Мечтают ли андроиды об электрических овцах?

7

«Да, такие вот дела, — подумал Джон Р. Исидор, сжимая в ладони размякшую пачку маргарина. — Возможно, она еще передумает и разрешит мне называть ее Прис, и, может быть, мне удастся раздобыть банку довоенных овощных консервов для ужина. Хотя, вероятно, она не умеет готовить, — вдруг подумал он. — Ну, ничего, я ей покажу — конечно, если она захочет, — как нужно готовить еду. Пожалуй, если я научу ее, она наверняка захочет стряпать сама. Большинство женщин, даже молодые, любят кухарничать. Это важный инстинкт».

Поднявшись по темной лестнице, он вернулся в свою квартиру.

«Она какая-то неконтактная, — думал он, натягивая белую рабочую униформу. — Даже если поспешить, я все равно опоздаю на работу, и мистер Слоут рассердится. Ну и что? Она, например, ничего не слышала о Бастере Дружби, это просто невероятно. Бастер — самая важная персона из всех живущих, кроме, разумеется, Вилбура Сострадающего, но ведь Сострадающий — не живой человек, это явно явление природы, сошедшее со звезд, по космическому шаблону наложенное на нашу цивилизацию. Так, по крайней мере, говорят. Так же считает мистер Слоут, а он уж знает, что говорит.

Странно, однако, что девушка слишком непоследовательна, называя свое имя. Возможно, ей необходима помощь. Могу ли я ей помочь? Специал, недоумок, что я понимаю в этом? Я не имею права жениться, не имею права на эмиграцию, и радиоактивная пыль в конце концов прикончит меня. Мне нечего ей предложить».

Одевшись, он вышел из своей квартиры и поднялся на крышу, где был припаркован видавший виды аэрокар.

Час спустя он сидел за рулем служебного аэрофургона, приняв первое за этот день вышедшее из строя животное. Это был электрический кот. Животное лежало в пластиковой корзине в конце фургона и тяжело дышало.

«Да, — отметил про себя Исидор, — его вполне можно принять за настоящего». Он направлялся к ветеринарной лечебнице Ван Несса — громкое название, а на самом деле карликовое заведение, едва сводившее концы с концами в условиях жесткой конкуренции в области ремонта эрзац-животных.

Кот громко застонал.

«О, господи, — подумал Исидор, — такое впечатление, будто он и вправду умирает. Наверное, закоротило батарею с десятилетним зарядом, и перегорают все контуры, один за другим. Солидный ремонт. Мастеру ветлечебницы придется изрядно попотеть. Я не назвал владельцу цену за ремонт, — с ужасом подумал Исидор. — Парень просто сунул мне кота и сказал, что неполадки начались ночью, а потом сам куда-то улетел, кажется, спешил на работу. Во всяком случае, разговор был прерван довольно неожиданно — владелец вдруг с ревом умчался в небо в новеньком, сделанном на заказ аэрокаре».

Кота Исидор спросил:

— Сможешь продержаться до мастерской?

Кот не умолкал.

— Ладно, я сам попробую тебя перезарядить, — решил Исидор.

Он посадил фургон на ближайшую свободную крышу и, не выключая мотора, пробрался в хвостовую часть кабины, где открыл пластиковую защитную корзину для перевозки животных, которая вместе с его белым комбинезоном и названием на фургоне должна была создать полное впечатление настоящего ветеринара в настоящем ветеринарном пикапе.

Электрический механизм, заключенный в совершенно натурального вида серую шкурку, булькал и хрипел. Его видеолинзы остекленели, металлические челюсти были крепко! сжаты. Что всегда поражало Исидора, так это симптомы болезни, встроенные в поддельных животных. Механизм, лежащийна коленях Исидора, устроен так, что при выходе из строя какого-либо основного компонента вся конструкция не просто ломалась, а приобретала вид естественно заболевшего животного. «Даже я мог бы ошибиться», — подумал Исидор, тем временен шаря по меховому покрытию живота, отыскивая крышку контрольной панели — очень маленькую деталь у электрических животных, где находились разъемы для экстренной перезарядки батареи. Он никак не мог ее найти, а времени у него не было — механизм явно переставал работать. «Если дело действительно в коротком замыкании, — подумал он, — то стоит попытаться отключить блок питания совсем. Тогда механизм не получит серьезных повреждений, а потом в мастерской Милт снова подсоединит батарею».

