Месть кованых фламинго

16

Хорас продолжал педантично скрести и скоблить мой павильон — так муравей, оказавшийся на чужой территории, проверяет каждый листик, каждую веточку и песчинку на предмет их съедобности. Монти в это время заставил меня до малейших деталей описать все мои встречи с Роджером Бенсоном в течение дня. И мне это не нравилось. Хотя я оставалась главной подозреваемой, Монти проявил повышенный интерес к Робу, Теду и Фолку. И к моему наряду, судя по мрачным взглядам, которыми награждал его Майкл.

Приехала «скорая» и увезла тело Бенсона. Устал и закончил работу даже настырный Хорас, а Монти все продолжал меня допрашивать.

— Итак, вспомните еще кого-нибудь, кто мог бы иметь причины недолюбливать Бенсона, — в конце концов сказал он и так пристально уставился на меня, будто подозревал, что я что-то недоговариваю. Так оно и было. Последние полчаса я боролась с желанием заявить, что, если неприязнь к кому-то может довести до убийства, Монти стоит нанять телохранителя, для того чтобы выжить в нашем городе. К счастью, в разговор влез кузен Хорас.

— Миссис Фенниман, — сообщил он, глядя на кусочки грязи в целлофановом пакете. — Я слышал на празднике, как она называла Бенсона мерзким проклятым ворюгой и кричала, что его надо пристрелить, как бешеную собаку.

— Но его не застрелили, — заметил шериф. — Да и вряд ли у миссис Фенниман есть пистолет.

— Я не говорил, что она его застрелила, — уточнил Хорас, — я сказал, что она так кричала.

— У нее есть меч, от дедушки, со времен Гражданской войны остался, — встрял отец.

— А при чем тут меч, если…

— Мы включим ее в список подозреваемых, — прервал Монти, выныривая из-за блокнота.

Он наконец-то позволил мне переодеться — конечно, под неусыпным надзором женщины-полицейского. Кузен Хорас вытащил пакет, достаточно большой, чтобы вместить мое платье, корсет и остальные предметы туалета.

— Ничего, если я возьму свой ноутбук и коробку с деньгами? — спросила я. — Для сохранности?

— Посмотрим, — ответил Монти. — Где вы их держите?

— В одном из ящиков, — ответила я, показав пальцем. — В том, что на замке.

Помощник шерифа поглядел на Хораса, тот пожал плечами.

— Если ящик был заперт, то почему бы и нет? — сказал он. — Тем более что я закончил.

— Дайте мне ключ, — велел Монти.

Я протянула ему связку, отделив нужный ключ, и с удовольствием наблюдала, как он смешал его с остальными и попробовал пять или шесть других, настолько отличных по форме, что даже идиот понял бы, что они не подходят. Неужели Монти и впрямь думает, что «хонда» запирается на навесной замок?

— А вот и он! — сказал Монти, когда ключ наконец подошел. Отпер замок и поднял крышку ящика. — Я думал, вы хотите забрать компьютер и деньги, — заметил он.

— Именно так, — согласилась я.

— А здесь ничего нет, кроме птиц.

— Птиц?

Я перескочила через желтую ленту, огораживающую место преступления, и заглянула Монти через плечо. Точно, открытый ящик был до краев набит ярко-розовыми коваными фламинго.

— Это не тот ящик, — сказала я.

— Он один тут с замком.

Я прошла вглубь, игнорируя протесты Монти, и начала открывать ящики и коробки. В большинстве своем они были пустыми, их содержимое стояло сейчас в павильоне. Но вот я нашла ящик, куда перед уходом заперла ноутбук и деньги. Компьютер был на месте. Деньги исчезли.

— Кто-то стащил мою коробку с деньгами! — воскликнула я.

— Ерунда, вы просто не там смотрите.

Но денег не оказалось ни в одном из ящиков. Они пропали.

— Может, вы забрали их с собой, когда уходили?

— Бога ради, что же я, не знаю, что я с ними сделала? — возмутилась я. — Прямо отсюда я пошла на вечеринку к миссис Уотерстон. Зачем мне тащить с собой коробку с деньгами? Я совершенно уверена, что положила ноутбук и деньги в этот ящик, чтобы забрать их позже. И повесила замок.

