Мифы древней Индии. Литературное изложение В. Г. Эрмана и Э. Н. Темкина

48. Сказание о юном отшельнике

В давние времена в стране ангов* правил Ломапада, потомок Ану, четвертого сына Яяти. Царь этот проводил свои дни в развлечениях и забавах, забывал приносить богам жертвы, и при нем не было даже жреца для советов, за что брахманы были на него в немалой обиде. И пришел день, когда по воле Индры дожди стали обходить стороною царство Ломапады, пренебрегшего законом, реки в его стране обмелели, и земля высохла, и великие страдания и невзгоды выпали на долю ангов. Тогда встревожился Ломапада. Пришлось ему призвать к себе мудрых брахманов и просить у них совета — что сделать, чтобы дожди вернулись на землю ангов.

И тогда сказал один из мудрецов Ломападе, что, если на землю его царства ступит нога Ришьяшринги, юного отшельника, не ведающего греха, Индра вернет свою милость ангам и дожди оросят иссохшие поля.

Ришьяшринга был сыном Вибхиндаки, благочестивого отшельника, жившего в уединенной обители в глухой лесной местности. Однажды Вибхиндака пришел на берег реки, чтобы совершить омовение, и увидел на другом берегу прекрасную апсару Урваши. Взволнованный ее прелестью, отшельник обронил семя в речные воды. И случилось так, что семя его вместе с водою проглотила лань, пришедшая к реке напиться. И когда пришло положенное время, она родила мальчика с небольшим рогом на лбу. Вибхиндака вырастил и воспитал ребенка; он нарек его Ришьяшринга, что значит Олений рог. [150]

Ришьяшринга вырос в лесной обители своего отца, с юных лет преданный обетам, покаянию и благочестивым обрядам. Он не ведал мирской жизни; и он вышел из детских лет и стал красивым и статным юношей, но никогда за все эти годы, оберегаемый отцом от грешного мира, он не видел женщины.

Об этом юном подвижнике рассказал царю Ломападе брахман; но никто из собравшихся мудрецов не знал средства выманить Ришьяшрингу из леса. Царь созвал советников, искушенных в мирских делах, и с помощью их придумал, как завлечь Ришьяшрингу в свое царство.

Царь велел позвать городских блудниц*, красивых и ловких, искусных в любви, пении и танцах. По законам их касты эти женщины торговали своим телом и больше всего на свете ценили драгоценности и богатство. Ломапада объяснил им, что для блага страны ангов они должны соблазнить Ришьяшрингу и заманить его на земли царства. Но прекрасные блудницы не решились на это. Хотя они и боялись прогневить царя, еще больше страшились они проклятия отшельника; и в смущении они ответили Ломападе, что исполнить его повеление им не по силам.

Только одна из них согласилась. Ломапада одарил ее богатыми украшениями и драгоценностями и велел своим советникам и слугам сделать все, что она им укажет.

По ее приказанию искусные плотники изготовили для нее плавучую хижину, обвили ее ветвями деревьев и цветами и устлали пахучими травами. Взяв с собой впрок вкусных яств, и плодов, и вина, та блудница вместе со своей дочерью и ее подругами, юными и красивыми, взошла на плот, который пустили вниз по реке, текущей в тот лес, где совершал обряды и покаяния Ришьяшринга.

Через некоторое время плот с блудницами причалил к берегу недалеко от обители Вибхиндаки. Прочно привязав плот к дереву, они вышли на берег. И посланница Ломапады отправила своих спутниц поискать лесные тропы, ведущие к обители, и посмотреть, как проводит Ришьяшринга утро, день и вечер.

Затем, выждав удобное время, когда Вибхиндака, отец Ришьяшринги, ушел в лес за топливом для жертвенного костра, она послала свою дочь, искусную в женских хитростях и уловках, к его обители. Юная прелестница, выйдя из лесной чащи, незаметно приблизилась к Ришьяшринге и сказала: «О благочестивый подвижник, я вижу, ты здоров, у тебя вдоволь плодов [151] и кореньев, и тебе здесь радостно и приятно. Ты, наверно, радуешь своего отца прилежанием и усердием в исполнении обрядов и праведной жизнью и поведением». Удивленный красотой и приветливостью неведомого ему существа, Ришьяшринга ответил: «От тебя исходит сияние, как от яркого светила. Позволь, я принесу воды, чтобы омыть тебе ноги. Но, может быть, ты хочешь отведать сочных плодов из нашего леса? Присядь на эту циновку! Она сплетена из священной травы куша и покрыта шкурой черной антилопы. На ней сидеть удобно и приятно. Скажи мне, где твоя обитель? О чудесный брахман! Лицом и станом ты подобен богу! Поведай мне, какие ты исполняешь обеты!»

