Мечебоец

Глава седьмая Дорогами трудными

— Стой! — раздался повелительный окрик.

Дорога между двух рощиц по-прежнему была пустынна, но теперь Слав точно знал, что он здесь не один. Он уже давно чувствовал, что за ним наблюдают, и заранее перекинул щит на левую руку, заставив идти коня неспешным шагом. И теперь пытался рассмотреть говорившего сквозь жидкую листву березок, росших возле дороги. Свистнула стрела и воткнулась в дорогу.

— Последнее предупреждение, — сказал тот же голос, — останови коня.

Слав послушно натянул поводья, прикрыв щитом левую сторону груди от стрел невидимого стрельца.

— Слезай, — потребовал лучник.

— Нет, — громко крикнул Слав. — Выйди, покажись, может, и поговорим.

— Как заешь, — отозвался стрелок, выходя на дорогу.

Странно, но им оказалась молодая женщина, бывшая ненамного старше Слава. Только голос у нее был грубым и неприятным, неудивительно, что он принял говорившего за мужчину. В руках композитный лук, на тетиве бронебойная стрела. На поясе длинный изогнутый узкий меч, больше похожий на саблю.

— Слезай с коня и отойди в сторону, — приказала она.

— С чего бы это? — удивился Слав, он уже давно почувствовал, что лучница здесь одна, и особо не опасался.

— Но у меня в руках лук, — слегка растерялась девица.

— А у меня щит, — парировал Слав, — под седлом конь, под плащом кольчуга, которую твоими стрелами не пробить, а теперь в моей правой руке меч, — и черный клинок послушно покинул ножны.

Девушка предупреждающе вскинула лук, но тетиву пока не натягивала.

— Не подходи, — срываясь на истеричные нотки, закричала она. Вот теперь ее голосок более подходил женщине.

— Разве не ты хотела, чтобы я остановился? — иронично спросил Слав, поудобней устраиваясь в седле.

— Мне всего лишь нужен твой конь, — сказала девушка. — Оружие и деньги оставь себе.

— Извини, красавица, но мне самому нужен мой конь.

— Тогда я тебя застрелю, — окончательно растерявшись, сказала она.

— Стреляй, — согласился Слав, направляя коня на лучницу и посылая его мелкой рысью.

Лучница, не ожидавшая такого, натянула тетиву.

— Не подходи! — завизжала она.

Тут пальцы девушки не выдержали, и стрела отправилась в смертельный полет.

Слав вскинул щит, который моментально сотряс сильный удар. И свист отскочившей от дубового щита стрелы. Конь перешел вскачь и спустя мгновение застыл справа от лучницы, подставив ее под удар меча хозяина. Но Слав бить не торопился.

— А ну брось лук! — приказал он.

Девушка, зажмурившись от страха, разжала пальцы, и великолепное изделие оружейников Кий-града полетело в траву. Слав спрыгнул на землю и убрал меч в ножны.

— Ну что, разбойница, поговорим?

Девушка неожиданно закрыла лицо руками и, сев в высокую траву, заревела. Слав растерялся. Сначала она его остановила, затем стреляла, а теперь сидит и ревет.

— Ну хватит, — опускаясь рядом, приказал Слав. — Давай, рассказывай, какая беда тебя с луком на дорогу выгнала?

— Мне в Новый-град нужно, — глотая слезы, сказала она, — они его туда повезли на продажу.

— Кого его? И кто они? — спросил Слав.

— Жениха моего Дмитра, — постепенно успокаиваясь, ответила она. — А они — драккар урман.

«Знакомо», — подумал про себя Слав, а в слух сказал:

— И что ты хочешь делать? Уж не собралась ли ты поубивать пять десятков закаленных в боях северных мореходов?

Она отрицательно замотала головой.

— Я хотела его выкупить, у меня есть сорок серебряных кун. Думаю, этого хватит.

— Хватит и половины, если твой Дмитр не сын князя, — сказал Слав.

— Нет, он золотых дел мастер, его изделия иногда покупают бояре и князья.

— И как же он попал к урманам?

— Мы возвращались в Яр-град, ночевали на берегу реки, когда они причалили, большой драккар под белым парусом в красную полоску и с черным восходящим солнцем. Он меня в кусты толкнул, и урмане не заметили. А я следом пошла и слышала, как они про Новый-град трепались.

Она говорила что-то еще, но Слав не слышал. Перед глазами стояла сожженная весь, одинокий урман с секирой, бродящий средь горящих домов, и два белых паруса с красными полосами, а поверх них черное солнце.

— Когда это случилось? — спросил он.

— Сегодня ночью, сразу после полуночи, они причалили, завидев пламя костра.

— Они уже далеко, даже на коне не догонишь, — размышлял вслух Слав, — но до Нового-града путь не близкий, а для урман, которые от реки ни на шаг, он еще длиннее.

— Ты хочешь мне помочь? — удивленно спросила девушка, убирая от заплаканного лица ладони.

Слав молча кивнул.

— Но почему? Я ведь тебя чуть не убила, хотела коня забрать.

