Мечтают ли андроиды об электрических овцах?

22

Он положил трубку на рычаг. Глаза его не отрывались от одной точки.

По серой пыльной земле что-то двигалось: маленькое вздутие, холмик между валунами.

«Животное, — сказал он себе. Сердце его бешено заколотилось, когда он осознал происходящее. — Я знаю, что это. Я видел их только в старых фильмах, которые показывают по правительственному каналу. Но ведь они вымерли!»

Он быстро вытащил свой помятый экземпляр каталога Сидни и дрожащими пальцами принялся листать его.

Они вымерли много лет тому назад.

Это самое любимое Вильбуром Сострадающим существо, и еще ослы. Может быть, лягушек и жаб он любил больше, чем ослов.

«Мне нужна коробка!» — Он порылся на заднем сиденье, но ничего не нашел. Рик вышел из кара, открыл багажник и нашел масляный насос, запакованный в картонную коробку. Он вытряхнул его, положил в коробку немного ветоши и начал подкрадываться к жабе. Она сливалась с окружающей пылью.

Возможно, она эволюционировала, приспособившись к новому климату. Если бы она не двигалась, он бы никогда ее не заметил. А ведь он сидел всего в двух ярдах от нее. «Если вы находите животное, — подумал он, — которое считается вымершим, то что? Это случается очень редко. Нашедшему вручается что-то важное, вроде серебряной медали, звезды от ООН, и премия, награда до миллиона долларов. К тому же ему удалось найти существо, самое дорогое для Сострадающего! Боже, этого не может быть! Наверное, радиация добралась и до моего мозга, и теперь я — специал? Со мной происходит то же, что с Исидором, этим недоумком, и его пауком. Или все это подстроено Сострадающим? Нет, я сам нашел эту жабу, потому что смотрел на нее глазами Сострадающего».

Он присел рядом с ней на корточки.

Она выкопала в земле углубление, своего рода укрытие, и теперь снаружи были только верхняя часть головы и глаза. Обмен веществ в ее теле, видимо, приостановился, и она оцепенела. Жаба не ощущала присутствия человека.

«Она умерла от жажды!» — в ужасе подумал Рик.

Но жаба шевелилась, он опустил коробку и начал осторожно сметать с жабы пыль. Она, казалось, ничего не имела против. Вероятно, животное не осознавало, что происходит.

Подняв жабу, Рик ощутил ее необычную холодность. Тело ее казалось сморщившимся и сухим и таким холодным, будто она жила под землей, в миле от поверхности, куда никогда не проникало солнце.

Жаба заворочалась. Она вяло попыталась освободиться. Инстинктивным движением.

«Какая крупная, — подумал Рик. — Взрослая, опытная жаба, способная выжить там, где, кажется, уже никто не живет.

Интересно, где она находит воду, чтобы отложить икру? Вот что может сделать Сострадающий — жизнь там, где ее не видит никто, жизнь, тщательно зарывшуюся в труп мертвого мира в самом пекле Вселенной. Сострадающий способен различать даже самые неприметные искры жизни. Теперь я понимаю это. Посмотрев глазами Сострадающего на мир, уже не смогу смотреть по-другому. У моей жабы никакой андроид не отрежет ногу, как это случилось с пауком недоумка».

Он положил аккуратно запакованную коробку на сиденье кара и сел за руль. «Я словно вновь стал ребенком, — подумал он. — Давящая усталость исчезла. Погодите, вот узнает об этом Ирен…»

Он схватил трубку, начал набирать номер и вдруг остановился.

«Я не буду говорить заранее, — заключил он. — Всего тридцать или сорок минут, и я буду дома».

Он запустил двигатель и через секунду, свечой взмыв в небо, полетел к лежащему в семи сотнях миль к югу Сан-Франциско.

Ирен Декард сидела рядом со своим стимулятором Пенфилда, касаясь пальцами циферблата настройки, но ничего не набирала.

Она чувствовала себя больной и безразличной, неспособной что-либо желать. Дорогу в будущее закрывало тяжкое препятствие, отсекая путь ко всем возможностям.

«Если бы здесь был Рик, он заставил бы меня набрать „3“, — подумала она. — И тогда бы мне самой захотелось набрать что-то важное и радостное или просто „888“ — желание смотреть телевизор вне зависимости от передачи. А что, собственно, сейчас по телевизору?»

