Мегахранилище двойных планет

Часть 2. Глава 6: Четвертый уровень II-го сегмента

Туман «выплюнул» нас шестерых вместе с собакой на то же каменистое плато, с которого мы недавно с Гришей забирали перепуганного инженера, атакованного птеродактилем. Тем не менее, это была уже не та местность что мы видели при пожирании друг друга ящеров доисторического периода. В отличие от предыдущего, на этом плато, возвышавшимся над бескрайним океаном джунглей, росли такие же реликтовые деревья, редкими островками раскиданные до самого горизонта во всех направлениях.

Я отодвинул Анюту с Катериной на безопасное расстояние от края, пока они приходили в себя после «переброски». Григорий придерживал Дорку, лающую с вершины плато на эту зелёную биомассу под ногами, а Зорин с тревогой озирался по сторонам, словно ожидая чего-то. Видимо, в этот момент он вспомнил, как тогда, в синем небе полуденного мезозоя над ним парил птерозавр, а под ногами кишел и ворочался клубок доисторических трупоедов.

Назревал вопрос. Попасть-то мы попали с помощью модулятора куда следует. Мы явно в СВОЁМ комплексе и в своей эпохе. Но… что делать дальше?

Нас никто не встречает, никто не бежит с приветствиями, и если мы сейчас кого и заинтересуем, так это местных обитателей каменистой равнины в лице тех же мерзких тварей, что нападали на инженера.

Впрочем, так оно и произошло.

Катерина вскрикнула от ужаса и, прижимая Анюту, указала пальцем на ближайшее дерево, похожее на папоротник.

…Гигантская зелёная тварь, сливающаяся с листвой и чем-то отдалённо напоминавшая богомола, четырьмя задними лапами цеплялась за ствол дерева и медленно поворачивала в нашу сторону свою омерзительную голову. Лай, издаваемый Доркой, потревожил его отдых, и теперь этот монстр пришёл в движение. Я когда-то читал, что из всех насекомых на нашей планете только богомол мог вращать головой почти на 360 градусов, но так это было ТАМ, в нашей прошлой жизни, а что нам предстоит увидеть ЗДЕСЬ, и с чем столкнуться – приходилось только догадываться.

Мы оторопели от страха и в первый момент растерялись, не зная, что предпринять. Размеры этой твари просто поражали! Треугольная голова величиною со стиральную машинку сужалась книзу и переходила в мощные челюсти – желваки, запросто способные перекусить домашнего телёнка, а то и человека. Глаза с вертикальными зрачками, похожие на блюдца, бессмысленным взглядом уставились на нас, видя для себя в шестерых пришельцах только объект будущей трапезы.

За Катериной вскрикнула Анюта, когда это мерзкое чудовище распрямило свои сложенные пополам передние конечности и потянулось клешнями в нашу сторону. Одна такая лапа, покрытая шипами, была величиною с человеческа и, расправляя за спиной прозрачные крылья-паруса, эта тварь загребала своими клешнями воздух, подобно экскаватору, работающему в карьере. Ещё секунда, и крылья, распрямившись, подняли в воздух лоснящееся от слизи тело с отвисшим, почти прозрачным брюхом. Послышался противный скрип, чем-то напоминающий привычное нам жужжание, но только усиленное в несколько десятков раз, и тварь взлетела.

Первой мыслью было кинуться под защиту того дерева, на котором она прежде сидела, что, собственно, мы и сделали. Инстинктивно прижав головы, мы бросились под раскидистую крону папоротника и прижались все скопом, не смея пошевелиться. Анюту с Катей мы благоразумно усадили на землю, прикрыв их собственными телами. Не сплоховала и Дорка, первой показав нам, как нужно скрываться от доисторических монстров, преодолев при этом несколько пригнувшихся к земле веток. Нависающие длинные, незнакомые нам листья только отчасти скрыли нас от нападавшего врага. Через две секунды раздался противный скрежет, и безмозглое существо со всего размаха врезалось в передние ветки, пытаясь дотянуться клешнями до ближайшей добычи в лице Андрея Петровича – именно он в этот момент находился ближе всех к ней и был её потенциальной жертвой. Тварь запуталась в листве, передняя клешня, щёлкнув в воздухе, лишь немного скользнула по одежде конструктора, разрезая окружавшие нас ветки, словно спички.

Из пасти доносилось шипение, подобно отходящему от перрона паровозу, и на нас дохнуло омерзительной вонью разлагающихся трупов. Всё это время мы дико кричали, кто как мог, пытаясь отпугнуть эту тварь – гавканье Дорки сливалось с нашими истерическими захлёбываниями, а для гигантского богомола наши потуги были похожи на писк лабораторной мыши, предназначенной для опытов.

Голова с блюдцами-глазами почти вплотную, раздирая листву, приблизилось к инженеру, пасть раскрылась, как вдруг всё огромное тело с прозрачным брюхом конвульсивно дёрнулось, вздрогнуло и тотчас обмякло, словно сдувшийся воздушный шар. К нашим ногам хлынула мутная, киселеобразная каша, пузырящаяся на солнце и издающая трупные миазмы, от которых хотелось, зажав нос, бежать без оглядки.

Из брюха насекомого торчала толстая ветвь дерева, на которую оно напоролось во время атаки, и теперь это брюхо сдувалось как проколотая шина автомобиля, выбрасывая в пространство всё новые и новые струи смрадной зелёной жидкости. Анюту вырвало, и Катя прижала дрожащую дочь к себе. Я обнял их, и мы, наконец, взглянули на застывшее исчадие ада.

Существо из потустороннего мира было мертво.

Только случайность спасла инженера Зорина от неминуемой гибели. Эта тварь могла запросто перекусить его пополам, а ядовитая слюна неизбежно докончила бы всё начатое. Но безмозглое создание в пылу алчности налетело на торчащую ветку, и было пронзено насквозь. Это и спасло нас всех.

Постепенно приходя в себя, мы принялись осматривать друг друга: похоже, всё обошлось благополучно.

Вонь стояла невыносимая.

Дорка, всё это время забившаяся и скулящая в ветвях дерева, наконец, показала свою испуганную морду и виновато, дрожа всем телом, спустилась вниз, как можно осторожнее приблизившись к распростёртым перепончатым крыльям, рыча, скорее, для успокоения самой себя, нежели показывая воинственность.

Спустя минуту мы выбрались из нависавшей кроны раскидистого папоротника и, отряхиваясь, отошли как можно дальше от смердящей туши. Я с беспокойством взглянул на своих девчат. Нютик была молодцом. Она уже пришла в себя и гладила по загривку всё ещё урчащую Дорку. Первое испытание в НОВОМ для нас мире она прошла с достоинством, впрочем, как и её мама. Катя чихнула от смрада и, сморщив нос, поцеловала улыбающуюся сквозь испуг дочь.

- Запустим дрон? – спросил Гриша, оглядываясь кругом. – Узнаем хоть, в какой местности находимся.

Предложение было принято дружным согласием, и спустя несколько секунд, квадрокоптер плавно взмыл в жаркое небо.

Солнце – наше родное солнце – было на месте и ничем не отличалось от того дневного светила, что мы привыкли наблюдать у себя изо дня в день. Редкие барашки облаков своей белизной только подчёркивали синеву первобытной стратосферы, а температура держалась на уровне пляжного сезона в разгаре лета, но никак не октябрьской погоды, из которой мы недавно прибыли. Оставив верхнюю одежду в поселении Хранителей за ненадобностью, мы переместились в мезозойскую эру, что называется, налегке, предупреждённые отцом Михаилом, что на месте нам будет предоставлено всё необходимое, начиная от зубной щётки и заканчивая аквалангами – если будет желание понырять в первобытном океане. Мы, предупредил он нас, будем жить в комфортабельных помещениях, снабжённых всеми современными предметами обихода, и ни в чём не будем нуждаться, устроим свою новую жизнь по своему усмотрению и сообразно своим укоренившимся привычкам.

