Мечтают ли андроиды об электрических овцах?

15

Голосование происходило в торжественной обстановке.

— Мы останемся здесь, — твердо сказала Ирмград, — в этой квартире, в этом здании.

Рой Бейти заявил:

— Я голосую за то, чтобы мы убили мистера Исидора и спрятались в другом месте.

Он и его жена в ожидании смотрели на Прис. Исидор сделал то же самое.

— Пожалуй, нам лучше остаться здесь, — тихо произнесла Прис. — И громко продолжала: — Думаю, ценность помощи, которую предложил мистер Исидор, перевешивает ту опасность, которую он представляет, узнав, кто мы. Мы можем жить среди людей, не опасаясь, что нас быстро обнаружат. Это уже погубило Полокова, Любу, Гарланда, а также двух других.

— Возможно, они делали то же, что собираемся делать мы, — сказал Рой Бейти, — возможно, они доверились кому-то, поверили какому-то человеческому существу, которое казалось отличным от остальных, как здесь выразились, аномальным случаем.

— Мы этого не знаем, — возразила Ирмград. — Все это — не более, чем гадание на кофейной гуще. Я думаю, дело в том, что они…

Она взмахнула рукой.

— Что они не пытались держаться подальше от посторонних глаз. Особенно Люба. Она выступала на сцене и пела. Мы доверяем… Я скажу тебе, Рой, чему мы доверяем и что нас губит — это вера в превосходство нашего разума!

Она гневно посмотрела на мужа, ее маленькая высокая грудь быстро поднималась и опускалась.

— Мы все такие умные, Рой. Вот, например, ты, Рой, в данный момент…

— Кажется, Ирмград права, — присоединилась Прис.

— Таким образом, мы вверим наши жизни нестандартному, деградирующему… — начал было Рой.

Потом он сдался.

— Я устал. Это был долгий путь, Исидор, и трудный. А здесь мы, к сожалению, совсем недавно.

— Я надеюсь, — радостно сказал Исидор, — что могу хоть частично сделать ваше пребывание на Земле приятным.

Он был уверен, что сможет. Происходящее казалось ему кульминацией всей его жизни. Успех, достигнутый благодаря той уверенности в себе, которую он обрел сегодня после разговора по телефону.

После окончания рабочего дня Рик Декард отправился через весь город в район зоомагазинов.

Магазин крупных дельцов занимал несколько кварталов.

Незнакомая и оттого еще более страшная депрессия, придавившая его несколько часов назад, все еще не прошла, и посещение зоомагазина казалось ему единственным светлым пятном в окружающем сером тумане. Он пытался изгнать депрессию, ощутив запах животных и хотя бы косвенно участвуя в крупных сделках. Во всяком случае, это всегда оказывало на него сильное воздействие. Возможно, ему удастся добиться того же и сейчас.

— Слушаю, сэр, — приветствовал его молодой продавец.

— Вы подобрали что-нибудь подходящее? — спросил его Другой продавец в безупречном фирменном костюме, когда Рик с несколько простоватым видом рассматривал витрины.

— Я многое хотел бы купить, — признался Рик, — но меня беспокоит цена.

— Сэр, назовите мне только, какого уровня покупку вы хотели бы сделать и что вы желаете приобрести. Я справлюсь у нашего управляющего и получу «добро».

— У меня есть три тысячи наличными, — сказал Рик. Управление в конце дня выплатило ему премию, — сколько стоит вон та семья кроликов?

— Сэр, если у вас есть три тысячи наличными, вы могли бы стать владельцем чего-либо более интересного, чем пара кроликов. Как насчет козы?

— Никогда не испытывал к козам особого интереса.

— Простите, не могу ли я узнать, является ли покупка такого уровня обычной для вас?

— Обычно я не хожу каждый день с тремя тысячами в кармане.

— Я так и подумал, когда вы спросили о кроликах, сэр. Дело в том, что кролики очень распространены. Я хотел бы, чтобы вы перешли в более почетный класс владельцев, например, коз, где, как мне кажется, ваше настоящее место. Честное слово, для меня вы — истинный владелец козы.

— В чем же их преимущество?

— В том, что козу можно научить бодать всякого, кто попытается ее украсть.

