Между верой и сомнением

Финал и «награды»…

Одна лишь надежда

Мы с Таниссой выбрались на поляну и расположились передохнуть. Мы снова одержали победу, снова были на пределе своих сил. Направляться в лагерь церковников желания не было. Рана в плече заметно влияла на мое настроение и подвижность, а дроу старалась изо всех сил скрыть вред, который нанесла ей темная магия. Прижатая к телу рука нестерпимо болела: очередной бой мы прошли на волоске от гибели. Я вспомнил, что мы собирались делать дальше.

Глупость и отвага избавили нас от демонических приблуд и отправили восвояси Яноша. Отец Бернард непременно пожелает остаться здесь, а не преследовать нас — это, определенно, большая удача.

А теперь немного о моей покровительнице — именно она останавливала время при встрече. Это было совершенно чуждое миру создание: сама реальность спешила избавиться от ее силы. Полагаю, попробуй она появиться просто так, мир… Вероятно, просто перестал бы существовать как идея.

Захватить мир Таниссе предлагать нельзя. Если она задастся этой целью, то всем живущим и богам придется смириться с новым правителем. Мы с дроу понемногу находили общий язык. Это начинало пугать, ведь я не всегда себе доверяю, а тут ответственность перед другим. Я считал, что нам стоит расстаться — если спутники, то только временные.

Карл — явно добрый человек, несмотря ни на что верящий в светлое будущее. Думаю, мы с дроу обязаны найти для него такое место, где он будет счастлив. Не нужно этому прекрасному творцу купаться в лицемерии двух разумных существ, которые привыкли решать всё простыми путями…

Я слишком беспечен, и это снова стоило жизни. Пора не только отдыхать и наслаждаться миром вокруг, но и тщательно обдумывать свои поступки. Сегодня нам повезло, но дальше всё может быть куда хуже.

Если Карл и Танисса не желают меня покидать, то срочно необходимо определиться, кому в нашем маленьком отряде принадлежит власть.

Итак.

Пора уже на лбу себе вырезать: необходимо думать о последствиях, что бы ни случилось. За мои приключения не должны платить другие. Нужно приучить себя больше думать — если бы я еще принял эту мысль дольше, чем на пару минут.

В какой-то момент мне надоело размышлять о своей беспечности, и я добрался до арбалета-пути.

Я начал рассматривать его и восхищаться, по пути размышляя, из чего он создан. Наощупь очень похоже на стекло — раньше я не встречал ничего подобного, но, помнится, видел картинки одной вулканической породы. Допустим, основа арбалета выточена из черного обсидиана с алыми прожилками и пропитана странной сущностью, которую я ощущал, прикасаясь к нему. Основа воплощала в себе мощь, безжалостность, неопознанность и необъятность. Гладкая поверхность, словно черный шелк, погружала взгляд в глубины едва заметного узора, отражая смотрящего маленькой точкой. На основе имелись металлические элементы, вылитые из неизвестного мне гранатово-фиолетового металла — я гадал, действительно ли металл был такого цвета или это лишь краска. Такое сочетание цветов пробуждало в сердце тьму, не давая ничего взамен. Механизм натяжения, плечи и тетива были несравнимы ни с чем, о чем я знал, и интуиция стирала мои догадки об их происхождении, словно я был не вправе думать об этом. Всё, о чем я мог подумать, — два элемента матово-черного цвета и длинный рычаг снизу, который нужно потянуть от плечей вниз и на себя — хоть я и не помню, что демон хоть раз его использовал. Два арбалетных болта в крепежах вдоль цевья — я видел их силу и теперь искренне благодарил всех высших, кого знал, за то высокомерие Яноша, с которой он смотрел на нас.

Я повернулся к дроу и спросил:

— Не желаешь попробовать⁈ Или сначала лучше уберемся подальше?

Танисса с недоверием посмотрела на оружие:

— Еще одно оружие демонов для нас. Зачем столько лишних элементов на луке?

Я улыбнулся: да, нам до такого прогресса еще далеко.

— Лук — для менее способных. Тетиву держит специальный механизм, да и натянуть его можно им же — это увеличивает силу оружия. Также, если хватит силы удержать, можно использовать его одной рукой — так проще целиться.

— Потом попробую…

Тут нас нашли церковники. В этот раз Бернард привел с собой больше людей. Я окинул их взглядом:

— И как ты нас находишь⁈

Пока Карл поспешил посмотреть, в порядке ли мы и не думаем ли умирать на месте, священник похвалил одного из рыцарей:

— Капитан-паладин Генри превосходно ориентируется в пространстве. И, более того, способен по местности предсказывать побеги и передвижения других.

Я взглянул на него по-новому.

— Судя по тому, как быстро вы нас нашли, ты явно отлично справляешься.

Отец Бернард посмотрел на оружие в моих руках.

— Раз ты жив и держишь эту машину смерти, Янош изг…

Всё замерло. Буквально всё и все вокруг остановились, кроме меня, Таниссы и Карла. Я весело обратился к барду:

— Поздравляю. Тебя пустили за кулисы, и теперь ты часть истории этой…

Раздались хлопки — очень медленные и тихие. Сам того не ожидая, я слышал в них издевательство, уважение и смех. Я замялся на полуслове, смотря на женскую фигуру в черной матовой рясе без узоров, на капюшон с чернотой под ним и на изящные белые ладони, от слабых хлопков которых вздрагивала душа. Я попытался подняться. Уверен, этой сущности плевать на приличия, но мне так будет спокойнее. Руки замерли. Одна из них повернулась в мою сторону и словно выхватила что-то невидимое прямо из воздуха.

