Место под тенью

Глава 13

Я позвонил Шведу.

— Серый? В курсе вообще, что случилось?

Голос у Шведа был не очень весёлым.

— Так весь город гудит, — вздохнул я.

— Да уж… Парни в шоке. Вчера по семьям Иваныча и Антона ходили, материальную помощь вручали. Памятники тоже за свой счёт сделаем. Завтра, кстати, похороны, в 13 часов отпевание в Успенском соборе, а оттуда на кладбище. Появишься?

— Подгребу, как же не проститься, — сказал я, хотя в душе мне совершенно не хотелось там светиться. — А какие у тебя планы на вечер?

— Да вроде особо никаких. Думали с Ромкой и Вилами посидеть где-нибудь, но пока ещё решаем.

— А давай сегодня в пивнухе зависнем, как в прошлый раз? Заодно Иваныча с Антохой помянем.

— Дельное предложение, — согласился Швед.

— Ромычу с Вилами сам позвонишь? Тогда в семь вечера я буду ждать вас в «Добром хмеле». Они не смогут — сам хотя бы подтягивайся.

В назначенное время мы вчетвером сидели за тем же столиком, что и несколько дней тому назад. Настроение у парней было смурным, оно и понятно, на фоне таких событий и неопределённого будущего. Помянули погибших, пообсуждали, стала ли смерть Черныша с Козырем звеном в цепочке случайных совпадений, или это целенаправленная акция, замаскированное под нападение неизвестных. Узнал, что в «Олимпе» временно рулит не заместитель директора, коим являлся тот же Козырь, а главный бухгалтер Ольга Борисовна. Вроде с городского Управления образования должны кого-то поставить.

— Ну а кто сейчас в бригаде всем рулит? — наконец задал я вопрос, ради которого и собрал ребят.

— Да толком никто, — сказал Рома. — Раньше как-то понятно было, если, к примеру, с Иванычем что-то случится — Антон возьмёт всё на себя, если с Антоном — Иваныч всем руководит по-прежнему, а заместителем кого-то назначит из наших. Сейчас же вообще ничего непонятно. Сева рыпается, он и похороны сам на себя взвалил, но что-то нас его кандидатура не слишком вдохновляет.

— А Саша? — спросил я.

— Да что Саша? Он вообще пропал, да и до этого только с Козырем общался, был сам по себе.

— Серый, а что с рынком будет? — как бы между делом поинтересовался Вилы.

— Да всё так же и останется, что может с ним случиться… Другое дело, что у нас с Гошей новый проект все силы и время отбирает. Сейчас, правда, более-менее вошли в колею, стало полегче, можно было бы и к делам бригады вернуться.

— А мы тут с пацанами промеж себя говорили, что твоя кандидатура оказалась бы не самой плохой. — сказал Швед. — Ты головастый, не ссыкло, никогда никого из нас не предавал. Лично я бы проголосовал за тебя.

— Да и я тоже, — вставил Рома.

— Про меня и говорить нечего, — добавил Вилы.

Я оглядел ребят. Все трое смотрели на меня выжидающе и с какой-то надеждой во взгляде. Что ж, не станем парней разочаровывать.

— Почему бы и нет, — пожал я плечами. — В принципе, даже занимаясь своими вопросами, я находился в курсе дел бригады, тем более наши с Гошей идеи и были реализованы на том же рынке. А как остальные к этому отнесутся?

— Кое-кто тоже твою фамилию вспоминал, — усмехнулся Швед. — То есть в случае чего ты не против? Тогда мы поговорим с парнями, ещё до отпевания, туда всё равно не все попадут, насущные дела никто не отменял.

К Успенскому собору я подъехал загодя, минут за тридцать до прибытия тел из морга, но здесь уже тусовались Люсёк, Фома, Сева и с ними, как ни странно, Бацилла. Причём все в строгих костюмах, впрочем, и я тоже вырядился в чёрный костюм с чёрной рубашкой. В общем, весь в трауре. А Бацилла даже галстук нацепил. Пожали руки, перекинулись несколькими ничего особо не значащими фразами, повспоминали добрым словом Козыря с Чернышом… Я мог бы и недобрым словом вспомнить, но, как говорится, о покойниках либо хорошо, либо ничего. Похоже, братва и в самом деле не в курсе наезда на наш с Гошей автотранспортный бизнес.

Тут появилась вчерашняя троица, снова поручкались, снова повспоминали, а ещё минут через десять подъехали один за другим два «пазика» с гробами, причём за рулём одного из них сидел не кто иной, как Душман, он же Егор Харитонов. Ну да, он же работает в ритуальной компании водителем.

Посмотрел на пожелтевшие, с заострившимися носами лица покойников… Козырю снесло верхнюю часть черепа, и сейчас она была прикрыта своего рода косынкой и венчиком с изображения Иисуса Христа, Богородицы и Иоанна Предтечи и словами: «Святый Боже, Святый Крепкий, Святый Безсмертный, помилуй нас». Всхлипывающим матери и сестре Козыря я вручил конверт, в котором лежали несколько тысяч рублей. Такой же отдал родственникам Иваныча. Глядя на эти осунувшиеся, враз постаревшие лица, мне стало слегка не по себе. Как ни крути, а ведь в какой-то мере я был виновником потери, так сказать, кормильцев, если бы я не встал в позу, а согласился на 30 %, не втянул в это дело Абрамова-старшего — то оба остались бы живы. С другой стороны… Как бы я потом ненавидел сам себя, считая трусом. В конце концов, не я начал эту войну.

А между делом в храме появился ещё один персонаж, который по моему примеру передал конверты родственникам погибших. Одет он был в костюм с иголочки, под костюмом угадывалось крепкое тело, а взгляд вроде бы и незаметно, но ощупал каждого из наших парней. На мне он задержался чуть дольше, и я понял, что товарищ явно непростой. Интересно, что это за тип, откуда он прибыл и с какой целью здесь трётся… Как он был связан с убитыми?

Уже на кладбище, когда мы бросили поочерёдно на один и второй гроб по горсти земли, незнакомец легонько тронул меня за локоть, предлагая отойти в сторонку. Отошли, встали под рябиной.

— Ты Сергей, который Сыч?

— Предположим. А ты кто? — тоже «тыкнул» я, собираясь держать себя как минимум на равных.

— Я Коля. Командирован московской братвой, разобраться, что тут случилось.

— Про Колю понял и про братву ясно. А поподробнее?

— Пацаны Медведем зовут, а братва Черкизовская. Старший вор в законе Длинный. Раньше мы дела с Чернышёвым вели, хотелось бы знать, кто теперь в бригаде главный и будут ли продолжаться по прежней схеме отчисления бабла в общак.

— Ага, понятно, — кивнул я. — А вы что-то вообще про их гибель знаете?

— Типа шальные пули во время нападения неизвестных, когда их двоих везли в отделение.

— Ну, так оно, в общем-то, и есть, если придерживаться официальной версии. А как было на самом деле… Мы не следаки.

— Ну да ладно… Как видишь дальнейшую жизнь бригады?