— Но только не в том случае, когда в нее выстрелят наркотиком, а потом поднимут на канате в парящий аэрокар.

Продавец невозмутимо продолжал:

— Коза лояльна по отношению к своему хозяину. Это свободная душа, которую не способны ограничить никакие клетки. И еще одно. Очень часто, вложив в животное деньги и доставив покупку домой, вы обнаруживаете в один прекрасный день, что животное съело какую-нибудь радиоактивную отравленную дрянь и умерло. Козе нестрашна зараженная субпища, она способна потреблять такие дозы, какие свалили бы корову, лошадь и тем более кота. В качестве долгосрочного вложения козлы, а в особенности козы, имеют особые преимущества.

— А это коза?

Рик заметил большое черное животное козлиного рода, спокойно стоящее в центре клетки. Рик двинулся в том направлении, сопровождаемый продавцом. Животное показалось Рику просто прекрасным.

— Да, это самка. Черная нубийская порода, отличный образец, гвоздь сезона на рынке этого года. И мы предлагаем ее по очень низкой цене.

Вытащив потертый экземпляр каталога, Рик посмотрел цену на черную нубийскую козу.

— Целиком наличными? — спросил продавец. — Или часть платы внесете в виде использованного животного?

— Наличными, — пробурчал Рик.

На листке бумаги продавец нацарапал цену и быстро, почти украдкой, показал ее Рику.

— Слишком дорого, — сказал тот.

Он взял листок и написал свою цену.

— Мы не можем отдать козу за такую сумму, сэр, — запротестовал продавец. Он начертал новую цену. — Этой козе нет еще и года. У нее очень высокая продолжительность жизни.

Он показал бумажку Рику.

— Идет, — согласился тот.

Он подписал контракт на рассрочку, заплатил три тысячи долларов в качестве первого взноса — всю свою премию — и вскоре уже стоял рядом со своим аэрокаром, наблюдая, как служащие магазина грузят в него клетку с козой. «Наконец-то я владею настоящим животным, — удовлетворенно подумал он, — живым животным, а не электрической подделкой. Второй раз в жизни».

Цена козы и долговое рабство контракта пугали его, он чувствовал, что тело охватывает дрожь. «Но я должен был это сделать, — успокаивал он себя. После столкновения с Филом Речем я должен вернуть веру в свои силы, иначе я не смогу продолжать работу».

Немеющими руками он направил кар в небо, спеша домой. «Ирен будет рассержена, — подумал он, — потому что ее испугает ответственность».

Он снова расстроился. «На ее долю достанется куча работы по уходу за животным, потому что она целый день дома».

Когда Рик посадил аэрокар на крышу, то некоторое время оставался сидеть неподвижно. В уме он уже сочинял убедительную версию. «Этого требует мой разум, моя работа, — пытался он убедить самого себя, — и в конце концов престиж. С электрической овцой жить уже невозможно, это угнетает меня. Вероятно, такой вариант все же удовлетворит и жену».

Выбравшись из кара, он вытащил клетку с козой и с пыхтением установил ее на крыше. Коза, всю дорогу беспомощно скользившая копытами по дну клетки, проницательно взглянула на него большими глазами, но не издала ни звука.

Он спустился на свой этаж и подошел к двери квартиры.

— Привет, — сказала Ирен. Она была занята на кухне. — Ты сегодня поздно.

— Поднимись на крышу, — попросил он. — Я хочу тебе кое-что показать.

— Ты купил животное!

Она сняла фартук, машинально поправила волосы и последовала за ним к лифту.

— Не нужно было покупать без меня, — вздохнула Ирен. — Я тоже хотела бы участвовать в этом, тем более, что речь идет о самом важном приобретении, которое…

— Я хотел сделать тебе сюрприз.

— Ты сегодня заработал неплохую премию, — убежденным тоном сказала она.

— Да, — коротко ответил Рик. — Я убрал трех анди.

Он вошел в кабину лифта, подождал жену, и они двинулись на крышу.

— Мне необходимо было это сделать, — оправдывался он. — Со мной сегодня что-то произошло. Если бы я не купил животное, я не смог бы больше работать охотником.

