Между верой и сомнением

Вирус разрушения

Уйти от беды

Сутки мы провели в пути. Я правил фургоном, а Танисса внимательно искала угрозы на дороге. Карл и Далли репетировали выступление, разучивая новые песни.

Вечером дроу спрыгнула с повозки и бегом отправилась искать место для стоянки. Через сорок минут мы остановились на ночлег. Я разжег костер, а Далли приготовила ужин. Карл в стороне учился управлять своими силами. Танисса начертила перед ним ряд рун и потребовала нарисовать каждую с десяток раз, а затем попробовать пустить через каждую силу. Сама дроу отправилась назад узнать, как далеко наши преследователи.

Я смотрел, как Карл тщательно выписывает на земле руну. Он пару минут пыхтел над ней, затем шумно выдыхал и начинал сначала. Далли протянула мне миску каши и хлеб.

— Вот. Приятного аппетита.

Я взял еду и расположил перед собой поудобнее.

— Спасибо. Иди корми своего принца, а то взорвется скоро.

Далли с улыбкой отмахнулась и пошла к Карлу. Я ел вкусную кашу с кусочками мяса и думал о будущем, скором и крайне мрачном. Меня посетила безумная идея призвать Трисобакена, заставить его съесть картину и кинжал, и дождаться, когда он отправится назад. И почему я до сих пор так не поступил? Да потому, что очень удобная и дорогая вещь. Подумав о том, что может устроить Алимассию, мне стало еще приятнее оттого, что за мной стоит такая сила. Можно было угрожать неприятностями сильным мира сего, но это была игра вдолгую. Только смогу ли я вовремя остановиться?

Вернулась Танисса. Далли поспешила подать ей ужин. Дроу села рядом со мной и начала делиться тем, что узнала.

— За нами следят. С расстояния. Никого не пробуют послать подслушать, да и… Они даже не пытались приблизиться к деревне. Собрали обрывки информации. Не остались как следует пополнить припасы, сразу поспешили за нами.

— Очень спешили, но не догнали.

Карл подошел и сел рядом с нами. За ним расположилась Далли. Девушка робко спросила:

— Может, они просто хотят убедиться, что больше демонов не появится. Потому и держатся в стороне, чтобы не случилось драки.

Карл кивнул:

— Верно.

Меня такая версия изрядно тревожила.

— Вот бы с ними поговорить. Только как это провернуть, чтобы артефакты им не достались?

Танисса ответила:

— Двигаемся дальше. Мы не готовы к бою с ними — по крайне мере, без демонов. Ты готов призвать их⁈

Я с насмешкой повторил то, что и так было очевидно:

— Очень и очень соблазнительно. Мой разум защищен от прямого вмешательства, и ничто не мешает мне использовать этих тварей постоянно. Но стоит немного подождать. План простой. Едем дальше до следующей деревни, там музыканты проводят концерт, и мы смотрим на людей. Если все так же приветливы и добры, скорее покидаем эти земли, ничего не разрушая.

Далли и Карл радостно улыбнулись и одновременно сказали:

— Отлично. Мне нравится.

Они переглянулись и рассмеялись. Я встал и пошел в сторону леса.

— Пойду конечности разомну.

Меньше чем через минуту меня догнала дроу, и по ее совету мы дошли до упавшего дерева, корни которого торчали из земли. Танисса пояснила:

— Удобное место. Хочешь ты или нет, но придется звать демонов, а с ними потом надо справиться. Корни дерева могут помочь нам и помешать тварям свободно двигаться.

Я достал «Страсть». Теперь бы вспомнить новое название. Развернул картину, которая, как по мне, была несколько горячее, чем мне хотелось, но не обжигала. Достал «Отблеск» и слегка порезал лезвием руку. Попытался призвать Трисобакена. Кровь капала, но ничего не происходило. Всё было понятно. Танисса наложила на тетиву стрелу и внимательно прислушивалась к шорохам вокруг. Тут появился красный туман от картины, и вскоре перед нами появилась Алимассия:

— Здравствуйте. Можете мне не верить, но я здесь лишь для разговора.

Я перехватил «Отблеск» поудобнее.

— Знаешь… Есть у меня подозрение, что мы не друзья.

— Это верно. С другой стороны… Победили честно.

Демон-дроу бросила пару проклятий в нашу сторону и глубоко вздохнула:

— Я по делу. Приказ Филорсана.

Она посмотрела меня весьма недобро.

— Я должна с тобой договориться, чтобы ты призвал его в этот мир. Именно в этих землях. В местном городке. Хорошее место для встречи с Яношем.

Я немного опустил «Отблеск» и постарался говорить максимально серьезно.

— Я против. Идите все скопом. Не хочу ни на кого работать. Устал. Отпуск. Касается всех сверхсуществ и сверхсил.

— Ты ведь понимаешь, что мой брат может позволить себе несколько больше, чем просто… А, впрочем, гадай сам.

Демон-дроу исчезла. Я убрал «Страсть» в тубус и обратился к дроу:

— Каковы наши шансы за три дня избавиться от остальных артефактов?

— Слишком малы. Поможет лишь невероятная удача.

— Отлично.

Я посмотрел в небо, обдумал, как мы можем действовать, и сказал:

— Живо вперед. Как можно скорее даем концерт. Нас приглашают на встречу к местному богу, и там избавляемся от артефакта.

— Алимассия его богом не называла.

— Пропустила слово.

Указал пальцем на дроу, пока она не разрушила мое столь приятное заблуждение:

— Молчи! Она просто пропустила ОДНО слово. Хватит походкой монстра разрушать всё на своем пути.

Танисса подошла ближе и пригрозила:

— Проблемы надо решать.

