Мерикратор

Часть 2 Глава 2

Глава 2

Я замер за столом, командир спецназа или кто они там, подошел ближе, коротко отдал воинское приветствие.

– Майор Саблин, – представился он сильным звучным голосом, явно привык или отдавать приказы как на плацу, так и в зоне боевых действий, – по приказу руководства охраны Президента. Господин Ропуха, мне поручено доставить вас в Кремль.

Я дернулся, хотел было вскочить, но Мальгин опустил мне ладонь на руку, я понял, перевел дыхание.

– Позвольте напомнить, – сказал он ровным протокольным голосом , – переходной период передачи власти продлится несколько месяцев! Только в мае господин Ропуха может…

Майор прервал:

– Господин Ропуха, президент России два часа тому в бессознательном состоянии увезен в клинику. У него тяжелейший инсульт.

В зале, как и за столом президиума, потрясенно замерли, смотрят на меня с ожиданием, даже Козлов застыл с полураскрытым ртом.

– И что, – уточнил я, – исполнять обязанности не сможет?

Он ответил коротко и с растущим нетерпением:

– Да, и на рыбалку сегодня не пойдет. Собирайтесь.

Я пробормотал:

– В этом случае обязанности президента исполняет премьер-министр… а если и того что-то свалит, то спикер…

Я не договорил, что если и спикер вдруг склеит ласты, то и дальше готова кандидатура, процедура предусмотрена, майор прервал быстро и решительно:

– Господин Ропуха, старые нормы не действуют, вы это понимаете!.. Вы срочно переезжаете в Кремль. И немедля созывайте свою команду.

Я поднялся, развел руками.

– Но моя семья…

Он сказал безапелляционно:

– Ваша семья не может остаться без охраны, иначе и вы уязвимы. Всё решено. Для охраны вашей жены и детей уже отправлены наши люди.

– Мне нужно заехать домой, – сказал я, – собрать вещи…

Он отрезал:

– Я сказал «собирайтесь», а это значит выходите и садитесь в автомобиль. И побыстрее, господин Ропуха! Оставьте ключ, вам привезут все необходимые вам домашние вещи.

Через пару минут меня почти вынесли под руки крепкие здоровяки в камуфляжной форме, за мной высыпали растерянные трансгуманисты, но меня впихнули на заднее сиденье мощного внедорожника, справа и слева сели те ребята, что вытащили меня, стиснули горячими мускулистыми телами.

Мотор взревел, автомобиль сорвался с места и понесся по вечерней улице. Мне показалось, что на поворотах его слегка заносит, словно это не автомобиль, а танк среднего класса. Или настолько бронированный джип, что по весу близок к танку.

На улицах то и дело взвывают сирены, автомобили с включенными маячками проносятся по улицам, не обращая внимания на знаки. В одном месте дорогу нам преградил отряд из четырёх спецназовцев с автоматами наизготовку, впереди человек с овчаркой в поводу.

Майор высунулся, его тут же взяли на прицел, но он показал удостоверение, и для нас моментально очистили дорогу.

Автомобиль мчится на такой скорости, что его заносит, чиркает бронированными колесами по придорожным камням.

Я спросил нервно:

– Не успеваем?

– Почти, – ответил Саблин непонятно.

– А зачем…

– Надо, – отрезал он.

Ещё полчаса стремительной гонки, и мы, миновав тщательную охрану у Спасской башни, ворвались во внутренности Кремля, где уже медленнее подрулили к большому Кремлевскому дворцу, построенному по приказу Николая Первого после того, как он одних декабристов повесил, а остальных отправил в Сибирь.

В коридорах нервная суета, одни носятся, как муравьи по тревоге, другие слоняются лишь бы выглядеть при деле, но я с первой секунды ощутил, что если муравьи сразу знают, что им делать, то эти в самом деле растеряны, муравьев объединяет общая воля, а эти имитируют рабочее состояние…

Один из телеэкранов прицеплен даже в коридоре на стене, взволнованная дикторша красивым театральным голосом патетически тараторит о жертвах, двое чиновников остановились, смотрят и слушают, мешая проходить другим.

За дверью, мимо которой проходим, послышались резкие выкрики, шум борьбы, грохот падающей мебели. Дверь от удара, отворилась наполовину, я успел увидеть как на пол бросают вниз лицом мужчин в дорогих костюмах, кого-то пинают, явно сделал что-то не так или слишком медленно лег, над ними нависают грозные фигуры в футуристических костюмах и сплошных шлемах, даже без намека на лицевую часть, автоматы направлены на лежащих.

Мы прошли мимо, я буркнул:

– Ну и развлекаловка в Кремле. Точно не скучаете.

Саблин сказал негромко:

– А вы все говорите «коридоры власти»! В коридорах такое редко, в кабинетах часто.

– И на выходе, – добавил бодигард, что страхует меня справа.

– Но чаще на парковке, –заметил авторитетно второй.

– Бывает и в туалете, – добавил Саблин. – Тогда сперва мочим, потом арестовываем. По канону.

