Мечтают ли андроиды об электрических овцах?

21

В свете раннего утра перед ним, насколько хватал глаз, простиралась бесплодная серая равнина. Валуны величиной с Дом накатились друг на друга и так и замерли. «Это похоже на склад, — думал Рик — когда все грузы отправлены и остались только ящики, коробки и контейнеры, сами по себе ничего не значащие. Когда-то здесь были поля, паслись животные. Да, именно так — паслись животные! Просто не верится, что здесь могло что-нибудь расти».

Он снизил кар и некоторое время летел параллельно земле.

«Что бы сказал обо мне в такой момент Дейв Холден? В каком-то смысле я сейчас величайший охотник за всю историю нашей профессии. Еще никому не удавалось отправить на покой шесть андроидов типа „Узел-6“ в течение двадцати четырех часов, и никто, вероятно, не сможет это повторить».

Впереди плавно поднялся покрытый пылью и камнями склон холма. Когда земля угрожающе приблизилась, Рик взял руль на себя.

«Нельзя так много летать, — подумал он. — Усталость. Надо вызвать Дейва Холдена».

Он включил зажигание, некоторое время плавно скользил вниз и посадил кар. После нескольких прыжков среди камней заскрежетало шасси, и кар замер.

Подняв трубку видеофона, он набрал номер коммутатора управления.

— Дайте мне госпиталь в Маунт-Сион, — попросил Рик.

На экране появилась новая телефонистка.

— Госпиталь в Маунт-Сион.

— У вас лежит больной по имени Дейв Холден, — сказал Рик. — Могу ли я поговорить с ним? Как он себя чувствует?

— Минуту, сэр, я проверю.

Экран погас.

Рик вдохнул щепотку нюхательной смеси доктора Джонсона. Стало холодно после того, как он выключил отопление.

— Нет, сэр, — покачала головой оператор. Она снова возникла на экране. — Доктор Коста считает, что состояние мистера Холдена не позволяет ему говорить по видеофону даже в чрезвычайных случаях.

— Дело касается управления полиции, — настаивал Рик. Он поднес к экрану карточку удостоверения.

— Одну минуточку, сэр.

Оператор снова исчезла. Время шло.

Рик зябко повел плечами. Без отопления в кабине температура начала быстро падать. Он взял еще одну щепотку табака. Ментол с утра имел отвратительный вкус. Он опустил окно в каре и выбросил на кучу битой гальки маленькую жестянку с порошком.

— Доктор Коста говорит, что мистер Холден не может…

— Ладно, — перестал настаивать Рик.

Он повесил трубку. И в воздухе стоял какой-то отвратительный запах. Декард вновь поднял стекло.

«Дейв действительно вышел из игры, — подумал он. — Как это они не прикончили меня? Наверное, я действовал быстро, а они этого не ожидали. Все за один день. Гарри Брайант был прав».

В кабине кара стало холодно. Он открыл дверцу и вышел наружу. Неожиданный порыв ветра проник сквозь одежду. Рик стал ходить, потирая замерзшие руки.

«Но мне было бы приятно поговорить с Дейвом. Я уверен, что он поддержал бы меня, оценил бы мои действия. Но он понял бы и другое, чего, как мне кажется, не понимает и Сострадающий. Для Сострадающего все легко, потому что он принимает все, как есть. Ему ничто не чуждо. Но то, что я сделал, чуждо мне самому. Собственно, я теперь весь пропитан ложью и противоестественностью. Мое „я“ теперь мне чуждо».

Он шел дальше и дальше вверх по склону холма, и с каждым шагом рос груз, который давил на его плечи.

«Я слишком устал, — подумал он, — чтобы еще карабкаться на этот холм».

Остановившись, он стер с лица пот и соленые слезы, которые, казалось, текли изо всех пор его страдающего тела. С гневом и призрением, полный ненавести к самому себе, он плюнул на голые камни. Затем продолжал свое восхождение по пустынной и незнакомой местности вдали от остального мира.

Здесь был только он, и больше ничего живого.

Жара.

Неожиданно он почувствовал, что стало жарко. Видимо, прошло немало времени. Рик почувствовал голод. Ведь он уже бог знает сколько времени не ел. Жара и голод объединились — наступило ощущение поражения, полного жизненного краха.

