Меня зовут Виктор Крид

Глава 54

Где-то в пустыне, рядом с огромным «комком» различных металлов, валяющимся на желтом песке, открылось окно портала, из которого неторопливо вышла лысая женщина в одеянии, свойственном для магов. Она осмотрелась по сторонам и уверенным шагом направилась в сторону виднеющегося невдалеке кратера. Подойдя к нему, женщина достала за цепочку, висящую на шее, вычурное украшение, чем-то напоминающее большой глаз.

Украшение засветилось зеленым светом, и кратер начал стремительно уменьшаться в размерах, пока совсем не исчез. В центре площадки, образовавшейся на его месте, оказался серокожий мужчина, нанизанный на сотни металлических кольев, корчащийся под невидимыми ударами молний, горящий в непонятной природы красных лучах.

Лысая женщина кивнула своим мыслям и опустила свое украшение, после чего подняла свободную руку, вокруг которой сразу же засияли и начали вращаться желтые магические круги.

Серокожий, застывший во времени мужчина стал стремительно уменьшаться. Вокруг него образовался как бы мыльный пузырь, быстро обретающий плотность стекла. Наконец вся композиция ужалась до размеров елочной игрушки.

Лысая женщина вновь удовлетворенно кивнула. Круги погасли, зеленый свет из украшения перестал литься. Она подошла к получившемуся шарику и подняла его.

— У долгоживущих пунктик на обещаниях, — вздохнула она. — Думаю, что секунда смерти, растянутая на десятки тысяч лет — достаточно «мучительно и долго», чтобы не прослыть пустомелей? — сказала сама себе она, затем убрала шарик в карман, открыла портал и ушла в него. Через минуту только следы на песке еще как-то напоминали о произошедшем.

Две недели прошло с того разговора. Я сидел напротив стола Говарда Старка, хмурый и плохо выспавшийся. Сам хозяин кабинета в это время с головой зарылся в бумаги из папки, что я ему принес. Папка была толстая. Бумаг много. Все две недели я работал над ней, медитативными техниками вытягивая из памяти новые знания, что успел получить «дома».

Я был уже самим собой: пострижен привычным для себя образом, гладко выбрит и аккуратно, без особого вызова по размеру одет.

А еще хмур и задумчив. Паспорт на имя Виктора Крида лежал во внутреннем кармане пиджака, с вложенными в него билетами на самолет до Москвы. Билетов два, паспорт один. Но, думаю, Суо сама разберется, что с этим делать, дабы избежать проблем, Деньги и магия ей в помощь. Простой путь: попросить такой же паспорт, как у меня, не для нее. Верховный Чародей Измерения Земли не может иметь гражданства одной страны. Это не правильно.

— Виктор, это же потрясающе, — смог заставить себя вынырнуть из бумаг Говард. — Это намного круче того, что ты принёс в прошлый раз! Это же годы наработок! — я молчал. Смысла отвечать на это высказывание не было. — Думаю, уже через три-пять лет мы сможем начать производство. Первые финансовые переводы через эту вашу схему с Озкорп уже пошли. Можем работать, — я кивнул и поднялся с места, надевая шляпу. — Ты уже уходишь? — удивился он. Я кивнул. Немногословность за эти две недели начала входить у меня в привычку. — Ну, счастливо тогда, — растерянно протянул мне руку он. Я руку пожал, снова кивнул и покинул кабинет.

Внизу уже ждала машина. Та самая, что я купил сразу после нашего переезда с Суо в город. Я залез на заднее сиденье, передал водителю листочек с адресом на нем и угрюмо откинулся на спинку кресла. Путь предстоял не короткий.

Я перебирал в уме всё, что успел сделать за это время. Получилось не так, чтобы много. Всего лишь привел дела в порядок и закрыл требующие закрытия вопросы, такие как разговор с Эриком, распоряжения по поводу недвижимости в Нью-Йорке.

Эрик. Эрик был очень рад меня видеть, когда я просто пришел к нему в гости. Сам. Один. Постучался в дверь уже постриженный и побритый.

