Мир

Пахнуло чем-то смертным на меня! Геракл!

Что за напасть такая?

Это мерин-жук!

Ах, мерзкий, ах, проныра, ах, бессовестный!

Подлец, из подлых подлый! Прощелыжина!

Как ты пришел к нам, подлый прощелыжина?

Как звать тебя? Ответь же!

Прощелыжина!

Откуда родом? Ну же!

Прощелыжина!

Отец твой кто?

Отец мой? Прощелыжина!

Клянусь Землей и Небом, не уйдешь живым,

Когда не скажешь имя и откуда ты.

Тригей — я, афмониец.[5] Виноградарь я,

Не сплетник, не сутяжник и не ябедник.

Пришел зачем?

Привез тебе говядины.

Зачем ты здесь, бедняжка?

Видишь, лакомка,

Теперь я у тебя не прощелыжина!

Ступай, покличь мне Зевса.

Нет и нет! Тю-тю!

Ведь ты к богам нисколько не приблизился.

Их дома нет. Они вчера уехали.

В страну какую?

Не в страну.

Куда ж?

Куда?

На край вселенной. К куполу небесному.

Зачем же одного тебя оставили?

Да стерегу я барахлишко божее:

Горшочки, ложки, плошки, сковородочки!

Но почему же божества уехали?

На греков рассердились. Поселили здесь

Они Войну и ей на растерзание

Вас отдали. Что хочет, то и делает.

А сами удалились в выси горние,

Чтобы не видеть ваших непрестанных свар

И жалоб ваших не слыхать назойливых.

Зачем же боги с нами поступили так?

За то что вечно воевать хотели вы,

Хоть боги мир устраивали. Стоит лишь

Лаконцам потеснить афинян чуточку,

Они кричат: «Мы зададим афинянам!

Клянемся близнецами![6]» Если ж Аттике

Вдруг повезет и мир предложит Спарта вам,

Тут вы орете снова: «Нас надуть хотят!

Афиною клянемся мы! Не верьте им!

Ведь Пилос[7] — наш. Послов пришлют опять они».

Все наши разговоры, узнаю точь-в-точь.

Не думаю, чтобы пришлось Ирину вам,

Богиню Мира, увидать.

Да где ж она?

Ее низверг в пещеру страшный Полемос.

Да где ж пещера?

Вон внизу, каменьями,

Ты видишь, завалил ее он доверху,

Чтоб вам никак Ирину не добыть.

Скажи,

А что он с нами делать собирается?

Одно лишь знаю, что вчера он вечером

Чудовищную ступку приволок домой.

А что ж он с этой страшной ступкой сделает?

Все города он хочет в порошок стереть.

Но я пойду. Мне слышится, выходит он.

Ужасный шум донесся изнутри.

Ай-ай!

Ах, горе, горе! Побегу. Почудилось

Мне грохотанье ступки истребительной.