«Да, — подумал Рик. — Так оно и есть. Как ни странно это звучит — я потерпел поражение, потому что убивал андроидов. Или потому, что Рейчел убила мою козу». Он не знал ответа.

По мере того как он продвигался вперед, его сознание мутнело, и все вокруг окутывала дымка галлюцинаций. Вдруг Рик обнаружил, что стоит в шаге от края пропасти. Падение в нее было бы смертельным. Он не представлял себе, как это могло получиться. «Беспомощное падение вниз и только вниз, — подумал он. — И нет никого поблизости, кто бы мог момочь».

Вокруг не было никого, кто мог бы оценить и глубину его падения как личности, и мужество, которое он мог проявить. Мертвые камни, покрытые пылью сорняки ничего не замечали, ничего не могли заметить ни в нем, ни в себе.

В это мгновение первый камень — отнюдь не из резины или мягкого пенопласта — ударил его в пах.

Боль, первое достоверное доказательство одиночества и глубокого страдания, достигли его с неприкрытой жестокостью.

Он остановился, но потом, побуждаемый чем-то недоступным пониманию, продолжил подъем.

«Качусь, как камень. Я двигаюсь без участия собственной воли. Но это ничего не значит».

— Сострадающий, — выдавил он, задыхаясь.

Декард остановился и замер. Впереди проступала смутная фигура.

— Вилбур Сострадающий, это ты?

«Боже, — понял вдруг Рик, — ведь это моя тень. Мне надо выбраться отсюда. Вниз, по склону…»

Он повернул назад.

Один раз он упал, и облако пыли затянуло все вокруг. Он бросился бежать — прочь от этой пыли, спотыкаясь на ненадежных обломках. Впереди он увидел свой кар.

«Я вернулся, — повторял он себе. — Я спустился с холма».

Он отворил дверцу и втиснулся в кабину. «Кто же бросил в меня камень? Никто. Почему же тогда я это почувствовал? Со мной уже случалось подобное во время слияний, когда я пользовался генератором эмпатии. Ничего нового. Ничего? Но ведь на этот раз я не пользовался генератором — я был один».

Дрожа, он извлек из отделения для перчаток новую банку нюхательной смеси. Откупорив ее, он взял большую щепоть порошка. Рик отдыхал, сидя наполовину в каре, наполовину снаружи. Ноги его стояли на пыльной высохшей земле.

«Не стоило сюда соваться», — подумал он.

Он почувствовал, что слишком устал, чтобы лететь домой.

«Если бы я только мог поговорить с Дейвом, со мной было бы все в порядке. Только бы я смог выбраться отсюда, вернуться домой и лечь в постель. У меня по-прежнему есть работа и электронная овца. Будут новые андроиды, и я отправлю их на покой. Моя карьера еще не закончена — я еще не отправил на покой последнего анди на Земле. Возможно, в этом-то и все дело. Я боюсь, что их больше ни одного не осталось».

Он посмотрел на часы, было девять тридцать. Сняв трубку видеофона, он набрал номер Дворца Правосудия, на Ломбард-стрит.

— Мне нужно поговорить с инспектором Брайантом, — сказал он телефонистке управления, мисс Уайлд.

— Инспектора Брайанта нет на месте. Он вылетел в своем каре, но его видеофон в данный момент не отвечает. Видимо, он покинул машину.

— Он не сказал, куда направляется?

— Что-то насчет андроидов, которых вы отправили на покой прошлой ночью.

— Тогда дайте мне моего секретаря, — попросил он.

Секунду спустя на экране появилась мисс Марстон.

— О, мистер Декард, мистер Брайант пытался вас найти. Кажется, он собирается представить вас начальству в списках отличившихся, поскольку вы этих шестерых…

— Я знаю, что я сделал, — прервал ее Рик.

— До сих пор это еще никому не удавалось. Ах, да, мистер Декард, еще вам звонила ваша жена. Она спрашивала, все ли с вами в порядке. У вас все в порядке?

Рик ничего не ответил.

— Во всяком случае, — рассудительно заметила мисс Марстон, — вам следует ей позвонить. Она просила передать, что будет ждать вас дома.

