Между верой и сомнением

Милые места…

Милые люди…

Мы выехали в деревню. Первое, что бросилось в глаза, — это отсутствие внешнего защитного периметра. Потом — отсутствие заборов вообще. Следующее — это прямые углы. Было несколько улиц с прямыми углами, прямоугольные участки и типовые дома. Признаком разумной жизни здесь служили различное оформление участков и разные цвета домов. Мы заметили определенный набор цветов и фасонов в одежде, который преобладал почти везде. Достигнув центра, мы выехали на весьма просторную прямоугольную площадь, тщательно вымощенную камнем. В центре возвышалась слегка грубоватая статуя — то ли ящера, то ли дракона, то ли еще кого-то. Карл решил посмотреть на статую поближе, но замер перед ней. Мимо него прошел местный и буднично бросил:

— Приезжий⁈ Не волнуйтесь, можете потрогать, если так хочется. Наш бог не такой мелочный, как другие, чтобы карать, когда касаются его изображений…

Прохожий пошел дальше. Я повернулся к дроу и спросил:

— Это нормально?

— В большинстве религий верующие относятся к изображениям своих богов гораздо более трепетно, чем к своей вере.

— А дроу?

— Я как-то читала пересказ пересказа пересказа древней легенды. Если коротко, то мастер-ювелир захотел создать идеальное изображение нашей богини. Она явилась ему и пообещала исполнить любое желание, если он справится. Она стала приходить раз в десять дней, меняя обличия и одежду, в виде зверя или монстра. Тысячи лет мастер трудился и не мог продвинуться даже немного. Говорят, его забрали в царство богов, где в наказание он вечно пытается изобразить образ богини. После него таких безумцев не было.

— А… Как вы… Ну…

Я неопределенно подвигал руками. Танисса ответила спокойно и уверенно:

— Просто мысленно обратись к Богине, этого достаточно. Если всё правильно сделал, тебя услышат, и она к тебе явится. Хотя, даже если и неправильно сделаешь, к тебе тоже явятся.

— То есть набора ритуалов, молитв и долга нет?

— Есть. Один ты видел и в нём участвовал. Просто наша Богиня не сковывает никого цепями лично. Кроме всего народа дроу.

Карл подошел к нам и пояснил голосом, полным страха и восхищения:

— Это работа гнома Гаматори, мастера по камню. Поверить не могу, что она в деревне.

Я бросил взгляд на статую.

— И как ты это определил⁈

— Я успел изучить его работы. Считается, что гномы собрали их все до единой и унесли под землю.

Я посмотрел по сторонам и отметил до предела строгое и ясное исполнение. Кузницы, таверны, гостиницы, резиденция главы поселения, религиозная постройка, лекарня, лавка со съестным, лавка с инструментами, лавка животных. Я закрыл глаза. Тревожность била во все набаты: «Люди так не строят!!!».

Я взглядом предложил всем переночевать гостинице. Все согласились, и мы направились туда. Навстречу вышел слуга и помог разместить повозку и коней, а потом отвел нас на первый этаж. Там мы заказали поесть, справились про цены и согласились остаться на ночь хорошенько отдохнуть. Карл спросил про музыку, и ему предложили нанести визит главе поселения, чтобы спросить разрешения играть для людей и договориться о плате в казну. Когда бард, не успев подкрепиться как следует, умчался уточнять детали, мы с дроу перешли на мой родной язык.

— Танисса, мне срочно нужно, чтобы ты избавила меня от тревожности.

— Только когда смогу понять, как здесь, в маленькой деревне, могут уживаться трактир и гостиница, при этом оставаясь в хорошем состоянии.

Я огляделся и пояснил с надеждой в голосе:

— Очень много клиентов.

— Которых мы не встретили на дороге.

Повисло неловкое молчание. Кто бы что бы ни говорил, но поселение было по-своему красивым: слишком аккуратным и даже местами идеальным. Как бы я ни хотел поверить в то, что его построили люди, никак не мог.

Мы закончили трапезу и сняли два номера. Нам провели экскурсию и показали, как пользоваться всеми замками. Замки были добротные, и даже дроу удовлетворительно отозвалась о здешней системе безопасности.

Вернулся Карл. Ему разрешили сыграть для народа прямо на площади, сделав небольшой взнос поселению — пятую часть от всего заработка — чтобы местные на эти деньги соорудили удобную сцену. Я быстро отмел в сторону вариант собирать плату со всех, а вместо этого просто предложил поставить ящик или стол, чтобы люди сами кидали туда, кому чего не жалко.

План одобрили. Бард получил монеты на взнос и умчался обсуждать сцену, прихватив с собой Далли, так как рассчитывал на ее вокальные способности. Мы с дроу исполняли роль наемной охраны. Стоило нам остаться наедине, как я захотел снять с себя часть металла. Пора выдохнуть. Я узнал, где намыться, кто может хорошо почистить одежду и где купить сменную. За простыми бытовыми хлопотами мы не заметили, как стремительно пришел вечер. Мы с дроу расположились в одной комнате, Карл и Далли — в другой.

