Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???]

Глава 30: Замок с печатью (2)

Тело дракона покрывает чешуя, на спине она крайне жёсткая — совсем как доспехи, и чем ближе чешуйки к голове дракона, тем они крупнее, а к хвосту становятся всё меньше и меньше. Если снять одну, кромка её по остроте ничуть не уступит лезвию тонкого ножа. Однако чешуя на животе по сравнению со спинной довольно мягкая. Раньше, в «Обиталище “Возвращения на облака”», Сюэ Сянь оставил Сюаньминю как раз чешуйку с живота.

Это злобное создание было надменным по характеру и безосновательно считало, что прочие люди в большинстве своём глупы и полагаться на их свиные мозги не стоит. Оно опасалось, что если оставит Сюаньминю чешуйку со спины, то этот Святоша не поймёт, что прежде чем употреблять, её нужно размолоть в порошок, разинет рот и проглотит — тогда остриё чешуйки распорет ему губы и горло, и он свалится трупом посреди комнаты. Вот бы была потеха.

В двух словах, живот у этого злобного создания был сравнительно мягким.

И вот что было той ещё головной болью: после того как он уменьшился, чешуя на всём его теле тоже стала крохотной и податливой. Даже самые твёрдые спинные чешуйки гнулись легко и просто и больше не были острыми, лишь сохранили каплю упругости, так что говорить о животе…

Сюэ Сянь молча опустил голову, старательно ткнул когтём и, мать его, к своему удивлению обнаружил, что как только он тыкнул, появилась ямка — точно его кожа была совершенно такой же, как у обычного человека, даже чуть мягче. И что совсем уж невыносимо, он ещё и боли не ощутил!

Кончик драконьих когтей, что рубят железо, как глину, ткнул в нежное брюхо — и вдруг не причинил боли! Значит, и когти дракона тоже значительно размягчились.

Всерьёз подрывает достоинство.

Поскольку чешуя на всём его теле — от макушки до кончика хвоста — размякла самым позорным образом, Сюэ Сянь, обвившись вокруг руки Сюаньминя, был не вполне доволен своей участью…

Кисть этого Святоши радовала глаз, кость запястья выдавалась, и оно выглядело длинным и тонким, но крепким. Однако Сюэ Сяню, что, поступившись своим высоким положением, свернулся вокруг, было не так уж и удобно — та запястная кость упиралась ему в брюшные чешуйки, совсем как если бы он лежал животом на перевёрнутом кверху дном ковше; не сказать, что это было больно — на самом деле нет, но всё равно было неудобно и натирало.

Исключительно раздражающе!

Сюэ Сянь с каменным лицом поскрёб когтём ту запястную кость, но не смог поцарапать, чтобы выступило хоть полкапельки крови. Должно быть, он попросту почесал Святошу, где чесалось, и тотчас сердито отвернул голову, ни жив ни мёртв и не желая шевелиться.

Это злобное создание было драматичным с головы до пят, притом и нрав имело дурной; самому выводить себя из себя — настоящее мастерство.

Вот только вся эта его деятельность быстро привлекла внимание Сюаньминя.

В миг, когда раскрыл глаза, Сюаньминь какое-то время бесстрастно всматривался в хмурые небеса над головой, глаза его были черны как смоль и бездонны, и в них смутно виднелась тень безбрежной пустоты.

Вслед за этим он тут же нахмурил брови, потому что уловил несильный запах крови, смешанный с речной сыростью. Когда очутился в воде, он, закрыв глаза, как раз зачитывал заклинание, рот и нос его не забило водой, только оттого, что он очень долго пробыл глубоко в реке, грудь от удушья пронизывало колющей болью.

Он тихо кашлянул пару раз, сел, оттолкнувшись, и прежде всего бессознательно огляделся вокруг. Он обнаружил, что сидит в иле на берегу, а рядом брошен увесистый каменный замок, под тяжестью которого грязь немного просела. Поблизости нет никого другого и, разумеется, ничего угрожающего. Над рекой широко стелется туман, и немного в отдалении ради некой неизвестной спешной работы собрались рыболовные и пассажирские лодки — словом, на это укромное место никто не обращает внимания.

Лишь теперь он, успокоенный, прекратил осматриваться.

Сюаньминь не выносил грязи, и как только он увидел, в какое место угодил, на лице его проступило лёгкое отвращение.

Как раз когда собирался встать и разобраться с покрывавшими его всего пятнами крови и грязи, он ощутил, как на запястье что-то пошевелилось.

Нахмурив брови, он приподнял рукав — и оказался лицом к лицу с обвившейся вокруг его запястья штукой.

Они с запрокинувшим голову Сюэ Сянем мгновение смотрели друг на друга, но поскольку Сюэ Сяню было неудобно, он с головы до ног… с головы до кончика драконьего хвоста казался несколько разомлевшим и не особенно хотел иметь дело с другими. Едва взглянув на выражение лица Сюаньминя, он не удержался и закатил глаза, подумав про себя: «Ну вот опять!»

