Место под тенью

Глава 4

Первый мой учебный день в своей вновь обретённой молодости прошёл без каких-либо эксцессов. На меня, как на старосту группы, в которой было всего две девушки, тут же возложили обязанности по подготовке к 9 Мая. Первомайской демонстрации в этом году не будет, а День Победы — это всё-таки святое, и помимо прочего в институте 8 мая пройдёт концерт, к которому все курсы готовили свои программы. В нашей группе шевеление происходило слабо, и я, как и в прошлой жизни, сразу озадачил ребят, кому петь, кому плясать, кому стихи читать… До кучи решил устроить небольшой моноспектакль с собой любимым в роли Василия Тёркина. Не всю поэму, конечно, прочитаю, всю я не помнил, а отрывок, начинающийся строчками:

Но в образе солдата Великой Отечественной, и чтобы скатка через плечо. Сижу якобы на пеньке, смолю самокрутку и читаю отрывок. Бутафорский пенёк смастерим из подручных средств, не настоящий же выкорчёвывать. Гимнастёрку, галифе и сапоги с шинелькой позаимствую в театральной студии института, я точно помнил, что военная форма там имелась.

После занятий и заглянул туда, во 2-й корпус, договорился с руководителем студии Ольгой Битюцкой, что экспроприирую детали гардероба перед концертом и верну всё в целости и сохранности сразу же после выступления. Заодно и примерил. Сапоги немного жали, на размер оказались меньше, так что вместо портянок придётся пользоваться обычными тонкими носками, а то я уж хотел изобразить заодно и как наматываю портянку. А в целом на мне всё смотрелось достаточно органично, хоть в кино снимайся.

Попрощался с Ольгой Валерьевной, вышел под ласковое, считай уже майское солнышко, и нос к носу столкнулся с Викторией Андреевной. Сегодня та была в другом наряде, однако так же выгодно подчёркивающим некоторые части тела.

— Сергей, а ты что во 2-м корпусе делал? У вас же там занятия не проходят.

Объяснил, что ходил в театральную студию, договариваться насчёт реквизита.

— А вы куда, если не секрет?

— Из 5-го корпуса иду, ловила декана кафедры «Машиностроение». Он срочно ректору понадобился, а дозвониться на кафедру не смогла, что-то там со связью, пришлось самой идти. Бочкарёв уже убежал к ректору, а я вот на рабочее место возвращаюсь. Не спеша, — добавила она, — на таких каблуках особо не побегаешь.

Шпильки и впрямь внушали уважение. Как она вообще на них ходит?

— А мне ещё сумку тяжеленную домой тащить… Хоть такси вызывай. Да даже если и до такси нести — не представляю, как.

— Давайте я вам помогу.

Она глянула на меня с интересом, слегка прищурившись.

— Правда поможешь? Тогда, чтобы тебя сильно не задерживать, я отпрошусь у Ивана Сергеевича. Пойдём со мной, сразу тебя и нагружу.

Я мог бы с её рабочего телефона и сам вызвать (такая услуга в нашем городе имелась) и оплатить такси, но приходилось изображать скромного студента. А до дома секретарши в Октябрьском районе доехать на такси стоило недёшево, порядка 150 рублей. Поэтому ехали на троллейбусе.

Честно говоря, я подозревал, что она меня заманивает, особенно когда мы поднялись в её квартиру и она предложила посидеть за чашкой чая. А у меня после длительного воздержания наметился спермотоксикоз, так что морально я уже был готов к тому, чем закончится наше чаепитие. Да и у неё, похоже, давненько никого не было. Хотя сие казалось странным при её-то внешних данных. Или она на нищебродов не разменивается? А я с её точки зрения кто? Молодой самец, свежая кровь?

Я дождался, когда она начнёт первой. Накрыла своими наманикюренными пальцами мою ладонь, отчего у меня в штанах наметилось увеличение полового органа. Я второй ладонью накрыл её ладонь, получилось что-то вроде слоёного пирога. Дальше действовали на инстинктах. Я срывал с неё одежду — она с меня. Я покусывал венчавшие полные груди соски — её пальцы сжимали мои тестикулы. Я осваивал её влажную щель — она царапала длинными ногтями мою спину… А потом, потные и уставшие, мы лежали рядом, она курила «Pall Mall», я просто смотрел на поднимавшиеся к потолку и уползавшие в сторону приоткрытой форточки клубы дыма.

М-да, это же сколько у меня к этому времени не было интима? Ну да, в армии я трахнул татарочку-связистку, страшненькую, но горячую. И всё, по возвращении на гражданку пока баб-с у меня не случалось, это я точно помню. Тем более что моя мне изменила, да и я ей в армии изменил. Но считал тогда (да и сейчас так считаю), что армейская интрижка — всего лишь способ «сбросить напряжение», ни о какой любви там речи не шло. Правда, мог подхватить какую-нибудь «интересную» болезнь, но обошлось. А вот Ленка изменила мне на гражданке… Я ещё до ухода в армию заметил, что есть в ней что-то блядское, так и оно и оказалось.