Он пробежал пальцами по псевдопозвоночнику. Провода должны были находиться где-то здесь. Чертовски тонкая работа — имитация оказалась совершенной. Проводов не было заметно даже при самом близком и тщательном осмотре. Должно быть, производство Вилбрайта и Карпентера — они выпускают самые дорогие и самые совершенные модели.

Он сдался. Кот совсем перестал функционировать. Очевидно, причина действительно в замыкании — запас энергии полностью истощился. «Починка обойдется недешево, — пессимистически подумал Исидор. — Сразу видно, что хозяин не производил очередного профилактического осмотра. Что ж, это послужит ему уроком, пусть печальным, но необходимым».

Он снова влез в водительское кресло, перевел рычаги в положение «вверх» и взмыл в воздух, направляясь к мастерской.

Во всяком случае, теперь не приходилось слушать выводящие его из себя вопли и стоны сломанного механизма.

Он расслабился. «Забавно, — подумал он, — хотя я и точно знаю, что это всего лишь поддельное существо, а во мне все равно сердце сжимается от жалости. Если бы я мог найти другую работу, не провали я тест на умственные способности, то не опустился бы до такого занятия со всеми его моральными издержками. С другой стороны, имитированные страдания поддельных животных не волнуют Милта Борогова и его шефа — Ганнибала Слоута. Поэтому, видимо, дело во мне. Вероятно, когда личность деградирует, как это происходит со мной, когда она погружается в мир мертвых, все это отражается на психике. Что ж, в этом случае стоит вообще оставить даннук мысль и не развивать ее слишком далеко».

Ничто так подавляюще не действовало на Исидора, как состояние его нынешних умственных способностей посравнению с тем, что он представлял собой когда-то.

С каждым днем он терял понемногу остроту восприятия и жизненную энергию. Как и тысячи других специалов на Земле, он все ближе подходил к огромной куче праха, конечной стадии живого мусора.

Чтобы как-то скрасить одиночество, он щелкнул клавишей радио и настроился на радиопредставление Бастера Дружби, которое, подобно телевизионной версии, продолжалось непрерывно двадцать три часа в сутки. Оставшийся час был отведен религиозной службе, после чего следовал дссятиминутный перерыв — и все повторялось сначала.

— Рад снова видеть тебя, — говорил Бастер Дружби. — Итак, Аманда, прошло уже целых два дня с тех пор, как ты в последний раз побывала у нас в гостях. Работаешь над новой лентой, дорогая?

— Да, я собиралась начать ленту еще вчера, но только они сказали, чтобы я начинала в семь…

— В семь утра? — вмешался Дружби.

— Да, именно в семь утра!

Аманда Вернер засмеялась своим знаменитым искусственным смехом, почти таким же поддельным, как и смех Бастера. Аманда Вернер и несколько других прекрасных и элегантных леди, прибывших неизвестно из каких стран, да плюс несколько так называемых юмористов составляли стандартный набор гостей в шоу-представлениях мистера Бастера Дружби. Женщины, подобные Аманде, никогда не снимались в фильмах, не появлялись в телевизионных сценах. Они жили только в призрачном мире передач с участием Бастера, в его бесконечных шоу, проводя на телеэкранах, как верно подметил Исидор, по семьдесят часов в неделю.

И как это Бастер находил время записывать все свои теле- и радиошоу? Эта мысль не давала покоя Исидору. Каким образом Аманде удается быть у него в гостях чуть ли не каждый день недели, причем каждую неделю, месяц за месяцем, год за годом? Как им удается разговаривать часами без перерыва? Они никогда не повторялись, во всяком случае Исидор этого ни разу не замечал. Их реплики всегда остроумны, свежи и отнюдь не выглядели заученными. Волосы Аманды блестели, глаза сияли, зубы сверкали. Она никогда не задерживалась с ответом, никогда не казалась усталой, легко отвечала на бесконечный поток шуток, острот и замечаний Бастера Дружби. Шоу Бастера Дружби на теле- и радиоволнах, передаваемое по спутниковой связи на всю территорию Земли, изливалось и на эмигрантов в колониях всех населенных планет.

