Мертвая пехота

ЭЛАЙ ЛОВСОН Девятый день

Владыка «Имперских карателей» Бонган Скорп прибыл в систему на день раньше назначенного срока и сразу же вышел на связь, назначив встречу в зале совещаний. Измотанный событиями Ловсон после таких новостей наконец-то вздохнул с облегчением.

За последние двадцать четыре часа ему и присесть-то толком не удалось. Его затянул водоворот постоянных совещаний с Косой, перемежающихся с делами корабельными. К тому же стратеги Дракона, среди которых после исчезновения лорда поднялась нешуточная паника, забивали эфир бестолковыми запросами. Сам Дракон сбежал сразу же после провала наземной операции.

Его товарищ Ветродав, к большому удивлению Элая, остался на месте. Флагман толстяка угрюмо завис на почтительном отдалении от орбитальной платформы врага и упорно игнорировал все запросы, погрузившись в режим ожидания.

Так что весть о приходе Скорпа была воистину благой, расслабляющей.

Ловсон грешным делом подумал, что его неприятности закончились. На миг. Даже на несколько бесценных мгновений он действительно в это поверил.

Пока не пришла вечерняя статистика от Калькуляторов. И после обновления рейтинга Элай обнаружил, что потерял Дауэра. Мертвые адепты цинично погасили его табло на командирском пульте, и в первую секунду Ловсон подумал, что это ошибка. Отослал людей на поиски ловура, потребовал перепроверить данные. Один раз, второй. А потом отдал приказ взломать каюту пропавшего офицера.

Когда на коммуникатор пришел сигнал вызова, он смотрел на то, что осталось от хозяйственного ловура, и настроение у стратега было прескверное. Закрыв нос рукавом, Элай осторожно втягивал провонявшийся кровью затхлый воздух.

Здесь было жарко.

Дауэр умер в собственной каюте, в двух шагах от кровати. Крупный при жизни человек, ростом чуть выше Элая, теперь обратился в груду окровавленной одежды. Знакомый след. Здесь побывал приятель Нары, не иначе.

— Я бы не хотел, чтобы вы ходили по кораблю в одиночку, дор стратег, — прокомментировал зрелище угрюмый Рудольф. Он играл желваками, рассматривая останки товарища.

Ловсон хмыкнул. Глянул на коммуникатор. Его вызывали в комнату переговоров, и медлить было нельзя. Владыка, скорее всего, сейчас будет раздавать на орехи всем, до кого дотянется. Лучше его не злить.

— Найди мне эту тварь, Руди. В лепешку разбейся, а найди! — просипел Элай, стараясь не вдыхать растекающееся вокруг зловоние и думать о чем-нибудь отвлеченном, а не об отвратительном зрелище и тошнотворном запахе.

Ловсон вышел в коридор, где воняло не так сильно, и прислонился к переборке. Посмотрел в сторону тошнотворного зева-прохода в каюту Дауэра. Рудольф остановился в проеме, с ожиданием посмотрел на командира.

— Хороший был специалист, — поделился с ним Элай. — Во всем разбирался. Сложно будет найти ему замену.

Верзила ничего не сказал.

— Только нелюдимый слишком, за что, наверное, и поплатился… — Элаю совсем не понравился отсутствующий взгляд Рудольфа. — С тобой все в порядке, Руди?

— Да, дор стратег, — немедленно ответил ловур.

— Найди мне эту тварь, Руди.

— Конечно, дор стратег, — хмуро ответил ловур.

— И сам в одиночку не ходи. Распорядись, чтобы всех наших спецов и офицеров охраняли по два бойца. А лучше по три.

Рудольф кивнул.

— Мне надо идти. Приберите у него. А то воняет очень уж сильно, — Элай опять покосился в сторону каюты Дауэра.

— Вас проводить?

— Надеюсь, что до переговорной я и сам доберусь, но ты пришли мне туда парочку бойцов, пусть сторожат.

— Слушаюсь, дор стратег.

— Усиль охрану Нары. Она единственная видела мерзавца. И, скорее всего, он попытается до нее добраться.

— Да, дор стратег.

Элай понял, что очень не хочет начинать свое путешествие по извилистым и пустынным в это время коридорам «Рывка». Что он старательно оттягивает тот момент, когда останется один.

Рука сама легла на кобуру.

— Я пошел.

По дороге в переговорную Элай два раза встретил бортовой патруль. Похвальная бдительность, которая не помогла бедолаге Дауэру. Надо было сразу же приставить ко всем офицерам охрану. Но кто же знал, что чужак так легко затеряется на корабле?