— Вот поэтому и хочу тебе помочь, — поднимаясь и протягивая ей руку, сказал Слав. — Ты готова на все, чтобы вернуть то, что потеряла. А я готов на все ради того, что у меня когда-то отняли. — Седой парень видел по глазам, что девушка не поняла, но ему это было безразлично. — Ты так и будешь сидеть на земле или прыгнешь на круп позади меня? Тогда мы доберемся до ближайшей веси и купим тебе коня.

Девушка прекратила плакать и, ухватившись за протянутую руку, резко поднялась. Она снова была полна решимости убить любого, кто встанет между ней и ее возлюбленным.

Вскоре конь Слава покинул живописное место между двумя рощами, унося на себе двух седоков. В ближайшей веси, они прикупили у проезжавшего мимо торговца бойкую хазарскую лошадку для Рыси, так назвалась ему спутница.

— Куда дальше? — нерешительно спросила она, когда они верхами выехали за околицу.

— В Новый-град ведут две дороги. Одна длинная вдоль реки, по которой плывут урмане. По ней мы их не догоним, лошадям надо отдыхать, да и нам тоже. А драккару что? Сел да плыви. А вот вторая более короткая, во всяком случае мы опередим урман на неделю. Но короткая она, если мерить расстоянием, а вот если жизненной нитью, то может оказаться намного короче, чем путь война через поле битвы.

— И что это за дорога? — поежившись от последних слов спутника, спросила Рысь.

— Через долину пяти князей, — мрачно ответил Слав, глядя на едва видимую полосу дороги, уходящую к горизонту между двух холмов.

— А что там?

— Одни говорят, что ничего и, мол, все слухи, бабкины сказки. Другие, что там правит нежить, и ее там видимо невидимо. А третьи ничего не говорят, все видят, как они едут по этой дороге, а вот что случается с ними там, не знает никто.

— А сам-то ты что думаешь? — с интересом разглядывая хмурого спутника, спросила Рысь.

— Если бы не нужно было спешить, я бы туда ни за что на свете не сунулся, — ответил Слав, затем на мгновенье замолчал и продолжил, — но у нас нет времени на дальнейшие разговоры. Либо мы решаемся и идем через долину, либо забудь о своем женихе.

— Но почему ты мне помогаешь? Ты готов сунуться туда, куда никогда бы не пошел. Ради чего ты это делаешь?

— Ради себя, — глухо ответил Слав, и пустил коня по почти заросшей дороге, что вела к далекому горизонту.

— Все, завтра мы пересечем границу долины, — побрасывая очередную ветку в костер, сказал Слав, глядя на длинную горную цепь, преградившую путь. — Вон там меж двух самых высоких пиков проход в долину Пяти князей.

— Слушай, а почему она так называется? — спросила Рысь, доставая из мешка черствый хлеб и переворачивая жарившегося на костре утку.

— По легенде здесь жили пять братьев — пять князей. Старший был верховным правителем, остальные тоже правили, каждый в своей крепости. Но однажды средний брат нашел в горной пещере талисман и разбудил им древнее зло. Одни полагают, что это был Триглав, другие, что сам Чернобог. Никто больше не видел ни князей, ни народ, которым они правили. Долина заполнилась всевозможной нечистью — вовкулаки, ведмаки, упыри, белые девки, росомахи, топляки, маньи. Именно отсюда они расползлись по миру. Все ночные кошмары, о которых ты когда-либо слышала, живут в этой долине.

— И как уберечься от всей этой нечисти на их же земле? — испугавшись, спросила Рысь.

— Я не зря купил у ведуна, встреченного нами три дня назад, с десяток амулетов и множество наузов. А теперь нужно кое-что сделать с твоим мечом. — Слав взял стальную миску и кинул в нее несколько серебряных монет. Потом поставил ее на костер. — Пусть плавятся, — сказал он девушке, пристально следившей за его действиями. — Дай мне твой клинок, — протянув руку, попросил он.

Девушка, не понимая, отдала свой длинный и слегка похожий на саблю меч.

— Что ты хочешь сделать? — с любопытством наблюдая, как Слав кинул в почти расплавившееся серебро несколько пучков засушенных трав, спросила она.

— Нанести на все твое оружие тонкий слой серебра. Это единственное, что может остановить нежить. Давай, не сиди без дела, протри наконечники своих стрел вот этим, — и он протянул ей маленький пузырек с дурно пахнущей прозрачной жидкостью.

Сам же он занялся лезвием ее клинка и приступил к серебрению, нанося тончайший слой на всю поверхность и чуть больше на кончик. На глазах девушки серебро как бы впитывалось в сталь меча, хотя должно было отслаиваться. Закрыв распахнутый от удивления рот, она принялась протирать наконечники стрел дурно пахнущей жидкостью, передавая их Славу, который окунал их в серебро и аккуратно клал на большое бревно, давая им остыть.

— Держи, это последняя, — протягивая бело-оперенную смерть Славу, сказала Рысь.

— Вот не повезло, — хмуро рассматривая стальной наконечник без малейшего признака серебра, произнес парень, — совсем немного не хватило. Ну да ладно, будем наедятся, что этих, — он кивнул на разложенные посеребренные стрелы, — хватит.