Сбившись в кучку, мы смотрели в дисплей дрона, который передавал видеоизображение панорамы с высоты птичьего полёта.

А передавал он вот что…

На мониторе автоматически высветились стороны света, и к северу от нас плато упиралось в гряду скалистых гор, кое-где даже покрытых на вершинах шапками сверкающего на солнце снега. Следовательно, высота этого горного кряжа была не менее четырёх-пяти километров. Хребет проходил только по северной стороне. Мы стояли на юге – в противоположном направлении, и плато под нами обрывалось, уходя отвесно вниз, утопая в бескрайних первобытных джунглях. В восточном направлении каменистая пустыня с островками папоротников, плаунов и хвощей уходила вдаль до самого горизонта, и в дымке призрачного тумана, блестящего на солнце, проглядывалась спокойная гладь сверкающей воды – очевидно, большого озера – возле которого суетились какие-то маленькие точки. Разумеется, с такой высоты и дальности обзора мы не могли определить, что это за точки, но то, что это были живые твари, не вызывало никаких сомнений. Некоторые иллюзорно были крупнее остальных и двигались медленнее, другие появлялись и исчезали под водой, оставляя радужные круги на поверхности.

– Перед вами, друзья мои, – воскликнул Зорин, отмахиваясь от крупной, величиной с кошку, стрекозы, – самый настоящий водопой доисторических времён! Мы – первооткрыватели! – и он потрепал Анюту по волосам. Дочка наблюдала за меганеврой – той мезозойской стрекозой, что крутилась вокруг нас. – Не бойся, – успокоил её инженер, – она безвредна для человека. Вот для других насекомых это настоящая гроза-убийца!

Катя притянула дочь к себе и, всматриваясь в монитор, передёрнула плечами.

– Я представляю, какие создания сейчас там теснятся и пожирают друг друга, чтобы только напиться или перейти вброд…

…Именно в этот момент на дрон и напали. Мы ещё не успели просмотреть западное направление, как едва не оказались без камер и летающего аппарата.

Громче всех вскрикнул Андрей Петрович. Он узнал напавшую летающую тварь, поскольку уже имел дело с одной из них.

– Кетцалькоатль! – выдохнул он. – Самый большой из летающих ящеров!

Гигантский представитель семейства птерозавров с треугольными перепончатыми крыльями и длинным, словно торпеда, клювом, на миг заслонил диск солнца и спикировал сверху на непонятный для него предмет, парящий в воздухе и жужжащий восемью пропеллерами. Со всего размаха полуптица – полуящер налетела на дрон с разинутой пастью, но больно ударившись о вращающиеся винты, с гневным клёкотом отпрянула назад, кувыркаясь в воздухе как нераскрывшийся парашют. Квадрокоптер же после удара клювом, беспомощно завис на секунду в воздухе, и со сломанным винтом устремился к земле, теряя по пути запчасти и всю остальную начинку. Гриша кинулся к нему на подмогу и успел схватить перед самой поверхностью, тем самым не дав прибору окончательно превратиться в бесполезный хлам.

Ротор не работал. Теперь дрону предстоял капитальный ремонт, а мы в свою очередь остались без средства слежения, и под рукой, как назло, не было ни одной отвёртки.

…Так встретил нас новый комплекс в первый день нашего прибытия.

Мы в МЕЗОЗОЕ.

********

К слову сказать, я не случайно упомянул о первом дне нашего прибытия, поскольку здесь же, на плато, мы сделали для себя чрезвычайное открытие – уже второе в нашем багаже загадочных явлений ЭТОГО мира. Первым было существование солнца как такового, и, исходя из этого, напрашивался вполне очевидный вывод: если есть солнце, следовательно, оно всходит и заходит. Смена дня и ночи. Сутки – дни – недели – месяцы - годы.

Сто-ле-тия…

Изрядно перепуганные и слегка уставшие, мы укрылись под ветвями папоротника и сделали небольшой перерыв.

– ВРЕМЯ! – воскликнул инженер. – ОНО здесь существует! Гляньте на наше светило – оно уже клонится к закату, к той стороне, что мы не успели рассмотреть в монитор. Здесь есть смена дня и ночи! Время течёт в этом комплексе, как и полагается ему матушкой-природой. В одних ВРЕМЯ, как физическая величина, существует – в других нет. Помните, у Хранителей гиперкладбища под куполом солнца не было, и течения времени там не существовало? В нашем же комплексе солнце делает свои циклы вокруг центра галактики, а планета номер Два вращается вокруг Солнца, как и наша собственная Земля, только в другом, параллельном для нас измерении. Поэтому наши земные астрономы и не видят её орбиты…

Тут он вдруг запнулся, и расширенными от внезапной догадки глазами, изумлённо, будто сделал важнейшее открытие в своей жизни, взглянул на нас, и замер с открытым ртом.

– Господи Иисусе! – воскликнул он, хлопнув себя по лбу. – Какой же я идиот…

Он застыл на несколько мгновений, беспомощно переводя взгляд с одного на другого, с Кати на Анюту, с меня на Гришу. Дорка гавкнула, и он будто выплыл из сна. – Как же я раньше не догадался… Конечно же! Это ж так очевидно!

– Вы о чём? – не поняла Катя, всё ещё прижимая Носика к себе. Меганевра давно улетела, но страх перед неизвестными тварями остался.

– Я о том, Катюша, что какой же я болван, не осмысливший эту простую вещь ранее. Это же астрономия! Математика космоса! Только что, – поднял он палец, – друзья мои, я сделал сногсшибательное открытие, когда сказал Кате, что мы не видим Вторую планету из-за того, что нам мешает Солнце, поскольку она находится на той же орбите, что и наша Земля, только по другую сторону относительно нас. Следовательно… – он победно обвёл нас восторженным взглядом, – знаете, ГДЕ мы сейчас находимся?

И наступила пауза.

И тут Гришу словно подкинуло на месте, осенив крестным знамением.

Теперь понял и я. Как же!

– ГЛОРИЯ! – воскликнули мы с ним одновременно, будто спели в унисон вокальную партию из оперы «Кармен». – Точно! – вырвалось у нас обоих. – ГЛОРИЯ!

Андрей Петрович облегчённо перевёл дух:

– Наконец-то! – он хитро прищурился, как бывало с ним раньше. – А то я грешным делом подумал, что вы не слышали о ней.

– О чём, то есть о ком? – всё ещё не понимала Катя, а дочка смотрела на нас округлившимися глазами. – Чёрт подери, мужчины, вы можете, наконец, объяснить бедным женщинам, не смыслящим в астрономии, в чём суть дела?

Предположение Андрея Петровича было настолько неожиданным и в корне меняло все наши дальнейшие представления о Мегахранилище, антимире и планете номер Два, что мы даже на миг забыли о мезозойской эре, в которую попали несколько часов назад.

– Мы, девочки мои, находимся на той же орбите, что и кружится наша Земля, с той лишь разницей, что находимся в противоположной от неё точке, как бы зеркально, и несёмся по орбите синхронно Земле. Сообразили? Тут не надо никакой астрономии – в данном случае поможет простая геометрия. Вот Земля, вот Солнце в середине круга, а вот Глория, в противоположном секторе окружности, – начертил он палкой на песке импровизированную схему.