— Только запереть забыли.

— Вовсе не забыла!

Монти приподнял бровь. Я размышляла вслух:

— Кто-то забрался в павильон, вскрыл замок, взял деньги и… Конечно! Теперь понятно, что случилось с Бенсоном! Он вошел сюда во время ограбления, грабитель пристукнул его и пришел в такой ажиотаж, что повесил замок не на тот ящик!

По-моему, версия была чистый бриллиант, но Монти ею даже не заинтересовался.

— Очень любопытно, — сказал он. — Мы учтем ваши догадки.

«Да уж, конечно, вы учтете», — подумала я.

— Если вам интересно мое мнение, преступник забрал деньги просто для отвода глаз, — сказал Монти. — Кем бы ни был убийца, он перевернул весь павильон, чтобы создать иллюзию ограбления, и ему повезло — вы заперли не тот ящик. Для пущей достоверности он схватил коробку с деньгами, а компьютер не взял.

— А почему он не взял компьютер? В коробке было всего-навсего около сотни, а…

— Хорошо быть богатеньким — сотня ей не нужна! — хмыкнул Монти.

— Я не сказала, что она мне не нужна, — сквозь зубы прошипела я. — К вашему сведению, мне теперь придется аж до Дня сурка[16] лопать одни макароны с сыром! Я просто имела в виду, что ноутбук стоит по крайней мере вдвое дороже. Почему убийца забрал для прикрытия именно деньги, а не куда более ценную вещь?

— Возможно, потому что ему некуда его деть, — начал рассуждать Монти. — Банкноты все одинаковые, а если наш убийца — непрофессионал и не знает, где продать краденые вещи, что он будет делать с ноутбуком? А может быть…

Он сощурил глаза, и я почувствовала, что сейчас услышу что-то крайне неприятное.

— Может быть, убийца не хотел брать ноутбук как раз потому, что знал, что это дорогая и, главное, нужная вам вещь. Спорю, вы ведете все деловые записи именно там?

Я кивнула.

— Что, если убийца — ваш знакомый, и он не захотел причинять вам лишние неудобства?

— Это просто смешно! — попыталась возмутиться я, но получилось не очень. — Кроме того, я заметила кое-что еще.

— Что? — нетерпеливо спросил Монти.

— Дисковод закрыт не до конца.

— Тоже мне улика! — пробормотал сыщик.

— И кто-то здесь копался. — Стряхнув с пальцев порошок для снятия отпечатков, я обернула руку подолом рубашки и открыла дисковод.

— Чем докажете?

— Посмотрите сами.

— Выглядит как обычный компакт-диск, — сказал Монти, бросив на диск небрежный взгляд. Майкл тоже заглянул мне через плечо и удивленно приподнял бровь.

— Это и есть обычный компакт-диск, только он вставлен вверх ногами, — сказала я, осторожно приподнимая диск за края и показывая его Монти. — Видите, ярлычок на нижней стороне. Я играла в эту игрушку пару дней назад, да так и не вынула. Я точно знаю, что ставила ее нормально, иначе она просто не включилась бы.

Помощник шерифа отнесся к моим словам довольно прохладно, но все-таки приказал Хорасу взять ноутбук на экспертизу. Я надеялась, что они воспримут меня всерьез и проверят компакт-диск на наличие отпечатков, иначе получится, что я зря обрекла себя на серьезнейшие неудобства, связанные с потерей — хорошо бы временной — моего ноутбука.

— Не беспокойтесь, мы знаем, как обращаться с техникой, — отмахнулся Монти от моих взволнованных вопросов, не повредит ли компьютеру порошок для снятия отпечатков пальцев. — Почему бы вам, ребята, не пойти домой? У нас тут полно работы. И я хотел бы закончить большую часть до того, как появится пресса.

Таким образом, около часу ночи мы с Майклом двинулись наконец к палаточному лагерю, надеясь избежать встречи с «блюстителями старины», которые были бы рады привлечь меня за прогулки в джинсах и рубашке. Если они еще не спят. Скорее всего «блюстители», вслед за остальными, отправились домой, как только выяснили, что Монти не позволит кому попало топтаться на месте преступления. Хороши охранники, нечего сказать!