У Виктории (она попросила не называть её по отчеству, ещё когда мы сели чаёвничать) я остался до следующего утра. Она сама предложила, я не отказался и, проснувшись, мы повторили с ней наш «акробатический этюд», правда, в несколько урезанном варианте, так как нам ещё предстояло собираться в институт. А бабуле я позвонил с домашнего телефона Виктории вечером, сказал, что разгружаю вагоны в ночь, по двойному тарифу. Она всё ещё думала, что я подрабатываю разгрузкой, я же не спешил её в этом разубеждать.

Лёжа в постели и лениво переговариваясь с Викторией, я узнал, что она уже два года как в разводе. В браке детей не завели, но она тешила себя надеждой встретить всё же того, единственного. И не абы кого, а достойного её мужчину.

— А я?

— Мальчик мой, ты в постели бог, такое чувство, будто переспала с опытным мужчиной. Но в жизни… В жизни у тебя всё ещё впереди.

Я на серьёзные отношения и не претендовал. Потрахаться согласен, а так вот, на отношения на постоянной основе, пусть даже вылившиеся не в официальный, а в гражданский брак — нет уж, увольте. На её территории согласен встречаться… периодически. Раз в неделю, мне думается, будет достаточно. С таким намёком и спросил перед тем, как первым покинуть её квартиру:

— Виктория, на следующей неделе тебе не нужно будет ничего помочь принести?

На что она заливисто расхохоталась, обнажив крепкие, даже без лёгкого налёта табачной желтизны зубы.

— Серёжа, а я смотрю, тебе понравилось. Готов к встречам на регулярной основе? Ладно, посмотрим по ситуации, может, действительно опять придётся просить тебя о помощи.

По пути в институт подумалось, что если мне придётся курировать охрану рынка, то с учёбой придётся завязывать. Иначе на неё просто не остаётся времени. В то же время я чувствовал, что диплом нужен, да и Марк Ефимович настаивал, чтобы я продолжал учиться, значит, зачем-то ему это нужно. А держаться при нём — идея неплохая, я помнил, что его банк станет крупнейшим частным банком в области, даже в других регионах появятся филиалы. В начале нулевых разведётся и тут же женится на молоденькой, та даже успеет ему ребёночка родить. На что только не пойдёшь ради загородного особняка и престижной иномарки в личное пользование. Правда, умрёт старый ловелас в 2006-м то ли от инсульта, то ли от инфаркта…

Что ж, мне, видимо, придётся переводиться на заочное. Скажу, что работу нашёл, переведут как миленькие. Надо только добить первый курс, осталось всего-то месяц потерпеть. Хотя вон Козырь с Чернышом согласятся ждать ещё месяц? В любом случае доучиться надо, а летом переведусь на заочный.

Вечером субботы я сидел за «нашим» столом в «Радуге». Передо мной стояла чашка остывающего кофе, а я с шариковой ручкой в руках перебирал тетрадные листы с нарисованной на них схемой рынка. Накануне вечером мы с Гошей по нему прошвырнулись, изображая из себя обычных покупателей. Рынок представлял собой Г-образное строение. В левом двухэтажном крыле располагалась администрация рынка и гостиница, занимавшая весь второй этаж. Правое было одноэтажным и в нем находились весовая, лаборатория, помещение с надписью «контролёры» и кафе, больше смахивающее на буфет. По коридору можно было пройти в собственно торговый зал, имеющий почти круглую форму и примыкавший к зданию рынку.

Справа вдоль стены находился мясной ряд. Когда мы проходили мимо, на порядком разбитой колоде дюжий мужик в некогда белом фартуке нехилым таким топором, который сделал бы честь любому средневековому палачу, рубил на куски свиную тушу. Всего стояло три таких колоды, но других рубщиков видно не было, видно, их услуги пока не требовались, и продавцы со скучающим видом посматривали на редких покупателей. Народ к вырезке приценивался, но больше, кажется, из любопытства, основная масса народу толклась у прилавков с «суповыми наборами».

Небольшой закуток в мясном ряду был отдан торговцам птицей. По большей части предлагались куры, как синюшные, типа магазинных, так и выглядевшие более цивильно.

За мясниками располагался «благоухающий» специфическим запахом рыбный ряд. По центру зазывали покупателей торговцы всякими соленьями, по левой стене находилась молочка и стояли лотки с кондитерскими изделиями. У дальней стены ряды были отданы продавцам овощами и фруктами, с пары лотков мужчины южной наружности торговали специями и орехами.

Двор рынка по площади как бы даже превосходил сам рынок. Справа находился забранный в чугунную ограду центральный вход, вдоль ограды по периметру стояли лотки со всевозможным товаром. Книги, сигареты поштучно и блоками, непонятного происхождения парфюм, одежда для детей, игрушки, одежда (джинсы пользовались повышенным вниманием), обувь, хозяйственный товары… С одного лотка торговали даже рыболовными принадлежностями. Короче говоря, натуральный «шанхай».

Мы с Гошей примерно прикинули, что, действительно, контейнеров тридцать вдоль забора вполне себе должны уместиться. Вот сейчас я и занимался тем, что с помощью тетрадных листов и шариковой ручки пытался как-то разместить эти самые контейнеры на плане с тем условием, чтобы осталось место для выгрузки товара, а также для сбора всяческого мусора в виде картона и прочей упаковки. Блин, а ведь ещё впереди зима, и надо будет куда-то пристраивать снег. В общем, прокручивал в голове варианты так и этак, и кажется, вроде как вырисовывалась вполне приличная картина. Только вот обычные лотки практически некуда было вставить.