— Что касается нового руководителя бригады, то здесь пока непонятки. Народ ещё не определился с выбором, собирались это сделать как раз или сегодня, или буквально на днях, потому что дальнейший хаос чреват потерей всего нажитого, как говорил товарищ Шпак, честным и непосильным трудом. А что касается отчислений в общак, то это вытекает из того, кто станет старшим, у кого, как говорится, будет право подписи. Ты вообще надолго?

— Хотелось обернуться одним днём, билет на обратный поезд ещё не покупал.

— Тогда нам придётся ускориться.

Я тут же, до отъезда в кафе «Берёзка», где должны были проходить поминки, перекинулся с парнями, после чего мы решили посидеть в кафе час-полтора, а затем всем гуртом свалить в «Радугу», где и решить вопрос большинством голосов относительно нового бригадира. По такому случаю в «Радугу» сразу же был отправлен человек, дабы зарезервировать на весь вечер отдельную комнату с длинным столом. За которым, как я помнил, могли разместиться человек двадцать. Москвич на поминки не планировал, а вот в «Радуге» обещал появиться, посидеть, как он выразился, в уголке и послушать, к чему мы придём.

На поминках мы старались пить мало, ограничились парой-тройкой стопочек водки. Тем более что некоторые, как я, например, были за рулём, и старались вообще ограничиться одной рюмкой. В принципе, с гаишниками мы могли договориться, многих знали в лицо, но лучше не злоупотреблять. И хотелось уже побыстрее свалить, слишком тягостной была здесь атмосфера.

В семь вечера весь костяк бригады, в который входили старожилы, перекочевал из «Берёзки» в «Радугу». Вернее, в «Берёзке» мы вообще долго не засиживались, до вечера кто-то успел позаниматься своими делами, но в 19.00 все были как штык. Так уж получилось, что я оказался как бы во главе длинного стола, заняв одну из торцевых сторон, а вторая, напротив, оставалась незанятой. Коля из Москвы, как и обещал, уселся в сторонке, в кресле за маленьким столиком, потихоньку потягивая кофе и кидая в нашу сторону внимательный взгляды.

Между тем у нас в полном разгаре было обсуждение главного вопроса — кандидатуры нового лидера группировки. Для начала каждый желающий получил слово. Моя фамилия периодически фигурировала, особенно часто меня упоминали Швед, Рома и Вилы. А вот Сева, толком не предлагая конкретной кандидатуры, почему-то был категорически против меня. Хотя, учитывая охлаждение в наших отношениях в последние месяцы, ничего удивительного в этом не было.

Судя по всему, ему удалось, подговорить нескольких парней¸ которые как его кандидатуру и лоббировали. Но и у меня было своё лобби, если можно так выразиться. Когда дошла очередь до меня высказать своё мнение, я, не вставая, предложил:

— Чтобы не казалось, будто кто-то на кого-то давит, предлагаю провести тайное голосование. Швед, одолжишь свою бейсболку? Спасибо… Я тут заранее нарезал бумажек, чтобы каждому досталось, и вот три ручки, один написал — передал другому. Записки со своими кандидатурами складывайте в бейсболку. Устраивает такой подход?

Имеющих что-то против не нашлось, а я поймал на себе одобрительный взгляд москвича.

Забавно было смотреть, как здоровые парни заполняли бумажки с таким старанием, словно школьники, писавшие сочинение. Правда, кто-то, как Рома, Швед, Вилы и тот же Сева, быстро писали и сразу же кидали сложенный пополам или вчетверо листок в бейсболку Шведа с логотипом «Нью-Йорк Янкиз». А большинство мялось, нервно кусая губы и заодно обкусывая кончик ручки, шаря глазами по лицам собравшихся, будто решая, кто достоин занять столько почётную и в то же время ответственную должность.

Я сам, не мудрствуя лукаво, черканул «Швед» и со спокойно совестью бросил бумажку в бейсболку. Хотя мог бы, наверное, написать своё имя, но посчитал это немного бесчестным. Я не какой-нибудь Сева, который наверняка себя вписал.

Да и в глубине души я лелеял надежду, что, может быть, меня не выберут командиром, и я буду дальше спокойно заниматься своими делами. Не лежала у меня душа ко всей этой катавасии, хотелось пребывать в своём маленьком, уютном мирке, развивать свой бизнес, не встревая в разного рода тёрки. А тут… Сегодня Иваныча с Козырем, а завтра тебя.

Оно, конечно, в городе я стал бы уважаемой личностью, и свой профит имел бы с общего дохода… Но тут пусть братва решает, кому и сколько, можно поиграть в демократию. Взносы на общак — отдельная статья расходов, об этом новый руководитель бригады будет говорить с представителем Центра, скромно сидящим в своём уголке.

— Ну что, вроде все отписались, — сказал Рома, взявший на себя роль «тамады». — Начинаем подсчёт?

— Давай, — послышались голоса парней.

С видом фокусника, достающего из цилиндра за уши зайца, Рома начал вытягивать сложенные записки и на театральной паузе оглашать итоги голосования.

— Итак… Сева.

Сосновский шмыгнул носом, но в целом своих чувств ничем не выдал. Рома отложил бумажку в сторону.

— Швед.

Положил рядом.

— Сыч.

Мои имя, фамилия и прозвище прозвучали одиннадцать раз, тогда как голосовавших было семнадцать человек. Что и говорить, убедительная победа. Что тут же и было предложено отметить небольшим возлиянием. Сева выглядел слегка расстроенным, но опять же, старался этого никак не демонстрировать. Большинство же искренне меня поздравляли, в том числе и Коля, поднявший рюмку за меня и дальнейшее процветание «олимпийцев».

А когда посиделки закончились, он отозвал меня в сторону, и между нами состоялся доверительный разговор, в результате которого стороны, как говорится, пришли к консенсусу.

— Если кто спросит, в чей общак кидаешь лавэ, можешь сказать, что Ткача, — заявил Коля. — Вор в законе известный, старой формации, уважаемый. Деньги станешь отдавать человеку, который будет раз месяц тут от Ткача появляться. С беспредельщиками, если что, сам разбирайся, а авторитеты, услышав про Ткача, вряд ли сунутся.

На этом и расстались, а мне уже на следующий день пришлось принимать дела бригады. Шведа взял в помощники. Это по бригадным делам, а по делам автотранспортной компании «Авто-Радуга» мы с Гошей напарники. Но тот ещё в Москве торчал. Марк Ефимович, когда я его тем же вечером, уже на ночь глядя, обрадовал новостью о воплощении в жизнь поставленной им задачи, пояснил, что Гоша вернётся через неделю. Мол, пусть всё окончательно успокоится, да и этого Сашу-снайпера пока найти не удаётся, а посему мне самому не мешало бы проявить осмотрительность. Пусть заказчики и ушли в мир иной (если заказ и впрямь имел место быть), но всё же надеяться на то, что потенциальный киллер не сделает своё дело — было опасно.

Надо же такому случиться, что в тот же день вечером, когда я шёл от гаража к дому с букетом роз в руке, дорогу мне преградил не кто иной, как Саша. В первый момент моя свободная рука непроизвольно потянулась к кобуре с травматом, но, видя, что Саша не собирается на меня нападать, да и в руках у него ничего нет, немного смущённую улыбку, изменил свои намерения.

— Здорово!

