, это-то его и сгубило.

— Ты жалеешь, что он погиб? — спросил Слав.

— Да. Купцы и бояре, захватившие власть, разрушили княжество. Этот город превратился из столицы в большой рынок. Налоги выросли в два раза. Через неделю после переворота, поднялось восстание против них, они утопили его в крови. Город на несколько дней вымер, очень многие из горожан погибли, трупы даже не сожгли, а просто утопили в реке. Тогда же погиб мой отец, он вел в бой ополчение кузнечного квартала, его подняли на копья наемники-урмане, которых призвали бояре.

— И ты служишь этим людям? — удивленно спросил Слав.

— Да, — с грустью в голосе отозвался Микула. — Я ратник и обязан выполнять приказы. Бояре поступили очень разумно: в тот день, когда вспыхнуло восстание, они вывели дружину из города, якобы кто-то из соседних князей воспользовался ситуацией и решил захватить пару весей. Мы прибыли в указанное место, но никого не обнаружили. Селяне пахали землю, все как всегда. Когда мы вернулись в столицу, все было уже кончено. Реки крови на улицах, стены домов забрызганные рудой (кровь) до самых крыш. Мой дом с выбитой дверью. Но никто не может упрекнуть меня, я честно служил не этим боярам и купцам, я служил княжеству и городу.

— Ну а теперь я отвечу на твой вопрос, — сказал Слав, доставая волшебную малахитовую чарку и наполняя ее вином. Если Микула и удивился, то виду не подал. — Соловей расположился в подвале старого терема Ярополка. Своих воров и нищих он называет дружинниками, а себя князем.

— Выскочка, — зло сказал Микула, — еще один самозванец, мы таких уже навидались. За пятнадцать лет, что прошло с исчезновения сына князя, их было одиннадцать. Все окончили свои дни на воротах города, подвешенные за ребра.

— Не спеши с выводами, — произнес Слав. — Он высок, светлые волосы, зеленые пронзительные глаза, слегка насмешливый голос. У него правильная речь, во всяком случае, он не из черни и холопов, не меньше, чем сын боярина.

— Очень давно я видел княжича, — отозвался озадаченный Микула. — Твое описание почти точное, кроме одного, молодой княжич на охоте рассек себе губу и бровь веткой сосны, после этого у него остались два шрама.

Слав кивнул.

— Есть и такие, левая бровь и нижняя губа, верно?

— Точно, — обрадовано сказал Микула.

— Так вот Соловей…

— Ярослав, — поправил его десятник.

— Ярослав, — согласился Слав, — не оставляет надежды вернуть то, что его по праву. И копит силы. Во всяком случае, он поступил со мной по чести.

— Мне нужно увидеть его, — решительно поднимаясь, произнес десятник. — Если он действительно сын Ярополка, то я мог бы помочь, очень многие в дружине недовольны правителями, и если сын Ярополка вернулся, то они присоединились бы к нему.

— Хорошо, — кивнул Слав, опоясываясь мечем и набрасывая на плечи заштопанный на животе плащ. — Но это может быть опасно.

— Такова жизнь ратника, — отозвался Микула и шагнул к двери. — У меня ничего нет, кроме тощего кошеля, доспеха, копья и меча. Во время бунта погиб отец, мать умерла двумя годами ранее. Мою невесту урмане изнасиловали и распяли на двери собственного дома.

— Ну, тогда пошли, — и Слав шагнул за дверь.