Мифы древней Индии. Литературное изложение В. Г. Эрмана и Э. Н. Темкина

52. Разрушение Трипуры

В давние времена жил могучий асур Майя, сын Випрачитти, владыки данавов. Велика была его сила, и был он искусен и хитроумен. Это он был творцом искусства колдовского внушения, названного по его имени майей.

Когда в борьбе с врагами он потерпел неудачу, то решил отречься от мирской жизни и предаться суровым истязаниям плоти*, чтобы стать непобедимым. Зимой он погружался в [171] холодную воду, летом окружал себя кострами и не покрывал головы под палящими лучами солнца; в дожди не искал себе крова. Дикие плоды, коренья и травы служили ему единственной пищей, и жажду он утолял только водой из ручьев.

Суровое подвижничество освободило его душу от нечестивых помыслов, а тело — от плоти, и стал он столь тонким и прозрачным, что сквозь кожу у него видны были кости. И столь велика была сила его духа, обретенная подвижничеством, что раскалились от нее все три мира и окутались облаками горячего пара.

Тогда к нему явился Брахма, творец вселенной, и спросил его: «Чего ты желаешь, Майя? Я доволен твоим благочестием и исполню то, о чем ты попросишь». Майя ответил Брахме: «Давняя вражда существует между богами и асурами. Боги одолевают нас в битвах и всячески угнетают. Мы не можем от них оборониться; всюду они нас настигают — и на земле, и под землей, и на дне океана! Я хочу воздвигнуть для защиты асуров крепость и назвать ее Трипурой. Сделай так, о великий Брахма, чтобы никто не мог эту крепость разрушить — ни боги своим оружием, ни брахманы своими проклятиями».

«Никому и ничему не дано существовать вечно, — отвечал с улыбкой асуру Брахма, — ни человеку, ни демону, ни крепости. Я не могу выполнить такую просьбу». Тогда Майя попросил Прародителя, чтобы крепость его была неуязвима для всех, кроме Шивы, и чтобы сам Шива не мог разрушить Трипуру иначе как одной-единственной стрелою при первом же выстреле из лука.

«Да будет так», — ответил Брахма и удалился в свои чертоги, а Майя, обрадованный даром творца вселенной, стал размышлять о том, как бы ему построить такую крепость, чтобы никто не мог разрушить ее одним выстрелом из лука.

Искусный строитель, Майя решил воздвигнуть крепость из трех укреплений, каждое длиной и шириной по сто йоджан. Первое, решил он, будет сделано из железа и врыто в землю; второе, из серебра, встанет над первым и упрется в небо, а третье, из золота, поднимется над вторым, возвышаясь над небесной твердью. И Майя воздвиг свою крепость, как задумал, и назвал ее Трипурой. Нижнее укрепление окружали железные стены, среднее — серебряные, а верхнее — золотые. У высоких ворот Трипуры днем и ночью стояли грозные стражи, вооруженные острыми копьями и мечами. Вдоль всей дороги, ведущей в золотую крепость, были выставлены красивые сосуды с вином и [172] цветами, а внутри Трипуры Майя построил дворцы и храмы, провел дороги и соединил их широкими площадями; вдоль дорог он возвел высокие и роскошные палаты, украсил город ашоковыми рощами и садами, а вокруг прохладных водоемов посадил цветущие тенистые деревья. В золотых палатах Майи всегда слышны были музыка и перезвон серебряных и золотых колокольчиков; приятный ветерок разносил благоухание цветов и пряные дымки жертвоприношений. Счастливые асуры с женами и потомством сошлись отовсюду в Трипуру, поселились в приготовленных для них чертогах и славили в благодарственных гимнах и молитвах искусного строителя, великого зодчего, асура Майю.

Несметное множество дайтьев и данавов жило в Трипуре, и ни в чем они не знали недостатка. Свободные от страха перед небожителями, развлекались они в манговых и ашоковых рощах, на берегах светлых водоемов, умащенные благовониями, украшенные нарядными одеждами, золотыми браслетами и драгоценными ожерельями. Асуры проводили свои дни в Трипуре счастливые, как боги в небесном царстве Индры, и сердца их всегда были полны веселья, и они не знали ссор и раздоров.