Потом она стала размышлять, куда пропал Рик.

«Может, он уже летит домой, а может, и нет». Суставы и кости ее, казалось, окаменели от старости.

В дверь постучали.

Отложив руководство по эксплуатации стимулятора Пен-филда, она вскочила, подумав: «Теперь мне не нужно набирать, я уже выбрала — если это прилетел Рик». Она подбежала к двери и широко распахнула ее.

— Привет, — сказал Рик.

Он замер на пороге. Щека его была разбита, одежда разорвана и покрыта пылью. Даже волосы, казалось, пропитаны пылью. Его руки, лицо, кроме сияющих, как у мальчишки, глаз, были покрыты пылью.

«У него такой вид, — подумала Ирен, — словно он целый день играл на улице и вот теперь пришел домой отдохнуть, умыться и рассказать о всех чудесах прошедшего дня».

— Как хорошо, что ты вернулся, — сказала она.

— Я кое-что принес.

Он держал в руках картонную коробку, как будто в ней было что-то хрупкое и слишком ценное, чтобы выпустить из рук. Он не выпускал ее ни на секунду.

— Я сварю тебе кофе, — предложила она.

На плите в кухне она нажала нужную кнопку и минуту спустя поставила на стол его большую чашку.

Продолжая бережно держать коробку, он уселся, и удивление не сходило с его лица. За долгие годы совместной жизни она еще никогда не видела его таким. Что-то произошло с тех пор, как она видела его в последний раз прошлой ночью.

Там, в коробке, видимо, и была причина перемен.

— Я хочу спать, — объявил он, — я буду спать целый день. Я звонил Гарри Брайанту, и он дал мне день отдыха. Именно этим я и займусь.

Он осторожно поставил на стол коробку, взял чашку кофе и послушно — потому что так хотела Ирен — выпил ее.

Сев напротив, она спросила:

— Что у тебя там, Рик?

— Жаба.

— Можно посмотреть?

Она смотрела, как он разматывает ветошь и открывает коробку.

— Ой! — вскрикнула она. Увидев животное, Ирен испугалась. — Она не укусит?

— Возьми ее, она не кусается. У жаб нет зубов.

Рик вытащил животное из коробки и подал ей. Подавив отвращение, Ирен взяла жабу.

— Я думала, они все вымерли.

Она перевернула жабу, с любопытством рассматривая ножки. Они казались ей почти бесполезными.

— А жабы могут прыгать, как лягушки? Она может выпрыгнуть у меня из руки?

— У них слабые лапки, — сказал Рик. — Это главное различие между жабами и лягушками. И вода. Лягушкам нужна вода, а жаба может жить и в пустыне. Эту я нашел на границе Орегона, там, где все давно вымерло.

Он протянул руку, чтобы забрать жабу, но Ирен заметила что-то необычное. Продолжая держать ее животом вверх, она поковыряла живот жабы и ногтем открыла миниатюрную контрольную панель.

— О нет! — лицо Рика помрачнело. — Вот оно что. Ты права. — Подавленный, он посмотрел по сторонам, потом на искусственное животное. Он взял жабу у Ирен. Задумчиво поиграл ее лапками, словно не зная, что делать, потом аккуратно положил псевдоживотное обратно в коробку.

— Как же она попала в самую пустынную часть Калифорнии? Я не понимаю, кто мог ее там оставить? И зачем?

— Мне, наверное, не нужно было показывать тебе, что она электрическая.

Ирен коснулась его руки. Она чувствовала себя виноватой, заметив, как он изменился.

— Нет, — возразил Рик, — я рад, что узнал правду. — Он вздохнул. — Да, я предпочитаю знать… — Он помолчал. Затем пробормотал: «Всегда лучше знать приговор… Всегда».

— Хочешь, я включу стимулятор, чтобы ты почувствовал себя лучше? Ты всегда получал от него больше, чем я.

— Со мной все в порядке.

Он покачал головой, словно собираясь с мыслями, все еще не оправившись от ошеломившего его открытия.

— Паук, которого Сострадающий дал недоумку Исидору, тоже, вероятно, был ненастоящий. Но это неважно. У электрических существ есть своя жизнь, какая бы жалкая она не была.