В следующий миг у меня возникло чувство, будто каждую клетку моего тела разрезали и снова сшили. За этот невероятно краткий миг я почувствовал, словно познал саму суть боли… Я упал лицом в землю, и ее холод даровал ощущение рая и блаженства, невиданные мною доселе. Сверху из пустоты раздался голос:

— Поверни голову в мою сторону.

Я уперся руками в землю и заставил себя встать. Сознание всё еще было мутным от боли и не могло понять, что всё уже закончилось. Выпрямившись, я вдруг осознал, что плечо не болит. Я невольно коснулся его, и мне объяснили:

— Я изъяла из тебя свои силы и создала твое тело заново. Ты не имел права их использовать.

Я вздрогнул от слов:

— На живую⁈

— Обычно принято изымать душу и сознание, но я решила, что тебе будет полезно.

Карл и Танисса невольно сделали шаг в сторону от меня, хотя я даже не сомневался ни на секунду: решись я сейчас на абсолютную глупость, одного меня друзья не бросят. Я собрался с мыслями и спросил:

— Что вы сделали с моим телом?

— Твое сознание, душа и тело прижились друг к другу практически полностью. Судя по тому, как легко ты достигаешь успеха своими бездумными поступками, моя сила может больше не требуется, что бы держать все три части вместе.

Я с большим трудом переварил сказанное.

— Очень приятная новость. Прошу пока больше подробностей не говорить. С меня хватит. Я могу идти?

Изящные руки достали из ниоткуда три шкатулки и поставили прямо в воздухе.

— Выбирай.

Я замер и робко спросил:

— Зачем⁈

Фигура сложила руки перед собой на поясе, на миг осознав, что именно мне показалось — я подумал, будто передо мной чистая душой девушка, — настолько движения рук были изящными. Я задавил эту мысль на корню: это что угодно, но точно не то, что мне почудилось. Зазвучал тот же голос:

— Брат говорит, что мои слуги сходят с ума от отсутствия наград и бесконечной работы. Решила попробовать по-иному.

Я прикинул, смогу ли работать на такое, но поспешил отогнать от себя эти мысли. Я переключился на дела насущные и посмотрел на шкатулки:

— Я вправе знать, что там⁈

Фигура указала на моих товарищей:

— Знания из чего ты выбирал, могут породить зависть.

Я уверенно проговорил:

— Я беру ответственность на себя.

Шкатулки раскрылись: там лежали книга, свиток и знакомая маска.

— Книга — для барда. Она многое расскажет о цитре Ламин. О том, что такого он сделал в прошлом, о том, что сейчас держит в руках, и о том, что нужно делать для счастливого будущего. Свиток — для убийцы. В нем ответ на вопрос, что с ней произошло в клетке и смогла ли она вырваться из нее — а главное, как «бескрылому фениксу» отрастить крылья. Маска тебе — это защита твоего разума и души, которая будет с тобой вопреки воле любого в этом мире.

Я слушал достаточно внимательно и поспешил уточнить:

— Но у меня ведь была защита разума?

— Это был не дар. А, скорее, острая необходимость, чтобы ты не сошел с ума от моей силы. Твоя живучесть и пониженная чувствительность к боли, слабая эмпатия и еще пара качеств были необходимы тебе, чтобы выжить, а теперь нужды в них больше нет. Работа с живыми требует слишком много внимания — вы слишком хрупкие.

Я поспешил снова отказаться от темы высоких материй и попытался вернуться к простому. Я отпустил глупую шутку, улыбнулся и задорно посмотрел в темной провал.

— Обычно герой растет с каждым шагом…

— Верно. Только для этого герой движется вперед к цели.

Я понял указания покровительницы и потянулся к книге. Карл спохватился:

— Стой. Вы уже столько сделали для меня, я не могу…

Я обернулся к нему:

— Карл, у тебя в руках невероятные способности и могущественный артефакт. Мало того, в этом мире нет никого, кто может научить тебя правильно использовать Ламин.

— Я против. Я не могу принять такой…

Танисса указала на фигуру:

— Карл. Думаю, наш спор выглядит слишком глупо в присутствии… Темного лика⁈

Вопрос остался без ответа. Я взял книгу и поклонился фигуре.

— Благодарю. Я ценю наше знакомство. Темный лик⁈

— Желание.

Я отрицательно покачал головой.

— Говорите, что делать⁈ Я выполню.

— Нельзя… Я скажу, что ты должен делать, когда будет исполнено последнее желание.

Я немного замялся, вспоминая прошлое указание-намек:

— У нас неувязка. Я не смогу воспользоваться вашим советом. Предполагаю… Что я в ссоре с Алимасией Джандарка.

Я услышал легкий и искренний женский смех. Знать, чем я развеселил сущность такого порядка, желания не было, но кто меня спрашивает. Мне пояснили:

— Ты стал врагом демонов трех планов. Твоей гибели желают демоны голода под властью Алимасии Джандарка, тебя хотят покарать демоны войны за убийство одного из их владык руками спасенной тобой Урнинорол, и ищут возмездия демоны чумы за убийство их единовластного владыки, что носил имя Янош.

Меня пробрало до глубины души.

— Я убил Яноша⁈

Мой мозг просто отказывался принимать сказанное: это было невозможно. Если даже я выбрался на веревке, то тварь его порядка должна двигаться по-другому. Мне напомнили, какое чувство сильнее всего разругает любое разумное существо:

— Истину говорят. Гордыня способна ослепить самых великих и мудрых. Но вся сила и все знания не стоят ничего, если ты решишь дать шанс взмахнуть жалом маленькому скорпиону, держа его жизнь в своих руках.

Я с трудом переваривал сказанное. Куда же реальность отправляла силу моей покровительнице? Тут голос обратился ко мне с вопросом, в котором мне послышался интерес:

— Отдашь арбалет?