— Виктор? — в первый момент опешил он, открыв дверь. Потом посмотрел по сторонам, видимо ожидая увидеть Суо, которая привела меня за руку, как тогда в пустыне. Но я был один. Я иронично приподнял бровь и чуть скривил губы в улыбке. Он, закончив с осмотром территории, всмотрелся в моё лицо.

— Виктор! — радостно сказал он и кинулся меня обнимать. Я ободряюще похлопал его по спине. — Как же я рад, что ты в порядке!

Я пожал плечами, отпуская его. Он заторопился, пропуская меня в дом. — Рэйвен! Дорогая! Накрывай на стол, к нам в гости Виктор пришёл, — прокричал он в дом.

— Виктор? Суо пришла, да? — удивилась синекожая, выглянув из кухни.

— Нет, один, — не смог сдержать улыбки Эрик.

— Один? — явственно напряглась она и всмотрелась в моё лицо. Я коротко приветственно кивнул и улыбнулся, не разжимая губ, прекрасно помня о своих клыках.

— Так ты в порядке? — обратилась уже конкретно ко мне Мистик. Я кивнул и пожал плечами. Надо сказать, она меня вообще не очень любит. Не знаю уж почему. Вроде бы конкретно ей я «хвост» нигде не «прищемлял». Или она просто считает, что я плохо влияю на Эрика? Ну ей бы в таком случае, с канонным Магнетто познакомиться, если она своего мужа считает в чем-то «не очень».

— Это ж, Виктор! Что б его какой-то серокожий придурок смог убить? Это даже не смешно, — во весь рот разулыбался Эрик. Хм. Видимо парню так и не объяснили, кто такой Апокалипсис. Что ж, надо бы это исправить.

— Проходи, садись, — кивнула Мистик мне на место возле кухонного стола. Это у Ксавьера принято было чаёвничать в гостиной. Эрик с Рэйвен вели себя немного попроще в этом плане.

Дважды приглашать я себя не заставил. Женщина принялась накрывать на стол. Эрик уселся рядом со мной. На третьем стуле «материализовался» Пьетро.

— Хай, Дядь Вик, — в своем стиле поздоровался он со мной и азартно потянулся к вазочке с конфетами, только что поставленной на стол Рейвен.

Вскоре из своей комнаты на втором этаже спустилась Ванда.

После обеда мы с Эриком сидели на лавке в беседке на заднем дворе его дома.

— Что-то ты сегодня ни слова не проронил, — заметил Эрик. — Случилось чего?

— Ты зачем с серокожим пошел? — повернувшись и посмотрев ему прямо в глаза, серьезно спросил я.

— Но как же? — слегка сбился Эрик. — Ты же был с ним, и Чарльз…

— То, что Чарльз без сознания, а я в неадеквате, ты видел?

— Эм… Видел, — признался Эрик. — Потому и пошёл. Надо же было вас вытягивать…

— Это, чтобы нас «вытянуть», ты в «машину» серокожего полез?

— Эм… Ну… Видно же было, что ты сильнее стал… больше, — попытался оправдаться Эрик.

— А то, что в неадеквате? Что мозги не работают? Он ведь мне на самом деле мозги спалил напрочь. Или «сила есть, ума не надо?»

— Ладно, — сдался он. — Сглупил я, сглупил. В следующий раз буду учитывать, что и ты можешь действовать под принуждением. С другой стороны, не поступи я так, он бы меня просто убил и всё. У меня же против его силы защиты никакой не было. Железом не закроешься…

— А довольный чего такой? — с подозрением посмотрел на него я.

— Так ты же даже не представляешь, сколько пользы я из той «машины» получил, — расплылся в довольной улыбке он. — У меня все зубы, как новенькие стали, даже те, что в Аушвице прикладом выбили, я в целом помолодел лет на десять, у меня волосы снова черные стали! Я больше не крашусь, это теперь мой натуральный цвет, — схватил он прядь своих волос, демонстрируя мне их. — Ну и… вообще… жена довольна, в общем. Хоть и ворчала сильно первое время, — почесал кончик носа он.

А ведь и действительно, я как-то не обратил внимание раньше, но все мои сверхчеловеческие чувства в один голос твердили, что Эрик стал более здоровым, более сильным, более молодым… Хм. Хотел разнос устроить с наглядным примером негативных результатов от излишней веры в меня, а выходит наоборот все: Эрик поверил в брата, пошел за ним, итог — помолодел, стал сильнее, поправил здоровье. А что чуть рабом не стал у помешанного на власти древнего психа, так, маленькое временное неудобство.

