Место под тенью

Глава 11

Ну что сказать про рыбалку… Да, это было красиво. То есть в первую очередь мне даже больше запал в душу не сам процесс безостановочного вытаскивания из воды рыбы, из которой мы составляли только самую крупную, а простиравшиеся вокруг виды. И прежде всего утренние, когда на рассвете мы плыли по протокам и ерикам к Раскатам, а над водой и высокими зарослями тростника стелился какой-то волшебный, нереальный туман. Ну и цветущий лотос, покрывавший местами водную гладь на сотни метров вокруг, чьи бутоны начали раскрываться навстречу встающему солнцу — это, скажу я вам, зрелище бесподобное. Только ради этого надо было сюда приехать, что вслух и произнесла Алина. Заодно посетовав, что эти цветы нельзя срывать: отчим заранее предупредил, что лотос является краснокнижным цветком, и за него можно схлопотать серьёзный штраф.

Наловили мы удочками до полудня даже без предварительной прикормки с полцентнера крупной рыбы, в основном жерех, линь и сазан. Алина радовалась как маленькая, когда ей на крючок попался сазан (как впоследствии выяснилось, на 2 кг 300 гр), Павлу Владимировичу даже пришлось помогать девушке вытаскивать рыбу, которая норовила вырвать удилище из слабых рук неопытной рыбачки. И снова я пожалел, что нет у меня фотокамеры. Вот почему не купил, бестолочь? Есть же деньги!

Пойманный улов хранился в специальном термоизоляционном контейнере на корме лодке. Несколько крупных рыбин из нашего улова отчим отдал Михалычу вместе с деньгами за потраченный бензин. Затем они принялись потрошить рыбу, удаляя жабры, и подсаливая, чтобы сохранилась в дороге до Астрахани. Часть тут же и закоптили, благо что у Михалыча имелась собственная коптильня.

А ближе к вечеру мы рванули в обратный путь, на «хаус». Доехали без приключений, с чувством некоторого превосходства поглядывая на стоявших вдоль дороги торговцев рыбой и наслаждаясь наполнившим салон «Нивы» запахом копчёной рыбы. В Астрахани погостили ещё денёк, после чего взяли билеты на поезд.

По пути мы с Алиной снова отрывались по полной. Правда, время от времени в голову лезли разные мысли. Как там бабуля без меня? Надеюсь, жива-здорова… Как там наши «бригадные» дела с рынком и наши с Гошей дела с маршрутками и автосервисами? Все эти мысли то и дело лезли в голову, и я понимал, что в таком напряге мне жить как минимум ближайшие несколько лет. Если я их, конечно, проживу, во что очень хотелось верить.

Волновался я на первый взгляд напрасно. За те несколько дней, что я отсутствовал, всё оставалось по-прежнему. Привёз с собой копчёной рыбки, и домой, и парней угостить, в том числе Козыря лично, попросив передать одну рыбину Чернышёву в качестве презента. Однако что-то насторожило меня в поведении Антона, словно бы он старался дистанцироваться от меня. Так и подмывало спросить, что произошло, но благоразумно предпочёл этого не делать. К тому же забот был полон рот, Гоша по нашему с ним бизнесу был на разрыв, и мне пришлось с ходу врубаться в «производственный» процесс.

Между тем август был в полном разгаре, не за горами второй курс, теперь уже заочного обучения. А первокурсникам-очникам предстояла поездка на картошку. Пережиток советского прошлого никак не желал покидать студенческую жизнь, хотя, я точно помнил, когда учился на четвёртом курсе, поездки на картошку и прочие сельхозработы для первого курса всё-таки отменили.

Конечно, студенты хоть как-то помогали труженикам села, получая за это бесплатное питание в колхозной столовой. Опять же, трудовое воспитание — оно вроде как всегда на пользу. Да и романтика, однако. Помню, на первом курсе когда ездили, у меня была любовь-морковь с 18-летней Настей Кузнецовой, не по годам зрелой девицей. Правда, по возвращении в город отношения как-то сошли на нет.

Так что пришлось дойти до института, получить зачётную книжку на второй курс, и тащиться в библиотеку за учебными пособиями. Держал я их в руках и грустно качал головой. Каменный век! Совсем скоро весь мир заполонят компьютеры, а тут дают зубрить учебный материал, который ещё наши отцы учили, работа, блин, по перфокартам. Стыд и срам, товарищи педагоги! Именно вы должны в первую очередь овладевать прогрессивными технологиями, чтобы учить своих студентов овладевать знаниями будущего, а вы их учите, как делать каменное зубило.

В общем-то, я более-менее помнил, что мы проходили на втором курсе, так что проблем возникнуть не должно. К тому же заочная программа, напрягов меньше, времени свободного больше. А может вообще забить ан учёбу? Ну вот на фига мне высшее образование? Что оно мне дало в жизни? И уж тем более что даст в этой, когда я сам себе бизнесмен? Сколько людей с неконченым высшим или вообще средним специальным стали миллионерами, причём долларовыми! А уж я-то со своими знаниями о будущем, о грядущей ваучеризации, неужто не смогу подняться? Только нужно соблюдать осторожность, а желательно вообще обзавестись боевым оружием. В принципе, я даже догадываюсь, через кого можно достать ствол. И ствол этот должен быть «чистым», за ним не должно числиться «мокрухи».

Пришлось по ходу дела заглянуть и к Виктории Андреевне. Та за минувшее лето неплохо загорела, видно, отдыхала на юге.