— Знаю. Но, может, хватит решать их за чужой счет⁈ Хоть раз попытаемся решить СВОЮ проблему САМИ.

— Разве мы не САМИ⁈ Разве не СВОИМИ руками всё делали⁈

Я бросил на нее тяжелый взгляд:

— Может, и так. Но мы полетели слишком быстро. И если я могу еще представить, зачем Лесной Бог несколько раз свел нас с Урнинорол — пусть и варварски, но мы полностью вернули эльфийке мозги — но какие цели у Темного Лика??? Сомневаюсь, что я обладаю уникальной душой, которой хотят обладать другие. Уникальный, неповторимый, великолепный напарник в виде крайне способной дроу, которая обладает сверхполезными мне навыками. Артефакты крайне опасны для моих врагов и способны дать мне шанс пережить бой с опасными противниками, даже против армий…

Я обошел корни дерева и сел на ствол.

— Танисса, мне не расплатиться с вами за вашу помощь. Ты, Карл, да даже Далли… Ради чего вы рискуете? Чем я это заслужил⁈

Танисса спокойно спросила:

— Ты забыл, благодаря кому я жива? Кто вынес меня на руках из щупальцев монстра? Этого, по-твоему, недостаточно⁈ Кто помог Карлу сбежать? Сколько раз с девочкой Коми ты подставлял свою голову под сталь? Может, с демонами ты прятался, пока вокруг все гибли? Или был в первых рядах?

Я молчал. Вопросы дроу много значили и показывали, что я не бесполезен, но даже их убедительности было мало, чтобы я был готов принять на себя всю ответственность. Слишком стремительно переместились из ада, где все просто и понятно, в райский мир, где всё несколько сложнее и не хотелось ничего рушить. Я встал со ствола и стал смотреть по сторонам в поисках тени поплотнее, но ничего не нашел. Если за мной и смотрят, то явно мне ничего не обнаружить. Я злорадно улыбнулся и обратился к дроу:

— Помнится, ты говорила, что есть заклинание, которое само вытягивает из говорящего всю силу.

— Оно опасно!

Я лишь усмехнулся:

— Мы же с тобой теперь точно знаем: смерть от магического истощения мне не грозит.

Танисса посмотрела вокруг и немного грустно произнесла:

— Организовать прямо здесь вызов десятков демонов и направить их на врагов будет намного добрее к природе.

Я привычно развел руки:

— Здесь прекрасно, а вот организовывать подобное среди людей — это несколько жестоко даже для нас.

Танисса взяла «Отблеск», отошла в сторону от меня и стала вырезать на бревне рунический рисунок. Я дождался, пока она закончит, набрал воздуха в грудь и крикнул чуть громче:

— Если тут поблизости есть верующие в бога Единоликого! Отойдите подальше, сейчас будет жутко. И, возможно, опасно. ОБРАЩАЮСЬ К ТЕМ, КТО СЛЕДИТ ЗА НАМИ! Я желаю вам мира. Отойдите подальше.

Потом я повернулся к дроу и спросил:

— Как считаешь? До наших достанем?

Танисса прикинула расстояние:

— Карл цитру далеко от себя не отпускает. Уверена, при поддержке Далли он легко защитится своими силами.

Я встал и подошел к дроу. Часть ствола была вся исчерчена ножом. Танисса протянула мне кинжал и показала, где провести черту и чего коснуться. Я взглядом предложил уйти подальше, но девушка лишь сильнее сжала «Ветер», готовясь к бою неизвестно с кем. Я надел маску, а дроу прикрыла часть лица. Я провел на коре ствола ровную черту и положил сверху руку. Сердце забилось с ужасной скоростью.

Удар сердца, и мне показалось, что всё вокруг стало самой сутью смерти.

Удар сердца, и возникло чувство, будто я маленькое насекомое, которое увязает в смоле. Воздух стал невероятно вязким и не мог попасть в легкие.

Удар сердца, и под ногами всё исчезло. Я одновременно чувствовал, как падаю вниз и при этом остаюсь стоять там, где стоял.

Удар сердца, и вот я уже стоял на камне в кромешной тьме. Оглядевшись вокруг, я заметил дроу, Она легко узнала место вокруг, которое теперь состояло то ли из темноты, то ли из пустоты.

Удар сердца, и я выдохнул и спросил:

— Где это мы?

Где-то на задворках сознания возникло странное ощущение. Будто я комар, который очень долго не давал спать людям, бесцеремонно сел на стену перед своей жертвой и очень мерзко захихикал. Я собрал остатки воли и попросил:

— Пожалуйста объясните, что происходит? Чтобы было предельно ясно, чего именно делать нельзя.

Словно из ниоткуда раздался недовольный голос:

— Не смей использовать это заклинание на себе.

Я поспешил уточнить:

— Дело в самом заклинании или в попытке выпустить неизвестную мне силу в мир?

Прекрасное место вокруг, для беседы. Сила, с которой я разговаривал, казалось, проникала в самые глубокие уголки души. Я ощущал вокруг себя раздражение, будто мой вопрос мне не подходит. Голос заговорил снова:

— Сила, которая держит твою душу в мире живых, задумана как противник всего живого. Попытка показать ее миру привела к тому, что сам мир захотел отправить источник силы в пустоту. Это сделает любая вещь, способная освободить твои силы.

Я мысленно отметил, что сейчас нахожусь в абсолютной тьме, но не в пустоте. Нужно было уточнить еще пару вопросов.

— Но вмешаться, как сейчас, вы не сможете. Почему?