Но теперь «Рывок» патрулировали вооруженные солдаты, придирчиво вглядывающиеся друг в друга и охотно останавливающие всех, кто показался им странным.

В лазарет уже попала первая жертва излишней бдительности. И слава Лодену, что пострадавший был только один. Воздух едва ли не искрил от разлитого в нем напряжения и подозрительности. Ему не удалось удержать информацию о загадочном покойнике и безумном налете на морг. Слухи разлетелись по кораблю быстрее света и приобрели новые детали.

Одной из версий стало, что таких тварей на борту несколько. Это хорошо стимулировало бдительность, но и паранойю развивало не меньше.

Всю дорогу Элай старался идти вдоль правой стены, поверх матовой алой полосы, то вспыхивающей, то угасающей от бегущих под нею огней. Игра света успокаивала, помогала думать. Да и двери на этом участке были по левую руку, и отсюда их проще контролировать.

Пульсация алого света настолько увлекла стратега, что он и не заметил, как добрался до нужного ему шлюза. Здесь был отворот налево, в узкий коридор, к лестнице. Девятнадцать намагниченных ступеней — и комната советов к его услугам.

Приступ боли настиг стратега прямо у шлюза. Тело словно пронзили насквозь, и стон вырвался сам собой. Элай моментально покрылся холодным потом, привалился к стене, сипло дыша, и исподлобья огляделся. Только бы никто ничего не заметил.

Слава Лодену — коридор был пуст. Где-то далеко слышалась роковая поступь патруля, лязгающего ботинками по металлическому полу. Но ближе никого не оказалось. Шумно выдохнув, Ловсон осторожно распрямился, все еще держа руку на боку. Проклятая тварь стала шевелиться гораздо чаще. Это значит, что сразу после сеанса связи нужно будет зайти к Наре. Сколько он у нее уже не был? Четыре дня без подпитки?

Прислушиваясь к ощущениям, Элай сделал первый шаг. Вроде бы все в порядке. Боль не возвращалась.

Пока не возвращалась.

На совет он все-таки опоздал. А когда ввалился в кабинет и сел перед камерой, подрагивающие изображения боевых лордов все, как один, обернулись к нему.

— Сколько мы должны вас ждать, стратег? — с явным недовольством проговорил плечистый одноглазый солокерец. Его лицо было почти черным от загара.

— Я полагаю, что у него хватает забот и без наших душевных разговоров, лорд Тигр, — мягко прервал его сам Скорп.

Владыка «Имперских карателей» сидел в трех креслах от места Элая и, сложив перед собой руки, приветливо улыбался опоздавшему. Это был невысокий мужчина с ежиком седых волос. В уголках его ясных, светлых глаз лучилось веселье.

Бонган Скорп располагал к себе сразу же и бесповоротно. Доброй улыбкой, опрятной бородкой.

— Виноват, владыка. Вспылил, — буркнул одноглазый.

— Итак, продолжим, — Бонган кивнул Элаю как старому знакомому, отчего Ловсон почувствовал прилив нелепой гордости за себя. Как щенок, которого за ухом почесали.

Украдкой оглядев боевых лордов, стратег отметил, что как минимум двое (чьи лица были ему незнакомы) подавлены новостями. Значит, информация о Воннеруте до них уже дошла.

Худощавого командира эскадрильи Сверло, недвижимо сидящего в соседнем кресле, Ловсон бы узнал из тысячи, благодаря вытянутому носу и холодному прищуру зеленых глаз. Слева от соседа откровенно скучала единственная женщина-лорд на совете. Это знаменитая Молния. Заноза в заднице многих женщин-солдат, убежденных, что их права в армии ущемляют. Кресло Дракона пустовало.

Незнакомы Элаю были лишь трое: длинноволосый блондин-красавчик с широкой белозубой улыбкой; долговязый и страшно худой офицер с вытянутым серым лицом и потухшим взглядом; угрюмый, откинувшийся на спинку кресла пузач-коротышка, сцепивший на пухлом холмике живота толстые пальцы.

Эндрю Безымянный, Шелест и Гонец. И кто из них кто? Толстяк и серолицый ощутимо нервничали.

Уже знакомый Элаю Коса поприветствовал его скупым жестом и по-доброму улыбнулся.

— Итак, благородные доры, судя по отчетам Калькуляции у моего корпуса потери свыше пятнадцати тысяч человек, и это я не считаю утраченные корабли, наземную технику, и четырех Мамонтов вместе с операторами. Проклятье, ЧЕТЫРЕХ Мамонтов! Также мы потеряли свыше двух сотен бойцов «Дыхания смерти» и около десятка мортов сопровождения. Мне продолжать, дор Ветродав? — мягко спросил Бонган и улыбнулся.