Катя с Анютой склонились над рисунком и, следуя разъяснениям своего старшего товарища, спустя несколько минут, наконец, поняли, о чём, собственно, шла речь. А когда поняли – захлопали в ладоши. Восторг наших девчат передался нам, и уже когда солнце начало визуально склоняться к закату, мы были твёрдо уверены в нашей догадке.

Отныне планету номер Два – эфемерную и гипотетическую в нашем понятии – мы будем именовать в своих беседах ГЛОРИЕЙ, виртуальной планетой Властелинов, на которой находится Мегахранилище всего живого и произведённого на Земле за всё время её существования.

********

Спустя несколько минут всеобщего восторга мы вернулись к неутешительной реальности.

– Итак, – подвёл итог Зорин, как единогласно выбранный нами начальник группы. – Что мы имеем на данный момент, и что нужно сделать в первую очередь? Первое: нас никто не встретил, и нам нужно позаботиться о воде. Затем огонь, пища и ночлег. У кого какие предложения?

Всматриваясь в траву, растущую меж камней, Анюта, как более дальнозоркая вдруг вскрикнула.

– Па-ап! Смотри, там, кажется, вода! – Она показала рукой шагах в тридцати от себя, где средь одиноких хвощей извивался прозрачный ручей, весь сверкающий на заходящем солнце.

– Молодец, дочка! – похвалил я. – С водой проблема решена. Скорее всего, он впадает в озеро, которое мы видели на мониторе. Идём туда? – обернулся я к остальным.

Перебрасываясь шутками, и подбадривая друг друга, мы вскоре подошли к ручью и остановились, любуясь его прозрачной чистотой. Григорий наклонился и, зачерпнув ладонями живительную влагу, сделал пробный глоток. Его лицо осветила блаженная улыбка, и он кивнул головой: пить можно.

– Потрясающе! – причмокнула Катя, вдоволь напившись и обтерев лицо влажными ладонями. То же самое проделала и Анюта, подражая маме во всех её начинаниях ещё с младенческих лет.

Именно здесь мы и решили остаться на ночлег.

– Придётся разводить костёр и ночью дежурить по очереди, –рассудительно заметил Гриша, пристально всматриваясь в горизонт. – Вот, когда бинокль понадобился бы.

Выбрав небольшую поляну меж нескольких чудаковатых деревьев, мы принялись таскать ветки и обустраивать заслон из колючего кустарника, ягоды которого Гриша попробовал на вкус, но тотчас с гримасой выплюнул под ноги. Анюта с Катей рвали первобытную траву и ее охапками устилали землю, готовя нам некое подобие лежаков, а я тем временем изготавливал из камней своеобразный «мангал», укладывая их друг к другу полукругом.

Когда всё было подготовлено, Андрей Петрович вызвался идти к озеру в поисках ужина. Из поселения славян мы в карманах с собой захватили инженерскую зажигалку – память о первых его снах, длинный армейский нож, карманный фонарик, лупу, бинт, вату, лейкопластырь, швейцарский складной ножик, лазерную указку, и даже ультразвуковой «отпугиватель» для собак. Кроме всего прочего, Андрей Петрович вытащил из карманов своей безрукавки две пачки сигарет, и мы с наслаждением закурили. Вот что значит запасливость.

У Гриши оказалась толстая верёвка метра четыре длиной, которой он опоясал свой торс – остальное не представляло интереса.

– Захватил на всякий случай, – ответил он на наш немой вопрос. Как окажется – не напрасно.

Таким образом, за исключением неработающего дрона, эта кучка предметов составляла теперь весь наш арсенал, и неизвестно на какой срок мы застряли на этом плато. Никто из нас по-прежнему не знал причины, каким образом мы оказались именно здесь, а не в посёлке Хранителей, и почему нас до сих пор никто не встретил. Следовательно, пока ещё солнце только приближалось к горизонту, нужно было развести огонь, устроиться на ночлег и с помощью армейского штык-ножа добыть себе ужин, стараясь близко не подходить к водопою, а потом уже, сидя в кругу костра, рассуждать о Глории и домысливать, отчего получилось именно так, а не иначе. Заодно и попробовать связаться через модулятор с отцом Михаилом.

Сказано – сделано.

Девчата и Григорий остались у ручья, а мы с Зориным, прихватив Дорку и взяв штык-нож, отправились на свою первую охоту в дебри мезозойской эры. Привязав скотчем нож к длинной, относительно прямой ветке, у нас получилось нечто первобытного копья, с единственной разницей в железном наконечнике.

– Нужно было ещё трансиверы сюда захватить, – пробираясь сквозь кустарник, резонно заметил Андрей Петрович. – Телефоны здесь не ловят, до открытия сотовой связи ещё 150 миллионов лет, а вот рации на батарейках весьма бы пригодились. Согласен, Лёша?

- Батареек много бы пришлось брать, - пошутил я. – До электричества тоже 150 миллионов лет.

Так и пробирались сквозь кусты на первых порах, перебрасываясь шутками и прислушиваясь к звукам. Дорка, принюхиваясь, бежала впереди, но пока не выказывала никакого беспокойства. Домашнему животному, очевидно, было невдомёк, что сейчас она пробиралась сквозь джунгли, которые росли на планете за полторы сотни миллионов лет до её появления на свет.

********

В 4-м уровне 2-го сегмента, в комплексе Мезозоя собралась флора и фауна всех геологических периодов становления жизни на Земле, как планеты. Царствование первых рептилий, земноводных и динозавров.

Первые несколько сотен метров мы не замечали беспокойства Дорки, но затем, уже отойдя от ручья на приличное расстояние и приближаясь к озеру, заметили, как собака всё больше и больше жмётся к нам, нервно поскуливая и дрожа от возбуждения. Нас окружили тучи насекомых, впервые виденные нами и достигавшие размерами с добрый локоть, а то и руку в целом. Гигантские муравьи – эти цари подножного мира – запросто могли соперничать с ботинками, и когда мы невзначай наступали на одного из них, из-под наших подошв ещё оставалась торчать усатая голова, величиной с голову домашнего котёнка. Такой гигант мог запросто прокусить кожу ботинка, поэтому мы сломали несколько веток и, пользуясь ими как веником, старались смести непрошеных гостей. Но кроме муравьёв были ещё жужелицы, пауки, многоножки и прочие, прочие, прочие обитатели подножного мира. Мезозой предстал перед нами в своём апогее расцвета. Сольпуги, сколопендры, и шершни, величиной с полруки, летающие над нашими головами – всё это царство насекомых жило, кишело и пожирало друг друга у нас прямо на глазах. Некоторые цеплялись за Доркину шерсть, и она с испуганным визгом отряхивалась как после водных процедур. Мы едва успели убраться из этой полосы растительности, выскочив на поляну и отряхивая ветками спину, руки, ноги.

– Потрясающе! – восхищённо резюмировал инженер наш поход сквозь папоротниковый лес. – Представляешь, если некоторые из таких тварей ночью проберутся к нам в лагерь?

– Да, – поёжившись, согласился я. Нужно заметить это место. Здесь у них что-то вроде Вавилонской башни – настоящий гигантский муравейник. Общежитие всех «мастей и народностей». Девочкам, пожалуй, не будем говорить об этом кишащем аде, а то ещё в панику ударятся.

Андрей Петрович согласился, неопределённо хмыкнув и сбрасывая веткой последнего клеща, величиною с его палец. При этом я посмотрел на собаку и заметил, что дальнейшее продвижение к водопою уже никак не входило в её планы. Бедное животное кружилось вокруг себя, отдирая прилипших червей и жужелиц, и не выказывало ни малейшего желания продвигаться дальше.

Но идти было нужно. Нас ждали с дичью для ужина и, остановившись на полпути, мы бы обрекли всех на голодную ночёвку.