— О, Серёга! Привет! Чем занимаешься?

Я поднял взгляд и увидел перед собой жизнерадостно улыбающегося Козыря.

— Привет, Антон!

Обменялись рукопожатием, он сел напротив на свободный стул, взял один из листков, вглядываясь в мои чертежи.

— Да вот вчера с Гошей рекогносцировку сделали на рынке, теперь вот сижу, пытаюсь впихнуть невпихуемое.

— Не грусти, всё у тебя получится. Мне вчера ребята сказали, что видели вас с Гошаном на рынке.

— Да? А мы и не заметили никого. Впрочем, не до того было… Чай, кофе?

— Да я зашёл как следует поужинать. Только что из зала, сам покачался, а потом ещё с боксёрами спарринг провёл. Голодный как собака. А ты на этой неделе что-то вообще не заходил. В форме нужно себя держать.

— Ага, сами загрузили работой, а ещё институт… Хотя правильно говоришь, себя нужно держать в тонусе. На следующей неделе снова начну по вечерам ходить.

Козырь заказал себе салат, двойную порцию жареного мяса с гарниром, хлеба, чайник с травяным чаем и оладьи с мёдом. Пока несли салат и горячее, наша беседа продолжилась.

— А где твой идейный вдохновитель? — поинтересовался мой собеседник.

— Попёр к железнодорожникам. Ему какие-то концы дали по поводу контейнеров, вот он и помчался наводить мосты.

— И это правильно. Деловой он у тебя. Только ты следи, чтобы не «крысятничал». Иначе… Сам понимаешь, какие могут быть последствия.

— Да помню я наш разговор. С Гошей уже эту тему отдельно обговорил. У меня такое впечатление сложилось, что и его батя по этому поводу с ним тоже разговор имел. Думаю, или во всяком случае надеюсь, что в этом смысле с ним проблем не будет.

— Вот и ладушки. Хотя к железнодорожникам вам всё же, наверное, стоило вдвоем съездить.

— Да я хотел, но в институте припахали. 9 мая на носу, а я староста группы, вот и обвешали заданиями. Никак не получилось вырваться пораньше.

Принесли салат и большую тарелку с жареным картофелем и мясом. Козырь сразу же приступило к трапезе, между делом спросив:

— Слушай, Сыч… А может, ну его нах этот твой институт? Вот скажи, ради чего ты там портки протираешь? Ради диплома, который на хер тебе потом не понадобится? А тут у тебя сейчас столько дел будет с этим рынком, что и минуты свободной не найдёшь. А задачи у тебя ответственные, облажаться тут ни в коем разе нельзя.

— Ты знаешь, Антон, думал я уже над этим. Вот смотри… Ещё пару недель нужно выждать до назначения нового директора. Потом пока тот на рынок придёт, всё с экономистом посчитает… Пока контейнеры пригонят, расставят, в божеский вид приведут — тоже время пройдёт. А там уже у меня сессия и каникулы. Так что к осени думаю на заочку перевестись.

— Да чего ты к этому диплому привязался, Серый? Ты с этого рынка, да если ещё пара будет, столько лавэ подымешь, что будешь как сыр в масле кататься!

— Антон! Ты часом не забыл, в какой стране мы живем?

— В смысле?

— В стране, в которой «без бумажки» ты букашка. Так что диплом пригодится. Это во-первых. Во-вторых, как ты считаешь, вот эта вся байда, которая сейчас в стране происходит, долго продлится?

— Какая байда? — нахмурился Козырь.

— Ну вот все эти «стрелки», рэкет, бригады, воры всяческие с авторитетами…

— Думаю, что на наш век хватит, да ещё и дети застанут. А что не так?

— Не так здесь то, что лично я не уверен, что всё это так долго продлится. Пока там, — я возвёл очи горе, — пилят власть и целые отрасли типа народного хозяйства, мы им неинтересны. Как тот Неуловимый Джо, которого никто поймать не может не потому, что тот неуловимый, а потому, что на хрен никому не нужен. А вот лет через десять у власть имущих и до нас руки дойдут. И будет сделано предложение, от которого вряд ли удастся отказаться. Или мы сами всё отдаем, или нас тупо валят, либо есть мягкий вариант для упёртых — отсидеться на зоне. Как тебе такие расклады?

Козырь задумчиво посмотрел на пустую тарелку из-под салата и придвинул к себе горячее. Глядя на него, и у меня проснулся аппетит, так что, немного помешкав, я тоже заказал себе салат и жареную картошку с мясом.

— Ты уверен, что всё так серьезно? — тихо спросил он, когда официант ушёл выполнять заказ.

— Более чем, — кивнул я, отвечая почти так же тихо. — Ты думаешь, те, кому положено знать, не ведают о наших художествах, разборках всяких? Ничего подобного, я более чем уверен, что они полностью в курсе происходящего. И на каждого из нас уже заведено «дело», папочка, в которую все сведения скрупулёзно подшивается. Вот поэтому я двумя руками ухватился за предложение Гоши вести дела типа по «официалу». И Иваныч сразу фишку срубил, недаром тоже уцепился за эту идею. Тут тоже голимый криминал, но он несколько в другой сфере, чисто экономической. А пока в стране бардак, и законы практически не работают — есть очень хороший шанс поднять приличные деньги. Очень приличные, Антон.