— Вы слышали, что случилось с моей козой?

— Нет, я даже не знала, что у вас есть коза.

— Они забрали мою козу, — сказал Рик.

— Кто? Похитители животных? Мы только что получили донесение — новая крупная банда, преимущественно подростки, действуют в районе…

— Похитители жизни, — ответил он.

— Я не понимаю вас, — удивилась мисс Марстон. Она внимательно посмотрела на него. — Мистер Декард, у вас ужасный вид. Вы такой усталый, и… боже, у вас течет кровь!

Подняв руку, Рик заметил кровь. Видимо, в него попал не единственный камень.

— Вы выглядите, — сказала мисс Марстон, — как Вилбур Сострадающий.

— Да, — ответил он, — я и есть Вилбур Сострадающий, я соединился с ним и теперь не могу разъединиться. Я нахожусь где-то в районе границы со штатом Орегон. Сижу и жду, когда меня отделят от него.

— Выслать кого-нибудь? Я вызову патрульный кар, он подберет вас.

— Нет, — сказал он. — Я больше не работаю в управлении.

— Мистер Декард, — мягко сказала секретарша, — вы переутомились. Вам необходимо лечь в постель и отдохнуть. Вы — наш лучший охотник, мистер Декард, самый лучший охотник за все время существования управления. Я передам инспектору Брайанту, что вы отправились домой, отдыхать. И немедленно позвоните жене. Она ужасно волнуется, честное слово, мистер Декард.

Вы оба в ужасном состоянии.

— Это все из-за козы, — пояснил он. — Это не из-за андроидов. Рейчел ошиблась: мне не было трудно устранить их. И специал тоже ошибся, что я не смогу больше сливаться с Сострадающим. Единственный, кто был прав, это только сам Вилбур.

— Вам бы лучше вернуться сюда, в Сан-Франциско, мистер Декард, поближе к людям. Там, в Орегоне, — настоящая пустыня, не так ли? Вы ведь там совершенно один?

— Как странно, — сказал Рик, — у меня было абсолютно реальное ощущение, что я сам превратился в Сострадающего и в меня швыряют камни. Но только это было совсем не то чувство, которое испытываешь, держа рукоятки генератора. Тогда кажется, что ты рядом с Сострадающим. Но на этот раз рядом никого не было. Я был действительно один.

— Теперь говорят, что Сострадающий — надувательство.

— Нет, не надувательство, — ответил Рик. — В противном случае сама реальность — надувательство.

«Холм, — подумал он, — пыль и камни — все это совершенно разное».

— Я боюсь, — сказал он, — что теперь не смогу разъединиться от Сострадающего. Стоит только начать, и отступать будет поздно.

«Неужели мне снова придется карабкаться на холм? — подумал он. — Вечный подъем, как это делает Сострадающий. Пленник вечности».

— Всего хорошего, — попрощался он и хотел уже повесить трубку.

— Вы позвоните жене? Обещаете?

— Да. — Он кивнул. — Спасибо, Энн.

И повесил трубку.

«В кровать, отдохнуть. Когда я в последний раз видел постель? Когда был с Рейчел. Нарушение закона. Любовь с андроидом. Строго запрещено и здесь, и в колониях. Сейчас, наверное, она вернулась домой, в Сиэтл. Вместе с другими членами семейства Розенов, настоящими и андроидами. Если бы я мог отомстить тебе за то, что ты сделала со мной! Если бы я убил тебя прошлой ночью, моя коза была бы жива. Вот когда я принял неправильное решение! Да, все началось с этой ошибки, и потому, что я лег с тобой в постель. Но ты, Рейчел, была права в одном отношении: я действительно изменился, но не так, как ты считала.

Все получилось гораздо хуже.

Но мне это безразлично. После того, что случилось при восхождении к вершине холма, я больше не волнуюсь. Интересно, что произошло бы, если бы я стал подниматься дальше и достиг бы вершины? Именно там, кажется, умирает Сострадающий? Там, наверху, замыкается огромный круг. Но если я действительно Сострадающий, я никогда не умру. Пусть даже пройдут тысячелетия. Сострадающий бессмертен!»

Он снял трубку, чтобы позвонить жене, и оцепенел.