— Я вправе повелевать лишь принадлежащим мне душами, и исключительно тогда, когда это не затронет других. Сейчас мне принадлежит только одна душа, и только ее я вправе касаться.

Меня пробрало:

— То есть… Если найти самого последнего психа, заставить начертить заклинание, сделать так, чтобы именно я его завершил… То да здравствует пустота — просто потому, что рядом кто-то был?

— Да. А теперь возвращайся назад и насладись сполна своим новым телом.

Я не на шутку испугался.

— ЧЕГО⁈

— Твое тело было уничтожено в момент выброса, и ты остался здесь на миг, за который я создала новое. Твоя душа будет в ужасе от нового тела.

Танисса спросила:

— Меня это тоже касается?

Голос ответил:

— После… Чего именно, отгадай сама! Твое тело… Думаю, тебе стоит понять самой, что с ним стало. А то и так слишком много рассказала вам. Танисса, тебя такая участь не ждет.

Я почувствовал, что невероятно быстро лечу вверх. И в следующий миг БОЛЬ обрела для меня новые смыслы. Я не мог закричать. Я не мог пошевелиться. Я не мог даже шелохнуться. Всё мое естество заполняла адская боль, от которой я не мог даже потерять сознание. Я ничего не видел. Я ничего слышал. Я ничего другого не мог, кроме как биться в ужасной агонии. Быть самим воплощением агонии.

Шли часы, дни, недели… Годы…

А может, лишь доли секунд…

Чувства не притуплялись… И не обострялись…

Я испытывал лишь муки во тьме и тишине…

И тут… словно отключили… То ли боль, то ли мое сознание…

Настал миг…

Когда я открыл глаза и увидел полог фургона, в уши устремилось разнообразие звуков: голоса людей и животных, скрип фургона. Если рай на свете и существует, то сейчас для меня не было места прекраснее. Я осторожно пошевелил пальцем и, казалось, этим движением мог свернуть целые горы. Тело пронзила боль, но после того, через что я прошел, она показалась мне не страшнее щекотки. Я начал чувствовать под собой доски и постеленную на них ткань. Я глубоко вдохнул и резко сел. Тело словно пронзил разряд тока, но сейчас это ощущение меня даже развеселило, а в голове поселилась мысль: «Надолголисомнойэтопрекрасноесостояниекогдаянеуязвимдляпытокипалачей?»

Далли обернулась ко мне и тут же радостно крикнула в сторону:

— Танисса! Скит пришел в себя!

Карл отвлекся от управления повозкой и тоже радостно на меня посмотрел. За задний борт повозки схватилась дроу и достаточно легко запрыгнула внутрь. Она посмотрела мне в глаза, а я усмехнулся в ответ:

— Это я. Только, боюсь, некоторое время сам на себя буду не похож.

— Больно?

— Было. Теперь даже с трудом представляю, что теперь буду называть больно.

Я глубоко вдохнул и стал серьезнее.

— Сколько я так лежал?

— Трое суток. Через пару часов достигнем деревни.

Я снова упал на пол. Так в молчании мы ехали некоторое время. Потом я повернулся, нашел вещи барда и протянул ему цитру:

— Карл, сыграй что-нибудь веселое, да подольше. Далли, подскажи, где есть готовая еда, Танисса, садись за вожжи. Давайте хоть пару часов побудем беззаботными добрыми бродягами.

На несколько мгновений повисло молчание. Потом все хором стали возражать, что на беззаботных добрых бродяг мы похожи так же сильно, как гоблины на лесных эльфов: и у тех, и других остроконечные уши — на этом сходства заканчиваются.

И вот, горланя песни и разминая мое тело, мы и добрались до деревни. Сначала я испугался, что мы вернулись назад — настолько застройка до абсурда однообразна — но вскоре смог найти различия. Заселились в гостиницу. Карл во всех подробностях обсудил с главой деревни будущий концерт, оплатил необходимые взносы и труд местных жителей для постройки сцены. Первый день мы посвятили отдыху.

Мы с дроу решили выяснить отношения с преследователями. Нашли подходящего посыльного и послали его назад по дороге с письмом: в нем было приглашение на концерт. Я сразу обозначил условие: если они не желают драться, то и мы первыми не станем. А если они тоже хотят уничтожить демонические артефакты, мы готовы принять любую помощь.

На второй день в гостинице состоялась встреча с отцом Бернардом. Специально для этого случая мы соорудили что-то похожее на стол для переговоров.

— Здравствуйте, мой друг. Мы так давно вместе, что я решил вас так назвать. Меня можете звать Протектор, что значит «страж» на одном из известных мне языков.

На мгновение Бернард легко улыбнулся и тут же перешел на серьезный тон:

— Здравствуйте, Протектор. Интересное вы выбрали новое имя. Я отец Бернард. Перейдем к делу. Где артефакты⁈

Я показал «клык» на поясе.

— Всё при мне и под рукой. Думаю, вам известна моя феноменальная устойчивость к воздействию подобных сил. Вас только это волнует?

— Меня волнует безопасность людей вокруг вас. Это причина, по которой я следую за вами.

Я изобразил голосом карикатурное возмущение, скрывая истинные эмоции под маской:

— А как же я? Моя безопасность⁈

Бернард тяжко вздохнул, попытался просверлить взглядом маску, сдался и уверенно предложил:

— Предлагаю вам снять маску, и поговорим как серьезные люди об угрозе в ваших руках, которая из-за вашей безответственности может стать большой бедой для всех окружающих.

Маска не пропускала ни одну эмоцию — под ней пряталась лишь моя безграничная ирония. Я хотел максимально запутать своего собеседника: хватит уже быть простым бродягой, нужно действовать хитрее.