Тот протянул руку, я после секундной заминки пожал её. Ладонь у него была поуже моей, сухая и крепкая.

— Поздравляю!

— С чем это?

— Ну как же, на место Иваныча сел.

— А, с этим… Спасибо! А ты-то куда пропал?

— Да-а… Одним делом занимался, — неопределённо мотнул он головой.

Очень мне хотелось поинтересоваться, не меня ли пас, но вслух я спросил другое:

— А сейчас как? Остаёшься под моим началом?

— Ну а куда ж мне, бедному, податься? — криво ухмыльнулся Саша. — Надеюсь, я ещё пригожусь.

А следом запустил руку в карман и извлёк из него сложенный пополам конверт. Расправив, протянул мне. Я взял, раскрыл, и увидел в нём стопку долларовых банкнот.

— Что это?

— Две тысячи долларов, — спокойно пожал плечами Саша. — Именно в такую сумму Иваныч оценил твою голову.

Внутри меня что-то ёкнуло, но я с деланным равнодушием констатировал:

— Хм, как-то слишком дёшево.

— И я о том же подумал. А ещё подумал, что мы с тобой в какой-то мере родственные души, оба повоевали, и у меня, кстати, тоже есть боевое ранение и медаль «За отвагу». Это всё равно, что брата убить. Сразу не смог отказать, потом всё думал, как объяснить, почему никак не выполню задание, а тут судьба сама подарок преподнесла — заказчиков убрали. Не верится, что там всё произошло случайно.

Проникновенно сказал, хоть и без видимых эмоций, меня аж проняло немного от таких слов. Теперь уже я протянул руку, и мы снова обменялись крепким рукопожатием.

— Оставь себе, — сказал я, возвращая конверт. — Считай, что это премия.

Тот ерепениться не стал, сунул конверт обратно в карман.

— Всё-таки предупреждаю, что меня брали в бригаду для выполнения, скажем так, эксклюзивных заданий. Одно я уже успел исполнить.

Понятно, как я и предполагал, именно Саша, скорее всего, убрал Емелю. Может, заказать ему некоторых «товарищей» из числа приближённых к Ельцину? Самого-то алкоголика слишком хорошо охраняют, а вот кое-кому из его «ближнего круга» порция свинца не помешала бы.

— Хочется верить, что до этого не дойдёт, — сказал я. — На довольствии стоишь?

— Угу, полштуки баксов ежемесячно Козырев выдавал.

— Я тоже не обижу… А сколько, если не секрет, за ТО дело заплатили?

— Три штуки зеленью.

— Честно говоря, я думал, голова Емели стоит больше.

Саша ничем не выдал своих эмоций после того, как услышал прозвище своей жертвы, если они, эти эмоции, вообще ему свойственны. Просто пожал плечами:

— В тот момент мне были нужны деньги… Сестре на операцию. Две с половиной тысячи отдал, чтобы её прооперировал в Москве один из лучших нейрохирургов страны. И то шанс на то, что операция пройдёт удачно, были пятьдесят на пятьдесят — слишком уж сложной оказалась травма позвоночника в результате ДТП. Нам повезло…

Он вздохнул, только сейчас на его непроницаемом лице появились эмоции.

— Ну вот как раз эти две тысячи твоей сестре и пригодятся на реабилитацию, — сказал я. — Ты как вообще, может, зайдёшь? У меня пиво в холодильнике…

— Да нет, как-нибудь в другой раз, — смущённо улыбнулся Саша. — У меня скоро поезд в Москву, пора уже на вокзал двигать.

— Как вернёшься — заходи или звони. Телефон мой знаешь?

— И адрес, и телефон. А это вот мой.

Прежде чем исчезнуть, он протянул мне бумажку с записанным на ней телефонным номером.

А этот вечер я проводил с Алиной. На фоне всех этих событий мне, честно говоря, было не до неё. Алина, я так понял, обижалась, но сегодня я наделся заслужить прощение. Порукой тому должен был послужить купленный на нашем рынке букет роз. Была мысль подарить и какое-нибудь колечко, желательно золотое, но потом решил, что не фиг лишний раз баловать раньше времени. Женщину украшает скромность, а колец и прочих безделушек, если у нас с Алиной всё сложится, я её ещё надарю. И если у меня всё сложится… Передел собственности на 1/6 части суши только начинался, и далеко не всем его удалось пережить. Хотелось бы, конечно, дотянуть до тех времён, когда всё устаканится и заказные убийства отойдут в прошлое, но загадывать что-то в «святые девяностые», как их назвала Наина Иосифовна, было бы наивно.

Даже обладая послезнанием. В прежней реальности я быстренько свалил в Москву и особо нигде и никогда не высовывался. В этой же я ступил на неизведанный путь, и куда он меня приведёт — можно только догадываться. Но хотя бы в моих силах сделать всё возможное, чтобы кочек на дороге встречалось поменьше.

Я понимал, что мне теперь придётся ещё крепче держаться за Абрамова-старшего. Вот только не выйдет ли мне это потом боком? Не исключено, что со временем, глядя на то, как развивается наш бизнес, Марк Ефимович захочет подгрести его под себя. Гошу рулить он вряд ли посадит, тот в дела бригады старается не встревать, коммерсанты и бандиты — это немного разные ситуации. Найдёт своего человека? А вдруг Севу?

А вообще было бы неплохо заиметь хорошего друга или как минимум подельника в органах госбезопасности. Если точнее, в местном Управлении Министерства безопасности РФ, в структуру которого сейчас входили остатки КГБ. В «Бригаде» конторские вообще сами к Саше Белому подкатили. Жаль, конечно, такая мощная структура оказалась колоссом на глиняных ногах, не смогла не только разглядеть засланных казачков в руководстве партии, но даже памятник Дзержинскому защитить. Сколько ещё пройдёт лет, прежде чем организация снова начнёт возвращать себе авторитет… Но и сейчас в её рядах хватает порядочных людей.

Мне, правда, нужен был не столько порядочный, сколько обладающий достаточной властью и решимостью чекист, а также долей авантюризма и — что уж греха таить — определённой жаждой наживы. Чином желательно не ниже капитана, но и выше майора прыгать не стоит.

Мечты, мечты… Нет у меня никаких подвязок в Управлении. Вот у Марка Ефимовича, уверен, имеются, а у меня нет. И как изволите налаживать контакты? Зайти в это серое здание и заявить дежурному, мол, подгоните капитана или майора, такого, чтобы согласился «крышевать» мой бизнес? Подозреваю, что после таких слов я из этого здания выйду уже под конвоем, а бригадой в ближайшие несколько лет придётся руководить кому-то другому.

Получается, нет у меня другого выхода, как надеяться или на Абрамова-старшего, или на себя. Ну а что, в моей бригаде три десятка крепких, тренированных парней, не считая снайпера, готового за вполне приемлемую цену без лишнего шума устранить «токсичного» человека. И желающих её пополнит немало, причём отбор у меня будет простой. Если пришли со своим «бизнесом» — то 10 % в общак и 10 % в бригаду, остальное — себе на развитие. Если просто прибиться хотят — то пусть поработают в свободном поиске и, если надо потом на стрелки бригаде приезжать или еще как решать вопрос, то тут уже работаем пятьдесят на пятьдесят.

