Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???]

Глава 33: Каменный Чжан (1)

Станет ли Сюаньминь лепёшкой или нет, пока не узнать, но так или иначе, а сказавшего эту фразу Сюэ Сяня занесли во двор семьи Чжан за хвост.

— Если бы мне не было так плохо, тебя сейчас уже поразила бы молния, — пригрозил Сюэ Сянь.

Вероятно, он намеревался встать в свирепую устрашающую позу, но из-за жара сознание его заволакивал туман, так что речь получилась вялой, будто он стонал, а лапы лишь дёрнулись пару раз, словно в судороге. В общем, ни полкапли величия.

Прежде в реке Сюаньминь был в полуобмороке и не видел, в какой форме он взвился в небо. Сейчас же этот тонкий-тонкий дракончик выглядел так, будто никак не мог быть полон никакой устрашающей силой.

Изначально Сюаньминь, видимо, собирался без лишних церемоний найти комнату, в которой и отпустил бы маленького тонкого дракона, как только войдёт в ворота. Тем не менее, когда действительно встал во дворе, он передумал.

Сюэ Сянь от жара совершенно потерялся, мозг его сварился в мучной клей. Он смутно заметил, что Сюаньминь, войдя, остановился, но не знал, что тот увидел, из-за чего вовсе не намеревался двигаться, похоже, пребывая в бездеятельном созерцании. Он ощутил, как Сюаньминь разжал пальцы на хвосте, возвращая его на выступающую кость запястья.

Вот только теперь у Сюэ Сяня скользили лапы, он был слаб и бессилен, не в состоянии даже голову поднять, что уж говорить о том, чтобы как следует обвиться. Едва ли не сразу же, как оказался на запястье, он начал съезжать по руке вниз, не сумев зацепиться.

Однако кожа Сюаньминя была тёплой и прохладной разом, для Сюэ Сяня, горевшего так сильно, что он уже почти готов был извергать пламя, прижиматься к ней вплотную всё же оказалось некоторым облегчением.

Соскользнув дважды подряд, он ощутил, что Сюаньминь переместил его — как будто взял в ладонь, чтобы он не упал на землю.

Ладони обычных людей связаны с сердечным огнём и, безусловно, немного теплее прочих мест. Сюэ Сянь поворочался на животе, ощущая, что здесь не так прохладно, как на запястье, и одурманенно подумал о том, чтобы передвинуться. Почти по наитию он устремился к лёгкой прохладе, всего за мгновение нырнул между пальцев Сюаньминя, обматываясь, и устроился на них.

Заострённый кончик хвоста, покачиваясь, свешивался с мизинца, голова же прижималась к боковой части большого пальца; на всех пяти пальцах, в каждом промежутке между ними — везде и всюду был он. Истинно не упускал ни капельки прохладного места.

Когда тонкая мягкая чешуя живота и спины огладила его между пальцами, Сюаньминь, опустив глаза, слегка нахмурился. Видя, что этот Старейший выглядит ни живым ни мёртвым, он с досадой отвёл взгляд, оставив его как есть.

Этот Каменный Чжан был достоин называться резчиком по камню: во дворе груда камней оказалась ещё жутче, чем за воротами, высокие и низкие, крупные и мелкие, они почти полностью охватывали кругом двор, только на входной галерее оставался крошечный зазор — такой, чтобы кое-как мог пройти один человек. А причина, почему Сюаньминь, едва войдя во двор, остановился и принялся спокойно наблюдать за окружающим, заключалась в том, что охватывающие этот двор камни были вовсе не обыкновенными.

Не считая необделанных камней, что были незакончены или заброшены, двор опоясывали по большей части статуи животных. Кроме того, животные эти не были обычными; Сюаньминь наскоро окинул их взглядом: подобный и оленю, и лошади однорогий Тяньлу, схожий со львом и с тигром Бисе, пышногривый безрогий Таоба[84] — ни одного, что не был бы свирепым зверем, изгоняющим зло и отводящим беду.