Вот ведь. Я тяжело вздохнул, признавая свой педагогический провал. Потом искренне улыбнулся. Ведь брат же! Если ему на пользу пошло, так чего мне быть недовольным?

— Рад за тебя, — ободряюще хлопнул я его по спине. Не сильно. Я, пока толком не привык к своим вновь выросшим физическим силам, так что стараюсь быть очень аккуратным, чтобы не допустить непредвиденных несчастных случаев. Ведь шутки шутками, а поздоровел не один Эрик. Пределов своей силы я еще не проверял, но подозреваю, что если раньше Тигр я мог только перевернуть, то теперь и поднять его особой проблемы не составит. — Так держать, братишка!

— А я-то как рад, — улыбнулся он. — Это ты привык у нас к идеальному здоровью и звериной силе, а для меня это все в новинку. Словно, раньше больным стариком-полупаралитиком был, а теперь внезапно выздоровел…

— Тренироваться не забывай, — наставительно сказал я ему. — Любую «суперсилу» в «суперпузо» спустить можно.

— Хорошо, брат. Потренируешь? — изобразив пай-мальчика, ответил он.

— Я уезжаю, Эрик, — отведя взгляд, признался я ему.

— Надолго? Куда? Нашел нового мастера? — заинтересовался он.

— Нет. В Союз. Надолго, — ответил на его вопросы в обратном порядке я.

— В Союз? Ты серьёзно? — нахмурился Эрик. — Тебя же там в два счета вычислят, сам же говорил…

— Меня… пригласили. Настойчиво. Убедительно.

— Да, если что, мы этих «убедительных» в асфальт закатаем! Да мы…

— Ты не понял, — перебил я начавшего не по делу заводиться Эрика. — Меня не заставляют. И не шантажируют. Там есть для меня дело, которым я ОБЯЗАН заняться. И я им займусь. А у тебя тоже есть такое дело. Которое можешь и должен сделать именно ты.

— Что за дело? — заинтересовался он.

— Серокожий запустил тысячи ракет в небо. И все это железо теперь висит у нас над головой на разных орбитах. И среди безобидного мусора тысячи ядерных боеголовок на боевом взводе. Их надо убрать. Весь этот мусор надо убрать.

— Куда?

— Сам думай, — оскалился я. — Это ж ты у нас умный, Профессор Лэншер.

— Да ну тебя, — отмахнулся Эрик. — Я серьёзно.

— Если серьезно, то хочешь — продай. Ядерное оружие сейчас любая страна с руками оторвет. Не хочешь — на Солнце запули. Но орбиту надо очистить. Можешь с Чарльзом посоветоваться. Он мужик головастый, глядишь, еще чего дельного посоветует.

— Обязательно посоветуюсь, — кивнул Эрик.

— Ладно, береги себя, братишка, — обнял я его и пошел к выходу. Не люблю долгих прощаний.

— И ты себя, — услышал я в спину его слова.

Я ушел не далеко. Меньше, чем на квартал и остановился.

— Ты хотел поговорить? — остановилась напротив меня незнакомая женщина в повседневной одежде мелкого офисного работника.

Мистик. Маскировка почти идеальная, но мой нюх не обманешь. Может ее это нервирует? Но ведь к Чарльзу она относится спокойнее, хоть тот ее тоже легко отличит под любой маской.

— Хотел, — подтвердил я. Действительно, во время прошедшего обеда я незаметно сунул ей клочок бумажки именно с такими словами «надо поговорить».

— Я слушаю, — скрестила она на груди руки.

— Курт, — коротко ответил я, и она вздрогнула. — Ты собираешься ему сказать? — Мистик сузила глаза и напряглась. Был бы у нее хвост, он во всю бил бы сейчас по земле и по бокам, иллюстрируя ее состояние.

— Чувствовала я, что ты опасен, — медленно проговорила она. — Еще при первой нашей встрече. Слишком у тебя прицельный взгляд был, — я молчал, ожидая конкретного ответа на конкретный вопрос. — И много ты знаешь?