— По крайней мере теперь нам не надо волноваться, что Бенсон стибрит у Роба игру, — сказал Майкл.

— И то верно. Теперь пора волноваться, что Роба могут арестовать за убийство, — отозвалась я. — Или арестуют меня.

— Они исследуют платье и поймут, что ты никого не убивала, — успокоил Майкл. — А у Роба наверняка есть алиби; тем более я не могу представить никого, кто в здравом уме и твердой памяти решил бы, что Роб способен на убийство.

— Любопытно. Значит, меня оправдает заключение эксперта, а Роба — устойчивый характер, так, что ли? Хорошенький комплимент!

— Я не говорил про устойчивый характер, скорее наоборот, — запротестовал Майкл. — Я считаю, что у тебя хватит решимости ударить кого-то ножом, если не будет другого выхода — например, чтобы защитить себя или близких. А у Роба? Вряд ли.

— Наверное, ты прав, только поверит ли в это детектив, расследующий убийство? Или суд?

— До суда не дойдет. Кстати, по крайней мере твой отец имеет алиби. Он был со мной все время, пока ты бродила по ярмарке.

— Отлично. Значит, у тебя тоже есть алиби.

— И у Роба будет.

— Остаются Фолк и Тед. И миссис Фенниман, и черт знает кто еще. Не могу сказать, что помощник шерифа Монти при всем его опыте произвел на меня серьезное впечатление.

Когда мы вошли в лагерь, пришлось замолчать. Там и тут горели костры, и, проходя мимо них, нам приходилось раскланиваться с актерами. Но большая часть лагеря погрузилась в темноту. И неудивительно. Завтра всем предстоит тяжелый день. И мужчины, и немногочисленные женщины, занятые в постановке, будут маршировать, заниматься строевой подготовкой, стрелять, чистить мушкеты, а после обеда примут участие в репетиции боя, который запланирован на воскресенье.

Женщинам, остающимся в лагере, придется проветривать постели и готовить обед из трех блюд, убирать со стола и мыть посуду водой, которую они наносят издалека, прямо как в восемнадцатом веке. А также присматривать за детьми и домашними животными, переругиваться с «Полицией времени» и разыскивать все, что раскидают мужчины, которые умудряются в крошечной палатке растерять вещи так же легко, как и в нормальных размеров доме. Некоторые из женщин даже будут демонстрировать туристам искусство сбивать масло, варить мыло, лить свечи, шить и стирать так, как это делали в старину.

Я заметила, что среди полуночников, сидящих вокруг костров, нет ни одной женщины.

Мы миновали палатки актеров и вошли на территорию ремесленников. Я лично надзирала за тем, чтобы, разбивая лагерь, все строго следовали инструкциям миссис Уотерстон. Но тот, кто составлял план лагеря, несомненно, предвидел, что ремесленники не будут соблюдать историческую достоверность так ревностно и тщательно, как более опытные в этих делах актеры. Поэтому нас заткнули назад, подальше от дороги. Зато мы оказались ближе к цистернам с водой и туалетам.

Мы с Майклом нырнули в нашу палатку. Аутентичную, прошу заметить, палатку, из небеленого полотна. Веревки, которыми завязывался вход, абсолютно не спасали от мошкары. Кроме того, я сомневалась в ее водонепроницаемости, а стоила она в несколько раз дороже надежной дешевой нейлоновой палатки. Зато была на редкость несовременной.

И маленькой. Около метра восьмидесяти в ширину, двух с половиной в длину и такой низкой, что во весь рост не выпрямишься. Мы с Майклом с трудом размещались тут вдвоем, и я не могла не почувствовать жалости к рядовым колониальных войск, которые скорее всего спали в таких палатках вшестером.

Пока я разворачивала матрасы, Майкл умудрился найти и зажечь маленький фонарик.

— Наконец-то мы одни, — изрек он. — Какая жалость, что Монти забрал на экспертизу и корсет, и платье.