Утром нам принесли уже чистую одежду. Мы оделись с большим удовольствием и пошли на улицу. До полудня Карл руководил стройкой, возводя весьма скромную сцену. После местные стали стаскивать на площадь из домов лавки. К пяти иль шести вечера собралась, наверное, вся деревня. Мы заняли места в тени за сценой, за спинами поющих Карла и Далли.

Карл начал с простых крестьянских песен, которых я раньше от него не слышал. Далли следовала моей подсказке. Девушка исполняла лишь часть строчек, добавляя голосом ярких красок. Рисунки на Ламин в руках Карла светились едва заметными зелеными линиями, и Танисса убедила меня, что от барда и его инструмента магия мягко движется, но на людей точно не влияет.

Около получаса с перерывами и долгими проигрышами Карл исполнял три простые песни. Потом настала очередь баллад. Сначала Карл пел, что попроще, а потом перешел к более сложным и глубоким. Примерно через полтора часа самые старшие покинули представление и забрали с собой детей — остались готовые веселиться. Бард взял более танцевальные мотивы. Часть лавок убрали в стороны, и люди начали кружиться в простых танцах. Ближе к закату, когда часть среднего поколения тоже пошла по домам, осталась молодежь. Карл перешел к веселым песням.

Все это время мы с дроу, стоя в тени, смотрели на парочку на сцене и в кои-то веки были искренне за кого-то рады. Наверное, выступление длилось часа четыре, а Карл сиял от переполнявшей его энергии так, будто только начал. Рядом стояла Далли. В начале девушка страшно стеснялась, а теперь даже сама танцевала на сцене под песни, которых не знала и которым не могла подпеть. Перед сценой творилось истинное деревенское веселье: крестьяне плясали, толкались, кричали и тут же мерились силой за кружкой меда. Все вокруг казалось столь естественным, прекрасным и хорошим, что неожиданно появилась вера в лучшее. Мир вокруг прекрасен, есть жизни и красота.

Вскоре тех, кто перебрал чуть больше других, стали уносить по домам. Парочки по одной разбредались, а нескольким людям, которые спорили о чем-то важном, музыка была не важна. Мы с дроу помогли уставшим и довольным Карлу и Далли добраться до их номера, где они повалились спать, даже не раздеваясь. Танисса закрыла дверь номера, и мы пошли к себе. Там мы распределили по уже въевшейся в кости привычке дежурства и тоже легли.

Утром мы проснулись на зарядку и тренировку, а товарищей удалось добудиться только к полудню. Мы все спустились вниз и увидели на столах невероятное изобилие всякой всячины. Вязаные шерстяные вещи, меха, меховая одежда, заметная горка мелких монет, ткани с невероятным узором, горшки, в которых, как мне ранее рассказывали, консервируют плоды. Я подошел к главе деревни.

— Здравствуйте. Что это⁈

Он вежливо поклонился мне.

— Здравствуйте. Уважаемый Карл заплатил пошлины деревне и жителям за труд, вы отдали плату за гостиницу без торга, а сами ни одной монеты за свое представление не взяли. Людям очень понравилось. Так невероятно красиво пел глубокоуважаемый Карл, что каждый счел своим долгом поделиться чем мог.

Мы посмотрели вокруг. Это, конечно, прекрасно, будет чем пустую повозку набить, но есть одна незадача. Я со всем уважением спросил:

— Тут точно ничего последнего? Мы не желаем и не станем брать у людей последнее.

— Что вы… Что вы… Ничего последнего вам не принесли. Лишь то, чем поделиться не стыдно.

Я вздохнул, бросил взгляд на дроу и прочел на ее лице то же самое: брать эти богатства нам совсем ни к чему, но и обидеть людей… Карл и Далли скромно молчали. Для девушки это было большим шоком, а бард даже с выступления у графа получил только надменное приглашение спеть в другом месте. Я подошел взять со стола монет. Пока считал их, я обратился к главе:

— Добрый человек, а смогут ли у тебя в деревне сладить крышу мне на повозку и натянуть непромокаемую ткань?

— Смогут. Только ждать долго. Но есть как раз такая повозка, какую ты просишь. Давай обмен. С доплатой будет самое то.

Я жестом приказал дроу идти за мной, а Карлу дал поручение.

— Сделай полную перепись богатств.

Мы пошли за главой в кузницу к Громну. На ходу он представился Валерином. Там нам показали повозку, мои мысли «здравствуй, фургон ковбойский». Мы с дроу осмотрели ее, и Танисса подвела итог на моем родном языке:

— Можно меняться один к одному. Или добавить монет, но при условии, что поставят наши колеса и сменят ткань. Эта уже не годится.

Я показал, сколько монет хочу дать. Дроу сказала, что это вдвое больше, чем надо, и пожала плечами: нам монеты не сильно нужны, а в деревне они могут стоить кому-то жизни. Я протянул их Громну.

— Беру. Но при условии, что колеса поменяешь на наши: путь у меня еще далек. Да и ткань бы перекрыть.

