Мир

Гостей моих сынишки, глянь, идут сюда,

Отлить хотят. Да заодно испробовать

Те песни, что решили на пирушке спеть.

Эй-эй! Мальчишка! Что пропеть ты думаешь?

Поди ко мне, давай-ка я прослушаю.

«Воинов вооруженных поем мы…»

Постой, погоди ты!

«Воины вооруженные» где же? О чем же поешь ты?

Ведь возвратилась к нам снова Ирина. О глупый невежда!

«Только друг к другу они подошли, устремляясь на битву,

Тотчас же сшиблись щитами и медью доспехов звенящих».

Что еще, «сшиблись щитами»? Чтоб мне о щитах и не слышать?

«Воинов вопли раздались, а там — ликования крики…»

Что это? «Воинов вопли»? Клянусь Дионисом, завоешь,

Если о воплях ты будешь мне петь и о меди звенящей!

Ну, так о чем же запеть? Подскажи мне, чего ты желаешь?

Да хоть о том, как «быков закололи они», и так дальше,

Или о том, как «был подан им завтрак и сладкие блюда».

«После быков закололи они, распрягли утомленных

Коней, дымящихся потом. Насытившись тяжкой войною…»

Славно! «Войною насытившись, приналегли на жаркое»

Это вот пой, как, насытившись, жрали и допьяна пили!

«Но, отдохнувши, взялись они снова…»

За песни, наверно.

«Бросились бешено к башням с неистовым воинским криком…»

Чтоб ты пропал, мальчишка, вместе с битвами!

Одно и знаешь, петь войну! Ты кто и чей?

Кто я?

Да, ты, свидетель Зевс!

Ламаха сын.

Ага! Ага!

Не удивительно вовсе мне слышать, что ты — порожденье

Ахов-ламахов-бабахов, ломальщиков, головоломов.

Уйди! Твои для копьеносцев песенки.

А где еще тут чадо Клеонимово?

Останься здесь и спой нам! Знаю, про войну

Не станешь петь, ты — сын отца разумного.

«Воин Салийский гордится[42] щитом моим. Бросить пришлось мне,

С поля бежав, под кустом свой знаменитый доспех».

Эй, коротыш, отвечай, про отца ты поешь эту песню?

«Но сохранил я дыханье…»

Родителям на поношенье…

Войдем же в дом! Уверен я, мой миленький,

Что песенки о том, как нужно щит бросать,

Не позабудешь. На отца похож сынок.