— Замечательный мужик… Меня вывез в Геленджик, — промурлыкал я чуть слышно себе под нос.

— Что, Сычин? — не расслышала секретарша ректора.

— Я говорю, прекрасно выглядите, Виктория Андреевна!

— Серёжа, тут никого нет, мы же вроде с тобой на «ты» были. К чему такой официоз?

— Да это я так, отвык уже, извини, — смущённо улыбнулся я.

— А вот нечего было отвыкать, помог бы ещё разочек сумки донести.

— Так мне сейчас вроде как есть кому сумки носить, — поджал я плечами теперь уже с немного виноватой улыбкой.

— Ясно, — вздохнула она. — Хорошая хоть девочка?

— Да пока вроде не жалуюсь.

— Ну дай бог вам счастья… Ладно, ступай, Сычин, отвлекаешь меня тут от работы.

А на следующий день начались проблемы. Вернее, проблема, одна, но здоровенная. И появилась она в виде звонка на домашний от Козыря с просьбой вечером подойти в «Радугу». О теме беседы он не упомянул, а судя по тону голоса, отказ не принимался, и уже одно это мне сильно не понравилось.

В «Радугу» я пришёл, а куда было деваться? Пришёл первым минут за пятнадцать, Антон подвалил за пять минут до назначенного времени. Я уже к тому времени как раз заказал вторую чашку кофе.

Когда Козырь появился, я привстал, мы обменялись рукопожатием, с его стороны он получилось каким-то вялым, и это мне тоже не понравилось.

— Кофе гоняешь, — кивнул он на мою стоявшую на столе чашку. — А я что-то проголодался сегодня. На тебя заказывать?

— Да нет, пожалуй, я сыт, разве что ещё кофе можно, ну и бутербродик какой на закуску.

— Хорошо.

Он сделал заказ и, словно бы читая мой невысказанный вопрос, улыбнулся:

— Сегодня ужинаю без спиртного, за рулём. Поэтому только сок.

Я ждал, пока он расправится с овощами, жареной картошкой и отбивной. Только вытерев блестящие от жира губы салфеткой, поднял на меня ставший вдруг тяжёлым взгляд.

— Ходить вокруг да около я не буду, Серый. Скажу сразу, этот разговор я веду по просьбе Иваныча, как его доверенное лицо. В общем, он просил передать, что вы с Гошей молодцы, рубите фишку, вашими стараниями мы хорошо поднялись. Но и себя вы с Гошей не забываете, затеяли своё дело, которое оказалось весьма прибыльным… Понятно, что вы не поёте про свои успехи на каждом углу, но поверь, уж мы-то знаем, какую прибыль вам приносит каждый автобус и каждая автомастерская.

Я молчал, ожидая продолжения монолога, и в общем-то догадываясь, к чему Козырь клонит, а внутри меня уже всё закипало.

— Да, я помню, когда вы с Гошей затевали свой бизнес, мы договаривались, что наша бригада к нему не будет иметь никакого отношения. Ваш бизнес — это ваш бизнес. Я это помню… Но! Скажи мне, кто вас «крышует»?

— Да никто не «крышует». Мы сами себе крыша.

— А если на вас наедут не один или двое, а человек десять, или вообще бригада типа нашей? У вас же на двоих даже одного огнестрела нет.

— Я тебя понял, Антон, ты предлагаешь свою «крышу»… То есть НАША, — выделил я последнее слово, — бригада будет обеспечивать безопасность нашего с Гошей бизнеса.

— Вот видишь, какой ты понятливый, — сразу повеселел Козырь. — И цена вопроса всего 30 процентов от дохода с автобусов и автомастерских.

— Сколько?!

Я аж едва не подпрыгнул. Ну ладно 10 процентов, пусть 15, это максимум, что нам самим платили за «крышу» разные коммерсы и барыги, но брать со своего же 30 процентов… Я даже подумал было, что ослышался, но Козырь тут же развеял мои сомнения.

— Сергей, я понимаю, что тебе кажется эта цифра кажется достаточно большой, но сам рассуди… Бизнес у вас прёт, и я уже слышал про интерес к нему тольяттинской братвы. А там ребята серьёзные. Что вы им сможете противопоставить? В случае чего к кому побежишь помощи просить? Правильно, к Иванычу. И нам придётся впрягаться за вас с Гошей по полной, и не факт, что обойдётся без двухсотых, причём с нашей стороны тоже.

Хм, видно, нахватался специфических терминов на «очень крайнем юге», где Антон, по его словам, когда-то успел послужить.

— Не слышал насчёт интереса со стороны тольяттинских, — сказал я. — Но даже если и так… Антон, 30 процентов мы не потянем. Если будем отдавать половину, то наше предприятие остановится в своём развитии. Мы даже не сможем обеспечивать запчастями сломавшиеся маршрутные такси. Нам ещё кредит почти год выплачивать.

— Ты утрируешь, — выдал умное словечко Козырь. — Мы с Иванычем прикинули хрен к носу, посчитали, выходит, что для вас с Гошаном получается не самый плохой вариант. Прибыль будет, и на запчасти останется, и на баб с рестораном, и кредит понемногу выплатите. А если серьёзные ребята наедут, может потерять всё, включая жизни. В общем, вы с Гошей подумайте, а завтра я жду от вас ответа. Завтра в семь вечера здесь же.