Тот посмотрел на монеты и за пару секунд изменился в лице несколько раз. В конце концов Громн выдал:

— Мне понадобятся два часа, господин.

— Жду у вашей гостиницы.

Я вернулся назад, где местный музыкант вежливо, но настойчиво просил Карла научить его играть на цитре. Я отпустил барда и сам завершил перепись. Вскоре прибыл наш фургон. За небольшую плату я выкупил в большой кусок грубой ткани, а местные жители помогли ровно и надежно закрепить его внутри. После этого я аккуратно сложил внутрь подарки Карла. Ближе к вечеру нас пригласили на местное служение в честь бога Яноша.

Около восьми вечера мы собрались на поляне, скрытой от посторонних глаз буреломом. Там я смотрел на непонятные мне песнопения и слушал, как восхваляют некоего бога Яноша. Когда зарезали барашка и на ритуальный камень потекла кровь, Танисса слегка толкнула меня и указала на мою маску, которая висела на поясе. Сама дроу уже успела надеть повязку, чтобы скрыть лицо. Я надел маску и стал внимательно оглядываться по сторонам. На мой взгляд, ничего подозрительного не происходило, и я тихо обратился к Таниссе на своем родном языке:

— Что⁈

Танисса едва слышно произнесла:

— Это ритуал. Прямо сейчас я всего тебе объяснить не могу.

Я еле заметно кивнул и продолжил наблюдать. Кровь барашка впиталась в камень без остатка, а его самого перенесли к костру, насадили на вертел и начали жарить. Всё это сопровождалось непонятным мне пением, и периодически я отчетливо слышал слова хвалебных речей. Сколько я ни всматривался в лица вокруг, ни фанатизма, ни признаков безумия заметить не мог. Все пребывали в ясном рассудке. Краем уха уловил обрывки разговора двух парней: они обсуждали способности какой-то девушки в постели. Я понял, что они явно заинтересованы в происходящем еще меньше, и перестал вслушиваться в их разговор.

В этот момент тушу барашка приготовили и начали раздавать всем присутствующим. Я взял кусок из вежливости и повернулся к дроу. Она жестом предложила мне съесть его, а нашим спутникам касаться мяса запретила. Пришлось снять маску и повесить ее на пояс. Я спросил на своем родном языке с легкой нотой раздражения:

— Что происходит⁈

— В мясе содержится неизвестная мне сила.

Я посмотрел на нее так, что во взгляде читались несколько многоэтажных конструкций из брани, и спросил, даже отчасти вежливо:

— Я зачислен в ранг бессмертных?

— В тебе живет сверхтемная сила. Не представляю, что может вызвать у тебя хоть какой-то эффект. Отказаться всей группой мы не сможем. Зато есть ты. У меня своя религия, барду нужно беречь голосовые связки, девушке некультурно так есть…

Я пожал плечами и съел мясо. Я пробовал баранину впервые в жизни. Было вкусно, а сила… Сила… Я не почувствовал ничего странного. Мы перекинулись парой слов с местными и вскоре вернулись в гостиницу. Там я решил всё-таки допытаться до дроу:

— Что происходит⁈

— То же, что и везде. Куда ты идешь! Мы нашли очередную странность.

Я ответил, не скрывая всей глубины сарказма:

— О да! С богами мы еще не сталкивались. Это определенно странно.

Танисса красноречиво парировала:

— Подумай. Внимание к деталям!

Я задумался. Так. Есть некая темная сущность — Богиня Дроу. Встреча с ней прошла болезненно, для Таниссы– невыносимо. Лесной Бог встретил нас вполне мило, хотя и тогда Джандарка мучилась. Я все разы отделался легким испугом, и мне потом еще на это указали. И в чем проблема? Я несколько раз пробежался по воспоминаниям:

— Самое странное на НАШЕМ совместном опыте — это то, что ты легко отделалась именно сейчас. Или я что-то упускаю?

Танисса покачала головой и спросила:

— Как именно ТЫ определял присутствие богов?

— Ну, просто понимал… Давление было такое странное… Ощущение присутствия…

Дроу молча ждала, когда до меня дойдет, но я быстро сообразил, хлопнул себя по лбу, я не чувствовал сверхсилы и перешел к вопросу:

— А может, это сказывается опыт? Уже не так страшно, и всё такое…

— Муравей за всю свою жизнь не сможет отличить сапог дроу от сапога человека.

Я задумался, а потом попросил дроу позвать наших товарищей. Когда мы собрались вчетвером, я спросил у всех:

— Значит, так. Мы с дроу нашли странность. Весть этот ритуал поклонения местному богу кажется слишком странным. Вопрос ко всем. Мы решаем во всем разобраться или проходим мимо, никого и ничего не трогая?

Все задумались.

Прошло несколько минут. Первая заговорила Далли:

— А нам придется кого-то убить?

Уточнив, что она имеет в виду, я ответил:

— Не нам всем, а мне и дроу. Да, придется пролить кровь, причинить боль и устроить хаос. Такова цена чужих тайн и секретов.

— Я против.

Карл пожал плечами.

