Мифы древней Индии. Литературное изложение В. Г. Эрмана и Э. Н. Темкина

34. Вторжение ракшасов в царство Ямы

Однажды, в то время когда Равана победоносно шествовал из страны в страну, устрашая и покоряя народы, ему встретился мудрый Нарада. На облаке, на котором он пролетал над землею, [97] Нарада спустился к роще, где отдыхал Равана после одной из своих побед, и сказал: «Своей отвагой и мощью ты завоевал великую славу, о Десятиглавый. Я восхищен твоими победами над гандхарвами, нагами и якшами. Но зачем ты тратишь теперь свои силы на жалких людей, которые все равно подвластны смерти, ты, коего не могут одолеть ни боги, ни асуры, ни гандхарвы, ни наги, ни якши, ни ракшасы? Зачем ты убиваешь людей, блуждающих во мраке невежества и не ведающих собственного блага? Они и без тебя подвержены всяческим напастям, голоду, жажде, болезням и старости. Что тебе в искоренении племени, и без того угнетенного, истребляемого собственней своею судьбою? Вот если бы ты победил Яму, бога смерти, тогда бы можно было сказать, что все подвластно тебе во вселенной!»

Усмехнулся Равана, услышав слова Нарады, и сказал: «Нет для меня недостижимого! О мудрый Нарада, радующийся спорам и битвам, я ведь уже поклялся победить четверых хранителей мира. Ныне владыка Севера познал мою мощь, теперь я направлю свои стопы в царство предков и убью их повелителя, сына Вивасвата». И, простившись с Нарадой, он двинулся на Юг, сопровождаемый своими советниками.

Нарада же подумал: «Как сумеет владыка ракшасов одолеть Яму? Как сможет он победить всепобеждающее Время*? Ведь и сам он подвластен Времени; как же он восстанет против него? Мне любопытно это увидеть. Отправлюсь немедля в обитель Ямы, чтобы узреть своими глазами бой между властителем мертвых и ракшасом».

И Нарада поспешно направился к югу и прибыл в обитель Ямы ранее ракшаса. Он увидел там Царя справедливости*, который сидел перед огнем и бросал в него плоды добрых и дурных деяний людских. «Зачем ты пришел ко мне, мудрец, почитаемый богами и гандхарвами?» — спросил Яма Нараду, и тот поведал ему о намерениях Раваны. Вскоре они увидели самого царя ракшасов, приближающегося на блистающей колеснице «Пушпака». Равана вступил в обитель Ямы.

Там он увидел кровавую реку Вайтарани, в которой, испуская жалобные вопли, плавали грешники, расплачивающиеся муками за совершенные при жизни злые деяния. На берегах той реки другие грешники, погруженные в раскаленный песок, претерпевали ужасные страдания. Там росли деревья с шипами и мечами вместо листьев, и те шипы и мечи кололи и резали тела [98] грешников. Жестокие слуги Ямы мучили несчастных огнем и острыми копьями, их грызли собаки и поедали черви, и Равана увидел там сотни и тысячи обреченных на страдания, мучимых голодом и жаждой, бледных, исхудавших, покрытых грязью и кровью и громко вопящих от боли. Но там же, в обители Ямы, Равана увидел души добродетельных, наслаждающиеся в красивых чертогах сладкозвучной музыкой и пением, ласками прекрасных дев и обилием риса, молока и всяческих яств.

Вторгшись в страшную обитель Ямы на колеснице «Пушпака», Равана разогнал свирепых стражей ее. И он освободил от мук пребывающих в аду грешников; и те испустили ликующие крики, восхваляя доблестного ракшаса. Тогда кинкары, слуги Ямы, устремились со всех сторон на Равану, потрясая палицами и копьями, и в мрачной обители Смерти* началась жестокая битва между царем ракшасов и гневными стражами мертвых Много раз кинкары страшными ударами своего оружия разносили вдребезги чудесную колесницу Раваны, но всякий раз она сама собою вновь складывалась из обломков и, повинуясь воле Десятиглавого, снова устремлялась вперед, целая и невредимая благодаря милости Брахмы.