Я оказался крайне удивлен и невольно спросил:

— Вопрос? Разве вам уместно об этом спрашивать?

— Могу приказать его отдать. Или связать с тобой навсегда, не спрашивая тебя. Но мне интересно, как ты поступишь САМОСТОЯТЕЛЬНО.

Я взял арбалет и протянул его «Темному лику». Танисса — наш меткий стрелок с хорошим луком — я и бард явно потратим слишком много времени на обучение, оттого его и отдать не жалко.

— Примите дар.

Фигура исчезла, рассыпавшись вокруг эхом:

— Я Тьма.

Снова послышался голос Бернарда:

— … ан прочь.

Время начало свой бег, и по звуку мечей я понял, что рыцари выдернули их из ножен. Пришлось развернуться к отцу Бернарду и его людям, которые явно заметили наши резкие движения и тут же напряглись.

— Спокойно. Я просто пообщался со своей покровительницей.

Я посмотрел на книгу. Красивая обложка — вроде бы кожа, но по цвету и рисунку будто красивое дерево с цветной гравировкой цитры Ламин. Я протянул ее Карлу:

— Это тебе.

Бард взял книгу в руки и робко спросил:

— Если никто в этом мире ничего не знает, выходит, книгу написала…

Танисса усмехнулась, напоминая барду, куда он влез:

— Говоря о подобных силах, слово «написала» неуместно. Но ты прав. Создатель книги тебе известен.

Отец Бернард уточнил:

— Что произошло⁈ С кем вы встретились⁈

Я остановил священника:

— Не спрашивай. Интерес такой силы к тебе ТЕБЕ испортит твою миссию. Отправляйся в город, священник. Эти земли лишились власти. Есть полная уверенность, что Янош погиб. У тебя есть шанс продемонстрировать, как ужасен свет.

Отец Бернард устало спросил:

— Ты совсем не веришь в свет и его добродетели?

— Я верю в людей и знаю, что они извратят любое хорошее начало. Но само то, что я желаю передать тебе власть… Я ошибался. Ты совсем не подходишь под то, что я знал о священниках… Докажи, что я ошибаюсь и свет способен на лучшее, чем я думал.

Священник мягко улыбнулся и предложил пройти в свой лагерь. Мы последовали за ним: отдых нужен был даже монстром вроде нас, а теперь, когда картины больше нет, можно и попробовать поверить церковникам.

Там нам выдали лекарства, и я помог дроу обработать раны. Карл в это время читал книгу. За ним было весело смотреть, потому что в такие мгновения создавалось впечатление, что весь окружающий мир для него ничего не значит. Далее последовал ужин, за которым отец Бернард попытался узнать подробности о произошедшем в городе и о моей покровительнице, но я вынужден был его разочаровать, обойдясь парой слов. Про город: Янош мертв. Про покровительницу: это Тьма. После ужина нас ждали отдых и прощание с Бернардом: перед тем, как навсегда расстаться друзьями, мы успели занятно побеседовать. Сначала говорили о пороке терпимости и ужасе нетерпимости света, сойдясь на том, что обе крайности ужасны и могут привести к катастрофе. Еще немного обсудили проблемы религии, и я с удовольствием отметил живость ума Бернарда и его талант оратора. Напоследок поспорили о том, что станет с городом через полгода.

Нам справили пару сумок с припасами, и мы пошли в путь.

В первый день мы практически только и делали, что шли самыми неудобными тропами, исключая возможность преследования. Вечером за отдыхом у костра Карл рассказал первые новости, которые узнал о Ламин:

— Тут написано, что я исполнил ритуал какого-то древнего проклятья. Оказывается, те старики были духами, которых ко мне подослали, чтобы попытаться уничтожить мои силы. Это оказалось невозможно. Тогда они приняли решение осквернить инструмент, заперев в нем неодаренную душу — так они могли быть уверены, что моя сила не переродится где-то еще и будет недоступна смертным. Но когда лесная дева возродила Ламин, отдав частичку себя, то запертая во тьме на годы душа смогла использовать мои силы, чтобы воплотить мир вокруг себя.

Я уточнил:

— А как же то, что ты делаешь в реальном мире?

— Это образы, которые она может понять и воплотить. Только из-за нескольких лет, которые она провела во тьме, нам сложно найти общий язык. Если я недостаточно ярко представлю себе, чего хочу, то ничего не выйдет. Ламин просто не сможет меня понять.

Танисса спросила:

— А как быть со сложными длинными песнями, сотканными из множества образов?

— Там помогает всё сразу: образы в моей голове, чувства и обстановка вокруг.

Мы стали обсуждать возможности Карла и пришли к не самому приятному выводу. Нельзя вызвать два быстрых заклинания подряд: барду нужно время, чтобы представить в голове нужные образы, а Ламин — чтобы воплотить их в реальном мире. И потом, у Карла на это уходит много сил.

Еще два спокойных дня путешествия мы провели в лесу. Я привыкал к новому телу и явно стал лучше чувствовать этот мир. Оказалось, я вполне способен ощущать внутри силу барда и особую ауру Ламин. Правда, попытка попробовать хотя бы немного заставить свою магию пошевелиться снова провалилась — управлять силами я по-прежнему был не способен. Так же выяснилось, что, быть может, темную энергию из меня и изъяли, но нечто осталось. При этом, когда я пытался использовать эти силы, я почему-то терял связь с дроу, и магия оставалась у меня. Танисса хотела вызвать хоть одну тень, но ее личной магии было для этого слишком мало, а мои силы использовать не получилось. В итоге у нас не стало артефактов, личных сил, защиты и козырей.

Так прошли семь дней.