Так в благоденствии и покое жили асуры в чудесном городе год за годом. Но однажды ночью Майе приснился страшный сон: привиделось ему, что в Трипуру проникли болезни и раздоры, нищета и зависть. На следующее утро он собрал асуров в роскошной палате царского совета и сказал: «О братья! Я видел сегодня недобрый сон, и он гнетет мою душу предчувствием бедствий. Приснилось мне, что пришло в Трипуру множество женщин ужасного облика. Они проникли в ваши жилища и посеяли в ваших сердцах раздор, ненависть и зависть друг к другу. А потом я увидел некоего мужа чудовищного обличья, с четырьмя ногами и тремя глазами. Он стал преследовать этих женщин, но тут наступило утро, и я проснулся. Мне неведомо, что сулит Трипуре этот сон, но я знаю наверное, что боги питают к нам злобу, что им не по сердцу наше благополучие, могущество и богатство и они хотели бы вновь прогнать нас на дно океана или в подземное царство. Потому я взываю к вам: будьте добры друг к другу! Не допускайте в сердца ваши зависти и злобы. Пусть будет жизнь ваша праведной и благонравной».

Асуры выслушали Майю в мрачном молчании и вышли из его чертогов, унося с собою его советы; но на другой же день их словно подменили. Вещим оказался сон властителя Трипуры. С той поры навсегда исчезли из города Майи и счастье, и [173] покой, и доверие, и дружба. Зависть, алчность и злоба поселились в душах асуров, глаза у них стали красными от постоянного гнева и недовольства. Раздоры и драки вспыхивали в Трипуре ежечасно, и нелегко было Майе водворять мир и порядок среди своих подданных, словно одержимых каким-то безумием. Асуры стали пренебрегать обрядами, они подвергали жрецов гонениям и чинили им всяческие притеснения и обиды. Храмы опустели, огни на алтарях погасли, жрецы, спасая жизнь, укрылись в тайных убежищах, и некому стало в Трипуре читать молитвы, петь гимны Брахме, приносить на алтари жертвы. Асуры перестали оказывать уважение старшим и почитать предков. Они перестали отличать день от ночи — днем спали, а после заката принимались за угощение; их больше не смущала нечистота тела, и они забыли об омовениях. Они восходили на ложе грязные, после нечистых отправлений, не омывали ни рук, ни ног, не очищали тело после супружеских объятий. Они перестали украшать свои жилища, топтали цветы, вырубали рощи, разрушали обители отшельников, совершали жестокие набеги на жителей небесного царства; и все это предвещало грядущую гибель Трипуры.

Свирепые набеги асуров наводили ужас на все живые существа во вселенной. Боги в страхе отправились к Брахме искать у него защиты. «О великий Брахма, — сказали они творцу миров, — укрой и охрани нас от диких и кровожадных жителей Трипуры. Они прячутся за неприступными стенами своей столицы и потешаются над нашим бессилием. Их кровавые набеги всегда внезапны, а потом они сразу уходят в Трипуру и укрываются там, недосягаемые для нашего оружия. Люди на земле трепещут от страха при их приближении, как гуси перед бурей, как олень перед львицей. От асуров и небожителям нет покоя. Так тяжко всем нам приходится ныне, что мы стали забывать имена наших жен, сыновей и внуков. Земля и небо опустеют, если ты, великий Брахма, не придешь нам на помощь».

Прародитель внимал небожителям, и божественный лик его светился покоем и благоволением. Он сказал богам: «Я дал Майе дар за великую силу духа, за его невиданное подвижничество. Я обещал ему, что его крепость будет неприступна. Но ему не удалось смирить злобу и кровожадность асуров, и они снова сеют повсюду страх и беды. А посему этот стольный град Майи должен быть разрушен, а жители его изгнаны из земных и небесных пределов. Но непросто разрушить Трипуру. Эту крепость можно уничтожить только одной стрелою, единственным [174] выстрелом из лука, и стрела эта должна быть неотразимой. Только Шива способен на этот подвиг. Ступайте, боги, к Шиве и просите его покарать обитателей Трипуры».