Ракшасы, сопровождавшие Равану в царство мертвых, яростно отбивались от кинкаров, швыряя в них скалы, деревья и целые дома; и сам Десятиглавый поражал слуг Ямы ударами копий и дротиков, каменных глыб и древесных стволов. Но, устремляясь на него со всех сторон сотнями и тысячами, грозные кинкары нанесли ему много ран, разорвали на нем доспехи, и он весь покрылся кровью, словно дерево киншука*, расцветшее алыми цветами. Тогда Равана сошел с чудесной колесницы «Пушпака» и, грозно сверкая глазами, налитыми кровью, наложил на тетиву своего лука заклятую стрелу Пашупата*, подаренную ему Шивой вместе с мечом. И, спущенная с тетивы, та волшебная стрела вмиг испепелила огромное войско кинкаров.

Когда Яма услышал ликующие крики ракшасов, возвещающие, что войско его уничтожено, глаза его засверкали от гнева и он приказал своему возничему Роге: «Приведи мою колесницу!» И Рога, Болезнь, возничий Ямы, привел колесницу, запряженную блистающими, как солнце, конями, и сын Вивасвата взошел на нее. Впереди него стала всеуничтожающая Смерть с булавою в руке, а рядом — Время, вселяющее ужас в сердца людей и небожителей. По знаку Ямы колесница устремилась [99] вперед, и в мгновение ока божественные кони примчали ее на поле битвы.

При виде Смерти, приближающейся на страшной колеснице, советники и воины Раваны, объятые ужасом, обратились в бегство. Только сам Десятиглавый не дрогнул и остался на месте, бестрепетно ожидая врага. И боги и гандхарвы спустились с небес, чтобы видеть этот небывалый бой.

Когда колесница Ямы повернула на Равану, владыка ракшасов натянул свой могучий лук и наполнил пространство тучами грозных стрел. Четырьмя стрелами он поразил Смерть, семью — возничего Ямы и сотнями и тысячами стрел он поразил в голову самого сына Вивасвата. Тогда из уст Ямы вырвались языки пламени, вселившие трепет в сердца небожителей и асуров. Смерть сказала: «Пусти меня, Яма, и я уничтожу этого грешника ракшаса. Еще никто, глянувший мне в лицо, не оставался жив в этом мире». Но сын Вивасвата сказал Смерти: «Погоди, я убью его сам!» И он вознес над головою Раваны свой пылающий жезл*, перед которым содрогается все живое во вселенной; и пламя, извергаемое жезлом бога смерти, казалось, готово было пожрать Равану. Все, кто еще оставался на поле боя, в ужасе разбежались, и сами боги, дрожа, отступили.

Но тогда спустился в царство мертвых сам Прародитель и сказал Яме: «О могучий сын Вивасвата, да не совершится то, что ты намереваешься сделать. Я пожаловал этому ракшасу дар неуязвимости; ты не должен нарушать моей воли, иначе слова мои обратятся в ложь, и тогда вся вселенная окажется во власти лжи! Не опускай свой страшный жезл на голову Раваны! Он не должен умереть». Яма отвечал: «Ты — наш владыка, о Брахма, я повинуюсь тебе! Я не буду убивать этого ракшаса, обретшего твою милость; но пусть он вернет мне те грешные души, которые он освободил от заслуженных мук». — «Да будет так», — молвил Брахма.

Яма со своей колесницей, со Смертью и Временем вернулся в небесную обитель, а Равана, торжествуя победу, покинул царство мертвых.

Описание царства Ямы дается здесь по эпическим источникам.

Время (Кала) — в эпосе постоянно ассоциируется с Ямой, причем ставится выше его, как Яма — выше Смерти.

Царь справедливости (Дхармараджа) — в эпосе постоянный эпитет Ямы.

Смерть (Мритью) — в эпосе иногда отождествляется с Ямой, иногда же рассматривается как самостоятельное божество, подчиненное Яме (муж. р., не идентично Смерти жен. р., фигурирующей в мифе о гневе Брахмы в «Махабхарате»; см. № 11).

Киншука — дерево с красивыми красными цветами, часто упоминаемое в индийской поэзии (Butea Frondosa).

Пашупата — «освященное Пашупати, Владыкой зверей (эпитет Шивы)»; мифическое оружие, стрела Шивы.

Жезл («данда») — карающий жезл Ямы, наводящий страх и поддерживающий добродетель в людях, иногда персонифицируется как ипостась Ямы.