Он бросил на стол несколько купюр, поднялся и, не прощаясь, направился к выходу. А я остался сидеть как обухом по голове ударенный. Интересно девки пляшут! Все наши с Гошей планы по выходу в долларовые миллионеры, выходит, накрылись медным тазом. Ну может и не в долларовые, но накрылись. И послать Козыря с Иванычем не пошлёшь. Вон как Чернышёв быстро устранил Емелю, и ничего ему за это не было, никто не стал вписываться за вора в законе. А уж за меня не будет и подавно, кто я такой?

Так что с его точки зрения всё выглядит даже где-то логично. Но я-то на своём месте, и Гоша на своём, почему мы должны жертвовать чем-то ради личного благополучия Козыря и в первую очередь Иваныча? А в том, что эти деньги пойдут в их личное пользование, я нисколько не сомневался. Во всяком случае бо́льшая часть точно, разве что по мелочи что-то раздадут пацанам, чтобы те не возбухали.

Да-а, куда ни кинь — всюду клин. Попал, как кур во щи. Вот тебе, бабушка, и… Тьфу, чего это меня на поговорки понесло! Совсем, видно, безысходность обуяла. Так не пойдёт, надо встряхнуться, взять себя в руки… И вообще, утро вечера мудренее… Да что ж такое, все поговорки уже перебрал!

Надо будет с Гошей хотя бы перетереть. По идее он сегодня уже должен быть дома, мы до обеда с ним в районную администрацию мотались, а потом в автобазу, составлять список нужных запчастей для наших автобусов.

Гоша был дома. Открыв дверь, удивлённо заморгал, но я первый спросил:

— Привет! Есть время?

— Для тебя — сколько угодно.

— Давай поднимемся ко мне, разговор серьёзный.

Мы уединились на кухне. Бабуля нам не мешала, она ушла к соседке языком чесать, так что под крепкий чай мы вели беседу. Я в деталях пересказал Гоше разговор с Козырем, тот озадаченно крякнул, потёр свой пока ещё не такой мясистый, как у его отца, нос.

— Я так понимаю, это вроде как ультиматум? — выдал он с утвердительной интонацией.

— Понимай как хочешь, — вздохнул я. — Ест какие-нибудь соображения?

— А какие тут могут быть соображения? У нас нет другого выхода, кроме как соглашаться. Не согласимся — Иваныч с Антоном нам такую заподлянку могут устроить… Если вообще не грохнут нас, — добавил он совсем упавшим голос.

— Вот и я о том же подумал. Тут впору не чай, а водку с расстройства хлестать.

— А у тебя есть? — с надеждой посмотрел на меня Гоша.

— Ты чего это, пить начал?

— Надо же когда-то начинать.

Я достал из холодильника бутылку «Зубровки», откупорил и разлил прямо в чайные чашки, грамм по сто. К моменту, как пришла бабуля, мы выдули полбутылки. Заглянув на кухню, бабушка малость округлила глаза, увидев наше «чаепитие», однако ничего не сказала, только поздоровалась с Гошей и ушла в комнату. Впрочем, мы решили, что с нас хватит, у соседа с непривычки глаза собрались в кучу, и он встал, покачнувшись. Пришлось его довести до квартиры и сдать на руки малость охреневшей матери.

Утром, что удивительно, Гоша был как огурчик. Сначала позвонил по телефону, потом припёрся ко мне.

— Дёрнешь?

— Не, — замотал он головой. — мне отец какие-то немецкие таблетки дал с утра, сразу всё прошло. Серый, он ведь всё знает.

— Кто знает?

— Отец мой. Ты уж извини, я вчера по пьяни проболтался про наши проблемы.

Ну вот, блин, только этого не хватало! Ну Гоша, впредь ты от меня и рюмки не дождёшься!

— И что он?

— Не знаю, я отрубился. А с утра ничего мне не сказал, только вот таблетку дал. Ну и я не спрашивал. Сказал, что сегодня мне лучше дома отлежаться.

— Понятно…

На самом деле всё было совсем непонятно. Понятно было то, что отец Гоши должен как-то отреагировать, так как дело касается его сына. Задета, так сказать, честь семьи. И как взрослый и более опытный человек он может дать и совет, и сам предпринять какие-то действия.

Вопрос — какие? Я знаю, что у него в банке есть своя служба безопасности, которая, не исключено, способна выполнять и не совсем законные действия. Рискнёт ли Марк Ефимович дать приказ разобраться с Чернышёвым и Козырем? На этот вопрос может ответить только сам Абрамов.

А что, если… Хм, заманчиво, но согласится ли на это Марк Ефимович? Это надо с ним самим перетереть.

— Твой отец ещё дома?

— Не, он как уехал к 8 утра — я к тебе сразу.

— А дома он, я так понимаю, появляется не рано?

— Ещё как не рано, бывает, и в 10, и 11 вечера возвращается.

— Сможешь устроить мне с ним встречу в банке, желательно до обеда?

— Зачем это тебе?

— Есть у меня одна мыслишка. Тебе потом скажу, не хочу сглазить. Ну так что, устроишь?

— Да не вопрос, могу прямо сейчас с твоего позвонить.

— Валяй.

Секретарша сразу же соединила Гошу с отцом, тот быстро доложил мою просьбу и, положив трубку, кивнул мне:

— Ну что, можешь ехать. Сказал, что до двенадцати часов время у тебя есть. Охрана предупреждена, пропустят.