— Я верю вам. Вы бы не стали обращать внимания на пустяки. Но я согласен с Далли. Давайте не будем разрушать чужой по-своему красивый мир. Мне понравились эти люди.

Танисса подвела свой итог:

— Эти земли прекрасно подходят для того, чтобы скрыться от всех и тщательно обдумать план избавления от демонических артефактов. Так, что, если мы решим здесь остаться, надо все выяснить.

Я завершил свои размышления:

— Согласен с мирной частью нашего отряда: рушить чужой приятный мир неохота. Согласен и с Таниссой: если тут остаться, то надо выяснить каждую мелочь. Итого: четыре голоса — идти мимо и не трогать никого, два — остаться здесь и в случае чего разбираться с проблемами. Предлагаю быстро идти мимо и ничего не трогать.

Танисса добавила:

— С небольшой поправкой. В лесах надо будет найти место и вызвать кого-то из демонов. Они могут что-то знать.

Я скосился на демонические артефакты и с сомнением проговорил:

— Мы слишком легко относимся к таким вещам.

— Это само собой разумеется. Но подробности в этом деле нам нужны!

Я подвел итог:

— Сегодня отдыхаем. Завтра в путь. Ищем в лесу место поспокойнее и зовем Трисобакена — будет за мной еще должок перед приятным псом. Как поладить с трехголовой горящей псиной, я придумаю.

Мы разошлись по комнатам и приготовились спать. Я отметил про себя, что нам выдалось несколько подряд спокойных ночей, и мысленно попросил всякие невидимые мне сейчас проблемы самоустраниться, иначе жестокость моя будет несоизмерима с их делами.

Части большого и сложного механизма

Недалеко от деревни располагалась стоянка рыцарского отряда Единоликого.

Отец Бернард и рыцарь капитан-паладин Генри вечером у походного костра обсуждали планы отряда.

— … Отец Бернард, вы уже в десятый раз мне повторяете про опасность артефактов в руках бродяг. Объясните, пожалуйста, другое. Почему мы должны находиться в лесу в нескольких часах от уютной деревни с гостиницей, спать под открытым небом, пока они спят на теплых кроватях…

Отец Бернард прервал его речь движением руки:

— Не злись, Генри. Злоба не к лицу капитан-паладину. Я уже говорил. Другие группы отправлены назад, на границу, встретить вражеские войска, которые желают захватить и разграбить наши земли. Наша же миссия не менее важная и серьезная. Проследить за бродягами и не дать им призвать демонов. Я понимаю, ты желаешь действовать. Поймать их и забрать опасную вещь в надежное место, но это крайне опасно. В первую очередь для тебя.

— Я паладин Единоликого! Мою веру не сломать ничтожным демонам!

Отец Бернард миролюбиво кивнул.

— Я не сомневаюсь в твоей вере, Генри. Я просто не знаю, как именно действует артефакт. И, пока я не получу эти знания, мы будем преследовать бродяг и ждать.

— А что, если они его еще год не захотят использовать⁈ А если два⁈

— Епископ Киррил дал мне подсказку и сказал, что бродяги точно не смогут пройти этими землями с миром. Они разрушат местную притворную идиллию, или деревенские уничтожат бродяг вместе с артефактом. Мы лишь должны быть рядом и действовать по обстоятельствам.

Капитан-паладин встал от костра главы отряда и спросил:

— Как быть с простыми людьми?

— Единоликий позаботится об их душах.

Другой край королевства на новой границе спорных земель, которые по договору уже принадлежат лорду Стаму, но его армия их еще не оккупировала.

Кардинал Вальтер смотрел на отчеты о собранной армии. Изучал донесения разведки об армии лорда Стама и готов был завыть от безысходности. Практически все, кто мог бы возглавить военные действия от лица герцогства или королевства, поспешили откреститься и переложить ответственность на его плечи. Кардинал уже успел несколько раз пересечь спорные земли и встретиться с лордом Стамом, длинные беседы с которым лишь портили настроение. Армия лорда стояла на своем месте, не нарушая границ, и он, казалось бы, тратил кучи золота в никуда, но действовать не торопился. С каждым новым днем Вальтер все чаще оставался наедине с мыслью: «Лорд Стам желает устроить кровавую бойню ради бойни. Место выбрано не случайно, чтобы у противника не было шанса отступить к городу и спасти хоть часть армий». Но, насколько бы часто такие мысли не посещали его, кардинал не давал себе права верить в их реальность: его противник был кем угодно, но не безумец. Еще пару месяцев, и его армия сможет соперничать с армией противника, но есть ли у него на это время? Вальтер прочитал отчет о крестьянах. Многие ушли со спорных земель в поисках спокойствия, торговцы обходили стороной. Кардиналу казалось, что все вокруг понимают, что происходит кроме него.

Тут колыхнулся полог палатки: внутрь заглянул караульный.

— Кардинал Вальтер, к вам гонец с посланием из столицы.

— Послание передай. Потом накорми посланника и дай ему отдохнуть, пока я готовлю ответ.

Караульный передал письмо и отправился исполнять вторую часть приказа.