— Кто знает, что маска, а что лицо? Может, именно сейчас вы смотрите на мое лицо, а под ним прячется маска для обмана людей вокруг.

Я устроился поудобнее и предложил отцу Бернарду напрямую:

— Мы оба хотим избавиться от этих крайне «полезных» вещей, уничтожить без остатка столь многообещающие артефакты. Так мы союзники в этом деле или враги?

Меня пытались прочитать, но я заботился о том, чтобы помешать этому. Пока что я мог контролировать только маску, но и мимику лица пора тренировать. Отец Бернард был по-своему добродушен, если судить по лицу. Голос же его был крайне серьезен:

— И ты готов на это пойти? Я уже бывал в подобных ситуациях. Стоит в нужный момент дать шанс такому, как ты, и ты вцепишься в свое мнимое могущество обеими руками.

— Не спорю. Может быть и такое. Люди редко соответствуют своим словам о себе. Но я должен хоть попытаться, должен сделать это, просто чтобы доказать себе, насколько я выше всех вас.

— Мнишь себя богом?

— Ну что вы… Боги, цари, императоры или короли пусть живут где-то там… Мне не интересны их регалии. Я желаю свободы от всех оков.

Отец Бернард позволил себе улыбку и немного грусти в голосе:

— Наши тела смертны. Это та окова, которую тебе не разбить. И не обрести истиной свободы.

Я, не стесняясь, рассмеялся:

— Верно. Тела. А вдруг мы ошибаемся в своей истине, а на самом деле наши тела бессмертны? Отец Бернард, мы можем дискутировать очень долго, но без действия все наши слова — не более чем сотрясание воздуха. Сегодня вечером концерт, а потом мы отправимся дальше. Хотите уничтожить мерзость? Я с вами полностью солидарен. Сможете подсказать, где это можно сделать ближе всего отсюда? Я обязательно туда приду. А что касается ваших людей… Объясните им, что пару раз артефакты похищали, и ничего хорошего не вышло.

Я встал и собрался уходить, но тут отец Бернард спросил:

— Что будет после вашей смерти?

— Артефакт попадет в незащищенные от него руки. Новый хозяин очень скоро устроит нашествия демонов. И кому-то придется собирать отряд великих воинов при поддержке армии, чтобы добраться до нового владельца, а после уничтожить его и артефакт. И всё это с дикой болью и морями из крови.

Я пошел к себе. Там мы собрались вчетвером, и первый спросил Карл:

— У нас всё в порядке?

Я подтвердил:

— Да. Сегодня ты поешь, а завтра сборы и в путь.

Далли спросила:

— А эти рыцари?

— Можете не обращать на них внимания. У нас мир и дружба. Марш к себе готовиться.

Музыканты взялись за руки и поспешили в свой номер, а я обратился к дроу:

— Мне кажется, или от артефактов угрозы нет?

— Мы делаем, то, что от нас хочет Филорсан. Движемся в сторону местного городка.

— Возьмем за рабочую версию! Из действий — двигаться вглубь земли Яноша. Теперь гадаем, что надо сделать дальше? Точнее, как бы обойтись без Филорсана.

Я прикрикнул в небо, надоели всякие сверхвысшие, выдохнул, некоторое время помолчал, а потом грустно проговорил:

— Как же раньше было проще.

Настал вечер. Деревенские собрались на площади. Последователи Единоликого стояли дружной группой чуть в стороне. Мы с дроу расположились в тени за спинами музыкантов. Карл и Далли начали петь.

Первая часть состояла из баллад о красоте. Ее наполнял покой и молчаливое восхищение историями и легендами прошлого. Тот прекрасный момент, когда весь мой негативный опыт исчезал и я просто мог верить в сказку, в прекрасный мир вокруг меня, и даже моя тревога замирала. Я восхищено и с теплом ожидал следующего дня. Так прошло около часа. Чуть спустилось солнце, старики забрали детей и стали расходиться по домам.

Вторая часть радовала слух не столько историями, сколько музыкой. Снова убрали часть лавок, и люди танцевали, смеялись и радовались жизни. Площадь наполнилась чем-то настоящим и искренним. Своими простыми веселыми танцами эти рабочие люди показывали, как ценна и прекрасна жизнь. Лишь Единоликие стояли обособленно и чуть грубее, чем стоило, отгораживались от общего праздника. Вскоре среднее поколение тоже собралось и разошлось по домам.

Третья часть посвящалась молодежи. Люди передавали по рукам кувшины, звучала энергичная музыка, слова песен разгоняли кровь. На небольшой площади царило легкое беззаботное веселье. Всё вокруг пронзала энергия молодости. Та самая, что способна помирить и поссорить в один миг, заставить приручить дракона или запереться от всех в своей комнате. Прекрасная симфония и бесконечный ураган эмоций. Мы с дроу прятались в тени, чтобы не привлекать внимание людей на площади, чего нельзя было сказать про Единоликих. В какой-то момент отец Бернард даже хотел воззвать к толпе и успокоить ее, но рядом с ним оказался глава деревни и весьма настойчиво выдворил чужаков с общего праздника, чтобы избежать беды.

Когда стали расходиться молодые парочки, Карл с Далли тоже попрощались с теми, кто остался. Я попросил дроу проследить, чтобы музыканты благополучно закрылись в своем номере, а сам пошел перехватить главу, пока тот еще был на улице. Мы коротко побеседовали и обсудили, как люди могут нас отблагодарить. Я попросил собрать подношения у него и не давать никому их увидеть. Пусть каждый сам решает, что может дать. Глава деревни едко спросил у меня, понимаю ли я, что получу меньше. Я уверенно ответил «да» и добавил, что меня такое устраивает.