— Хм… Ты меня почти убедил.

— Я тебя не пытаюсь в чём-то убеждать, ты мальчик взрослый и жизнью битый. Сам к таким выводам придёшь. Вот смотри, — я ткнул пальцем в бумажки. — Наш рынок. Когда всё будет по уму сделано, он начнёт приносить охрененный доход. Ещё два рынка притянем — ещё деньги попрут. Как ты думаешь, долго эти рынки в таком контейнерном виде простоят? Уверен, что не больше пяти лет.

— А потом?

Я принялся ковырять вилкой в салате.

— А потом на их месте нам… именно нам надо будет строить что-то типа торгово-развлекательного комплекса, — сказал я, прожёвывая щедро политые растительным маслом овощи. — Красивого, с эскалаторами, с супермаркетами, с кинотеатрами. С нормальными отделами, где можно шмотки купить. В общем, по западному образцу. Вот в чём, я думаю, основная идея Марка Ефимовича. Пока у власти этот мэр — можно всё будет красиво провернуть.

Козырь внимательно посмотрел мне в глаза и мотнул головой:

— У меня такое впечатление создаётся, Серёг, что это ты меня старше на добрый десяток лет и опыта жизненного у тебя поболее моего.

— Да нет, Антон, — поморщился я, — просто, когда от терновских трубой по башке получил, то поневоле задумался о будущем. А тут и Гоша как по волшебству нарисовался. Всё как бы одно к другому… И кстати, тут вот у меня ещё какая идея появилась.

— Ну-ка, выкладывай, — подался вперёд собеседник.

— Знаешь завод, который лет пять назад отстроили в Восточном районе?

— Ну да. Хочешь завод забрать?

— На хер он мне, Антон, впёрся этот завод… Ты хоть знаешь, что он производит?

— Да вроде трубки для телевизоров наших.

— Правильно. Как раз это те длинные цеха, что с дороги видно. Я думаю, что наши телевизоры через год-другой никому даром не будут нужны, появятся японские, корейские и прочие, которые ненамного дороже, но по качеству в разы наши станут превосходить. Вот я и думаю, что пора бы Иванычу с директором этой лавочки пообщаться. Перспективу, так сказать, обрисовать.

— Чё-то не врублюсь, а что за перспектива?

Я едва удержался от снисходительного выражения лица. А то Козырь — человек не всегда предсказуемый, может и обидеться.

— Перспектива такая — организовать в этих цехах шмоточный и электронный рынки. Только шмотки и разная аппаратура. Уверен, что такой расклад будет актуален на ближайшие те же лет десять. Если удастся с директором договориться, то идём к Марку Ефимовичу и объявляем тему. Думаю, что идея ему должна понравиться.

— А если директор не захочет на сделку идти?

— Ну, не мне тебе рассказывать, как в наше время можно убеждать несогласных.

— Это да, — криво усмехнулся он. — Окей, я завтра же поговорю с Иванычем. А в городе, насколько я знаю, не один такой завод, так что тема может иметь хорошее развитие… Слушай, может, у тебя ещё какие-то идеи по легализации имеются?

— Особо не думал. А так вот, навскидку, может прокатить тема с землёй под постройку коттеджного жилья…

— Типа московской Рублёвки?

— А почему нет? Если ещё у нас там управляющие компании будут, чтобы коммуналкой всех обеспечивать. Потом, думается, сотовая связь, техцентры автомобильные, заправки… В общем, много чего можно было бы замутить. Было бы, как говорится, желание.

Козырь откинулся на спинку стула, с интересом меня рассматривая, словно бы увидел впервые.

— Да-а, Серый, — протянул он, — ты прям генератор идей какой-то. Иваныч в тебе сразу что-то рассмотрел, и не ошибся. Ты даже похлеще Гоши и его отца идеями сыплешь. Хорошо, давай на землю грешную опустимся. С институтом твоим я понял, с Терновским рынком тоже. Теперь скажи, ты когда будешь себе людей набирать.

— Да я в общем-то уже подумал. Человека ещё два или три возьму, пока хватит. Потом ещё, может, кого пристегну.

— Севу-то будешь к себе забирать? Вы ж типа друганы, бывшие одноклассники.

— Честно? Не знаю. С одной стороны, я ему как бы обязан, что он меня в бригаду к тебе порекомендовал, с другой… Мутный он какой-то, и не совсем понятный. Слишком, как бы это сказать, себе на уме…

— Хм… Может, оно и правильно. К себе надо понятных людей приближать…

Он допил свой чай, оставив на блюдце один оладушек, вытер пальцы салфеткой, бросил на стол две сотенных купюры, поднялся и протянул руку.

— Ладно, не буду мешать тебе поглощать калории. Завтра с утра попру к Иванычу, может, в свете, так сказать, новых идей у него к тебе ещё вопросы появятся.

Проводив взглядом Козыря, я доскрёб с тарелки остатки мяса с картошкой. Теперь можно ещё кофейку заказать, вечер обещал быть долгим.