Я выяснил, что теперь мне еще обиднее драться с дроу: оказалось, что ее приемы намного больнее, чем я раньше считал. Но это не значило, что я совсем изнежился. Я достаточно быстро учился терпеть боль, так как был на пару порядков терпеливее других людей — хотя до дроу мне было еще чертовски далеко. Та, хоть и испытывала ее в полной мере, но порой просто не замечала ее, словно боль ничего для нее не значила.

В один из дней Карл дочитал книгу и совсем глубоко погрузился в себя. Поначалу мы не хотели его трогать, но пришлось: было видно, что это не спроста. На следующей день к обеду бард решился рассказать о том, что узнал. Оказалось, что цитра Ламин создана темной магией, и плата за игру на ней чудовищна. Душа каждого, кто тронет ее струны, после смерти отправляется в глубины бездны, хозяйка которой — девочка Ламин. Бард вздохнул и заиграл очень трогательную колыбельную. Уже на первом куплете рядом с ним появилась белая кошка…

"Обернусь я белой кошкой,

Да залезу в колыбель.

Я к тебе, мой милый крошка,

Буду я твой менестрель…"

Через несколько строк кошка превратилась в Далли. Она покружилась в танце до конца песни и села рядом с Карлом. Некоторое время мы смотрели на обрамленную свечением девушку так, словно ничего плохого не произошло — настолько она выглядела, словно живая. Карл потянулся обнять ее и только тогда понял, что хочет и может ее коснуться.

— Ты настоящая?

— Лишь на несколько минут…

Я решил расспросить Далли про ее жизнь без нас:

— И что ты сейчас? Точнее, где⁈

— В пустоте…

Далли загрустила:

— Ламин сильно пострадала за все эти годы… Существовать в пустоте ужасно… А ребенку легко населять такие места разными монстрами… Страхами… Я стараюсь создать там что-то хорошее.

Карл спросил про магию:

— А песни⁈

Далли улыбнулась:

— Если бы вы только видели, какими образами расцветают слова и музыка…

Танисса уточнила:

— В песнях есть вещи, которые она знать никак не может.

— Есть Карл, и она может получать образы от него. Только сильно искаженные. Порой воплощенные совершенно по-детски…

Далли встала:

— Мне пора. Помни, Карл. Чем чаще ты будешь призывать наши души… Тем легче нам будет тут находиться. Ты зови нас почаще, и сможем побеседовать подольше.

Девушка постепенно становилась прозрачнее и, наконец, исчезла. Карл посмотрел на свои руки:

— Только каждый раз, покидая этот мир, вы будете снова и снова проживать смерть.

Я задал куда более важный вопрос:

— Только ты⁈

— Любой, кто будет играть на цитре. Ламин способна запоминать музыку и помогать музыканту играть, а про магию вы и так знаете. А после смерти уже неважно, где и когда твоя душа попадет в царство Ламин.

Бард совсем опечалился:

— Я учил Далли играть… Теперь навеки…

Я уверенно подбодрил его:

— Она в раю.

— Рай⁈ Там только пустота и ужасы Ламин!!!

Танисса подключилась:

— Карл, ты крайне невнимателен. Ламин населила то место от незнания, от боли и пустоты… Теперь у тебя есть возможность показать ей прекрасное. Далли может научить тебя создавать нечто красивое. Соберись. То место будет заселено теми образами, которые ты покажешь.

Карл грустно заявил:

— И что Ламин увидела⁈ Демоны… Демоны… Демоны…

Я поправил его:

— Несколько неточно. Самих демонов она видеть не могла, а вот образы воинов, которые сражаются и побеждают зло… Образы простых жителей села и их веселья… Приятный городской простой народ…

Бард немного приободрился:

— Еще можно всё исправить⁈

Танисса проговорила несколько строже обычного:

— Исправить ничего нельзя. Ты можешь двигаться только вперед и позаботиться, чтобы твое завтра затмило всё, что ты делал вчера. Тебе решать, что будет происходить в пристанище для душ, куда ты отправишься. Ведь неизвестно, в чьи руки Ламин попадет после тебя.

— Ты можешь решить. Тебе жить тысячи лет.

Танисса возразила:

— С моим образом жизни⁈

Бард улыбнулся, а после и рассмеялся:

— А разве тебя можно убить⁈

Я добавил:

— Танисса рассказывала, что дроу смертны. Но если допустить, что она дружит со смертью…

Карл добавил:

— А ведь про нее именно такое в легендах и рассказывают.

Танисса очень холодно и многообещающе проговорила:

— Напоминаю. Про вас таких легенд не рассказывали…

Мы в один голос рассмеялись. Грусть и безысходность развеялись. У нас было слишком много поводов сходить с ума, но мы смотрели на мир спокойно: прошлое забыто, завтра будет день, будет время что-то сделать. Мы даже не решили, куда идти, да это и неважно.

Один трон для двоих.

Принц Марк смотрел на орду нежити перед его армией. Ему доложили, что отряд эльфов уже атакует обитель Лича. Неизвестно, сколько времени им необходимо, но он даст, сколько возможно. Его солдаты сражались храбро, держали натиск мертвых. Армия Хана Лонлейса тоже уверенно стояла. Все шло по плану.

Над полем боя пронесся рев-рычание, заглушивший все остальные звуки. Стоявшие в стороне генералы и следившие за полем боя увидели, как, сминая нежить, к армиям живых мчались огромные тролли. Мерзкие, жирные твари около четырех метров ростом, обвешанные кусками металла и вооруженные огромными стальными дубинами. Начались приказы лучникам. Те спешили, по готовности выпуская стрелу за стрелой. Небо потемнело от стрел, но этого было мало. Принц Марк уже буквально видел, как строй его солдат вот-вот рухнет и поражение станет неизбежно. Он тронул своего коня вперед, и его попытались остановить близкие соратники, но тот просто всем приказал не останавливать его! Вот его конница набирает оборот. Он понимал смертельность такой атаки для себя и своих людей, но также осознавал ценность её для его солдат, от которых он сможет отвлечь троллей.