Остаток ночи прошел спокойно. Утром мы с дроу выполнили наши ежедневные упражнения. Я отметил свой рост в спарринге, а Танисса лишь предложила потерпеть. Сказала, что она практически полностью восстановилась до состояния здоровой дроу-ремесленника и теперь наконец-то может приступить к тренировкам, чтобы снова стать воином.

В обед я встретился с главой, и он показал мне, что успели принести жители. Я мысленно обрадовался, что подношений было меньше, чем в прошлый раз. Я попытался настоять на возможности оставить часть из них в деревне, но глава крайне строго приказал нам всё забрать, мол, неправильно с моей стороны не давать людям права быть благодарными. Я нанял пару местных мужчин и снова стал грузить фургон. Был занятно смотреть на то, как мы, музыканты, снова превращаемся в подобие торговцев.

За этот день Карл и Далли под присмотром Таниссы успели посетить несколько семей, перед которыми играли по паре песен и получали свои личные подарки. Элементы одежды, еду по особым семейным рецептам, ценные меха и ткани. То, чем могли поделиться простые люди. Иногда получалось даже культурно отказаться, Карлу награды было и не нужно: он счастлив был просто играть.

К вечеру все мы снова собрались в гостинице. Я разжился бумагой, чернилами и перьями. Благодаря школе «Дома Ветров» я умел с этим всем обращаться. Вечер напролет я переписывал всё имущество и золото.

На рассвете мы отправились дальше в путь. По словам местных, нам осталось миновать еще одно небольшое поселение, а потом местный город. Также глава по секрету шепнул мне, что новости о нас уже разнеслись вперед ветра и там с нетерпением ждут восхитительных музыкантов.

Мы уверенно двигались вперед с нашим вооруженным закованным в доспехи недовольным хвостом церковников. Концерт для последователей Единоликого прошел ужасно и даже успел разрушить хрупкое единство в отряде. Отец Бернард попытался взять контроль над толпой и немного ограничить ее веселье, и, пусть в тот момент ему это и простили, но никто не желал портить себе праздник. На следующий день разница между недовольными поклонниками бога Яноша и последователями Единоликого была очевидна. И пусть никто не гнал их прочь, не кидался грязью и не оскорблял, но все очень недвусмысленно намекали уходить поскорее.

У такого поведения была и вторая причина. Пара молодых рыцарей всё-таки отступили от своих правил и позволили себе повеселиться со всеми. Многое сошло им с рук: несколько оскорблений, в том числе бога Яноша, и пара попыток помахать кулаками, — местные парни и сами были не прочь подобным развлечься. Но вот финал истории, когда рыцари стали вести себя наглее и попытались приказать паре девушек идти с ними, добром не кончился. Но серьезной стычки не случилось благодаря острому глазу дроу. Даже в общей суете она смогла заметить назревающую драку и совместным усилиями главы поселения и отца Бернарда, которые появились как раз вовремя, разогнала в стороны особо буйных. Рыцарей увели свои же, а деревенские всё забыли и снова пустились веселиться.

Не знаю почему, но это происшествие лишь сильнее укрепило разрыв между нами. Мы с дроу отлично понимали, чем это кончится, но пока просто не видели дороги к миру.

Мы пустились в путь до следующей деревни.

Танисса помогла мне подсмотреть, как старшие рыцари наказали молодых за то, что те опорочили прекрасный образ бога. Как подсказала мне дроу, каждый потом получил еще выговор за позор перед крестьянами.

Отец Бернард нашел возможность встретиться наедине с прекрасной частью нашего отряда и разговорил Далли. В этот момент вся наша удача зависела именно от девушки. Она не выдала никакой важной информации про нашу группу, хоть и проговорилась о том, что в нее вселялся демон. «Добрый» дядюшка тут же пообещал о ней позаботиться и помочь ей, но посетить молебны уговорить не смог.

В этот раз отец Бернард расположил свой отряд вблизи тех, за кем он должен был наблюдать. Загрузил людей работой, чтобы незамеченным следить за нами. Вдруг он увидел, как девушка, по повадкам крестьянка, отделилась от товарищей и пошла в сторону леса. Он тихо отправился за ней, выждал некоторое время и, когда убедился, что она одна, изобразил случайную встречу.

— Здравствуйте, молодая леди. Тоже любите спокойные прогулки?

Далли немного растерялась. Она не то чтобы любила погулять, просто решила немного развеяться. Отец Бернард был для нее высоким чиновником, и ей сложно было выбрать, как с ним общаться. Проще с было Скитом: он мог пугать, когда хватается за оружие, но в глубине души был добряком. В рассказы Карла она не особо верила: считала, что бард сильно приукрашивает.

Далли незаметно для себя задумалась о друзьях и спохватилась, что нужно уже ответить отцу Бернарду:

— Здравствуйте. Приятный вечер, приятная погода. Очень красивая природа вокруг.

Они неспеша пошли по небольшой прогалине в лесу. Отец Бернард проговорил мягким добрым голосом:

— Вы правы. Прекрасные места. Давно я так далеко не отходил от дома.

— Я впервые покинула свое село… Семью…

Голос девушки дрогнул. Всё это время вокруг постоянно что-то происходило, и некогда было подумать о доме. Семья осталась далеко. Она скучала по маме, братьям и сестрам, но о возвращении говорить боялась. Родители боялись за нее, но Далли их не винила. После того, что она увидела своими глазами, на что, способны демоны, было страшно думать, что она вдруг сделает что-то подобное.

— Пришлось уйти…

Отец Бернард слегка коснулся плеча девушки.

