Мертвый отец

19

Девять часов?

Десять часов.

Мне нужно проверить постели для людей в десять часов. Как насчет одиннадцати часов?

По-моему, у меня в одиннадцать часов получится. Дай-ка загляну к себе в книжку.

Она заглянула в книжку.

Значит, одиннадцать часов, сказала она, делая пометку у себя в книжке. Под деревьями?

Под звездами, сказал Томас.

Под деревьями, сказала Джули, похоже, дождь.

Если нет дождя, то под звездами, сказал Томас. Если дождь, тогда под деревьями.

Или под живой изгородью, сказала Джули. Мокрой и каплющей. В перегное.

Что это вы затеваете? спросил Мертвый Отец. Может ли это быть тайным свиданием?

Ничего, сказала Джули. Ничего такого, о чем тебе следовало бы переживать, дорогой наш старичок.

Мертвый Отец бросился наземь.

Но у меня должно быть все! У меня! Я! Я сам! Я же Отец! Мое! Всегда было и всегда будет! От кого все блага текут! К кому все блага текут! Во веки веков и веков и веков! Аминь! Beatissime Pater[97]!

Он опять жует землю, заметила Джули. А казалось бы, уже устать должен.

Томас запел, хорошим голосом.

Мертвый Отец прекратил жевать землю.

Вот это мне нравится, сказал он, утирая рот рукавом своего златого одеянья.

Ибо Твое, пел Томас, хорошим голосом, есть Царство, и сила, и сла-ава, во ВЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕ- ки...[98]

Вот эта мне нравится, сказал Мертвый Отец, эта мне всегда нравилась.

Томас прекратил петь.

Кстати, сказал он, позволь-ка мне твой паспорт.

Зачем? спросил Мертвый Отец.

Я за ним пригляжу вместо тебя.

Я сам способен приглядеть за своим паспортом.

Многие теряют или беззаботно девают куда-то свои паспорта, сказал Томас. Я за ним пригляжу вместо тебя.

Очень любезно с твой стороны, но отнюдь не обязательно.

Потерянный или задеванный паспорт — дело очень серьезное. Многие до крайности беззаботны со своими паспортами, особенно люди постарше.

Я всегда очень заботился о своем паспорте.

Особенно люди постарше, кто иногда рассеян или забывчив, что сопутствует преклонным годам.

Ты намекаешь, что я впадаю в маразм?

Леденящий кровь взгляд Мертвого Отца.

О нет, сказал Томас. Не в маразм. Ни на миг. Я просто подумал, что лучше будет, если я пригляжу за твоим паспортом. Мы границы пересекаем и все такое. Дай-ка мне свой паспорт.

Нет, сказал Мертвый Отец. Не дам.

Я знал некогда одного старика, который потерял или девал куда-то свой паспорт, сказал Томас. Остановленный пограничниками, на некой границе, он не сумел отыскать свой паспорт или определить, где он. И вот он на пограничной станции, в отчаянии, роясь в своих чемоданах, хлопая себя по груди, выворачивая карманы, затем снова зарываясь в багаж. Веселая терпимость пограничников сменяясь нетерпеньем, за ним другие ожидаючи в очереди, разнообразные бездельники и насмешники бездельничаючи и насмешничаючи. Не говоря уж о спутниках в его собственном обществе барабаня пальцами по всем наличествующим поверхностям. Всей их группе пришлось повернуть назад и возвратиться в место происхождения, а все из-за того, что этот старый простофиля считал, будто сам способен приглядеть за своим паспортом.

Мертвый Отец сунул руку под мантию и извлек потертый зеленый паспорт.

Спасибо, сказал Томас. Вот видишь? Согнулся.

Осмотр паспорта, при коем взгляду представляются всякие морщины.

Лишь малость погнулся, сказал Мертвый Отец.

Паспорт индивида есть собственность, говоря строго, правящего правительства и, следовательно, не должен сгибаться, даже малость. Согнутый паспорт ставит под сомнение правомочность паспортодержателя.

Мне это не нравится, сказал Мертвый Отец.

Что? спросила Джули. Что, дорогой старичина, тебе не нравится?

Вы меня убиваете.

Мы? Только не мы. Ни в каком смысле не мы. Тебя процессы убивают, а не мы. Неумолимые процессы.

Неумолимые неприменимы в моем случае, сказал Мертвый Отец. С надеждой.

«С надеждой» так употреблять нельзя, грамматически, сказал Томас.