Толстяк тоже был здесь, но сейчас в нем не осталось прежней уверенности и силы. Он глыбой утвердился в своем прежде удобном кресле и старался не поднимать глаз. Такое чувство, будто ему в спину вогнали стальной шест, пригвоздив к столу совета. Однако хотя бы то, что Ветродав посмел предстать перед взглядом владыки, было достойно уважения.

Потому что Дракон испарился сразу же после того, как платформа «Стального клыка» нанесла удар по наземной группировке объединенных эскадрилий. Элай не верил, что хищный и вкрадчивый лорд мог поступить так, как говорилось в трансляции Воннерута. Но, проклятье, куда он тогда делся? Куда исчез, едва стало ясно, что войска, высадившиеся на Раздоре, потеряны? Бросился к порталам? Но тогда бы его расстреляли свои.

Совет молчал. Ветродав понуро буравил взглядом стол, но ни слова в свое оправдание не сказал.

— Вы же понимаете, что я вынужден принять меры, дор Ветродав, — по-отечески покачал головой Скорп. — Я ведь давал приказ ждать на орбите, разве не так?

Толстяк поиграл желваками и вдруг, расправив плечи, откинулся на спинку кресла. Смело встретил взгляд Бонгана:

— Мы рискнули и проиграли, владыка. Я в вашей власти. У нас был шанс, если бы не эта тупая платформа.

— Хорошо, что ты это понимаешь, Ветродав. Я имею в виду то, что ты и Дракон совершили непростительную ошибку.

Элай посмотрел на толстяка внимательнее. Несмотря на то, что их знакомство не задалось, боевой лорд повел себя как мужчина. Не юлил, не прятался и признал ошибку. Если Ловсон ничего не путал, наказание за такое нарушение — смерть. Или у лордов свои порядки?

Проштрафившийся командир угрюмо скрестил на груди могучие руки. Взгляд его снова уткнулся в стол.

— Я прошу подготовить мне своих заместителей, Ветродав. Если, конечно, ты не угробил всех своих стратегов этой эпичной атакой. — Бонган поставил локти на стол и сцепил пальцы в замок, не сводя взгляда с боевого лорда.

Лицо толстяка на миг дернулось. Ветродав моргнул раз, другой. Прикрыл глаза на секунду и с заметным трудом кивнул.

— Хорошо. На этом я временно закрываю тему высадки двух эскадрилий. Перейдем к другим вопросам. Коса?

— Владыка? — уже знакомый Элаю лорд повернулся к Бонгану.

— Теперь ты мои глаза и уши в этой забытой империей системе. Безвылазно находись на спутнике Калькуляции и немедленно докладывай обо всем, что узнаешь от наших верных мертвых друзей. Это вся твоя задача. Твое расчетное время прибытия?

— Я полагаю, через два-три часа уже пристыкуюсь. — Коса потирал порезанную руку и смущенно улыбался. — Только что оповестил Калькуляторов о своих намерениях. Надеюсь, что в этот раз они будут не менее любезны, чем в прошлый. Главное, чтобы кровушки хватило.

Среди лордов прошелся недовольный шепоток. Слева от Элая убийственно хмыкнул Сверло и ожег гневным взглядом Косу. В глазах остроносого лорда забился ритм бешенства, но с каждым тактом черные эмоции из его взора уходили.

Ловсон понял, что стал свидетелем еще одной размолвки на совете.

— Я могу и не лететь, — отреагировал на ропот Коса. Лицо его окаменело. — Мне мало радости торчать на станции Калькуляторов и служить радистом. Вы хотите полететь вместо меня? А?

У Сверла дернулось веко, но лорд промолчал.

— Поменьше самолюбования, Коса, — фыркнул бледный Ветродав. — То, что в тебе течет кровь Халамеров, еще ничего не…

— Ветродав? Вы заговорили? — едко встрял Скорп, и толстяк тут же заткнулся.

— Хорошо, — кивнул Бонган. — Теперь к вам, молодой человек.

Элай сглотнул, почувствовав на себе внимание владыки. Проклятье, это же один из самых могущественных людей в империи. Сам Стоик у него в зятьях ходит.

— Я вверяю под ваше командование то, что осталось после великой победы Ветродава и Дракона.

Толстяк дернулся, как от боли, и посмотрел в потолок. Бесшумно вздохнул. Поднял дрожащую руку и потер переносицу.