Сборы оказались недолгими, и через двадцать минут я уже открывал дверь гаража. А ещё пятнадцать минут спустя парковался напротив входа в двухэтажное здание банка. Охранник на входе действительно был в курсе, только попросил предъявить какое-нибудь удостоверение личности. Паспорт у меня всегда с собой, сверив мою физиономию с паспортной. Тот остался доволен и попросил подождать. Набрал из своей пуленепробиваемой будки кому-то, вскоре за мной спустился моложавый клерк с прилизанным пробором.

— Сергей Сычин? Идёмте за мной.

Кабинет Марка Ефимовича располагался на втором этаже. В приёмной молодой человек меня оставил, передав на попечение секретарше — строгой и ухоженной даме бальзаковского возраста.

— Присаживайтесь, сейчас Марк Ефимович освободится и вас примет. Чай, кофе?

— Спасибо, от чашечки кофе не откажусь.

И желательно крепкого, подумал я, после вчерашней «Зубровки» в голове ещё прятался какой-то маленький хулиган, который, стоило лишь чуть сильнее мотнуть головой, начинал носиться внутри моей черепушки как сумасшедший, долбя по вискам и темени отбойным молотком. Секретарша не обманула моих надежд, кофе без молока и сахара действительно немного облегчил мои страдания.

Не успел вернуть с благодарностью пустую чашку, как из кабинета управляющего вышел сутулый мужичонка с папкой подмышкой и большими очками на крючковатом носу. Папку он придерживал короткими пальцами, перемазанными чернилами. Почему-то мне подумалось, что это бухгалтер.

— Проходите.

Марк Ефимович внимательно вчитывался в какие-то бумаги, подняв на меня взгляд, кивком указал на мягкий стул-кресло.

— Сергей, неужели нельзя без водки было обойтись?

Я пождал плечами:

— Так он сам спросил, есть ли водка, я и достал.

— Ты на будущее учти, ему пить противопоказано, мал ещё, рюмку — куда ни шло, но не стаканами.

— Мы чашками пили…

— Ладно, проехали. Я так понимаю, ты со мной хотел пообщаться по вопросу относительно наезда со стороны Чернышёва и его помощника, так?

— Совершенно верно. Гоша… то есть Георгий мне утром сказал, что вчера по этому делу выложил вам всю подноготную…

— Ну, скажем, далеко не всю, не в том состоянии он был, чтобы рассказывать в деталях, но суть я уловил. А ты вот можешь сейчас, пока время есть, от себя добавить.

На рассказ ушло минут пять, чуть меньше, чем длилась наша беседа с Козырем. Марк Ефимович, откинувшись на спинку кресла и сцепив на животе пальцы, время от времени кивал, а когда я закончил, немного подался вперёд, сцепив пальцы уже на столе.

— 30 процентов, это они, конечно, борзо подъехали. Да что там говорить, это реальный наезд… Чем вы им не угодили? Может, где-то дорогу перешли?

— Да ничего такого не было, — нахмурил я лоб, припоминая возможные тёрки. — Нет, точно не было. Наоборот, ценили они нас с Гош… с Георгием, всё шло как по маслу, и тут ни с того, ни с сего… Наверное, чужие деньги жить спокойно не дают.

— Ясно, ясно, — задумчиво пробормотал он, барабаня толстыми, короткими пальцами по столу. — Чернышёв ведь и со мной свои дела ведёт… Ладно, выкладывай, с чем пришёл?

— А можно я задам вам встречный вопрос?

— Хм, ну, задавай.

— Марк Ефимович, что ВЫ собираетесь делать в этой ситуации? Пу́стите всё на самотёк, доверив разбираться нам с Георгием, или подключите какие-то свои резервы и связи?

— Ну, есть у меня своя служба охраны, ребята проверенные, кто-то в Афганистане успел повоевать, бывшие офицеры… Ты что, хочешь, чтобы они за просто так в ваши разборки ввязались?

— А если не за просто так?

— А что ты… Что вы с Георгием, — поправился он, — можете предложить? Я же знаю, что вы в плюс только недавно вышли, вам ещё кредит моему банку возвращать, как ты верно заметил в разговоре с Козыревым.

— Антон предъявил мне, что мы работаем без «крыши», и рано или поздно на нас наедут. Мы можем потерять всё, включая жизни, и такая перспектива меня совершенно не радует. Но я думаю, что насчёт тольяттинских он приврал, дабы его слова звучали убедительнее. Он просто захотел получать солидную премию ни за что. А вот если…

Я сделал паузу, и Абрамов приподнял левую бровь, как бы спрашивая: «Что если?»

— Вот если бы Антон знал, что наше с Георгием предприятие «крышует» служба безопасности вашего банка, и не за 30 процентов, а за нормальные 10, ну пусть 15…

Тут я сделал ещё одну паузу, которую нарушил теперь уже Марк Ефимович:

— А как сейчас ты всё это представишь Козыреву? Он же сразу сообразит, что ты побежал со мной договариваться.

— Я уже думал над этим. Ситуация действительно двоякая. Но на крайний случай можно сказать, что ваша служба безопасности уже осуществляла негласную «крышу», о чём Гоша знал, но не ставил меня в известность, чтобы я где по пьяной лавочке или по глупости не проболтался. А когда я сказал ему про наезд Иваныча с Козырем, он меня и просветил. Как вам такой вариант?

— Даже так? Хм… Можно, конечно, попробовать, на безрыбье и рак, как говорится, рыба. Хотя шито всё белыми нитками, и вряд ли Чернышёва и Козырева твои слова убедят. А как ты объяснишь, что не знал о 15 процентах, которые шли на оплату «крыши»? Но ложиться под них — это, скажу я тебе, Сергей, себя не уважать. Надо раз и навсегда объяснить им, что края нужно видеть.