— А твое оружие разве не надо посеребрить? — спросила девушка.

Слав отрицательно мотнул головой.

— Оно и так нечисть валит. — И принялся за нехитрый ужин.

Ночь была беспокойной: со стороны гор слышался громкий волчий вой, несколько раз сильный ветер почти задувал костер, и тогда вой становился как будто ближе. На рассвете Слав толкнул дремлющую Рысь.

— Пора, нужно до темноты пройти как можно дальше. Долина очень большая, нам потребуется дней пять, чтобы пересечь ее и выйти по другую сторону. Помни, что я тебе говорил.

— Да помню я, — огрызнулась девица, — постоянно вертеть головой, и если что замечу, сразу говорить тебе.

Слав кивнул.

— Ну если все ясно, тогда в путь. — И взлетев в седло коня, которого он прозвал Огнев.

Странный был конь, сам черный, а морда и уши рыжие, напоминающие языки пламени, вырывающиеся прямо из земли.

В полдень они остановились, чтобы последний раз перекусить в относительной безопасности. Огнев и его подружка, прозванная за глаза Карью, мелко подрагивали, косясь на узкую расщелину между двух высоких гор. В ней с трудом разъехались бы две телеги, а отряд в сотню лучников мог задержать немалую дружину.

— Я не хочу туда ехать, — неожиданно сказала Рысь.

— Что? — не расслышав, переспросил Слав.

— Я боюсь и не хочу туда ехать, — повторила девушка.

— Что ж, оставайся, я тебя не тяну. Мне нужно в Новый-град, и очень быстро, от этого зависит моя судьба. Харчи разделим, мне побольше, тебе поменьше. И разойдемся. Моя цель вон там, — и он указал на скрытый тенью горы проход, — вернее, по другу сторону. А ты можешь ехать обратно. Я скорее один поеду, чем возьму с собой человека, который на пол дороге бросает начатое.

И поднявшись, он достал пустой дорожный мешок.

— Нет, постой, — закричала Рысь, видя, что он направился к Огневу, чтобы разделить припасы. — Мне страшно, но я пойду до конца, — в отчаянии выкрикнула она.

— Хорошо запомни эти слова, — сказал Слав, проверяя подпругу у своего коня. — И никогда их не забывай. Усомнишься в своей силе, и я тебя убью, тело сожгу, а прах развею, чтобы на земле не стало одним оборотнем или упырем больше. Запомни это. А теперь пора.

Спустя несколько минут два всадника въехали в огромную расщелину, ведущую в долину Пяти князей.

— Смотри, — вытянув руку, сказала Рысь, указывая куда-то вперед.

Но седовласый паренек уже давно разглядел человека, парящего на высоте трех метров. А еще он разглядел, что человек, свободно висящий в воздухе, мертв. Когда до него осталось всего несколько метров труп глянул на путников своими пустыми глазницами. Его рот открылся.

— Стойте! — проскрежетал он, словно сталью о сталь. — Вы не знаете, что вас ждет. Поверните коней и неситесь прочь, пока не поздно.

— Нам надо вперед, — твердо, стараясь, чтобы его голос не дрогнул, произнес Слав.

— Я предупредил, — сказал труп.

— Мы можем что-то сделать для тебя? — неожиданно для Слава спросила Рысь.

Пустые глазницы мертвяка наполнились жидким огнем, и он через силу проскрежетал:

— Если встретите Седого сгорбленного старика — бегите, а лучше убейте, но это вряд ли.

— Ты в плену у него? — снова подала голос девушка.

Труп ничего не ответил, все было ясно и так. Он снова стал безжизненным телом, парящим в воздухе.

— Поехали, — тихо сказал Слав, — нам его не спасти, а вот о себе подумать надо. — И, пришпорив Огнева, он въехал в долину Пяти князей.

Они ехали уже около часа, каменистую почву сменила плодородная, еле видимая дорога шла мимо сгнивших давным-давно ржаных полей.

— Какое место пропадает, — глядя на заброшенные нивы, сказала Рысь.

— Да, жаль все это, — согласился с ней Слав. — Но с богами воевать люди вряд ли когда-нибудь смогут, а посему останется эта великолепная долина обиталищем различной нежити и нечисти.

Минуло еще несколько часов. Ничего не происходило, все было пустым и заброшенным — разрушившиеся от времени дома, одичавшие яблони, и отсутствие каких либо следов.

— Вон там на вершине, — указала в сторону высокого холма Рысь, — остатки какой-то башни. Может быть остановимся и будем готовится к ночлегу?

Слав глянул на небо, еще час-полтора, и станет совсем темно.

— Ты права, поворачивай, — приказал он. — В этой долине я предпочту иметь хоть какую-то защиту, а эта башня выглядит достаточно крепкой.

Поднявшись на вершину, они спешились.

— Ты останься с лошадьми, — сказал Слав, видя, что девушка нацелилась войти внутрь. — А я пока осмотрю здесь все.