— Ваша задача, дор стратег, закрепиться на южной базе. Слава Лодену, что нашим доблестным лордам хватило ума назначить резервную точку сбора, но теперь нам нужно ее удержать. Мне необходима связь с Раздором, юноша. Последняя действующая станция осталась на законсервированной базе, и потому вы отправляетесь туда. Немедленно. То есть сразу же после того, как выйдете из комнаты совета. — Бонган усмехнулся. — И готовьтесь примерять новую должность. У меня большой недостаток в толковых лордах.

Владыка со значением посмотрел на Ветродава.

— Также я отправляю к вам на поддержку эскадрилью Эндрю Безымянного.

Элай бросил взгляд на незнакомцев и с облегчением улыбнулся, когда светловолосый красавчик, сидящий напротив, приветственно вскинул руку и весело подмигнул стратегу, а затем по-женски заправил упавшую на глаза белокурую прядь. Шевелюра у лорда была знатная, волосы спадали ему на плечи, и чувствовалось — за прической он следит бережно и тщательно.

— Эндрю будет на планете не раньше, чем через два дня, — продолжал тем временем Бонган. — За это время, я надеюсь, вы сможете наладить связь и окопаться так, чтобы никакие жуки вас оттуда не выбили?

— Конечно, владыка, — склонил голову Элай.

И тут напомнил о себе клещ. Тварь выбрала «подходящий» момент, чтобы подняться повыше. Ловсон вцепился в стол онемевшими пальцами, силясь не выдавать своих мучений. Спина моментально покрылась потом, и стало очень жарко. Стратег осторожно выдохнул, чувствуя, как на лбу выступила испарина.

— С вами все в порядке, юноша? — Бонган все-таки что-то заметил, нахмурился и раздраженно забарабанил пальцами по столу.

— Волнение, владыка. Всего лишь волнение, — просипел Ловсон.

Проклятый клещ! Лоден свидетель, скорее бы все это закончилось. Вырезать бы эту тварь и забыть про нее навсегда. Вернуться на Приму — и пусть стынет в Глубине эта война, эти жуки и эта планета! У него же есть Санни…

Санни… Как ты там?

«Вспомнил о жене, да?»

— Не волнуйтесь вы так. Я давно за вами наблюдаю. У вас появился шанс проявить себя. Не упустите его, — Скорп тут же отвернулся от Элая. — Эндрю, прошу тебя, поторопись. Думаю, дор стратег хоть и имеет боевой опыт… Колонизационная Кампания, если не ошибаюсь? — это он уже адресовал Ловсону, но ответа дожидаться не стал. — Но, думаю, твои знания ему пригодятся.

— Конечно, владыка. Не сомневайтесь. К тому моменту, как вы разберетесь с «Гордостью Бога» — мы организуем базу на поверхности, — бодро отчитался Безымянный.

— Разрешите идти, владыка? — хрипло спросил Элай.

— Идите, дор стратег, — Бонган вонзил в него пристальный взгляд. — И поправляйтесь. Вы неважно выглядите.

«Можно себе представить, да, Элай?»

Покинув зал советов, Элай первым делом прислонился спиной к двери и вытер пот со лба. Глаза сами собой уставились на тусклое око светильника в стене над лестницей. В боку жгло и кололо так, что хотелось выть. Запустил. Он слишком запустил эти процедуры. Идиот. Заработался, да? Забыл о себе? Получай, кретин!

«Правильно, так себя! Давай!» — поддержал его внутренний голос.

Внизу прошелестели створки шлюза, и по коридору загрохотали тяжелые ботинки. Подоспела охрана от Рудольфа. Так, собраться. Выпрямиться. Его не должны видеть в таком виде. Командир не имеет слабостей. Вот, сейчас он поприветствует их, и сразу же отправится к Наре. Сразу же… Он запретил ей высовываться из каюты, так что не нужно будет искать ее по всему «Рывку». Да, тюрьма, но зато она в безопасности.

«И ты тоже, да? Ты ведь потому ее и запер, да?»

Но на этот раз боль не унималась и настойчиво терзала его потроха, к которым приблизился неторопливый клещ. И больше всего на свете Элаю захотелось лечь на пол и свернуться в клубок. Почему-то ему казалось, что так боль утихнет, что она сразу же приглушится и сойдет на нет. Стиснув зубы, стратег заставил себя выпрямиться, чувствуя, как глаза застилает пот.

Охранник показался на лестнице. Разрядник небрежно болтается за спиной, штатный резак по-щегольски закреплен на левом плече. Но зато в боевом облачении, и даже забрало закрыто.