Боги отправились к грозному Шиве, восседавшему вместе с Умой на горной вершине Кайласы. Его окружало золотое сияние, и три его ока блистали слепящим огнем, как три солнца, а на челе его светил серебряный месяц. Небожители воспели Шиве хвалебные гимны, восславили его чудесные деяния и, преклонившись перед ним, обратились к нему с великой мольбой — покарать обитателей Трипуры и разрушить ненавистную богам крепость. «О Шива, — сказали они, — Майя, сын Випрачитти, могучий и коварный, воздвиг неприступную крепость Трипуру и оттуда угрожает нашей власти. Асуры насмехаются над нами, как над рабами, и нет у нас защиты от них. Они погубили сады и рощи в нашем царстве; и там, где раньше веселила наши взоры божественная роща Нандана, ныне голо и пусто. Они похитила самых красивых апсар и насильно увели их в Трипуру. Они угнали в свою столицу слонов и коней Индры; и коней небесного владыки они ныне запрягают в свои колесницы. Они унесли с собою в Трипуру наши сокровища, и мы не знаем, как вернуть их обратно. Сама наша жизнь в опасности ныне, и нам осталось уповать только на тебя и на твое могущество».

«Да будет вам благо, о боги, — ответил им преславный Шива. — Я всегда желал вам мира и счастья и теперь желаю того же. Отбросьте страх ваш и тревогу; я уничтожу твердыню асуров, которая вам столь ненавистна. Но и вы должны помочь мне снарядить к бою мою колесницу».

И боги принялись готовить к битве колесницу великого Шивы*. Не было равной ей ни у кого из бессмертных властителей мира. Земля была ей основой, гора Меру — сиденьем, гора Мандара — осью, а солнце и луна — ее золотым и серебряным колесами; небесная твердь была передком той колесницы. Четыре Веды стали конями, запряженными в колесницу Шивы, а дугами были четыре юги* — четыре века, на которые разделяется время, прошедшее с сотворения мира: Критаюга, Золотой век; Третаюга, Серебряный; Двапара, Медный; и Калиюга, нынешний, Железный век; огромный змей Дхритараштра заменял поводья в этой упряжи.

Страшные ядовитые наги, сыновья и внуки Васуки, властителя змей, стали огненными стрелами в колчанах грозного Шивы; луком ему служил Самватсара, Год, отмеряющий время, [175] а тетивой на нем была Каларатри*, Ночь кончины мира — сестра Ямы.

Боги снарядили эту вселенскую колесницу, и Шива был доволен, и он похвалил их искусство. Потом он сказал: «О боги, мне нужен теперь искусный колесничий!» — «Кто же может быть возничим на этой колеснице?» — подумали боги. Они пришли в замешательство, и тревога охватила их. «Что нам делать? Неужели никогда не будет сокрушена Трипура?» — причитали они. Тогда сам Брахма, видя их смятение, сжалился над ними и молвил: «Я буду возничим у Шивы». Он стал на колесницу и взял бразды в свои руки, а боги возликовали и испустили радостные клики.

И Шива, довольный, взошел на колесницу; кони-веды натянули постромки, но от тяжести великого бога они склонились до самой земли и, упав на колени, зарылись мордами в прах. Шива поднял их могучей рукою, и снова боги испустили ликующий крик, подобный реву океана во время бури. «Победа, победа тебе, о Шива!» — восклицали они. И Брахма, божественный возничий, повел колесницу Шивы к Трипуре.

Боги последовали за колесницей; Яма ехал на своем огненном буйволе*, держа в руках жезл и петлю, которою он уловляет грешников; Индра восседал на белом слоне Айравата, потрясая своей грозной ваджрой; Сканда следовал за колесницей своего отца верхом на павлине. Змей Шеша охранял передок колесницы Шивы, где стоял Брахма, а Ушанас и Брихаспати, блистательные мудрецы, охраняли ее колеса; сзади же ехал слуга Шивы Нандин на его быке, с его знаменем и трезубцем*, а за ним шли праматхи*, зловещие демоны из свиты Шивы, оглашая окрестность страшными кликами, подобными львиному рыку.

И вскоре колесница Шивы приблизилась к Трипуре. На высоких стенах ее ожидали боя несметные полчища асуров. Воины Майи притаились в ее башнях, держа оружие наготове. Все затихло кругом перед неотвратимой битвой.