В воскресенье я снова решил, уже один, прогуляться по рынку, ещё раз прикинуть, как говорится, хрен к носу. Захватил ручку и блокнот, чтобы на ходу делать пометки. До рынка добрался на трамвае — ну люблю я это вид общественного транспорта, какой-то романтикой отдаёт.

На рынке в воскресный день народу было на порядок больше, чем в пятницу. В магазинах шаром покати, зато здесь можно было затариться продуктами на неделю вперёд. Или шмотки какие присмотреть, которых в магазинах тоже днём с огнём не найдёшь. Понятно, что цены на рынке кусались, но особого-то выбора не было. Хоть иногда хочется себя порадовать вкусным ужином или хорошей вещью.

Во дворе рынка внимание привлекал автофургон, к которому выстроилась достаточно длинная очередь. Из любопытства я подошёл поближе узнать, за чем стоят. Оказалось, продавали замороженные «ножки Буша». Непривычно здоровые, розового цвета куриные окорочка шли ходко: хоть среди стоящих за ними и слышались разговоры, что американцы своих кур откармливают антибиотиками и гормональными препаратами, но никто и не думал покидать очередь.

Даже мелькнула мысль, не постоять ли в очереди самому, вроде как там в фургоне полно ещё коробок с окорочками. Вечером бы дома нажарил, бабуле сварил бы, она жареное старается не есть с её желчным… Но, догадываясь, что сейчас за мной наблюдают одна, а то и две пары глаз ребят из нашей бригады, от этой мысли отказался. «Олимпийцы» выше того, чтобы стоять в очереди за «ножками Буша».

На рынке я провёл около часа. Не удержался, купил всё же фруктов с орехами, порадую бабулю, которая в последнее время моими стараниями хоть и не жила впроголодь, но и деликатесы не каждый день появлялись на столе. Из фруктов были прошлогодние яблоки и мандарины, но яблоки хорошие, потому и дорогие. Из орехов взял по полкило грецких, фундук и миндаль. Тоже недёшево, но иногда можно потратиться на себя любимого и на бабулю. Наглеть и требовать отсыпать бесплатно, козыряя тем, что я из бригады Козыря, не стал… Хе, каламбур, однако. Как бы там ни было, моя физиономия здесь пока никому не знакома, да и вообще наши парни вообще пока стараются особо не светиться, светятся только те, кто собирает дань, а обычно это одни и те же. Ещё пара человек ошиваются в качестве охраны, но они держатся в тени. Я же пока ни на сбор дани, ни в охрану на этот рынок не попадал, а посему лезть в бутылку смысла не видел.

Мой кошелёк похудел почти на полторы сотни. Как и в прошлой жизни, я понемногу откладывал деньги. И тогда, и сейчас — на покупку личного автомобиля. Мобильность в моей жизни играла важную роль. И если для души я мог, не спеша, прокатиться на трамвае, то для дела зачастую требовалась оперативность. Да и не мог я на фоне остальных ребят из бригады, которые через год-другой уже практически все поголовно обзаведутся машинами, выглядеть «белой вороной».

Держа в руке полиэтиленовый пакет с портретом певицы Сандры, я вышел с рынка и прогулочным шагом направился дворами в сторону не самой ближней остановки. С неё до дома можно было доехать трамваем без пересадки. Вот только дойти до остановки мне была не судьба. Когда я миновал уже последний перед выходом на улицу двор, то дорогу мне преградили трое парней. Двое были с меня ростом, такие крепыши в кожаных куртках и спортивных штанах, как двое из ларца. Третий пониже, одет неброско, и его смахивающее на мордочку хорька лицо отдалённо показалось мне отдалённо знакомым.

— Он? — спросил один из крепышей у мелкого.

— Он, точно он, — зло прищурился тот.

А я наконец-то узнал этого «хорька». Вспомнил тридцать лет спустя. Именно его я пинал в той битве с терновскими, когда на мою голову обрушился обрезок металлической трубы. В этот-то раз, когда очнулся, рядом из терновских уже никого не было, убежал, шельмец. А он-то меня запомнил, и теперь, выходит, выследили Внутри меня всё похолодело, но я с напускным спокойствием поинтересовался:

— Парни, чё за дела?

— Это тебе привет от терновских, — сказал тот же крепыш.

Одновременно с шагом вперёд в моём направлении полетел кусок выскользнувшей из рукава арматуры, и в следующее мгновение железка саданула меня в левое плечо. Сука! Боль пронзила плечо, пакет из травмированной руки выпал на асфальт, и та повисла плетью. Перелом? Хрен его знает, но больно.

Однако, несмотря на болевой шок, каким-то интуитивным макаром от второго удара, направленного, что характерно, в то же плечо, я уклонился, а налетавшему сбоку мелкому умудрился пнуть ногой в промежность.

— У-у-у…

Тот с воем согнулся пополам. А я, глядя на подступавших братков, уже готовился дать стрекача, наплевав на пакет с фруктами и орехами, здоровье, как говорится, дороже, но в этот момент что-то отвлекло внимание нападавших. Они смотрели за мою спину, и в их глазах читались обида, смешанная с недоумением. А затем, переглянувшись, они синхронно развернулись и бросились наутёк, оставив своего мелкого товарища корчиться на асфальте рядом с брошенным куском арматуры.