Мастерство этого Каменного Чжана было подлинно исключительным, его работы — тонкими, будто живыми. Большие звери были примерно с человека в высоту, а те, что поменьше, доходили дальше, чем до пояса, все они либо опускали взгляд, либо смотрели прямо перед собой, глаза их были либо полузакрыты, либо широко распахнуты — но все смотрели в сторону главных ворот. У ног или на спине у этих каменных зверей, везде, где только был просвет, стояли другие каменные статуи — вроде Сюаньгуй[85] и Тяньгоу[86]; словом, всё было заполнено до краёв, так, что это едва не душило.

Стоит только обычному человеку войти в ворота этого дома, и он тут же обмочится от страха, напуганный штуковинами во дворе.

Кто знает, отведут ли они зло или нет, но, так или иначе, людей непременно прогонят.

Это немного странно…

Резчик по камню кормится за счёт ремесла, и если он накапливает во дворе вырезанные им изделия, чтобы показать своё мастерство, его не за что осуждать, однако если он предпочитает расположить их в столь устрашающем порядке, это наводит на размышления. Сюаньминь тщательно осмотрел голубовато-серую каменную плитку под статуями и поднял руку, чтобы ощупать ближайшую…

Судя по мху на плитке, эти каменные статуи во дворе поставили не так уж и давно, прошло всего около одного-двух месяцев. К тому же часть статуй была новой, и хотя они и выглядели наполненными силой, однако в деталях всё же можно было разглядеть некоторую торопливость.

Тот, кто в самом деле желает привлечь клиентов, определённо не будет располагать выполненные таким образом изделия в столь видном месте.

— Почему ты стоишь столбом? — заворчал Сюэ Сянь. — Я распух так, что вот-вот умру…

Сюаньминь, не глядя на него, между делом потеребил его голову большим пальцем и сказал:

— Во дворе выполнено построение, если я сейчас же пойду, то, боюсь, не смогу найти для тебя комнату, пока ты дух не испустишь, распухнув.

— Говоришь — говори, но не играй с моей головой, — Сюэ Сянь пожаловался одурманенно: — Она и так кружится, а ты делаешь ещё хуже.

Сюаньминь опустил глаза и окинул его взглядом. Должно быть, этот Старейший не лгал, не было бы даже малейшим преувеличением сказать, что драконье тело раскалилось настолько, что почти обжигало руку. И хорошо, что это был Сюаньминь, если бы на его месте оказался кто-то другой, допустим, Цзян Шинин или Лу Няньци, то он, боясь умереть, давно стряхнул бы его с шипящим криком.

Ощущалось так, будто на руку пролили чашку горячего чая, притом пролили аккурат на промежутки между пальцами, где кожа и плоть наиболее тонкие.

Непонятно, как этот Старейший вообще справлялся с таким жаром. Видя, как он постоянно льнёт к местам попрохладнее, Сюаньминь подумал, что от этого лучше уже не станет, поэтому попросту накрыл чешую Сюэ Сяня пальцами другой руки.

Сюэ Сянь в полузабытьи издал весьма расслабленный вздох, снова пошевелил туловищем и прижался головой к подушечкам пальцев Сюаньминя.

Теперь он не гнушался чужого прикосновения к своей голове.

Сюаньминь, ничего не сказав, обошёл выставленные по двору кругом каменные статуи.

Прежде, пока не подошёл, он не замечал, но теперь, вблизи, обнаружил, что между этих запугивающих зверей тут и там стоят камни размером с большой палец руки.

Издали на первый взгляд казалось, будто это осыпавшиеся осколки, в действительности же — маленькие каменные стелы тонкой работы. Резчики из этих мест прославились не только благодаря выдающемуся, исключительно искусному мастерству, но так же потому, что не было ничего, что они не осмелились бы вырезать. Даже столь крохотные — едва ли не с мушиную головку — изделия у них получались утончёнными.

Эти каменные стелы с большой палец оказались вырезаны с особенным тщанием, в верхней части каждой была изображена будто живая морда зверя: уши, рога, нос и рот — всё выполнено без единого изъяна, тонко и искусно, даже на глазах не забыли поставить по паре точечек. Ниже звериных морд на лицевой стороне стел было вырезано три иероглифа с мушиную головку — «Камень, отвращающий зло»[87].