И чего, спрашивается, дёргаться раньше времени? Нужно решать проблемы по мере их появления, а не выдумывать себе эти проблемы заранее. Одно дело — просчитывать наперёд, и другое — накручивать себя, попусту сжигая нервные клетки. Пусть будет как будет, а там посмотрим.

Гоша появился даже меньше, чем через неделю.

— Не могу я торчать в Москве, когда тут такие события происходят, — заявил он, сидя вечером в день приезда у меня на кухне. — Надеюсь, я по-прежнему в деле?

— И в деле, и в доле, — успокоил я его, едва сдерживая улыбку.

Всё-таки не зря я перевёлся на заочный. Не представляю, как бы я всё успевал, учась на дневном. А пахать приходилось буквально без выходных. В течение ближайшего месяца был образован холдинг, в который вошли сеть салонов и дилерских автосервисов «АвтоРадуга». До Нового года основные усилия были направлены на развитие именно этого проекта, Гоша взял в банке у своего отца кредит и смотался с парой крепких ребят охраны в Латвию, чтобы привезти оттуда два десятка «рафиков». Мне как главному в бригаде мотыляться самому уже вроде как было невместно.

По осени я устроил массовую скупку ваучеров, тут обошлось без кредитов, вложили свои средства. Насколько я помню из истории, было напечатано 150 млн ваучеров, каждый номиналом в 10.000 рублей. В сущности, это были копейки. Если 1 доллар в июле 1992-го стоил 161 рублей, то к концу октября уже тянул на 398. Мои ребята скупали их по цене двух бутылок водки.

Конечно, не я один оказался такой прозорливый, скупали и другие, в том числе люди Бирюка, которому, видно, кто-то умный шепнул, что эти бумажки можно выгодно вложить. В общем, набралось у меня приватизационных чеков больше трёх тысяч и, недолго думая, я вложил по трети в акции РАО «ЕЭС России» и «Норникеля». Главное, не забыть продать акции «ЕЭС» перед накануне упразднения летом 2008 года. Ещё треть я придержал до того момента, когда Указом Ельцина концерн «Газпром» будет преобразован в акционерное общество. Что с успехом и проделал в конце февраля 1993 года.

Марку Ефимовичу я через Гошу тоже ненавязчиво посоветовал скупать ваучеры и вкладывать их в компании, которые, насколько я помнил, будут ещё долго на плаву. Мы же одна команда, в конце концов. Абрамов-старший послушался моего совета. Не знаю уж, сколько он скупил и куда вложил, я специально не спрашивал, но, судя по намёкам Гоши, его батя надеется, что не прогадал. Ага, а я надеюсь, что он вложил, куда я советовал, не хотелось бы потом выслушивать претензии.

Парням я, кстати, запретил щеголять в спортивных костюмах, они только для тренировок, а по жизни — цивильные костюмы. Я в этом плане смотрел вперёд: никакой «малины» и широких плеч, пиджак должен быть неброским и сидеть как влитой, не стесняя движений, а брюки — нормальной ширины, но чтобы также позволяли нормально двигаться в случае, если придётся бегать или махать ногами. По осени и весне — не куртки, а плащи, на голове — шляпа или берет. Зимой — тёмное драповое пальто. Такая вот своего рода униформа, с которой парни, что уж греха таить, смирились не сразу. Тем более покупать или шить в ателье предлагалось за собственный счёт. С другой стороны, ни в каких особо передрягах не участвуя, и при этом получая ежемесячно хорошую зарплату, они могли себе такую роскошь позволить. К тому же служащую для поднятия собственного имиджа. И со временем, два-три месяца спустя, даже стали гордиться, что у нашей бригады такая вот отличительная примета — стильная одежда. На ногах — ботинки из натуральной кожи, на мягкой, удобной подошве, зимний и демисезонный варианты, в зависимости от времени года. Достать такие в нашем городе казалось задачей непосильной, в итоге я «зарядил» одного торгаша с рынка, чтобы привёз из Москвы полсотни пар 43–46 размера, и ещё одну 41-го, для Люська, нашего мелкого братишку. Желательно импортного, а не отечественного производства.

Даже Гоша стал одеваться в стиле «олимпийцев». Я и сам не отставал, к тому же Алине нравилось, что я так солидно, не по годам выгляжу. Ну и подарки на Новый год, 8 марта — всё это тоже добавляло плюсиков в мою карму. Её мама уже начала прозрачно намекать, не пора ли нам задумываться о свадьбе. Сама Алина помалкивала, но то, как она смотрела на маму, когда мы сидели за столом, отмечая день её рождения, было красноречивее всяких слов.

Но я понимал, что спешить не стоит. Женишься, дети пойдут, и я окажусь в какой-то мере связан по рукам и ногам. Семья станет моей ахиллесовой пятой, через которую недоброжелатели смогут воздействовать и на меня. К тому же какие мои годы! Пацан ведь ещё, по большому счёту… Ну да, на самом деле я прожил пятьдесят с лишним, но давайте всё же ориентироваться не на сознательный возраст, а на возраст физического тела. Поэтому я решил с этим делом не спешить, год-другой вполне терпит. Да и нашим с Алиной отношениям проверки на прочность не помешает, о чём я ей как бы тонко намекнул. И она к этому отнеслась с пониманием, во всяком случае, мне хотелось в это верить.

Марк Ефимович тем временем, едва сошёл снег, приступил к возведению торгового центра на участке, когда-то принадлежавшем семье покойного Иваныча, и выкупленного банкиром сразу же после «случайной» гибели депутата.

Ну а наша «Авто-Радуга» окончательно вошла в наезженную колею (в мэрии пришлось подмазать начальника управления транспорта), и стала приносить стабильную прибыль, с которой я не забывал отстёгивать проценты в свой собственный общак. Мы с Гошей задумались об открытии новых направлений в бизнесе. Одно из них должно было быть связанным с компьютерами, и мой подельник согласился, что это перспективное направление, так как был не дурак и умел смотреть в будущее. Которое для меня, хе-хе, виделось куда более отчётливым, учитывая, что я в нём успел пожить.

Будущая сеть по продаже компьютеров и их обслуживанию начиналась с одного, скромного магазинчика под названием «Компьюterra». То есть в грубом переводе территория компьютеров. В главном зале продаются компьютеры с комплектующими, а также принтеры и расходники, а в дальней комнатушке происходит ремонт компьютерной техники.

В перспективе такой отдел по продаже компьютеров и комплектующих должен появиться в торговом центре, который, если верить словам Абрамова-старшего, будет возведён к следующему лету. К тому времени, надеюсь, наш новый бизнес серьёзно расширится, и мы станем лидерами и, не исключено, монополистами в нашем в городе.

На закупку первой партии компьютеров на базе 486-х процессоров пришлось хорошо потратиться. Насколько я помнил, этой весной уже должны появиться процессоры «Pentium» пятого поколения, но раньше осени вряд ли они доберутся до России, да и стоить будут на порядок дороже. Я Гоше предложил обдумать, как, задействуя его еврейскую родню в Америке — а таковая имелась, с его слов — нам организовать доставку в наш город без посредников новых компьютеров. И тот через неделю сообщил, что папаня его, Марк Ефимович, предварительно договорился с двоюродным братом, который жил в Иллинойсе и имел свой маленький бизнес, но при этом оказался не прочь урвать кусок пирога побольше.