Я обернулся на топанье ног и увидел, как сзади приближаются Швед, Рома и Вилы — чернявый парень по имени Михаил, прозванный так за то, что в сложной ситуации частенько повторял: «Ну всё, щас кому-то будут вилы». Рома чуть поотстал, всё-таки с его комплекцией изображать Усэйна Болта достаточно сложно.

Мелкий их тоже увидел, как-то разом замолчал и сделал попытку убежать, но я преградил ему путь и схватил за куртку здоровой рукой. Только благодаря тому, что она была нараспах, гадёнышу удалось вырваться, оставив куртку в моих руках.

Швед и Вилы кинулись за ним, а тяжело отдувавшийся Рома остановился рядом.

— Ну ты как, в норме?

— Да вот не знаю, что с плечом. Арматурой, гад, заехал.

— Может, и перелом, — нахмурился Рома. — Надо в травмпункт съездить.

— Надо, — вздохнул я и попробовал шевельнуть рукой. — А вы откуда тут взялись?

— Да Вилы заметил, что эти трое за тобой пошли, вот и мы увязались на всякий случай. Как оказалось — не напрасно. Кто они, не знаешь?

— Терновские. Во всяком случае тот, мелкий. Я его как раз и метелил, когда меня трубой по башке огрели.

Мелкого Швед и Вилы так и не догнали, вернулись расстроенные. Но удача нас ждала, когда мы пошарили по карманам экспроприированной у того куртки. Денег было всего тридцать пять рублей, но главное — нашёлся студенческий билет на имя Евгения Курылёва, 1973 года рождения, учащегося автодорожного техникума.

— Ну всё, вилы фраеру, — зловеще ухмыльнулся… конечно же, Вилы. — Завтра же в технарь наведаемся.

— Предлагаю не спешить, — осадил я ребят и блеснул эрудицией. — Месть — это блюдо, которое подаётся холодным. Нужно посоветоваться с Козырем. А пока поехали в травмпункт.

Рентгеновский снимок показал, что кость цела, всего лишь сильный ушиб, а по плечу растёкся огромный синяк. Молодец я, что с детства люблю творог, отчего и кости крепкие. Правда, предпочитаю со сметаной и сахарком, так как есть натуральный творог — занятие не из самых приятных. Им как-то быстро насыщаешься, и каждая новая чайная ложка этого «десерта» вызывает приступ тошноты. А со сметаной да сахарком — самое оно.

Из травмпункта к дому меня подвёз Рома. К тому времени рука уже более-менее функционировала, даже смог удержать в ней пакет, а правой пожал, прощаясь, Ромке руку. Он уехал, а я направился к подъезду.

— Сергей!

Я обернулся и увидел улыбавшуюся Алину, которая приветственно махала мне рукой. Она шла мимо нашего двора с одной из тех девушек, с которой в свой день рождения сидела в баре.

— Привет! — махнул я в ответ здоровой рукой, тоже расплывшись в улыбке. — Куда направляетесь?

— В «Аврору» идём. Хотите с нами?

Хм… Я задумался. В кино меня, если честно, особо не тянуло. Хотелось провести вечер с книгой в руках, собирался наконец дочитать Кинга. Но альтернатива в виде компании с Алиной показалась мне более увлекательной.

— А что за фильм? — спросил я, подходя к ним.

— «Терминатор» с Арнольдом Шварценеггером, — подала голос подруга Алины.

— Его уж по видеосалонам сколько лет назад показывали, а я уже и вторую часть видел…

— Ну то видеосалон, а это большой экран. Всё равно больше ничего хорошего в кино не идёт.

Как-то не очень хотелось в …надцатый раз смотреть «Терминатора», но сейчас это был хороший предлог, чтобы провести время с Алиной.

— Можно сходить… К слову, может, познакомишь со своей подругой? Ничего, что я на «ты»?

— Ничего, — рассмеялась Алина, — я и сама хотела предложить перестать уже выкать. Сергей, знакомься, это Ирина. Ирина, знакомься, это Сергей.

— Три минуты подождёте, пока я пакет отнесу? Кстати, угощайтесь.

Я раскрыл пакет. Девушки скромно взяли по яблоку и горсточке миндаля, после чего я метнулся домой, вручил бабуле пакет, и через две ступеньки побежал обратно на улицу.

Алина с Ириной стояли всё там же, лениво, словно семечки, закидывая в рот миндаль.

— Ну что, идём?

Кинотеатр «Аврора» находился в паре кварталов, так что прогулка получилась не такой уж и долгой. В компании Алины я чувствовал себя на моральном подъёме, нёс какую-то чушь, и совершенно забыл о сегодняшнем приключении, в результате которого едва не остался инвалидом.

Билеты я взял на свои, заодно в буфете перед сеансом угостил всех кофе с пирожными. В заполненном едва ли на треть зале, словно бы так само собой получилось, я сел по левую руку от Алины. И не столько следил за происходящем на экране, сколько думал о том, может ли между нами что-то быть?