Выйдя из пролеска с гигантским муравейником, мы остановились как вкопанные и уставились с открытыми ртами на величественную панораму, развернувшуюся перед нами догоризонта.

Это была мезозойская долина.

К озеру путь ещё был далёк, но желание идти к нему сразу отпало, когда мы увидели впереди себя всю мощь и красоту первобытной природы.

До самого горизонта, где блестела гладь воды, раскинулась живописная зелёная равнина с пасущимися игуанодонами, шныряющими велоцирапторами и прочими представителями динозавров. Здесь был ВЕСЬ разнообразный биологический мир мезозоя! Это надо было видеть! Диплодоки, зауроподы, археоптериксы, стремительно носящиеся в воздухе; меганевры, кетцалькоатли с треугольными перепончатыми крыльями в бреющем полёте. Тысячи видов, классов, групп и подгрупп животного мира заполняли это пространство, начиная от скорпионов под нашими ногами, и заканчивая птерозаврами далеко в вышине прозрачного, без облаков, неба. Здесь Властелинами Глории были собраны представители сразу нескольких геологических эпох Земли, начиная от Великого пермского вымирания, минуя триас, юру, мел, и заканчивая появлением класса млекопитающих.

О флоре и говорить было нечего. Большинство стелющихся по земле хвощей и плаунов мы с конструктором видели впервые в жизни и, кроме, пожалуй, папоротников, ни я, ни он ничего вокруг не знали. К слову сказать, нас с Зориным, за всё это время продвижения к водопою ни разу не покинула мысль о Глории – уж больно заманчива была гипотеза, выдвинутая Андреем Петровичем.

– Похоже, нам всё же придётся идти к озеру, – вывел он меня из раздумий, пока мы смотрели издалека на долину, усеянную различными динозаврами. – Здесь, в этих плаунах мы ничего не найдём – вся живность находится там, у водопоя.

Однако, как всегда, нам помог его величество случай.

Дорка грозно тявкнула и отпрыгнула в сторону от ближайшего колючего куста. Из его раскидистых ветвей на свет божий, грузно переваливаясь и пофыркивая, выползло какое-то неуклюжее создание, величиною с нашу собаку и похожее на броненосца. Весь покрытый костными пластинами и медленно пережёвывая траву, этот неведомый нам индивид бесцеремонно уставился на нас, не имея, очевидно, к нам интереса. Скользнув по нам безразличным взглядом, он, было уже, направился к следующему кусту, как Андрей Петрович метким ударом копья пригвоздил его к земле: удар пришёлся как раз между пластинами, прикрывавшими его шею. Броненосец удивлённо посмотрел на нас бестолковым взглядом, и тотчас, дёрнувшись, застыл, перевернувшись на спину.

– Надеюсь, жаркое наши девочки из него приготовят на славу, - обрадовался инженер, минуту спустя начав разделывать ножом тушку.

Позже, обмыв руки в ручье и отбросив внутренности, мы повернули назад, из-за чего Дорка, весело залаяв, помчалась вперёд. Теперь наш путь лежал назад мимо гигантского муравейника.

Андрей Петрович с расчленённой тушей пошагал вперёд и свистнул за собой Дориану. Верная собака последовала за ним, а там подоспел и я, запыхавшись от стремительного броска вслед за Андреем Петровичем.

Всё обошлось как нельзя лучше. Спустя несколько минут мы уже стояли по ту сторону муравейника и сбивали ветками прицепившихся к одежде паразитов. Нас с нетерпением поджидали в лагере, и первой неприятной новостью для нас, стала информация от Гриши, что отключился модулятор.

Теперь с отцом Михаилом у нас не было связи. К дрону добавился ещё один прибор, который можно было выбросить на свалку.

В воздухе витало что-то недоброе и таинственное.

Пока мы с Зориным отсутствовали, Гриша умудрился из лиан и листьев соорудить два гамака для наших девочек, натянув их между деревьями.

Разрезав один из плодов и выдолбив в нём углубление как в кокосе, мы собрали в этой выемке весь жир от броненосца и, макая в него вату и бинт, принялись обворачивать толстые ветки, делая из них факелы на всю оставшуюся ночь. Воткнём их по всему периметру и подожжём, таким образом, создав светящийсякруг, и будем менять факелы по мере угасания.

Дорке достались хрустящие прожаренные кости, и, не ведая, что сейчас она закусывает своим далёким предком, собака была довольна на все сто процентов. Впрочем, как и мы. Первобытный броненосец оказался на удивление вкусным и вполне пригодным для наших желудков. Все были довольны ужином, солнце садилось за горизонт, и мы с Андреем Петровичем рассказывали у костра о мезозойской долине. После того, как любопытство наших девочек было удовлетворено, Зорин перешёл к теме о виртуальной планете Глории.

Темнело. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, факелы приготовлены, ужин съеден, наступала ночь.

Первая ночь в незнакомом нам мире.

С приходом темноты со стороны озера всё больше стали слышны всхлипы и протяжные стоны, перемешанные с грозным рыком и довольным урчанием. Хищники вышли на охоту.

Анюта с Катей, всё ещё под впечатлениями от рассказа инженера, залезли в самодельные гамаки, а мы втроём принялись сооружать себе лежанки прямо у костра с учётом будущего дежурства: факелы были воткнуты в землю по всему периметру – оставалось их только поджечь.

…Я заступил на дежурство первым.

********

Обходя утыканную факелами территорию, я невольно услышал, как вся поляна огласилась до боли знакомым мне звуком. Сверчок! Один, затем другой, десятый, двадцатый. Господи! Дружочек, откуда ты взялся ЗДЕСЬ, за 150 миллионов лет назад? Впрочем, и сверчок, и богомол как раз сейчас и были царями природы чему тут удивляться? Просто богомол был существеннее больше своих предков – видимо какая-то отдельная ветвь развития, которую мы ещё не знали.

И вдруг…

Дорка прижала уши и, мгновенно оказавшись у моих ног, тревожно заворчала, устремляя свой собачий взор куда-то в заросли папоротников. Пляшущий луч фонарика в моих руках пробежал по кустам и остановился на пальме, оставшейся в тени от костра.

За деревом кто-то был.

Собака злобно рыкнула, и по ту сторону ограды послышалось сопение. Кто-то здоровый и громадный, несущий в себе опасность, принюхивался к запаху костра, заставивший меня буквально стрелой метнуться к гамакам, где беспокойно ворочались Катя с Анютой. Кусты задрожали, и из-за дерева донеслось утробное рычание.

– Тревога-а!!! – что есть мочи заорал я, хватая сонную Анюту на руки. Толкнул плечом гамак Кати, и уже спокойнее, чтоб не травмировать и без того расшатанные нервы супруги, произнёс:

– Просыпайся, прелесть моя, у нас гости.

Спустя мгновение у всех четверых сон как рукой сняло. Носик высвободилась из моих объятий и с испугом прижалась к маме. Гриша с инженером тут же схватили копья и уставились в темноту, куда я показывал.