Привлечению этих самых клиентов должны были послужить развешанные по городу рекламные баннеры, а также статьи в обеих местных газетах, одна из которых считалась «взрослой», общественной-политическим изданием, а вторая — молодёжным. В первой газете более серьёзный материал, в котором рассказывалось, как компьютеры могут помочь прежде всего в бухгалтерских делах, во второй — облегчённый вариант, в котором акцент делался на простенькие по меркам будущего, а по нынешним временам довольно крутые компьютерные игры. Такие, как аркадная «The Lost Vikings», стратегия «Цивилизация» или 3D-шутер «Wolfenstein».

Сетевое оборудование мы тоже подтянули, если контора приобретает хотя бы два компьютера, плюс принтер, то мы можем объединить всё это в одну сеть.

Потратиться пришлось и на приобретение 8-битных игровых приставок «Dendy» — клона японской приставки «Nintendo», собираемого в Китае по заказу российской компании «Steepler». До этого в нашем городе никто их не продавал, лишь однажды мне попалось объявление о продаже «практически новой» приставки, а так, думаю, люди привозили их из Москвы. Я собирался исправить этот недочёт, и мы закупили небольшим оптом на складе прямо у компании «Steepler» пятьдесят приставок «Dendy».

Кстати, в этом году на российский рынок должна выйти ещё и 16-битная «Sega», а в конце следующего года компания «Sony» выпустит 32-битную «PlayStation». На всём этом, я считал, можно не опасаться прогореть, а напротив, вполне неплохо подняться. У нас не деревня, город-миллионик, покупателей тех же «Dendy», как вскоре выяснилось, с избытком. Особенно учитывая, что с накруткой цен мы не наглели.

В середине августа 1993 года мы сидели с Гошей в очередной раз у меня на кухне, ставшей своего рода штаб-квартирой нашей компании, объединяющей многогранный бизнес от крышевания до автотранспортных услуг и реализации компьютерной техники с игровыми приставками. Кстати, руководителем «Авто-Радуга» числился Иван Васильевич Бочкарёв, которому пришлось официально уволиться из директоров автобазы. Этакий зицредседатель Фунт, который будет получать звездюлей от налоговой и прочих инспекторов, ежели до этого дойдёт, но при этом обладающий правом подписи. За такую зарплату, которую мы ему пообещали, Иван Васильевич согласился без вопросов. А бухгалтерию «Авто-Радуги» уже давно, с момента создания нашего предприятия, на полставки вела главбух автобазы, получавшая за свою работу ещё и «серую зарплату».

В компьютерном магазине сидела бухгалтер уже на полной ставке. Причём не пожилая и горящая желанием освоить компьютер. «1С-бухгалтерия» ещё не существует, а жаль, я бы нашу Аллу Владимировну (или просто Аллочку) настропалил изучить это приложение, которое намного облегчит жизнь российских бухгалтеров.

Так вот, сидя на кухне, когда время уже подходило к 11 вечера, после обсуждения насущных вопросов я как бы между прочим спросил:

— Слышал, Гоша, про пейджеры и сотовую связь?

— Кое-что слышал, а с чего это ты интересуешься?

— А с того, что за сотовой связью будущее, пока же преимущественно спросом будет пользоваться боле дешёвая и доступная пейджинговая связь. Для сотовой связи пришлось бы строить вышки, а пейджинговая устроена куда проще. В её основе стоит радиоприемник, настроенный на определённую частоту приема пейджинговой компании и формат принимаемых сообщений. Радиопередатчик можно воткнуть на телевышку, думаю, договоримся. В каждый пейджер встроены кэп-коды — физические адреса, личные и групповые. Личный адрес уникален для каждого устройства, а групповые одинаковы у всех пейджеров с общей языковой кодировкой. Все кэп-коды хранятся в базе данных оператора. Когда клиент звонит оператору и называет номер абонента, оператор находит его личный кэп-код и отправляет сообщение. Я уже узнавал, компания «Multitone» начала выпуски русифицированных пейджеров по розничной цене 380 долларов. Не пора ли нам взяться за создание компании пейджинговой связи, пока это не сделал кто-то другой?

— А что, дельная идея, — воодушевился Гоша. — Это же ведь золотое дно! Вот только надо по бабкам прикинуть…

— Я тут уже навскидку прикинул. Закупаем пейджеры по оптовой цене, это по 50 баксов за штуку. Стоимость передатчика обойдётся порядка полутора тысяч долларов. Я уже навёл справки в Москве. Оплата работы операторов, которые будут принимать звонки и набивать текст. Хотя бы на первые три месяца иметь им на зарплату… В общем, по минимальным расчётам, вложиться надо будет тысяч пять баксов. Продавать пейджеры будем в наших компьютерных магазинах. И кстати, можно предлагать их госучреждениям по льготной цене, тем же больницам. Такой вот бизнес-план.

Гоша развёл руками:

— Ну ты молоток, Серый! Всё просчитал… Когда начнём реализовывать твой бизнес-план?

— Думаю, по осени можно понемногу приступать, а к Новому году постараемся открыться.

— А назовёмся как?

— Против «Теле-Радуги» ничего не имеешь?

— Нормальное название. Радуга, солнце… Отвоёвываем понемногу себе место под солнцем.

Скорее уж место под тенью, подумал я. Воодушевлённые идеей, мы отправились по кроваткам. Вот только выспаться в эту ночь мне не удалось. В половине второго раздался телефонный звонок.

— Серёга, коммерческий на Станиславского горит, — услышал я в трубке взволнованный голос Шведа. — По ходу, кулёминские беспределят.

Коммерческий магазин на улице Станиславского мы крышевали несколько месяцев, отжав его у прежней «крыши» — братков из Кулёминской ОПГ. То есть из посёлка городского типа Кулёмино, располагавшегося в 30 километрах от города. В группировку, которую возглавлял бывший скотник из Агеевки по кличке Свин, входило полтора десятка человек, державших в напряжении весь район, а однажды решивших хапнуть кусок и у городских. В частности, обложить данью открывшийся в конце прошлого года на Станиславского коммерческий магазин. Но мы его у кулёминских отжали, это уже когда бригада «олимпийцев», само собой, находилась под моим началом. Просто забили «стрелку», на которую Свин и его подельники не заявились, а значит — признали своё поражение.

А теперь вот, выходит, отомстили? Или это случайное возгорание? Следствие, как говорится, разберётся, и уже от этого будем действовать.

Следствие разобралось в тот же день. Причиной пожара стал поджог: нашёлся свидетель — частный извозчик, который спал в своей машине через дорогу и видел, как двое парней, разбив стекло магазина, кинули между металлических прутьев какую-то ёмкость, а следом бросили зажжённую тряпку и дали дёру. Полезно иметь некоторые связи в райотделе милиции, получая вовремя нужную информацию.

Мы не стали давать ментам «наводку», сами решили съездить в Кулёмино, разобраться. Первым делом потребовать возмещения ущерба несчастному коммерсанту плюс наши «комиссионные», а если откажутся — начистить им рыла. Хотя тащиться в район и устраивать там разборки мне совсем не улыбалось, но мои «ближники» даже не представляли, что в этой ситуации можно поступить как-то иначе. Да и мне приходилось поддерживать реноме лидера, который не чурается силового решения проблемы, если оно становится необходимым.