А почему бы и нет? Как говорил в фильме «Обыкновенное чудо» герой Миронова: «Вы привлекательны, я — чертовски привлекателен. Чего зря время терять?»

В таких думах я и просидел весь сеанс, с огромным трудом сдерживая себя, чтобы не положить ладонь на бедро соседки. Бугор на моих штанах как вскочил на сцене, где Шварц конфискует одежду и мотоцикл у байкеров, так больше и не желал сдуваться. Хорошо, что в зале темно, не видно этого безобразия. С огромным трудом к концу фильма заставил себя думать на отвлечённую тему, мысленно перебирая в уме кандидатуры будущих подчинённых. Наиболее подходящими виделись Швед и Рома. Я этих ребят знаю по прошлой жизни, такие не подведут. Сева тоже вроде не косячил, но… Всё-таки он мутный какой-то, и в школе был мутный, и сейчас периодически словно бы исходят от него странные флюиды. Думаю, троих, включая меня, на первое время хватит.

Конечно, Сева может обидку включить, мол, как так-то, друганы вроде, а в свою команду не взял… На этот случай попрошу Козыря самому объявить состав моей мини-бригады. Типа этого его волевое решение, и со всеми вопросами к нему.

В зале загорелся свет, возвращая меня в реальность. Проводив девушек до их дома — а они жили в одном подъезде — отправился домой. На часах начало одиннадцатого, бабуля, судя по свету на кухне, ещё не спит.

Уже на подходе к подъезду мелькнула мысль, что здесь меня вполне могут караулить в потёмках те трое, с которыми я сегодня уже имел удовольствие познакомиться. Невольно сбавил шаг, прокравшись в подъезд чуть ли не на цыпочках, но мои тревоги, к счастью, оказались напрасными. Дверь открыл своим ключом, так как бабулю предупредил, что могу прийти поздно.

Она и правда не спала, на кухне гоняла чаи, одновременно дымя папиросой и разгадывая кроссворд в местной газете.

— 10 букв, вторая «а», предпоследняя «л», — сразу озадачила меня родственница.

— А вопрос-то какой?

— А, вопрос… Трасса, дорога, — прочитала она, придерживая очки за дужку узловатыми пальцами.

— Магистраль.

— Маги… Точно! Ты ужинать будешь? Я вон сырников наделала.

— Сырников? А что, можно.

Бабуля освободила мне кухню, переместившись в зал, а я поставил на плиту чайник и задумчиво уставился в тёмную муть за окном. Вспоминая события, произошедшие со мной за то время, что я очнулся в своём молодом теле, я понимал, что всё, моя судьба свернула на другую дорожку. То, что я пережил в своей прошлой жизни — того уже не случится на 99 %. А вот что теперь с мной будет — это большой вопрос. Стоило ли вообще городить огород со всеми этими схемами, вместо того, чтобы прожить хотя бы эту часть своей жизни до развала бригады и спокойно свалить в столицу, проигнорировав знакомство с Веркой? Можно было бы просто послать Гошу и всё. Что уж теперь, ввязался — так будь добр тянуть лямку до конца. Теперь из этого водоворота так просто не выбраться, мы с Козырем и Чернышом нынче с одной связке. Ну и с Гошей, который на пару со своим папашей всю эту кашу заварил.

На следующий день в институте произошло событие, на какое-то время задвинувшее воскресное происшествие на второй план. Зайдя после первой пары в аудиторию, где у нас должно было пройти занятие по основам ЭВМ, я обнаружил Василису с красными глазами, вытирающей нос узорным носовым платочком. Сначала я подумал, что наш препод простыла, но, когда увидел, как по её щеке катится слезинка, которую она постаралась незаметно смахнуть, то понял, что всё не так просто.

В аудиторию я заявился одним из первых, кроме меня здесь уже были Вася Ковтун и Лёха Изосимов. Подойдя к преподавателю, я негромко поинтересовался:

— Василиса Андреевна, что случилось?

Та махнула рукой, отвернувшись к входной двери.

— Да нет, Серёжа, всё нормально.

— Я же вижу, что не нормально. Ладно, не хотите — не говорите. Может, думал, чем помочь смогу.

Всё занятие, как мне показалось, Василиса держалась на морально-волевых. Что же всё-таки произошло? До нас у неё была группа Э-53, с параллельного потока. На перемене я выловил Димку Позднякова, которого более-менее знал, и спросил, что случилось на их занятии.

— Да это Стас Широков опять хернёй страдает, — скривился парень словно от зубной боли. — Он Василису каждый раз, а сегодня на спор довёл её до слёз, знает, что она добрая и бесхарактерная, не пойдёт на него жаловаться.

— И как он её довёл? — спросил я, каменея лицом.

— Как… Спросил, не могла бы она после лекции с ним отдельно позаниматься, а то, мол, у него плохо получается соображать по этим основам ЭВМ. Не бесплатно, конечно. А ей денюжки лишними не будут, а то вон в старых колготках ходит.

Стас Широков был сынком какого-то чинуши из областной администрации, чем-то там его папаша заведовал, каким-то важным отделом. Насколько я помнил по прошлой жизни, этот Стасик был беспринципной сволочью, и любил гадить исподтишка, зная, что за него есть кому заступиться.

— А вы что, сидели и ржали?