Так что он нетерпеливо щёлкнул языком и заговорил, обращаясь к Сюаньминю и растягивая слова:

— Не говори ничего, не спрашивай, кто я, и уж тем более — кто ты. Слушай меня: подними руку и первым делом коснись своей шеи слева.

Сюаньминь был не из тех, кто запросто верит на слово посторонним, и если бы кто-то другой сказал ему подобное, он, безусловно, не стал бы прислушиваться, а в первую очередь поймал бы чужака и связал в стороне, а затем ещё раз подумал бы об остальном. Однако тон обвившейся вокруг его запястья штуки звучал действительно до крайности уверенно и смело и не было похоже, чтобы она болтала попусту.

Более того… это злобное создание выглядело так, точно схватишь его небрежно — сломается, сожмёшь пальцами — умрёт; вероятно, пока оно не могло поднять бурю.

Таким образом, Сюаньминь мгновение смотрел на него с ледяным лицом, но в итоге всё же сделал, как он сказал, и поднял руку, чтобы потрогать левую часть шеи.

Сюэ Сянь потряс лапой и закомандовал по-хозяйски:

— Руки коротки, что ли? Ещё чуточку выше, вот, как раз здесь, пощупай разок. Пока не придёшь в себя, не заговаривай со мной, не очень-то хочется зря язык мозолить из-за твоей ерунды.

Рассерженный на дне реки короткими лапами, он был зол и теперь, едва представилась малейшая возможность, насмехался над Сюаньминем, что было очевидно грубо и необоснованно.

Запрокинув голову, он смотрел, как Сюаньминь нащупал на боковой части шеи ту подобную пауку родинку; совсем как в прошлый раз, кровяные нити вокруг неё постепенно втянулись обратно. Возвращение кровяных нитей к родинке, вероятно, вовсе не было приятным: Сюаньминь нахмурил брови и сомкнул веки, какое-то время просидел в тишине и лишь после этого снова открыл глаза — настороженность полностью исчезла, её сменило лишённое эмоций лицо с невыразимым безмолвным взглядом.

Едва увидев, как он выглядит, Сюэ Сянь сразу понял, что болезнь отступила и воспоминания вернулись.

Сюэ Сянь расслабил голову и, продолжая небрежно обвиваться, спросил вяло:

— Что с тобой такое, что ты всё забываешь, открыв глаза? Из раза в раз нужно проходить через одно и то же, чтобы вспомнить, разве это не докучает?

Сюаньминь не ответил, лишь опустил на него взгляд.

Прежде он не вполне понимал ситуацию и не присматривался, так что только сейчас обнаружил, что у этого злобного создания есть голова и есть хвост, имеется полный набор усов и лап, а голова притом похожа на драконью. Вот только он никогда ещё не видел такого… крохотного дракона. Не говоря о том, что вся чешуя на нём была мягкой, нижняя половина тела к тому же была нездорова — тоненький гибкий хвост, судя по всему, был лишён чувствительности, неспособный обвиться вокруг запястья, как верхняя часть тела, он безвольно свешивался вниз.

Сюаньминь мгновение смотрел на него безо всякого выражения, затем вытянул руку и взял в щепоть повисший хвост этого злобного создания — заострённый к кончику, он был весьма необычным на ощупь.

Сюэ Сянь, покосившись на него, цокнул языком и фыркнул холодно:

— Отпусти, зачем схватил? Все четыре добродетели[79] собакам скормил, что ли? Какая книга научила тебя, что можно просто взять и пощупать чужой хвост?

Он и впрямь ни капли не чувствовал нижнюю часть тела и не то что от такого ощупывания — даже от вонзившихся в него ногтей, пожалуй, не ощутил бы ни малейшей боли. Однако боль или зуд — одно дело, а достоинство и величие — совершенно другое: что же это за дракон такой, если его запросто хватают за кончик хвоста?

Если бы он не был сейчас вынужден положиться на Святошу как на средство передвижения, то одной лапой отправил бы этого безрассудного шутника прямиком в Южно-Китайское море.

Сюаньминь, разумеется, не был склонен к подшучиванию и на самом деле даже не думал потешаться. Просто то, что злобное создание приняло такой облик, когда он открыл глаза, оказалось крайне неожиданным.

— И где ты присвоил эту оболочку? — спросил он прохладно.

— Что значит — присвоил? — уставился на него Сюэ Сянь. — Чтобы я стерпел оболочку, которую использовал кто-то ещё?

Услышав это, Сюаньминь потрогал потайной мешочек на поясе — золотая жемчужина исчезла.

— Значит, это твоё изначальное тело? — хотя он задал вопрос, тон его был ровным, словно он подвёл итог.

Сюэ Сянь хмыкнул в ответ.

— Если уже вернул изначальное тело, почему обвил моё запястье? — Сюаньминь скользнул по нему взглядом.