Я пробормотал:

– Армейский юмор?

– Если без убитых при задержании, – ответил Саблин, – то юмор, а если с жертвами, то сарказм. Не хмурьтесь, Константин Васильевич. чиновники никогда не сопротивляются, это не героичный народ.

Расталкивая встречных, меня торопливо провели в большой кабинет, подержали минут пять, мобильник майора постоянно звенит, сам он явно ошалел от обилия противоречивых приказов, привезти – привез, а что дальше. Наконец получил вроде вразумительный наказ, повели через весь Большой Кремлевский дворец, потом через Георгиевский и Александровский залы, так принято, хотя и не понимаю, с какого перепугу, если тащат принимать присягу, то это в Андреевском.

В стороне донесся зычный и малость сорванный крик:

– Штандарт внести!.. Знак президента России внести!..

Обгоняя меня, прижавшегося в сторонке к стене, в зал красиво и церемонным шагом вошли солдаты Президентского полка, внесли символы власти: флаг России, штандарт Президента и Знак Президента.

– Да что происходит, – пробормотал я. – Неужели то, что я думаю…

– Всё под контролем, господин президент, – заверил торопливо Саблин. – Снайперы на местах.

– Какие снайперы, – охнул я, – при чем тут снайперы… в Кремле?

– Всё под контролем, – повторил он, но уверенности я в его голосе не услышал, хотя в зале военных в камуфляжной форме становится всё больше, хотя, думаю, дворцовой стражи не меньше, а она вся в приличных костюмах и с тщательно подобранными галстуками.

Только непонятно, кто на чьей стороне, и в кого им велено стрелять.

– Щас, щас, – сказал успокаивающе Саблин, – Вон там на подиуме председатель Конституционного суда Валентин Птичкин, председатель Совета Федерации Катерина Самойлова… ага, вот наконец-то Иван Васильев, это председатель Государственной думы, запоминайте!.. Всё, сейчас можно будет и нам.

Мимо пронесли с чрезвычайной почтительностью очень форматную книгу в ярко-красном переплете, Саблин всё ещё придерживает меня за локоть, только он в этой суете и держится сравнительно спокойно, хотя вижу как внимательно следит за всеми, ладонь всё время находится у рукояти пистолета.

Совсем некстати я подумал, что фамилия у меня не такая красивая, как надлежит иметь президенту, вон как звучит «Черноклюв», красиво и грозно. Правда, сам Черноклюв предпочел бы «Чернобык», а лучше «Черновол», правда, современное население уже не видит разницы между быком и волом, им кажется, что это как «пес» и «собака» или «конь» и «лошадь», так что ладно, я уже привык, что я Константин Ропуха, привыкнут и другие. Тем более, что большинство уже переходит на ники, а ФИО считается неким архаизмом.

В какой-то момент Саблин сказал тихо:

– Пора.

Всё ещё придерживая меня за локоть, провел через короткий коридор в большой зал, народу многовато, снаппер ещё не исчез полностью, могли бы и поберечься, хотя нет, все поджарые, нацеленные на борьбу за власть, таким снаппер пофигу.

Саблин повел к трибуне на той стороне зала, от нее торопливо отбежали двое в парадных одеждах, оставив на ней книгу в красном переплете. Ну да, это же кожа редчайшего красного варана, в нее переплели экземпляр Конституции для вечно пьяного Бориса Ельцина.

На трибуне два красиво изогнутых в мою сторону микрофона, справа больших размеров, но не толстый, экземпляр Конституции, слева Знак Президента, а на срединной части отпечатанный крупными буквами текст присяги.

Я не успел рассмотреть эти дикарские анахронизмы, что-то вычурное и много накладного золота, Саблин довел меня к трибуне, но не ушел, в нарушение протокола, готовый то ли помочь взойти на нее, то ли подхватить, если вдруг интеллигентно упаду в обморок, мы же все Достоевского читаем. Даже не читаем, а, как важно заявляют в Думе, перечитываем!

Широкоформатная книга Конституции справа, вычурный знак президента слева, понятно. Знак президента – это золотой крест ордена «За заслуги перед Отечеством», конечно же, первой степени, покрыт рубиновой эмалью. Сам крест на цепи из золота, серебра и эмали. На оборотной стороне должны быть золотыми буквами выгравированы мои фамилия, имя и отчество, но даже проверять не буду, ясно же, ещё не успели.

Я опустил ладонь правой руки на накладной серебряный герб и тисненую золотом надпись.

– Клянусь, – произнес, даже не заглядывая в отпечатанный текст, – при осуществлении полномочий Президента Российской Федерации уважать и охранять права и свободы человека и гражданина, соблюдать и защищать Конституцию Российской Федерации, защищать суверенитет и независимость, безопасность и целостность государства, верно служить народу.

Вообще-то косноязычно как-то, кто такие тексты пишет, ну да ладно, власть в таком виде явныый анахронизм, а приведение к ней вообще отдает каменным веком.