— Дор стратег? — прогудел голос из-под шлема. Его интонация показалась Ловсону странной. Это был не вежливый вопрос. Это было…

Стратег вдруг отметил еще одну странность: датчик рейтинга на груди солдата не горел.

Элай запоздало схватился за кобуру, но чужак в несколько мгновений оказался на площадке и выбил из рук Ловсона оружие. Выстрел с разрывом ушел в потолок, а затем стратег и сам взмыл вверх, чувствуя себя беспомощным котенком в руках живодера.

Солдат одной рукой схватил Элая за горло и прижал к стене. Забрало шлема с тихим шелестом поднялось, явив Ловсону бледное лицо мутанта, покрытое паутиной трещин.

— Я все-таки тебя поймал, человек… — сказал чужак и осекся. Склонил голову набок, и его лицо изумленно вытянулось. — Как интересно, — озадачено заметил монстр. Створки его век сомкнулись, но не как у людей, сверху вниз, а слева направо.

В ушах зашумело. Элай несколько раз дернулся, пытаясь освободиться от хватки чудовища, но тот словно и не заметил его усилий. Проще было сдвинуть гору. Стальные пальцы надежно сдавливали горло, но уже не пытались его сломать. Тварь задумалась:

— Как интересно, право…

Ловсон попытался ткнуть пальцами ему в глаза, но враг ловко отклонился и отвесил Элаю увесистую оплеуху, чтоб не мешал. В глазах потемнело, и стратег потеряно обмяк.

— Где ты подцепил клеща, малыш? — вдруг спросил мутант и, не дождавшись ответа, продолжил: — Какая ирония!

Элаю показалось, будто холодные пальцы на его шее уже прорвали кожу и сейчас раздирают сухожилия, впиваются в мышцы и скоро заскребут по костям.

В горле забулькало.

— Мы можем помочь тебе, малыш. Иначе оно тебя сожрет, мой дорогой. И мне кажется, что это случится очень скоро.

Мутант осторожно ткнул Элая перчаткой под ребра. С той стороны, где ворочался клещ. И в ту же секунду боль стихла. Но удивляться Ловсон уже не мог, откуда-то из глубины на него накатывал кровавый туман, и сознание в любой момент могло отключиться.

— Воннерут будет рад тебе. Я, пожалуй, не стану тебя убивать, — решил мутант.

Ловсон захрипел, и монстр, опомнившись, поставил его на пол.

— Ты почти наш, стратег. Твои таланты Воннерут оценит по заслугам, поверь мне. А среди людей Братоубийцы тебя ждет только смерть. Никто не станет защищать мутанта.

Чудище хрюкнуло уродливым смешком. Опустило руки, с интересом оглядывая пошатывающегося стратега:

— Неожиданный поворот, малыш.

Переводя дух, Элай подался чуть вперед, чувствуя, как неуверенно дрожат ватные ноги. Красный туман отступал, но колени подкашивались сами собой. Горло саднило, голова кружилась. Ироничные замечания монстра он не слушал. На него навалилась апатия.

— Приведи свой корабль на место сбора. Или дай сигнал, и тебе пришлют гостей, которые помогут, — сказал мутант и вдруг оглянулся, прислушиваясь. Снизу открылись створки шлюза.

Элай действовал бездумно. Шагнул вперед, к монстру, выхватил его резак из наплечных ножен. Щелкнул кнопкой, инициируя полыхающее энергией лезвие. Мутант с опешившим видом обернулся, посмотрел на резак, метнул изумленный взгляд на Элая. И сразу все понял.

Стратег вогнал оружие ему прямо в лицо.

Тот не успел даже вскрикнуть. Зашипела опаленная плоть, мерзко захрустели прорезаемые кости черепа, и ноги твари подкосились. Элай отпустил резак, отскочил в сторону, и оперся на стену, все еще приходя в себя от удушья. Мутант молча упал на колени, покачнулся, попробовал коснуться рукояти и рухнул лицом вниз, вогнав смертельный инструмент еще глубже в череп.

Внизу послышался топот ног, а Элай закашлялся, прислонился спиной к стене и медленно сполз на пол, глядя на труп мутанта. В ушах все еще звучали слова подонка: «Ты почти наш, стратег».

— Дор стратег, с вами все в порядке? — сквозь дымку он слышал стук ботинок по лестнице. Оклики охранников, прибывших по приказу Рудольфа. Встревоженный гомон.

«Ты почти наш, стратег».

— Глубина меня забери. Стратег завалил кого-то из наших! — вскрикнул кто-то. — Он рехнулся?!

Элай закрыл глаза и провалился в темноту.