Обнажив меч и запалив толстый смолянистый сук, подобранный на дороге, Слав шагнул в бывшую сторожевую башню, поднимавшуюся метров на семь. Небольшая караулка внизу рассчитана человек на пять. К крыше поднимается каменная лестница. На верху вроде небольшой площадки для дозорного. Из караулки ведет еще одна дверь, тяжелая, окованная железом, но в отличие от входной она на месте и плотно закрыта. Вставив свой горящий сук в светец для факела, Слав потянул за металлическое кольцо. Петли насквозь проржавели, но с мерзким скрипом поддались, пропуская Слава в небольшую комнату. «Оружейная», — сказал сам себе Слав, разглядывая великолепно сохранившиеся кольчуги и панцири, мечи, лежащие на стеллажах, и наконечники копий. Деревянные древки давно сгнили, а вот металлу хоть бы хны. Слав развернулся и пошел на улицу, где его с нетерпением ожидала Рысь.

— Заводи коней внутрь, и быстро ищем дрова, скоро стемнеет, — сказал он, направляясь к высушенному солнцем дереву, держа в руках прихваченный из оружейной боевой топор с рукоятью, окованной железом.

Срубив сухое дерево, Слав принялся отрубать сучья. Когда ветки кончились, перешел на ствол. Рысь исправно таскала дрова в башню. Слав успел вовремя, едва он затащил последнее полено, как на долину навалилась тьма. Складывалось ощущение, что кто-то могущественный просто задул солнце, садящееся за горами, словно факел.

— Может, ты зря боялся? — подкидывая в костер небольшие ветки, спросила Рысь, прислушиваясь к звукам, доносящимся снаружи. — Мы почти весь день скакали и никого, кроме говорящего мертвеца, парящего в воздухе, не встретили.

— Ночь их время, — ответил Слав, помешивая в котелке нехитрую похлебку.

— Но я ничего не слышу, — возразила Рысь.

— Мир вам, — раздался от входа низкий мужской голос. — Позвольте погреться у вашего костра?

Слав резко поднял голову, глядя на молодого парня, стоящего в дверях. Вид, как у всех, — штаны, рубаха, русые волосы, бородка. Вот только глаза то черны, как ночь, то вспыхивают языками пламени. Рысь уж было распахнула свой милый ротик, чтобы предложить парню войти, но Слав быстро сказал:

— И тебе мира, коль не шутишь. Поищи себе другой костер, а то и свой разожги, но там, за дверью.

Парень улыбнулся.

— Неужели вы оставите путника за дверью? Там же столько всякой нечисти бродит, а костер разжигать времени уже нет.

Рысь осуждающе взглянула на Слава.

— Чего ты боишься? — спросила она, глядя на седого парня, не выпускавшего из рук меча и не отрывавшего пристального взгляда от застывшего в дверях гостя.

— Он приглашения ждет, без него даже порог не переступит, — спокойно ответил Слав. — Ведь так, ведьмак?

Лицо у парня посерело, черные, как ночь, глаза в одно мгновение превратились в два озера жидкого огня.

— Что, догадался, седой? — с ненавистью прошипел парень. — Все равно мы вас сожрем. Вовкулакам не нужно твоего приглашения, они придут и разорвут вас на части.

Рысь дернулась, словно от удара, и, выхватив из колчана стрелу, бросила ее на тетиву.

— Уходи, — приказала она.

— Нет, — прошипел парень, — я дождусь друзей, и мы по-братски разделим добычу. А стрела твоя мне вреда не причинит.

Рысь подняла лук и в одно мгновение натянула тетиву.

— Не надо! — крикнул Слав, но опоздал.

Раздалось известное каждому воину «треньк», и ведьмак завалился на спину с торчащей из правого глаза стрелой. Он попытался подняться, но не смог.

— Почему? — прошипел он.

— Серебро, — ответил Слав, подходя и снося ему голову, одновременно выдергивая стрелу. — Не разбрасывайся так стрелами, — сказал он, протягивая ее Рыси. — У нас не так уж их и много. А этой нечисти будет хоть отбавляй, всех все равно не перебьем. — Где-то совсем рядом завыли волки. — А вот и обещанные им друзья. Доставай свой меч и держи его крепко. Ведьмак прав — вовкулаки в приглашении не нуждаются, они приходят сами, когда хотят. Ни дай им себя даже оцарапать, иначе станешь такой же. Не дай им загасить костер, при ярком свете они вялые и не такие быстрые. — Сказав это, Слав сел лицом ко входу, держа в правой руке рукоять черного меча, а на левую надел щит Олега. — И еще запомни, — на секунду оборачиваясь к Рыси, сказал он, — это не поединок, можешь убить врага, что сцепился с твоим другом, убей, и тоже самое сделают для тебя.

— Обернись! — устремив взгляд на выломанную когда-то очень давно дверь, закричала Рысь, одновременно пытаясь вытянуть из длинных ножен кривой посеребренный меч.

Слав вскочил, прикрываясь щитом, по которому тут же царапнули длинные и острые, как лезвие, когти. Таким ударом вовкулак разрывал стальные кирасы, но на щите Олега, который он так и не прибил на третьи восточные врата Царь-града, не осталось и царапины. Зато черный меч одним ударом развалил голову волка-перевертыша, словно гнилую тыкву. А на место павшего вставали все новые и новые оборотни.