— Так случается иногда. В такой момент важно собраться с силами и двигаться вперед. К тому же твои друзья тебя не бросят.

Далли улыбнулась. Ей было приятно услышать добрые слова о своих новых друзьях. Отец продолжил:

— А спустя время вернешься домой и будешь самой популярной в селе. Будут детишки бегать и слушать твои истории.

Далли вздохнула:

— Мне нельзя…

— Что бы плохого ты ни сделала, оно скоро забудется.

— Такое не забудут. Я стала вместилищем для демона.

Мужчина не выдал себя ни единым движением — лишь глубоко внутри улыбнулся и всё тем же мягким голосом продолжил:

— Когда это было… Я вижу, ты добрая и честная, а если в тебе и жил демон, то исчез без следа. Твоя сильная душа не поддалась влиянию твари. А если волнуешься, я могу помочь.

— Как?

Мужчина остановился. Далли и Бернард повернулись к друг другу.

— Я помогу тебе. Приходи на вечерний и утренний молебен. Мы вместе обратимся к богу Единоликому. Он дарует тебе покой в душе и мир в жизни. А если вдруг станет грустно, мы еще долго будем путешествовать вместе. Я выслушаю и помогу, ведь порой так важно иметь свой секрет от друзей…

Девушка смутилась, сделала шаг назад и поспешила прочь, не прощаясь. Отец Бернард спокойно пошел к своему лагерю.

Упражняясь в музыке, Карл, наконец, смог играть без ошибок как при помощи сил, так и без них. А мы нашли для него еще одно музыкальное заклинание. Когда он играл песню «Королевна», появлялась иллюзия танцующей девочки. Бард прерывался и играл другую песню. Он со слезами на глазах рассказал нам, что это и есть Ламин. Именно музыкой он в свое время увлек ее, а потом собственной рукой убил.

Карл тренировался управлять музыкой и своими силами. Он больше не перебирал все подряд комбинации нот: это было утомительно и скучно. Теперь он играл песни и изучал, есть от них эффект или нет. Но, если музыка не вызывала его ярких эмоций, то ничего не происходило.

Он перешел к одной из баллад, которую исполнял на вечере знати. Это был прекрасный танец жениха и невесты. Зал охватило восхищение, которое было не спутать ни с чем. Руки забегали по струнам, и музыка полилась. Бард тихо запел. Тут на небольшом пятачке словно из дыма и воздуха соткалась фигура девочки в сером платье. Она начала кружиться и взмахивать руками в так музыке, исполняя детский танец всего из нескольких движений. Карл чувствовал бурю в душе. Он знал эту малышку, он помнил этот танец. Именно это было последним счастливым мгновением Ламин в мире живых. Пальцы барда забегали по струнам, выдавая каждую ноту так чисто, насколько могли. Слова баллады были полны глубоких чувств. В них было много боли, сожаления и невероятной надежды… Карл как никогда поверил, что сможет изменить прошлое, что силы его могут служить добру… Смогут подарить…

Но…

'Я отдал бы всё, чтобы быть с тобою, но, может, тебя,

Но, может, тебя, но, может, тебя и на свете нет…

Королевна'…

Баллада кончилась, и с последней нотой девочка исчезла, словно ее и не было… Карл сел прямо на землю без единой капли сил в душе. Он начинал ненавидеть свою магию, стоило ему на миг поверить, что он может сотворить что-то такое же прекрасное, как…

Парень склонился от тяжести своих ошибок, уронил инструмент на землю. На струнах еще блестели следы его слез, и Карл не сразу заметил, что рядом кто-то стоит. С трудом повернувшись, он увидел дроу. Танисса посмотрела ему в глаза.

— Та самая девочка Ламин…

Карл опустил взгляд на цитру и горько проговорил:

— Я бегу от этой силы. Прячусь. Надеюсь забыть, как управлять ей. Но она всегда рядом со мной…

Таннисса посмотрела в ночное небо.

— '…Я клянусь защищать город и каждого жителя.

Встать нерушимым щитом перед чужим клинком.

Броней, что защитит дроу от смерти'.

— Это строки из моей клятвы воина, которую я дала на том же месте, где до меня клялись тысячи других. Они все говорили одни и те же слова, и все завершали ее одной строкой: «Моя клятва нерушима до окончания времен!».

Танисса помолчала несколько секунд, повернулась к барду и проговорила:

— Я помню каждого убитого дроу, у которого не было в руках оружия, не было шанса мне навредить. Одни были напуганы, другие парализованы ужасом. Я же снова и снова отпускала тетиву в сердце тех, кого клялась защищать.

Бард слегка потерялся в своих эмоциях. Он уже много раз убедился, что Танисса готова скорее умереть, чем позволить себе нарушить слово. Что могло заставить ЕЕ переступить через себя? Карл просто отказывался верить в то, что слышал: в его мире это было подобно тому, что солнце пошло вспять. Парень хотел многое сказать, но вырвалась лишь одна фраза:

— Это невозможно.

Танисса посмотрела на него тем взглядом, которым она испепеляла своих врагов и сулила им смерть без шансов.

— Я смогла встать выше собственного слова. Не хочешь же ты сказать, что сдашься и не сделаешь того, чего желаешь?

Карл вскочил и воскликнул:

— Это невозможно.

— Это была последняя мысль всех моих жертв. Они тоже не верили в происходящее. Некоторые — настолько, что умирали не сразу. Мы сами решаем, что возможно, а что нет.

Парень опустил голову и уставился на цитру на земле.

— Мне это не под силу…

Танисса подошла к нему и подняла его голову за подбородок, взглянув в глаза.