Через секунду под напором чего-то тяжёлого кусты раздвинулись, и в свете факелов мы увидели омерзительную прыщавую морду с раздувшимися ноздрями и пастью, утыканную клыками, величиною с зубья экскаватора. Ростом это мерзкое чудище было с трактор, и в первое мгновение оно, наполовину высунувшись из кустов, застыло на месте, ослеплённое светом костра. Передними лапами оно загребало комья земли и глухо рыча, пыталось дотянуться до первого из нас, однако мешали заросли колючего кустарника. Я заслонил собою девушек, в то время как Андрей Петрович метнул своё копьё, целясь монстру в открытую пасть, из которой раздавался смрад. Копьё попало в цель, но не принесло никакой ощутимой пользы. Прыщавая морда своими клыками перекусило оружие пополам, словно тростинку… и вдруг, зажмурившись, как-то жалобно заскулило, завертелось на месте, оставляя после себя борозды вспаханной земли и, пытаясь выбраться наружу, начала пятиться назад. Дорка, неистово лая кинулась следом, но затем резко остановилась и, заскулив, уползла к гамакам. Мы в первый миг не могли понять, что могло так испугать громоздкое чудище, пока из-за наших спин не выскочил Гриша, держа в руке отпугиватель от собак и направляя его прямо в голову монстра. И надо же! Это сработало! Обычный отпугиватель от собак, разработанный в XXI-м веке, обратил в бегство плотоядного ящера, жившего за 150 миллионов лет до его изобретения. Чудище исчезло.

Пока мы приходили в себя, Гриша стоял и с удивлением рассматривал китайскую игрушку.

– Схватил первое, что лежало на камне, – тоном провинившегося выдал он, прежде чем мы бросились ему на шею. – Нажал, направил, даже не задумываясь. А оно вон как получилось…

– Ты жизнь нам спас! – нервно смеялись мы, как всегда бывает после шока.

Теперь мы знали, что кроме ножа и самодельных копий, у нас в руках имеется ещё одно оружие, способное отогнать прочь любую тварь величиною с экскаватор. Кто бы мог подумать…

– Батарейки надо беречь, – по окончанию радости подытожил Андрей Петрович. – Подзарядить это чудо техники мы теперь сможем только спустя полторы сотни миллионов лет.

Первая опасность миновала. Все были на волоске от гибели. Теперь ни о каком сне не могло быть и речи, поскольку если был один монстр – могут быть и другие. К счастью нас хоть не тревожили насекомые. То ли костёр их распугал, то ли факелы, так или иначе, вся подножная братия расползлась за границы огненного круга, а мелких жучков и паучков в этом мире мезозоя, по-видимому, ещё не существовало: их время придёт позже.

Всю оставшуюся ночь мы просидели у костра, обсуждали случившееся, кипятили воду в панцире и прислушивались к таинственным звукам далёкого леса. Где наши Хранители? Где отец Михаил? Где помощь?

…А потом случилось и это.

В довершение ко всему, под самое утро исчез Григорий.

Пошёл менять очередные факелы, и не вернулся. Окликая его, мы все вместе обошли полностью периметр зарослей, но даже Дорка не учуяла его запаха.

И вот это уже было действительно плохо.

Что дальше?

********

Уже светало, когда мы поняли, что попытки найти Григория вблизи колючих зарослей бесполезны. Наш друг исчез. Сгинул. Пропал. Никаких следов борьбы или насилия. Изгородь была целой, если не считать того урона, что при нападении нанесла ночная тварь. Вместе с Григорием, как мы позже обнаружили, пропала и лазерная указка, которая, очевидно, осталась у него в кармане.

Почему собака не чуяла след? Поглядывая на нас вопросительным взглядом, она явно понимала, что провинилась, но понять свою вину была не в силах.

– Ищи, Дора, ищи! Где Гриша? – в очередной раз командовала ей Анюта, и бедное животное, скуля, принималось скрести землю то в одном месте, то в другом, но всё безрезультатно.

Жутко хотелось есть, но пока об этом не могло быть и речи. Делать было нечего, мы вернулись к костру и стали ждать развития дальнейших событий. Отходить от лагеря было опасно, нужно было идти непременно вдвоём, а оставлять девочек одних мы не желали. Будем ждать помощи от отца Михаила или от местных Хранителей – не век же нам тут сидеть, возможно, нас просто потеряли, и теперь ищут по всем уровням и сегментам Мегахранилища. Найдут нас, найдут и Гришу. С их-то возможностями!

Катя растопила жир от броненосца, оставшийся после пропитки факелов, и, вскипятив с водой, приготовила что-то похожее на бульон. Попивая его и прислушиваясь к далёким звукам с озера, мы смотрели, как над плато всходит мезозойское солнце нашей далёкой от нас Земли.

Инженер обернулся ко мне и задумчиво спросил:

– Помнишь, как отец Михаил намекнул нам тогда о планете К2/155d системы Арктур созвездия Волопас?

Я кивнул, всё ещё не понимая, отчего он вдруг об этом вспомнил. Видимо, хотел втянуть девчат в свою лекцию, чтобы хоть как-то отвлечь их от тягостных мыслей о пропавшем товарище, чему я вскоре убедился, наблюдая, как Носик начала прислушиваться к нашей беседе. Точнее, говорил как всегда он, а мы были его слушателями. Молодчага, старик, весьма правильно сделал. А он тем временем продолжил:

– У меня всё это время, как вы помните, не выходила из головы Глория… и вот эта экзопланета в зоне Златовласки. Опять же, повторюсь, это пока лишь моя гипотеза, не более, того. Я в очередной раз подумал… а что, если при каждой открытой экзопланете есть такая же «двойная» планета, как у нас. Созданная искусственно Хозяевами и Властелинами космоса? Если есть наша двойная, то отчего не быть таким близнецам при других планетах, раскиданных в миллионах и миллионах звёздных систем по всем бескрайним галактикам? На каждой орбите, пригодной для жизни планеты, вращается свой зеркальный близнец с Мегахранилищем всего живого и искусственного, когда-либо существовавшего на ней? И создают таких близнецов – ОНИ, Властелины Двойных планет – назовём их так. Может, Боги для людей, входящие в пантеоны любой народности на самом деле и являлись нашими Властелинами? Зевс или Юпитер, Будда или Аллах, Тор или Иегова…

– Погодите, – перебила его Катерина, – то есть, вы хотите сказать, что всё это время человечество поклонялось своим богам, которые…

– На самом деле являлись Властелинами пространства. Теми, кто создавал планеты – дубли, Мегахранилища, уровни, комплексы и сегменты, в одном из которых мы, кстати, сейчас и находимся, – закончил за неё Андрей Петрович.

Анюта шмыгнула носом и поковыряла палкой в костре.

Андрей Петрович заметил состояние девчат, хлопнул себя по коленям, порывисто встал и предложил:

– Всё! Если идти на охоту, то только сейчас. Но идти нужно вдвоём, а девчат одних в лагере не оставишь. Следовательно, выдвигаемся на запад вдоль обрыва, далеко от него не отдаляясь. Ту территорию дрон не успел нам показать, а так как мы, всё равно не знаем, в каком направлении искать Григория, то хотя бы узнаем, что находится на западной стороне плато. Согласны? Не сидеть же нам тут до скончания эпохи и ждать наступления ледникового периода, – пошутил он. – По пути что-нибудь поймаем или пронзим копьями – костёр сможем разжечь и по ходу продвижения. Мы просто будем идти в противоположную от озера сторону, чтобы меньше попадаться на глаза хищникам.

– А это тогда для чего? – улыбнулась Носик, держа в руках отпугиватель. Катерина поддержала её:

– Лучше всё же дождаться Гришу здесь. Вдруг вернётся, а нас нет. Вы идите к озеру, а с нами останется Дориана, к тому же вы уже знаете дорогу.

Инженер немного подумал, взглянул на меня и, видя, что я ничего не могу противопоставить столь резонному суждению, в конце концов, согласился. Выход был не и лучших, но и не из худших.

На том и решили.

Дорогу мимо гигантского муравейника мы уже знали, и таким образом, могли вдвое сократить путь туда и обратно. Я обнял девчат, и предупредил, чтобы они каждые десять минут, пусть даже не экономя батарейки, включали отпугиватель и обводили им по периметру круга. Это отпугнёт на какое-то время предполагаемых хищников от территории лагеря.