Шива окинул взглядом твердыню асуров, возвышающуюся над небесным сводом, и неисчислимое войско Майи; и он сказал, обращаясь к Индре: «Асуры приготовились к бою. Их рать несметна, и воины Майи горят злобой и жаждут победы над нами. Видно, были у асуров зловещие знамения, и они почуяли, что близится час кровавой битвы. Отвлеки, владыка, от меня их внимание и начни в стороне горячий бой с асурами Майи. А в помошь себе возьми мою свиту. Сам я буду стоять здесь на [176] колеснице и постараюсь отыскать брешь в укреплениях Майи, а когда наступит благоприятное время, одной стрелой обращу всю Трипуру в пепел».

По знаку Индры небесное воинство двинулось на Трипуру. Загремели барабаны, воины запели боевые песни, и великое волнение охватило защитников крепости. Одни из них пылали злобой и, потрясая оружием, гневно рычали, с нетерпением ожидая схватки. Другие в предчувствии неминуемой гибели метались по Трипуре и вопрошали друг друга: «Почему такой страх сковал наши души? Что ожидает нас в этой битве — смерть или победа? Зачем сюда явился сам грозный Шива, восседающий, как лев перед прыжком, на своей огромной, как горная вершина, колеснице? Почему предчувствие несчастья сжимает наши сердца? Что надо Шиве и его войску от обитателей Трипуры?»

Но никто не мог ответить им на их вопросы. Войско Индры уже подступило к стенам крепости Майи, и вскоре закипела ожесточенная схватка между асурами и воинством неба. Тетивы луков грозно рокотали, как гром перед бурей. Тучи стрел заслонили ясное небо, и, пораженные насмерть, падали воины Майи и бойцы из стана Индры. Рекой заструилась кровь перед стенами Трипуры, и земля покрылась мертвыми телами. Головы, руки и ноги, отсеченные острыми мечами, громоздились грудами на поле битвы и мешали бойцам сойтись в рукопашной схватке. Стоны раненых, конское ржание, треск ломающихся колесниц, крики боли и ярости разносились над полем сражения. Воины Индры пошли на приступ сразу всех трех крепостей Трипуры, отвлекая внимание асуров Майи от выжидавшего своего часа Шивы. Они все сильнее теснили воинов Майи и наконец загнали их под защиту крепких стен Трипуры. Тогда Майя решил применить против небесного воинства силу своего колдовского искусства. И вскоре воинам Индры стало казаться, что палящий огонь стеной надвигается на них отовсюду; со всех сторон света наступали на них языки пламени, а за ними двинулись на них с рычанием и воем дикие львы и тигры и поползли кровожадные крокодилы и змеи; с грохотом рушились на них горные кручи и падали огромные деревья; и ужас объял войско Индры. Воины лишились чувств от страха и оцепенели, как цепенеют, становясь бесчувственными от истязаний плоти, святые подвижники.

Тогда в бой двинулись великие боги — хранители мира — сам Индра, а с ним Варуна, Сурья, Яма и Кубера. Они освободили от наваждения свое войско, которое с новыми силами [177] подступило к самым стенам твердыни асуров. Все меньше оставалось воинов у Майи, все больше мертвых тел громоздилось на поле битвы. Боги теснили асуров с необоримой силой, и те в великом беспорядке бежали под защиту стен своей обители. Так солнце, поднимающееся утром издалека, от края земли, рассеивает ночной мрак.

Наконец силы оставили защитников Трипуры, и даже сам полководец асуров Майя утомился от боя. Тогда он поднялся в верхнюю твердыню Трипуры, чтобы там отдохнуть в своих палатах от непосильной битвы и собраться с силами снова. Он тяжко вздыхал, и руки его опустились вдоль тела, а голова поникла. Мрачные раздумья одолевали повелителя Трипуры. «Увы, — говорил себе Майя, — нет таких крепостей, которые стояли бы вечно. Казалось, Трипура была неприступна, но даже ее можно разрушить. Все преграды преодолевает неуклонное Время. Как же нам выстоять в этой битве, если само неодолимое Время обратилось против нас? Все подвластно Времени во вселенной — таков закон великого Брахмы. Как же нам найти спасение? Я не боюсь ни Индры, ни Варуны, ни Куберы, но против нас выступил сам грозный Шива, и, видно, настал час гибели Трипуры. Но мы будем сражаться до последнего вздоха, и я должен поддержать в моих соратниках воинский дух. Сейчас явлю я моему народу свое могущество и верну к жизни асуров, павших на поле брани. Тогда вера в победу вновь придет к защитникам Трипуры».