Кардинал Вальтер прочитал письмо и безрадостно бросил листок на стол. Ему предстоит вести армию навстречу лорду Стаму. Сражения не избежать, а он до сих пор не знает целей своего противника, не может подкупить знающих людей и кого-либо похитить. Король Марк все еще занят на севере. В голове промелькнула шальная мысль нанять убийцу для лорда. Кардинал написал ответ в столицу и приказал караульному:

— Гонец пусть доставит это в столицу, лично епископу Киррилу. Когда отправишь послание, созови всех главнокомандующих. Будем выдвигаться.

Стоило караульному покинуть шатер, как Вальтер подошел к карте. Зона влияния Лорда Стама поражала его до глубины души.

— Что тебе надо?

Избранный правитель

Алисма Джандарка заняла свое место в совете. Перед ней на столе лежала небольшая стопка бумаг, на которых был тщательно расписан план совместной военной операции дроу. В ей участвовали все воины, к какой бы семье они ни принадлежали. Она приготовилась представить его совету на суд и критику — скучная формальность, ведь никто ничего не сможет отменить. Алисма обо всем позаботилась.

Парой месяцев до этого Алисма Джандарка попросила сестру о сверхурочном и сверхсрочном задании.

— Карта на стене. Я отметила маршрут и заодно максимально расстояние, на которое ты можешь отдалиться от города по поверхности.

Танисса изучила карту.

— Это мне ясно. Моя цель? Причины ограничения?

— Причина ограничения проста. Примерно такое расстояние могут преодолеть дроу за ночь в одну сторону, вступить в бой, одержать победу и вернуться в город до рассвета. Нужно обнаружить достойную цель с достаточным количеством ценностей для ВСЕГО города. То есть провизия важнее золота.

Танисса повернулась к сестре.

— Можно расширить зону, до…

Алисма перебила ее:

— Нельзя. Даже в этой зоне у меня есть сомнения в некоторых воинах. Если я буду слушать тебя, быть провалу.

— Важно управиться за ночь.

— Да. И еще важнее не оставить следов или свидетелей. Ни от твоей разведки, ни после атаки дроу. Это будет твое личное задание, которое на собрании я вслух не произнесу.

Танисса удивилась.

— Мне явиться туда⁈

Алисма кивнула.

— Да. Это будет задание совета.

Танисса чуть сузила глаза.

— Слишком много «будет». Ты уверена в действиях других?

Алисма тяжело вздохнула:

— Такая у нас теперь жизнь. Найти стрелу, найти лук, найти цель, поразить, найти тех, кому это надо.

— Мои сроки?

Алисма нашла на столе нужный листок и сверилась с записями:

— Двадцать дней есть. Но чем раньше ты вернешься, тем лучше я смогу подготовиться к трудным разговорам.

Танисса собралась уходить, но замерла в дверях.

— При посторонних мы…

— В рамках прямого указания совета или моего, проблем с тобой быть не должно. Ты прямой грубый исполнитель законов. В любой другой форме взаимодействия полностью против.

Танисса кивнула и отправилась собираться на поиски цели.

Алисме осталась собраться к Маншрин. Девушка легко представляла, что будет делать дальше. Она привыкла к критике старшей научилась использовать ее во благо. Минут сорок она потратила на сборы и, наконец, вышла в город. Ее «ложный» доспех сиял и привлекал внимание прохожих. Она снова научилась улыбаться и смотреть милым взглядом. Сейчас она должна нести «жизнь» — в момент, когда город покидала Танисса, несущая «смерть», — в забрызганных кровью доспехах со следами сотен боев и пронзающим насквозь колючим взглядом.

Алисма вошла в просторный дом и направилась искать леди Маншрин. Та могла ждать Джандарка в одном из трех помещений. В этот раз встреча состоялась в библиотеке. Обычно Маншрин требовала от гостей прочитать книгу и обсудить, зачем автор измарал бумагу. Алисма аккуратно положила на стол свои записи:

— Здравствуйте, Леди Маншрин. Я завершила первый шаг и точно вижу его итог. Больше чем на половину завершила второй шаг: изучила возможные проблемы и их решения. Начала выполнять третий шаг: послала Таниссу искать цель.

Маншрин пробежалась глазами по записям.

— Молодец. Но многие на твоем месте смелее докладывают о прогрессе. Разговор с советом готов?

Алисма быстро перебрала записи и достала листок.

— Здесь только самое главное. Как вы и учили, необходимо посадить зерно идеи и только позже помочь ему прорасти. Что вы скажете на следующем собрании Совета?

— Я буду лишь смотреть. Ты всё проговоришь сама.

Алисма снова пробежалась глазами по написанному и уверенно сказала:

— Я справлюсь.

— Это само собой разумеется. Я бы не стала работать с глупой Джандарка.

Алисма собралась с духом и спросила:

— Моя мать… Она обращалась к вам⁈ За советом…

Маншрин загадочно улыбнулась.

— Я смело о ней отзываюсь, и ты решила, что мы были знакомы. Верное предположение, но тонкость кроется в деталях. Я хорошо знала ее, а она слышала обо мне. Думаю, сегодня ты прочтешь несколько не то, что задумывалось изначально. Найди книгу.