— Справа, — закричал Слав Рыси, рассекая очередного получеловека-полуволка.

Девушка, сделав почти невозможный финт своим длинным кривым мечом, посеребренным кончиком зацепила изготовившегося к прыжку оборотня. Тот дико взвыл от боли, причиненной серебром, и покатился по земле, пытаясь зализать небольшую ранку, в которой пузырилась кипящая кровь, но это ему не удавалось, рана становилась все больше и больше, разъедая плоть, которая на мгновение стала человеческой. Потом он дернулся и затих. Славу наконец-то удалось вытеснить бывших когда-то людьми оборотней из сторожевой башни. И сразу стало полегче, вовкулаки нападали по одному и быстро получали свой смертельный удар мечом из-под щита. Слав уже видел, что враги не бесконечны, вот их осталось трое. После его удара двое, еще удар разрубил вставшего на задние лапы волка. Последний совершил отчаянный прыжок, сбивая седого парня с ног и пытаясь разорвать клыками его горло, но проморгал быструю, как молнию, стрелу, попавшую прямо в желтый глаз с вытянутым вертикальным зрачком. Сила стрелы была такова, что в одно мгновение сдернула его с упавшего Слава и, пробив насквозь череп, пригвоздила вовкулака к дверному косяку. Задние лапы судорожно дернулись, проскрежетав когтями по каменному полу, оставляя на нем длинные глубокие борозды. И все стихло. Слав, поднявшись и на всякий случай прикрывшись щитом, смотрел на дверной косяк, за которым начинал светлеть бледный рассвет. Больше оттуда не появился никто.

— Все, — устало сказал он, опускаясь возле ярко горящего костра, о котором заботилась Рысь, свалившая за бой пяток вовкулаков, что смогли миновать гибельные удары черного меча.

— Ты устал, — утверждая сказала она, протягивая Славу краюху хлеба. — Как же мы продолжим путь? Ты же не удержишься в седле Огнева.

— Не беспокойся, — переводя дыхание и доставая из-за пазухи малахитовую чарку, ответил Слав. — Седлай, коней нужно торопиться, а я скоро буду в порядке.

Рысь с сомнением посмотрела на седовласого спутника и пошла выводить запертых в оружейной коней. Спустя десять минут оба скакуна были под седлом и щипали траву под присмотром Рыси.

— Пора, — крикнула девушка, сильно сомневаясь, что ее спутник после двухчасового боя сможет продолжить путь. — Но как? — вырвалось у нее, когда энергичный и посвежевший Слав подошел и одним движением взлетел в седло Огнева.

— Потом, все вопросы потом, — бодрым словно и не было боя с оборотнями, голосом сказал Слав. — Пора трогаться.

День прошел в бешенной скачке. Слав еще с юности умел дремать в седле и смог несколько часов поспать, попросив Рысь посмотреть по сторонам. Проснувшись, дал возможность подремать девушке, у нее это получилось хуже, два раза она чуть не вылетела из седла, но все же Рысь немножко отдохнула. На привале он напоил ее из малахитовой чарки, и девушка, отведав живительного напитка, взбодрилась, потребовав немедленно отправляться в путь.

Дорога была такая, же как и вчера. Опустевшие веси, заброшенные, одичавшие сады, пустующие дозорные башни на холмах. Зрелище удручало, наводило тоску. Какое величие было во всем этом. Богатейший край достался нежити. Люди или ушли или погибли, хотя Слав нигде не встречал следов битв. Разве что в одной из дозорных башен он нашел выбеленный ветром и временем скелет с проломленным черепом и с зажатой костями руки рукояткой насквозь проржавевшего меча.

— Стой, — предупреждающе крикнул Слав.

Прямо посреди дороги стояла девушка в белых почти прозрачных одеждах. Да и сама она была призрачна. Темные длинные волосы развевались на легком ветерке.

— Ты, — указывая на Слава рукой, сказала она, растворяясь в подувшем сильнее ветре.

— Что случилось? — спросила Рысь, подъезжая поближе к Славу. — Что ты видел?

— Девушка с темными волосами в белых, почти прозрачных одеждах, она указала на меня и растаяла в воздухе, — одним духом выпалил Слав.

— Ну и что? — не понимая, в чем тревога спутника, спросила Рысь.

— Это белая девка — злой дух, предвестница несчастья или смерти, — пояснил Слав, — и она выбрала меня. А ветер, что ее унес, зовется Кулла, он приносит порчу и наветы. Ну да ладно, может, пронесет, — тряхнув головой, нарочито веселым тоном сказал он. — Давай-ка трогаться дальше, а то часа через три темнеть начнет.

Ночевали опять в дозорной башне. Ночь почти подходила к концу, громко трещали в костре дрова. Рысь дремала, положив голову на мешок с провизией и не выпуская из рук рукоять изогнутого меча. Слав, успевший поспать первым, прислушивался к ночной тишине, сидя спиной к костру и бросая внимательные взгляды на дверь, которая в этой башне была целой и невредимой.