Спустя минуту мы с Зориным отправились в путь, держа в руках по два заострённых копья.

********

Прошлой ночью Григорий помнил, как менял догоравший факел, оставив на минуту друзей у костра, который отбрасывал призрачные тени. Он отошёл к большому раскидистому дереву позади границы изгороди, но продолжал слышать их беседу. Дерево, к которому он подошёл, было единственным в зоне их лагеря и переходило в заросли следующих деревьев, образуя касающимися ветвями целый пролесок, который в свою очередь уходил вдаль к лесному массиву на восточной стороне плато. Там, в том лесу тоже есть живность, рассудил он: возможно, утром сходим на разведку.

…И тут же взмыл вверх, к кроне дерева.

Чьи-то грубые, жёсткие и неумелые лапы схватили его, оглушили чем-то, и без всякого шума потащили прочь сквозь листву, царапая лицо, всё выше и выше.

Костёр остался внизу вместе с его товарищами. Его куда-то несли. Дальше он ничего не помнил.

…Теперь же, очнувшись, он бросил взгляд на взошедшее солнце, и понял, что провёл в беспамятстве более восьми часов. Затылок пульсировал тупой болью, лицо всё горело от ссадин и царапин. Руки были в порезах. Он попытался вспомнить, что с ним произошло, но кроме зыбкого понимания, что он находится где-то высоко в кронах деревьев, на ум ничего не приходило. Оглядев себя – одежда была порвана в нескольких местах – он заметил, что находится в некоем подобии большого гнезда, привалившись спиной к толстому суку ветки. Попробовал крикнуть, но едва не потерял сознание от боли в затылке, от которой из глаз брызнули слёзы. Ох! Куда ж меня занесло?

Дерево было огромным, куда ни глянь – кругом ветки, толщиной с телеграфный столб, и листья, величиною с пляжный зонтик. Ни одно дерево в его прошлой жизни не имело таких громадных листьев. В кроне этого исполина мог разместиться, по меньшей мере, целый район среднего по себе городка. Воздух вокруг был наполнен ароматом всевозможных соцветий и неизвестных плодов.

Он приподнялся, шатаясь, встал во весь рост и… обомлел.

Поразительно! Гнездо было таким огромным, что в нём можно было стоять, выпрямившись, разведя в стороны руки, а места хватило бы ещё двум соседям. Гнездо птерозавра? Не похоже: те гнездятся на скалах, да и ветви мешали бы им расправлять свои перепончатые крылья. Тогда кто? Меня же кто-то приволок сюда. Клювом такое гнездо не соорудишь, тут как минимум нужны конечности, хоть отдалённо похожие на ладони с пальцами, которыми обладают приматы. И тотчас осадил себя: откуда приматы в мезозое? Да, но ведь по голове же чем-то врезали, верно? Он ещё раз осмотрел свою «тюрьму», однако не заметил никакой «стражи».

Здесь просматривается какая-то определённая методичность в постройке, отметил он про себя. Ветки все уложены как паркет – почти впритык друг к другу.

Григорий сделал пару шагов и наткнулся в углу на листья с наваленными на них остатками плодов: кожура, семена, бурая мякоть. Видимо, уголок столовой. Хм… А вон и лежанка для сна. Куча сухой травы и листьев под естественным навесом на случай дождя.

Он потёр себе виски, морщась от боли. Бред какой-то. Спальня, столовая… телевизора только не хватает. Откуда в мезозое пятипалые конечности, если до класса млекопитающих ещё десятки миллионов лет?! Здесь нужны пальцы, чтоб всё это складывать и сооружать. Ни крылья, ни клюв, а самые настоящие, привычные нам пальцы!

Господи, да кто ж они такие, кто приволок меня сюда?

Он перевесился через ветвистый край гнезда и, ухватившись за сук, посмотрел вниз. Отпрянул, потряс головой, привёл в порядок мысли, и снова посмотрел, замерев на месте.

То, что он увидел, настолько поразило его воображение, что поначалу не поддалось никакому логическому объяснению или аналитическому выводу.

Чёрт!

Дерево было огромным, просто гигантским, насколько он мог видеть с высоты сквозь ветви и листву. Его гнездо находилось, по-видимому, на одной из самых высоких веток и представляло собой некую вершину иерархической пирамиды. Чем выше, тем сильнее статус и авторитет, так что ли? Справа и слева от него, а так же внизу – насколько позволял обзор, на толстых ветвях по всему дереву были раскиданы такие же гнёзда, с той лишь разницей, что были немного меньше в размерах. Слышалось чавканье и звуки, похожие на фырканье собак или уханье полярных сов в ночном лесу. В гнёздах копошились какие-то создания, втрое превышающие нормальный рост человека, а стало быть, и самого Григория. Десятки гнёзд облепили дерево со всех сторон, и возле них, фыркая друг на друга, сидели, висели, прыгали с ветки на ветку первобытные существа, каких пленник не видел даже в просторах интернета.

Ничего себе! – пронеслось у Гриши в голове. – Да тут целый город! На дереве!

Ближайшая тварь увидела перегнувшегося через гнездо Григория и, издав совиное уханье, принялась размахивать передними конечностями. Тут же всё пришло в движение и Гриша, отпрянув от края, оторопело застыл в неподвижности.

Через мгновение появился и хозяин гнезда.

Или появилось… тут кому как.

Трёхметровое, а возможно и больше, чудовище, с чёрно-коричневой пузырчатой кожей, ниже пояса похожее на орангутанга, уселось прямо напротив пленника на корточки и принялось бессмысленным взглядом рассматривать диковинку у того на руке. Верхняя же часть с нежно-розоватой кожей и местами рыбной чешуёй без шерсти напоминала скорее какое-то земноводное. Передние лапы свисали словно плети, а лысая с коротким гребнем голова напоминала урода, прильнувшего к стеклу. Ноздри и уши были приплюснуты, глубоко посаженные глаза с вертикальными зрачками светились желтоватым цветом. В них не было хоть какого-то проблеска интеллекта. Ничего похожего с рептилоидами, какими изображают их фантасты в своих произведениях, не наблюдалось, однако было что-то змеиное и ящероподобное. Добавить к этому розоватый раздвоенный язык, высунутый сквозь ряд гниющих клыков, и омерзительный запах чего-то кислого, не переварившегося в желудке, исходящий из разинутой пасти – вот тебе, друг мой, и полный набор, чтобы тотчас грохнуться в обморок, подумал Гриша, всем телом вжимаясь в ветки подальше от неизвестной науке твари. Назову их РЕПТИЛИТАМИ, решил он, никак не рептилоидами: Зорин, думаю, со мной согласится. Рептилоиды как-то уже избито, у всех на устах, а вот рептилиты… Впрочем, если выживу, конечно.

Гриша украдкой взглянул на передние конечности рыжеватой твари: та пока не проявляла особой агрессии, её больше интересовала блестящая лазерная указка, в качестве брелка болтающаяся у него на запястье, так что можно более детально рассмотреть. Так и есть. Существо опиралось лапами об острый край торчащего сука, и меж четырёх расставленных пальцев он увидел кожаные перепонки. Большого пальца, отстоящего от других, как у приматов не существовало, как не существовало и проблеска разума в бессмысленных глазах: ноль интеллекта. Просто зверь, хоть и встающий на задние лапы.

Чудовище что-то ухнуло и потянулось конечностью к руке Григория, на которой висела на цепочке указка. Похоже, эту образину интересовала только эта игрушка, а пленник в качестве объекта трапезы был ей совершенно безразличен. Может, не так уж всё и страшно, подумал Гриша, тем не менее, пряча руку за спиной. Может, эти рептилиты вегетарианцы?