Алисма пошла к полкам и, пользуясь инструкцией, нашла маленькую книгу с названием «Герои, не сберегшие свои крылья». Леди Маншрин попросила ее перейти в другую часть зала.

Они сели друг напротив друга. Алисма открыла книгу и начала читать — о своих отце и матери. В книге был описан момент, когда они решили пожениться. Один из великих моментов, который показывал, на что способны Джандарка — сделать невозможное и повести на невозможное за собой других. Дроу стала читать намного внимательнее. Ей была интересен взгляд Маншрин на последний подвиг ее семьи. С каждой новой строкой она всё глубже погружалась в невероятно красивую повесть о жизни двух героев. Их величественному спору с, казалось бы, уже решеной судьбой, не было равных. Когда Алисма дочитала до того самого памятного боя, ее глаза слегка намокли от слез. Бой был описан настолько красиво и серьезно, а герои рисковали так отчаянно, что девушка буквально ощутила себя там, в моменте, когда от двух дроу отвернулись боги и удача.

Настал самый важный момент. Вот герои сразили чудовищ, и в этот момент Алисма смахнула со щеки слезу. Вот победили, вернулись в совет, и текст стремительно изменился прямо посередине строки. Исчезла вся красота. Последние две страницы были написаны столь механически, что буквально приходилось заставить себя прочитать и не потерять нить повествования. Алисма еще пару раз пробежалась глазами по последним строкам: «Джандарка пала в грязь, вытоптав в земле славное имя своей семьи. Элайда мертва!».

Алисма немного подумала, собирая мысли в слова, и спросила:

— Это писал один автор?

Маншрин кивнула и с маленькой толикой гордости сказала:

— Все книги в моем доме написаны моей рукой.

Алисма снова открыла книгу и на этот раз постаралась заглянуть чуть глубже написанных строк.

— Вас восхищала моя мать?

— Да. Она очень рано осталось одна. Ее не учили драться родители, ей пришлось учиться этому в бою, а потом жить одной, задолго до того возраста, когда девушек выдают замуж. Она справилась и стала личностью, которую уважали.

Алисма снова перечитала концовку.

— Я не могу понять. Что произошло⁈

Маншрин указала на книгу.

— Там есть ответ.

Алисма еще минут сорок перечитывала разные моменты, но что-то ускользало из вида. Она приняла свою невнимательность и спросила:

— Я не понимаю. Можете подсказать?

Но ее учительница молча ждала, пока та справится сама. Увидев сильное замешательство, Маншрин сказала нужный номер страницы. Алисма прочла момент полостью, потом еще раз, и только на третий раз ее осенило:

— Отец пришел на помощь! Откуда он ЗНАЛ, куда ИДТИ?

Маншрин улыбнулась и загадочно спросила:

— А ты как думаешь, откуда?

Алисма постаралась вспомнить всё, что знала об своем отце, о его семье и неуверенно спросила:

— Мой дед и совет⁈

— Верно. А теперь составь полную картину.

— Элайда Джандарка никому не подчиняется, только совету напрямую. Дед против мыслей моего отца о свадьбе, и он решает убить мою мать руками города. Но что-то идет не так. Отец узнаёт об этом, спасет мать, и они побеждают, вернувшись в город великими героями. Предстают перед советом…

Алисма снова прочитала последние страницы и спросила скорее у воздуха, чем у собеседницы:

— И вы так резко меняете мнение о моей матери. Книга написана за один раз?

— Да. Можно сказать, практически по горячему, через несколько недель после описанных событий.

Алисма стала осмысливать прочитанное. Ее так и тянуло просто спросить у Маншрин, но желание самой найти ответ, что она должна понять, взяло верх. История ее семьи — это вечные падения и возвышения, смерть и жизнь вопреки, кровь и нарушение одних законов и клятв ради других. Какая из строчек воинской клятвы важнее, каждый решал за себя. Книга написана столь ярко и чувственно, что пробила ЕЕ на слезу, а последние две страницы столь сухи и… Алисма замялась. Было сложно подобрать точное слово. Эта книга за несколько мгновений перевернула всё в душе так, что пробудила ненависть к великим героям. Маншрин не перебивала и не тревожила свою ученицу, позволяя ей всё глубже погружаться в пучину раздумий. Джандарка посмотрела в сторону, где висело небольшое зеркало. Девушка попыталась найти ответ в своем отражение. Что мать сделала на совете такого, что ее возненавидели? Но в книге не был описан совет, не были описаны действия матери. Или чего не сделала? Алисма перечитала про встречу совета и матери.

— Мать ничего не сделала…

Джандарка еще раз обдумала прочитанную историю и потом серьезно спросила:

— Мать могла повлиять на совет?