Была произведена пробная передача в направлении Проксимы Центавра на случай, если колонизация успешно распространится и в такую даль. Если бы «Саландер-3» достиг своей цели, то путешественники обнаружили бы, что там их уже поджидает Бастер Дружби. И они были бы этим обрадованы.

Но кое-что в Бастере раздражало Исидора — правда, всего одно обстоятельство. Очень тонко, почти незаметно, Бастер высмеивал тех, кто пользовался генераторами эмпатии. Он делал это постоянно, а не от случая к случаю. Собственно, он и сейчас был этим занят.

— Камешками в меня не швыряют, — сообщил он Аманде Вернер. — И если я отправляюсь вверх по горному склону, то обязательно прихвачу с собой пару бутылочек пива — лучше всего «Будвайзер».

Находящиеся в студии зрители засмеялись, и Исидор услышал звуки аплодисментов.

— И потом я сообщу вам, наконец, мою грандиозную новость. Это произойдет ровно через десять часов с настоящего момента!

— И я тоже, дорогой, — выдохнула Аманда. — И когда они швырнут в тебя камни, я заслоню тебя!

Аудитория снова восторженно завопила, и Джон Исидор ощутил, как его затылок и шея деревенеют от бессильного гнева.

Почему Бастер постоянно подкалывает Сострадающего? Больше никто не делает этого. Даже ООН относится к нему положительно. Органы правосудия в Марике и восточных полушариях публично заявили, то сострадание способствует снижению стрессов, делая человека более добрым, сочувствующим ближнему. Это сказал Титус Корнинг, Генеральный Секретарь ООН, и повторил данное утверждение неоднократно. Исидор подумал, что Бастер, вероятно, попросту завидует Вилбуру Сострадающему, поскольку они в некотором смысле являются конкурентами.

Но зачем им конкурировать?

«Для того, чтобы расширить и усилить воздействие на наше сознание, — решил Исидор, — они сражаются за сферы влияния и контроля над нашими душами. С одной стороны — генераторы эмпатии, с другой — Бастер Дружби со своим ржанием и импровизированными остротами. Нужно будет сказать об этом Ганнибалу Слоуту. И спросить, что он сам об этом думает. Он-то уж должен знать наверняка».

Джон Исидор припарковал фургон на крыше лечебницы Ван Несса и быстро спустился в кабинет Ганнибала Слоута, захватив с собой пластиковый футляр с неподвижным электрическим котом. Мистер Слоут оторвал взгляд от страницы, которую читал, и его серое морщинистое лицо исказилось. Ганнибал Слоут был слишком стар, чтобы эмигрировать, и был обречен провести остаток дней на Земле, хотя он не был специалом. За все эти годы радиоактивная пыль подействовала на него, словно едкая ржавчина. Черты его лица, как, впрочем, и мысли, приобрели серый оттенок. Его ноги превратились в палочки, походка стала неуверенной, и на мир он взирал в буквальном смысле слова сквозь запорошенное пылью стекло. По какой-то причине Ганнибал Слоут никогда не протирал стекла своих очков, будто сдавшись и принимая пыль как неизбежное зло. Она уже многие годы все плотнее отгораживала его от окружающего, и через некоторое время пыль должна лишить его и остальных связей с миром, оставив всего лишь птичий голос, а потом замолчит и он.

— Что там у тебя? — спросил мистер Слоут.

— Кот. У него замыкание в системе питания.

Исидор поставил футляр с котом на письменный стол шефа, заваленный бумагами, бланками, документами и брошюрами.

— Зачем ты его сюда притащил? — недовольно осведомился мистер Слоут. — Неси его вниз, в мастерскую к Милту.

Тем не менее он задумчиво открыл коробку и вытащил испорченное животное. Он сам когда-то был мастером по ремонту животных и к тому же очень хорошим.