Лифт остановился. Вместе с Ирен Рик вышел в вечерние сумерки, подошел к клетке и включил лампы, установленные обитателями дома. Он указал на козу, молча ожидая, какие чувства выразит жена.

— Боже мой! — тихо простонала она.

Ирен подошла к клетке, заглянула в нее, потом обошла клетку, рассматривая козу со всех сторон.

— Она действительно настоящая? Не электрическая?

— Абсолютно настоящая, — кивнул он, — если только меня не надули.

Это случалось крайне редко, поскольку штраф за подделку достигал астрономических величин: две с половиной рыночной цены животного.

— Нет, меня не надули.

— Коза, — еще не верила Ирен. — Черная нубийская порода.

— Да, коза, — подтвердил Рик. — Возможно, в будущем нам удастся свести ее с самцом, тогда у нас будет молоко, из которого можно делать сыр.

— А ее можно выпустить? Куда мы ее посадим? К овце?

— По крайней мере пару дней она должна оставаться в клетке.

— Жизнь моя — любовь и наслаждение, — вдруг сказала Ирен.

У нее страшно изменился голос.

— Это старая-старая песня Иоганна Штрауса. Помнишь, как мы познакомились? — она нежно опустила руку ему на плечо, прижалась и поцеловала его. — Много любви и много наслаждения.

— Спасибо, — сказал он и обнял ее.

— Давай побежим скорее вниз и поблагодарим Сострадающего, потом вернемся наверх и дадим ей имя. Ей необходимо какое-то имя. И ты, может быть, отыщешь какую-нибудь веревку, чтобы привязать ее.

Ирен направилась к лифту. Их сосед, Билл Барбур, чистивший скребницей свою лошадь Джуди, окликнул Рика:

— Эй, мистер Декард, у вас отличная коза! Поздравляю! Добрый вечер, миссис Декард. Возможно, у вас появятся козлята. Я бы мог обменять жеребенка на пару козлят.

— Спасибо, — поблагодарил Рик.

Он пошел следом за женой.

— Твоя депрессия прошла? — спросил он у нее. — Я, кажется, вылечился.

— Да, эта покупка меня вылечит, — согласилась Ирен. — Теперь мы можем не скрывать, что наша овца — поддельная.

— В этом нет необходимости, — возразил он.

— Но теперь ведь это можно, — настаивала Ирен. — Теперь нам нечего скрывать. Теперь у нас есть настоящее животное. Это просто прекрасный сон!

Она снова поднялась на цыпочки и поцеловала мужа. Ее неровное, возбужденное дыхание коснулось щеки Рика. Потом она протянула руку и ткнула кнопку вызова.

Что-то внутри Рика вдруг тревожно кольнуло его — будто предупреждение, и он произнес:

— Давай не будем пока спускаться. Я хочу посидеть наверху. Просто посидеть и посмотреть на козу. А может быть, нужно покормить ее? В магазине мне дали для начала мешок овса. И мы могли бы просмотреть руководство по уходу за козой. Это мне тоже вручили бесплатно. Мы назовем ее Ефимией.

Но лифт уже подошел, и Ирен зашла в кабину.

— Ирен, погоди! — позвал он.

— Это было бы просто аморально, — строго сказала она, — если бы мы сейчас не слились с Сострадающим. Сегодня я уже подключалась к генератору эмпатии, и это немного облегчило меня, но только чуть-чуть, совсем не так, как теперь. Но все равно в меня каким-то образом попал камень.

Она продемонстрировала ему запястье и маленький синяк на нем.

— Я постоянно думала о том, насколько лучше, когда с нами Сострадающий, и как нам плохо было бы без него. Мы испытываем физическую боль, но духом мы едины с ним. Я чувствовала присутствие всех людей — их всех, по всему миру, которые были слиты вместе с ним в этот момент.

Она не давала двери лифта захлопнуться.

— Заходи, Рик. Это всего лишь минута. Ты ведь почти никогда не участвуешь в слиянии. Я хочу, чтобы ты передал то настроение, в котором находишься, всем остальным. Оставлять это себе одному — аморально.

Она, конечно, была права. Он вошел в лифт и вернулся в квартиру.

Когда они вошли в гостиную, Ирен быстро щелкнула выключателем эмпатического генератора. Лицо ее осветилось живой радостью, как полумесяц молодой луны.