Конница разогналась и стала сносить ряды нежити. Крики воинов привлекли внимание группу троллей. Принц Марк стал уводить своих людей от прямого столкновения с бронированными здоровяками. Он смог их вывести, а потом тщательно представил в голове карту и направил коней к скалам. Конница мчалась наперегонки со смертью, когда мерзкий свист прозвучал над полем боя. От замка Лича мчались неизвестные огромные полуразложившиеся твари. Несколько человек отделились от строя и помчались наперерез, в надежде хоть немного замедлить атаку.

Принц Марк криком подгонял людей. Он обернулся и успел увидеть гибель своих людей. Некогда было злиться или горевать. Вот оставшаяся конница достигла скал. Тролли и неизвестные твари столкнулись друг с другом, и завязалась бойня. Это время было подарком, за который Марк искренне поблагодарил богов.

Бой принял затяжной характер. Принц приказал отступить в первый попавшийся среди скал пролом. Он был крайне узким, и здесь даже одному троллю будет сложно двигаться. Люди бросили коней, копья выставили навстречу угрозе. Крайне тесное пространство вынудило нескольких лучников немного выйти за границы пролома, чтоб атаковать противников точными выстрелами. Слаженная работа позволяла успешно обороняться и убивать покрытых сталью троллей.

Тут с другого конца строя к Марку приблизился один из солдат:

— Там дальше только что часть скалы рухнула. Под ней оказался проход.

Принц быстро осмотрел своих людей. Тролли отступили, и на их место встали мертвецы, что шли стеной. Он развернулся и поспешил в сторону прохода:

— Что о нем можно сказать? Куда идет? Можно ли там занять оборону?

Ответов ему никто дать не мог. Когда он приблизился к нему, из прохода выглянул один из его людей с факелом в руках:

— Ваше высочество! Я осмотрел туннель, в две стороны метров по пятьдесят. Мне кажется, это часть подземелий замка Лича.

Марк забрался на камни повыше, чтоб осмотреться. Их теснили. Хоть выдержка людей была выше, чем он мог мечтать, но мертвое войско все равно медленно их побеждало. Требовалось дать больше времени эльфам на расправу с Личем, значит, придется перебраться в подозрительные туннели. Там преимущество количества спадет на нет окончательно.

— Слушай команду. Уходим в туннели. Занимаем там оборону. Если надо будет, соорудим баррикаду из этой погани.

Офицеры начали командовать переходом через небольшой пролом, а Марк снова поспешил на передовую, сражаться рядом со своими людьми.

Прошли часы.

Марку удалось увести из ущелья лишь треть людей. Остальные, практически все раненые, остались у пролома, до последнего сражаясь. Он не знал, что именно там произошло, но в какой-то момент стенки пролома обрушились, и теперь у них остался один путь. Принц шел по туннелям и чувствовал угрозу. Он понимал, что ведет людей в пугающую неизвестность, но найти хоть один достойный поворот в сторону не мог.

Вот перед ним предстали массивные стальные двери. Несколько его людей подошли, аккуратно их открыли, принц заглянул внутрь.

Достаточно большой зал. Выложен кирпичами трех цветов: зеленые заполнили пол, стены и потолок; красные рисовали вычурные линии; черными были сделаны руны. В центре стоял железный круг с цепями, а за ним пьедестал с гримуаром. Толпа неизвестных химер с булавами и старик с ярко-зелеными глазами встречали воинов.

— Здравствуйте. Принц Марк собственной персоной. А ведь правду говорят, что удача любит трудолюбивых.

Принц поудобнее перехватил меч. Его люди заходили и готовились к бою. Марк осмотрел старика:

— Ты кто?

— Песчаный Лич.

Принц Марк растерялся и попытался придать себе уверенности угрозой:

— Песчаный Лич в замке, и его сегодня уничтожат.

Старик посмотрел в сторону и улыбнулся черными зубами:

— Уже уничтожили.

Потом повернулся снова к принцу:

— Да ты не расстраивайся и за своих людей на поверхности не бойся. Сейчас они мертвецов без централизованного управления быстро разобьют. А мы пока займемся важными делами. Смерши! Принца взять живьем, половину солдат вырубить, половину убить.

Химеры встрепенулись и рванули в бой. Скорость тварей была столь высока, что первые воины просто не успели защититься. Полилась кровь.

Элитный отряд яргоров из личного охранения Хана Ланлейса был отправлен сюда убедиться любой ценой, что Лич будет уничтожен. Около часа назад маги семьи смогли уверенно подтвердить его уничтожение. Тогда командующий отрядом Кангрот принял решение найти принца Марка, живым или мертвым. Они успешно пробились до ущелья, где шла битва с троллями и мертвецами. Зачистили его от остатков мертвецов и дошли до места, заваленного трупами вперемешку с камнями. Отряд при помощи магов стал разбирать завал. Кангрот тщательно изучал любой подозрительный труп, в надежде не обнаружить среди них труп принца. Так отряд достиг туннелей и двинулся дальше. Скоро они услышали звуки боя. Яргоры ускорились и ударили в спину мертвякам. Недолгий бой привел их к дверям небольшой комнаты, где находился измученный боем принц Марк среди погибших своих людей и последних солдат. Стоило им убедиться, что прибыла помощь, как они выдохнули и повались, словно мертвецы, на пол. Поспешили отрядные лекари, осмотрели Марка. Принцу ничего не грозило. Взялись за его людей и констатировали много смертей от крайнего истощения и перенапряжения. Марк попрощался с каждым погибшим, обращаясь к ним по именам.