Однако… Не ожидал я от типичного еврея таких слов. Хотя хорошо ли я знал Марка Ефимовича? Дома он один, а в бизнесе, видно, та ещё акула. Ну а что, Березовский (кстати, они с Абрамовым чем-то даже похожи внешне) тоже еврей, зато, думаю, решимости ему хоть отбавляй, сам, конечно, своими руками никого не убивает. Но приказы такие наверняка раздаёт налево и направо. Вон даже Листьева, с которым тёрки возникли, не испугался устранить, и вышел, собака, сухим из воды. Вот, между прочим, могу ведь как-то посодействовать тому, чтобы популярный телеведущий живым остался. Как минимум предупредить, я ведь даже дату его гибели помню — 1 марта 1995 года. Меньше трёх лет осталось. Другой вопрос, что со мной самим будет через три года и буду ли я сам вообще на этом свете существовать? Да-а, тут далеко загадывать не приходится, уже свою жизнь повернул так, что в любой момент могу словить снайперскую пулю от Шурика. В том, что смерть Емели — дело рук как раз новенького нашей бригады — я почти не сомневался. Если уж Емелю без разговоров пристрелили, то про нас с Гошей и говорить нечего.

Вот Марку Ефимовичу я про этого снайпера и сказал, добавив, что именно он, как я думаю, расправился с воровским авторитетом.

— Шура, говоришь? — задумчиво повторил банкир, и мне почудилось, как в его глазах мелькнул хищный огонёк. — Мои люди пробьют этого Шурика, узнаем, что за тип.

— Главное, чтобы он нас раньше не пробил… из своей винтовки. Мне сегодня вечером нужно сообщить Козыреву своё… вернее, наше с Георгием решение.

— Да-да, я как-то за разговором об этом подзабыл, — почесал кончик носа Марк Ефимович. — Кстати, а как ты объяснишь, что не знал о 15 процентах, которые шли на оплату «крыши»? Рассказам о том, что Георгий платил из своей части дохода — это они точно не поверят.

— Хм, как-то я об этом не подумал.

— Тогда говори, что наша «крыша» вообще бесплатная. И я в самом деле с вас не буду брать денег. Все риски моих ребят за мой счёт. Так что насчёт «крыши» мы договорились, верно?

— Меня такой вариант очень даже устраивает, — не смог сдержать я улыбки.

— Ну и замечательно! — тоже, но как-то по-отечески улыбнулся Марк Ефимович. — И вот что… Есть на кого оставить дела, скажем, на недельку-другую?

— Хм, ну, можно на директора автобазы, Бочкарёва, он в курсе практически всех дел, сидит на своих процентах, и в ус не дует. То есть мужик как раз сообразительный, даже, мне кажется, чересчур, своего не упустит и чужое урвёт. А почему вы спросили?

— Потому что на пару недель вам с Георгием лучше исчезнуть из города.

— Думаете, всё так серьёзно?

— Как говорил один мой знакомый, лучше перебдеть, чем недобдеть.

— А учёба?

— Так ты же вроде учишься на заочном? Значит, тебе в институте каждый день появляться не надо.

— Так-то да… А куда же нам с Гош… Тьфу, можно я его буду по привычке Гошей называть? Короче говоря, куда нам с ним податься?

— Да хотя бы на наши юга или даже в Турцию? Давно был на море?

— Лет десять назад с мамой в Феодосии отдыхали… Так-то я только что из Астрахани, рыбу с отчимом ловили.

— Ну, Волга не море. Загранпаспорт есть?

— Не-а, пока надобности не возникало.

— Ну тогда на юг, хоть в ту же Феодосию. Или это сейчас территория Украины? Политики, мать их… Да в общем-то, какая разница, туда так все и ездят отдыхать, в этот Крым. Или на Дальний Восток… Хотя ну его, слишком далеко, лететь замучаешься, не то что ехать.

— Может, в Москву тогда? — предложил я. — Там народу много, затеряться легко.

— А что, вариант, у меня там тётка старая живёт, когда-то за москвича замуж вышла, переехала в столицу, сейчас одна вдовствует. Ну всё, решено, звони Козыреву, так мол, и так, оказывается, «крыша» у нас уже есть. Затем передавай дела директору автобазы и чешите в Москву. Я тётке позвоню, она Георгия давно в гости зовёт, ничего страшного, думаю, если он с другом приедет. А я пока тут, так уж и быть, займусь вашими делами.

Встречаться с Козырем я решил один. Мало ли что там может произойти, не стоит ещё и Гошу подставлять. За оставшееся до встречи время успел заскочить на автобазу, пообщаться с Бочкарёвым, который тут же поинтересовался, с чего это мы с Гошей одновременно решили взять небольшой отпуск? Может, подумал, что мы из поклонников однополой любви? Смешно… Ему-то я, кстати, сказал, что мы едем на юг. О том, куда мы едем на самом деле. Знают только Марк Ефимович, я и Гоша. А, ну и его тётка, которая готовится нас принять. Для бабули я придумал «липовую» командировку во Владивосток, якобы по закупке импортных микроавтобусов. Причём якобы в целях экономии бюджета едем мы на поезде: неделя в один конец, неделя в другой. Так что моё двухнедельное или, что не исключено, ещё более долгое отсутствие вроде как будет оправдано. Билеты куплены уже на завтрашний вечер, едем в СВ, без посторонних.