Но на этот раз нежить оказалась умнее и не стала ломиться всей гурьбой через узкий дверной проем. Огромная летучая мышь с клыками толщиной с указательный палец, сложив крылья, бесшумно обрушилась на сидевшего у костра Слава. Крылья упыря сомкнулись вокруг головы седого паренька, закрывая обзор, а длинные клыки уже щекотали шею, когда огромный упырь внезапно обмяк и рухнул на пол. Слав почти что укушенный и задохнувшийся, открыл глаза, над ним стояла Рысь с обнаженным мечом и отмахивалась еще от трех здоровенных кровососов. А дверь сотрясалась от мощных ударов, но пока держала. Схватив лук, Слав, почти не целясь пустил три стрелы, только одна прошла мимо, но увернувшийся от нее упырь попал под меч Рыси. Три тела грохнулись на землю, и в этот момент дверь, сотрясаемая мощными ударами, слетела с петель. В проеме возникло распластанное в прыжке тело вовкулака, но черный меч встретил его еще в полете, приземлился оборотень уже с отсутствующей головой. На этот раз их было не больше десятка, но они были больше и злее предыдущих, костра почти не боялись, и Слав с Рысью едва отбились.

— Все сложнее и сложнее, — сказала девушка, выводя коней на свежий воздух. — Если и дальше так пойдет, то на пятую ночь, если доживем, к нам явится сам Чернобог.

— Мы для него песчинки, — ответил ей Слав, седлая Огнева. — Если одолеем его слуг, то больше нам никто не страшен. А теперь в путь.

День, как всегда, был однообразен: бешенная скачка по дорогам долины, несколько коротких привалов, и снова бешеная скачка на грани падежа лошадей, ночлег в сторожевой башне.

— Ну, кто сегодня к нам пожалует? — доставая из мешка с провизией предпоследний каравай, спросила Рысь.

Разрезав хлеб надвое, половину убрала в мешок, а половину, разделив на двоих, положила на расстеленный у костра плащ.

— Понятия не имею, но думаю что легко не будет, — сказал Слав, откусывая от каменного хлеба добрый кусок.

На удивление ночь прошла спокойно. Слав, первый вставший на стражу, так ни разу и не побеспокоил спящую без задних ног Рысь. Девушка проснулась часа за три до рассвета и заняла место у костра, отправив Слава спать. Парень так устал за день, что решил последовать совету спутницы, и уснул прямо там, где сидел.

Когда Рысь его растолкала, на улице было еще темно. Прижав палец к губам, она прошептала ему на ухо:

— Кто-то за стеной ходит, и кони беспокойны.

Слав быстро протер глаза и потянул из ножен меч. Второй рукой нашаривая щит.

— Подбрось-ка в костер побольше веток, — озираясь, сказал он, изредка настороженно посматривая на верх.

Неожиданно в дверях возникла сухая сгорбленная фигура старика. Он цепко посмотрел на прикрывшегося щитом Слава и застывшую позади него Рысь с занесенным над правым плечом клинком. А затем, ни слова не говоря, не спрашивая разрешения, просто вошел внутрь и сел к костру. Глядя на застывших путников, он хмыкнул и протянул руки к огню. Тот, повинуясь ему, то затихал, то поднимался на несколько метров.

— Ядун, — выдавила из себя Рысь, начиная мелко подрагивать.

Старик глянул на нее и улыбнулся уголком рта.

— Ты права, девица, — старческим голосом сказал он. — Вот решил сам взглянуть на путников, что так нагло на моей земле бьют мох верных слуг.

Наконец со Слава спала пелена оцепенения.

— Мы просто желаем проехать, пусть твои слуги оставят нас в покое, и каждый получит то, что хочет.

— Я хочу, чтобы вы умерли, — выкрикнул колдун. — Никто не имеет права разъезжать по моим землям. Когда этот глупый Витим — средний князек — нашел талисман, которым была запечатана моя темница, я уничтожил его род и все, кроме Славиграда, и отдал эти долины нечисти. Здесь их царство, и только они имеют право ходить по этой земле. Правда, есть еще эти никчемные людишки в горной крепости Славиград. Вот уже четыре сотни лет мои верные слуги атакуют их, но скоро серебряная жила источится, и я сравняю с землей непокорную крепость. А потом мои армии выйдут в большой мир и вскоре все станут вовкулаками, ведьмаками, упырями и прочей нежитью. А людей мы будем разводить для еды. — Ядун так разгорячился, что забыл, где сидит.

Слав наконец-то смог двинуться. Сделав на негнущихся ногах шаг, другой, он дошел до костра и, подняв деревянной рукой меч, ударил злого колдуна по голове. Но черный клинок лишь отскочил от плешивой головы старца.

— Нет такого оружия, которое могло бы принести мне вред, — расхохотался Ядун. — Неужели ты, жалкий человек, мог подумать, что сможешь убить меня этой черной железкой? — В этот момент проем пронзил первый солнечный луч. Старик как-то сразу ссохся и стал таять. Он почти пропал, но по башне продолжали метаться его последние слова. — Я не могу ходить под солнцем, но завтрашняя ночь будет для вас последней.

— Быстрее, надо спешить. Рысь, выводи и седлай коней.