В общем, на рассвете ближайшей субботы набились в пять машин (я был за рулём своей «девятки»), и погнали в сторону Кулёмино. В этот раз никаких костюмов и начищенных ботинок, только трико и кроссовки. УВ меня была почти на 100 процентов достоверная информация, что Свин со своей братвой в первой половине дня собирались на окраине посёлка попрактиковаться в кулачных боях. Вот и мы будем кстати…. С бейсбольными битами, арматурой и парой помповых ружей. Благодаря работе в ЧОПе носить их мои ребята могли официально. Сегодня ружья должны были послужить лишь в качестве инструмента устрашения. К тому же у кулёминских, по нашим сведениям, огнестрела не имелось, вряд ли они рискнут на нас рыпнуться.

Это место, куда должны были заявиться Свин и Ко, называлось у местных Светлая поляна. Посмотрим, кому она будет светлая, а кому тёмная. Мы поставили наши машины неподалёку, в небольшом лесочке, отправили к дороге дозорного, а сами принялись понемногу разминаться. Большинство в спаррингах, а Швед и Вилы отправились кидать ножи, в качестве мишени используя мощный ствол лиственницы.

Меня обуревали двойственные ощущения. С одной стороны, присутствовал азарт, я ощущал в себе эдакую молодецкую удаль, кулаки, что называется, чесались… Как же это классно — чувствовать себя молодым и здоровым! До сих пор, даже спустя год с лишним, я смаковал в себе эти ощущения.

Так вот, с другой-то стороны во мне ещё ворочался немолодой Сергей Алексеевич Сычин, которому все эти разборки нужны были, как обезьяне велосипед, и мечтавшего о тихой, размеренной жизни. Желательно на собственной вилле в Испании.

Ну да ладно, мечтать, как говорится, не вредно. Я посмотрел, как работают парни, потом решил присоединиться, потрудиться в спарринге с Ромой. С собой мы ещё и «шингарки» захватили, так что некоторые уже вовсю спарринговали, впрочем, старясь не наносить друг другу увечий. Мы не за этим сюда приехали.

— Едут!

Из кустов выскочил запыхавшийся Люсёк — мелкий и шустрый парнишка из нашей бригады.

— Так, готовность номер один! — объявил я, стягивая с рук перчатки.

Спустя пару минут мы выдвинулись к границе леса. Я раздал помповики. Один взял Рома, у него батя охотник, с собой с детства таскал по лесам, давал стрелять из гладкоствола, так что тут изначально выбор был очевиден. Другой вопрос — хватит ли воли выстрелить в человека? Рома честно признался, что не уверен, но опять же, можно стрельнуть в конечность, всего лишь отправив противника на больничную койку. Второе ружьё ещё перед поездкой забронировал за собой Сева. Это для меня, честно сказать, стало неожиданностью. Сколько помнил одноклассника по прошлой жизни — его никогда к оружию не тянуло, да и не отличался он особой кровожадностью. А этот прямо вцепился, ну и отдал я ему сейчас, тем более что желающих стать сегодня обладателем помповика больше не нашлось.

— Вон они.

Сидевший рядом со мной на корточках Швед кивнул в направлении въезжающей на полянку кавалькады автомашин, но я и сам уже видел. Четыре легковушки, и все раздолбанные: «пятёрка», «семёрка», «восьмёрка» без переднего бампера, впереди «Нива», за рулём которой сам Свин, он же Эдуард Петрович Павленко, 38 лет от роду, бывший скотник, в разводе, от первого брака имеет 12-летнюю дочь, характер нордический… Тьфу, прямо как в сериале «Семнадцать мгновений весны». Но вообще-то характер у Свина, насколько я знал, отнюдь не нордический, а совсем даже наоборот. Недаром три года отсидел за то, что в родной Агеевке едва на тот свет не отправил односельчанина, решив, что с ним ему изменяет его жена. Мужика чудом спасли после нескольких ножевых ранений. Повезло, наверное, что Свин находился в подпитии, не сумев нанести один-единственный смертельный удар. Если, конечно, реально хотел убить «любовника» жены — факт адюльтера и пострадавший, и супруга Павленко отрицали до последнего.

Тем временем кулёминские с шумом и криками выгрузились из своего автохлама. Все они выглядели радостно-возбуждёнными, один только Свин чему-то хмурился. На нём были синие спортивные штаны с тремя адидасовскими полосками и чёрная майка-алкоголичка, на ногах — видавшие виды мокасины, похоже, из кожзама.

— Не, Петрович, а классно мы магаз сожгли, скажи?

Это громко сказал светловолосый парень, и его тут же поддержали гомоном остальные.

— Наследили, бля! — огрызнулся Свин. — Какой-то таксист вас, мудаков, срисовал.

— Откуда знаешь? — на тон ниже спросил белобрысый, так что я едва его расслышал.

— Оттуда… Так, начинаем разминаться.

Тут-то и настал момент моего феерического появления. Я выпрямился и сделал несколько шагов вперёд, выходя из кустов на поляну с битой в одной рукой. А парой секунд спустя, как мы и договаривались, вышли и мои парни.

— Здорово, Свин! — громко приветствовал я бывшего скотника.

— Сыч! — прорычал тот.

Его глаза налились кровью, а пальцы сжались в пудовые кулаки. Ростом он был практически с меня, а вот в плечах… В плечах шире раза в полтора. Говаривали, что Свин как-то на спорт бычка свалил ударом в лоб. И сейчас, глядя на лидера кулёминских, я вполне мог подобное допустить.

Но нельзя, никак нельзя показывать свою нерешительность, нужно хранить «Poker Face», как пела… Вернее, как ещё споёт Леди Гага.

— Собственной персоной, — невозмутимо согласился я.

— Вам чё тут надо? — крикнул белобрысый, но стоявший рядом Свин так на него посмотрел, что тот тут же потух.

Я подошёл ближе, мои тоже чуть придвинулись, но всё же сохраняя некоторую дистанцию.

— Свин, объясни мне, на хрена вы сожгли коммерческий магазин? — спросил я. — Типа месть за то, что теперь мы его крышуем?

Павленко, к его чести — если вообще Свин и честь совместимы — не стал отпираться.

— Ну сожгли, а дальше что? — спросил он с вызовом в голосе.

— А то, что ответить придётся. Ущерба там по предварительным оценкам хозяину на 700 тысяч. Как будете возмещать?

Свин, прищурившись, смерил меня оценивающим взглядом. Затем сделал несколько быстрых шагов мне навстречу, оказавшись на расстоянии вытянутой руки, и я едва удержался от того, чтобы не отпрянуть назад. Зато мои парни дружно так же выдвинулись вперёд, встав за моей спиной.

— Возмещать? Ты не ох…л, сынок? Это вы нам торчите, сука, это наша точка была!

— Было ваше — стало наше, — спокойно ответил я. — Мы вам забивали «стрелку» — вы не пришли. Значит, согласились с тем, что у магазина будет новая «крыша». И сейчас вы либо соглашаетесь выплатить ущерб, либо…

— Либо что? — с вызовом спросил Свин. — Ментам сдашь?