Камень, отвращающий зло, — это духовный камень, что ограждает от нечисти и прогоняет несчастья, такие часто встречаются в недобрых местах у ворот жилищ или на перекрестии улиц, где их ставят, чтобы изгонять злых духов. В некоторых краях народ также называет их Каменными генералами[88].

Только, как бы там ни было, в обычных семьях ставят один у Врат Смерти, в неблагоприятном месте или у входа в жилище со слишком тяжёлой иньской ци. Такая картина, как у семьи Чжан, где они скрыто заполняют промежутки между каменных статуй, действительно редкость.

Во дворе семьи Каменного Чжана было около двадцати всевозможных камней, отвращающих зло, разного размера; из восьми направлений они запечатывали семь, оставляя лишь один-единственный проход — именно тот, что вёл к главным воротам. Значение понятно без слов…

Пожалуйста, откуда пришёл, туда же и уходи.

Таким образом, в действительности свирепые звери, целиком заполнявшие двор, чтобы внушать ужас, были всего-навсего ширмой, отпугивающей обычных людей. Что работало по-настоящему, так это камни, отвращающие зло, заметить которые было очень трудно.

— Твоё дыхание громковато… — невнятно пожаловался Сюэ Сянь, даже в полузабытьи не забывая чуток сунуть нос чужие дела.

Мгновение Сюаньминь безмолвствовал.

— Если я не ошибаюсь, звук дыхания исходит от тебя самого.

Умение этого Старейшего действовать будто вор, кричащий «Держи вора!», было на высоте, Сюаньминь же не собирался опускаться до его уровня. Как-никак, по одному только дыханию, что звучало так, будто раздувают мехи, становилось ясно, что этот Старейший уже страдает.

Сюэ Сянь свесил голову и какое-то время провёл в тишине. Наконец он в замешательстве обнаружил, что это надоедливое тяжёлое дыхание и правда издаёт он сам. А причина, по которой на простой звук дыхания было столь невозможно не обращать внимания, заключалась в том, что вокруг стояла тишина, на обычную не похожая. Весьма вероятно, что они оказались пойманы в этом дворе…

К тому же кто-то, кажется, намеренно не хотел допустить, чтобы посторонние услышали звуки движения из этого дома.

Сюаньминь снова коротко потёр голову Сюэ Сяня сравнительно прохладным пальцем. Его больше не интересовали отвлекающие внимание каменные звери, и он несколько раз обвёл взглядом кольцо камней, отвращающих зло.

— Действительно… — сказал он тихо.

— Что — действительно… — Сюэ Сянь был слаб телом, но силён духом, и хотя мозг его обратился мучным клеем, он по-прежнему оставался бдительным, не желая сдаваться.

— Не беспокойся, у тебя и так голова кружится, — Сюаньминь попросту зажал пальцем его ухо — если это и правда было ухо.

Чем беспокойнее был этот Старейший, тем яростнее горело его тело. Вплоть до того, что Сюаньминю даже казалось, ещё миг — и он воспламенится сам по себе.

Либо и правда распухнет так, что взорвётся…

Сюэ Сянь бессознательно вытянул лапу, чтобы царапнуть, но не смог достать до его руки, и больше у него не было сил бесчинствовать.

Сказанное Сюаньминем «действительно» подразумевало, что все эти камни, отвращающие зло, в самом деле упорядочены: камни с разными звериными мордами в верхней части стелы слегка отличались и глазами. Некоторые гневно таращились, некоторые были полуприщурены, а некоторые — плотно закрыты.

Именно ход от закрытых до открытых и был порядком, которому он должен был следовать.

Сюаньминь, протянув руку, снял медные монеты с пояса, и прежняя рана на пальце, стоило ему коснуться края монеты, внезапно закровоточила вновь.

Всего лишь пара тонких кровяных нитей — и связка медных монет издала лёгкое гудение.