«О сын Вибхиндаки, — отвечала ему юная прелестница, — по ту сторону холма, в трех йоджанах отсюда, в прекрасной местности стоит моя обитель. Ты не спеши нести мне воду для омовения ног; не подобает мне принимать от тебя услуги. А главный обет мой в том, чтобы заключить тебя в мои объятия!»

Тогда Ришьяшринга стал угощать ее спелыми и сочными плодами. Но прелестница шаловливо отказалась и сама стала угощать его принесенными ею плодами, каких ему еще не приходилось отведать. Ее шутки и проказы очаровали и необычайно развеселили Ришьяшрингу. Она принялась украшать его гирляндами и венками, надела на него сверкающие ожерелья и браслеты и напоила пряным и хмельным напитком. И юная дева весело смеялась, забавляясь смущением Ришьяшринги. А потом она стала играть с мячом, поднимала его с земли и подбрасывала высоко в воздух, чтобы Ришьяшриига мог любоваться гибкостью ее тела. Играя вокруг него, она касалась его своими нежными руками и соблазняла его искусно, бросая на него робкие и страстные взгляды. Когда она увидела, что сердце его задето, она крепко обняла его и тихой поступью удалилась прочь от обители, окинув Ришьяшрингу на прощание нежным взором.

Она ушла, а Ришьяшринга был сам не свой от охватившей его страсти и уже не властен был над собою. Мысли его неотрывно следовали за чудесным гостем, покинувшим его, и он чувствовал себя одиноким. И он все время тяжко вздыхал, как будто случилось с ним великое несчастье.

Вскоре вернулся в обитель суровый подвижник Вибхиндаки Он сразу увидел, что Ришьяшринга не вычистил жертвенную утварь и не приготовил молока и масла для жертвенных возлияний. Он увидел сына своего, печального, с поникшей головою, словно угнетенного тяжким горем. Вибхиндака спросил сына, [132] что случилось с ним сегодня, и Ришьяшринга ему ответил: «Сегодня приходил сюда юный подвижник, никогда не виданный мною раньше. Его густые и длинные волосы, блестящие, иссиня-черные, завивались кольцами и приятно пахли; они повязаны были золотой лентой. Он был невысокого роста, со светлым лицом и большими черными глазами, подобными лотосам, с тонким станом и высокой грудью. На шее у него сверкало ожерелье, как молния в небе, платье было расшито золотыми нитями, а на ногах, красивых и стройных, звенели блестящие украшения. От него исходило сияние, и обликом он был прекрасен, как небожитель. Смотреть на его лицо было приятно, и голос его радовал сердце. Речь его была сладостна, как пение кокилы*, и проникала в самую душу. От него исходило благоухание, как от леса в пору цветения. Когда он встряхивал головою, волосы его спадали красивыми прядями на лоб и на лицо и рассыпались по плечам. В руке он держал удивительный круглый плод, который от удара о землю подскакивал и взлетал высоко в воздух. И когда я глядел на этого юного подвижника, отец, сердце мое было исполнено радости. Он не взял у меня воды для омовения, и отказался от предложенных мною плодов, и не стал пить из нашего родника. Он дал мне других плодов, необыкновенно вкусных, и поднес мне странное питье; когда я отведал его, голова моя закружилась и на душе у меня стало легко, как никогда раньше. Он надел мне на шею эти цветочные гирлянды и эти драгоценные ожерелья. А потом он обхватил меня руками, и притянул к себе мою голову, и прижался устами к моим устам, произведя негромкий, неслыханный мною раньше звук; и трепет объял мое тело. Отец мой, с тех пор как этот юный отшельник ушел, печаль томит меня и словно огонь сжигает мое тело; и мысли мои устремляются только к нему. С ним хочу я быть всегда и хочу исполнять обеты, которые он исполняет; они мне больше по сердцу, чем те, которым ты меня учил. И нет у меня других желаний"».

