— Сколько сегодня?
— Полтора десятка.
— Хох, прилично. На пятак серебряных потянет.
— Меньше чем за полдюжины не отдадим, понял?
— Серьезно? Ну и наварчик!
Хриплые голоса двух мужчин доносились до него вперемешку с ясной, переливчатой трелью летних соловьев. Глупые птахи, попавшие в силки не способны были понять, что через пару мгновений им сломают крылья и выжгут глаза. Пение изуродованных птиц было еще более прекрасно, хотя не могло больше творить волшебство. Много кто ради этого пения готов был заплатить весьма щедро.
Он услышал хруст и не сразу понял, что это его кулаки сжались от ярости.
Браконьеры.
Глаза заволокло алой пеленой и он забыв всю осторожность рванул вперед.
Очнулся под крики лежащего под ним тощего паренька. Но крик этот скоро оборвался. Почти одновременно со звуком ломающихся позвонков.
В наступившей тишине особенно ярко заливались своей волшебной песней летние соловьи. Он стряхнул с рук кровь того, первого, который лежал сейчас, уставившись неподвижными глазницами в безоблачное звездное небо.
Терпения поискать ключ от клеток не хватило. Он просто погнул и разломал прутья, выпуская перламутровых птиц. И смотрел еще с минуту как они разлетаются в ночной мгле.
Десяток он спас.
А сотни остальных уже обречены.
Пройдя мимо двух искореженных тел сел у костра, разведенном браконьерами. Рядом валялись бутыли с кислым вином, он не прельстился ими. А вот хлебу и сыру отдал должное. Свежий хлеб! Мягкий сыр. Даже кусочек вяленого мяса нашелся. После стольких лет на плесневелых сухарях и вонючей похлебке — это был настоящий пир.
Монет к сожалению не нашлось. А ему бы не помешала одежда и обувь.
Выглядит он сейчас наверняка как леший. И пахнет тоже.
Когда голод был утолен он растянулся прямо на траве, млея от ощущений. Настоящая земля под ним, треск поленьев, запахи вспаханного поля. И еще одно. То самое, главное ощущение, которое вырвало его из забытья.
Рядом. Он совсем рядом. Сердце и кровь не могут обманывать его.
Долина в двух днях пути отсюда. Они встретятся там. Обязательно.
«Моры что-то говорили про Листоград…»
Зевнул.
«Надо успеть предупредить, перехватить всадников, которых послали ведьмы. Завтра у него будет длинный день. Если раздобыть лошадь, то он сможет добраться первым. Если же нет… Все равно он успеет, должен успеть.
А Листоград…»
Снова зевнул.
«В пекло его. Все равно там нет портала. Уже много лет»
— Здесь нет портала. Вы ведь его ищете?
Лея чуть не взвыла.
Так это все зря? Их сумасшедшая гонка по городу сопряженная со смертельными опасностями, вламыванием в чужие дома — это все зря?!
Захотелось рассмеяться. Или заплакать. Похоже еще немного и ее накроет истерика. Даже руки вон трясутся как у ненормальной.
— Кто вам сказал, что мы что-то ищем?
Гур как всегда само спокойствие. Но его сдержанный вид не провел градоначальника. Тот обвел глазами разбросанные по комнате вещи, вывернутые полки, распахнутые шкафчики и снова посмотрел на Гура. Потом перевел взгляд на Лею и чуть нахмурился.
Внезапно он опустил свой меч и отдал приказ своим людям:
— Убрать оружие.
Те нехотя, переглядываясь, но все-таки выполнили команду.
— Нет! — рявкнули позади.
Лея вздрогнула.
Вперед вышел тот самый человек с одним глазом, в доме которого они прятались.
— Нет господин. Эти чужаки, они убийцы, шпионы подосланные морами! Казнить их нужно немедля! Разрешите мне, я их!..
— Нет, Горн. Опусти меч.
— Но я…
— Ты слышал?!
Горн бросил на Гура и Лею ненавидящий взгляд, причем пустая глазница казалось тоже кольнула их подозрением и неприязнью, но опустил свое оружие.
— Теперь ваша очередь.
Градоначальник смотрел прямо на них.
Лея тихонько потянула за рукав.
— Гур, пожалуйста… — прошептала она, чувствуя как дрожь в руках не проходит, а наоборот усиливается, переходя в тело.
Но упрямец не желал сдаваться.
— Вы должны отпустить нас из города. Мы не воры и не убийцы. Разойдитесь и мы просто уйдем.
— Куда?
— Не ваше дело.
— Вы проникли в мой дом — думаю теперь это мое дело тоже. — градоначальник медленно выдохнул. — Я не собираюсь казнить вас. По крайней мере без суда.
— Я вам не верю.
— Придется. У вас нет выбора.
Гур оскалился:
— Выбор есть всегда.
— У тебя — да. Но не у нее.
Лея не заметила, что уже несколько мгновений не столько прячется за Гуром, сколько держится за него, чтоб не упасть.
Ей вдруг стало жутко холодно. Мышцы дрожали в тщетной попытке согреться. Даже зубы постукивали.
— Каталея?
Гур посмотрел на нее и успел подхватить, когда она стала падать.
— Каталея, что с тобой? Ты ранена? Что случилось…Ты слышишь? Каталея!
Была так холодно, будто она оказалась в морозильной камере. Перед глазами то появлялось, то исчезало напряженное лицо Гура. Его губы шевелились, но слов она разобрать не могла. Хотелось провалиться в сон.
Градоначальник шагнул вперед.
— Ее ранил пустот. Если ей не помочь, то она умрет очень быстро. Я знаю — также умерла моя мать. Вам придется принять нашу помощь.