На самом деле он вовсе не собирался позволить Сюэ Сяню уйти. Как-никак, у него за пазухой лежал лист бумаги, на котором совершенно отчётливо было написано «Найти человека», а вещь при Сюэ Сяне и кое-что из помеченного на бумаге были связаны. Естественно, он не мог вот так запросто отпустить это злобное создание.

Однако же это были его намерения, а поведение Сюэ Сяня не имело смысла. В конце концов, прежде Сюэ Сянь порывался бежать снова и снова, можно сказать, был не единожды уличён. С таким безудержным нравом это злобное создание должно было воспользоваться тем, что он потерял сознание, и скрыться. А вот того, что оно столь послушно обернётся вокруг его запястья, дожидаясь, когда он очнётся, было не предугадать.

Сюаньминь поднял руку и повертел крошечную драконью голову из стороны в сторону, желая рассмотреть, не проглотило ли это злобное создание некую гадость или не навлекло ли на себя ещё каких неприятностей, раз притворяется таким покладистым.

Сюэ Сянь поднял лапу и поскрёб его, оставляя отметину, схватил надоедливую руку, отталкивая:

— Сам ловишь, и сам ещё и прогоняешь. Ждёшь, что я буду являться по первому зову и исчезать, едва скажешь? А не слишком ли? Пока что я никуда не ухожу, а ты поступай, как знаешь, только руки не распускай, уберись!

Сюаньминь не находил слов.

Он не знал, как это злобное создание может обвиваться вокруг чужого запястья и при этом столь бесцеремонно браниться. Вот уж точно — ни стыда, ни совести.

Сюэ Сянь, безусловно, не проглотил не то лекарство по ошибке.

Сомнения Сюаньминя в действительности вовсе не были необоснованными, он и правда думал о том, чтобы улизнуть, и отсутствие одежды было не более чем мелким затруднением — кто-нибудь да проходил бы берегом, так что он мог бы стащить чужое платье, чтобы прикрыться. В крайнем случае, пока этот Святоша не очнулся, можно было снять с него монашеские одеяния — тоже сгодились бы, как раз немного походило бы на то, будто он спешит домой на похороны члена семьи.

Причина, по которой он сейчас по собственной воле обвился вокруг тела Сюаньминя, заключалась вот в чём: пребывая внутри золотой жемчужины, он ощутил сладкий привкус выгоды. Сложение этого Святоши было особенным, тело его скрывало тайну, и раз уж оно помогло его духу раньше времени вновь обрести плоть, то кто знает, может, сумеет помочь и быстрее взрастить недостающие мускулы и кости.

Он признавал, что совести в нём ни капли: если человек ему полезен, он последует за ним, если же выгоды нет, без малейших терзаний расстанется.

Вдаваться в причины более подробно ему было недосуг, а если кратко, то прямо сейчас он не особенно хотел убегать стремглав и пока намеревался отправиться дальше вместе с этим Святошей. На худой конец, позднее он оставит Святоше что-нибудь ещё.

Тем более со Святошей удобно расследовать некоторые вопросы, он в любом случае полезнее книжного червя Цзян Шинина.

Он увернулся от руки Сюаньминя, вздыбил драконью чешую и выпустил когти, предупреждая этого Святошу, чтобы не смел дразнить его. Однако взгляд его застыл на каменном замке, и про себя он размышлял над произошедшим…

То, что он ранее поглотил в реке, для него было подобно семени, и даже спокойно обвиваясь, он чувствовал, как вещь эта внутри него жаждет действия.

Вот только кое-что ему всё ещё было неясно…

Если это в самом деле часть его тела, почему она оказалась на острове Фэньтоу в уезде Волун?

Неужели тот, кто извлёк его драконьи мускулы, и тот, кто создал на острове Фэньтоу построение фэншуй, — один и тот же человек? Но даже если нет, наверняка они тесно связаны.

Если этот Святоша поможет ему разузнать про печать на каменном замке и выяснить истоки дела, тогда он, вероятно, сможет найти человека, что вытащил его драконьи мускулы.

Сюаньминь как раз избавился от кровавых пятен и разводов от грязной воды и под поторапливания Сюэ Сяня добрался до каменистого берега, когда Лу Няньци, будто водный дух, подошёл на ощупь нетвёрдой походкой. Сюаньминь поднял взгляд и обнаружил, что те рыбацкие и пассажирские лодки впереди собрались, должно быть, как раз потому, что заметили Няньци, только непонятно, отчего сошлось так много людей.

Лу Няньци столкнулся с ними вслепую, на мгновение присмотрелся, щурясь, и лишь затем сказал:

— И правда вы.

Голос его звучал крайне устало, наверное, он ещё не оправился от смерти Лу Шицзю и был растерян. Только переведя дыхание, он заговорил снова:

— Можно ли… попросить вас помочь? Мне сейчас… что-то не в порядке с глазами, не знаю что, и с телом тоже что-то не так, когда Шицзю точно передо мной, я всё равно… я всё равно не могу увидеть его, я ясно вижу очертания других — и только его увидеть не могу.