— Достаточно, — отрезал я. — Так собираешься?

— Не знаю, — отвела она взгляд.

— Курт — хороший парень, — сказал я. — Он заслуживает правды… и матери.

— Поймет ли Эрик? — прикусила губу она.

— Лучше ты, чем кто-то, — она резко вскинулась и со злостью уставилась на меня.

— Ты не посмеешь! — прошипела Мистик.

— Я сегодня улетаю. Это ваши дела, — пожал плечами я. А потом уставился ей прямо в глаза. И мой взгляд был очень тяжелым. И очень неприятным. — И не смей на меня хвост поднимать. Забыла, кто я? Могу напомнить, — она отвела взгляд и «прижала уши».

— Я помню, — глухо ответила она. — Я не враг тебе.

— Хорошо, — кивнул я и, развернувшись, пошел прочь, к машине, которая ждала меня за углом.

Это было утром. До встречи со Старком.

Сейчас я ехал на кладбище. На могилу Авраама Эрскина, старого друга, которого я позволил убить. Его жена и дочь так и остались жить в Нью-Йорке. Правительство их не «кинуло»: дало гражданство, честно выплачивает пенсию за смерть кормильца, хоть и не особенно большую. Но с теми акциями Старк Индастриз, что я им «завещал» от имени Авраама, еще до своего бегства на войну от совести (а «завещание» и сами акции подготовил еще до смерти самого Эрскина), получалось вполне достаточно на нормальную, почти безбедную жизнь. По крайней мере на выплату ипотеки за дом и образование для Эсмы и её детей вполне хватало. Не миллионы, конечно, но миллионы давать было бы опаснее. Не справилась бы оставшаяся без мужа Анита с миллионами. Отобрали бы их у нее, тем или иным способом.

А так, под моим периодическим приглядом, жизнь у них складывалась не так уж и плохо. По крайней мере за это мне не было стыдно.

Доехав до места, я вышел из машины, оставив водителя внутри, и двинулся между рядами надгробий к хорошо знакомому месту.

Будь он сейчас жив, что бы сказал о том, как я распорядился его открытием, его наследием? Что бы он мне сказал?

Я стоял у его могилы и молчал. На душе было муторно.

В тот день, после встречи с Вождем Народов, Суо сначала долго молчала. Потом задавала вопросы. Я ответил всего на один: «При чем здесь этот де Сент-Экзюпери?». «Мы в ответе за тех, кого приручили», — были мои единственные слова в тот день. Единственные, но отвечающие сразу на всё и всё же объясняющие…

— Ты собрался в Союз, ВиктОр? — спросила, тихо подошедшая сбоку Николь. Наивно было бы полагать, что покупка билетов на имя Виктора Ивановича Крида по советскому паспорту пройдет мимо Директора ЩИТа. Я и не надеялся.

Я кивнул, отвечая на ее вопрос.

— Почему? Ты же бежал оттуда? — я просто пожал плечами. — ВиктОр, объясни мне пожалуйста, что происходит. Я не враг тебе.

— Мы в ответе за тех, кого приручили, — хмуро повторил я свою мысль в слух. — Мы в ответе за тех…

— Я не понимаю, ВиктОр, — вздохнула Николь.

— Сталин, — тихо сказал я. — Это я в 51-ом вколол ему сыворотку Эрскина. И он как-то узнал об этом…

— Ты?! Сталину? — изумилась Николь и даже сбилась с мысли. — Погоди-погоди, но как? Стоп… Тебе известна формула? — не спрашивала, утверждала она.

— Естественно, — все так же не поднимал я взгляда от могильной плиты. — Я же был главным ассистентом. Я и вита-лучи знаю, что такое.

— Но почему Сталину? Почему ему?

— Я русский. И не скрывал этого. А Сталин… Сталин — лучшее, что было с моей страной начиная с Рюрика. Тебе не понять.

— Почему это не понять? — возмутилась Николь.

— Ты Француженка. Защищаешь интересы Америки, — пожал плечами я.

— Ты сам защищаешь интересы Америки, вкладывая деньги в Старк Индастриз.