— Я тоже когда-то так думала, пока не узнала страшную истину. Границ нет! Мы можем всё — вопрос лишь в том, сколько сил ты готов потратить, чтобы добиться цели.

Карл смотрел в глаза дроу — легенды, кошмара и чудовища. Он искал в них ответ, но не мог найти. Танисса стала медленно сжимать его руку, когтями впиваясь в кожу барда.

— Сколько⁈

— Все, что есть…

Если слышно проговорил Карл. Танисса сильнее сдавила пальцы, и появилась первая капелька крови.

— СКОЛЬКО⁈

— Все…

Голос Карла зазвучал сильнее, но дрогнул. Танисса усилила хватку, и по пальцам побежал уже кровавый ручей.

— СКОЛЬКО⁈

— ВСЕ, ЧТО У МЕНЯ ЕСТЬ!

Карл резко произнес слова, на которые раньше не хватала духа. Пространство вокруг него колыхнулось, дроу откинуло назад, и Таниссе пришлось постараться, чтобы не упасть. Девушка улыбнулась и довольно проговорила:

— Запомни то, что сейчас сказал! Если это правда, то ты сможешь достигнуть того, к чему стремишься.

Танисса пошла прочь. Карл тихо с трудом спросил:

— Зачем тебе это?

— Каждый должен знать, кто он, чего хочет и какие стены на своем пути должен разрушить.

Когда дроу ушла, бард еще немного поиграл на цитре, успокоил себя и вернулся в наш лагерь. Они с Далли недолго поговорили о большом мире: девушка задавала вопросы, а парень искал ответы. После этого оба отправились спать в фургон.

Я же тот вечер провел на дереве, чуть в стороне от нашего костра. Я наблюдал за верующими и думал, как к ним подступиться. Сейчас перед нами стояла единственная миссия, и от меня требовалось одно — вовремя понять, что для Бернарда важнее: чтобы такой удобный артефакт никому не достался или чтобы им обладала церковь. Я не доверял Отцу: я не мог заставить себя поверить в чистоту помыслов облеченных властью, какой бы она ни была.

Утро. Мы немного поупражнялись и снова пустились в дорогу.

Мы достигли очередной деревеньки, так похожей на прошлые, что мы сразу начали внимательно искать различия. Я отметил несколько странное поведение людей, когда они смотрели на нас и на церковников. Я решил обратиться к дроу на своем родном языке:

— Танисса, мне кажется или люди не слишком рады нашим «спутникам»?

— Верно. В таких местах, где все друг друга знают, нельзя обидеть одного, чтобы другие не затаили злобу. Никто не будет спрашивать и искать правых или виноватых — все сразу озлобятся на пришлого, которого посчитают виновником всех бед.

Я бросил взгляд назад и проговорил без всякой радости:

— А пришлые и сами не против оскалиться и зубки показать. К тому же, у нас такие разные религиозные взгляды…

Я обратился ко всей нашей группе на общем языке:

— Танисса, Карл и Далли, слушайте внимательно. Ведите себя с церковниками осторожнее. По возможности избегайте любых встреч наедине. Мы здесь, чтобы порадовать местных, а не спорить о религии.

В ответ я получил три нестройных кивка.

Мы доехали до гостиницы, и я увидел чуть в стороне приготовленные доски. Не удержавшись, я спросил:

— И вот как разлетаются новости?

Танисса вполне спокойно пояснила:

— Друзья, гонцы и соседи делятся друг с другом сами. Соперники — когда как… Через проезжих. Между странами их разносят путники и засланцы.

Мы сняли два номера. Карл пошел готовить выступления, а я отправился к нашим припасам, изучил их и послал Далли и Таниссу пройтись среди местных: одну с целью, другую с охраной. Тем временем сам я выторговал у кузнеца пучок проволоки — решил смастерить для нашей парочки сценические костюмы. Как и положено, начать решил с Далли.

При помощи кузнеца я согнул проволоку, а по пути к гостинице нашел, где купить ниток и иголку. Взял из фургона рулон ткани и в номере начал мастерить. За пару часов у меня получилась пара белых крыльев, которые выглядели, как настоящие. Я повозился с ремнями и снова пошел к кузнецу. Вместе с ним мы сообразили небольшую железную пластину. Девушки принесли, что я просил. Им удалось достать много белых перьев и белый сарафан до пят для Далли. Я послал девушек во второй номер — дырявить конструкцию из ремней. Наконец-то я мог отдохнуть и заняться чем-то спокойным. Одно за другим я рассортировал перья по размеру и качеству, а затем медленно и медитативно начал покрывать ими крылья, стараясь подбирать и по оттенку. В это время вернулась дроу. Она выслушала мою задумку и села мне помогать: доделала ремни и подсказала, какие перья где лучше пришить. Карл в соседнем номере готовил Далли к выступлению — красил ее и заплетал ей волосы.

Вечером, когда сценический образ на завтра был готов, мы спустились на ужин. Там меня к себе за стол пригласил Бернард. Я сначала поужинал со своими, а после взял кружку воды и пересел к нему.

— Удивляйте.

Отец Бернард улыбнулся.

— Вас⁈ Мне это не под силу.

— Зачем же тогда звали?

— Два наемника, которым под силу уничтожать города, путешествуют и помогают барду концерты задарма устраивать?

Я допил воду и демонстративно надел маску, накинув капюшон плаща на голову.

— Не верите? Желаете войны? Назовите место и время. Докажу вам славу чудовища.

Отец Бернард посмотрел на меня с недоверием.

— Говорят, неуверенные в себе люди изобрели маски, чтобы скрывать эмоции.

Мой голос был веселым, как никогда.

— Так значит, вы уже победили. Раз не считаете нужным прикрыть лицо.