Яргоры помогли принцу Марку вернуться к своей армии. После недолгого отдыха он возглавил второй штурм замка Лича. Нежить, лишенная управления, быстро потерпела сокрушительное поражение. Были найдены практически все лесные эльфы: следопытам удалось, исследуя крохи оставшихся следов, установить, как они прошли. Они же рассказали о возможных причинах смерти последних воинов. Так и родилась первая строчка легенды о сумасшедшей Дроу.

Потом вернулись две армии. Сначала все вместе они достигли земель Хана Ланлейса, который не поскупился на торжество победы. Как для знати, так и для простых солдат.

После армия Принца Марка двинулась домой. Пока они двигались к столице, часть людей отпустили в свои края, разносить весть о великой победе людей. Вот он достиг столицы под фанфары и ликование народа, а там его встретил отец. Были недели праздников. Победа приукрашалась с каждым днем. А через год король лично короновал принца Марка на власть, за собой оставив должность советника молодого короля.

Прошло несколько лет с убийства Песчаного Лича.

Гарнизон. У ворот скучающие стражи жалуются на свою тяжелую судьбу и необходимость нести службу на этом городе-крепости-перевале среди всякого отребья. К ним со стороны пустыни приблизился очередной мерзкий тип. Крайне грязные, едва целые одежды. Калека без руки, с неопрятной бородой. Один страж уже взял копье и направил на человека, но тот заговорил уставшим и скрипучим голос, который, несмотря на это, все равно звучал достаточно громко, а из под грязной челки можно было увидеть совершенно ясный взгляд:

— Здравствуйте, доблестные стражи. Я ищу еду, воду и кров. Могу я войти за стены?

Стражи растерялись. Внешний вид абсолютно не вязался с голосом и взглядом мужчины. Офицер подобрался и строго проговорил:

— Здесь тьма попрошаек. Если нечем платить, тебе здесь делать нечего. Ступай прочь по добру.

— Сколько стоит проход через эти врата?

— Серебристый. Столько стоит проход через Гарнизон на одного пешего, и не важно, зайдешь ты лишь на минуту горло смочить или решишь тут жить.

Бродяга протянул руку к поясу, снял с него мешочек.

— Прошу вас, доблестный страж, о помощи. Возьмите, сколько требуется за проход.

Страж брезгливо подошел к бродяге и взял потрёпанный кошель, который, судя по запаху, был снят с трупа. Высыпал монеты и удивился. Старые серебряники. В ходу были при прошлом короле. Он взял горсть серебряных, лишь пятую часть вернул в кошелёк и кинул его на землю перед бродягой:

— Проход оплачен. Можешь идти.

Бродяга наклонился, поднял кошель и посмотрел на стража. И от взгляда тому стало неуютно, он вдруг повернулся и гаркнул одному из своих:

— Лод, живо принеси плащ, сумку и фляжку с водой.

Стражник быстро сбегал и вернулся с вещами, офицер скомандовал:

— Отдай бродяге. Пусть хоть немного на человека будет похож.

Бродяга поклонился стражнику и вежливо проговорил:

— Благодарю вас, офицер и доблестные стражи.

Всем стало неуютно. Бродяга закинул в сумку кошель, закинул ее на плечо. Поверх накинул плащ. Сделал пару глотков воды и пошел дальше. Стражи переглянулись, Лод спросил:

— А кто это?

Офицер отмахнулся:

— А демон его знает. Очередной знатный любимчик, что решил монстров поубивать в пустыне, да не вышло. Ушел и ладно.

— Так, может, стоило его того… Проблем меньше?

— Плохая идея. А вдруг на него какой магии навешано? Прирежешь, а где-то богатый боров узнает о смерти своей кровиночки. Пусть его местные приголубят.

Бродяга шел к большому зданию. Дому главы Гарнизона. У ворот он увидел пару вполне серьезно выглядевших солдат. Рассмотрел их герб и позволил себе вздох облегчения. Местный правящий не сменился. Он уверенно пошел вперед и остановился недалеко от солдат:

— Здравствуйте. Могу я узнать, герцог Валерий сейчас здесь или нет? Я должен доставить ему послания.

Его осмотрели презрительным взглядом, один солдат снизошёл до разговора:

— Пошел прочь, калека. Прежде чем пытаться обмануть, хоть имя герцога узнай.

Калека на пару секунд прикрыл глаза и вскоре снова заговорил:

— Вероятно, я слишком долго был в пути. У вас герб семьи Сталоре. А раз я назвал неверное имя герцога, выходит, он умер, и сейчас здесь всем распоряжается один из сыновей. Бенедикт или Валдуин. Насколько я помню их характеры, вероятно, смотреть за порядком в гарнизоне взялся старший сын Бенедикт. Я прав?

Солдаты стали еще более насторожено относиться к оборванцу, который может опознать герб и смело рассуждает о наследниках прошлого герцога:

— У тебя слишком длинный язык. Тебе стоит его держать за зубами. А то живо шпиона на плаху отправим.

Калека вдруг задал вопрос:

— Герцог Бенедикт еще носит с собой красивый эльфийский лук? Он крайне приметен, так как украшен синими цветами, что при натяжении тетивы приобретают красный цвет.

Один из солдат еще больше напрягся, ведь это подробности, о которых знают немногие. Он слегка потянул своего товарища в сторону, где тихо заговорил:

— Есть такой лук у герцога. Я лично видел. Надо калеку хватать и в клетку до приезда. Если шпион, его и без нас быстро на чистую воду выведут.

— Раз такой разговор пошел. А коли это его какой друг? Нас самих в клетку посадят.

— Тогда что делать? Сейчас выкинем подальше, а нас потом заставят его из-под земли доставать.