— Либо вы вам сейчас даём п…ды, что, впрочем, не избавит тебя и твою братву от выплаты долга. Каждый день просрочки будет стоит вам процентов. Сегодня — 700 тысяч плюс 200 косарей нам за труды.

— А жопа не треснет?

— Я так понимаю, мы не договорились… Что ж, придётся решать вопрос силовым методом.

Свин облизнул губы, метнув взгляд мне за спину и чуть вправо. Там, насколько я помнил, стоял Рома с помповым ружьём. Да уж, весомый аргумент. Однако я решил сделать благородный жест.

— Махаться будем без огнестрела, битами и арматурой. Рома, отдай ствол Севе.

Рома с видимым удовольствием отдал свой помповик Севе.

— Отвечаешь за ружья головой, — предупредил я его.

Свин немного успокоился, однако не мог не понимать, что численное большинство на нашей стороне. И по боевым качествам мы подготовлены уж явно не хуже его архаровцев. Те между делом уже тоже вооружались, засланцы к машинам возвращались с извлечёнными из багажников такими же, как у нас, битами и арматурами. Внутри меня что-то дрогнуло, когда я представил, как арматурина ломает кости и проламывает черепа. Даже мурашки побеждали, но я справился с эмоциями.

— А один на один зассышь? — вдруг спросил Свин, буравя меня взглядом. — Одолеешь меня — всё заплатим. Я тебя уложу — и расходимся при своих.

Хм, неожиданное предложение. В принципе, я предполагал, что в ходе драки мне придётся сойтись в рукопашную и со Свином, но не думал, что от исхода этой схватки может зависеть столь многое. Я ещё раз покосился на ручищи оппонента и как бы про себя поинтересовался:

— Кто же из нас двоих Пересвет?

— Чего? — нахмурился тот.

— Ничего, забей. Хочешь один на один — будет тебе такое счастье.

— Сыч, ты чё? — услышал я сзади голос Шведа. — На хера такой риск? Мы их и так отметелим.

— Всё будет нормально, Пашка, — не оборачиваясь, ответил я. — Разойдитесь, народ, дайте место.

— А ну назад! — прикрикнул на своих Свин, и те послушно отпрянули.

— Какие правила? — услышал я снова голос Шведа.

— Никаких, — рыкнул Свин.

— О’кей, — легко согласился я. — Начинаем?

На мне были в спортивные штаны, кроссовки и майка-безрукавка. Вроде ничего лишнего, ничто не должно мешать в драке. Мы заняли позицию напротив друг друга, Свин столя во фронтальной стойке держа руки полусогнутыми на уровне груди со сжатыми кулаками. На пальцах правой были вытатуированы буквы Э, Д, И и К, в общем — Эдик. Мои же чистые от наколок руки расслабленно свешивались вдоль тела. Главарь кулёминских не выглядел качком, мышцы на его руках не бугрились, ощущался жирок, но на подсознательном уровне я чувствовал, что под этим жирком силушки — дай Бог каждому. Такой вот крепыш уродился, и покатился не по той дорожке.

— Ха!

Он выдохнул, с шагом вперёд одновременно выбрасывая в моё лицо правый кулак с вытатуированным на пальцах своим именем. Однако! Не ожидал от этого здоровяка такой хорошей скорости. Я уже не успевал сделать полноценный уклон, но хотя бы спас голову, и кулак мазнул по моему левому плечу. Такое ощущение, что молотом вскользь задело, я даже испугался, что рука на какое-то время отнимется.

И тут же левый кулак Свина полетел мне в грудь. Вот тут уже я увернуться никак не успевал, лишь чуть податься назад, тем самым немного амортизирую силу удара. Но и без того она оказалась приличной, несколько секунд я просто не мог сделать вдох. Зато сообразил, что стоять и ждать, пока тебя попросту изобьют — достаточно глупо. Хватая воздух ртом, всё же умудрился уйти шагом в сторону в сторону, так что третий удар пришёлся по воздуху, а сам Свин провалился, удачно подставив мне правую сторону лица.

Одновременно с долгожданным вдохом я и впечатал туда свой кулак. Если бы сам не находился в полуобморочном состоянии, то удар вышел бы куда как акцентированнее. На Свина же он, казалось, не произвёл никакого впечатления. Тот ещё больше озверел, глаза налились кровью, а с губ разве что пена не летела, когда он попёр на меня танком, размахивая своими пудовыми кулаками.

Я больше не собирался подставляться под его удары, решив использовать своё преимущество в манёвренности. Шаг влево, шаг вправо, прыжок назад… И, выждав момент, зарядил ногой в район малой берцовой кости. Свину повезло, что я был обут в мягкие кроссовки, иначе кость могла бы треснуть, а то и сломаться. Но на левую ногу всё равно стал прихрамывать, и я невольно про себя порадовался, что на какое-то время соперник потерял в мобильности.

За счёт этого я сумел нанести несколько одиночных, но чувствительных для него ударов в голову. И после одного из них Свин определённо поплыл. Ликуя про себя, я ринулся было добивать Эдика, но тот, видно, из последних сил сам пошёл в атаку. Я блокировал один из ударов, второй прошёл мимо, после чего соперник неожиданно выбросил вперёд ногу, целя мне в пах. Я всё же успел чуть довернуть корпус и прикрыть пах бедром чуть согнутой в колене ноги, по которому и пришёлся основной удар.

Бляяяя… Больно же, сука! Вот теперь и мне придётся похромать. Но в то же время и я порядком разозлился.

— Ну, падла!

И следом провёл молниеносную серию ударов в корпус и голову, которой Свин совсем не ожидал. На этот раз хук в висок заставил его покачнуться и попятиться на пятках назад, лишь помощь одного из его братков не позволила Свину опрокинуться ан спину.

— Уйди! — рыкнул он, отталкивая нежданного помощника.

А следом сунул руку в карман своих «адидасовских» штанов, вытащил оттуда какой-то блестящий предмет, крутанул кистью пару раз и направил в мою сторону лезвие «бабочки». Ишь ты, морда уголовная, вон чего удумал.

— Чё за беспредел?! — крикнул кто-то из наших, кажется, Люсёк.

Его тут же поддержали несколько голосов, я же, глядя Свину прямо в глаза, спокойно спросил:

— На ножах хочешь?

— Давай, посмотрим, чего ты стоишь в настоящем деле, — растянул в улыбке красные от крови губы Свин. — Кулаками-то махать любой горазд.

— Швед, я помню, ты там ножичек кидал в дерево, одолжишь?

— Не вопрос.

Вскоре я держал в руке финку НКВД, которая, если верить Шведу, досталась ему от прошедшего войну деда в подарок на 16-летие. Клинок-то помощнее и подлиннее будет, чем у свиновской «бабочки», хотя в умелых руках и такая «игрушка» способна нанести непоправимый вред здоровью.

Навыкам ножевого боя меня обучали в армии, и тогда однажды, когда дело дошло до рукопашной, мне это очень пригодилось. Но сейчас-то, получается, для меня, настоящего Сергея Сычина, занявшего своё молодое тело, с того момента прошло больше тридцати лет! А я ведь с армии не практиковался работе с ножом.