— Я хочу, чтобы все знали, — сказала она ему. — Со мной это уже случилось — вошла в слияние и поймала эмоции какого-то человека, только что купившего животное. А в другой раз…

Лицо ее на секунду потемнело, удовольствие исчезло.

— Однажды я почувствовала боль человека, потерявшего свое животное. Но мы делили с ним наши радости — хотя у меня лично их не было совсем. И ты знаешь, это его немного ободрило. Мы даже могли бы предотвратить потенциальное самоубийство — то, что мы испытываем, чувствуем…

— Они получат нашу радость, — согласился Рик, — но сами мы ее потеряем, обменяв на то, что чувствуют они. Наша радость исчезнет.

На экране генератора проносились потоком какие-то бесформенные цветные полосы. Затаив дыхание, Ирен сжала рукоятки.

— Нет, мы не потеряем ничего из того, что чувствуем, стоит только удерживать эти ощущения в себе. У тебя разве нет навыка слияния, Рик?

— Кажется, нет, — пробормотал он.

Сейчас он впервые начал понимать, какое значение для таких людей, как Ирен, имеет сострадание. Возможно, общение с Речем и их совместная охота что-то изменили в его сознании, какое-то нервное окончание трансформировалось, какой-то нейрон стал передавать другие импульсы, и в его мозге началась цепная реакция изменений.

— Ирен! — настойчиво позвал он и оттащил жену от генератора эмпатии.

— Послушай! Я хочу рассказать тебе о том, что случилось со мной сегодня.

Рик отвел ее к дивану, посадил и сам сел рядом.

— Я познакомился с другим охотником, которого раньше никогда на видел и даже ничего не слышал о нем. Ему нравится уничтожать андроидов. И вот после того, как я провел охоту вместе с ним, я по-другому взглянул на анди. Раньше я относился к ним примерно так же, как и он, хотя и по-своему.

— Разве с этим нельзя подождать? — спросила Ирен.

— Я выбрал один из вопросов текста и провел эксперимент, — сказал Рик. — Все сошлось — я действительно начал испытывать симпатию к андроиду. Сегодня утром ты сказала «бедные анди». Поэтому ты должна понять, о чем я говорю. Из-за этого я и купил козу. Я никогда еще не чувствовал ничего подобного. Возможно, это было что-то вроде депрессии, как у тебя. Теперь я понимаю, как ты страдаешь. Я всегда был уверен: тебе просто нравится твоя депрессия и ты можешь вырваться из нее в любой момент, если только захочешь, пусть даже не сама, но хотя бы с помощью стимулятора. Но теперь я понял, что в подобном состоянии тебе уже все равно. Апатия, потому что потеряно чувство цены. Ничто ничего не стоит, и нет смысла чувствовать себя лучше, потому что, если потеряно это ощущение…

— А как же с твоей работой? — резко прервала она его.

Ее тон словно ударил Рика. Он помолчал.

— С твоей работой, — повторила она. — Сколько мы должны вносить в месяц за козу?

Она протянула руку. Рик вытащил контракт зоомагазина и машинально отдал ей.

— Сколько?! — протянула она тонким голосом. — А проценты!.. И ты это сделал только потому, что почувствовал себя подавленно, а вовсе не потому, что хотел сделать мне сюрприз.

Она вернула ему документы.

— Что ж, это неважно. Все равно я очень рада, что ты купил ее. Я уже люблю козу. Но это такое бремя!

Она помрачнела.

— Я могу перейти в другой отдел, — сказал Рик. — У департамента десять или одиннадцать отделов. Заняться, например, похищением животных. Меня бы взяли.

— Но твои премии! Они необходимы нам, иначе магазин просто заберет козу.

— Я перепишу контракт с тридцати шести месяцев на сорок восемь.

Он достал шариковую ручку и начал писать на обратной стороне листа.

— Получится на пятьдесят два доллара пятьдесят центов меньше в каждом месяце.

Зазвонил телефон.

— Если бы мы остались на крыше, а не спустились сюда, — сказал Рик, — то мы бы не услышали звонка.

Он чувствовал сожаление.

— Чего ты боишься? Они еще не собираются отобрать у тебя козу, — сказала Ирен, подходя к аппарату.