— Ошибаешься. Старк Индастриз — частная компания, основанная моим другом, принадлежащая мне, брату и Говарду. В ней нет ни одного государственного доллара. У государства нет ни одной ее акции. Только налоги. Но мы уже планируем вывод основных производств в Китай, а капитала, как и основного офиса в Швейцарию. Мы, конечно потеряем на этом деньги, но потери окупятся за пару-тройку лет.

— Ты это серьезно?

— Вполне, — пожал плечами я. — Процесс уже запущен. Старк Индастриз больше не американская компания. Она становится транснациональной корпорацией.

— Но ты же родился в Канаде, воевал за Америку в войне за независимость…

— Я русский. А война… Я воевал не за Америку, а против Британии.

— Не думала, что тебя интересует политика, — вздохнула Фьюри.

— И не интересует, — снова пожал я плечами.

— Но как же? Старк Индастриз, Сталин?

— Старк Индастриз — чистый бизнес, никакой политики. А Сталин… я обещал Аврааму не дать пропасть его открытию. И я не дал, поставив на Сталина. В Америке не на кого было ставить. А бриттов я не люблю.

— Постой, ты столько лет хранил тайну, а тут так просто взял и рассказал мне? Почему?

— Потому что формула больше не имеет ценности.

— В Союзе воспроизвели формулу? — нахмурилась Фьюри.

— Нет, — пожал плечами я. — Хотя, какие-то наработки у них есть в этом направлении. Как и у вас, полагаю.

— Так почему формула потеряла ценность? — еще сильнее нахмурилась Николь.

— Потому, что все дети Союза от трех до одиннадцати имеют силы Роджерса.

— Разведка докладывала о чем-то подобном, но им никто не верил. Хотя, о секретном отряде из трехсот человек, которые устроили переворот во Франции известно почти достоверно.

— Я гражданин Франции, Николь, — достал свой красный паспорт я. — Бывшей Франции. Теперь она Французская АССР. А значит, теперь гражданин Союза.

— То есть весь этот переворот, вся эта сложнейшая, масштабнейшая операция… только ради тебя? — застыла Николь, до которой начал доходить масштаб интриги. Я промолчал, так как ответ не требовался. — ВиктОр, — помолчав, совсем другим тоном начала она. — Я не враг тебе. Если не хочешь ехать, если это по принуждению, я смогу защитить тебя. Новая личность, новое гражданство где-нибудь в Бразилии или Австралии… Только скажи. Я же вижу, что ты сам не свой. Тебя же гнетет это.

— Чтобы на карте появилась Бразильская ССР или Австралийская ССР? — усмехнулася я. — Ядерного оружия нет и не будет минимум пару лет.

— Ты и про ракеты знаешь…

— Не просто знаю, я видел того, кто их запускал.

— Кто он? — «встала в стойку» Николь.

— Эл Сабах Нур. Тысячелетний мутант, по силам равный некоторым богам. И почитаемый в Древнем Египте, как бог. Другое его имя Апокалипсис.

— Это из-за него ты стал выше? — уточнила она. Я кивнул.

— И где он сейчас?

— Умер.

— Просто умер?

— Ну, не назвал бы я его смерть простой, — поморщился я, вспомнив, как страшно кричал Апокалипсис, пока железный кол Эрика не вошел ему прямо в рот. Один из кольев. — Можешь поспрашивать Джеймса. Он тоже был там.

— Обязательно, — кивнула она. — Но ты не ответил. Я смогу защитить тебя, ВиктОр.

— Не надо, — вздохнул я. — Как ты не понимаешь, «Мы в ответе за тех, кого приручили»! Я в ответе… Нет никакого принуждения. Франция — просто демонстрация того, с чем мне придется иметь дело. Иллюстрация возможностей моих… учеников. Я еду учить Новое Поколение людей, Николь. Мне плевать на политику, но именно я их создал, я же несу за них ответственность. Именно поэтому еду. Не мешай мне, Николь.

— Не буду, ВиктОр, — мягко положила мне на плечо руку она. А после и голову. — Мне можно будет тебя навещать?

— Если захочешь, — погладил ее по волосам я. — Говорю же: мне плевать на политику.

— Ты изменился, — тихо сказала она. — Стал мягче…

— Возможно, — не стал спорить я. — Возможно…