— Мне кажется, — сказал Исидор, — что Бастер и Сострадающий борются за власть над нашими душами.

— Если это и так, — ответил Слоут, — то Бастер побеждает.

— Он побеждает в данный момент, — не унимался Исидор, — но в конечном итоге все равно проиграет.

Слоут поднял голову и посмотрел на него.

— Почему?

— Потому что Вилбур Сострадающий постоянно возрождается. Он вечен. Его низвергают с вершины холма, но все равно он восстает из загробного мира и поднимается наверх. Он вечен, а вместе с ним вечны и мы.

Исидору было очень приятно, что он вот так рассуждает. Обычно в присутствии мистера Слоута он очень смущался.

— Бастер столь же бессмертен, как и Сострадающий. Между ними нет никакой разницы.

— Как это? Он же простой человек.

— Не знаю, — сказал мистер Слоут, — но это именно так. Конечно, сам он об этом не распространяется.

— Так вот почему Бастеру удается записывать по сорок шесть часов передач каждый день?

— Верно, — подтвердил Слоут.

— А Аманда Вернер и все остальные?

— Они тоже бессмертны.

— Кто же они такие — высшая форма жизни из другой звездной системы?

— Мне пока не удалось выяснить это точно, — ответил мистер Слоут.

Он снял очки с пыльными линзами и принялся рассматривать невооруженными глазами полураскрытую пасть кота.

— Что же касается Вилбура Сострадающего, у меня есть веские доказательства, — чуть слышно закончил он.

И вдруг выругался, извергнув поток сквернословия, длиной целую минуту. По крайней мере именно так показалось Исидору.

— Этот кот, — сказал наконец мистер Слоут, — не поддельный. Я знал, что когда-нибудь это случится. Он просто мертв.

Он посмотрел на труп кота и снова выругался.

В дверях возник Милт Ворогов — дородный, но с сероватой кожей лица, в своем обычном фартуке из голубой парусины.

— Что случилось? — спросил он.

Он подошел поближе и поднял животное.

— Этот недоумок, — сказал Слоут, — привез кота.

Он впервые так выразился в адрес Исидора.

— Если бы он еще был жив, — сказал Милт, — мы могли бы отправить его к настоящему ветеринару. Интересно, сколько он стоил? У кого-нибудь есть каталог Сидни?

— Но ведь… ведь страховка учитывает вероятность такого случая? — пролепетал Исидор.

Ноги его ослабели, и он ощутил, что все предметы в комнате начинают приобретать мрачный темно-вишневый оттенок с зелеными искрами.

— Да, конечно, — сказал мистер Слоут. — Просто мне жалко кота. Еще одним живым существом меньше. Неужели ты не мог отличить его от подделки, а, Исидор? Ты что, не замечаешь разницы?

— Я думал, что это просто очень хорошая модель, — выдавил Исидор, — что он… ну… как живой. Я думал…

— Я уверен, что Исидор не смог бы заметить разницы, — мягко проговорил Милт. — Для него все они живые, даже электрические. Он, наверное, попытался спасти его. — Милт повернулся к Исидору. — Ты хотел перезарядить батареи или обнаружить замыкание?

— Да, — признался Исидор.

— Кота, наверное, все равно не удалось бы спасти, — сказал Милт. — Недоумок не виноват, Ган. В одном он прав. Эти новые электрические животные чертовски похожи на настоящих, со всеми симптомами болезней, которые они имитируют. А настоящие животные действительно умирают. Простой риск, на который идут их владельцы. Мы не привыкли к этому, потому что имеем дело только с эрзацами.

— Еще одно настоящее животное погибло, — повторил Слоут.

— Как говорит Сострадающий, — заметил Исидор, — все живое возвращается. Это замкнутый цикл, и для животных тоже. То есть мы поднимаемся вместе с ними, восходим, потом умираем и…

— Расскажи это владельцу кота, — посоветовал мистер Слоут.

Исидор, не поняв, говорит ли хозяин серьезно, спросил:

— Что, я должен позвонить ему? Но вы всегда делали это сами…

Он испытывал болезненный страх перед разговором, и вызвать незнакомого человека для Исидора было практически выше его сил.

