Метель

Коул

Ветер стих, впереди у нас три-четыре часа затишья, прежде чем все начнется по новой. Если эта чертова буря не решит наконец угомониться. Думаю, это последняя буря нынешней зимы, но могу и ошибиться. Со мной мой лучший бинокль, купленный у солдата, который не умел пить. Купленный — не совсем то слово. Уходя, я оставил возле его головы четыре банки пива, а он храпел как волынщик: слишком много выпил паренек. Да сколько бы ни оставил, все равно не сильная компенсация за то, как ему, небось, потом вставили за потерю части экипировки; небось, запомнит до конца дней. Вот так надо учить людей. Я считаю, раз этот бинокль ему купили на деньги из моих налогов, значит, он немного и мой. Ну и что с того, что налоги я, по сути, не плачу. Сюда ни один налоговый инспектор не добирался, не требовал с меня денег, и я никому ничего не должен. Налоги нужны для создания «инфраструктуры», как говорит Бенедикт, а дорогу, которая ведет к моему дому, я сам проложил. Я ни у кого ничего не прошу, вот и у меня ничего не просите, особенно денег. Я пробовал что-нибудь разглядеть, но вокруг все бело, словно землю укрыли большим одеялом. И все же где-то под этим покровом скрываются сокровища и трупы. Бенедикт сидит на камне и глядит в пространство, на него жалко смотреть. Не знаю, что его больше расстраивает: отсутствие мальчишки или собственная беспомощность. Не похоже это на него — не знать, что делать. Он всегда отлично соображал. Когда он был маленьким, то всегда хотел делать все как взрослые, даже если история заканчивалась шишками и порезами. Магнус сделал своим сыновьям по ящику с инструментами размером как раз под детскую руку. Бенедикт брался за дело сразу и делал все споро и шумно, а Томас сначала стоит в сторонке и смотрит, а как поймет, как именно парень пилит или обстругивает доску для какого-нибудь заказа, так идет к ящичку и принимается за работу. Всегда серьезно. Всегда аккуратно. И такой хорошенький, прямо херувим: весь в мелких кудряшках, которые постоянно лезли ему в глаза, но Мод не хотела стричь его коротко. Как это так — херувим упал с неба и приземлился здесь, в чаще леса, но все парни воспринимали это как счастливый знак. Все тосковали по женам и детям, дом остался далеко, а так приятно смотреть на беленького мальчика, который играет рядом… Уж мне-то радости досталось не меньше других.