Выслушав рассказ Ришьяшринги, отец, встревоженный, отвечал ему. «О сын мой, злые бесы бродят по лесу в прекрасном обличье! Они только о том и мечтают, чтобы совратить подвижника с праведного пути! То был ракшас, Ришьяшринга, задумавший нарушить твои обеты; с ракшасами не надо иметь никакого дела, не надо ни смотреть на них, ни вступать с ним в беседы — не доверяй им! И тебе, отрешившемуся от мира, не подобает украшать себя гирляндами и венками». [153]

Повелев сыну впредь не пускать никого в пределы обители, Вибхиндака отправился в лес искать ракшаса, смутившего покой Ришьяшринги. Три дня он ходил по окрестному лесу, но поиски его были тщетны, и он вернулся в обитель. Но когда в другой раз Вибхиндака ушел в лес собирать плоды и коренья, чудесная гостья пришла в обитель снова. И едва Ришьяшринга ее увидел, он бросился ей навстречу, охваченный радостью, и сказал: «Поспешим скорее в твою обитель, пока отец мой не вернулся из леса!»

Дочь блудницы привела Ришьяшрингу к своей плавучей обители, и они вошли в хижину на плоту, украшенную ветвями и цветами. И пока они разговаривали, плот отчалил от берега и поплыл к столице Ломапады.

Так блудницы доставили юного отшельника в столицу ангов и, получив от царских советников обещанную плату, вернулись к своим прежним занятиям.

А радостный Ломапада принял Ришьяшрингу с великим почетом и ввел его во внутренние покои своего дворца. И едва сын Вибхиндаки переступил порог дворца Ломапады, как хлынул дождь, обильный и плодоносный, и напоил земли и наполнил водоемы страны ангов. Царь Ломапада, довольный исполнением своих желаний, выдал замуж за Ришьяшрингу свою дочь, прекрасную царевну Шанту. А чтобы Вибхиндака не гневался на него за похищение сына, царь решил одарить богато и своего зятя и его отца. Поселянам, пасшим стада на пути от лесов, где стояла обитель Вибхиндаки, до царской столицы, Ломапада повелел оказывать Вибхиндаке, когда они его увидят, царские почести и говорить ему, что и земли их, и стада, и они сами принадлежат Ришьяшринге.

И все исполнилось, как предвидел Ломапада. Когда Вибхиндака вернулся из леса и не нашел в обители сына, его охватил великий гнев. Он догадался, что Ришьяшрингу увезли в царство Ломапады, и отправился туда, готовый испепелить властелина ангов и его столицу. По дороге в столицу Ломапады люди на пастбищах и в пастушьих хижинах встречали Вибхиндаку с великим почетом, как знатного владыку. Пастухи, отвечая на его вопросы, говорили, что и скот, и земли, и они сами принадлежат царскому зятю Ришьяшринге. Гнев Вибхиндаки понемногу стихал, и, когда он добрался до столицы ангов и Ломапада с почестями встретил его у городских ворот, он простил его. Царь одарил его щедро, и Вибхиндака примирился с тем, что произошло. [154] Но, покидая столицу ангов, он сказал Ришьяшринге: «О сын мой! Когда ты исполнишь все просьбы Ломапады и у тебя родится сын, возвращайся без промедления в нашу лесную обитель!»

Ришьяшринга так потом и поступил. Но впоследствии он склонился на просьбы царя Айодхьи, благочестивого Дашаратхи, и стал у него верховным жрецом. Он совершил жертвоприношение, чтобы у царя появилось потомство, и у Дашаратхи родился могучий сын — великий Рама, победитель ракшасов.

Излагается по кн. III «Махабхараты». Другие версии этого сказания содержатся в кн. I «Рамаяны» (близкая версии «Махабхараты», несколько более краткая), в кн. IV «Падма-пураны» и в палийской книге «Джатак» (в двух последних памятниках, очевидно, более древние версии сказания).

Страна ангов — Западная Бенгалия.

Царь велел позвать городских блудниц... В более древней версии в «Джатаках» царевна Шанта сама отправляется в леса, чтобы завлечь Ришьяшрингу, и привозит его на плоту в царство своего отца.

Кокила — индийская кукушка.