Алине позвонил, выдал ту же легенду, что и бабушке. После возвращения из Астрахани, мы встречали всего пару раз, сразу дела навалились, всё как-то было не до того.

— Сергей, я буду скучать, — тихо, с чуть заметным придыханием сказала она в трубку, и от её голоса по моей коже побежали мурашки.

На этот раз я переступил порог «Радуги» ровно в семь. Антон уже сидел за тем же столиком, который считался «нашим».

— А, здорово-здорово! Садись.

Я уселся напротив, скользнув взглядом по столу, на котором были только лёгкие закуски, кувшин с соком и бутылка водки. Проследив за моим взглядом, Козырь спросил:

— Выпьешь? Нет? Ну смотри… А я думал, мы отметим заключение договора.

— Не получится с договором, — пожал я плечами, и выражение лица собеседника приняло удивлённо-оскорблённый вид. — Оказывается, у нас уже имеется крыша.

— В смысле?

— «Крышует» нас служба безопасности банка гошиного бати, причём сразу, как только наше предприятие встало на ноги. Гоша знал, но мне не говорил, боялся, что я по пьяни кому-нибудь разболтаю, его отец не хотел, чтобы его служба безопасности где-то лишний раз «светилась». Так что…

Я откинулся на мягкую спинку стула, разводя руки в стороны. Козырь молча налил себе в рюмку водки и тут же выпил, следом захрустев маленьким солёным огурчиком. Потом ткнул было вилкой в чашку с квашеной капустой, но там её и оставил, глянув на меня исподлобья.

— Кто ж из вас с Гошей такой умный, а? — тихо и вроде как спокойно спросил он. — Кому вчера пришла в голову идея подтянуть службу безопасности? Думали, мы с Иванычем так легко купимся на эти сказки?

— Почему сказки? — изобразил я даже некое подобие возмущения. — Пусть Чернышёв позвонит Абрамову, да сам у него спросит.

— Угу, Ефимыча тоже небось подтянули, на троих вчера сочинили легенду? — недобро ощерился Козырь и тут же тон его стал наигранно ласковым. — Серёжа, а ты слышал поговорку, что на хитрую жопу всегда найдётся хрен с винтом?

И пристально так принялся сверлить меня взглядом. Я был готов к чему-то подобному, потому не стал изображать испуг, если Козырь чего-то такого от меня ждал.

— Антон, я за что купил — за то и продаю. Я сам был не в курсе всех этих дел со службой безопасности. Спросил Гошу, мол, ты что, из своих платил за «крышу»? А тот говорит, что отец по доброте душевной «крышу» нам организовал бесплатную.

Козырь скрипнул зубами, потянулся снова за бутылкой. Влил водку в себя, на этот раз даже не закусывая. Тяжело посмотрел на меня, крылья его носа затрепетали, а верхняя губа по-волчьи приподнялась, того и гляди зарычит.

— Нет, Сыч, ошибаешься, не на того напал. Все ваши хитроумные комбинации я на хрену вертел, понял? И вы с Гошей пеняйте на себя, ясно?

Кажется, спиртное уже дало ему в голову, он ведь начал до меня ещё квасить, вон бутылка наполовину пустая. Я так понял, что дальше конструктивного разговора не получится, и смысла здесь засиживаться не видел.

— Ладно, Антон, я пошёл…

— Сидеть, бля!

Он ударил кулаком по столу с такой силой, отчего тарелки подпрыгнули, а бутылка едва не опрокинулась. Посетители за другими столиками начали оборачиваться в нашу сторону. Только драки нам не хватало. Поддатого Козыря я, конечно, уложу, но он ведь так просто это может не оставить, вдобавок к соскочившей с крючка жирной рыбке добавится ещё и личная обида. Оно мне надо?

— Антон, давай не будем горячиться, — успокаивающе сказал я. — Я сейчас уйду, ты посидишь немного и тоже пойдёшь домой, выспишься, а утром на свежую голову придумаешь, как нам с Гошей подгадить.

Ну вот кто меня за язык тянул? Блин, это «подгадить» само выскочило, и неудивительно, что Козырь с каким-то нечленораздельным криком схватил вилку и попытался с размаху ткнуть меня этим предметом из столового прибора в лицо. Не иначе в глаз целил. Я успел уклониться и, действуя скорее на инстинктах, впечатал кулак в его подбородок. Антона отбросило назад, и он повалился на пол, по ходу дела схватившись за край скатерти. Всё, что на ней было, тоже с грохотом полетело на пол. Ну вот, всё-таки без шума не обошлось.

— Спокойно, господа-товарищи, мой друг просто перебрал, — громко произнёс я, видя, как в нашу сторону направляются администратор и записной вышибала.

Заплатил я, признаться, деньгами Козыря. Пока тот еле ворочался на полу, я обшарил его карманы, достал портмоне, в котором обнаружил даже несколько долларовых купюр разного достоинства. Заплатил и за ужин, и за разбитую посуду, как мне показалось, даже с лихвой. После чего попросил вызвать такси или поймать частника. Когда усаживал более-менее очухавшегося Антона в машину, тот схватил меня за руку и почти трезвым голосом негромко, но отчётливо произнёс:

— Запомни, Сыч, спокойной жизни у тебя теперь не будет.

А у Гоши? А что будет с рынком? Хотя что будет — мы с однокашником поставили поезд на рельсы, сейчас он набрал ход и спокойно едет себе в светлое будущее. И неплохо едет, бригада имеет неплохой кусок с прибыли. Всё это я подумал, глядя вслед уезжающей машине.