Второй солдат почесал голову и проговорил:

— Надо ему коморку какую найти. И до приезда герцога придержать. А там, коли рыпнется или что выкинет, то и в клетку пихнуть недолго.

— Идея. Главное — послать гонца за капитаном, а то вдруг чего.

Солдаты вернулись к калеке:

— Ты нас заинтересовал. Но герцога сейчас здесь нет. Когда будет, не знаем. Можем поискать тебе коморку, и жди его сколько влезет.

Калека снял с пояса кошель и протянул солдатам монеты.

— Сколько еды я смогу на это купить?

Один из них подбросил кошель в руке, развязал и посмотрел внутрь:

— Немного. Старые монеты. Надо сначала их на новые обменять. Если хочешь есть, вот там стоит метла, мети двор от песка, плата тебе — три миски каши с костями. Будешь хорошо работать — покажем, где помыться, и одежду подберем.

Калека кивнул:

— Благодарю за вашу милость.

— Как тебя звать-то?

— Марк.

Солдат вернул кошель, не взяв ни монеты.

Позвали слугу.

Калеки подобрали коморку с охапкой сена вместо кровати. До вечера он там и просидел, отдыхая с очень долгой дороги. Утром ему принесли тарелку каши и кружку воды. Когда посторонние ушли, он съел первую ложку. По щеке пробежала одинокая слеза — столь дорога сейчас для него была крупа с мясным привкусом. Когда он поел, нашел, где он может помыть посуду, но одной рукой этого сделать не получилось. После ему показали, где стоит метла, и он начал мести двор. За полдня он приспособился справляться одной рукой.

Так пошли день за днем. Спать на сене в коморке, есть кашу, сваренную на костях, целыми днями мести нескончаемый песок. Иногда ему подбирали другие работы, с которыми можно справиться с одной рукой. Но чаще его старались избегать, а практически все вокруг шептались, что знатного какого приютили.

В один из дней ему показали, где мыться, и даже прислали женщину с ножницами. Она заметно облагородила бороду и прическу калеки, отчего тот стал совершенно иначе выглядеть. А когда ему дали свежую одежду, то вдруг и девушки стали бросать взгляды на него. Под всей этой грязью оказался скрыт внешне приятный человек.

В один из дней прибыл герцог Бенедикт. Когда официальная часть с приветствиями, докладами и отчетами завершилась, капитан вспомнил о калеке и пересказал все, что узнал «знатном» бродяге. Герцог немного посмеялся с такого поведения своих людей и в приподнятом настроении попросил показать ему «знатного калеку Марка».

Калека увидел старого знакомого, что в сопровождении солдат шел в его сторону. Что ж, его испытания, так или иначе, подходят к концу. Герцог осмотрел мужчину:

— Ну и кто ты такой? И какое у тебя ко мне послание?

Марк встал и немного поклонился:

— Здравствуйте, ваше благородие герцог Бенедикт. Рад вам представиться, принц Марк, наследник короны.

Герцог заметно посмурнел, но говорить не спешил. Несмотря на весь абсурд сказанного, были мелкие детали, что придавали вес сказанному:

— Здравствуйте, ваше высочество. Вот только есть у вашей легенды проблема. Сколько я знаю с короля Марка, у него не было братьев или подмены. И хотя в вас угадываются необходимые черты лица, я совершенно уверен, что две недели назад обедал с королем и, как минимум, он не был калекой.

Марк улыбнулся:

— За это я тебя всегда и ненавидел. Ты с раннего возраста больше смысла уделяешь мелочам. И сейчас. Даже после всего, что со мной произошло, ты их разглядел.

Калека слегка изменил голос и явно постарался кого-то изобразить:

— Бросай ты свою железку. Лук. Вот где мастерство. Лук — это искусство. Красота. Поэзия.

Герцог Бенедикт изменился в лице.

— Лук, может, и красиво. Но именно меч творит… подвиг.

Марк слегка покачал головой:

— Помнится, не про подвиг была речь. А про историю.

Герцог Бенедикт подошел ближе и спросил:

— Марк?

Марк слегка грустно, тяжело проговорил:

— Я. Я мечтал стать великим… Испытания я нашел…

Герцог повернулся к солдатам:

— Немедленно для при…

Мужчина запнулся, а Марк поспешил на помощь:

— Раз я уже есть на троне, то зови меня сейчас просто Марк.

Герцег кивнул и снова отдал приказ:

— Немедленно приготовить для Марка хорошую ванну. Пригнать цирюльника. Принести хорошие одежды. Также немедленно разыскать и привести ко мне обоих моих магов. Оба, скорее всего, проигрывают свои монеты в «Смеющемся лосе». Найти кардинала Томаса. Через час все они должны собраться в главном зале.

Марк проговорил с самой искренней радостью:

— Благодарю. Я ведь уже перестал верить во что-либо.

Герцог на него посмотрел и проговорил строго:

— Я тоже мало чему верю. Когда тебя приведут в нормальный вид, мы очень долго побеседуем, и я буду решать, где Марк настоящий, а где лже.

— Тебе не понравится твой вывод.

Мир дорогой ценой

Емали Масшалите смотрела на тела своих братьев. Девушка размышляла об итогах очередной постановочной войны.

Учувствовали пять армий, и еще две находились поблизости. Из пяти армий две были уничтожены практически полностью, три — наполовину и более. Армия гномов в полном составе помогала восстанавливать разрушенное королевство. Не самая многочисленная армия дроу лишилась четверти своих воинов и вернулась домой — это стало приличным ударом по самолюбию.

Всё прошло как по нотам.