Чудище фыркнуло и на корточках переместилось к Григорию ещё ближе. Теперь его четырёхпалая конечность едва не касалась одежды пленника, а глаза смотрели только в одну точку – за спину, куда Гриша спрятал руку. Из-за веток и листьев начали показываться другие обитатели этого в кавычках «города». Фыркая и ухая между собой, они облепили гнездо и переводили взгляд с Гриши на его руку, будто ожидая, что он им покажет магический фокус.

– Ну, нет уж, братцы, – осмелел Гриша, видя, что он, как объект ужина их не интересует. Голос был хриплым. Он уже пришёл в себя и попытался наладить первый в мире контакт между человеком и созданием мезозойской эры. – Эту вещицу я вам не отдам, разве что покажу немного. – Он медленно высвободил руку из-за спины и протянул к рыжей образине. Та с недовольным урчанием отскочила от него как собака, когда на неё поднимаешь палку.

«Так они боятся меня больше, чем я их! Вот это открытие! Их интересовал не я, а лишь моя игрушка на руке, а схватили они меня со свисавших веток того дерева у костра и, волоча за собой, видимо ударили головой о ствол кроны, совсем не замечая, что я потерял сознание. Вот оно в чём дело! И не такие уж они страшные, если посудить. Просто мерзкие и большие».

Григорий осмелел настолько, что позволил себе подняться во весь рост и сделать шаг в направлении соседа.

Рептилит остался на месте, всё ещё наблюдая за качающимся и блестящим на солнце брелоком, остальные же зафыркали и попрятались в листве, оставляя после себя запах гниющих плодов. Спрятался и хозяин гнезда, последовав за своими собратьями куда-то вниз ветвей. Только теперь Гриша ощутил себя хозяином положения и почувствовал, насколько он голоден. Постояв, таким образом в нерешительности и не веря, что так легко отделался, он выглянул наружу и едва не рассмеялся.

Вся колония, не обращая на него более никакого внимания, усердно и добросовестно поглощала плоды, гроздьями висевшие в кроне необъятного дерева. Видимо, для них настало время обеда, и незнакомое существо с диковинкой на руке их уже не интересовало. Это ж какое должно быть по охвату дерево, чтобы изо дня в день кормить всё это стадо, подумал Гриша, и не в силах далее терпеть голод, начал осторожно спускаться вниз к ближайшим плодам. Преодолев первые несколько ветвей, он вдруг наткнулся на сидящую трёхметровую образину, увлечённо поедающую что-то похожее на огромную тыкву. Нервный озноб прошёл и, взглянув на плод, Гриша сорвал рядом такой же, величиною с добрый арбуз. Бросив взгляд на пришельца, урод с приплюснутыми ноздрями недовольно заурчал, отодвинулся подальше и освободил место новому едоку, отчего у Гриши настроение поднялось до такой степени, что захотелось расхохотаться. А он-то боялся! Да эти существа такие же кроткие и беззлобные, как домашние кролики!

Так они и сидели, смотря друг на друга, каждый занятый своим делом, поедая плоды, дарованные мезозойской природой.

Два существа из параллельных миров.

Голод объединил их вместе на этой толстой ветке, и Гриша тогда ещё не знал, что этих монстров в поселении 4-го уровня 2-го сегмента Хранители используют как прирученных домашних животных.

********

Подойдя к границе гигантского термитника, мы даже не стали останавливаться, а припустили бегом, стряхивая на ходу всё, что цеплялось и налипало на одежду. Наш бросок оказался крайне удачным. То место, где мы вчера освежевали тушку броненосца, выдавало лишь засохшее пятно от впитавшейся в землю крови. Утро уже было в самом разгаре, и на небе по-прежнему не наблюдалось ни одного мало-мальского облачка, в то время как зелёная равнина у озера кишела разнообразием жизни. Интересно, бывают тут дожди с грозами? – подумал я, наблюдая за Андреем Петровичем, который внимательно осматривал простор долины, не выходя из укрытия ветвей. Что-то ткнулось мне в ботинок, и я невольно опустил взгляд под ноги.

Тупорылая голова, а за ней и тело, покрытое шипами величиною с локоть, пыталось пробить себе дорогу через мой ботинок, добросовестно стукая мордой в подошву, совершенно не желая свернуть в сторону. Позавидовав упорству первобытной рептилии, я осторожно поднял ногу и освободил ей место. Пусть ползёт по своим делам, для ужина она слишком мала. Путь был снова открыт, и тупорылая голова, даже не поблагодарив, с возмущением скрылась в траве. Далее рассматривать долину не было времени, поэтому когда из кустов показалась голова очередного броненосца, мы не стали ждать разнообразия в меню и, пронзив копьями шею как в прошлый раз, тут же нанизали его на две толстые ветки и, не разделывая – прямо целиком, держа как носилки, быстрым шагом двинулись назад.

Пройдя несколько метров, Андрей Петрович внезапно остановился.

– Стоп, Лёша! Ты видел, откуда вылез этот парень?

Мы опустили «носилки» в траву.

– Видел. Из тех же кустов, что и вчера.

– Похоже, у них там целый выводок или что-то типа общежития. А ну постой – я сейчас.

Он развернулся и кинулся в заросли, из которых мы только что вышли. Интересно, что он задумал? Мы же не унесём обоих, если он проткнёт ещё одного.

Я стоял, и с опаской оглядывался вокруг. Девочки уже заждались, а ему вдруг приспичило подтвердить свою догадку…

К стекавшей из тушки крови, из неприметных нор, начали выползать трупоеды всевозможных размеров, привлечённые запахом свежего мяса. Что-то подобное я уже видел, когда в прошлый раз мы с Гришей вызволяли инженера с каменистой пустыни. Но, то было другое плато, без травы, кустов и деревьев. Здесь же на запах свежей крови из каждого куста полезли мерзкие создания, плотоядно уставившись на проткнутую двумя ветками тушу. В одиночку я поднять её не мог: панцирь и голову мы не отделили, а это, разумеется, придавало вес нашей добыче.

Ожидание Зорина затягивалось, и я всё больше с опаской смотрел себе под ноги. Схватив копьё, я пригвоздил к земле одну из тварей. Затем с двух ударов следующую. И следующую… А они всё лезли и лезли, будто тараканы из щелей заброшенной квартиры: друг на друга, перелезая и переползая, пока были живы, создавая клубок подобный клубку кишащих и шипящих змей. На тех, что я прикончил, накинулись уже те, что были позади; сзади наступающие начали пожирать конечности впереди ползущих. Начинался кровожадный ад. Не выдержав этой жуткой картины, я что есть мочи заорал:

– Петрови-ич! Ты где-е?

Эхо разнесло мой крик далеко среди деревьев. Вдалеке в зарослях послышалась какая-то возня, и сердце моё, не дойдя до пяток, остановилось где-то посередине, в области желудка.

– Бегу! – услышал я запыхавшийся голос. – Бегу-у!

Конструктор выскочил из пролеска с двумя какими-то овальными предметами под мышками; лицо и руки были расцарапаны, но физиономия светилась от виноватой улыбки.

– Ого! – подскочил он ко мне и увидел кишащую стонущую массу жрущих друг друга тел. – Как тогда у меня на плато. Вы с Гришей едва успели выдернуть меня оттуда. Держи, Лёша, - сунул он мне в руки два увесистых яйца, – а я пока сниму куртку. Он снял куртку, подпрыгнул ко мне, завернул в неё яйца и, через минуту, схватив наши импровизированные «носилки» с подвешенной к ним курткой, мы отбежали от клубящейся кровавой биомассы и остановились, чтобы перевести дух.