Ладно, это уже не мои проблемы. У нас завтра с Гошей поезд на Москву. И до отъезда мы должны сидеть тихо, не высовываясь из своих квартир, а за час до поезда Абрамов-старший пришлёт за нами машину со своим телохранителем, которая доставит нас на вокзал.

Сидеть и ничего не делать было достаточно утомительным занятием. Пробовал читать, но, глядя в книгу, думал совсем о другом. Тревожило, ох как тревожило меня наше будущее. Чёрт нас с Гошей дёрнул запнуться частным извозом и автомастерскими. Можно ведь было предвидеть, что Иваныч с Козырем не смогут спокойно наблюдать за нашими успехами. Это люди такой породы, которые ради денег пойдут на всё, ну или почти на всё. Может быть, Гошу всё же побоятся трогать, учитывая, кто его папаша, а вот я для них — плюнуть и растереть. Так что если к кому и подошлю того же Сашу — то по мою душу точно.

В таких вот мыслях и прошёл весь день, в течение которого Гоша мне несколько раз звонил и однажды даже припёрся в гости. Переживает парень, и я его прекрасно понимал. Может, уже сто раз и пожалел, что ввязался во все эти дела. Но обратной дороги нет, прошлое не изменить… Если, конечно, не случится история с подселением сознания, что произошло в моём случае. Но не думаю, что это происходит сплошь и рядом.

Из подъезда к машине мы двигались чуть ли не бегом, ещё и пригибаясь. Конечно, вряд ли бы Иваныч решился столь скоро на такой радикальный шаг, но… Как верно подметил Абрамов, лучше перебдеть, чем недобдеть.

На вокзале в ожидании посадки сидели в самом дальнем уголке зала ожидания, бросая по сторонам настороженные взгляды и стараясь как можно меньше привлекать к себе внимания. Чёрт, даже как-то противно немного стало. Ладно Гоша, он по жизни трусоват, но какого лешего я праздную труса?! Человек, ещё не так давно (если брать меня нынешнего) ходивший в рукопашную с ножом.

— Слышь, Гошан, — повернул я голову к другу. — Я остаюсь.

— Как это?

В его глазах плеснулось непонимание, смешанное с нарастающей паникой.

— Да вот так, остаюсь и всё. Не дело это — голову в песок прятать.

— Серый, да ты чё? На фига этот ненужный героизм? Тоже мне Рэмбо нашёлся! Одиночки только в кино всех побеждают и живыми остаются, а это жизнь! Слушай, Серый, хорош дурака валять. Поехали, две недели в Москве в своё удовольствие проведём. В крутых клубах потусим, с девчонками познакомимся, хочешь — в театры разные, на выставки сходим… А, Серый?

— Нет, Гош, я принял решение. Остаюсь. Всё, давай!

Я решительно встал и протянул ему руку. Гоша механически её пожал, всё ещё, видимо, не веря, что товарищ мог его кинуть столь бесстыдным образом. Не дожидаясь, пока его прорвёт, и он не кинулся передо мной на колени (зная его артистизм, я бы не удивился), я быстрым шагом направился к выходу.

Такси было поймать не проблема, но я почему-то решил идти пешком. Сам не знаю, что меня на это сподвигло. Шёл, глядя себе под ноги, с большой спортивной сумкой через плечо, никого и ничего не замечая вокруг, погруженный в свои мысли.

— Привет миллионерам!

Рядом со мной притормозил знакомый «Запорожец», за опущенным стеклом которого на переднем пассажирском месте я увидел расплывшуюся в улыбке физиономию Шведа. За рулём сидел Рома и тоже улыбался. Ну и мои губы невольно растянулись в улыбке. Нет, парни точно не в курсах моих тёрок с Козырем и Иванычем, это я точно знал, достаточно было взглянуть на их радостные лица.

— Здоро́во! — махнул рукой Швед. — Куда топаешь? И почему пешком?

— Привет! Да вот… Домой иду. А в машине карбюратор никак не поменяю, вот и стоит в гараже, — соврал я.

— Заработал миллион и домой с полной сумкой денег, — заржал Швед, а следом и Рома. — А чего тренировки забросил? Мы как раз из «Олимпа» едем. Сегодня Козырь чё-то не появлялся, говорят, приболел. Не знаешь, чем?

— Без понятия, — помотал я головой, одновременно пожимая плечами. — А Вилы вы где забыли?

— Он сегодня своим с переездом помогал, им от профсоюзов квартиру в новостройке дали.

Ничего себе, это ещё у нас бесплатно квартиры раздают? А я-то думал, что коммунизм уже закончился. Хотя… Точно, было что-то такое в моей прошлой жизни, просто из головы вылетело.

— Пиво поедем пить на набережную? — крикнул со своего места Рома.

— А поехали, — неожиданно для самого себя согласился я.

Честно сказать, у меня и самого в голове бродила мыслишка, не добить ли стоявшую в холодильнике бутылку «Рояля». Такое было депрессивное настроение, и предложение пацанов пришлось весьма кстати.

Пивнуха на набережной стояла ещё, наверное, до моего рождения. Это была обычная рыгалока, но где-то год назад она стала частным заведением, пабом на ирландский манер, и новый хозяин, назвав паб «Пивбург», вложился в ремонт. Теперь сюда всякие шаромыжники не заходят. И цены, естественно, повыше, чем прежде были… Понятно, сейчас и так цены чуть не каждый день растут, но оставайся это заведение прежней рыгаловкой, то и цены были бы ниже нынешних. А в такой паб даже неряшливо одетым заходить как-то стрёмно. Нет, что говорить, хозяин молодец: и сервис неплохой, и меню отличное. Это как я помню по этим годам, а то потом в Москву уехал, и уже в этом пабе не появлялся.