Оказалось, зря я волновался. Наверное, это как навык езды на велосипеде: если однажды научился на нём ездить, то уже никогда не разучишься. Вот и сейчас, едва в ладонь удобно, будто влитая, легла рукоятка финки, я почувствовал в себе уверенность. И это, похоже, на подсознательном уровне ощутил и Свин, до этого всем своим демонстрировавший как минимум моральное превосходство над таким салагой, каковым он меня, наверное, считал. Особенно засомневавшийся в своих силах после того, как я несколько раз крутанул нож в руке.

Однако нашёл в себе силы оскалиться и прорычать:

— Много я свиней в своей перерезал. Одной будет больше.

Я ничего не ответил, стараясь сохранять концентрацию. Ждал выпада соперника, почему-то мне претило нападать первым. И дождался…

Нет, всё-таки на кулаках Свин дрался лучше. Может, он и мастер резать горло свиньям, а после их свежевать, но свиньи не могли ему возразить с помощью острозаточенной стали, а я мог. И ещё как мог! Не прошло, наверное, и полминуты, а мой соперник уже вынужден был перехватить нож в левую руку, так как запястье и пальцы правой истекали кровью по причине порезов различной глубины. Его же клинок моей кожи так ни разу и не коснулся.

— Может, хватит на сегодня? — спросил я громко, чтобы перекрыть крики возбуждённой кровавым зрелищем братвы с обеих сторон. — Прими поражение достойно.

— Пошёл ты на…

И снова кинулся на меня. Да так резво, что кончик лезвия его ножа вспорол борозду на моей предплечье левой руки, которой я невольно заслонился. Кровь закапала в траву, внутри меня тут же всё вскипело.

— Ну, сука!..

Я снова использовал излюбленный приём — удар по голени противника, и вновь сработало. Да так, что Свин запрыгал на одной ноге, размахивая при этом руками, чтобы сохранить равновесие, и несколько капель из его порезанной руки прилетели мне в лицо.

— Петушара! Шакал ты конченый! Да я тебя…

— А за петуха отдельно ответишь.

Орудовать ножом в левой руке, будучи правшой — выхлоп весьма сомнительный. Реакция его была уже не та, что в начале боя, в этом плане я превосходил Свина на порядок. Хотя, конечно, следовало учитывать, что я и сам терял силы вместе с вытекающей из меня кровью, пусть пока это и не сильно ощущалось. А потому затягивать е хотелось, хрен его знает, чем всё может закончиться. Но и убивать соперника не входило в мои планы. И в прошлой жизни я на гражданке никого не убивал, и в этой не хотелось портить карму, пусть даже этот уголовник и заслуживал серьёзного наказания.

Сделав широкий шаг в сторону, я пропустил мимо себя Свина и махнул лезвием по его спине, оставив косой, тут же напитавшийся кровью росчерк. Мог бы и попробовать воткнуть клинок в центр спины, попытавшись перерубить позвоночник. Но в случае удачного попадания Свин в лучшем случае до конца дней остался бы прикован к инвалидной коляске, но идти на такой радикальный шаг я не собирался. Если дело дойдёт до судебного разбирательства, за искалеченного ублюдка я получу срок гораздо больше, нежели за просто порезанного. А дойти вполне может, учитывая, сколько вокруг свидетелей, и хоть кто-то где-то, но обязательно проболтается, а там сарафанное радио разнесёт по всей округе, кабы не по всей области.

Свин рухнул на траву, нож вылетел из его руки, правой же, израненной, он попытался до тянуться до раны, но ему это не удалось, лишь окончательно измазал майку в крови. Я прыгнул на него сверху, упёршись коленями в спину и пачкая свои штаны в его крови, левой рукой схватил за нижнюю челюсть, поднимая голову, а кончик финки поднёс к его глазу, который Свин тут же зажмурил, затем выпучил и снова зажмурил.

— Не буду я тебя убивать, не хочу брать грех на душу. Хотя, наверное, мне наоборот надо бы почётную грамоту с премией вручить, отправь я на тот свет такую мразь. Скажи спасибо, что я добрый и, если ты будешь упорствовать и не расплатишься по счетам — всего лишь останешься без одного глаза. Кстати, можешь выбрать, какой выколоть — левый или правый?

— Ладно, бля, твоя взяла, — прохрипел Свин.

— Не бля, а Сергей Алексеевич. Давай ещё раз.

— Ладно, Сергей Алексеевич, твоя взяла, — после некоторой заминки выдавил из себя поверженный враг.

Я встал на ноги и оглядел стоящих перед мной кулёминских.

— Слышали, что сказал Свин? Неделю даю на то, чтобы выплатить долг. Забирайте своего старшего. Хотя нет! Стоп! За петуха ответ держать надо.

Я повернулся к Свину и со всей дури зарядил ему с правой ноги в пах. Не глядя на воющего Свина, повернулся и двинулся к своим, едва сдерживаясь, чтоб не расплыться в улыбке при виде их восхищённых физиономий. Да, сегодня руководитель «олимпийцев» наглядно продемонстрировал, что по праву занимает своё место. Надеюсь, то станет уроком не только кулёминским, но и другим, кто решит на нас рыпнуться.

Бинты, йод и прочая необходимая при ранениях хрень имелась в автомобильных аптечках, так что за оказанием первой помощи дело не стало. Другой вопрос, что рану придётся зашивать, так что первым делом нужно будет отправляться в травмпункт.

Когда я по привычке сел за руль своей «девятки», Швед аж крякнул:

— Серый, ты куда с такой рукой за руль? Давай я поведу.

— Действительно, что-то я не подумал… Ладно садись. Надеюсь, гаишники не остановят, хотя они у нас вроде как почти все прикормленные.

Я уселся рядом на переднее пассажирское кресло. Сзади расположились Люсёк и Сева, сдавший мне ствол, как и Рома. Теперь оба помповика снова лежали в моём багажнике, прикрытые ветошью. Мы выехали на просёлок первыми, а через четверть часа наша небольшая кавалькада уже двигалась по трассе.

Всё это время сидевшие в машине, включая даже Севу, беспрестанно, перекрывая доносившуюся из автомагнитолы музыку, комментировали нашу со Свином битву. Наверное, со стороны зрелище и впрямь выглядело эпическим, только в горячке драки я об этом как-то не думал. Эх, надо было портативную видеокамеру захватить, у Гоши такая имелась. Правда, он никому её не давал, а сам с нами не поехал. Я его и не уговаривал, зная, что подельник в таких разборках будет лишь путаться под ногами.

— А когда тебя заштопают, поехали в «Радугу», отметим нашу победу, — предложил сидевший сзади Люсёк.

— Можно, — согласился я, — повод достойный. Только тачку сначала в гараж поставлю, не хочу пьяным за руль потом садиться.

— Вместе поставим, — повернулся ко мне Швед, улыбаясь, — я тебя даже заштопанного за руль не пущу…

— Швед, бля!

Этот крик Люська был последним, что я услышал. А последним, что увидел, был несущийся на нас лоб в лоб «ЗиЛ», решётка радиатора которого мгновение спустя смяла капот «девятки». А дальше — темнота.