Она протянула руку к трубке.

— Если это из департамента, — успел предупредить Рик, — скажи, что меня нет дома.

Он направился в спальню.

— Алло, — взяла трубку Ирен.

«Еще три андроида, — подумал Рик, — которых мне следовало выследить, а не отправляться домой». На экране появилось лицо Гарри Брайанта, и теперь уходить было уже поздно. На негнущихся ногах Рик вернулся к экрану.

— Да, он здесь, — подтвердила Ирен. — Мы купили козу. Заходите к нам, мистер Брайант, посмотрите на нее.

Последовала пауза. Она прислушалась, а потом протянула трубку Рику.

— Он хочет что-то тебе сказать.

Быстро вернувшись в кресло, она снова схватилась за ручки генератора эмпатии и почти мгновенно была поглощена слиянием. Рик ясно осознал, что ее душа уже отсутствует в комнате и остро ощутил свое одиночество.

— Алло, — ответил он в трубку.

— Мы посадили хвост на двух оставшихся андроидов, — сказал Гарри.

Он звонил из своего кабинета. Рик видел хорошо знакомый ему стол, заваленный бумагами, документами и прочим мусором.

— Они явно встревожены. Они съехали с того старого адреса, который дал тебе Холден. Теперь их можно найти… минуточку…

Брайант принялся перебирать бумаги, отыскивая нужные сведения. Рик машинально нащупал ручку. Он разгладил на колене контракт и приготовился писать на оборотной стороне.

— Жилой блок 3967-С, — диктовал инспектор. — Отправляйся туда как можно быстрее. Мы предполагаем, что они узнали о том, что мы убрали Гарланда и Любу Люфт. Поэтому они сбежали.

— Незаконное бегство, — сказал Рик, — чтобы спасти свои жизни.

— Ирен сказала, что вы купили козу, — поинтересовался Брайант. — Сегодня, после того, как ты уехал из управления?

— Да, по дороге домой.

— Когда ты покончишь с остальными андроидами, я приеду взглянуть на нее. Кстати, я только что говорил с Дейвом Холденом. Я рассказал, как тебе трудно пришлось с этими андроидами. Он поздравляет тебя и советует удвоить осторожность. Дейв предостерегает: «Узел-6» оказался более сообразительным, чем он предполагал. Он вообще с трудом поверил, что ты отправил на покой троих за один день.

— Троих достаточно, — сказал Рик. — Я больше не могу. Мне нужно отдохнуть.

— Но завтра их может уже не быть здесь, — настаивал Брайант, — и они окажутся вне зоны нашей юрисдикции.

— Не так быстро. Они все еще будут поблизости.

— Ты поедешь туда сегодня, — приказал Брайант, — пока они еще не окопались. Они не ожидают, что ты среагируешь так быстро.

— Наоборот, — возразил Рик, — они будут меня ждать.

— Поджилки трясутся? Из-за Полокова, который…

— Ничего у меня не трясется, — обиделся Рик. — Ладно, я полечу туда. — Он хотел положить трубку, но Гарри сказал:

— Дай мне знать, как только будут результаты. Я останусь у себя в кабинете.

— Если я устраню их, — решил Декард, — я куплю овцу.

— У тебя ведь есть овца, насколько я вас знаю, у вас уже давно есть овца, — сказал Брайант.

— Она электрическая.

Он повесил трубку. «На этот раз овца будет настоящая. Она мне необходима, чтобы успокоиться».

У черного ящика генератора эмпатии скорчилась его жена с восхищенным, отрешенным лицом. Некоторое время Рик стоял рядом с ней, положив руку ей на грудь. Он чувствовал, как ее грудь поднимается и опускается в такт приливам и отливам жизни в ее теле. Она не замечала его, как и всегда, поглощенная слиянием с Сострадающим.

На экране виднелась облаченная в балахон фигура Сострадающего, который медленно взбирался вверх по склону. Мимо пронесся кусок скалы. Глядя на него, Рик вдруг подумал: «Боже мой, но в моей ситуации есть нечто худшее, чем его положение. Сострадающему не приходится совершать что-то чуждое его природе. Он страдает, но по крайней мере может не насиловать собственную сущность.»