Девушка кинулась к оружейной. Спустя двадцать минут они уже тряслись в седлах по давно неезженой дороге.

— Мне страшно, — неожиданно сказала Рысь.

— Ничего, — улыбнувшись, ответил Слав, — мне тоже не по себе.

— Как мы переживем грядущую ночь? А даже если переживем, то впереди еще одна, — подавлено заметила девушка.

— Не бойся, — пристально вглядываясь в заброшенные дома, сказал Слав. — Что-то должно произойти, я это чувствую.

— В этой долине может случится только плохое.

— Ты не права, Ядун сказал, что где-то есть крепость, в которой живут люди, и уже четыре сотни лет отбиваются от его орд. А значит, они знают, как оградится от него.

— Но мы-то этого не знаем, — справедливо заметила Рысь. — А узнать это можно только у них.

— У нас нет времени искать загадочный Славиград, — сказал Слав и пришпорил коня.

День прошел как обычно. За час до наступления темноты они остановились около сторожевой башни. Эта отличалась от остальных, она была намного больше прежних, в высоту метров двенадцать и рассчитана воинов на тридцать, такая своеобразная маленькая крепость. Войдя внутрь, Слав тут же обнаружил защитников, все они были здесь. Видимо, когда нечисть атаковала, большинство из них спали, выставив лишь двух дозорных. Кого им было опасаться в самом центре родного княжества? Эти двое единственные, кто сжимал в руках оружие. Остальные даже не успели схватится за мечи. Правда, среди людских черепов Слав обнаружил пару очень сильно смахивающих на волчьи. Странно, обычным оружием вовкулака не завалишь, а тут явно двух оборотней забили.

— Мы будем ночевать в этом склепе? — брезгливо глядя на скелеты, спросила Рысь.

— Да, и пока я хожу за дровами, сложи все кости и черепа вон в тот сундук. — И Слав, подхватив боевой топор, найденный еще во время первой ночевки, вышел на улицу.

Дерево отыскалось довольно быстро. Свалить высушенный солнцем ствол не потребовало большего труда, но вот чтобы разрубить его, пришлось приложить некоторые усилия. Перетаскивая дрова, Слав заметил, что Рысь уже без особой брезгливости складывает кости павших защитников в окованный железом сундук.

Через пять минут в башне запылал большой костер, а Слав и Рысь, усевшись у огня, обсуждали, что будут делать, если снова придет Ядун.

— Давай попробуем его вдвоем атаковать? — предложила девушка. — Я буду стрелять по нему из лука, а ты бей мечом. Может, чего и выйдет.

— Не думаю, — раздался от входа мужской голос.

Слав вскинул голову. В дверях сторожевой башни стоял парень, чуть старше его, на плечах кольчуга, в правой руке посеребренный меч, в левой — уздечка боевого серого коня.

— Ни вдвоем, ни втроем, даже если вас будет сотня, вы не сможете причинить ему никакого вреда, — продолжил парень. — Его вообще нельзя убить, — и не спрашивая разрешения, он повел коня в импровизированную конюшню, после чего спокойно расседлал своего скакуна и уселся у костра.

— Кто ты? — спросила Рысь.

Парень улыбнулся.

— Странно, обычно сначала представляются гости, а потом уже хозяева. Ну да ладно, звать меня Радко, и я гонец из Славиграда. Выехал сегодня утром, когда нежить попряталась, к вечеру добрался сюда. А вы кто?

— Просто путники, — убирая руку с рукояти меча, произнес Слав, — держим путь в Новый-град, у нас там дело. Меня зовут Слав, ее — Рысь.

— Так значит, вы повстречали Ядуна? — улыбнувшись девушке, спросил Радко.

— Да, вчера прямо перед рассветом, — кивнула девушка.

— Вам повезло, что вы встретили меня, иначе завтрашнего рассвета вы бы не увидели, — сказал их новый знакомый и, достав из костра ветку шагнул к двери.

Взмах, и огненная линия застывает в воздухе, словно чернила на пергаменте. Еще взмах, ее пересекает другая, затем третья, четвертая. Вскоре перед дверью парит огненный рисунок, очень сильно напоминающий знак солнца. Еще один точно такой же Радко нарисовал на лестнице, ведущей к дозорной площадке.

— Вот и все, — сказал он, бросая почти потухшую ветку обратно в костер. — Не вздумайте пересекать обереги, иначе они пропадут. Зато для Ядуна они хуже солнечных лучей, даже на полет стрелы теперь к башне не подойдет, также как и упыри. А вот вовкулакам все равно, стереть они их не смогут, но пройдут и не заметят, так что будьте на стороже.

— Откуда ты все это знаешь? — спросила Рысь, благодарно глядя на паренька.