Мистер Слоут это знал.

— Не заставляй его, — сказал Милт. — Я сам позвоню. — Он протянул руку к трубке. — Какой номер.?

— Он где-то у меня есть, — Исидор начал шарить по карманам.

— Я хочу, чтобы позвонил этот недоумок, — настаивал Ганнибал Слоут.

— Я не., не… не могу позвонить по видеофону, — запротестовал Исидор. Он почувствовал, как заколотилось его сердце. — Я такой грязный, заросший, сутулый, и зубы у меня с дырками, и от радиации я вообще скоро умру. Я чувствую себя все хуже и хуже.

Милт улыбнулся и сказал Слоуту:

— Если бы я так думал, то тоже не стал бы пользоваться видеофоном. Ну, Исидор, поторапливайся. Если ты не дашь мне телефон владельца, я не смогу позвонить, и говорить с ним тебе придется самому. — Он ободряюще протянул Исидору руку ладонью вверх.

— Звонить будет недоумок, — отрезал Слоут, — или я его вышвырну вон.

Он не смотрел ни на Исидора, ни на Милта. Его взгляд был устремлен вперед.

— Да ладно, брось, — пытался успокоить его Милт.

— Я не люблю, когда меня называют недоумком, — сказал Исидор. — Пыль действует и на вас, только не на мозг, как у меня, а на что-то еще.

«Я уверен, — подумал он, — что не смогу набрать номер».

И тут он неожиданно вспомнил, что владелец кота умчался на работу.

— Кажется, я могу попробовать, — еле выговорил он, выудив из кармана бирку с номером владельца кота.

— Видишь? — обратился мистер Слоут к Милту. — Если его прижать, то, оказывается, он может.

Усевшись перед видеофоном, Исидор набрал номер.

— Ага, — сказал Милт. — Но не стоило его принуждать. И он прав — пыль сильно подействовала и на тебя. Ты уже почти ничего не видишь, а через пару лет и слышать не будешь.

— До тебя она тоже добралась, Ворогов. Кожа у тебя цвета собачьего дерьма, — отрезал Слоут.

На экране появилось ухоженное лицо европейской женщины. Волосы ее были стянуты в тугой узел.

— Да? — ответила она.

— Миссис П… Пильзен? — спросил Исидор.

Он пришел в ужас. Конечно, он не подумал, что у владельца может быть и жена, которая, естественно, была дома.

— Я х… хочу поговорить с вами о вашем… — он замолчал и потер подбородок. — О вашем коте.

— Да, вы забрали Горация, — подтвердила она. Это действительно пневмония? Мистер Пильзен говорил, что это так.

— Ваш кот умер, — сказал Исидор. — О боже, нет!

— Мы заменим его, — продолжал Исидор. — У нас есть на этот случай страховка. — Он бросил взгляд на мистера Слоута. Тот, кажется, не возражал. — Владелец нашей фирмы, мистер Ганнибал Слоут… — он замялся.

— Нет, — вставил Слоут, — мы выпишем чек. Цена по каталогу Сидни.

— …Он лично подберет вам кота взамен погибшего, — услышал Исидор собственный голос. Начав невыносимый для себя разговор, теперь он уже не мог остановиться. Ворогов и Слоут недоуменно уставились на него. — Мы хотели бы знать ваши особые пожелания: цвет, пол, разновидность — персидский, абиссинский, сиамский…

— Гораций умер, — повторила миссис Пильзен.

— Его сгубила пневмония, — утешал ее Исидор. — Он умер по пути в госпиталь. Наш старший терапевт-ветеринар мистер Ганнибал Слоут уверен, что на данной стадии заболевания кота не удалось бы спасти. Но разве это не замечательно, что мы можем заменить его? Разве я не прав?

Миссис Пильзен, на глазах которой уже появились слезы, ответила:

— Другого такого кота, как Гораций, уже больше не будет. Еще когда он был котенком, он любил смотреть на нас, как будто что-то спрашивал. Мы никогда не могли понять, что же он хочет нам сказать. Теперь, наверное, он знает ответ. — Она заплакала. — И мы, конечно, тоже когда-нибудь узнаем ответ…

На Исидора снизошло вдохновение.