Нагнувшись, он осторожно убрал пальцы с черных клавиш. Потом он занял ее место. Первый раз за несколько недель.

Это было сделано импульсивно. Он не хотел этого. Все произошло внезапно и неожиданно.

Перед ним простирался пустынный пейзаж, пустырь, покрытый сорняками. В воздухе пахло цветами. Это была пустыня, где не бывает дождя, и цветы сорняков пахли, как пыль.

Перед ним стоял человек. Его глаза казались усталыми и полными боли.

— Сострадающий, — произнес Рик.

— Я друг твой, — отозвался старик. — Но продолжай свой путь, словно меня не существует. Ты понимаешь меня?

Он развел ладони.

— Нет, — запротестовал Рик, — не понимаю. Мне нужна помощь.

— Но как я могу спасти тебя, — удивился старик, — если я не в состоянии спасти себя? — он улыбнулся. — Разве ты не видишь? Спасения нет.

— Тогда зачем все это? — зло спросил Рик. — Зачем тогда нужен ты?

— Чтобы показать тебе, — ответил Вилбур Сострадающий, — что ты неодинок, что ты со мной и что я всегда останусь с тобой. Продолжай исполнять свой долг, если даже ты знаешь, что поступаешь плохо.

— Но почему, почему я должен исполнять свой долг? — спросил Рик. Я брошу эту работу и эмигрирую.

— Куда бы ты ни отправился, везде от тебя потребуют поступать плохо, — пояснил старик. — Таково фундаментальное условие жизни — совершать насилие над собственной сущностью. В какой-то момент любому живому существу приходится поступать так. Это неизбежная тень, проигрыш Создателя, проклятие, наложенное на его творения, то проклятие, которое питает жизнь во всей Вселенной.

— И это все, что можешь мне сказать? — спросил Рик.

Мимо него просвистел камень. Он пригнулся, но другой камень ударил его в ухо. Он тут же выпустил рукоятки генератора и снова оказался в собственной гостиной, стоящий рядом с женой и коробкой генератора. Голова раскалывалась от удара. Подняв руку, он обнаружил, что по щеке стекает струйка крови.

Ирен прижала к его уху носовой платок.

— Наверное, мне нужно поблагодарить тебя за то, что ты меня освободил. Я не переношу, когда в меня попадает камень. Ты принял удар на себя.

— Мне нужно идти, — сказал Рик.

— Работа?

— Целый три анди.

Он взял у нее платок и пошел к выходу. Голова все еще кружилась. Теперь он чувствовал и тошноту.

— Удачи, — пожелала Ирен.

— Ничем мне этот черный ящик не помог, — признался Рик. — Сострадающий со мной говорил, но помочь не может. Он знает не больше моего. Это просто старик, взбирающийся на гору навстречу своей смерти.

— Но разве это не откровение?

— Это откровение я уже пережил. До свидания.

Рик открыл дверь в холл. «Жилой блок 3967-С, — прочитал он пометки на обороте контракта. — Это в пригороде, в брошенном районе. Там легко спрятаться. Выдать могут огни вечером. Вот на что я буду ориентироваться. Окна. Как бабочка. Эти трое будут последними. Сострадающий прав: нужно исполнить свой долг. Но едва ли я смогу. Сразу троих — это уже ^Не проблема морали, а технический вопрос. Вероятно, я смогу отправить их на покой. Я слишком устал, за этот день случилось чересчур много всего. Возможно, Вилбур знал это и предвидел все, что должно произойти. Но я знаю, где мне найти помощь, которую мне уже предлагали и которую я отверг».

Он вышел из лифта на крышу и минуту спустя сидел в темноте кабины аэрокара, набирая номер на диске видеофона.

— Компания Розена, — ответила дежурная.

— Рейчел Розен, — попросил он.

— Простите, сэр?

— Позовите мне Рейчел Розен, — повторил он.

— Если мисс Рейчел Розен ожидает…

— Я уверен, что да, — ответил он и стал ждать.

Десять минут спустя на экране появилось миниатюрное смуглое лицо Рейчел Розен.

— Здравствуйте, мистер Декард.

— Вы сейчас заняты или мы можем поговорить? — спросил он. — Насчет того, что вы мне предлагали.