Спереди и с боков мощно сверкают блицы фотоаппаратов, местные умельцы пользуются старинными зеркалками, пижоны.

Вперед выступил старик с трясущейся головой, дребезжащим голосом объявил о вступлении в должность президента. Так, это председатель Конституционного суда, запомним.

Саблин сказал с заметным облегчением:

– Всё, господин Ропуха, теперь вы считаетесь вступившим в должность. Позвольте, отведу вас в кабинет!

Осанистый старик, он уже пятнадцать лет как председатель Государственной Думы, остановил его жестом и сказал, глядя мне в глаза:

– Обычно президент произносит несколько слов… Ещё не торжественная инаугурационная речь, а короткое обращение президента к согражданам.

Ко мне подскочил и чуточку угодливо наклонился молодой чиновник в идеальном костюме, с идеальной прической и бородкой, как у фотомодели по продаже элитных санузлов и манерами официанта.

– Господин президент, всё готово!

– Что? – пробормотал я в непонимании.

Он наклонился ещё ближе, мощно пахнуло почти женскими духами, сказал доверительным шепотом:

– Доброе такое, обнадеживающее…

Я брезгливо отшатнулся, не люблю мужчин, что пользуются духами, пусть те и называются «мужскими», но что не скажешь, чтобы продать товар.

– Хорошо, – ответил я. – Скажу.

Он положил передо мной на трибуну листок бумаги с крупно напечатанным текстом.

– Ваша речь. Сдержанно, душевно, с глубоким чувством потерь и надежды…

Я сперва взглянул на текст, разом вобрав его в себя, современный человек умеет читать абзацами, повернул голову к бородатому красавцу. Как ни ухожена его борода, но капуста в ней точно застревает, и не только капуста.

– Вы писали?

– Да, господин президент. Я ваш спичрайтер.

Я вздохнул. В нашем мире ученых редактор наших статей должен быть хотя бы на одном уровне с нами, а лучше выше, тогда может помочь, исправить, улучшить, подсказать новый ход, а здесь мне будет писать речи вот эта ухоженная пустышка с ярко-голубым маникюром?

– Свободны, – буркнул я, он моментально испарился, в самом деле был бы хорошим официантом, как его сюда занесло, явно чья-то родня или безотказный секс-партнер, у нас же демократия на марше, а любой кабинет министров быстро превращается в гадюшник.

Врасплох трансгуманиста застать труднее, чем политика, я повернулся к внимательно рассматривающим меня в зале, а набралось их дофига, хотя вряд ли все приглашенные, скорее всего обычная челядь из обслуги.

– Сограждане, – произнес я, можно и без мощных громкоговорителей, но они всё равно сработали, донеся мои слова по залу и, думаю, даже по стране, тут всегда пресса наготове. – Сограждане… Пандемия снаппера нанесла сокрушительный удар по человеческой цивилизации и показала всем нам, насколько наше общество непрочно. Потому обещаю вам, что мы примем все меры, чтобы подобного никогда-никогда не повторилось!.. И установим мир на планете, и чтобы наконец-то этот мир был вечным!.. Мы все с вами это сделаем. Спасибо за доверие!

Я улыбнулся, помахал рукой в сторону нацеленных на меня телекамер, отступил и сошел с трибуну.

Нервничающий Саблин моментально подхватил меня под руку, я не противился, отметил, что справа и слева двинулись двое высоких и крепких ребят, но не местная охрана, а всё те же в камуфляже и с автоматами наизготовку, словно мы захватываем власть, а местные пока не сообразили, как реагировать.

– Многовато охраны, – пробормотал я. – Надеюсь, у нас не силовой захват власти?

Он сказал тихо:

– У нас силовое обеспечение поддержки законного вступления во власть.

– Как-то всё лихорадочно.

Он сказал успокаивающе:

– Потерпите день-два, всё устаканится. Охрана будет только у дверей.

Он не сказал «у двери», так что будет у всех дверей, напряженка чувствуется по всему Большому Кремлевского дворцу… да и по всему Кремлю, по Москве, России и даже по планете. Понятно, почему Маск так рвется на спокойный и мирный Марс.

– Торжественную часть инаугурации отложим, – сказал он быстро, – а то и обойдемся. Сейчас не время собирать глав иностранных государств, как думаете?

– Точно, – согласился я. – Успеем ещё.

Кто-то всё продумал, мелькнула мысль. Скорее всего, ФСБ, это же его люди. Остальные чуть опоздали, но против них, как догадываюсь, меры приняты. Хотя если военный министр подведет танки, то с таким аргументом не поспорит даже ФСБ.

На инаугурацию обычно приглашают несколько тысяч человек, в том числе депутатов, администрацию президента, правительство, общественных деятелей, но сейчас, понятно, без церемоний, это всего лишь ритуальные пляски, хороши для предыдущих веков, но сейчас даже неловко, когда на такое смотришь, хотя для партий «Воля народа» и «Воля простого народа» самое то, почти как футбол и финальные бои ММА.