Он уже очень давно не использовал эти монеты. Каждый раз, когда он прикасался к ним, внутри поднималось невыразимое глубокое отвращение; оно не было направлено на медные монеты, а на кого было, он, в конечном счёте, не особенно понимал. Только чувствовал, что без крайней нужды не желает пользоваться этими монетами…

Так было до тех самых пор, пока это ограничивающее чувство не оказалось сломлено после того, как в подземной гробнице на острове Фэньтоу он пробудил монеты кровью.

В первый раз непривычно, во второй — уже знакомо. Он словно от рождения умел использовать медные монеты, походило на то, будто это умение было запечатлено в самом его теле, а не сохранено в памяти.

И кто знает, как много раз он пользовался ими прежде, чтобы так свыкнуться.

Один за другим он определил расположение и порядок камней, отвращающих зло.

Северо-восток.

Запад.

Север.

Юго-запад.

…

Каждый раз, когда он двигался в одну из сторон света, его указательный палец слегка ударял по медным монетам.

Дан…

Звук, что издавали медные монеты, не походил на стук, но был подобен звону колокола — простому и тяжёлому.

С каждым звоном медных монет отвращающие зло камни с соответствующей стороны света с треском разбивались.

Какой-то осколок случайно откатился не в ту сторону и наскочил на лапу одного из Бисе ростом с человека.

Полусощуренные глаза каменного Бисе медленно приоткрылись, он беззвучно наклонил голову, его мощная грудь вдруг чуть-чуть приподнялась и опустилась, словно он в мгновение ожил.

Он тотчас поднял переднюю лапу и изогнул спину, собираясь броситься вперёд.

Сюаньминь, не изменившись в лице, перешёл к следующей стороне света и стукнул пальцем по медным монетам.

Дан…

Готовый к действию Бисе вмиг окаменел заново. Сохраняя нападающую позу, он был совершенно неподвижен.

Медные монеты размеренно прозвенели восемь раз подряд, и все камни, отвращающие зло, разбились вдребезги.

В мгновение ока заклокотали разрозненные мелкие звуки, и весь дом вдруг обрёл дыхание жизни.

Статуи зверей сами по себе расступились, открывая несколько дорожек: к короткой галерее, к боковой пристройке и к главному залу.

Как только открылся путь, полные страха всхлипывания донеслись со стороны главного зала.

Сюаньминь нахмурился и стремительно вошёл внутрь.

Позади огромной резной ширмы чистой работы оказался маленький низкий мужчина с чуть выпирающим животом. Глядя на Сюаньминя, он дрожал.

Лицо его было полно страха, он стоял в оборонительной позе, в руках удерживая меч длиной в два чи[89]. Только меч этот был весьма своеобразным, вовсе не медным и не железным, а испускающим костяную белизну, точно…

Точно был вырезан из кости.

В это мгновение ладонь Сюаньминя укололо вспышкой жара, витки между его пальцами вдруг ослабли.

Сотрясая воздух, у его уха внезапно раздался чистый и долгий пронизывающий свист, испугавший маленького низкого мужчину настолько, что тот в одно мгновение осел на землю, а его державшие меч руки неумолимо задрожали.

Бам!..

Громадная длинная чёрная тень внезапно возникла позади Сюаньминя, нежданно разлилось золотое сияние, Небеса разразились громом.

Тут же четыре изогнутые молнии с грохотом обрушились с самого Девятого неба.

«Бах! Бах! Бах! Бах!» — раздалось со всех сторон: молнии без промедления ударили рядом с маленьким мужчиной, каждая пролетела едва-едва не задев его — и с востока, и с юга, и запада, и с севера — и всё-таки ни одна не опустилась. От страха у мужчины тут же покатились градом слёзы, и он обмочился.

Посреди сотрясающих воздух раскатов грома величественная и грозная голова дракона появилась из-за Сюаньминя и с ревущим, словно тигр, потоком ветра вдруг вытянулась к мужчине. Надвигающейся бурей прозвучал вопрос:

— И что придало тебе храбрости вырезать меч из кости истинного дракона?! М?

Мужчина от ужаса скосил глаза и вмиг лишился чувств.

Успешно запугав человека до потери сознания, Сюэ Сянь поднял свою огромную драконью голову и с каменным лицом повернулся к Сюаньминю:

— Здесь тесновато…

Сюаньминь безмолвствовал.