– Едва сбежал оттуда! – вытер он вспотевший лоб. – Ты понимаешь, когда я сообразил, что в кустах может быть нора, мне на ум сразу пришла кладка яиц, – дай, думаю, порадую наших девчат омлетом из мезозойской эры. Полез в кусты – так и есть. Нора! Схватив первые два попавшихся, едва ноги унёс от набежавшей стаи этих глупых, но отважных созданий. Одна самка успела когтями царапнуть лицо и руку. Зато яичница на ужин будет отменная – они величиной не меньше страусиных, заметил?

Пройдя быстрым шагом зону термитника, мы принялись громко кричать, обозначая своё триумфальное возвращение. Когда на наши крики с весёлым лаем выскочила Дорка, а за ней из-за ограды выбежали мои девчата, я едва не лишился чувств от радости, что с ними ничего не произошло. Каково же было моё изумление, когда подбежав и чмокнув в щёку, Носик поморщилась, глядя на добытый трофей, выдала скептически:

– Ну-у, папа… опять эта черепаха. А что, другого ничего не попалось? Ждём вас, ждём… думали, птичку какую-нибудь принесёте. – И тут же рассмеялась, показывая, что она шутит.

…Тем же вечером у нас на ужин была яичница с беконом, запеченная в панцире доисторического броненосца. Уплетая её, мы думали о нашем друге.

********

Немного подкрепившись на пару с рептилитом, который, к слову сказать, так и не обратил больше на него никакого внимания, Григорий продолжил бесконечный спуск вниз по веткам дерева-гиганта. Спускаться было нелегко: куртка, и без того разодранная во многих местах, цеплялась лохмотьями за каждый выступавший сук или торчащую ветвь. Боль в затылке продолжала пульсировать, и Гришу вдруг разморила какая-то непонятная дремота. Он остановился, повиснув между двумя ветками едва ли не головой вниз, и с удивлением почувствовал, как слипаются глаза под отяжелевшими веками; по телу расползается приятная слабость и хочется спать-спать-спать…

«Этого ещё не хватало! Никак тот плод, что я съел, обладал каким-то дурманящим свойством»?

Его качнуло, и он еле добрался до естественной ложбинки, усыпанной листьями. В голове затуманилось, и перед глазами поплыли какие-то забытые видения.

«Как галлюциногенные грибы, мать их… - подумал Гриша, уже засыпая, едва только коснулся плечом зелёного настила. – Надо ж как быстро разморило! Словно наркотик…»

И уснул.

Справедливости ради стоит заметить, что тот плод, похожий на тыкву и величиною с арбуз действительно обладал галлюциногенными свойствами, вперемежку с дурманящим, как наркотик экстрактом. Рептилиты поедали эти плоды и впадали в, так называемый транс. Дурманящие плоды, входившие в их рацион, создавали, таким образом, не прогресс, а скорее регресс в развитии, прежде всего их мозга. Поэтому с помощью этих плодов Хранители приручали рептилитов в своих поселениях, но Григорий, по понятным причинам, сейчас ещё об этом не знал.

Он просто спал. Спал весь день.

…А проснувшись, вдруг обнаружил, что кругом начинает смеркаться.

Голова, на удивление, была ясной, и тело, как никогда чувствовало решительный прилив энергии. Плоды оказались ещё и целебными. Скоро вечер, а затем ночь, и ему никак не хотелось провести её в одиночестве, вдалеке от своих друзей. Интересно, ищут ли они его? И где они вообще? Где лагерь с костром?

Пробравшись на корточках к основанию ложбинки, он прополз ещё несколько метров по более мелким ветвям, и увидел перед собой раскрывшуюся панораму прилегающего леса. Сердце едва не выскочило из груди, когда он, обезумев от радости, увидел в стороне от себя отблеск маленького костра, уменьшенного расстоянием и затерявшегося среди хвощей, папоротников и плаунов.

Это было спасение!

Сейчас с высоты он ясно видел предполагаемый маршрут его пленения. Скорее всего ночью, кто-то из рептилитов – возможно хозяин гнезда – после нападения того прыщавого монстра, тихо затаился на дереве и, когда он, Григорий, пошёл менять факелы, бесшумно схватил с нависавшей ветки, и как куклу понёс, ударив по пути головой о выступающий сук. Друзья наверняка не догадываются, каким образом его выкрали из лагеря, и в каком направлении поволокли. Кричать не имело смысла. Во-первых, всё же далековато, а во-вторых, не хотелось себя лишний раз обнаруживать другим обитателям дерева.

Но спускаться было нужно. Уже порядком темнело, а он всё ещё не придумал способ привлечь к себе внимание со стороны лагеря.

…И вдруг его осенило.

Указка! Она же бьёт лазерной точкой на расстояние порядка двух километров – он читал об этом в интернете. Были даже случаи, когда с помощью таких китайских игрушек ослепляли пилотов при посадке на взлётную полосу, поскольку, если образно посудить, то это та же лазерная наводка на прицеле снайперской винтовки.

Следовательно, её можно навести на дерево у костра и ждать, когда кто-нибудь из его друзей заметит красную пляшущую точку на ветвях или стволе.

Что он, собственно, и сделал.

Спускаясь всё ниже и ниже, Гриша при каждом просвете листвы наводил невидимый луч указки на едва заметное отсюда дерево у костра, а когда, наконец, ноги его коснулись земли, он услышал отдалённый лай собаки. Через мгновение он уже стоял, прижавшись спиной к дереву и орал что было сил:

– Я зде-есь!

Всё ближе и ближе доносилось:

– Гриша-а! Ты где?

И лай Дорки.

Спустя пару минут она подскочила и лизнула друга в руку.

– Ох, и напугал ты нас! – выбежал из-за деревьев инженер.

Последовали объятия, и вскоре все друзья вновь собрались вместе у костра.

Хорошо, что мы в панцире броненосца оставили наваристый бульон и, вернувшись в расположение лагеря, Гриша с благодарность его отведал, рассказывая о своём пленении. Таким образом, впервые с его слов мы узнали о рептилитах. Нам не раз ещё в будущем придётся иметь с ними дело, но именно тогда, в ту нашу вторую ночь на плато, мы услышали о них от нашего друга впервые.

Тем временем ночь уже наступила.

Почему я всё это так хорошо запомнил?

Потому что именно в этот момент заработал модулятор.

Мы вскочили и, схватив прибор в руки, с жадностью уставились на экран монитора, в котором появилось изображение озабоченного лица отца Михаила.

– Приветствую вас, дети мои! – произнёс он с улыбкой и с любовью взглянул на девочек. – Все живы и здоровы?

– Да – да! – закричали мы хором, не помня себя от радости.

– Еле вас обнаружили, – виновато признался он.

Помню, мы едва не танцевали, хлопая в ладоши и прося поскорее нас отсюда «забрать». Зорин первым делом поинтересовался, почему у нас был сломан модулятор и нас никто не встретил.

– А это, ребятки, происки ваших врагов. Но об этом позже. Приготовьтесь, сейчас мы вас «вытащим» оттуда.

Пока отец Михаил давал Грише и Андрею Петровичу указания как покинуть это место, я повернулся к Кате с Анютой и ободряюще их обнял. Наша одиссея на плато подошла к концу. Скоро мы предстанем перед Хранителями комплекса мезозойской эры и сможем отправить первое послание родителям с, так называемой, Экваториальной Гвинеи.

Мы смеялись. Смеялись и радовались.

Утешая и поздравляя тогда своих девчат, я не мог даже представить себе, насколько далёкими окажутся мои слова от того, что ожидало нас впереди.

Но об этом позже.