Маншрин говорила, не скрывая раздражения к матери Джандарка:

— Твоей матери дали всё, что ты сейчас вынуждена искать. Силы. Поверь, твои родители были далеко не рядовыми воинами. Подвиг. Та победа, которую они одержали, в один миг вознесла их выше многих. За короткие мгновения из девушки, с мнением которой просто считались, твоя мать стала той, чье мнение было бы на порядок выше любого другого. Право. Тысячелетия никто не смел даже мысли допустить в цитадель кого-то с оружием. Даже главы семей воинов оставляли его в стороне, хоть у них и было законное право носить его при себе.

Маншрин на миг прикрыла глаза. На ее лице мелькнула улыбка — искренняя, та самая, с которой вспоминают нечто прекрасное:

— Я помню тот день. Элайда Джандарка шла по цитадели, и никто не смел ее остановить. Она вошла в помещение совета с трофеем, и это зрелище загнало любые возражения в глотку сидящих там слепцов. У нее было всё, чтобы уничтожить совет и стать властью!

Лицо древней леди из прекрасного и радостного стало злым и недовольным.

— А она просто…

Алисма впервые услышала от Маншрин брань. Леди сделала пару вздохов.

— Я ненавижу тех, кто не пользуется дарованными им судьбой шансами достичь большего. Твою же мать я презираю! Ей судьба не просто дала шанс, а проложила прекрасную дорогу, устеленную цветами! Нужно было лишь одно оточенное движений клинка…

Маншрин прикрыла глаза, пытаясь успокоиться. Алисма обдумывала услышанное.

— Она была воином. Связала себя клятвой верности.

— Я сама писала слова каждой клятвы для каждого дроу этого города. Писала так давно, что никто из ныне живущих и не вспомнит имен тех, кто давал эти клятвы первыми. Не будем разбирать каждую букву. Нам важны три пункта. Хранить верность совету. Защищать безоружных. Оберегать город. Когда я писала клятву для воинов, у меня не было и секунды сомнений, что ныне действующий совет превыше всего ставит благо всех дроу города. Что дроу города чтут и уважают воинов, как оно и подобает. Что цель воинов — сражаться за них. Но времена сменились, и старые клятвы больше ничего не значат. Спроси себя! Сколько жизней могло быть спасено, исполни твоя мать свое предназначение?

После этих слов Алисма по-новому взглянула на книгу, на прошлое и на будущее. Пока девушка обдумывала то, что, казалось бы, уже разобрано сотню раз, леди Маншрин указала на шкатулку, которая неприметно стояла в стороне.

— Это тебе. Там полная инструкция.

Алисма подошла к шкатулке и открыла ее.

— Инструкция к заклинанию? Магия? Для чего всё это?

— Твоей сестре. Она должна стать сильнее.

Алисма обернулась и с гордостью проговорила:

— Она сильнейшая в городе! Даже наш феникс ей не ровня.

— Верно. Я спорю. Но хватит у нее ли сил сразиться со всеми воинами сразу?

Алисма отвернулась. Она давно об этом думала. Знала, насколько сильно изводила себя сестра ради того, что выдержать и не подвести в последний момент. Девушка процедила сквозь зубы, не оборачиваясь:

— Хватит. Она много тренируется.

— Верно. Но она достигла предела. Даже дроу не могут расти бесконечно без помощи. Но всё можно изменить и дать им новые возможности.

— Феникс. Я знаю, как ритуал может помочь, но для моей сестры его не провести. Где найти подходящую жертву и за какие заслуги богиня обратит внимание на того, кто согласится его провести?

— Верно. Для этого я и даю тебе инструкцию. Это магическое заклинание было изобретено и доведено до ума преступниками, изгнанниками и прочим отребьями, которые не имели не единого шанса получить благословение и стать Фениксом. Заклятие ломает все ограничения тела и духа дроу.

Алисма обернулась и спросила:

— Какой ценой?

— Танисса больше не сможет найти покой. Никогда. Ей будет необходимо постоянно двигаться вперед, становиться сильнее, провести века в погоне… Убегая от своих ран… А если остановится, ее разум ждет такая агония, что не описать словами.

Алисма по-новому взглянула на заклинания в своих руках и спросила себя, готова ли она обречь сестру на такое. Девушка мельком увидела на листке второе заклинание.

— А это что?

— Поводок. Тебе суждено создать монстра, а после его убить. Если не будет поводка, Танисса тебя убьет.

— Она так не сделает!

Маншрин самодовольно улыбнулась и, не скрывая гордости за вторую сестру, сказала:

— Она истинная Джандарка. Такой не было уже несколько поколений. Поверь, ей могут гордиться все мертвецы в вашем роду. Таниссе под силу изменить течение времени и судьбу целого города. Она легко убьет любого, если он встанет у нее на пути.

Алисма почувствовала зависть.

— Разве я не такая же⁈

— Девочка моя… Ты Джандарка лишь по имени, а Танисса — по духу. Я бы с удовольствием поменяла вас с сестрой местами, но один живой не может одновременно быть созидателем и разрушителем. Танисса — разрушитель в чистом виде. Порождать разрушителей — это то, что ваш род умеет лучше других. А ты созидатель, пусть еще и сама не можешь этого понять. Тебе под силу создать нечто новое после твоей сестры.