— А что бы вы сказали насчет точной электрической копии вашего кота? Мы могли бы снабдить вас великолепной моделью фирмы Вилбрайта и Карпентера, которая соответствовала бы оригиналу даже в мельчайших деталях?

— О, это ужасно! — запротестовала миссис Пильзен. — О чем вы говорите? Боже мой, только не предлагайте этого моему мужу, он сойдет с ума! Он любил Горация как никого другого, и у него с детства всегда жили коты.

Взяв трубку у Исидора, Милт предложил:

— Мы можем выписать чек по каталогу Сидни или, как предлагал мистер Исидор, выбрать для вас нового кота самостоятельно. Нам очень жаль, что ваш кот умер, но, как отметил мистер Исидор, у него было воспаление легких, а для котов это почти всегда означает летальный исход.

Голос его звучал с профессиональной уверенностью. Из них троих Милт лучше всех умел разговаривать с клиентами.

— Но как я все это расскажу мужу? — спросила миссис Пильзен.

— Хорошо, мэм, — решил Милт, — мы сами ему позвоним. Не могли бы вы дать нам номер его рабочего телефона?

Он пошарил рукой в поисках блокнота и ручки. Мистер Слоут пододвинул ему письменные принадлежности.

— Послушайте, — начала миссис Пильзен. Кажется, она уже овладела собой. — Возможно, этот джентльмен прав. Наверное, мне следует заказать электрический дубликат Горация, но это нужно сделать так, чтобы мой муж ничего не знал. Можно ли сделать такую копию, что он не заметит подлога?

— Да, если хотите, — с сомнением сказал Милт. — Но по нашему опыту известно, что владельца животного никогда не удается провести. Разницы не заметят лишь случайные наблюдатели — соседи, например. Понимаете, если тщательно за ним понаблюдать…

— Эд никогда особенно не возился с Горацием, хотя и очень любил его. Это я о нем заботилась — песок меняла и так далее. Я думаю, стоит попробовать сделать электрического кота, а если ничего не выйдет, то мы купим взамен Горация настоящего нового кота. Но только я не хочу, чтобы муж знал об этом.

Он не перенесет смерти Горация. Когда кот заболел, Эд запаниковал и слишком долго не вызывал вас. Слишком долго… — она кивнула, на этот раз сумев сдержать слезы. — Сколько вам понадобится времени?

Милт прикинул и ответил:

— Будет готово через десять дней. Мы доставим копию днем, когда ваш муж будет на работе.

Он попрощался и повесил трубку.

— Ее муж догадается, — сказал он Слоуту, — через пять секунд. Но, кажется, она не хочет ничего другого.

— Владельцам, которые по-настоящему полюбили своих животных, — мрачно пояснил Слоут, — приходится очень нелегко. Поэтому я даже рад, что мы не имеем дела с настоящими животными. Ты представляешь, каково приходится настоящему ветеринару, когда он звонит владельцу животного.

Он повернулся к Исидору.

— Пожалуй, Джон Исидор, кое в чем ты не так уж глуп. Ты неплохо справился с этим звонком, хотя Милту и пришлось пойти к тебе на помощь.

— Он отлично все сделал, — сказал Милт. — Боже, ну и денек.

Он поднял со стола мертвого кота.

— Я отнесу его вниз, в мастерскую. Позвони Вилбрайту, пусть пришлют своего представителя для измерения и фотографирования. Потом я лично сравню оригинал и копию.

— Я думаю, пусть позвонит Исидор. Он все это затеял, и после разговора с миссис Пильзен он справится и с беседой с Вилбрайтом.

— Только не разрешай им забирать оригинал, — предупредил его Милт. — Они будут настаивать, потому что им так легче работать, но ты не уступай.

— Гм-м, — согласился Исидор. — Ладно, идет. Видимо, нужно звонить им немедленно, пока не началось разложение. Трупы ведь разлагаются, не так ли?

Он чувствовал необыкновенный подъем.