Ты в безопасности, дорогой старичина, в безопасности, временно, во благоутробье нашей заботы, сказала Джули.

В чем?

Во благоутробье, иными словами — в мягкой кротости нашей заботы.

Меня окружают ползучие убийственные педанты! закричал Мертвый Отец. Невыносимо!

Томас вручил Мертвому Отцу книжку порнографических комиксов.

Ну-ну, сказал он, никаких выплесков. Почитай-ка. Это тебя займет.

Не желаю я заниматься, сказал Мертвый Отец. Занимают детей. А я желаю участвовать!

Не возможно, сказал Томас. Скажи Богу спасибо за книжки порнографических комиксов. Сядь вон там и почитай. Сядь, опершись спиной о скалу. Возблагодари Господа за то, что тебе дадено. У иных и того меньше. Вот ранец разместить меж твоею спиной и скалой. Вот фонарик, при коем читать книжку порнографических комиксов. Эдмунд в десять принесет тебе «овалтину»[99]. Благослови свою судьбу.

Деревья. Звезды. Всяко дерево благочинно, благочинна всякая звезда. Аромат ночного запаха.

Томас лежа навзничь, крестообразно.

Джули рыща по закраинам.

Джули целует внутреннюю сторону Томасовой левой ноги.

Томас остается в Положении А.

Джули целует Томаса в рот.

Томас остается в Положении А.

Джули опять на корточки с рукою меж своих ног.

Томас наблюдает за рукой Джули.

Блещущей в волосах между ног Джули.

Мелкое движенье живота Джули.

Томас наблюдает за рукой Джули (шея изогнута видеть).

Джули целуя испод Томасова мерного щупа.

Зазнайка стоючи почти прямо вверх, но маленько подрагивает.

Джули лижет.

Наслажденье Томаса. Движенье Томасовых бедер.

Джули закуривает сигарету.

Томас остается в Положении А.

Джули курит, глядя на Томаса.

Джули курит, одной рукою (вторым пальцем) двигая вверх и вниз у себя между ног.

Различные телодвиженья со стороны Томаса. Стараясь увидеть.

Джули курит. Предлагает сигарету Томасу.

Томас подымает голову, берет сигарету между губ. Две затяжки.

Джули убирает сигарету. Рука между ног.

Джули курит, глядя на Томаса.

Томас остается в Положении А, согласно договоренности.

Рука Джули движется вверх и вниз у нее между ног.

Томас не сводит взгляда с руки Джули.

Различные телодвиженья со стороны Томаса — рывки, преимущественно.

Одна из ног Джули в воздухе.

Джули оставаючись вне досягаемости Томаса. Томас крестообразно, согласно договоренности.

Томасов звездорыл под углом 90 градусов (грубо) к Томасу.

Джули сосет.

Томас чешет нос левой рукой, нарушая договоренность.

Груди Джули ныряют сюда и туда, пока она сосет.

Томас пялится на груди, тужась и изгибаясь.

Джули встает и двигает вторым пальцем между ног, не сводя взгляда с Томаса.

Томас причмокивает.

Джули становится на колени, оседлав правую ногу Томаса, и трется. Еще и еще и еще.

Джули протягивает кончики пальцев Томасу, который облизывает.

Джули применяется к ахбохтымою, который под углом 90 градусов (округленно) к Томасу.

Джули возлегает на один локоть в двенадцати дюймах от Томаса и отхлебывает виски. Рука у нее между ног.

Тома пялится на ее руку, на ягодицы, мышцы живота.

Туда-сюда мышц живота Джули. Рука между ног, глаза закрыты.

Томас остается в Положении А.

Одна из ног Джули машет в воздухе.

Джули встает, затем присаживается. Представляет зеленя Томасову капустному дереву.

Берет капустное дерево в руку. Использование капустного дерева как дилдо.

Томас пялится в лицо Джули.

Томас остается в Положении А, дабы не нарушать договоренность.

Джули применяется к Томасову мешочку фокусов длительное время.

Джули переворачивается попой-напоп и зазнайкоцелуя.

Томас лижет что есть лизать.

Счастье Томаса. Счастье Джули.

Движенье ягодиц Джули, вправо, влево и так далее.

Краткая ария из трех нот.

И так далее и так далее и так далее и так далее.

Который час? спросила Джули.

Почти час, сказал Томас.

Сколько еще?

Почти там, сказал Томас. День ехать, быть может. Двадцать четыре часа на крайний случай.

Джули принялась плакать.