Силой своего колдовского искусства Майя пробудил в своем войске надежду и бодрость. Чудесным образом возник в Трипуре на глазах у изумленных асуров прекрасный водоем* длиною в шестнадцать и шириною в восемь йоджан, окаймленный горным камнем. К водоему вели широкие ступени, над водой благоухали цветы, и веял тихий ласковый ветерок. Лотосы плавали на водной глади, подобные солнцу и луне на небосводе. Дивные птицы в золотом оперенье с песнями летали над голубым водоемом и резвостью своей вселяли в душу веселье.

На глазах асуров, пораженных этим чудом, Майя погрузил убитого воина в теплую влагу водоема, и тот мгновенно восстал из мертвых — так вспыхивает пламя на жертвенном алтаре, когда жрец плеснет в огонь немного масла. И воскресший асур вскричал: «Где Индра? Где его войско? Мы будем сражаться, и сокрушим наших врагов, и навеки уничтожим их силу! Или мы сегодня добьемся победы, или, не дрогнув перед лицом грозного повелителя богов, все до одного сойдем в царство Ямы!» [178]

Сотворенное Майей чудо вдохнуло в асуров новые силы. С ликованием и верой в победу они восклицали: «Мы будем биться! Мы не отступим!» — и с яростью бросались на воинов Индры, нанося им смертельные удары. «Братья, сражайтесь, не страшась смерти, — воодушевляли друг друга асуры. — Если вы падете в битве, чудесный водоем Майи снова вернет вас к жизни».

И, не ведая страха, асуры устремились в бой, как львы кидаются на свою жертву во время ночной охоты. Тысячами падали асуры, орошая землю кровью, под ударами бойцов Индры, и тысячами возвращал их к жизни Майя в своем водоеме. Все труднее приходилось воинству Индры, все смелее становился натиск защитников Трипуры. И снова асуры стали теснить богов, а те не знали, как отразить их напор.

Тогда боги обратились за помощью к Вишну. Великий хранитель мира в тот же миг взвился высоко в небо, пролетел над головами защитников Трипуры и незаметно для них проник в неприступную крепость. Там, обратившись в быка, он приблизился к чудесному водоему, потоптал цветы, разогнал певчих птиц и выпил живительную влагу, опустошив водоем Майи до последней капли. Потом он вернулся обратно в стан Индры; так солнце, опускаясь за край земных пределов, погружает землю в темноту ночи.

Боги с яростью обрушились на асуров и стали истреблять их сотнями и тысячами; все больше гибло воинов у Майи. Кровь струилась рекой по полю сражения; уныние охватило воинов Трипуры, и они стали отступать к стенам своей крепости. «Победа! Победа! — восклицали ликующие боги. — Теперь мы подчиним себе вселенную от края и до края!» Асуры же укрылись в стенах Трипуры, чтобы залечить раны и собраться с силами для нового боя.

Владыка Трипуры, бесстрашный и могучий Майя, собрал на городской площади своих усталых воинов и сказал им: «О асуры! Вы отступили, но не покорились, не преклонили перед врагом колени! Воистину, доблестно сражалось сегодня войско богов. Но вы не должны падать духом. Слава и удача до сих пор не изменяли вам, все время сопутствовала вам победа, но сейчас нам нужно готовиться к отступлению из Трипуры. Увы! Время никому не дает пощады, и даже крепость из железа, серебра и золота ему подвластна. Только само Время не знает поражений. Взгляните, грозные враги кольцом охватили нашу твердыню!» [179]