— Славиград сражается с нечестью уже четыреста лет. Все началось со среднего князя Витима, когда он стер талисманом такую печать. — Радко кивнул на парящий у входа знак. — И в долину Пяти князей хлынула нечисть. Единственным оплотом людей здесь остается крепость Славиград, там серебряный рудник и высокие стены. В ней правил младший из князей — Ратмир. Там же хранится талисман. Долина пала за несколько дней. Объединенная рать четырех князей была разорвана на части на Поле черепов, оно в двух днях пути отсюда. Там на каменном склоне ветер до сих пор катает выбеленные солнцем и временем черепа. С тех пор Славиград держит оборону, каждую ночь отбиваясь от орд нежити, посылаемых Ядуном. Наши ведуны научились рисовать защитный знак от злого колдуна. Я сам сын ведуна, а потому имею способность рисовать его там, где мне захочется. Правда, это отнимает много сил, но такова цена жизни.

Парень замолчал, глядя на языки пламени. Взгляд его стал отстраненным, складывалось ощущение, что он очень далеко отсюда.

— А что ты делаешь здесь? — спросил Слав.

Но парень словно не слышал. Рысь легонько толкнуло его в плечо. Радко резко вскинул голову, смотря на Слава.

— Ты что-то спросил? — виноватым голосом произнес он.

— Что ты делаешь здесь? — повторила вопрос спутника Рысь.

— Меня послали в большой мир. Серебряная жила истощается, силы защитников тают, нам нужна помощь. И если она не придет, Славиград падет, и орды вовкулаков, упырей ведьмаков, хлынут через проход. Наш князь Ратмир снабдил меня посольской грамотой.

— Он что до сих пор жив? — удивленно спросила Рысь.

— Нет, — улыбнулся Радко. — Ратмир — наследственное имя князей. Он уже пятый после того Ратмира, что начал борьбу с нежитью.

— А почему вы раньше не просили помощи? — спросил Слав, прислушиваясь к волчьему вою снаружи.

— Ратмир каждый месяц посылает двух гонцов, но они исчезают раньше, чем добираются до выхода из долины Пяти князей. Еще немного, и в крепости не останется никого, кто смог бы рисовать солнце Сварога, кроме старых ведунов.

— А где же второй гонец? — спросил Слав.

— Он выбрал другой путь, и мы разошлись, — ответил Радко. — А вот и они, — глядя в проход сказал он, обнажая посеребренный меч. — Запомните, ни в коем случае не стирайте печать Сварога, иначе больше мы не увидим рассвета.

Упыри, которые хотели напасть сверху, беспомощно бились о знак, нарисованный перед лестницей. Зато вовкулаки ворвались, словно не видя горящего в дверях символа солнца.

— Рысь, стой позади нас и бей все, что проскочит мимо, — прикрываясь щитом Олега, заорал Слав.

Пятипудовый полуволк-получеловек сбил его с ног, но тут же взвыл, получив удар от Радко. Сын ведуна дрался умело и успешно сдерживал натиск оборотней, пока Слав поднимался с земли. Рысь, поняв, что мимо мужчин ни один вовкулак не пройдет, взялась за лук, отстреливая самых больших и сильных. Сколько продолжался бой, Слав не знал, у Рыси давно кончились стрелы, и она изредка била мечом из-под щита Слава. Но вдруг все кончилось, вовкулаки, повинуясь беззвучному приказу, бросились наутек.

— Никто не ранен? — спросил Радко, зажимая располосованную мощными когтями руку, кровь обильно текла на землю.

— Что же теперь будет? — всплеснув руками крикнула Рысь. — Ты станешь таким же, как они?

— Нет, для этого нужно чуть больше, — улыбнувшись сквозь маску боли, ответил Радко. — Очень редко вовкулаки обращают кого-то. Чаще просто раздирают на части, они кровожадны и ненасытны. Разума почти нет. Могут ходить при свете дня в людском обличье, но вялые и слабые. В волчьем обличии теряют разум. Будь они чуть умнее, и крепости не устоять. — Он что-то зашептал в рану, и та стала медленно затягиваться.

— Вот здорово! Ты можешь любую так излечить? — с восхищением глядя на Радко, спросила Рысь.

— Нет, только небольшие, да и то это требует огромных сил. Я теперь пол дня еле на ногах стоять буду.

— Ну это мы поправим, — доставая малахитовую чарку, сказал Слав, наполняя ее напитком, придающим силы и бодрости.

Вскоре все напились, и Слав спрятал ее за пазуху.

— Рысь, стрелы не забудь собрать, — крикнул он, оседлывая коней в первых лучах солнца.

— Откуда она у тебя? — подводя своего боевого скакуна, бодрым голосом спросил Радко.

— Нашел у одного грабителя в дорожном мешке, — ответил Слав. — А ты что-то знаешь про нее?

Радко мотнул головой и запрыгнул в седло.

— Пора, — крикнул он, — нам нужно спешить. Еще одной ночи в долине не миновать, но за сегодня мы должны пройти как можно дальше.

Слав кивнул, соглашаясь с новым спутником. Из башни вышла Рысь, неся в руках колчан со стрелами.

— Пять штук сломались, — сказала она, вешая колчан на седло.

— Ничего, — утешил ее Радко. — Если боги смилуются над нами, то сегодня будет последняя ночь в долине.

И пришпорив коня, сын ведуна понесся по старой дороге в сторону высокого горного хребта, что уже вырисовывался на горизонте. Слав и Рысь последовали за ним. К обеду их маленький отряд въехал в небольшую весь.