— Я не хочу крови…

Я перебил его:

— О нет… Неверно говорите! Вы не хотите быть первым, кто прольет кровь. Это важный нюанс.

Отец Бернард возмутился:

— Откуда вы это выдумали⁈

— Слышал слишком много о религии на родине.

Я уже привычным жестом развел руки, стараясь обвести ими весь мир вокруг себя:

— Посмотрите вокруг. Разве это не прекрасное место, в котором понимаешь, как приятны могут быть люди?

— Вы много чего не знаете, молодой человек. Узнай вы о местных правду, вас бы она убила!

Я удобнее расположился на лавке и подпер рукой подбородок.

— Посвятите. Уж от чего, а от знаний я не откажусь.

Отец Бернард стал серьезен и мрачен.

— Янош — чудовище. Монстр, которому нужно платить кровавую дань постоянно.

— Можно подумать, Единоликий — поборник мира и порядка. То-то у вас в отряде один священник и толпа вооруженных людей. Между прочим, это третья деревня, где мы не встретили ни одного воина.

Бернард напомнил:

— Вы уже посетили их кровавые церемонии⁈ Вы…

— Да. Да. Да. Экая беда. Зарезали барашка, на костре пожарили и съели.

Голос отца Бернарда немного изменился, придавая словам особый вес:

— А что, если я скажу, что точно так же они убивают людей. Убивают и съедают!

Я удивился, но голосом этого не показал.

— И что? Я тоже людей убивал. Мне теперь бежать в лес и на суку повеситься? Что-то я не увидел, чтобы люди на улицах мрачны и запуганы.

Тут я сменил тон и проговорил с самой сильной иронией, на которую был способен:

— А вот парочку солдат, которые милую девушку изнасиловать пытались, помню.

Отец Бернард серьезно отрезал:

— Не было такого.

Я решил разозлить его: это был самый простой способ вызнать правду.

— Не было или до этого не дошло из-за того, что ВЫ и ГЛАВА помешали? Знаете, Бернард, мне плевать на вас и ваше мнение об окружающих. На то, что вы думаете обо мне. На то, что варится в вашей голове. Меня волнует только один вопрос! Мне будет толк от вас или нет? Или мы не вопрос решать будем, а играть в политику? Проблема демонов общая для всех. Покажите мне белую сторону религии и помогите решить, что делать.

Отец Бернард попытался показаться излишне мудрым.

— Вы молоды и не знаете, что такое вера. Я не могу взмахнуть рукой и по своему желанию сотворить чудеса.

Я же был излишне едок:

— Встречал я тут простого воина: ему и руками взмахивать не нужно было. Он был непобедим и так. А тут целый ВЫ и помочь не можете…

— Чего ты добиваешься⁈

Отец Бернард не выдержал и перешел на «ты». Я последовал его примеру.

— Того, чтобы ты понял! Мне сейчас уроки морали даром не нужны. Так выкинь в помойную яму свои догадки обо мне. Хочешь следить за мной и не дать трагедии повториться? Разрешаю. Твоя помощь может быть нелишней. Мне плевать, как уничтожить артефакт. Говори, где! Я отправлюсь туда прямиком. Хочешь забрать всё в свои надежные руки и доставить в столицу своему непогрешимому епископу? Только скажи. Я возьму лопату, выкопаю яму, положу туда артефакты, закопаю и рвану прочь…

Отец Бернард перебил меня:

— Считаешь, один ты можешь противостоять силе артефакта?

— Я не противостою силе артефакта. Мне это ни к чему.

Мы посидели молча несколько секунд, и я встал.

— Так что? Отдавать вам ответственность⁈

Отец Бернард внимательно уточнил:

— А что значит «Я не противостою силе артефакта»?

— Меня защищает нечто страшнее демонов. Я передаю вам ответственность?

Отец Бернард встал, обдумал мои слова и вежливо поклонился одним кивком головы.

— Не будем рисковать. Пусть всё останется как есть. Я думаю, у меня есть шанс убедить вас встретиться с его святейшеством епископом Кириллом первым.

— Непременно. Как только он отправиться в путешествия по безлюдным местам. Я не пойду в столицу.

Вечер. Все уснули.

Утро. Мы снова сделали зарядку и стали помогать Далли учиться танцевать с крыльями за спиной. Пусть они и весили всего килограмма три, но всё равно девушке было непривычно.

День. Мы заплатили местным несколько монет и скромно украсили сцену.

В конце дня — концерт.

Первая часть была невероятно красивой, неспешной, спокойной, сказочной и мирной. На час все погрузились в мечтания, и казалось, что жизнь прекрасна.

Вторая часть добавила зрителям энергии. Позволила людям танцевать и весело смеяться — искренне, от чистого сердца.

Третья часть на закате подхватывала энергию молодости и закручивала танцоров на площади в небольшой вихрь. Все веселились как не в себя и радовались.

Уже после захода солнца мы вернулись в гостиницу и приготовились ко сну.

Утро. Танисса уже успела уйти на тренировку, но внезапно вернулась и ворвалась в комнату.

— Внизу у церковников беда.

Я оделся как можно быстрее и помчался вниз. Спустился с лестницы, вышел во двор и увидел приговор прекрасному миру, в который только недавно сумел поверить.

Перед отцом Бернардом на коленях стоял мужчина и молил о защите. Их окружили рыцари. Некоторые с оружием в руках ополчились на толпу местных с садовыми инструментами да дубинами наперевес. Я смотрел на происходящее и на месте готов был помолиться Темному Лику: «Последнее желание. Меня, Таниссу, Карла, Далли и все наши вещи. Перемести, пожалуйста, куда подальше».