Принц Лилимониру повел себя предсказуемо. После его заявлений и попыток очернить Емали и доказать свою невиновность его королевству было не избежать войны. Союзника ему удалось найти не из тех, кто был доволен девушкой. Ближайшие соседи с удовольствием решили воспользоваться моментом и напасть. И, конечно же, ее друг, гном Горжог, собрал огромную толпу, по размеру похожую на маленькую армию, чтобы наказать обидчиков за поруганную честь девушки. Сюда же нужно посчитать воинов дроу под предводительством ее брата.

Многочисленные переговоры, сотни попыток подобрать правильные слова, и вот уже армии столкнулись именно там, где сражение привело к наибольшим потерям среди охочих до крови. Мирные жители бежали. Часть осталась и пала от рук воинов, часть была успешно похищена и теперь для всех пропала бесследно. В течение полугода гномы восстановят разрушенное и снова смогут там жить.

Арахам бросил тяжелый взгляд на сестру и не увидел на ее лице никаких эмоций — она лишь смотрела вдаль, глубоко задумавшись. Он резко подошел и слегка тряхнул девушку за плечо:

— Трое наших братьев мертвы! Может, скажешь, что-нибудь⁈

Емали посмотрела на брата спокойным взглядом:

— Что⁈ Я их вооружала! Я учила их сражаться! Я просила их идти в бой!

— ЭТО ТЫ РЕШИЛА ОТПУСТИТЬ ПРИНЦА ЛИЛИМОНИРУ!!! А не казнить на месте! Из-за твоего решения погибли наши братья!

— Вероятно, ты хочешь увидеть на моем лице скорбь⁈ Боль⁈ Страдания⁈ Арахам, ты, верно, забыл. Я несколько месяцев носилась среди всех вас, нахватавшихся железок, и просила, молила не устраивать бойню. Кто меня послушал⁈ Лишь гномы. В их груде металла были орудия не только расправы, но и созидания. Они умеют не только убивать, но и строить. Ты ждешь моих слез по братьям — а как быть с тысячами убитых на поверхности? С тысячами жителей, что не смогли бежать и тоже оказались мертвы? Я называю себя миротворцем, я взяла на себя эту роль и снова ничего не смогла сделать!!!

Емали оттолкнула в сторону руки брата и холодно проговорила:

— Прости, что не плачу о смерти братьев… Я устала, пока плакала по разрушенному королевству…

Она отвернулась и пошла прочь. Не первую сотню лет она — самопровозглашенный миротворец. Первые годы были страшнее всего. Девушка просто не могла принять ту истину, что среди разумных существ есть желающие драться вне зависимости от того, есть у них всё необходимое или нет. Лишь когда она смирилась с неизбежностью кровопролития, стал вырисовываться план спасения.

Кто-то должен взять на себя не только ответственность за мир, но и за войну.

Емали учувствовала в мирной жизни и торговле, стараясь учесть интересы всех. Это было всегда ужасно скучно и трудно. Сколько бы ни делить блага ровно и по надобности, всегда есть те, кому мало, несмотря ни на что. По людским меркам, Емали потратила на поиск решения много лет. Но вскоре она смогла чуть более ярко показать правителям стран и городов их сильные стороны производства и наладить торговлю, выгодную всем. Оставшиеся споры были скорее данью долгой истории континента и с тех пор повторялись каждый год лишь из необходимости.

Емали потребовались годы размышлений о том, куда девать желающих подраться и что делать с жаждой правителей воевать. Так началась ее темная сторона жизни. В течение многих лет она стала оттачивать мастерство манипуляций. Как управлять армиями, не отдавая им приказов, как решать, сколько должно гибнуть и выживать. Порой случались ошибки, что стоили жизней. В первые разы они ранили и убивали желание бороться, но с каждым годом девушка лишь больше убеждалась в необходимости управлять войнами и тщательно следить, чтобы больше гибло воинов, чем мирных людей.

Емали прошла в комнату с множеством карт и стала изучать самую большую из них. Огромная карта на стене очень часто обновлялась и практически всегда имела самые актуальные отметки. Один из лесов эльфов и принадлежащий им город значились как мирные. Требовалось нанести новые границы и дать новое название этим местам, но после того, как гномы смогут хотя бы немного их восстановить, и будет решено, кому всё будет принадлежать. Девушка повесила на соседнюю стену более подробную карту гор.

На ней были отмечены наиболее сильные военные образования. Сейчас пострадали самые активные армии. Гоблины захватили провиант и жертв. По самым грубым подсчетам по весне они превысят рекордное число особей примерно на треть. Нужно было пересчитать орков, огров и, конечно, троллей, и оснастить их осадными и наступательными механизмами. Выходит довольно грозная сила. Слишком грозная.

Есть всего три города-крепости, способных выдержать удар такой силы. Но только ни одна из них не вместит объединенную армию материка. Значит, надо спланировать два сражения. Девушка посмотрелась к Мраморному городу — невероятному, большому городу-крепости из белого камня на окраине равнин. Невероятно обширных равнин, где смогут собраться все армии и сразиться до полной победы над гоблинами.

Емали Масшилите прошла к письменному столу и начала массировать виски. От попытки прикинуть количество жертв среди мирных и военных начинала нещадно болеть голова. А ведь нужно было учесть трату всех ресурсов. Последствия. Так или иначе, ближайшие полгода ей предстоит неподъемная работа. Начать стоит с разговоров и слухов, перво-наперво — сделать так, чтобы нашлись бродяги, разведчики или кто-то из сбежавших жертв, кто расскажет о огромной армии. Потом укрепить слухи и помочь найти факты. После — собрать армии и спланировать сражение.

Емали запрокинула голову к потолку. Как просто звучит, а в реальности –чудовищно огромный план, безумное количество дел.

Девушка потянулась и строго приказала самой себе:

— Первый шаг. Составить план по пунктам.