Скорбные речи Майи повергли асуров в отчаяние. Лица их побледнели, как бледнеют звезды в ночь лунного сияния. И едва Майя закончил свою речь, как прибежали стражи чудесного водоема и поведали страшную весть о быке, выпившем живую воду. Майя не выказал гнева и не стал порицать стражей; он понял, что Вишну, от которого ничто во вселенной не сокрыто, обманул его воинов. «Это великое несчастье для нас, — сказал он. — Если нет больше в нашем водоеме чудесной влаги, мы не можем отныне возвращать убитых воинов к жизни и здесь, на этой равнине без гор, без лесов, без всяких укрытий, нам не устоять против богов, нам не удержать Трипуры. О асуры, нам придется уйти под защиту бурных вод океана. Там, в пучине моря, боги не смогут преследовать нас и не подчинят нас своей власти. А если они сойдут туда вслед за нами, там мы сумеем их одолеть и в смертельной схватке уничтожим все войско Шивы».

И по знаку Майи Трипура вдруг тронулась с места, погрузилась в воды океана и исчезла из глаз изумленных богов. Тогда Шива обратился к Брахме с просьбой вести его колесницу туда, где сокрылась Трипура.

И всеведущий Брахма указал Шиве и его войску путь к Трипуре, вновь поднявшейся на поверхность у западного края океана. Не успели асуры приготовиться к новой битве, как войско Индры опять устремилось на приступ твердыни Майи.

Океан взволновался и окрасился кровью. Тела асуров, погибших в битве, погружались в соленые морские воды и становились добычей морских чудовищ. Огромные хищные рыбы, алчущие крови и плоти убитых, приплыли туда отовсюду и, пожирая тела их, яростно дрались из-за добычи.

Небожители пошли на приступ сразу всех ворот Трипуры. Железо, серебро и золото подались под натиском войска Индры. жаждущего победы. Неотвратимая гибель нависла над городом. Матери, сестры, жены и невесты асуров издавали жалобные вопли, и горестные их голоса, звеневшие над морем, лишали силы сражающихся воинов Майи.

Наконец владыка Трипуры собрал вокруг себя асуров и сказал им: «О воины! Узнайте, что приближается время, когда луна и созвездие Пушья* начнут сходиться на небосводе, и в этот час наша твердыня окажется с ними на одной линии. Тогда Шива сможет поразить Трипуру всего лишь одной стрелой. Близится час, о братья, предсказанный Брахмой в давние времена. Если [180] Шива не пропустит мгновения и рука и лук ему не изменят, у нас не останется нашей крепости и нам придется спасаться бегством. Но если мы сумеем в нужное время столкнуть колесницу Шивы с места и помешаем ему попасть стрелой в Трипуру, боги вернутся в свои пределы ни с чем. Так будьте же тверды и бесстрашны, о асуры, и забудьте о поражении и смерти, нам угрожающих!» Асуры выслушали слова Майи и сказали: «Мы сделаем все так, как ты повелишь, о владыка, и помешаем Шиве поразить Трипуру стрелою. Мы не дадим ему разрушить нашу крепость и убьем его раньше, чем он успеет натянуть тетиву своего лука». И, преисполненные решимости отстоять Трипуру в предстоящей битве, асуры предались отдыху в ожидании того часа, когда луна начнет сближаться с созвездием Пушья.

И вот наступила ночь, и луна взошла на небосвод над Трипурой, и сияние ее озарило улицы и площади города асуров. Служанки зажгли светильники и факелы в палатах дайтьев и данавов, и вся Трипура загорелась огнями, и стало в ней светло, как в час восхода. Надежда на победу, вера во всемогущество Майи и в его чудесное искусство колдовства веселили души асуров, и они, забыв заботы, предались в этот полуночный час развлечениям и любовным утехам. Благоухание цветов наполняло воздух, в ночной тиши звучали песни и нежная музыка; и любовная истома овладела жителями Трипуры, не чающими грядущих несчастий.