— У тебя такой вид, будто ты прошел сотню миль, — сказала Ирен. Он кивнул.

— День был трудный и длинный.

— Ложись в постель и отдохни.

Он посмотрел на нее, словно пораженный громом.

— Значит, все кончено, да?

Он ждал ее ответа так, как словно именно она должна была сказать ему об этом. Будто себе он уже не верил. Его собственные слова становились реальными, только когда их подтверждала она.

— Да, все кончилось.

— Боже, это не задание, а какой-то марафон, — сказал Рик. Стоило только начать, а остановиться уже не было никакой возможности. Меня несло вперед, пока я не покончил с Бейти. И вдруг, совершенно неожиданно, мне стало нечего делать. И это… — Он помолчал, словно удивленный тем, что сам же хотел сказать. — Это было хуже всего. Закончив дело, я не мог остановиться. Ты была права сегодня утром, когда заявила, что я всего лишь грубый полицейский с кривыми руками.

— Я больше так не думаю, — прошептала она. — Я страшно рада, что ты вернулся. — Она поцеловала его, и он, казалось, был рад этому.

Лицо его просветлело.

— Ты думаешь, все, что я сделал сегодня, было неправильно? — спросил он. — Я не должен был так поступать?

— Нет, не думаю.

— Сострадающий сказал, что это неправильно, но я обязан это сделать. Смешно, не правда ли? Оказывается, иногда лучше сделать что-нибудь неправильное, чем правильное.

— Это проклятие лежит на нас, — вставила Ирен, — то, о котором говорит Сострадающий.

— Пыль? — спросил он.

— Убийцы, настигшие Сострадающего, когда ему было шестнадцать лет. Они твердили, что запрещено пускать время вспять и возвращать к жизни мертвое. Теперь он может двигаться вместе с жизнью в ту сторону, куда движется она сама — к смерти. А убийцы бросают камни. Это они все еще преследуют его. И всех нас. Это они поранили тебе щеку?

— Да, — еле слышно пробормотал он.

— Может, теперь ты приляжешь? Я поставлю стимулятор на шестьсот семьдесят.

— А что это будет?

— Заслуженный покой.

Он с трудом поднялся. Рик чувствовал себя так, как будто побывал в вихре битв, продолжавшихся многие годы. Потом начал почти на ощупь двигаться к спальне.

— Ладно, — сказал он. — Давай заслуженный покой. — Он вытянулся на кровати. С волос и одежды на белые простыни посыпалась серая пыль. Ирен поняла, что в стимуляторе нет нужды. Она нажала кнопку, и окна спальни стали непрозрачными. Серый свет дня исчез.

Через минуту Рик уже спал.

Она некоторое время стояла рядом, убедившись, что он не проснется, не сядет вдруг рывком, как это бывало иногда ночью, когда ему снились кошмары.

Потом она пошла на кухню и села за стол. Рядом в коробке возилась и шуршала электрическая жаба.

«А что она ест? — подумала Ирен. — И какие у нее могут быть неполадки? Наверное, она ест искусственных мух…»

Открыв телефонную книгу, она отыскала раздел «Электрические животные», потом набрала номер и, когда ей ответили, спросила:

— Могу ли я заказать у вас фунт искусственных мух, которые могли бы летать и жужжать по-настоящему?

— Это для электрической черепахи, мэм?

— Нет, для жабы.

— Тогда я могу предложить вам большой ассортимент ползающих и летающих насекомых, включая…

— Мух будет достаточно, — прервала Ирен. — Вы доставите на дом? Я не хочу выходить. Мой муж спит, ему нужно как следует отдохнуть.

— Для жабы я порекомендовал бы также лужицу с автоматическим наполнением, — посоветовал продавец. — Если только это не рогатая жаба. В последнем случае мы могли бы предложить вам набор из песка, разноцветной гальки и кусочков органического мусора. Если вы собираетесь кормить ее, то наш отдел выполняет работы по регулировке языка. Для жабы это жизненно необходимо.

— Прекрасно, — сказала Ирен. — Я готова сделать все, чтобы жаба работала идеально. Мой муж очень к ней привязан.

Она сообщила адрес и повесила трубку.

Теперь она почувствовала себя лучше и наконец могла приготовить себе чашку горячего черного кофе.