— Да я не ржал, — покраснел Димка, отводя взгляд. — Кто ему чё скажет? Ты ж знаешь, кто у него папаша? Да и на карате он ходил пару лет.

— Ясно.

В принципе, даже с одной рабочей рукой я мог вырубить этого «каратиста», а потом и отпинать, если, конечно, нападение с моей стороны будет неожиданным. Но самому светиться не хотелось, можно сделать всё чужими руками. План у меня созрел быстро, и вскоре я уже делился им со Шведом, Ромой и Вилами. Те мою идею восприняли с энтузиазмом.

В эту среду Станислав Широков, сын заведующего отделом капитального строительства при областной администрации Владимира Николаевича Широкова, шёл домой с занятий в приподнятом настроении. Вечером в кабаке они с друзьями будут отмечать его днюху, и виновник торжества уже договорился, что их компанию разбавят нормальные тёлки. Батя спонсировал мероприятие, хотя про тёлок, конечно, был не в курсах. Наконец-то получится оттянуться по полной, а завтра можно будет прогулять первую пару, а то и весь день в институте не появляться, никто на него бочку катить не будет.

Эх, быстрее бы двадцатник стукнул, батя обещал на следующий день рождения «тачку» подарить. Хорошо бы «восьмёрку», а лучше «девятку». Бля, целый год ещё ждать. А в этот раз предки ему с утра вручили видеомагнитофон «SUPRA». Не бог весть что, но теперь можно будет с пацанами порнушку смотреть. А что, закроются в его комнате, родители всё равно без стука не входят.

Последний квартал Стас решил, как обычно, пройти дворами, чтобы срезать путь. Минуя подворотню, он вдруг увидел, как дорогу ему заступает плечистый парень в кожаной куртке, и в груди моментально похолодело. От незнакомца явственно исходили флюиды крупных неприятностей. Стас замер, затем сделал шаг назад, развернулся… и уткнулся взглядом в ещё две фигуры, не такие плечистые, но достаточно крепкие. А у одного из них была бита, которой он лениво постукивал о раскрытую ладонь.

Стасу резко захотелось оказаться где-нибудь подальше от этого места. Хорошо, если это простая гопота, вытрясут из него бабки, и уберутся. Но что-то ему подсказывало, что так легко он не отделается.

— Ребята, вы чего?

— Штаны снимай, — сказал ему тот, что поигрывал битой.

— Зачем? — дрогнувшим голосом спросил Стас.

— Сымай, падла, а то щас тебе вилы реально наступят!

Кое-как он стянул с себя фирменные джинсы, и замер с вопросительным видом, держа их в руках. Ну почему мимо не идёт наряд милиции?! Когда они нужны — их никогда поблизости не оказывается.

Тем временем плечистый вырвал у него джинсы, и сунул в руки что-то мягкое.

— А теперь вот это натягивай. И разуйся, не на кроссовки же.

Ему протягивали чёрные колготки в сеточку.

— Ребят, да вы чё? Вот, у меня деньги есть…

Несильный, но довольно чувствительный удар тупым концом биты в живот заставил Стаса согнуться пополам.

— Напяливая, гнида, а твои деньги мы сейчас тебе в жопу засунем.

Так и пришлось ничего не понимающему Стасу натягивать колготки.

— Во, братва, совсем другой вид, — осклабился парень с битой, обойдя жертву. — Если со спины смотреть — ничё так тёлка, и жопа как орех. Слышь, мудило, ты где такую жопу накачал? Тебя в неё уже имели?

Стас молчал, то краснея, то бледнея, и чувствуя, как трясутся поджилки.

— Ну-ка замри, — велел ему третий, до этого молчавший, доставая из кармана кусок мела.

И на спине куртки что-то Стасу написал. Отошёл в сторону, и тут же сына важного чиновника ослепила вспышка «Полароида».

— Ай красоточка! — с довольным видом сказал крепыш, разглядывая выползшую из аппарата фотокарточку. — А теперь неторопясь, прогулочным шагом идёшь домой. Виляние жопой приветствуется. Решишь бежать — мы тебя, сучёныш, из-под земли достанем, и одними колготками уже не отделаешься… Да, штаны свои забери, они нам на хрен не упали, но до подъезда надевать не вздумай. С днём рождения!

Так Стас и шёл до своего дома, задницей, конечно, не виляя, и с трудом сдерживаясь, чтобы не побежать. Редкие прохожие с удивлением смотрели ему вслед, а кто-то даже со смехом крикнул: «Эй, пидар, а завтра дашь!» Две бабули на лавочке у подъезда встретили его недоумёнными взглядами.

— Стасик, а ты чего это в колготках?

Тот молча, чувствуя, что становится позорищем всего района, проскользнул мимо них в подъезд. Там он, путаясь в колготках, кое-как стянул их с себя, бросил в угол и натянул джинсы. Сняв куртку, увидел на ней надпись: «Сегодня в жопу не дам!».

— Суки, суки! — простонал он, чувствуя, как не только сегодняшний вечер, но и всё его будущее катится в тартарары.

Вскоре эта история стала достоянием гласности не только во дворе, но и в институте. В итоге Станиславу Широкову пришлось забрать из вуза документы и срочно перебираться в другой город.