Алисма снова посмотрела на заклинание и серьезно заявила:

— Я улу… Я прокляну свою сестру, чтобы она точно смогла победить всех, кого требуется, но держать ее на привязи не стану.

— Твое решение. Восстанавливать город с твоей сестрой будет кошмаром наяву, но, думаю, я смогу ей управлять.

Алисма закрыла шкатулку и пошла прочь. На пороге она обернулась:

— Вы ошибаетесь насчет моей матери, меня и сестры.

Девушка ушла, не желая спорить снова. Маншрин посмотрела ей вслед.

— Я вас, детей, насквозь вижу.

Дальше жизнь Алисмы понеслась вскачь, и не было времени снова открыто с кем-либо говорить. Требовалось посоветоваться с Фениксом, стоит ли демонстрировать военную силу. Обсудить с советом приток ресурсов извне. Успеть на пару личных встреч. Везде было необходимо говорить лишь правду, но при этом позаботиться, что ее никто не услышал. За это время она словно разучилась говорить простыми словами. Изо рта вылетали лишь громоздкие конструкции. Еще пришлось придумать, как незаметно разместить и активировать в комнате сестры всё необходимое для заклинания.

Сестра вернулась и доложила, что обнаружила целых восемь мишеней. Когда она отправилась на отдых, заклинание начало действовать, и Танисса закричала так, словно ее швырнули в огонь. Несколько минут мучений, и она замолчала, потеряв сознание.

Алисма на пару секунд замерла на пороге комнаты. От заклинания контроля она отказалась: слишком верила в свою сестру. Дело было сделано, и Алисма замела следы преступления.

Несколько дней она тщательно изучала цели и составляла подробный план нападения на каждую. И вот настал день встречи с Фениксом наедине.

— Здравствуйте, ваше благородие.

— Джандарка, оставь свои речи для других. Чего ты хотела?

Алисма протянула стопку бумаг и стала ждать. Феникс закончил читать и спросил с сомнением в голосе:

— Ты хоть понимаешь, что предлагаешь?

— Да. Нам срочно необходимо сделать следующий шаг. Вот пара целей, гибель или пропажу которых никто не заметит. У них достаточно того, что пригодится нам.

Алисма выдвинула вперед пару бумажек, и Феникс всё с тем же сомнением их изучил.

— Ты сама избрала меня главным, но я не помню, чтобы отдавал распоряжение готовиться к чему-то подобному.

— У вас нет доступа к большим библиотекам, а у меня есть. Там я и нашла, как действовать при любых условиях. Вы бы и сами занялись тем же, поняв, что без этого никуда, — я лишь сберегла ваше время.

Феникс посмотрел в глаза Алисме так внимательно, словно пытался прочесть все ее мысли. Девушка улыбалась открыто — весь ее внешний вид говорил о честности — и мужчина не выдержал молчания.

— Откуда сведения?

— Танисса добыла.

Феникс решил за это зацепиться.

— Та самая Танисса, которая недавно чуть не убила тебя⁈

— Да. С ней очень просто управляться. Достаточно помнить клятву воина и правила, а после отдавать приказы, которые им не противоречат. Тогда Танисса со всем рвением бросается их исполнять: я глава дома.

Феникс оскалился. Он всё меньше доверял Джандарка. Он подсознательно искал капкан, в который его заманивают, но с каждым днем получал лишь награды. Его признали главным. Позже для него нашлось место в совете, куда он и не надеялся попасть. Теперь ему дали возможность себя проявить, и, как бы ни хотелось отказаться от этой идеи, следовало признать одно. Каждый план был превосходно проработан: учтены все риски, сильные и слабые стороны. Осталось лишь одно маленькое место, куда можно надавить в поисках ловушки.

— Я всё обдумаю и сам доложу совету. Или ты желаешь сделать это самостоятельно?

Алисма всё так же открыто улыбалась.

— Не желаю. Я, если честно…

Девушка слегка замялась и тихо проговорила:

— Я хотела бы, чтобы ты меня прикрыл. Понимаешь… Так получается, что на одну ночь выпадает атака и мое свидание.

Феникс совершенно растерялся и потерял нить разговора: такого поворота от Джандарка он не ожидал. Уже увереннее Алисма продолжила:

— Поэтому я так хорошо и готовилась, чтобы мое отсутствие было незаметно для нашей очень маленькой армии. И очень хочу, чтобы ты забрал Таниссу подальше и на подольше.

— Что у вас за отношение в семье?

Алисма предпочла красноречиво промолчать. Феникс спросил:

— Ты понимаешь, что первая слава важнее всего, и что именно ты теряешь?

— Да. Но другого шанса отослать мою сестру подальше и подольше нет.

Феникс кивнул, снова изучил планы и показал Алисме один из них.

— Выбираю это. Ты обсудишь всё с советом и гарантируешь мне свободу действий: так мы в расчете.

— Договорились.

Алисма Джандарка покинула Феникса — пока что ее участие больше не требовалось. Теперь несколько встреч с участниками совета один на один, а потом — совет, где она позаботится о том, чтобы всё было одобрено.