Пока доехали — успели немного поболтать. Парней я не видел с последней тренировки, случившейся где-то неделю назад, в общем-то, обсуждать особо было нечего, не рассказывать же мне им о наезде со стороны Иваныча с Козырем. Так что болтали о всякой ерунде, на взгляд умудрённого жизненным опытом человека не достойной внимания. Но приходилось разговор поддерживать, играя роль «своего парня».

В общем-то, и я для них, и они для меня были как раз своими, даже ближе, чем мой одноклассник Сева Сосновский. Тот, как мне казалось, затаил на меня обиду, что я не стал его «ближником», и тем более не стал «акционером» автотранспортного предприятия, как другой одноклассник Гоша Абрамов. Всё же я старался от Севы дистанцироваться, была в нём какая-то червоточинка, что ли. В прошлой моей жизни за ним тоже наблюдалась такая черта, правда, после моего переезда в столицу мы не так уж часто и пересекались, да и телефонные разговоры вели достаточно редко.

В пабе этим вечером нам не без труда удалось найти кстати освободившийся столик. Взяли разливного чешского пива, вроде как настоящего, с фирменными колбасками собственного производства, зеленью и хлебом.

— Ничего, что та за рулём? — спросил я Рому.

На что тот махнул рукой:

— Да брось ты, меня в городе все гаишники знают. А пара кружек пива на мою реакцию если и действуют, то только в лучшую сторону. Ты лучше скажи, как у тебя дела с твоей… Алина, кажется?

— Да нормально, — подал я плечами. — Встречаемся время от времени.

— На свадьбу-то позовёшь? — спросил Швед с ехидной ухмылкой.

— Вас точно позову, — хмыкнул я. — Только до свадьбы ещё дожить надо.

Действительно, дожить, кто его знает, когда в этой реальности окончится мой жизненный путь.

— Чего засмурнел? — толкнул меня локтем Рома.

— Да так… Проблемки кое-какие.

— В личной жизни или по работе?

Я перевёл взгляд с Ромы на Шведа, обратно на Рому… Нет, не буду им плакаться в жилетку, не хочу впутывать парней в чужие разборки. А елси они возхмутятся наездом своих боссов (а они по-любому возмутятся), то могут кинуть тому же Козырю предъяву. Мол, какого ты так нехорошо, не по-пацански поступаешь? Мало хорошего Сыч сделал для бригады? За что вы с Иванычем так с ним? Могут ведь и пострадать за чужие грехи… Хотя если кто здесь и грешник, то точно не я.

— Не хочу, пацаны, вас грузить всякой ерундой. Всё решается, мы с Гошей справимся. Давайте-ка я возьму всем ещё по пиву и закуски. Может, свежесваренных раков попробуем?

— За твой счёт? Тогда я согласен, — потёр свои мощные ладони Рома.

До дома Рома меня подвёз, душевно попрощались, и я остался стоять в тёмном дворе, глядя в светившееся слабыми голубоватыми всполохами окно. Форточка открыта. Бабуля сидит перед телевизором, дымит, небось, пользуясь моим отсутствием. Интересно, как бабуля воспримет моё возвращение? Какую-то хилую отмазку я сочинил, надеюсь, бабушку она удовлетворит.

Я угадал, бабуля действительно сидела с папиросой перед телевизором. То есть я учуял дым, когда она мне открыла, предварительно посмотрев в глазок на мою радушно улыбавшуюся физиономию.

— Что случилось, Серёжа?

— Всё отменилось, — сказал я, переступая порог. — Хорошо, догадался с межгорода позвонить во Владивосток, там как раз день сейчас. Оказалось, сделка сорвалась, партнёр сказал, что звонил мне домой, но трубку никто не взял.

— Да никто не звонил, — удивилась бабуля. — Хотя… Я же к соседке ходила, час где-то у неё чай пили под «Санта-Барбару».

— Вот, наверное, в этот момент партнёр и звонил, — ухватился я за нечаянную подсказку.

— Голодный, поди?

— Да нет, мы с Гошей в привокзальном кафе посидели.

— Он-то тоже вернулся?

Блин, а вот этот момент я упустил. Надо как-то выкручиваться.

— Не, Гоша уехал. Сказал, в Москве тётка у него, давно в гости зовёт, так он хоть её своим появлением обрадует.

Приняв душ, я сразу же отправился на боковую, не забыв задвинуть на окнах все шторы и занавески. Чисто на всякий случай. Думал, быстро усну, но проклятые думы так и лезли в голову. Мысленно прокручивал самые разные варианты развития событий, и не находил того, при котором после вчерашней встречи с Козырем было бы возможным мирное существование. Всё сходилось к тому, что на меня и, возможно, Гошу будет оказано не только моральное, но и физическое воздействие. И даже, не исключено, Иваныч с Козырем рискнут объявить войну Абрамову-старшему. Хотя если они тронут Гошу и тем паче искалечат или того хуже, грохнут одноклассника — Марк Ефимович сам им объявит войну. Уж в его отцовских чувствах я не сомневался. Только когда за окном уже начинало светать, я вроде бы пришёл к консенсусу с самим собой и, словив внутренний дзен, наконец уснул.