Казалось, что этот разговор был не сегодня, а много поколений назад. Много поколений родились и рассыпались в прах с тех пор, как он последний раз говорил с Рейчел Розен.

Вся тяжесть происшедшего за это время заполнила его тело. Он ощущал физически бремя времени. «Это, наверное, из-за камня», — подумал он, прижимая платок к кровоточащему уху.

— У вас разбито ухо, — выпалила она. — Как вам не стыдно.

— Вы действительно были уверены, что я больше не позвоню вам? — спросил Рик.

— Я уже предупреждала вас, — объяснила Рейчел, — что без моей помощи один из новых андроидов прикончит вас раньше, чем вы успеете отправить его на покой.

— Вы ошиблись.

— Но вы звоните мне. Вы хотите, чтобы я прилетела в Сан-Франциско?

— Да, сегодня.

— О нет, уже слишком поздно. Лететь нужно целый час, так что я буду только завтра.

— Мне было приказано покончить со всеми делами еще сегодня вечером, — нерешительно настаивал Рик. Он помолчал и добавил: — Из всех остались только трое.

— Судя по вашему голосу, вам здорово досталось.

— Если вы не прилетите сегодня вечером, — сказал он, — то я отправлюсь искать их в одиночку, и мне не удастся с ними справиться. Я буквально только что купил на премию за трех первых анди козу.

— Эх вы, гомо, — засмеялась Рейчел. — Козы воняют.

— Это только самцы. Об этом написано в руководстве, которое мне дали в магазине.

— Вы действительно выглядите усталым, — посочувствовала она после паузы. — У вас голова не кружится? Вы уверены, что сознаете, на что идете, пытаясь убрать еще трех андроидов типа «Узел-6»? Еще никому не удавалось устранить столько андроидов за один день.

— Франклин Пауэро из Чикаго, — возразил Рик, — отправил на покой в прошлом году семерых.

— Но это были устаревшие модели типа Макмиллан У-4, — напомнила ему Рейчел. — Это совсем другое дело. — Она задумалась. — Рик, я не могу. Я еще не ужинала.

— Но вы мне необходимы, — настаивал он. «Иначе я погибну, — подумал он про себя. — Я знаю это. И Сострадающий знал. Уверен, Рейчел Розен это тоже знает. Я зря трачу время. Нет смысла просить сострадания у андроида. У него просто нет такого чувства».

— Извини, Рик, — повторила она, — но сегодня это невозможно. Завтра.

— Месть андроида?

— Что?

— Потому что я раскусил вас во время теста.

— Вы так думаете? В самом деле?

— До свидания, — сказал он.

— Послушайте, — быстро спохватилась Рейчел. — Подождите немного, подумайте.

— Вы так говорите, словно андроиды вашего типа умнее людей.

— Нет, вы просто не хотите меня понять! — Она вздохнула.

— Я ясно вижу, что вы не хотите заниматься этим сегодня. Точнее, вы вообще не хотите браться за это дело. Вы уверены, что вам нужна моя помощь для устранения трех оставшихся андроидов? Или же вы хотите, чтобы я убедила вас не начинать?

— Прилетайте в Сан-Франциско, — попросил он. — Я сниму комнату в отеле на двоих.

— Зачем?

— Сегодня я кое-что узнал, — признался он хриплым голосом, — об отношениях между человеком-мужчиной и андроидом-женщиной. Прилетайте в Сан-Франциско, и я оставлю в покое трех остальных. Мы займемся другим делом.

Она посмотрела на него, потом вдруг решилась:

— Хорошо, я прилечу. Где мы встретимся?

— У «Сан-Франсиса». Это единственный приличный отель во всей округе.

— И пока я не прилечу, вы ничего на предпримете?

— Я буду сидеть в отеле и смотреть по телевизору Бастера Дружби. В последние три дня его гостьей была Аманда Вернер, а она мне нравится. Я мог бы смотреть на нее до конца жизни. У нее такие груди, что, кажется, они улыбаются.

Он повесил трубку и некоторое время сидел неподвижно, ни о чем не думая.

Наконец холод в кабине заставил его действовать. Он повернул ключ зажигания и секунду спустя летел в сторону центра города, направляясь к отелю «Сан-Франсис».