Но прошла ночь, и наступило утро; и войско Индры приготовилось к новому бою. Когда солнце коснулось вершины горы Меру, воинство небожителей взволновалось и зашумело, как океан в час гибели вселенной. Боги Варуна, Кубера и тысячеокий Индра вновь повели на приступ войско богов, ощетинившееся тысячами копий и стягов, и казалось, необозримая лесная чаща движется к стенам Трипуры. Загудели тетивы боевых луков, запели в воздухе стрелы, заблистали копья и дротики. Снова заструилась кровь на поле брани, и тела павших устлали землю. Воины асуров, искусные в ратном деле, ободряли друг друга победными кликами, а врага они старались смутить, осыпая его обидной хулой и проклятиями. Лица их, бледные после бессонной ночи, сияли грозной решимостью; и они готовы были умереть ради спасения Трипуры.

Но небесные воины превосходили ратников Майи силой и воинским искусством. Не выдержав их натиска, вскоре снова бежали асуры под защиту крепостных стен. И едва закрылись [181] за ними железные ворота, как луна и созвездие Пушья стали сближаться над твердыней асура Майи.

Тогда Шива взял в руки свой грозный лук, наложил на тугую тетнву стрелу, неотвратимую, как Яма, бог смерти, и пустил ту стрелу в неприступную крепость Трипуру. Через мгновение раздался страшный гром в вышине, небо запылало золотым огнем над гибнущей Трипурой, и твердыня асуров, вспыхнув, как смоляной факел, рухнула в пучину океана. Вода в море вскипела, и поверхность его окуталась белым паром. А развалины славной крепости Майи навсегда опустились на дно морское и вместе с ними все подданные могучего владыки асуров. Никому из воинов Трипуры не суждено было спастись от огненной стрелы великого бога Шивы, уцелел только сам Майя; Шива пощадил его за прежние заслуги и позволил ему уйти живым и невредимым из горящей Трипуры. Он поселился потом далеко на краю вселенной.

Боги же, избавленные отныне от притеснений обитателей Трипуры, вернулись с торжеством в Амаравати, ликуя и славя великий подвиг Шивы.

Излагается по версии «Матсья-пураны». Другие версии содержатся в «Махабхарате», «Хариванше» и др. В поздней мифологии Трипура олицетворяется в образе демона, побежденного Шивой. Представление о трех городах демонов, соответственно из железа, серебра и золота, восходит к ведийской литературе, где они помещаются в воздухе (ср. № 2); уже в ведийских текстах говорится, что их разрушает Рудра.

...решил... предаться... истязаниям плоти... В версии кн. VIII «Махабхараты» подвижничеству ради воздвижения Трипуры предается не Майя, а трое других асуров, сыновья Тараки, Майя же, зодчий асуров, строит для них три города — в небе, на земле и в воздухе.

...боги принялись готовить к битве колесницу... Шивы. Следующее за тем описание колесницы, отождествляемой со вселенной, типично для содержания «Матсья-пураны», одного из основных литературных памятников шиваизма. Но и в версии «Махабхараты» описание колесницы Шивы дается в сходном аспекте и подчеркивается главенство этого бога; Брахма становится у него колесничим и т. д.

Четыре юги — см. № 55 и прим.

Каларатри — олицетворение ночи гибели вселенной (см. № 55); идентифицируется в эпосе и пуранах с Ями, сестрой Ямы; иногда же именуется сестрой Калы, Времени; считается матерью ракшасов, женой Хети, прародителя ракшасов, возникшего из стопы Брахмы при творении (ср. № 26 и прим.).

Яма ехал на... буйволе... Здесь и далее перечисляются так называемые «ваханы» богов — животные, ассоциируемые с определенными богами; в индийской мифологии и иконографии изображаются эти «ваханы», зооморфические символы божеств, как их средство передвижения: Яма верхом на буйволе, Индра — на слоне, Шива — на быке, его жена Ума (в ипостаси Кали, см. № 53) — на льве или тигре, Сканда — на павлине, Вишну — на птице Гаруде, Брахма — на гусе, Ваю — на олене и т. д.

Трезубец («шула») — один из постоянных атрибутов Шивы.

Праматхи — разновидность ракшасов, включаются в числе прочих демонических существ в зловещую свиту Шивы; описываются как незримые призраки, мучающие людей во сне.

Чудесным образом возник в Трипуре... водоем... В версии «Махабхараты» чудесный водоем с живой водой создает подвижничеством Хари, внук Тараки.

Пушья — созвездие лунного зодиака, соответствует части созвездия Рака.